Текст книги "Морф"

Автор книги: Анна Клименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 6. Эльф, идущий по следу

Таким барона Хаэлли еще не видел.

Нет, бывало, конечно – Лерий Аугустус злился порой, но ярость тлела в нем тихо-тихо, как угли в догоревшем костре. Это было терпимо и даже занятно, потому что даже эльф никогда не мог предугадать, что последует.

Барон с руганью швырнул злополучный талисман в камин, и Хаэлли это немного удивило – ну кто бы мог подумать, что вполне безобидный трюк настолько заденет его светлость?

Впрочем, если поразмыслить, милая шутка леди Валле могла оказаться и руной замедленного действия: ведь девочка-то слышала, что Лерий хочет кого-то отправить на тот свет, а это значило, что самому барону не будет покоя до тех пор, пока ходит по земле вышивальщица-беглянка.

Чтобы не думать о Лерии Аугустусе, который метался из угла в угол, размахивая руками и ругаясь, Хаэлли старался углубиться в собственные мысли. Он пытался думать о том, чтоему предстояло сделать в ближайшие дни, и как правильно распорядиться знаниями, полученными от видящих. А еще он мысленно благодарил судьбу, которая легко, шутя столкнула его с проводником,ведь каждый мало-мальски обученный охотник знает, что единожды встретив морро, обязательно столкнешься с ним еще раз.

– Хаэлли!

Гневный рев барона прорвался сквозь аккуратно выстроенный мыслещит, и эльф вздрогнул. Лерий нависал над ним, холеная физиономия пошла малиновыми пятнами – «как бы удар не хватил», насмешливо подумал Хаэлли.

– Ты вообще меня слышишь? – вкрадчиво поинтересовался барон.

– Разумеется, ваша светлость, – он пожал плечами, – вы только что изволили высказать пожелание, чтобы я отправился по следу вашей вышивальщицы, нашел ее и предал мучительной смерти.

Лерий отступил на шаг, смерил Хаэлли злобным взглядом.

– Но мне хотелось бы напомнить вам, ваша светлость, – продолжил эльф, – что убивать девчонку – пустая трата времени. Вряд ли она побежит на вас доносить. Наверняка она сама до полусмерти перепугана и думает исключительно о том, как бы ей запрятаться подальше…

Теперь Лерий Аугустус покрылся смертельной бледностью. Не отводя взгляда от лже-слуги, он медленно пятился до тех пор, пока не уперся в письменный стол.

– То есть ты не хочешь ее убивать, – уточнил Лерий, – чем это она тебя проняла?

– Мне кажется это нецелесообразным, – Хаэлли смотрел ему прямо в глаза, – к тому же, барон, вы мне казались достойным авашири исключительно потому, что в число ваших жертв не входили младенцы. Сейчас же в вас говорит скорее уязвленное самолюбие, нежели здравый смысл.

Вот это, пожалуй, Хаэлли сказал зря.

Да и вообще – как раз-таки здравый смысл и должен был подсказать барону, что от девочки надо избавиться, и чем скорее, тем лучше.

Но по какой-то неясной пока причине (и видящие здесь были совсем не при чем!) Хаэлли не хотелось убивать забавную магичку. Он помнил тень смерти над ней, но все-таки продолжал надеяться, что это был не его, Хаэлли, знак.

– Значит, вот как мы заговорили? – голос человека упал до хриплого шепота, – а что ты будешь делать, остроухая сволочь, если я на тебя донесу, а? Что, если королевские гончие узнают, что в самом сердце Веранту разгуливает эльфик? Даже если… и не смотри на меня так, лесной выродок, даже если ты меня попытаешься убить, мой поверенный знает, что делать! Не на дурака напал, ясно? Не хочешь ли побегать от королевских гончих?

Хаэлли задумался на минуту. Мысль об убийстве барона показалась весьма соблазнительной. Но если тот в самом деле принял некоторые меры, после которых за голову эльфа будет предложена кругленькая сумма, то это может помешать, и даже очень помешать свободному перемещению по землям Веранту. Не то чтобы он боялся гончих – вон, какого-то лекаря до сих пор поймать не могут – но они стали бы помехой, а как раз-таки помех Хаэлли хотел меньше всего.

– Она еще далеко не ушла, – быстро проговорил барон, пощипывая напомаженную бородку, – догони и убей эту маленькую дрянь. И не забудь – пусть прочувствует на собственной шкуре, что значит обмануть Лерия Аугустуса.

– Что ваша светлость хочет в качестве доказательства? – Хаэлли по привычке перешел на деловой тон.

– Меч мой принеси, – буркнул Лерий, – уж голову сюда тащить точно не стоит. К тому же, ты же у нас эльф, а эльфы всегда выполняют свою часть сделки. Так ведь, Хаэлли?

Эльф спокойно кивнул и вышел из кабинета, предоставляя барону беситься в одиночестве. Шагая по коридору к своей спальне, он размышлял о том, как поступить правильно. Убивать смешную девчонку, так ловко обдурившую барона, не хотелось. Кроме того, она была тем самым проводником (а, значит, очень ценным предметом), и должна была дожить до своей второй – и скорее всего последней – встречей с морро. Ей нужно было оставить жизнь, а барону принести меч, который она прихватила с собой. Ну, и придумать душераздирающую историю о том, как маленькая магичка умирала в страшных муках, моля о милосердии.

– Вот и прекрасно, – буркнул Хаэлли по-эльфийски, пинком распахивая дверь.

А что дальше? Дальше он договорится с этой леди Валле, чтобы она никуда сама не уходила, и после, вернув Лерию оружие, он незаметно ускользнет из Шварцштейна, и будет следовать за вышивальщицей так долго, как понадобится. Вплоть до того дня, когда нить ее судьбы вновь пересечется с чудовищем.

Наспех составленный план показался эльфу неплохим. Пока Хаэлли собирался в дорогу, аккуратно ставя видящихв отдельную сумку, мысли продолжали крутиться как мельничные жернова, шлифуя выстроенную последовательность действий и доводя ее до совершенства. Хаэлли поймал себя на том, что улыбается. Маленькая магичка его изрядно развлекла. И кто бы мог подумать, что в этой коротко остриженной головке зреют столь занятные мысли? Сперва Хаэлли был готов поклясться, что девочка будет послушной куколкой в руках Лерия, и сделает все то, о чем он просил. К марионеткам Хаэлли был равнодушен. Но после трюка с подчиняющим заклинанием, да и после того, как видящие признали в леди Валле проводника… Уж что-что, а убивать ее Хаэлли не собирался ни при каких обстоятельствах.

Все еще улыбаясь, эльф вышел из спальни. Как, однако, задела барона эта изящная шутка с талисманом! Хаэлли не сомневался, что, попадись ему в руки сама леди Валле, тот уже давил бы ей пальцы щипцами и расплющивал в тисках ступни.

Эльф погладил сквозь рубашку вышитый талисман-фонарик и, пряча улыбку, вышел во двор.

***

Как и всякий охотник, Хаэлли мог слушать лес и видеть его воспоминания. А еще он мог стать на след подобно хорошей гончей, и для этого ему всего-то был нужен предмет, которого касался искомый субъект.

У Хаэлли имелся вышитый талисман-фонарик, и этого было предостаточно. Поэтому, отойдя от Шварцштейна на расстояние, достаточное для того, чтобы убедиться в отсутствии баронского «хвоста», эльф немного ушел в сторону от дороги, вежливо прося деревья не мешать. Те, откликаясь на голос существа, рожденного во имя леса, послушно убирали с его пути вспученные корни, сучья и колючки.

Вынырнув на маленькую, в несколько шагов, полянку, Хаэлли вдохнул полной грудью и еще раз огляделся по сторонам. Прекрасное местечко для маленькой и вполне естественной для эльфа волшбы. С одной стороны – темный ельник, с другой – тонкие, тщедушные березки, стволики окрашены восходящим солнцем и напоминают палочки малинового суфле. Хаэлли положил руку на талисман, забормотал подходящую к случаю молитву Миенель-Далли и Великому лесу.

Тот глубоко вдохнул, впитывая знакомую речь и, выдыхая, ответил. Почти сразу. Волной, мягко накатывающей на грудь. Перед глазами эльфа запрыгали, замельтешили серые мошки, закружилась голова. С силой сжав в кулаке фонарик, Хаэлли часто заморгал, пытаясь сфокусировать зрение, а когда ему это удалось – мысленно поблагодарил лес. Тонкая нить следа начиналась прямо у его ног, уводя сквозь еловую поросль в сторону дороги. Эльф удовлетворенно хмыкнул, затем водрузил талисман обратно на шею и, заправив его под рубашку, двинулся вперед.

…Великий лес. Там – чистый воздух, многовековые секвойи, изысканные кушанья и светлая красота лунных ночей. Там – тишина, уединение, мысли, текущие в унисон мыслям Праматери. Там – пение предков, когда-то рожденных от леса и для леса, Крипта, сотворенная не во имя смерти, но для жизни. Наверное, поэтому эльфы и не боятся смерти. Каждый из них знает, что дух его навсегда останется в пределах Крипты, пребывая в блаженном сне ровно до тех пор, пока не настанет пора встретить дух родича.

Шагая по зеленоватой нити следа, Хаэлли думал о том, что, побывай люди в Крипте, не так-то просто было бы оборонять восточные рубежи леса. И великое счастье в том, что оркам на Крипту наплевать, у них, по слухам, своя имеется, только совсем не такая – темная. Неведомо, кто, как и когда ее построил, и какие жертвы были принесены, но с тех пор, как в сердце Орикарта существует Крипта, армия орков была сильна некромантией.

Наверное – как мог предположить Хаэлли – и у гномов было что-то подобное, какая-нибудь своя Крипта. Но гномы ухитрялись казаться самыми обычными, почти людьми, только живущими в глубоких пещерах, так что никому даже в голову не приходило искать гномье Сокровище.

Размышляя таким образом, эльф вынырнул из зарослей на дорогу (кусты поспешно расступились), и остановился. Здесь так смердело, так воняло смертью, что у Хаэлли к горлу подкатила тошнота. Это было… так похоже на подземелья барона Брикка, что эльф поежился. Плохо, очень плохо. Здесь, на дороге, случилось нечто такое, от чего трава плакала, а сам лес отворачивался с омерзением. Хороший повод для авашири задуматься – но никто из них не знает, что чувствует лес. Хаэлли тихо выругался, потому что зеленоватая нить следа стала едва видимой, почти прозрачной. И – страшные, почерневшие кляксы в пыли, жирные мухи, кружащие над дорогой.

Сглотнув, Хаэлли вплотную приблизился к лужам свернувшейся уже крови. Еще через несколько минут эльф понял, что, похоже, опоздал, а заодно потерял единственного найденного проводника. Ну, и леди Валле заодно. Живой, дышащий след окончился так резко, словно его обрубили, дальше Хаэлли шел уже как простой следопыт.

Вот здесь волокли тело. Сколько их было? Трое, и один – ранен, серьезно ранен. Они тащились в ельник, торопились, уронили… Эльф наклонился и поднял маленький бархатный мешочек, развязал его, высыпал на ладонь несколько алых бусинок. Хаэлли шагал все быстрее, морщась от ощущения повисшей в воздухе смерти. Ясно, что девочка столкнулась с разбойниками. Понятно, что она попыталась сопротивляться, ранила одного из них… за что они ее и убили, или смертельно ранили, а потом куда-то потащили. Если она только была еще жива, даже не хотелось думать о том, что они с ней сделают.

Внезапно Хаэлли вышел на маленькую залысину в покрове леса, пятачок, со всех сторон отгороженный кустами лещины. Вышел – и сразу же в глаза бросилась почерневшая лужа на земле, липкие сгустки крови, изумрудная муха, раскачивающаяся на травинке. Все. Ирбис Валле больше не было в живых. Эти ублюдки, выродки, которые недостойны даже называться людьми, зверски убили ее, а сами, забрав все вещи маленькой магички, двинулись дальше.

Хаэлли вздохнул. Но того, что он уже знал, было мало, он хотел гораздо большего, хотя и понимал, что двигаться дальше – все равно что собственноручно вырывать себе ногти, один за другим, и до крови кусать губы, сдерживая рвущиеся из горла вопли.

Он подошел к старой березе, приник к ней всем телом. Дерево приняло его, начало баюкать, успокаивая, унося в светлую даль цвета древесного сока.

«Я хочу это увидеть», – смиренно попросил Хаэлли, – «ты ведь помнишь то, что здесь произошло? Я хочу знать, как она умерла».

Береза ответила плотной волной жгучей ненависти, и Хаэлли в очередной раз подумал – жаль, что никто из них не чувствует, как жаль. Он даже представить себе не мог, что деревья могут так ненавидеть.

– Пожалуйста, – прошептал он на родном языке Великого леса, – покажите мне. Я должен это увидеть. Я должен знать…

Действительность начала утрачивать привычную форму, растекаться ртутными шариками в зеркальном лабиринте. Потом все окрасилось в багровые тона, растворилось в ужасе, который испытала старая береза не более, чем пару часов назад. Хаэлли вцепился в гладкий ствол мертвой хваткой, вталкивая сознание все глубже и глубже в воспоминания леса, заставляя свои глаза смотреть глазами деревьев, травы… И тогда он увидел.

– Слышь, Рыжий, не скули. Отнесем твою клешню лекарю, он ее обратно приставит.

Молодой парень, мелово-бледный, держит на коленях собственную руку. Тщедушный мужичонка, сидя на траве, проверяет механизм арбалета, дует на него, трет маленькой тряпочкой. Зеленокожий полуорк задумчиво стоит над распростертым в траве телом, взвешивая в руке дорожный мешок. Наконец полукровка задает вопрос:

– Кость, что с этой делать?

– Да что с ней делать? – немедленно откликается мужичонка и откладывает арбалет, – сдохнет скоро. С такими ранами долго не живут. Что у нее в сумке?

Полукровка приседает на корточки, роется в мешке, затем смачно плюет на траву.

– Кость… тут эта… бусинки какие-то… ох, мать ее, орочья кожа…

– Стоп, стоп, стоп. А ну, давай я погляжу.

Еще несколько минут Кость роется в вещах Ирбис Валле, затем брезгливо отбрасывает сумку в сторону.

– Охр, да то ж магичка!

– Вот сука, – шипит рыжий, сдавливая кровящий обрубок руки.

– Да не печалься, – Кость по-отечески хлопает его по плечу, – она-то сдыхает, а ты живехонек. Руку, говорю, приставим обратно.

– Да попробуй еще лекаря найди, чтобы такое сделал, – бурчит рыжий, а затем прикладывается к фляге. Крепкий парень, вообще непонятно, как он умудряется держаться на краю сознания.

Полукровка продолжает задумчиво разглядывать содрогающееся в предсмертных судорогах тело, затем деловито начинает расстегивать пояс на штанах.

– Ты что это делаешь? – ядовито интересуется Кость, который, видимо, тут за главного.

– Э-э… ну эта… напоследок…

– Еще не видел орка тупее, чем ты.

– Что?!!

– Ты дурак, что ли? Она – магичка! Проклянет тебя перед смертью еще… Вон, в соседней деревне девок сколько угодно. Оставь, говорю тебе… чтоб хуже не было.

И Кость хихикает, продолжая протирать спусковой механизм арбалета. Полукровка, обиженно сопя, отворачивается. А затем, внезапно схватив меч, пронзает насквозь лежащее в траве тело.

– Так ее, – бурчит рыжий и снова прикладывается к фляге. Отрубленная рука, завернутая в ветошь, покоится у него на коленях как младенец.

…Хаэлли с усилием оторвался от березы, как будто белокорое дерево не хотело отпускать его разум, и медленно опустился в траву. Того, что он увидел, было достаточно, даже более чем. Маленькая своенравная магичка. Она искренне верила в то, что если научится драться, то уцелеет. Но умение махать мечом еще не спасает от арбалетной стрелы, пущенной в живот. Не спасает, н-да.

***

Дальше, как водится, следовало остановиться и подумать о том, как быть дальше. Проводник – Хаэлли досадливо поморщился – был безвозвратно утерян. Нет, конечно, девчонку – чисто теоретически – можно было бы отвезти в Крипту… Но, во-первых, за время путешествия тело успело бы изрядно подпортиться. А какой смысл пытаться оживить существо с умершими тканями мозга, которое даже не будет осознавать того, что живет? Во-вторых… Все это теория, чистой воды теория. Кем должен стать жалкий авашири, чтобы эльфы допустили его к священному сердцу своей страны?

Хаэлли вздохнул. Он все еще стоял, прижимаясь к прохладному стволу старой березы, и в который раз за последний месяц не знал, как правильно поступить. Проводник утрачен. А это, провались все в Бездну, означает, что ему снова придется бесцельно колесить по людским землям, ровно до тех пор, пока не встретится следующий проводник. Ну, или пока Хаэлли самолично не столкнется с морро, лицом к лицу.

А тут еще Лерий Аугустус… Извольте принести ему меч как доказательство гибели наглой девки, столь виртуозно его обдурившей. Мысли Хаэлли крутились нескоро, размеренно, как шестерни тщательно откалиброванного механизма. Наверное, меч отнести в Шварцштейн все же будет нелишним. По крайней мере, эта маленькая услуга избавит барона от дурных мыслей вроде – ах, я найму гончих, и они тебя выследят, гадкий остроухий ублюдок. Правда, в том, что людские маги-гончие действительно способны пройти от начала до конца по следам урожденного эльфа, Хаэлли сильно сомневался, но… Чем Бездна не шутит? В любом случае, ищейки будут мешать. А ему, болтающемуся по лесам в поисках морро, необходим покой.

Хаэлли медленно отлепился от березы, чувствуя, как с треском лопаются соединившие их струны. Хлебнул воды из фляги. Еще раз окинул взглядом полянку. И тут одна странная мысль, блеснувшая как золотая монета на дне ручья, заставила его замереть на месте. Стоп, Хаэлли. А где же то, что осталось от леди Валле? Ведь она умерла здесь, на этой траве. Вон то жутковатого вида пятно – это кровь, вытекшая из ее легкого, щуплого тела. Стали бы разбойники с большой дороги предавать ее земле? Вряд ли. Но тогда по-прежнему оставался неразрешенным вопрос: где тело?

Это не понравилось Хаэлли. Если бы лес хотел показать ему больше, то показал бы. Кто-то уволок погибшую девчонку? Зверь? Местный виллан? Деревенский некромант-самоучка? При мысли о том, что из Ирбис Валле сделают зомби, набив живот и голову опилками, Хаэлли нахмурился. Не то, чтобы он проникся к вышивальщице глубокими и нежными чувствами, но зомби он терпеть не мог. У эльфов это приравнивалось к надругательству над трупом и каралось смертью. У орков подъятие трупов считалось обыденным делом. Люди, похоже, еще сами не решили, хорошо это или плохо.

Поразмыслив, Хаэлли решил расспросить тех отчаянных ребят, которым хватило храбрости расправиться с юной девицей. Ну, а заодно и отобрать баронский меч – интуиция подсказывала эльфу, что нарядный клинок утащили именно они.

И он двинулся дальше, но уже по следам той троицы. Здесь даже не потребовалось обращение к лесу: люди наследили так, что не отыскать их мог только слепой.

… Не прошло и часа, как Хаэлли уже стоял в тени ельника, в пол-уха слушая людской разговор. Рыжий сетовал на искалеченную руку и все чаще прикладывался к фляге. Было ясно, что в ближайшее время до лекаря им не добраться, а, следовательно, отрубленная рука уже никогда не прирастет на место. Полуорк задумчиво возил клинком по точильному камню. Кость, насвистывая немудреный мотив, разглядывал меч Лерия Аугустуса, то так, то сяк подставляя его под лучи солнца и наслаждаясь игрой самоцветов в рукояти.

Болтали они о ничего не значащих пустяках. Рыжий временами всхлипывал, потому что – Хаэлли был уверен – боль в отрубленной конечности была невыносимой. Кость стервозно хихикал и все обещал найти лекаря, хотя уже было понятно, что ничего подобного не произойдет. Оливковокожий полукровка точил оружие, временами отбрасывая со лба черные патлы. Об убитой магичке – ни слова.

Поэтому, отчаявшись услышать хоть что-нибудь стоящее, Хаэлли вынырнул из укрытия. Проходя мимо, ткнул мечом рыжего в живот, так что тот захрипел и завалился набок. Следующим лег полуорк, судорожно зажимая глубокую рану в правом подреберье. Главаря Хаэлли оставил напоследок: уж с ним-то можно было поговорить и о деле.

Он сгреб тщедушного и дурно пахнущего человека за шиворот, как следует приложил лицом о ствол дерева – но так, чтобы тот еще мог говорить, сплевывая в траву кровь. Не слушая поток отборнейшей ругани, Хаэлли тряхнул главаря шайки (бывшего главаря, потому что шайка уже почти перестала существовать), и поинтересовался, куда делся труп леди Валле. Магички, что ль? Ну да, магички, которую вы убили.

– Да никуда-а-а… мы его не дева-али, – заскулил Кость, – бросили там, где сдохла, и мешок ее там же остался… Ничего нам не нужно-о…

Вот это уже было и любопытно, и удручающе одновременно. Все-таки тело девушки унесли, а кто и куда – непонятно.

– Отпусти, а? – пропищал человечек. Разило от него как из отхожего места, а то и похуже.

– Да, конечно, – рассеянно ответил эльф, думая о том, что убитую леди Валле мог утащить и зверь.

Ему было противно держать этов руках, потому что Кость весь был пропитан смертью, которую нес другим, и весьма походил на барона Брикка. Хаэлли резким, отточенным движением свернул человеку шею, взял меч Лерия Аугустуса. Теперь… Ему оставалось вернуться в замок и доложить его светлости, что наглая магичка умерла страшной и мучительной смертью. И это было чистой правдой.

В какой-то миг у него мелькнула мысль – а не попробовать ли отыскать тело девчонки – но Хаэлли тут же отверг ее по причине совершенной нецелесообразности. Труп есть труп, ему уже все равно.

***

Решив вернуться в замок, Хаэлли подобрал меч и отправился в дорогу. И поэтому не увидел то, что мог бы показать лес. То, что произошло на полянке спустя час после того, как меч полуорка пригвоздил к земле щупленькую девчонку.

Раздался треск ломаемых веток, и, топча кусты лещины, на пятачок тяжело вывалился человек, который, будь жив, непременно прослыл бы первым силачом королевства Веранту. Но человек этот был мертв, причем давно, а ритуал, проведенный над ним умелым мастером, сделал из него прекрасного и очень послушного раба. Зомби остановился, шумно втянул носом воздух. Нет, дышать ему было необязательно – но таким образом он мог чуять. И в этот раз он учуял кровь. Свежую падаль, которой можно было бы полакомиться.

Долго искать источник будоражащего аромата не пришлось. Шагая по рассыпанным в траве мешочкам, кусочкам кожи и перепутанным ниткам, зомби приблизился к замершему телу, на ходу облизываясь. Под действием запаха крови он почти забыл, в каком направлении должен был двигаться изначально – и в этом самый главный недостаток рабов-зомби. Почуяв кровь, они порой отвлекаются от порученных им дел.

– Роф, – раздался позади раздраженный и усталый голос, – какого охра, мой дорогой? Куда тебя понесло? Thae'n sha gen.

В последнем предложении прозвучала команда остановиться до следующих распоряжений, и зомби, испустив разочарованный вой, замер на месте.

Зашелестели изломанные кусты, и вслед за зомби появился человек. Он казался изможденным долгой дорогой и злым на весь мир. Его слегка знобило, он постоянно кутался в потрепанный плащ, который уже давно утратил свой изначальный цвет. Коротко остриженные смоляные волосы торчали во все стороны как перья у взъерошенного ворона.

– А-а, вот оно что, – протянул он, оглядевшись, – ты попросту захотел жрать, да?

Зомби тихо заурчал, пожирая тело глазами.

– Ну-с, Роф, я же не могу тебе так просто дать сожрать человека, – назидательно сказал Шерхем Айлан Виаро, – а вдруг он… или, к охру, она еще жива? Хотя… гхм… с такими ранами вряд ли… И потом, я же все-таки лекарь… В любом случае надо проверить.

Он опустился на колени рядом с убитым юношей. Арбалетная стрела в животе. И сердце, пронзенное насквозь.

– Похоже, Роф, тебя ждет сытный обед, – пробормотал лекарь, – хоть мне это и не нравится, но… слуг тоже чем-то кормить надо.

Рядом было набросано каких-то маленьких замшевых мешочков, цветные нитки, обрывки кожи – и даже орочьей кожи. Те, кто убил паренька, не позарились на содержимое его мешка, оно и понятно, почему. В траве лежало тело убитого мага-вышивальщика.

Шерхем поежился. Вот так, шел себе мальчишка, шел – да и сгинул бесследно в лесу. А дома его все так же будут ждать, надеяться, что когда-нибудь он еще постучится в дверь… Воистину, не так страшна смерть, сколько ее внезапность. И тут лекарю пришло на ум, что, может быть, у жертвы где-нибудь на одежде остались метки, по которым можно будет разыскать его семью. Гадкое, конечно, занятие, сообщать родным о бесполезности ожидания. С другой стороны – переплачут один раз, и будут жить себе дальше, без этой пытки неизвестностью, с которой он живет уже… В общем, не важно.

Единственный результат, который дал осторожный обыск тела – так это то, что мальчишка оказался просто худосочной и коротко остриженной девчонкой. Никаких сведений о семье. Ни-че-го. Он ругнулся вполголоса, одновременно прикидывая, что могло заставить девицу переодеться в мужское платье и переть через лес. Небось, глупости какие-нибудь, вроде «не хочу за него замуж». А в итоге?!!

– Девки-дуры, – пробормотал Шерхем, поднимаясь с колен, – увы, здесь я ничего уже не смогу сделать.

Он уперся в траву ладонью, пальцы наткнулись на металлический предмет цилиндрической формы. Шерхем рассеянно поднес его к глазам, повертел, взвесил в ладони. Крышка с голубым гербом магов холода. Скорее всего, завинчивающаяся крышка от фляги.

– Роф, принеси мне мою сумку, – упавшим голосом приказал Шерхем Виаро, – живо.

Молниеносным движением сунув крышку в карман, он вновь склонился над телом. Пощупал пульс, оттянул веки, похлопал по щекам. Девушка была, как говорится, мертвее не бывает, ничего не поделаешь. Рану в животе еще можно было исцелить, но разрубленное сердце – увы, увы…

На сей раз зомби двигался шустро. Брякнулась рядом сумка с инструментами, а лекарь уже раздевал убитую.

– Ну, ничего, – пробормотал он задумчиво, – по крайней мере, это шанс. Эльфы, они, конечно, скряги… Но чудеса ведь тоже случаются, верно? И мы будем надеяться, всегда будем!

Уложив девушку как можно ровнее, он извлек из сумки плоский деревянный ящик, легко поддел ногтем защелку. Там, в гнездышках из алого бархата, ярко блестели начищенные ланцеты. Шерхем взял один, покрутил в пальцах, примеряясь, а затем, наклонившись к неподвижному телу, быстро сделал надрез под нижним ребром со стороны сердца.