Текст книги "Мой вредный профессор. Стриптиз для тебя (СИ)"
Автор книги: Анна Лапина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
– Поможешь? Пожалуйста, – просит её, сверкнув огромными зелёными глазами и поправив чёлочку в сторону. – Поможешь?
Ада же застывает, не в силах дёрнуться и даже ответить малышке. Но всё же собирается с силами.
– Я… Я не могу, – мотает головой из стороны в сторону. – У меня… У меня… – тяжело сглатывает. – Я не умею! – заявляет и подскакивает, пулей вылетев из помещения бассейна.
– Чего это с ней? – недоумевает Кристина и, встав, идёт к Алине. Садится на корточки и завязывает Алине шнурки. – Готово, красотка! Можешь идти к папе! – подмигивает и возвращается на своё место.
– Ада не очень любит детей, – поясняет поведение сестры Фарида Майя. – Поэтому и живёт в городе. Сама. В квартире. А могла бы с нами, как Эльдар. Но дети… это не её. Мы уже привыкли.
– А с виду милая девушка и всех любит, – хмыкает Маша, и я с ней мысленно соглашаюсь. Именно такое впечатление и создаёт Ада. Вся из себя воздушная и сладкая девочка, а по итогу даже у неё есть изъян.
– Привет, – мокрый Виктор опускает на место, где всего пару секунд назад сидела Ада. – Как дела?
– Веселимся с девчонками, – поднимаю в воздух коктейль. – А ты?
– Тоже, – довольно лыбится и подмигивает светленькой малышке. После возвращает внимание мне. – Не скучно вам?
– Нет, – мотаю головой. – Иди отдыхай! Мы тут с девочками болтаем и вам косточки перемываем.
– А мне немного скучно и кое-что хочется. Пойдём со мной, – берёт меня за руку и, встав сам, тянет меня за собой. – Пошли! Мне нужно с тобой поговорить.
– Куда? – спрашиваю и хохочу как ненормальная. – Виктор! Ты ведёшь себя как… – хочу называть его пьяным, но резко замолкаю, когда он, остановившись, закидывает меня себе на плечо и продолжает идти на выход. – … как дикарь! Отпусти! – бью его по спине несильно.
– Хочу тебя поцеловать, – шепчет он, как только мы оказываемся за дверью. Опускает на пол и толкает в сторону стены. – А там ребёнок. Не могу при детях приставать.
– А когда у нас появятся дети, что будет?
– У них будут свои комнаты. А у нас своя, – тихо расписывает наши перспективы, блуждая по моему телу. – Я так тебя люблю, Роза, что сил нет.
– И я тебя, – отвечаю, смеюсь, словно украла всё счастье у людей. – Виктор, а если бы не бизнес и наследство твоего отца, ты бы бросил бои? – спрашиваю после первого недолгого поцелуя. – Просто сегодня я тебя видела на ринге и… ты там счастлив. Ушёл бы, если бы папа не настаивал?
– Хм-м… – отстраняется и задумчиво отводит взгляд. – Наверное, нет. Мне нравится быть на ринге. Нравится чувствовать свою силу и то, что я могу одолеть врагов. Наверное, нет. Но, к несчастью, у меня есть обязательства, и мои желания никакого смысла не имеют.
– Ясно, – тяну и делаю шаг назад. Взглянув через стеклянную дверь бассейна на ребят, почти сразу ловлю взгляд Дана. Поджав губы, посылаю ему кивок, говорящий о том, что я на его стороне и готова помогать. – Вик, – зову своего парня, – а давай немного… пошалим.
– Хм-м… – на его лице появляется довольная улыбка. – Мне нравится ход твоих мыслей. Скинем девочек в бассейн тоже?
– Ага, – киваю, вконец убедившись, что Виктор именно мой человек. Ну а кто бы ещё, кроме него, понял мою мысль правильно?
Глава 25
Роза
– Виктор, прекрати! – прошу его, хохоча и держась за живот, потому что он уже болит столько смеяться. Кажется, за последние сутки я норму по смеху за всю жизнь выполнила. Честное слово! То девчонки над парнями угорали, то они над нами. Затем Дан такие фокусы вытворял и бесил Кристину, что все, кроме Лапиной, со слезами по полу валялись. А теперь ещё и Виктор добивает.
Вообще любимую девушку не жалеет!
– Ну и вот! Так я у него шорты и стащил, – продолжает рассказывать, как Фарид без одежды остался. – Дан его пощадил и только футболку забрал, а вот Эльдар…
– Не надо! – молю, пища голосом, потому что его уже нет. Сорвала во время смеха.
– А Эльдар – трусы, – продолжает Виктор, который явно надо мной издевается. – И если бы не Арсений, то он бы мог полотенцем укрыться. Но…
– О боже! Хорошо, что мы с вами в баню не пошли, – тяну, выходя из такси.
Машину Вика мы у клуба оставили. Ещё вчера в клубе так все решили, что только Фарид и Майя на машинах будут. Майя девчонок всех взяла, а Кудинов парней.
– Да. Хорошо, что не пошли, – соглашается Виктор. – Мне хватило и того, что ты в купальнике щеголяла перед всеми, и Арс на тебя пялился.
– Ой! Как только Полина приехала, ему вообще не до меня стало. Никто особо на меня не смотрел, кроме тебя и девчонок. Не ревнуй, – бросаю и захожу в дом.
Услышав голоса родителей из гостиной, направляюсь к ним, потому что полна радости и счастья, и хочу поделиться ими со своими взрослыми любимками.
Папа, как всегда, смотрит новости, а мама лежит головой у него на коленях и наслаждается массажем головы, который ей делает папа, перебирая пальцами волосы мамы. Их частенько в таком положении застать можно.
– Всем привет! – восклицаю и опускаюсь рядом с папой. Взгляд отца устремляется ко мне, и он принюхивается.
– Трезвая. Вроде как…
– Пап! – цокаю, закатив глаза. – Мы с девочками только в начале вечера коктейль как-то с вином попробовали, а потом всё. Перешли на безалкогольные. Девушки у друзей Виктора не пьющие. Мы бы и этот коктейль с вином не попробовали, если бы Полина не посоветовала и не сказала, что мы должны хотя бы попробовать, чтобы знать, как он на вкус.
– И как он на вкус? – интересуется мама.
– Ну… я бы не сказала, что когда-нибудь намеренно его закажу ещё раз. Пить можно, но… мне не очень понравилось, – честно признаюсь. Вообще, он никому, кроме Майи и Полины, по душе не пришёлся. Но любовью к нему они тоже не воспылали.
– Мне тоже, – Вик опускается рядом.
– По твоему лицу видно, что ты потом перебил его вкус, – хмыкает папа.
– Да так. Было немножко, – смущённо произносит Виктор. – С парнями там…
– Ну и хорошо, что отдохнул, – вступается мама, понимая, что папа сейчас лекцию о вреде алкоголя начнёт читать. – А то в папу превратишься. Только и умеет, что работать. Нет бы с Каримом и Рустамом однажды также напиться. Приползти ко мне с цветочками с моей клумбы и кричать о любви. Я что, зря цветы выращиваю?
– Я отвык от таких гулянок, – мягко и с любовью во взгляде говорит отец, напоминая маме, что именно из-за Виктора и его страха в детстве пьяных людей папа перестал даже пригублять что-либо. А потом уже и не тянуло.
– Ну, могли бы и не пить, – продолжает мамуля. – Например, в поход пойти. На рыбалку. Или ещё куда. Блин, возможностей разных куча! На гору забраться можно.
– Я подумаю над твоим предложением.
– Подумай, – бросает ему она. – А ты, Роза, рассказывай. Что делали? О чём говорили с девчонками? Что пили? Что ели? Что интересного видела? Рассказывай всё!
– Ну, дом у Кудиновых огромный, – задумчиво начинаю. – Три этажа, но мы только на первом были и на цокольном. Мы плавали в бассейне вначале, потом играли в башню на желания. Я, кстати, звонила в пиццерию и заказывала у них стриптизёров! – хохочу, и родители подхватывают моё настроение. – А ещё мы с Алиной и Сашей играли, пока те не устали и спать не пошли.
– Кто это? – спрашивает мама.
– Дочери Фарида Кудинова, друга Виктора и его невесты.
– Взрослые?
– Ну да… Им лет пять-шесть, – прикидываю по виду, хотя никогда не умела возраст внешне определять. – Смышлёные двойняшки, но такие разные, мам. Одна тёмная, другая светлая. Одна уверенная в себе, а вторая тихоня, всё за сестрой повторяет.
– У близняшек и двойняшек такое часто бывает, – серьёзно размышляет мама. – Одна доминирует над другой. А к родителям как? Обе тянуться одинаково или по-разному?
– Тёмненькая и спокойная которая больше к отцу тянется. А светлая – к матери.
– Хм-м… Занятно, – задумчиво трёт висок. – А у тебя взрослые друзья, Виктор, раз дети есть. Ты не говорил.
– Я не чувствую разницы в нашем возрасте, когда мы вместе, – пожимает плечами Вик. – Но да, я самый молодой среди них. А не говорил, потому что и не спрашивали никогда о них. Знали, как их зовут, и всё.
– Мам, а ты знаешь, что Крис и Маша поедут с Майей на какое-то мероприятие, где Маша практиковаться будет, – вспоминаю и озвучиваю то, что по плану должна сказать своим, чтобы создать для Кристины идеальное алиби. – Представляешь, Майя – ресторатор. У неё сеть собственных ресторанов, и она Машку без проблем себе на практику берёт. Ну а Крис за компанию, чтобы Маше одиноко не было.
– Правда? – родительница аж приподнимается.
– Да! Мы так все с девчонками там сдружились! Прям удивительно так. Всё гладко. И они такие простые все. Весёлые. Мне очень понравилось.
– Я рада, Роза, – искренне улыбается мама. – И то, что ты теперь в одной компании с Виктором, тоже нравится. Он всегда будет за тобой присматривать. И я буду спокойна.
– Ага, – киваю и жмусь к Виктору. – Или я буду за ним присматривать, – опускаю голову на плечо своему парню. Но ничего такого в этом жесте нет. Папа точно не заподозрит ничего такого между нами.
И всё же я самый счастливый человек! Любимый мужчина. Родители поддерживают и любят. Все здоровы. Да! Я самый счастливый человек!
***
Виктор
После выпуска новостей и ещё недолгой беседы с нами, где Роза делилась своими впечатлениями от встречи с моими друзьями, отец зовёт меня поговорить в свой кабинет.
С чем именно будет связан разговор, догадываюсь сразу. Он точно узнал про бои и вновь будет меня отчитывать. И за то, что потащил Розу на них тоже. Но я был к этому готов. Да и друзья вчера уверенности в себе прибавили, что будет достаточно, чтобы сегодня отцу противостоять.
– Ну, – садится в своё кресло. – Вновь сделал вид, что меня не слышишь, и пошёл на свои бои?
– Я выполняю свою обязательства, папа, – произношу, сцепив руки в замок за спиной. – Я хожу в офис. Работаю. А как проводить своё свободное время, я решаю сам. Это в конституции даже прописано.
– Покалечишь же себя! – восклицает, стукнув по столу. – Я обещал твоему отцу, что уберегу тебя от всех рисков и опасностей. Но как мне это сделать, если ты сам лезешь в неприятности? Скажи, как мне сдержать это обещание?
– Я уже взрослый, пап. Ты не обязан отвечать за меня. Сам справлюсь.
– Да когда ты уже поймёшь?! – вскрикивает. – Всё это несерьёзно! Детские шалости!
– Для меня серьёзно!
– Я ведь тоже был помешан когда-то на боях, сынок, – смягчается немного, но лишь, чтобы я его понял. – У меня собственное охранное агентство, если ты помнишь. Я понимаю тебя, но позволить тебе самому лезть под пули не могу.
– Отец…
– Виктор, пусть ты мне и неродной сын, – заговаривает ещё мягче. – Но я люблю тебя, как собственного. Не меньше Розы. И мне страшно от одной лишь мысли, что однажды я могу встать утром и пойти к твоей могиле. Знаешь, как тяжело знать, что твой ребёнок может умереть и не смочь ничего сделать, чтобы спасти его?
– Пап…
– Виктор! – срывается он на крик. Но он не ругает, а лишь выпускает свою душу наружу. – Я не могу позволить тебе сражаться! Не могу! Я лучше найму тысячу человек, которые будут защищать тебя, чем позволю твоей крови пролиться! Я люблю тебя, дурак ты бестолковый! Люблю, и сделаю всё, чтобы ты покончил с этим всем!
– Папа! – врывается Роза в кабинет, и судя по выражению её лица, она подслушивала. – Не кричи на Виктора! Он взрослый! И он сам будет решать, как ему быть! Ни ты, ни его родной отец не можете за него что-то решать и что-то навязывать ему. Даже дядя Карим своему сыну позволяет делать выбор. Самому решать, хочет он продолжать его дело или нет. Так почему ты не можешь поступить так же?!
– Роза, не лезь! – рычит он на дочь.
– Буду лезть! – подходит и становится передо мной, защищая. – Потому что сегодня ты командуешь Виктором, а завтра переключишься на меня!
– Роза, выйди! У нас серьёзный разговор! – рычит отец, указав ей на дверь, но Роза не из послушных, а тем более не из пугливых.
– Не выйду, – упрямо произносит, наступая на отца. – И если ты будешь так вмешиваться в жизнь мою или Виктора, то нам придётся расстаться с тобой. Переехать в квартиру Вика в городе и жить самим. Самим решать, что есть, что делать и как жить! Я тоже тебя понимаю, как отца, но и ты нас пойми! Мы хотим свободы и самим решать, чем заниматься. Виктор не выбирал родиться наследником своего отца. И он не обязан сейчас идти на поводу у вас. Его никто не спрашивал, хочет ли он бизнес или нет! Поэтому выбирай: либо ты оставляешь его в покое и даёшь самому разобраться со своей жизнью, либо мы начнём свою жизнь вдали от тебя и твоих правил!
– И ты с ним поедешь?
– Да, – закусывает губу, понимая, что сейчас нужно сказать. – Поеду с ним. Потому что мы должны быть вместе. Мы с Виктором не хотели тебя волновать раньше времени, но… Но мы вместе, пап. Не как брат и сестра, а как мужчина и женщина, – говорит, глядя ему в глаза с полной уверенностью, но красные от смущения щёчки выдают её. Ей неловко в таком признаваться отцу.
– Ясно, – поджимает губы, как и дочь всего минуту назад, и кидает на меня задумчивый взгляд. – Она?
– Прости, – извиняюсь, готовый принять удар. – Я должен был сказать раньше. Но мы не знали, какой будет твоя реакция.
– О боже, сынок, – качает головой. – Бои, Роза… Ты точно хочешь свести себя в могилу раньше времени.
Ловлю шокированный и явно недовольный взгляд своей девушки, когда до неё доходит смысл сказанных её отцом слов. И она уже готовится ему что-то сказать, но он делает это первым.
– Роза, ты уверена в своих желаниях уехать? – обращается он к дочери. – Не пожалеешь потом?
– Нет, – твёрдо чеканит. – Я люблю его. И я, как и его друзья, буду сражаться за Виктора. Я хочу видеть рядом с собой довольного жизнью и счастливого мужчину, а не человека, которого ломает его собственная жизнь и деньги.
– Хорошо, – кивает, выслушав её ответ. – Сегодня соберёте вещи, а завтра утром сможете переехать. Я скажу Насте, чтобы заказала клининг в городскую квартиру.
– Ты… Ты нас отпускаешь? – не понимает Роза.
– Почему нет? Я уверен в вас и в том, что вы друг друга не бросите. А ещё я уверен, что вы вскоре вернётесь. Поймёте, что я прав, и приедете, чтобы попросить помощи. Дом всегда будет для вас открыт и с радостью примет обратно. Как и мы с Настей.
– Хорошо, – в тон ему отвечает Цветочек. – Наш дом тоже для тебя всегда будет открытым. Когда ты поймёшь, что неправ, мы с радостью выслушаем твои извинения.
– По рукам! – жмут друг другу руки. Не как отец и дочь, а как деловые партнёры.
Оба упёртые, как… Как не знаю кто. Из вредности друг другу не уступят.
Ну что же, жизнь обещает быть весёлой и сложной, потому что Розе будет сложно вдали от матери и отца. И мне придётся смотреть, как она будет себя убивать тем, что будет безумно скучать.
Глава 26
Роза
– Я ни о чём не жалею, – говорю не то себе, не то Виктору, который свои вещи распаковывает и в шкаф бережно складывает. Я же отложила это на завтра. Там ещё половину перегладить надо и в стирку кинуть. Поэтому сегодня достала лишь пижаму и на этом всё. – Начнём новую жизнь и…
– А Насте идея жить отдельно не понравилась, – прерывает он меня, перейдя на ящик для носков. – Она плакала. Просила одуматься.
– Она просто не хотела с нами расставаться, – бросаю, вспоминая сцену прощания и чувствуя вину. – И вообще, я сказала, что она может с нами поехать, но она решила не бросать папу.
– Она его жена, – отмечает Вик с ухмылкой.
– И моя мама, – добавляю, злясь на папу и его метод воспитания. – И твоя! И она сама говорила, что не против твоих увлечений. Могла бы и на нашу сторону перейти. Хотя бы временно.
– Без разницы, какая у неё сторона, – Виктор поворачивается ко мне, прервавшись от распаковки чемоданов. – Настя должна быть с твоим отцом. Она в загсе ему обещала это, – добавляет с умным видом, чем папу напоминает.
Хоть родства между ними и нет, но похожи, чертяки, как настоящие отец и сын. Манеры, мысли, поведение.
– Она могла и соврать, – заявляю, закатив глаза, но, поймав скептицизм в глазах любимого, добавляю: – Ладно, шучу я! Я понимаю и маму, и папу. Одна хочет мира и гармонии, а второй – чтобы всё по его было. Но последний обломится!
– Если бы, – вздыхает любимка.
– Хватит об этом, – решительно произношу и, встав с кровати, пересаживаюсь к нему на пол. – Мама обещала к нам заходить, когда будет скучать невмоготу. Но я думаю, мы ненадолго здесь, – обвожу рукой нашу с Виком новую квартиру, а частности спальню. – Скоро папа всё поймёт, и вернёт нас.
– Не думаю.
– А я думаю! – восклицаю и прикрикиваю на этого пессимиста. – И вообще, мне кажется, что мы скоро не захотим возвращаться. Нам вдвоём и здесь будет хорошо. Ты будешь работать, ходить на бои, водить меня в кино или ещё куда-то. Я буду готовиться к поступлению в спортивную академию, ходить на тренировки, ухаживать за домом. Мама, кстати, предложила подработать у неё и взять начальную группу. Буду на коньки их ставить и учить основам, – пожимаю плечами.
Мама у меня в прошлом фигуристка, и когда у них с отцом наладились отношения, и она стала чувствовать себя стабильно, то пошла работать тренером. Я часто с ней была на тренировках и хорошо стою на коньках.
Только вот вместо того, чтобы продолжить карьеру мамы, я пошла в гимнастику. Лёд в тысячу раз сложнее обычной гимнастики, и я сдалась в своё время. Но я не расстроена своим выбором. Из меня всё равно вышла хорошая спортсменка.
– Да и деньги буду хоть какие-то получать, – пожимаю плечами безразлично.
– За деньги не переживай, – перебивает меня Вик, стоит ему услышать, что я на мамино предложение только ради денег соглашаюсь. – Я могу нас обеспечить.
– Нет, Виктор, – мотаю головой, погладив его по руке. – Это другое. Просто, понимаешь, у папы я деньги просить могу на всё, что мне нужно, а у тебя как-то неловко. Одно дело, когда ты платишь за меня в кафе, в кино и так далее. Но свои личные траты я хочу сама оплачивать. Мне будет стыдно подойти к тебе и попросить деньги на некоторые женские вещи. Поэтому я буду работать у мамы.
– Деньги в шкатулке в виде книги, – зачем-то произносит. – Можешь не просить, а просто брать оттуда. Я, как твой мужчина, взял на себя ответственность за тебя. И твои желания – мои цели. Тебе нужны деньги – моя забота.
– Ага, конечно, – поджимаю губы, но схожусь на компромиссе. – Буду брать оттуда на продукты. Кстати, готовишь сегодня ты. У меня через три часа тренировка, – указываю на свои наручные часы. – Надо сейчас пойти привести себя в порядок и уже выезжать.
– Хорошо, – без препирания соглашается Вик. – Приготовлю что-нибудь пока ты будешь в душе, а потом отвезу.
– Виктор, не надо так обо мне заботиться!
– Я просто хочу, чтобы тебе было комфортно.
– Мне комфортно, – убеждаю его. – Мы живём в районе, где магазин в трёх минутах ходьбы. Где остановка через дом и откуда едет автобус до моего спорткомплекса и до Кристины недалеко. Вообще не переживай. В крайнем случае такси. А если мне нужна будет твоя помощь, то я попрошу. Не надо этого всего! То, что мы переехали и теперь живём вдали от моих родителей, не значит, что ты должен становиться моим папочкой, а тем более мамочкой.
– Просто чувствую себя ужасно. Ты ведь из-за меня ушла, – произносит Виктор, расстроенно качая головой. – Из-за меня жизнь свою изменила.
– Я ушла из-за своего решения, – напоминаю ему, поняв, что мамочкой, вероятнее всего, первое время буду я. Надо отпрыску объяснить, что всё нормально и нет его вины во всём, что случается вокруг него. – И тебя с собой потащила – Я! Но я тебе обещаю, Вик! Мы отвоюем тебя у папы. Всеми возможными путями, но мы это сделаем.
– Как? – разводит руками, не поверив в то, что я могу что-либо сделать. – Бизнесу в любом случае нужен управленец. Нужен наследник. И это я.
– Я что-нибудь придумаю, – клятвенно обещаю, надув губки оттого, что он мне не верит. Даже обидно как-то.
А я ведь придумаю! Он что, меня не знает? Не понимает, что я выкручу всё! Переверну целый мир, но найду решение проблемы? Я – дикая Роза! Я – Садовская! И мы ни перед чем не сдаёмся!
***
Роза. Месяц спустя
Как и ожидалось, целый месяц папа остаётся верен своей точке зрения и своему мнению. Мама почти каждый раз приходит к нам и уговаривает вернуться домой. Рассказывает, что много говорит с папой на эту тему, но ничего не помогает. Он упёртый как осёл.
Делится ещё тем, что папа бесится из-за того, что мы съехали, и вообще, что я так молода и что уже вступила во взрослую жизнь. И с кем? С тем, от кого он меньше всего этого ожидал.
Но нам с Виктором ничего против не говорит. А звонит он часто, по крайней мере, мне. С Виком он и в офисе видится каждый день. И, думаю, между ними был какой-то разговор насчёт меня, но они скрывают от меня это. Ну и пусть! Не больно-то и надо.
В общем, ничего не меняется. Папа злится, но принимает наше решение. Мама радуется нашим успехам, но не принимает нашего решения съехать. И лишь мы с Виктором плывём по течению.
– Можно? – спрашиваю доктора, тихо постучав в дверь. Открываю её и просовываю голову. – Это я, Степанида Ивановна. Вы просили зайти.
– О-о-о, это ты, горе моё луковое! – восклицает женщина со вздохом. – Входи и закрывай дверь, Роза.
– Ага, – киваю и тут же выполняю её указания. Плотно прикрываю железную дверь и сажусь на стул для пациентов. – У меня опять недостаток чего-то? – устало интересуюсь. – Я пью все витамины, честное слово! Не знаю, почему так постоянно происходит.
– В этот раз у тебя избыток, – недовольно меня оглядывает. – У тебя ХГЧ повышен.
– Это что ещё за зверь? – хмурюсь. – Раньше у нас не было проблем с ним, – задумчиво ухожу в себя. – Никогда не было.
– Это гормон, из-за которого ты этой осенью не сможешь выступать на соревнованиях, Розочка, – поясняет мне женщина.
– А его нельзя как-то… понизить? Привести в норму? Быстро как-нибудь?
– Можно, – кивает, и я всё превращаюсь в слух. – Сделать аборт. Но из-за твоего резус-фактора это приведёт к тому, что в будущем ты не сможешь забеременеть с вероятностью в девяносто процентов.
– Чего? – вскакиваю. – Какой аборт? Какая беременность?
– Ты беременна, Роза, – Степанида Ивановна встаёт вслед за мной. – И тебе нужно сделать выбор, девочка. Либо ребёнок, либо блистательное будущее в гимнастике, которое тебе все пророчат. На двух стульях не усидишь.
– Не верю! Не верю… – шепчу, доставая телефон из заднего кармана джинсов.
Доигралась…
Доспорилась, блин!
– Так что? – приводит меня в чувства доктор. – Что делать будем? Решишь свою проблему или мне напротив твоей фамилии ставить недопуск?
– Ставьте недопуск, – произношу, глядя в свой женский календарь на телефоне. Со злостью сжимаю губы, осознавая, что не заметила того, что у меня задержка. Задержка на три недели. – Срок какой?
– Это тебе лучше у гинеколога спросить, Садовская, – кидает, выписывая что-то в моей карте. – И чего не предохранялась?
– Да мы вроде предохранялись, – пожимаю плечами. – Вроде, как всегда.
– Такие перспективы в унитаз спустила! – причитает недовольно. – И где нам теперь новую звезду искать? И чего ты так всех подводишь, Садовская? Горе ты луковое! Только всё нормализовалось, так ты забеременела. Подождать не могла полгодика?
– А я же поступать в спортивную академию решила, – жалуюсь ей, не понимая, что чувствую. Расстройство? Злость? Печаль? Ничего не чувствую. Обидно только, что всё так.
– Не возьмут теперь, – добивает доктор. – Только после того, как восстановишься. И то не факт. Момент будет упущен.
– Степанида Ивановна, ну как так? Я же…
– Значит, такова судьба, Розочка, – разводит руками. – Поверь, твой тренер тоже не в восторге! Я уже ему сообщила. Ничего здесь не сделать, Садовская. Только принять действительность и жить с ней. Парень-то твой ребёнка примет?
– Примет, – киваю, глядя на свой идеальный пресс, которого скоро не будет. – Он хочет, но ради меня был готов ждать. А здесь… – дотрагиваюсь до живота. – … а здесь всё получилось.
– Может, тогда всё же аборт? Если ждать готов, – предлагает, накрыв мою руку своей.
– А как же резус-фактор?
– Да, – кивает, расстроенно вздохнув. – Резус-фактор. Даже не знаю, что посоветовать, Розочка.
– И не надо! Буду рожать! – решительно заявляю. – Беременность – не значит крест на карьере и жизни! Стану блогером и буду продавать свои курсы по растяжке. По похудению. Да! Так и сделаю! И про спорт не забуду, и ребёнка своего не убью! И себя развивать буду!
– А вот это мне нравится! Хороший настрой, – подбадривает меня женщина, одарив улыбкой.
– Да, настрой хороший! – продолжаю на прежней позитивной ноте. – Я буду суперженой и мамой хорошей! Когда дочь родится, я её сюда отдам! За меня продолжит карьеру! А я… потом, может, вернусь!
– Правильно!
– Пишите недопуск! Я пошла собирать вещи! И… – говорю, а пыл понемногу начинает затихать, когда я понимаю, что больше моя жизнь не будет прежней. Мне не стать той самой гимнасткой, которой я могла бы стать. Я не стану Олимпийской чемпионкой. Не стану звездой.
Теперь вся моя жизнь будет заключаться в «Мама…» и подгузниках. Скоро я начну терять очертания кубиков на животе, и они сменятся огромным арбузом.
И спортивной академии конец!
А чему тогда настало начало? Чему я должна сказать «Привет!»?
– Удачи, Роза!
Готовлю праздничный ужин, делаю дурацкий тест и обвязываю его ленточкой в полоску. Другой дома не нашла, а спускаться в магазин за новой желания нет.
Меня и так всю трясёт от понимания, что скоро я стану мамой. Что я скоро стану похожа на бегемота. У меня будет куча лишних килограмм. И мне придётся менять чьи-то памперсы.
Да! У меня истерика и паника! Я не знаю, что делать! Эта беременность сломала абсолютно все мои планы на жизнь. Сейчас я даже не знаю, что меня ждёт завтра. Опираюсь лишь на советы Кристины и Маши. Сказать Виктору о ребёнке и дать ему возможность, как главе семейства, взять ответственность за себя и малыша на себя. А ещё как-то убедить Вика назвать малыша Крисом или Кристиной в честь подруги и сделать Машу Лебедеву крёстной ребёнка.
– Роза, ты уже дома? – кричит из коридора Виктор, а после он сам появляется на кухне с пакетом продуктов в руках. – Здесь всё по списку, – ставит пакет на стол.
– Ага. Спасибо, – поджимаю губы. – Устал?
– Ага. Сейчас поедим и работать пойду. Надо закончить… – и вновь его слова теряются, а внимание фокусируется на его усталом виде и мешках под глазами. За этот месяц, что он работает и мы живём отдельно, Виктор проиграл два боя. Мы много об этом говорим с Даном, и он, как и я, не знает, что делать. Его не беспокоят потерянные деньги, но беспокоит Виктор. Любимка угасает на глазах. Но самое ужасное, что из-за работы и его ужасного настроения мы мало времени проводим вместе. Как раньше. Близости почти нет… – … а потом спать пойдём.
– Виктор, у нас сегодня особенный ужин, – подхожу к нему и протягиваю подарок. – Сегодня ты без работы. Понял? Я хочу провести наш особенный день с тобой, а не с твоей работой. Ты нужен мне и малышу.
– Роза?.. – его взгляд опускается на тест, и глаза округляются.
– Я сама только сегодня узнала, – поджимаю губы и ожидаю его реакции. Его радости на моё признание. Объятий. Улыбок. Счастливого смеха. Но…
– Но мы же… – хмурит брови и поднимает взгляд на меня. – Ты же сама не хотела пока детей.
– Да. Не хотела, – киваю. – Да и мы парочку раз у меня в комнате не предохранялись. Помнишь, ты забыл тогда в своей комнате резинки. И вот… По сроку подходит, – указываю ему на циферки на тесте.
– Ты… Ты оставишь ребёнка?
– Конечно, да! – восклицаю, уязвлённая его вопросом. Он что, не хочет ребёнка и спрашивает, не хочу ли я от него избавиться? Он совсем охамел! – Ну если мы с тобой такие дураки и не позаботились обо всём, то делать нечего. Тем более у меня резус-фактор плохой и потом детей у меня может не быть.
– У врача была? – обеспокоенно интересуется.
– Записалась завтра на утро, – отчитываюсь, не зная, как реагировать на его странное поведение. Он будто бы рад, но… не рад. Что с ним такое? Я ему вообще-то сказала только, что он папой станет! Что сейчас во мне живёт его частичка.
– Чёрт! У меня утром важное собрание! – чертыхается и злится, но вопреки всему притягивает к себе и сжимает в объятиях. – Отец мне одному вести доверил! И как я теперь поеду? Ненавижу свою работу!
– Да успокойся ты! Я сама, – поднимаю голову, чтобы ему в глаза посмотреть. – Там же просто меня осмотрят и на учёт поставят. Не более того. Тебя начну таскать, когда мне УЗИ начнут делать. Ты ведь хочешь быть со мной и малышом? – задаю вопрос, чтобы уточнить его намерения. – На протяжении всей беременности?
– Конечно, хочу! – восклицает. – Ты точно сохранишь ребёнка? Не сделаешь аборт?
– Что за сомнения? Точно, да! – бью его локтем в бок. – Ты чего?! Мне не доверяешь? Думаешь, я могу убить нашего малыша?
– Доверяю, – прикрывает глаза, но я замечаю в них боль и печаль. Открыв, посылает мне виноватый взгляд. – Прости! Глупости просто в голову лезут.
– Кто-то сделал аборт от тебя? – догадываюсь, глядя в его отстранённые глаза. Делаю шаг назад от шокирующих мыслей.
Быть такого не может!
– Да. Сделал, – убивает ответом, в который даже верить не хочется. – Мы встречались одно время, и так вышло, что она забеременела. Она была из неблагополучной семьи, как это сейчас называют. И видела очень много детей, которым нужна была любовь родителей, но они её не получали. В итоге она пошла на аборт, чтобы не делать ещё одного ребёнка несчастным. И плевать ей было на то, что я был готов жениться на ней. Мы расстались, как только я узнал о том, что она сделала.
– Ого! – лишь могу произнести. – А сейчас она где?
– Умерла, – поджимает губы. – Попала под плохое влияние и умерла в притоне. А ведь всё могло быть иначе. Я мог её спасти.
– О господи! – подхожу и обнимаю его. – Виктор, я не она! Я получила любовь родителей. Я умею любить свою семью и получать любовь в ответ. И этого ребёнка, – опускаю его руку на свой живот, – я уже тоже люблю. Хотя даже не знаю, какого он пола. Надеюсь, что девочка. Хочу вместе с ней ходить на тренировки, танцевать, бальные платьица покупать, – мечтательно делюсь своими планами, которые возникли лишь сейчас.
Лишь сейчас, когда я поняла, что наш малыш важен. Все дети важны.
– А я пацана хочу, – делится в ответ. – Чтобы купить огромный дом и вместе с ним на заднем дворе вечно что-то строить. Или собирать. Мы с родным отцом строили огромную деревянную машину по вечерам.
– Ну или так, – бросаю, улыбаясь во все тридцать два. – А хотя да! Лучше родим сначала мальчика, а потом ему сестру. Чтобы взрослый и сильный сын, как и ты меня, защищал нашу девочку. Скажи, хорошо придумала?
– Да, хорошо, – мечтательно тянет. – Двое детей – хорошо! Мне нравится! Кажется, пора идти в банк и проверять отцовский счёт. Надо купить нам дом, Роза. И начать делать в нём ремонт под нас, чтобы к моменту рождения первенца у него всё было.
