Текст книги "Ребенок от отчима (СИ)"

Автор книги: Анна Леманн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Карим, – обращается ко мне вошедший в комнату Назар, пропустив вперёд профессора. – Там пресса у ворот. Но я сейчас разберусь.

– Спасибо, – кидаю ему и смотрю на дедушку Кати. Мужчина напряжённо смотрит на меня, явно о чём-то думая. И ему его собственные мысли не очень нравятся.

– Паршивка моя старшая учудила? – догадывается он. Ловит мою полуулыбку и продолжает ругать. – Ах, ремня на неё мало в детстве было! Жалела её мать! Надо было её драть как Сидорову козу!

– Всё в порядке! – успокаиваю его. – Я решу эту проблему.

– Катенька моя, где? – обеспокоенно интересуется. – Назар сказал, что она с Рустамом уехала. А он меня дождался и вот! Подвёз.

– На кухню Катя пошла за мазью, – рассказываю, указав на свою перебинтованную лодыжку. – Я ногу подвернул.

– Отлично! Ой, то есть плохо! Отлично в том смысле, что её рядом нет, – подходит и садится напротив. – Я тут подумал, у моего друга дача за городом есть. Мы с Катей пока туда переедем, иначе эти печатники её до выкидыша доведут.

– Я собираюсь вас с ней во Францию к Алисе отправить на недельку-две, – объявляю. – Помощь ваша нужна будет, чтобы убедить её поехать и без меня.

– Тоже хороший вариант. Уговорю! У меня есть влияние на неё, – поддерживает меня профессор. – Главное сейчас ведь ребёночек, и чтобы Катя всё близко к сердцу не принимала. Ох, ужасный из меня отец и дед! Одну недоглядел, вторую переглядел, сделав из неё ранимую душу.

– Ну у вас скоро третья попытка будет, – произносит Рустам, похлопав профессора по плечу. – Но уже на правнучке, – и начинает хохотать. – Но по мне лучше сделать ранимую душу, чем…кхм! Ну, вы поняли!

– Правнучку хорошо воспитаем, – уверенно обещает старик. – У малышки и отец любящий будет, и мать хорошая. Ну а я всегда буду рядом! Опыт есть!

Глава 24

– Твой живот больше моего, – недовольно отмечает Алиска, смотря то на мой, то на свой. Трогает, проверяет, сравнивает и оценивает. – Может у тебя двойня? Или даже тройня…

– Нет, – мотаю головой, улыбнувшись и погладив своего малыша через живот. – Просто я ниже тебя и визуально у меня живот кажется больше, – успокаиваю её, краем глаза поглядывая на дедушку, который в другом углу комнаты о чём-то беседует с дядей Алисы, Алимом.

Странный этот её дядя. На робота похож. С виду вроде человек. Говорит, дышит и даже изредка ухмыляется. Но ни улыбочки, ни смеха, ни шутки, ничего, кроме каменного лица не демонстрирует.

Это пугает, если честно.

А так симпатичный мужчина. Очень даже. Статный. Стройный. Серьёзный. Вежливый. Учтивый. На Карима чем-то похож, но отец моей дочери более живой в общении и поведении.

Если правильно поняла, то Алим – старший брат отца Алисы и её прямой родственник. Папа отпустил Алису во Францию только с условием, что та будет жить у Алима, а тот за ней приглядывать.

Не знаю, каким чудом подруге удалось его уговорить сохранить в тайне её интересное положение. Но она говорит, что он добрый с ней и любит её, как родную дочь. У самого детей ведь нет, поэтому всю «любовь робота» на неё сваливает.

Алим когда-то был женат, но развёлся давно, а потом… не складывались у него отношения с женщинами, хотя романов ему приписывают много. Алиска даже подшучивает и теперь приписывает ему роман с Мириам.

Но по мне это бред!

Где Мириам и где этот дядечка?! Ему ведь почти пятьдесят. Уже даже сединой покрылся. Ну, бред! Настоящий бред!

Да и Мириам не могла в такого робота влюбиться.

Я что, свою подругу не знаю?

Но был один момент в аэропорту. Он её за талию приобнял на несколько секунд, но, поймав мой взгляд, тут же убрал руку. А ещё они о чём-то шептались, словно ругались…

Странно всё это! Но в любовь между Мириам и Алимом я не верю.

– Нет, Кать, – подключается к нашему разговору наша свободная подруга. – И правда у тебя живот больше. Наверное, малышка крупнее. Ты же, в отличие от Алисы, хорошо питаешься, а эта… дурочка… кхм… ещё хочет фигуру сохранить! Не понимает, что я ей говорю, и то, что ребёнку нужны все элементы для развития.

– Мириам, не занудничай, а? – цокает языком Лиса. – И так от тебя тошно! Бесишь своими то можно, то нельзя! Я сама решу, что и как буду делать. А то сговорились со своим любименьким Алимом и мозг мне клюёте!

– Алиса!

– Что Алиса?! Правда! Смотрите за собой, а не за мной!

– Тебе бы успокоить свои гормоны не мешало бы, – ворчит подруга. – Из-за того, что Рустам фотографии с какой-то девушкой выкладывает последние несколько недель сама не своя. Срываешься на всех, ревёшь и психуешь!

– А ты… – начинает Лиса, но я решаю прекратить непонятную ссору сейчас же.

Это что, вообще, происходит между ними? Что за странная ссора, где каждая просто посильнее пытается задеть другую? Это что с моими девочками тут произошло, что они теперь как кошка с собакой. Шипят и кусаются.

Непорядок!

– А ну, цыц! – восклицаю, прикрыв ладошками рот сразу обеим. – Вы, вообще, что творите, а? Ссоритесь и только хуже друг для друга делаете. Мириам, она беременная и да, ты права! У неё гормоны, и от этого она нестабильна в своих эмоциях. А ты, Алис? Ну что за дела? Чего накидываешься на Мириам? Она же тебе как лучше хочет сделать! Заботится о тебе, переживает, как и твой дядя. Кто, как не они, о тебе заботиться будет? Скажи?

– Мы просто… Ну, так вышло, – мямлит Лиса. – Мириам, прости! Я, правда, психую из-за Рустама. Что за баба у него в инсте? Такие милые фоточки выкладывают и подписи такие тошно-милые… Кать, у него серьёзно с этой блондинкой?

– Эмм… не знаю, – пожимаю плечами. – Нас с Каримом он с ней не знакомил и вроде как пока не собирается.

– Бесит!

– Так позвони ему и скажи о своих чувствах, – мягко советует Мириам, дотронувшись до её плеча. – Или просто поговори с ним. О нём и о тебе.

– Делать мне больше нечего? – бурчит беременная подруга. – Не нужен он мне! Пусть с блондинкой зависает! А у меня скоро лучший в мире мужчинка родится!

– Мириам, можешь подойти на минуту? – разносится по комнате до ужаса пугающий голос Алима, и девушка, замявшись, всё же идёт к нему.

– И это бесит! – говорит Алиса, глядя ей вслед. – Постоянно шушукаются и мне не рассказывают, о чём. Ты, вообще, надолго, Кать?

– Ну, я только приехала сегодня! А так, Карим сказал, что на три недели я к тебе.

– Ну и отлично! А то эти, – указывает на дядю и Мириам. —… часто где-то вдвоём зависают. Хоть бы раз с собой пригласили. Гады!

Три недели, проведённые во Франции, были просто сказочными. Не считая истерик Алисы и её же ссор с Мириам. Но вроде как к концу мне удалось их помирить окончательно. Но это неточно…

Мы много гуляли с девочками, веселились и, кажется… у нашей третьей подруги всё же что-то есть с Алимом. Не могу этого сказать с уверенностью, потому что она постоянно отнекивалась и переводила тему, говоря, что мы с Алисой на фоне беременности крышей поехали. В общем, там тоже пока всё неточно.

Но три недели быстро закончились, и нам пришлось возвращаться. Тем более что Карим требовал нашего возвращения уже через две недели. Уверял, что решил все проблемы, а если точнее, ситуацию с моей мамой и тем, что она нас слила.

До сих пор не верится, что она могла такое сделать!

Это как минимум жалко! В моих глазах она опустилась ниже некуда.

Как так?!

Не хочу об этом говорить. Этого человека больше не будет в моей жизни. И моей памяти.

Теперь у меня дедушка, будущий любимый муж и малышка. И никто больше нам не нужен.

Но одно смущает: мне неловко от мысли, что бывший муж моей мамы – мой будущий. Это странно, необычно и… не по себе. И в то же время мысль о том, что я люблю его, а он меня – радует, окрыляет и заставляет чувствовать себя счастливой и особенной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍До отъезда во Францию я считала, что Карим любит меня только из-за малышки, которую я скоро ему подарю, но там, в другой стране, я поняла, что это не так.

Он часто звонил мне, спрашивал, нравится ли мне, нужно ли что-то. Просил рассказывать обо всём, что я видела за день и что чувствовала в этот момент. Казалось бы, ничего особенного, но нет! В этом жесте столько заботы и любви, что задохнуться от бабочек в животе можно.

Я влюблена и не скрываю этого! Ни от кого! Ни от Алисы, ни от Даны, которая стала часто мне звонить. Подружиться хочет. Но… подружилась со своей падчерицей. И пусть Алиса не рассказала ей о беременности, между ними появились очень тёплые и доверительные отношения. Со мной же… нам обеим неловко. Но думаю, это просто по телефону, а в реальности, сидя напротив друг друга, мы станем ближе.

Мне часто во Францию звонил Рустам. И это было самое забавное и до колик в животе смешное. Потому что Алиса пыталась услышать каждое его слово, прислоняясь к трубке, а Рустам нарочито избегал разговоров об Алисе, словно его это не интересует. И всё же он спрашивал о том, где МЫ гуляли. И что МЫ делали, делаем и будем делать.

– Катюша! – окликает меня дедушка. – А это не тебя с табличкой и цветами встречают? – указывает пальцем в сторону Карима.

Улыбка сама собой возникает на губах при виде мужчины в костюме и с цветами. Даже галстук-бабочку надел.

Рядом с ним то и дело останавливаются девушки и хихикают, что-то пытаются сказать, но он не обращает на них внимания. Смотрит прямо мне в глаза.

– Меня, – тяну ответ довольно.

– Ну так чего стоишь! Беги к нему, – торопит меня дедушка. – Смотри, вон как заждался. Уведут сейчас!

Ничего ему не отвечая, ускоряю шаг и почти бегу к отцу своей малышки. В шаге от него застываю и с нежностью во взгляде рассматриваю табличку:

«Моя будущая жена»

– Я по адресу? – спрашиваю его и кидаюсь к нему в объятия.

Бросив букет Назару, Карим прижимает меня в ответ. Но в его движениях присутствует страх. Ну, он понятен. У меня за эти недели так живот вырос, что больше сейчас на огромный упругий мяч похож. Карим боится его раздавить.

– Это тебе! – Карим возвращает в свои руки букет и протягивает его мне.

– Спасибо, – утыкаюсь носом в цветы и вдыхаю этот вкуснейший аромат. В голове возникает острая необходимость попробовать розы на вкус. Очень сильное желание.

Но я себя сдерживаю, лишь незаметно прохожусь языком по бархатной поверхности цветов.

И Карим это заметил. Если верить его глазам и шоку в них.

– Ну всё! Всё! – начинает дедушка, подошедший к нам. – Дома будете в любви друг другу признаваться и рассказывать, как скучали. Я чертовски голоден!

– Нас в самолёте кормили, – напоминаю ему.

– Разве это еда! – восклицает. – Так… перекус на один раз.

Ничего себе перекус на один раз!

Дружной компанией движемся на выход из аэропорта. Карим обнимает меня за остатки талии, дедушка идёт по другую сторону. А охрана со всех четырёх сторон окружает нас.

Журналисты не прекратили набег?

Я думала, Карим с этим разобрался.

Не прекратили. Понимаю это в тот момент, когда пресса нападает на нас. С микрофонами, камерами и ещё какой-то неизвестной мне штукой.

– Скажите… беременна… вы… – тараторят они все одновременно, не давая и одного вопроса понять.

– Стоп! – грозно рявкает на них Карим. – Я дам вам ответы!

Журналисты мигом затихают, а охрана даёт ему одному пройти к микрофонам и дать комментарий касательно ситуации.

– Да, перед вами моя будущая жена! Екатерина. Да, мы ждём ребёнка!

– А как же ваша бывшая жена? Ольга? – решается ворваться в его речь кто-то из журналистов. – Это правда, что она мать Екатерины?

– Да! Ольга мать Екатерины.

– Вы совратили падчерицу?

– Нет! Я выбрал себе жену помоложе! Старая надоела! Деньги есть, могу себе позволить каждый год жену моложе предыдущей, – произносит Карим и, развернувшись, возвращается ко мне.

– Карим! – шиплю на него.

– Забудь, Кать! Им что не говори, всё перекрутят и сделают из меня монстра. Легче им сказать то, что они хотят слышать, чем что-то доказать.

– А как же твоя карьера? – обеспокоенно интересуюсь.

– Там я всё уладил, – успокаивает он меня. – На редкость понимающие будущие компаньоны попались. Но вскоре они с жёнами придут к нам на ужин. Тебе надо будет организовать всё хорошо и красиво. Но я знаю, что ты справишься с этой важной миссией.

– А…

– Ах да! Документы о нашем браке уже готовы! Надо тебе только одну подпись поставить. Как только ты её поставишь – станешь мне сразу женой.

– Эмм...

– Свадьбу потом сыграем, когда ты родишь и твоя Алиса тоже, – не даёт мне и слова вставить.

– Ты знаешь?! Дедушка! – сразу понимаю, кто ему сказал.

– Я давно знаю, Кис, – хохочет Карим. – Я ведь прав, что без Алисы и Мириам ты свадьбы не хочешь? А первая до рождения ребёнка в Россию не вернётся?

– Карим! С тобой жить – никаких секретов не сохранишь! – хнычу, а он смеётся. – Только никому не говори!

– Я буду молчать!

Глава 25

Полгода спустя

Катя

– Кис, ну это… – тянет Карим, скептически оглядывая фотозону. – Это как-то…

– Сейчас такое модно, – настаиваю на своём, продолжая его тащить к подвесным качелям. – Мне рожать со дня на день! А я хочу семейные фотографии с животиком.

Ну, как сказать, животиком… животищем! Он у меня такой огромный, словно там десять слонят. А там только маленькая принцесса моего любимого мужа, с которой он болтает чаще, чем со мной.

Ревную ли я? Совсем немного, но уже привыкла.

– Я думал, тебе той фотосессии с подсолнухами хватило, – напоминает, а я закатываю глаза.

Карим совсем не любит фотографироваться. Ни для прессы, ни для меня, ни даже для себя. А я хочу память иметь. О счастливых мгновениях, которые, возможно, один раз в жизни испытываю.

На своих мы с Каримом вряд ли решимся, но вот мысль о том, чтобы усыновить мальчика, последний месяц у нас самая обсуждаемая. Думаем, вот исполнится малышке год-два и возьмём.

Да и дедушка поддерживает и обещает всячески помогать. И с малышкой, и с мальчиком. Он ведь всегда о сыне мечтал, а у него вначале дочь, потом внучка, а затем правнучка.

– Нет, – немного хнычу, надув губки перед Каримом. – Я там одна! А сейчас хочу с тобой. Ты смотри, какой у меня красивый! В костюме! – смахиваю с плеч мужа невидимую пылинку. – В галстуке, – поправляю ткань на его шее и одаряю улыбкой. – Так ведь?

– Киса, Киса, – вздыхает и в течение пятнадцати минут даёт фотографу и мне себя помучить.

Злится, нервничает, психует, причитает, но смиренно позирует.

– Так, а теперь предлагаю перейти к окну! – командует фотограф, меняя что-то в настройках фотоаппарата. – Катя, возьмите пинетки, – советует.

– Ага, – отзываюсь и ничего не подозревая, иду к столу с заготовленными атрибутами для съёмки.

Пробежав глазами по столу, замечаю только одну пинетку, а второй нигде нет. Вспомнив о том, что до этого Карим, кажется, уронил и не поднял, обхожу стол и замечаю её.

Вот растяпа!

Нагибаюсь, чтобы взять её и в один момент вскрикиваю. Острая боль пронзает спину с такой силой, что глаза на лоб выкатываются.

– А-а-а!

– Катя! – Карим подскакивает ко мне и заботливо берёт за руку, пока я корчусь от боли.

Я рожаю!

Это точно!

Это точно не тренировочные роды! Это мы уже проходили!

– Я рожаю! – кричу ему и со слезами смотрю в его глаза, полные паники.

– Так ещё неделя, – напоминает муж, а у самого руки трясутся.

– Твоя дочь решила нас навестить раньше! Такое бывает!

– Мы продолжаем? – с сомнением спрашивает фотограф, смотря на меня. – Или в другой раз уже?

– Мы продолжаем или?.. – повторяет Карим, надеясь, что ещё можно отсрочить момент моих родов.

Он одновременно хочет их и боится. Боится того, что может повториться история с его сыновьями. И сколько бы раз я ему не доказывала, что с нашей малышкой такое не случится – ему страшно.

Так страшно, что порой он просыпается ночью и проверяет, на месте ли у меня живот. Дожидается, пока наша «футболистка» даст отцу в ухо, а затем засыпает. Проверяет, в порядке ли она.

– Или, Карим! – ору от очередной схватки. – Я рожа-а-аю! В роддом на-а-адо-о-о! – больно до слёз.

Как там говорили на уроках? Надо дышать? Дышу! Но не помогает!

Карим застывает, и если бы не Назар, который постоянно ходит с нами, то я бы родила в этой фотостудии. Мужчина влепил шефу слабую пощёчину, тем самым «разбудив».

Кое-как доходим до машины. Карим усаживает меня на заднее сиденье, полулёжа. Сам заскакивает на переднее, но всё время смотрит на меня и слушает мои крики. Как и Назар на водительском.

– Дыши, Кис! Дыши! – пытается как-то помочь Карим, а меня сейчас его попытки успокоить только раздражают. Из себя выводят!

Мне чертовски больно!

– Это всё из-за тебя! – кричу на него обвиняюще.

Не понимаю, в чём его обвиняю, но так хочется кричать и ругаться сейчас. Выплёскивать свою боль в другие эмоции.

– Кис, я не хотел! – отвечает он мне, но я даже не слышу и не понимаю смысл его слов. – Я больше не буду!

– Не будешь? – повторяю за ним.

– Нет, буду! Ещё дочь хочу! И ещё! Но две как минимум!

– Что?! – ору и забываю обо всём, когда наступает новая схватка.

Ещё одного ребёнка хочет? Ну уж нет! Хватит! Мне и этого сейчас хватает! Ни ногой больше в роддом! Никогда! Ни за что! Одного ребёнка хватит! Остальных из детского дома возьмём! Хоть дюжину!

Но и обо всём этом я забываю, как только мою малышку прикладывают мне к груди. Такая маленькая кроха, что прикоснуться страшно, не то что в руки взять.

Открывает и закрывает свой маленький ротик, словно грудь сосёт. Глазки закрыты, но кричит хулиганка. А эти пальчики… которые она сжимает в кулачок.

Смотрю на неё и слёз сдержать не могу оттого, что малышка, наконец, с нами. Со мной и отцом, который так долго её ждал. Который выстрадал этого ребёнка и заслужил, как никто другой. А сейчас стоит у стены и плачет, глядя на неё. Подойти боится.

Но в его глазах столько любви, сколько я не видела никогда.

Наша Машенька – новая любовь её отца.

– М-моя? – одними губами спрашивает Карим. – Д-дочь?

– Твоя Машенька, – шепчу, но он слышит. Слышит имя, которым я назвала нашу дочь.

И ему оно нравится.

Карим

– Не бойся, – тянет Катя, с улыбкой глядя на меня. – Просто дотронься до неё, – мягко продолжает уговаривать.

Просто дотронься до неё.

Казалось бы, обычная просьба, совет, рекомендация, а я боюсь протянуть руку и… понять, что это очередной сон. Где я захожу в комнату своей дочери, а вместо неё кукла.

Протягиваю руку, но вместо тёплой молочной кожи ощущаю холодный пластик, который исчезает через мгновение и передо мной пустая кроватка. И крик моих умерших сыновей. Крик, который сводит меня с ума.

И пусть мы с моей молодой женой сейчас в больничной палате, мне страшно. Декорации меняются, а сюжет никогда нет.

– Ну ты посмотри на неё, – продолжает Киса. – Она хочет, чтобы папочка её коснулся. Глядишь, через пару лет и на руки возьмёшь, – ёрничает, но я игнорирую её подколки.

Как бы она ни говорила, что понимает меня, она никогда не поймёт моей боли и ужаса. И слава богу.

– Кать… – тяну, не отрывая взгляда от своей малышки. Машеньки. Такая красивая, маленькая и родная, что дух захватывает.

Хочу схватить её, сжать в объятиях и больше никогда не отпускать. Не отдавать её никому… даже жене. Боюсь потерять!

Этот страх ещё не скоро пройдёт. Знаю. Но мне просто нужно время. Время принять тот факт, что Маша будет со мной всегда и с ней ничего не случится. Никто не заберёт её у меня, как Рустама.

– Я понимаю тебя, Карим, и пытаюсь помочь, – объясняет она и аккуратно берёт меня за руку. – Просто закрой глаза и я всё сама сделаю.

Наивная она у меня. Молодая ещё и верит во всё прекрасное. Прав был Рустам, когда рассказывал мне о Кате. В чудо и принцев верит, а мне, дабы резко не приоткрывать глаза на правду жизни, приходится соглашаться с ней.

Скоро повзрослеет и всё сама поймёт. Ну а пока пусть верит в своих сказочных пони. А я попытаюсь продлить это время для неё и нашей малышки.

Прикрываю глаза и расслабляю руку, пальцы которой вскоре касаются тёплого животика. Животика, который вздымается и опускается в такт дыхания моего маленького долгожданного чуда.

– Вот так, – шепчет Катя и ведёт мою руку вниз, давая ощутить крохотные, но пухлые ножки. – Этими пяточками тебе часто прилетало по ночам, – напоминает, и на моих губах появляется улыбка. – А эти подушечки-пуговки – пальчики ножек, – с теплотой в голосе рассказывает, а я массирую пять маленьких комочков, которые как пол моего пальца. Слишком маленькие. – Врачи осмотрели её и у нас абсолютно здоровая малышка.

– Правда? – оборачиваюсь к ней, не забирая руку с ножки моей дочери. – Всё хорошо? Нет никаких отклонений? Даже поправимых?

– Да! Абсолютно! – радостно подтверждает. – Если только не считать того, что наша дочь Рапунцель, – хохочет, смотря на длинные волосы малышки. – Ко мне ещё две роженицы заходили посмотреть на это чудо. Говорят, что обычно у детей волосы короче и не такие заметные. А у нашей прям шевелюра, как после салона.

– Рапунцель, – улыбаюсь, а малышка в этот момент решает мне пяточкой по ладони ударить.

«Футболистка» моя.

Да, волосики у нашей малышки и правда длинные. Помню, как акушеры её долго рассматривали из-за этого. Я даже испугался в этот момент, что с ней что-то не так. А они просто были удивлены таким редким явлением.

Дома я облазил весь интернет и узнал, что это просто такая особенность. Редкая, но встречаемая. Это как малыши, которые рождаются с длинными ногтями.

– Может, на ручки возьмёшь? – предлагает Киса, пожав плечами неловко. Киваю и она начинает почти прыгать от радости. – Сейчас только подгузник надену, запеленаю и дам.

– Я… Я сам его надену ей, – говорю и мягко отстраняю её. – И запеленаю.

– А ты умеешь? – с сомнением спрашивает.

– Умею, – киваю и, сглотнув, приступаю к тому, чего очень и очень давно не делал, но… теперь буду делать почти каждый день.

Катя

С трепетом во взгляде наблюдаю за тем, как Карим пеленает малышку. Слегка неуверенно и неправильно, но это не столь важно. Сейчас намного важнее контакт, который создаётся между моими родными человечками в данный момент.

И пусть Мария Каримовна ещё не осознаёт, как сильно она важна и любима своим отцом, я уверена, что когда она вырастет, то будет самой счастливой девочкой на свете.

А я буду самой счастливой мамой и женой. Потому что нельзя чувствовать себя иначе, когда ты видишь улыбку мужа, спрашивающего тебя, правильно ли он застегнул подгузник. Его сосредоточенность в тот момент, когда он приподнимал попку нашей мадмуазель и подкладывал под неё подгузник. И любопытные глазки моей принцессы.

Знаю, что она сейчас не очень хорошо видит. Но она чувствует любовь мамы и папы. Я не сомневаюсь.

– Я готов, – объявляет Карим, который около минуты собирался с духом взять Машеньку на руки.

Подправив его пеленание, беру малышку на руки и вкладываю её в руки сидящему мужу. И застываю. Просто теряюсь в прострации и своём мини-раю.

Слёз сдержать не могу, когда он начинает с ней говорить. Делать комплименты, целовать в лобик, носик и пальчики. Рассказывать то, что он приготовил для неё дома. Какая красивая у неё будет комната и…

Что я там говорила? Не пойду больше в роддом? Пойду! Буду каждый год ходить, лишь бы видеть Карима вновь таким. Живым и любящим отцом, у которого сердце настолько огромное, что поначалу кажется, что его просто нет. Потому что ты уже в его сердце… в его любящем, горящем сердце.

Ты – часть его сердца. Его судьбы. Непростой, сложной, болезненной, но со счастливым концом.

Эпилог!

Карим. Десять лет спустя

– Тишина, – шепчет Катя, войдя в гостиную. – Какая приятная тишина-а-а! – прикрывает глаза, вслушиваясь в этот звук. – Как же я рада, что у них закончились каникулы! И они уехали в школу.

Заправив волосы за ухо, идёт ко мне и нагло отбирает у меня заслуженный мной этим утром кофе. Садится на коленки и спокойно делает глоток.

А я уже привык к тому, что меня вечно обкрадывают самые родные и близкие люди. Конфеты и всё самое вкусное тащат у меня дети, а жена кофе и чай.

– Думаю, хулиганы наши с тобой не согласятся, – смеюсь, вспоминая их расстроенные и сонные моськи с утра. Ковыряли кашу и глазами умоляли упросить маму не идти в школу.

Особенно туда не хотела Маша, у которой сегодня ещё какой-то там тест. Хоть умом она и пошла в свою мать и в прадеда, профессора, всё равно каждый раз волнуется.

Вике, нашей второй малышке, приходится её постоянно успокаивать. Очень эмоциональная и впечатлительная у нас старшая в противовес младшей.

Вика же младше сестры чуть больше чем на два года. Всегда собрана, спокойна, рассудительна и понимает, чего хочет в данный момент. И знает, как добиться той или иной цели. Целеустремлённая!

После рождения Маши мы с Катей долго мечтали о ещё одном ребёнке, но сами зачать не решались. Поэтому, подождав, пока Маша немного подрастёт, обратились в репродуктивный центр. Изучив нашу историю, репродуктолог взялся за наше дело и вскоре у нас появился Виктория Каримовна. Победительница по жизни!

Потом были ещё две попытки, но… ничего не получилось. Эмбрионы просто не приживались. И тогда мы из детского дома, как и планировали, взяли мальчика. Ровесника Вики.

Богдан – отважный и смелый мальчик, который всегда выступает за правду, даже если она иногда вредит ему. Но шустрый и шкодливый… жуть!

По отдельности все трое наших детей очень милые, добрые и хорошие «человечки», но когда они собираются в одной комнате втроём… начинается ад на земле.

Одна взяла резинку для волос у другой. Вторая порвала какой-то листочек. Один плачет! Другой смеётся! Одному конфет досталось больше, чем второму и третьему.

Дурдом!

Но я не жалуюсь!

Всегда такую семью хотел. Чтобы дети резвились, играли, бесились. Чтобы были свободны в своих действиях и мечтах.

А их ссоры и мелкие стычки пройдут, когда они повзрослеют и перестанут ревновать друг друга к окружающему миру. Сейчас они просто борются за наше внимание.

Но уже начинают дружить осознаннее, понимая, что вместе они настоящая сила. Против меня и Кати. Вечно нас в свои игры втягивают, заставляя то на мечах биться, то на коленках ползать. То ещё что-нибудь…

М-да, что не сделаешь ради любимых детей!

– Карим, – тянет Катя, закусив губу и поёрзав у меня на коленях. – Тут такое дело… Алиса с Рустамом поссорились. И она едет к нам.

– Опять? – устало тяну, вздыхая от этой парочки, у которой вечно что-то не так. Но расходиться или разводиться не думают. Как-то заикнулся им об этом, так со мной потом месяц не разговаривали, считая, что я решил их союз расторгнуть. – Одна? – уточняю, мысленно готовясь к усилению детского шума.

– Ну… как она приедет одна, – Киса отводит взгляд, не желая выдавать подругу.

– Ясно! Я здесь подумал, – аккуратно приподнимаю Катю со своих колен. – Я, пожалуй, в офисе сегодня поработаю!

– Карим! – восклицает, но продолжить свою тираду не успевает, потому что в дом входит Алиса и с ходу начинает тараторить, рассказывая, что у неё произошло с Рустамом. А следом за ней «негодяй» собственной персоной.

Чему там Катя радовалась? Тишине? Её у нас больше нет! Шум детских ссор сменил шум взрослых.

– Я тут подумала, – заговаривает Катя, смотря на ругающуюся парочку. – Я, пожалуй, с тобой в офис поеду.

И на пару хохоча с Кисой, выходим из дома, чувствуя в душе лёгкость и радость. В нашей жизни может измениться всё, но не наши любимые Алиса и Рустам. У них хобби такое: ссорится, а потом бурно мирится.

И неважно где. Наш дом не единожды становился местом их примирений и ссор.

Благо я несколько лет назад решил обзавестись офисом, и теперь нам с Кисой есть куда бежать. Мне работать, а Кате мне помогать. Всё же жена, знающая несколько языков, отличная вещь в бизнесе.

А её профессор-старик так вообще находка! Мои компаньоны от него без ума. Ещё бы! Он их так забалтывает, что те готовы контракт на самых невыгодных условиях подписать, лишь бы провести с ним ещё несколько часов за очередной порцией рассказов.

– Карим, – Катя дотрагивается до моей руки. – А ведь всего этого могло и не быть. Если бы тогда я не решила отомстить Алисе! Понимаешь? И ты бы просто остался моим отчимом!

– Думаю, я бы нашёл способ жениться на тебе и завести Машеньку!

– И даже моя мама не была бы для тебя преградой?

– А когда для меня что-то было преградой на пути к тому, чего я хочу?

В голове возникает воспоминание, когда я первый раз увидел Катю. В кустах, с огромными глазами, подслушивающую наш с Даной разговор.

Помню мысли, которые тогда возникли в моей голове: «Хочу этого любопытного Котёнка себе!», но решил не трогать девчонку и не портить ей жизнь. А что по итогу?

По итогу я женился на ней и теперь счастлив… Сказочно счастлив!

Конец