Текст книги "Так спрячь же лицо (СИ)"
Автор книги: Анна Куртукова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
========== Глава 1 ==========
Особняк де Шаньи считался одним из самых богатых во всей Франции. Он расположился на юго-западе страны и дивил всех, кому посчастливилось очутиться в его широтах, своей красотой. Роскошный дом находился на холме в окружении густых лесов, прогулочных аллей и живописных садов, помимо которых здесь протекала чистая горная река.
Вся эта пышность, несомненно, нравится дворянам, которые привыкают к такой золотой жизни с пелёнок. Человеку же, не имеющему подобных титулов, тяжело понять такие жертвы во благо статуса.
Так, обыкновенная девушка, по счастливой случайности ставшая знаменитой оперной певицей, мучилась от страшного дискомфорта, находясь в таком богатом особняке. Ей было до тошноты не комфортно здесь, в доме будущего супруга – виконта де Шаньи.
Проведя в этих стенах больше года, Кристина всё не могла привыкнуть как к служанкам, бегающими за ней по пятам, так и к дикой напыщенности в кругу семьи. Их отношения казались ей невероятно фальшивыми и натянутыми.
Девушка тосковала по старому дому, по общей комнате, где юные балерины шептались ночами обо всяких мелочах. Ей было грустно не видеть дорогую мадам Жири и милую малышку Мэг. Больше всего она скучала, конечно, по музыке. Пусть в её новом пристанище имелось множество инструментов, и были все возможности для продолжения занятий, ей этого не хотелось. Всегда чего-то не хватало.
Не чего-то, а кого-то.
И Кристина ни за что не призналась бы в этом даже самой себе.
С особенной болью она вспоминала его. Покинув оперу, Даае туда больше не возвращалась – боялась столкнуться случайно с ним, со своим незримым маэстро.
Спустя некоторое время весь Париж ликовал: Призрак Оперы найден мёртвым.
Она не верила.
Отрицала.
Боролась с болью, пожирающей её всю изнутри. Опровержения так и не было.
Смирение не пришло по сей день.
Этим вечером Кристина лежала бездумно на своей, как ей казалось, безвкусной кровати под жутким балдахином из штофа. До конца экспедиции Рауля оставались считанные дни, которые для девушки казались неделями. Не потому, что она тосковала по жениху, а из-за страшной скуки в этом гигантском доме.
Находясь в этой комнате, она каждый раз невольно вспоминала подземелье своего наставника. Ей отчего-то было там очень уютно. Она не уверена, что дело было в интерьере или чем-то материальном. Всё тепло, что чувствовала Кристина, находясь в доме у озера, шло от самого Призрака, от его преданности и бесконечной любви. Никакие золотые комнаты не могли бы заменить той непередаваемой атмосферы.
Девушку клонило в сон. Почти всё время, пока Рауль отсутствовал, Кристина проводила в постели. У неё не было и капли желания заниматься чем-либо еще. Она не желала даже гулять по столь прекрасному саду, кропотливо выхоженному садовниками.
Устав бороться с резко навалившейся на неё усталостью, девушка уснула крепким сном. Уснула, так и не почувствовав резкий запах гари, так и не увидев сероватого дыма, медленно заполнявшего спальню, находящуюся, так не кстати, в высокой башне.
***
Воздуха вдруг стало не хватать. Громко закашлявшись, Кристина резко распахнула глаза. Она не могла сделать и вдоха, не задохнувшись при этом от тяжелого дыма, заполнившего всю её спальню. С трудом поднявшись с кровати, она бросила взгляд на дверь – её уже охватывал огонь, пожирая дорогую древесину снизу. Она двинулась к окну, едва опираясь на стену.
Только оказавшись у него, она опомнилась: решётки на окнах, предназначенные для защиты от незваных гостей, сделали её спальню смертельной западнёй. Где-то внизу стояла прислуга семьи де Шаньи, и их глаза переполнял страх. Очевидно, пожар сильнее, чем они могли себе представить, не взглянув со стороны.
С трудом подавляя жгучую панику, Кристина шагнула к двери. Дышать становилось всё сложнее и её мысли рассеивались всё больше. Выбив ногой поглощенную пламенем дверь, она вырвалась в коридор: все стены, лестница, мебель – всё таяло на её глазах. Она зашлась сильным кашлем, и в глазах всё поплыло. Времени не оставалось.
Задержав дыхание и укрыв лицо руками, Кристина бросилась вниз по лестнице прямо через стену огня. Ей захотелось закричать от боли, пронзившей всё её тело в один момент. Останавливаться было поздно, и она бежала дальше. Слёзы били из глаз ручьём от отравляющего дыма. Старательно уворачиваясь от огня, Даае вдруг осознала, что боль начала сходить на нет.
Сознание Кристины оказалось на грани, когда она ступила на первый этаж. Из последних сил она, вдохнув чёрный дым, закричала:
– Помогите! Я здесь… Здесь! – последним, что видела Кристина, была картина охватившего её огня, за которой последовала лишь нескончаемая темнота.
***
Острая боль сводит с ума, а голова кажется невероятно тяжелой. Голоса вокруг слишком громкие и до отвратного надоедливые.
– Боже, она очнулась! – воскликнул голос какой-то женщины и все остальные вдруг замолкли.
Попытка открыть глаза оказалась напрасной. Веки будто бы налились свинцом. Впрочем, Кристина была уверена, что всё то же было и с её руками – она не могла пошевелить и пальцем.
– Бедняжка, – послышался едва уловимый шепот откуда-то со стороны.
Ей стало страшно, когда она вспомнила пожар. То, что она испытала, будучи в охваченном огнём особняке, невозможно осмыслить. Искреннее непонимание того, как могло такое произойти, убивало Кристину. Ей захотелось хоть что-то сказать: спросить в чём дело, где она. Вырвалось лишь невнятное мычание.
– Ох, милая, – прошептал единственно знакомый голос, пропитанный печалью, – тише-тише, тебе обязательно помогут.
– Рауль… – прошептала хрипло Кристина и почувствовала невыносимую боль внутри.
– Нет-нет, не нужно слов, – так же мягко проговорил он, – скоро тебе станет лучше, не переживай.
Приложив все силы, Кристина всё же приоткрыла тяжелые глаза. Всё было очень расплывчато, она едва могла разглядеть силуэт Рауля, сидящего на её кровати.
– Не вижу, – выдохнула с ужасом Даае, осознающая масштабы последствий того пожара.
– Это всё пройдёт, – попытался успокоить её виконт, который сам едва держал себя в руках.
Девушка пытается оглядеться – ничего, только туманная завеса.
– Она же сможет видеть? – встревожено обратился Рауль к врачу, с сожалением глядящему на Кристину.
– Не так хорошо как прежде, но сможет, – ответил задумчиво он, – меня больше тревожит её кожа. Я не думаю, что всё пройдёт бесследно.
– О, Господи, – простонал де Шаньи, спрятав лицо в ладонях, – это испытание не для меня, доктор.
– Мне жаль, – пожал плечами тот, пожалуй, слишком беззаботно для такой ситуации.
Отчего-то сознание Кристины вновь ускользает от реальности, и она проваливается в тревожный сон. Животный страх становится её компаньоном в царстве Морфея.
***
Время шло слишком быстро. Вся семья де Шаньи была напряжена до предела. Вопрос о будущем виконта встал ребром, и нужно было решать его как можно скорее. Каждый член их широкой семьи счёл необходимым своё участие в таком важном обсуждении. Так, они собрались за длинным столом в особняке, находящемся ныне на серьезной реконструкции.
– Я не считаю правильным держать бедную девочку на таблетках третью неделю кряду! – высказалась пожилая графиня де Шаньи, стукнув ладонью по столу. – Это отношение убьёт её!
– А я не согласен, – ответил ей супруг, прищурившись, – я с самого начала знал, что ни к чему хорошему эта связь не приведёт. Если бы ты послушал меня, Рауль, ничего бы подобного не произошло.
– Кроме того, теперь она и вовсе только омрачит наш род, – добавил брат Рауля, серьёзно на него взглянув, – подумай о том, как ты появишься с ней на светских балах.
– Именно! – гаркнул граф, скрестив руки на груди. – Я не хочу терпеть косые взгляды из-за уродливой невестки.
– Но как вы можете… – шепчет Рауль, потерянно глядя на отца, – неужели в вас нет и капли сердечности?
– Дай ей побольше денег и пусть проваливает отсюда! – вдруг добавил дядюшка виконта, обычно прибывающий в полном молчании.
– Вы верно сошли с ума, господа, – выдохнула графиня, делая глоток вина из изящного бокала, – мы должны помочь бедняжке, чем сможем.
– Этого не будет! – прошипел злостно де Шаньи-старший и откинулся на спинку резного стула, – Я настаиваю. Этой простушки не должно быть в моём доме к концу этой недели!
– Отец, – выдохнул Рауль, с трудом веря в происходящее, – ты же видел её. Куда ей пойти теперь? Эта наша вина, наши слуги не справились, когда в доме разразился пожар. Она страдает по нашей вине!
– Я всё сказал, – хмыкнул граф, вставая из-за стола, – делай, что хочешь. У тебя месяц, иначе я выгоню вас обоих.
Пренебрежительно скривившись, глава семейства удалился из обеденной, громко стуча тростью по каменному полу.
– Мам… – прошептал безнадежно Рауль, взглянув женщине в глаза: она только тяжело вздохнула.
– Что я могу? – спросила печально графиня и направилась следом за мужем под неодобрительные взгляды остальных родственников.
***
Спустя месяц после страшного события, Кристина почти оправилась. Речь восстановилась, хотя горло по прежнему нещадно болело, двигаться она могла вполне сносно, но вот зрение оставалось очень-очень слабым.
Сегодня ей должны, наконец, снять все повязки и дать взглянуть на себя в зеркало. Больше всего Кристину смущало то, что Рауль почти не бывал у неё. У него постоянно находились дела поважнее. В этот день он обязан был оказаться рядом. Он знал – ей нужна будет поддержка.
Девушка сидела перед зеркалом, прикрыв глаза. Ей было страшно. Давление на лицо ослабло, когда медсёстры начали распускать многочисленные узлы бинтов, уже от этого стало намного легче.
– Ну, можете взглянуть, мисс Даае, – тихо сказала молодая девушка, встревоженно глядя на Кристину.
Она медленно открыла глаза и тихо ахнула, тут же отворачиваясь.
– Это не я… – прошептала Кристина, опуская глаза в пол.
– Милая, – выдохнул Рауль, потянувшись к ней. Кристина увернулась от его объятий.
Она пододвинулась к зеркалу и решилась взглянуть ещё раз: всё её лицо было покрыто грубыми рубцами и мелкими белыми пятнами. Краем глаза она заметила, как морщится Рауль, глядя на неё, и большего ей не нужно было, чтобы всё понять.
– Это всё отвратительно, знаю, – тихо говорит Кристина, едва сдерживая подступающие слёзы.
– Мне жаль, – говорит грустно он и замирает, глядя куда-то сквозь неё. Она знает, что ему противно смотреть на неё теперь, и это осознание разносится ноющей болью внутри.
– Я уйду… Сегодня же, – твёрдо решает Даае и отворачивается от зеркала, не силясь больше видеть собственного кошмара.
– Но куда? – не понимает виконт, когда Кристина решительно поднимается на ноги.
– Думаю, что мадам Жири найдёт для меня место и теперь, – шепчет Кристина и её голос предательски вздрагивает на полуслове.
Взгляд де Шаньи невыносимо терпеть: так много чувств смешалось, но ни любви, ни нежности там не было больше места.
– Прости меня, прости, – говорит он слишком быстро и отступает в сторону, словно бы Кристина была заразна.
Она только качает головой, накидывая на себя мантию, которую, видимо, заранее подготовили для неё слуги.
– Прощай, Рауль, – выдыхает девушка, не смея даже бросить на него взгляда и, резко отворив дверь, уходит прочь из «золотой клетки», ставшей для неё злым роком судьбы.
========== Глава 2 ==========
Порядка пяти часов поездки на поезде стоили Кристине огромного количества нервов. Она хотела зарыться под землю от постоянных косых взглядом со стороны других пассажиров. Никогда еще она не чувствовала себя так плохо. Даже самые неприятные на вид люди, обходили её стороной. Ей хотелось плакать.
Больше всего Даае нуждалась теперь в жалости. То, через что прошла она за этот день, казалось ей чересчур. Слишком больно, слишком обидно, слишком страшно. Страшно за будущее. Ведь теперь ей некуда было пойти, не к кому обратится. Она брела от вокзала до мадам Жири, охваченная невероятной тоской. Сейчас ей думалось, что даже старушка Жири не примет её такой. Выбора, однако, не было.
Оказавшись у дома на улице Скриба, Кристина замирает в нерешительности. Что она должна сказать ей? Собравшись с мыслями, она тихонько постучала – тишина.
– Мадам Жири! – воскликнула девушка, постучав погромче. – Прошу… Мне больше не к кому идти!
Слёзы вдруг подступили к глазам и быстрыми ручьями потекли по исполосованному шрамами лицу, скрытому лишь широким капюшоном. Она громко всхлипнула и упала на лестницу, ведущую к квартире Жири. Это её единственная надежда.
***
Неторопливо перебирая клавиши, Эрик задумчиво глядел в стену. Он думал о том, какой подарок можно приготовить милой Антуанетте за ту маленькую услугу, которую она оказала ему, предоставив крышу над головой и провозгласив его мёртвым. Она спасла ему жизнь, укрыв от жандармов и других неприятностей, способных убить его после неудачного выступления в «Дон Жуане».
Отдаленно он слышал какой-то стук, но был уверен, что кто-то лишь ошибся адресом: гостей у него никогда не было, лишь редкие старушки – подруги Антуанетты иногда пытались найти её в старой квартире.
Сердце Эрика пропустило удар, когда он услышал слёзную мольбу… Мольбу его прекрасного Ангела. Позабыв о том, как дышать, он поднялся из-за рояля и направился ко входной двери.
– Не может быть, – выдохнул он, положив ладонь на дверную ручку и глядя в небольшое окошко, выходящее на тропинку, ведущую к его дому: именно Кристина сидела у его двери на коленях, одетая в непонятный балахон и содрогающаяся от рыданий. Нахмурившись, он всё же повернул ключ в замочной скважине и отворил дверь.
Громко всхлипнув, она обернулась на тихий скрип. Капюшон надёжно укрывал лицо Кристины, и сама она совсем не видела как из-за него, так из-за наполовину пропавшего зрения.
– Не бойся, – шепнул Эрик, отходя внутрь квартиры и Кристина замерла, – это только я.
– Не верю, – выдыхает она и двигается вперёд на его голос.
Поднявшись по лестнице, она замирает на пороге. Ей хочется взглянуть на него, убедиться, что это не шутка, но и показаться ему теперь… Кристина теряется и вынужденно шагает вперёд. Она слышит глубокое дыхание мужчины и прижимается к закрывшейся двери спиной, глядя в пол.
– Писали, что ты мёртв, – почему-то первым вырывается у Кристины, и она корит себя за такую глупость.
– Увы, не могу порадовать, – усмехается он в ответ, и она качает головой.
– Нет… Мне тебя не хватало, – честно признаётся девушка.
Она медленно тянется к капюшону мантии и стягивает его с себя, открывая его глазам пугающую картину. Теперь она понимает его. Понимает, какого было ему, когда она сорвала с него маску впервые. Она зажмуривает глаза и слышит осторожные шаги в свою сторону.
– Дитя моё, – выдыхает Эрик, замерев перед ней. Она поднимает взгляд на него в ожидании худшего. Его золотистые глаза светятся печалью и, кажется, заполняются слезами.
– Это пожар, – уточняет Кристина, вздрагивая.
– Главное, ты жива, – почти шепотом говорит Эрик, глядя на неё с нескрываемой жалостью, – всё остальное не имеет никакого значения.
Её удивляет реакция Призрака. Он смотрел на неё так, будто ничего, абсолютно ничего не изменилось. Как если бы она была всё той же миловидной балериной, очарованной своим Ангелом Музыки, как если бы она была всё так же красива.
– Мне некуда пойти, негде работать, – даёт себе волю Кристина, закрывая лицо руками, – никому не нужна такая страшная жена, у меня нет и франка, чтобы выжить…
– Ты не одна, – чуть улыбается Эрик, вставая перед Кристиной на колени и поднимая на неё преданные глаза, – и я не устану повторять, что ты невероятно красива.
Девушка не может сдерживать слёз и усаживается рядом с ним на пол, тихо всхлипнув. Она не верит в то, что его любовь до сих пор жива. Жива, несмотря на всю ту боль, что она причинила ему.
– Прости меня, – шепчет Даае, вздрагивая от рыданий, – прости за всё, если сможешь.
– Могу я обижаться на ангела? – спрашивает ласково Эрик, и она видит светящиеся счастьем глаза в прорезях маски.
Не выдержав боготворящего взгляда Призрака, она тихо смеётся и смахивает с лица слёзы. Отныне он единственный, кто может её понять и принять.
– Твоя комната в конце коридора, – быстро проговорил он, – там немного пыльно, но я приберусь сейчас же. И, думаю, что тебе нужно что-то, чтобы переодеться. А что купить тебе в магазине? Мне даже нечем угостить тебя…
Невольно Кристина расплылась в улыбке, глядя на суетящегося маэстро. Он совсем не изменился и был всё тем же заботливым Ангелом Музыки из её детства. Сейчас ей было откровенно непонятно её отвращение к нему в недалеком прошлом. Ему ведь совсем немного было нужно. Неужели нельзя было подарить хотя бы чуть-чуть тепла этому отвергнутому целым миром человеку? Ей вдруг захотелось обнять его, но Кристина проигнорировала этот порыв: ей казалось, что эти касания будут противны Призраку.
– Мне вовсе ничего не нужно, – тихо ответила Кристина, – и уберусь я сама, не переживай ни о чем.
Он недоверчиво покосился на неё и подошёл почти вплотную, окидывая взволнованным взглядом.
– Ещё не всё зажило, – сказал Призрак, осторожно протянув к ней руку, – можно?
Девушка кивнула, не совсем понимая в чём дело. С невероятным благоговением Эрик взял её за руку. Он обхватил запястье так бережно, будто бы то могло сломаться, и едва касаясь провёл пальцем по широкому шраму.
– Не вздумай даже ничего делать сама, – серьезно пробормотал он, – эта кожа ещё совсем тонкая и нежная, так что, пожалуйста, будь осторожнее.
Прикосновения Эрика не были неприятными, напротив, тот трепет, с которым он касался её, был непередаваем. Она непроизвольно провела ладонью вверх по его предплечью, бесконечно нуждаясь в этом скромном контакте. Он следил за её рукой почти перестав дышать.
– Я была так жестока с тобой, мой Ангел, – выдохнула Кристина, удерживая его за тонкую руку.
Он качнул головой и отвёл помрачневшие вмиг глаза. Она почувствовала под своими пальцами мурашки, бегущие по холодной коже Эрика. Он чутко отзывался на каждое её слово, сам того не замечая.
– Тебе, наверное, пора спать, – неловко прошептал он, одернув запястье, – ты пока подожди на кухне, я всё сделаю.
– Спасибо тебе, – улыбнулась девушка, проходя в названную комнату и оглядываясь.
Она никогда не думала о том, что Призрак вообще может находиться в обычной квартире. Ей казалось, что он просто не способен жить среди обычных людей. Теперь же многое изменилось. Слишком многое, чтобы свыкнуться с этим сразу.
Её взгляд случайно упал на стопку документов, и любопытство взяло верх. Девушка притянула к себе первую попавшуюся бумагу и быстро прочла записи. Наконец, ей стало известно его имя. С улыбкой она отложила их обратно, старательно запоминая дату его рождения.
– Всё готово, – оповестил её Призрак, появившись в дверном проёме.
– Спасибо, Эрик, – скромно улыбнулась Кристина, поднимаясь со стула.
– А, ты нашла документы, – выдохнул он, кивнув.
– Зря ты скрывал так долго своё имя, оно очень красивое.
Он пожал плечами и закинул бумаги в один из дальних шкафов.
– Можешь ложиться, – прошептал он, замерев на месте, – если что-то понадобится, сразу говори.
Девушка благодарно кивнула и направилась в сторону своей спальни, попутно осматриваясь: квартира мадам Жири почти не изменилась. Она уже ночевала в комнате, выделенной ей Эриком, здесь она чувствовала себя как дома. Почувствовав сильную усталость, она опустилась на кровать.
– А, рубцы, – неловко проговорил Эрик, появившись неожиданно в дверях, – это нужно обработать, знаешь… Иначе будет заражение и…
– Если тебе не сложно, – прервала его Кристина, усаживаясь поудобнее, пока он удалился в поисках нужных лекарств.
Вскоре Эрик вернулся в спальню с несколькими тюбиками в руках. Разложив их на одеяле, он присел на край кровати.
– Можно я? – смущенно спросил он, повертев в руках флакон с какой-то жидкостью.
Быстро кивнув, Кристина прикрыла глаза. Она не знала наверняка, где у неё расположены шрамы, потому как почти всё лечение провела в бессознательном или сонном состоянии.
Она почувствовала едва уловимое касание на своём лице. Тонкие пальцы музыканта осторожно скользили вдоль грубых рубцов, боясь причинить даже малейшую боль. Так же бережно они опустились к хрупкой шее девушки, не пропуская ни миллиметра.
Дыхание Кристины отчего-то сбилось, когда он взял её ладони в свои руки, аккуратно втирая в них прохладную мазь.
– Тебе не противно? – вырвалось у Даае, когда она вспомнила лицо Рауля, кривящееся от отвращения.
– Мне? – усмехнулся Призрак, с нежеланием выпуская её руку.
Кристина не понимает, как может он всё с той же нежностью смотреть на неё. Она вспоминает, как с трудом сдерживала тошноту, увидев лицо Эрика, как противны ей были его прикосновения.
Ей стыдно за себя.
– Я наслаждаюсь каждой секундой, – всё же тихо отвечает он, пробегаясь пальцами с лекарством по её оголённой голове.
Сердце Кристины, кажется, готово разорваться от услышанного. Она уверена, что во всём мире нет никого более любящего и преданного, чем Эрик. Оглядываясь назад, ей бесконечно обидно за то, что он пережил по её вине.
– Как ты всё это время? – спросила Даае, заглядывая в глубоко запавшие глаза.
– Выживал, – выдохнул он, отводя взгляд, – Антуанетта оставила мне квартиру, чтобы я мог укрыться от жандармов: они перевернули весь мой дом. Малышка Мэг вышла замуж в Швеции и забрала маму туда. Вот так я и остался один здесь. Пытался писать музыку, но без моей единственной музы, я никто.
– Твоя муза уже не та, чтобы вдохновлять, – печально прошептала Кристина.
– Всё внутри, – улыбнулся нежно Эрик уголками отсутствующих губ и склонил голову набок.
– Мне так не хватало наших занятий по вечерам. Твоего убаюкивающего голоса и песен на ночь. Я так и не смогла поверить, что тебя больше нет… Лишь надежда всегда согревала меня и ведь не напрасно.
Он слушал её с изумлением, внимая каждому слову, и теперь знал, что всё, что он делал, было не просто так – она помнила его и скучала.
– А что Рауль? – спросил тихо Эрик, понимая, что вопрос этот для Кристины самый болезненный.
– Он не хочет позорить семью, – ответила подавленно Кристина, интуитивно проводя ладонью по безволосой голове.
– Глупец… Теряет лучшее, что имеет, – недовольно пробубнил Эрик, отходя к широкому шкафу.
Порывшись там, он вынул несколько вещей и протянул Кристине.
– Выбирай, переодевайся и скорее спать, – улыбнулся он, – сон важнее всего для выздоровления.
– Спасибо, Эрик, – ласково сказала Кристина, – доброй ночи тебе.
– Спокойной ночи, дитя моё, – на выдохе произнёс он и, потушив свечу, вышел из комнаты.
***
Вернувшись в свой кабинет, Эрик устроился у рояля. Ему, наконец, хотелось играть. Играть, наполняя каждую ноту своей любовью, каждый аккорд своим отчаянием, а каждую трель трепещущей надеждой. Всё это будет, но позже. Потревожить сон Кристины непозволительно.
Увидев Даае на пороге свой квартиры, он едва не потерял рассудок. Он не знал, как справиться с эмоциями, охватившими его. Ярость, страсть, нежность, горе – всё смешалось… Он страшно злился на неё за то предательство, что свершилось на сцене «Дон Жуана», злился, что она бросила его на верную смерть в подземельях.
Но стоило увидеть ему её, такую одинокую и не нужную никому больше во всём этом огромном городе, и сердце его растаяло. Вся боль, что плескалась в её небесных, побелевших от горячего пламени, глазах передалась ему в одночасье. Он знал – теперь она оказалась на его месте. Когда-то он был бы рад заполучить её любым путём, но не теперь. Она не заслужила пройти все то же, что выпало судьбой ему.
Его Кристину не уберегли, подвергли страшным страданиям, и в нём вскипала ярость ко всей отвратительной графской семейке. Он желал отомстить им, показать, какую боль она пережила по их вине. Но что он мог… Ей не вернуть того, что она потеряла в пожаре. Безусловно, для Эрика она была всё так же прекрасна, как и всегда, но ему ужасно тяжело видеть померкшие теперь глаза Кристины, лишенные жизни. Сердце его болезненно ныло от её несчастья.
========== Глава 3 ==========
Огонь преследует её. Бежит за ней. Опаляет нежную кожу Кристины. Ей хочется закричать, но дым тут же заполняет её легкие, вынуждая её лишь громко откашляться. Она видит прислугу, каких-то людей, Рауля – они безмолвно глядят на неё с полным безразличием, когда Кристина падает на колени. Почему он не спасёт её? Любит ли он вообще? Слёзы заполняют глаза, и она совсем ничего не видит. Крик вырывается из её груди.
Она мечется по кровати, сминая простыни под собой и содрогаясь от рыданий. На пронзительный крик Эрик реагирует молниеносно и, ворвавшись в тёмную спальню, падает у кровати девушки на колени.
– Кристина! – зовёт взволновано он, схватив крепко её за запястья и прижав к себе, легонько встряхивая.
Её окликают где-то позади, и она оборачивается – сквозь пелену дыма она может разглядеть лишь высокую фигуру, движущуюся к ней сквозь бьющее пламя. Теперь она понимает – это Эрик. Он тут же подхватывает её на руки и уносит прочь от разразившейся катастрофы. Она вся сжимается в его руках, крепко обнимая за шею.
– Проснись же! – восклицает Эрик, и она резко открывает заплаканные глаза.
Порыв толкает её в объятия перепуганного мужчины, и она быстро прижимается к нему, рвано выдыхая. Он замирает, когда её маленькие ручки цепляются за него так сильно, что становится сложно дышать. Неловко обняв её, он проводит пальцами по её спине осторожно, будто бы боясь спугнуть.
– Я здесь, – прошептал Призрак, встревоженно взглянув на неё.
– Там был огонь, – всхлипывает Кристина, дрожа в его руках, – он поглощал всё вокруг. Никто не желал помочь мне… А потом там был ты. Ты забрал меня, спас от верной гибели, Эрик…
Он тяжело вздыхает, хмурясь. Ему бы очень хотелось, что бы это было правдой. Он бы спас её, будь у него такая возможность. Он бы кинулся за ней в воду, в огонь, хоть в едкую кислоту, если бы она только позвала его.
– Если бы я мог, – тихо говорит он и непроизвольно обнимает Кристину сильнее, когда на его шею падают капли её теплых слёз.
– Я заслужила всё это, – твёрдо говорит Даае, – я должна ответить за боль, которую причинила тебе, за свои ошибки.
– Даже не смей так думать, – чуть улыбнулся Эрик, отстраняясь, – тебе нужно всё же поспать, ладно?
Девушка быстро замотала головой, прижимаясь к нему снова.
– Не уходи, пожалуйста, – просит отчаянно Кристина, – я не выдержу этих кошмаров.
– Как скажешь, – выдыхает он, проводя пальцами по бугристой коже её шеи.
Его сердце раскалывается от жалости к ней, бедной девочке, потерявшей в одночасье всё и всех. Он понимает, как много значит для Кристины её внешность, как паршиво теперь у неё на душе. Ему хочется помочь ей справиться с этим, показать ей, что жизнь не кончается, дать понять, что она по-прежнему может быть любима и нужна.
– У тебя очень красивые глаза, – разрывает тишину Эрик, и Даае поднимает на него изумлённый взгляд.
– Они выглядят мёртвыми, – печально качает головой Кристина.
– Нет, они словно облака в солнечный день, – кивнул он ей, – или даже, знаешь, когда море бьется о скалы, поднимая белую пену – это тот самый цвет. В твоих глазах заключена невероятная краса, природа не способна дать такое человеку.
– Боже, это невероятно, – не сдерживаясь, Кристина всё же улыбается, оглядывая Эрика в неверии.
В окно спальни начинают пробиваться первые лучи утреннего солнца, и Кристина интуитивно прячется в тень, выскальзывая из таких тёплых объятий.
– Кристина, – вздыхает Эрик, – ну, в чём дело?
– Я бы всё отдала сейчас за твоё подземелье, – усмехается она, подтянув колени к груди, – я не хочу, чтобы меня хоть кто-нибудь видел. Я чувствую, что даже ты не можешь смотреть на меня спокойно.
– Лишь потому, что бесконечно жалею о том, что случилось с тобой, – поясняет Эрик.
Она поджимает губы, отводя взгляд. Он подвигается к ней.
– Вспомни, как выгляжу я, – усмехается болезненно Призрак, – я понимаю тебя.
Она немного хмурится, а затем вдруг поднимает руку и тянется к его маске, одним взглядом спрашивая разрешения. Если бы не желание показать Кристине, что она не одна, он бы не согласился вновь открыться её взору, но теперь он мог лишь кивнуть, позволяя её израненным пальцам снять его единственную защиту.
Девушка помнила лишь то, что он выглядел отвратительно, почти тошнотворно. Теперь же, оказавшись на его месте, она готова была пройти через это снова и понять, что именно так пугало её раньше. Откинув маску за свою спину, она подняла на него глаза.
Никакого ужаса, отголосками доносящегося до неё из прошлого, она не испытала. Веки Эрика дрогнули, когда она коснулась пальцами его тонкой желтоватой кожи: она оказалась очень сухой, но всё же приятной. Отсутствие носа уже не пугало Кристину, она помнила об этом, и у неё было достаточно времени, чтобы смириться с этим печальным фактом. Тонкие, бледные полосы вместо губ и вовсе не казались чем-то необычным. Пускай, в целом он выглядел словно выходец из легенд, но нет, никакому страху не было больше места.
– Прости, – прошептала Кристина, положив ладонь на его щеку, – тебе пришлось куда тяжелее.
– Ты имеешь право быть слабой, – чуть улыбнулся он, глядя на неё своими золотистыми глазами.
– А ты имеешь право не прятаться за маской в своём доме, – тихо говорит Кристина, – ты тоже не одинок больше.
Девушка поднимает с одеяла маску и цепляет на себя, тихо усмехаясь.
– Можно и мне такую?
– Если очень хочешь, – улыбнулся Эрик, снимая её с Кристины, – но я хочу видеть тебя.
Она пододвинулась к нему и внимательно взглянула в глаза.
– Сможешь ты снова стать моим маэстро, Эрик? – тихо спросила девушка.
– Если только ты пожелаешь, – кивнул он, – я бы очень хотел этого.
***
Устроившись за благородным белоснежным роялем, Эрик взглянул на смущённую Кристину. Она стояла чуть в стороне, нервно теребя юбку.
– Не переживай так, – улыбнулся легко Эрик, в предвкушении глядя на неё.
– Я не знаю, смогу ли теперь петь так же, – прошептала она растеряно.
Мужчина качнул головой и тут же заиграл легкую, нежную мелодию, хорошо знакомую Кристине по опере «Ганнибал». Собравшись с мыслями, она сосредоточилась на этой красивой музыке и запела:
Без меня, без меня, милый,
Думай обо мне
Пообещай, что не забудешь
О моей весне.
Услышав себя, свой отвратительный голос, она хотела расплакаться. Она резко отвернулась и отошла к окну, судорожно выдыхая. Её вдруг охватил страх, что она никогда не сможет петь как раньше.
– Дитя моё, – прошептал Эрик, неслышно подойдя к ней со спины.
– Боже, мне так жаль, – подавлено говорит Кристина, – не могу поверить, что я лишилась теперь даже голоса…
– Тише, Кристина, – ласково обратился к ней Призрак, осторожно касаясь её плеч, – кто вернёт тебе голос, если не я?
