Текст книги "Морф"

Автор книги: Анна Клименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Я взглянула на него исподлобья, на этот образчик нечеловеческой красоты. Мда. Сама непреклонность, а я в его глазах – чудная девчонка, которая просит, сама не зная о чем. Но повернуться и уйти? Эх, придется именно это и сделать.

И вдруг… мой взгляд прилип к земле. Да-да, я не ошиблась, Хаэлли принес с собой еще и простой меч. Ну, погоди, дружок, сейчас я тебе устрою… И это будет маленькой местью за холодный огонек презрения в зеленых очах.

Хаэлли вернулся к своим охрово сложным упражнениям, я понурилась и сделала вид, что собираюсь уйти, но вместо этого —

Наклоняюсь. Подхватываю меч. И бросаюсь с ним на эльфа.

Осталось только помолиться, чтобы пресветлый Хаэлли не прикончил меня сразу же.

…Я атаковала так же, как на факультативах боевых магов. Безжалостно. Со спины. Не делая никаких скидок на то, что противник не ожидал этакого финта от смешной девчонки в несуразном платье. Хаэлли среагировал мгновенно, не оборачиваясь, но так, что – дзын-нь! – боль прострелила мышцы до плеча. Ф-фух. Перевожу дыхание, и – вперед, вперед, к победе. Факультатив боевых магов дал мне то, чего бы никогда не дали вышивальщики: терпеть боль, не выпуская из рук оружия.

– Вы с ума сошли! – прошипел эльф, без видимого усилия отражая мой второй выпад, – я мог вас убить, леди Валле!

– Уж… лучше сейчас, чем задушить в постели, – я стараюсь даже не думать о том, что будет, если я пропущу удар. Настоящим боевым палашом, а не деревяшкой.

– Глупости, – эльф и глазом не моргнул, – Лерий Аугустус – человек чести!

– Не хочу даже испытывать эту его честь!

Он играючи уклонился от моего клинка, а затем умудрился поднырнуть мне под руку и двинуть локтем под ребра. Перед глазами потемнело, во рту мгновенно собралась полынная горечь, и я поняла, что стою, согнувшись пополам, и безуспешно пытаюсь вдохнуть.

– Ну вот, – спокойно констатировал Хаэлли, – вот к чему приводят благородных леди игры с оружием.

– Охр… Ах, ты… – я сморгнула набежавшие слезы и выпрямилась, – это же… было нечестно!

Он снисходительно улыбнулся.

– Да вы еще совсем дитя… Если верите в честностьпоединка. К слову, где вас обучали, а?

– Факультатив боевых магов в интернате, – сгорая от стыда, пробормотала я. Теперь уже единственное, чего мне хотелось – так это убежать и спрятаться. Чтобы этот ублюдок не ухмылялся, глядя на меня сверху вниз. Чтобы не пялилась из бойницы ключница.

– Позвольте, я вас провожу до комнаты, – медовым голосом изрек эльф, – упаси Хайо, еще упадете где-нибудь на лестнице. Хозяин будет недоволен, еще прикажет забить меня плетьми.

На этот раз мне сделалось так смешно, что я расхохоталась в голос.

– И что такого я сказал, леди Валле? – холодно осведомился эльф.

Он осторожно, как маленькую, вел меня под локоток прочь от старых яблонь. Я остановилась, разворачиваясь лицом к Хаэлли, теперь мы стояли почти вплотную друг к другу.

– Как-то, глядя на тебя, слабо верится в твое рабское положение при бароне, – прошептала я, – и примесь человеческой крови – такие же сказки. Я видела полукровку… они совсем не такие. Что ты делаешь в Шварцштейне, а? Что ты высматриваешь в людских землях?

Он вдруг улыбнулся – загадочно и красиво, как это наверняка умеют делать только эльфы. Приобнял за плечи и, склонившись к самому моему уху, прошептал:

– Все это ваши фантазии, леди Валле. Скажите, зачем магу-вышивальщику уроки фехтования?

– Я хочу остаться в живых, если на меня нападут, – буркнула я.

– Но это глупо, – сильная рука эльфа ощутимо сжала мое плечо.

– Что – глупо?

– Мы в руках судьбы, леди Валле. Может случиться так, что вы будете одним из лучших бойцов королевства, и вашего тела никогда не коснется сталь… А умрете вы, неудачно упав с табуретки. Понимаете, к чему я?

– Меня некому защитить, – упрямо прошептала я, – если я смогу драться, то, возможно, уцелею чуть дольше.

– А смысл? – мне вдруг показалось, что Хаэлли печально вздохнул. Он отпустил меня, отступил на шаг.

– Впрочем, я задаю вам вопросы, на которые вы еще не можете дать ответа в силу малых лет, – он грустно смотрел на меня, – более того, никто из людей не может дать ответа на вопрос о смысле. Да и вообще, ответа не существует… Пожалуй, я передумаю. Вы заслужили несколько уроков, леди.

И, круто развернувшись на каблуках, Хаэлли быстро пошел прочь. А я осталась посреди двора, прикидывая, что могло повлиять на его решение.

– Ну, все равно, спасибо, – проворчала я, – надо будет подарить тебе… что-нибудь…

***

… И он начал меня тренировать. Я вновь облачилась в привычную для меня одежду. Я снова почувствовала себя человеком. Когда нас застал вместе барон Аугустус и сухо поинтересовался, чем это мы тут занимаемся, эльф с легким и исполненным презрения поклоном ответил, что, мол, леди желает размяться после долгих часов сидения на стуле. И все. Лерий не стал задавать лишних вопросов, постоял-посмотрел, как я размахиваю мечом.

– Да вы, леди Валле, опасная штучка, – наконец прокомментировал он и заржал так, что слышно, наверное, было на милю от Шварцштейна.

«Вы еще не знаете, барон, насколькоя опасная штучка», – подумала я. А вслух ничего не сказала, потому что именно в этот миг Хаэлли подставил мне подножку, и я плюхнулась носом в пыль.

– Хозяину вовсе не обязательно не нужно знать, хороши вы в бою или нет, – быстро шепнул эльф, подавая мне руку.

Я не сердилась, потому что он был прав. Если хочешь победить врага, ошеломи его, достань из рукава козыри, о существовании которых он не подозревал.

… Что до вышивки, то и она продвигалась. Небыстро, но продвигалась. При желании, работая по пол-дня и имея под рукой все необходимое, можно горы сворачивать. А у меня было все, даже хорошая бумага и чертежные принадлежности для расчета вышиваемого заклинания. Барону Лерию Аугустусу очень хотелось иметь при себе талисман с убивающим заклятьем.

Правда, кроме этого, я вышивала еще и небольшой, изящный кулон, который собиралась подарить эльфу. По моему замыслу, это должен был быть очень полезный подарок, который пригодился бы любому, а уж тем более, эльфу, по неясной причине застрявшему в людском королевстве. Охр. Хаэлли успел научить меня таким штукам с оружием, что я просто обязана была его отблагодарить.

…На вышивку подарка ушло ровно три дня. А пока я сидела у окошка и запечатлевала на канве бело-желтые концентрические круги и зеленые спирали, воплощающие в талисмане магию света, мне пришла в голову по сути дурацкая – но тогда казавшаяся замечательной мысль. Я решила дождаться, пока Хаэлли куда-нибудь отлучится вместе со своим «хозяином», чтобы притащить подарок в комнату эльфа и сунуть, допустим, под подушку. Любопытно потом будет посмотреть на выражение лица Хаэлли. Что он мне потом скажет-то?

Сказано-сделано. Хихикая про себя в предвкушении забавы, я отыскала ключницу и, одарив ее стеклянными бусами, без труда узнала, где живет Хаэлли. Потом старушенция засеменила к зеркальцу на стене – примерять обновку – а я поспешила в обитель эльфа.

Как и следовало предполагать, он занимал комнату в том же крыле замка, что и Лерий Аугустус. Неспроста, конечно, а чтобы – в случае чего – быть рядом с драгоценной тушкой хозяина и успеть ее защитить. Я прокралась кошкой по пустынным анфиладам мрачных, но роскошных залов, поднялась по винтовой лестнице, как и указывала милая ключница, нырнула в узкий, но достаточно высокий коридор со сводчатым потолком. Вот и нужная дверь, дубовая, обитая зелеными полосами старой бронзы. Я помедлила: через минуту я увижу святая святых Хаэлли, узнаю, чем он живет. Охр возьми! Возможно, даже узнаю, что он на самом деле высматривает в Шварцштейне… Волнующий момент, не так ли?

Затаив дыхание, я потянула на себя дверь и сунула свой любопытный нос в комнату Хаэлли. Увы! Меня ждало сплошное разочарование: если по виду человеческой комнаты можно многое сказать о ее владельце, то в этом отношении спальня эльфа напоминала хорошо выскобленный палимпсест: ни намека на то, чем мог здесь заниматься Хаэлли часом раньше.

Я вздохнула. Ну и ладно. Глупо было предполагать, что, уходя с бароном, эльф оставит разбросанные по комнате сакральные манускрипты. Я достала из кармана свой подарок, на цыпочках подобралась к идеально выстланной постели, пахнущей мятой и, приподняв подушку, положила туда кулон. Пусть Хаэлли удивится, может быть, даже обрадуется. А может быть… Охр знает. Вдруг после моего подарка он проникнется ко мне чуть более теплыми чувствами и поможет сбежать до того, как барон Аугустус будет вынужден испытать на своей шкуре самый большой обманИрбис Валле?

Пора уходить. Я потопталась на месте, оглядывая комнату: здесь не было ничего, кроме кровати, небольшого письменного стола и стула. И тут я не удержалась от ма-аленького искушения: подошла к столу и все-таки выдвинула верхний ящик.

Еще через мгновение моей единственной здравой мыслью было – Хайо, как бы не завопить на весь замок. Потому что в ящике… Охр. В ящике мой драгоценный эльф хранил толстые стеклянные колбы. Они были наполнены желтоватым прозрачным раствором, в котором плавали глаза. По паре на сосуд. Карие, черные, зеленые. В кровавых прожилках. И глаза эти… похоже, были живыми, потому что как-то разом уставились на меня, повернувшись зрачками в нужную сторону. Я попятилась. Раствор в колбах начал стремительно менять цвет – с цвета куриного бульона на гнилостно-зеленый. Сглотнув кислую слюну, я сделала еще шаг назад, совершенно забыв о том, что надо бы закрыть ящик, и… спиной уперлась в неожиданную преграду.

– Вам не стоило сюда приходить, леди Валле, – злой гадюкой прошипел эльф, – как и не стоило копаться в моих вещах.

В следующее мгновение, вывернув мне за спину руку, он одним рывком швырнул меня на кровать, а сам вернулся к двери и запер ее на щеколду. Вот и все. Можно с уверенностью сказать, что барон Аугустус уже не получит никакого талисмана.

Я сжалась в комок, глядя, как приближается смерть в облике прекрасного эльфа. Он не хватался за оружие, но было ясно, что задушить двадцатилетнюю девицу для него все равно, что свернуть шею курице. Хаэллии остановился надо мной, смерил пронзительным взглядом. Быстро спросил что-то по-эльфийски, затем перевел.

– Тебя кто-то подослал следить? Кто?

Я затрясла головой, прижимая кулаки к груди.

– Н-никто.

Перед глазами все еще стояли жуткие колбы. Хайо, а ведь я была права! Хаэлли – вовсе не тот, за кого себя выдает. Ох, ну почему, почему я вечно лезу туда, куда меня не просят? Не зря ведь… любопытной Варваре на базаре нос оторвали.

– Лжешь, – отрезал эльф, – ты копалась в моих вещах. Что ты здесь искала? Кто тебя послал?

Он наклонился ко мне, и продолжил уже зловещим шепотом:

– Если ты не захочешь говорить добровольно, маленькая тварь, я найду способ, как тебя заставить, хоть мне это и не нравится. Сперва я буду отрезать фаланги твоих пальцев, одну за другой. Потом обдеру кожу с рук. Потом твои руки укоротятся до локтя. Нравится? И не надо на меня так смотреть, барон мне ничего не сделает. Думаю, уж это ты понимаешь.

Почему-то у меня не возникло сомнений, что все будет именно так, как говорит Хаэлли. И, не выдержав, я расплакалась.

– Говори, – повторил он, выпрямляясь, – я с удовольствием выслушаю. А потом, наверное, придется тебя убить. Сейчас… Я не могу позволить, чтобы кто-то за мной следил.

– Я… я… – из горла выползало скрипучее мяуканье, – я… прости… я только хотела… я не хотела…

Сунув руку под подушку, я вытащила оттуда свой злополучный подарок и протянула его Хаэлли.

– Это что? – он уставился на кулон как на треснувшую бутыль с кислотой.

– Это… подарок. Тебе, – прошептала я, не в силах смотреть ему в глаза, – я хотела сделать тебе подарок… прости… вот таким глупым способом. Меня никто, совсем никто не присылал за тобой следить.

Кажется, его лицо смягчилось.

– И подарки нынче делаются исключительно путем заглядывания в ящик стола?

– Прости, – пробормотала я, – прости меня, пожалуйста. Я не шпионю за тобой. Я всего лишь глупая и не в меру любопытная девица. Ну, у людей девицы почти всегда… такие…

Взгляд Хаэлли медленно переместился с меня на выдвинутый ящик стола, откуда исходило уже явственное зеленоватое свечение. Кажется, он что-то пробормотал по-эльфийски. Посмотрел еще раз на меня – внимательно, как бы оценивающе. Затем – снова на ящик, как будто не веря собственным глазам.

– Спасибо за подарок, – неожиданно Хаэлли взял кулон, – как его использовать?

– Э-э… Это светильник, – ошеломленно пробормотала я, не веря собственным ушам. Хаэлли вел себя так, как будто и не угрожал только что отрубить мне руки, – чтобы он заработал, надо пальцами потереть гелиотроп в середине.

Он оглядел талисман, пощупал изнанку из орочьей кожи, затем натянуто улыбнулся.

– Забудем это маленькое недоразумение, леди Валле. Возвращайтесь к себе, дошивайте талисман барона и ничего не бойтесь.

– Что?!!

– Надеюсь, вы не будете болтать о том, что видели, – мягко продолжил Хаэлли, – и еще… судя по всему, наши занятия окончены. Ну, идите же… Пока я не передумал.

Какой милый субъект. Он даже помог мне подняться на ноги, проводил до двери и до-олго смотрел мне в спину, пока я ковыляла прочь.

Давненько мне не было так стыдно. Охр меня дернул лезть в тот ящик. Ну и толку с того, что я нашла глаза в колбах? Все равно ведь неясно, для чего они Хаэлли, почему начали светиться. И что бы означала его эта перемена настроения? То был готов разорвать в клочья и сделать из моей кожи перчатки, то – ах, леди Валле, идите к себе, леди Валле… Я шмыгнула носом. Некрасиво-то как получилось. И что он обо мне теперь подумает? Даю голову на отсечение, что я теперь для Хаэлли – недостойная, вороватая девица без чести и совести. Неприятно, но что поделаешь…

Я вынырнула из прохладной утробы замка на яркое солнце. Все. Пора успокоиться и, как сказал эльф, идти и заканчивать работу над следующим талисманом, от качества которого, между прочим, зависела моя никчемная жизнь.

***

…Талисман для барона Аугустуса я закончила той же ночью. Он получился тяжелым. Для того, чтобы все работало так, как мне это представлялось, я не жалела материала: разместила по кругу пять круглых полированных пластинок парчовой яшмы, перемежая их бусинами из радужного обсидиана. Соединенные вышитыми снежно-белыми спиралями, они должны были придать моему талисману достаточно силы для воплощения не столько замыслов Лерия, сколько моих собственных. Я прикрепила к талисману ушко, в которое можно было продеть кожаный шнурок. Хотя вряд ли его светлость будет вторично использовать мое детище – этого талисмана должно было хватить только на одно использование.

Потом, налюбовавшись отблесками в глубине обсидиановых бусин, я оделась, собрала свою сумку и, аккуратно положив ненужное больше платье на постель, двинулась к выходу. Моя жизнь в Шварцштейне, похоже, подошла к концу – и ждать до утра нужды не было. В ночи куда проще улизнуть от преследователей, достаточно просто добраться до леса и там затаиться.

Лерия Аугустуса я нашла в кабинете: он сидел у камина, положив ноги на низкую скамеечку, и рассеянно листал книгу. Завидев меня, он зевнул, отложил в сторону чтение.

– Чем обязан в столь поздний час?

Я пожала плечами.

– Ваш талисман готов, барон.

И протянула ему результат трудов своих, завернутый в салфетку.

Лерий довольно хмыкнул, бросил на меня настороженный взгляд.

– Мне его… можно трогать?

– Разумеется, – как можно более равнодушно заверила я, хотя внутри тряслись все поджилки, – можете его посмотреть. Когда захотите активировать зашитое в нем заклятье немочи, потрете центральную обсидиановую бусину, но это нужно сделать непосредственно перед тем, как талисман возьмет в руки ваш враг. Потом, когда все закончится, было бы недурственно талисман уничтожить – ну, на всякий случай, вдруг кто догадается вышивальщика опытного привести? А если вдруг… ну, не получится уничтожить, то тоже не страшно. На самом деле мало кто разберется в таком. Чужие вышивки вообще очень сложно понять, потому что двух одинаковых не бывает.

– А у тебя откуда такие познания? – вдруг спросил Лерий, – ты же говорила, что не доучилась.

– А я книг много читала, – беспечно отозвалась я, – когда нечего делать по ночам, остается только магией заниматься…

– Да уж, – он задумчиво посмотрел на меня, а сам наверняка подумал – «кто ж польстится на такую?»

Я неуверенно топталась на месте. Это была моя первая работа такой степени сложности, и неуверенность уже пустила ядовитые корни в моей душе. Вдруг я где-нибудь ошиблась? Дело ведь тонкое, один неверный стежок – и все, работать, как нужно, уже не будет.

– Вы обещали мне рекомендательное письмо, барон, – проворковала я и чуть не запрыгала от радости. Получилось! Ура! Я буду великим магом-вышивальщиком!..

Глаза Лерия при слове «письмо» сделались пустыми и очень сонными. Он замер в кресле, не выпуская из рук талисмана – очень, очень хорошо, чем дольше он его сейчас подержит, тем больше времени будет у меня… потом, за воротами Шварцштейна.

– Письмо? – переспросил он бесцветным, ничего не выражающим голосом.

– Рекомендательное письмо, – повторила я, – берите перо, барон, и пишите мне прекрасные рекомендации.

Он кивнул, послушно, как ребенок. Затем неторопливо поднялся, прижимая к груди воплощенное заклятье послушания, и перебрался за письменный стол. Несколько минут он послушно шуршал перышком по куску дорогущего пергамента, я не утерпела, заглянула через плечо.

«Ирбис Валле проявила высочайшую квалификацию … рекомендую воспользоваться услугами…»

То, что он там писал, начинало мне нравиться. Я ловко подхватила пергамент, помахала им, чтобы высохли чернила, сложила и сунула за пазуху.

– Вставайте, барон. Теперь вы должны вывести меня из замка.

– Да, да, – рассеянно пробормотал он.

Охр! И кто бы мог подумать? Этот блистательный господин, жестокий убийца, хитрый, как лис, был у меня на коротком поводке. Если бы я приказал ему бегать на четвереньках и лаять, он непременно бы так и поступил. Что ж, прощай, Шварцштейн. Прощай, Хаэлли – больше мы никогда не увидимся, и да поможет тебе мой светильник за то, что ты учил меня… Ах, да. Чуть не забыла.

– Дайте мне меч, барон.

Мужчина молча протянул мне свой клинок превосходной эльфийской ковки, о чем весьма наглядно сообщали характерные серые разводы. Я, конечно, рассчитывала на оружие попроще, но спорить не стала. Время не ждет.

– Теперь идем, к воротам.

И мы пошли как закадычные приятели. Свежий ночной ветер приятно овевал мои горящие щеки, а мне казалось – еще чуть-чуть, и вырастут крылья. У меня есть рекомендательное письмо, я почти свободна…

– Прикажите опустить мост, – шикнула я жертве своей магии.

Он подчинился. Даже интересно, когда он придет в себя? А когда, наконец, поймет, что смешная и тощая девчонка обвела его вокруг пальца, будет ли помнить свои собственные слова? Только бы… Хаэлли не вмешался. Хоть бы он спал этой ночью и не проснулся от скрежета лебедки…

Мы медленно, но неуклонно двигались к внешним воротам. Пока что все шло гладко, я бы сказала – даже слишком.

– Прикажите меня выпустить из замка, – шепотом напомнила я сонному Лерию.

Он промолчал. Сердце сжалось в комочек, небо качнулось над головой. Неужели… все?..

– Прикажите меня выпустить, барон, – повторила я как можно четче.

Лерий качнул головой и деревянным голосом скомандовал:

– Выпустите ее за ворота.

Кто-то возмущенно запыхтел – куда ж, ночь настала? Но здесь с бароном не спорили, тяжеленные створки дрогнули и начали раскрываться наружу.

– Приятно было с вами иметь дело, Лерий Аугустус, – я присела в реверансе и, больше не оглядываясь, шмыгнула в образовавшуюся щель. Слава Хайо, внешний мост был опущен.

Вслушиваясь в стук каблуков по дереву, я со всех ног рванула в сторону леса. Дивное, лакомое словечко «свобода» билось вместе с пульсом, и кровь весело бежала по жилам. Даже не верится, что все так чудесно получилось. Мое заклинание повиновения, которое я наспех сочинила и воплотила в талисмане, работало, и работало на славу! Так, ликуя в душе, с баронским мечом на плече, я рысила в сторону ельника. Время от времени я поглаживала сложенный вчетверо новенький пергамент. Все, что мне оставалось – это добраться до какого-нибудь приличного города, заявиться в местный магистрат и предъявить рекомендации, полученные от барона. После этого – как мне казалось – жизнь начнет налаживаться, и я в скором времени стану известной на все королевство магичкой, а мои родители будут горько сожалеть о том, что относились ко мне как к гадкому утенку. Вот так.

***

Когда на востоке забрезжил рассвет, я уже успела убедиться в том, что бегство из Шварцштейна было самой легкой частью моего плана. Даже летом в ночном лесу прохладно и неуютно, вздрагиваешь от каждого шороха, и – хоть я и старалась держаться неподалеку от дороги – мне всюду мерещились то люди, то звери. Даже не знаю, кто был страшнее в моем нынешнем положении беглянки. Со зверьем проще, они охотятся лишь для того, чтобы заполучить очередной обед. А вот с людьми… хм… Людей в лесу следовало сторониться. Двуногие обладали куда более богатой фантазией по сравнению с хищниками.

Вконец измотавшись и озябнув, я замедлила шаг. Баронский меч на плече давил словно каменный, в боку кололо, желудок прозрачно намекал на необходимость завтрака. Чтобы не думать о еде, я решила думать о переделке, в которую попала. Странно все это было, необъяснимо – а оттого вдвойне неприятно. С чего все началось-то? Меня выгнали из клана магов холода. Это – раз. Потом я встретила милую старушку, которая отправила меня к якобы-старичку Улли Валески. Два. По прибытии оказалось, что я уже побывала в Талье, основательно выпотрошила Валески, а сейчас зачем-то опять явилась. Три. Ну, и напоследок – барон Аугустус, Хаэлли, злые глазищи в колбах, побег. Тьфу. Если меня и дальше будет сопровождать такое же везение, то, пожалуй, проще сразу купить саван и ползти на погост. С другой стороны – я по-прежнему была жива, под рубашкой мягко шелестело рекомендательное письмо, и – я улизнула от Лерия, так и оставив его ни с чем. Последнее, правда, грозило обернуться какой-нибудь местью с его стороны, погоней, наймом магов-гончих… Похоже, мне оставалось надеяться только на то, что барон сам предпочтет поскорее забыть свою маленькую неудачу.

И все-таки: кто и зачем убил Улли Валески, при этом притворившись мной? И не слишком ли доверчивой девицей я оказалась, слушая сказки доброй Минервы?

Тем временем на королевство накатился новый день. Взошедшее солнце сверкало в бриллиантах росинок, сочная трава шуршала под ногами, в кустах проходило соревнование певчих птиц. Все еще ежась, я пошла быстрее, свернула к дороге, которая в столь раннее время оказалась пустой как интернатская похлебка. Я немного воспрянула духом, зашагала чуть бодрее, и даже меч Лерия уже не казался каменной глыбой.

Все-таки быть магом-вышивальщиком – не так уж и плохо. Будь я простым магом холода, разве смогла бы я убедить Лерия в том, что мне следует удалиться восвояси? Хм… Хотя, наверное, магу холода это сделать было бы куда проще, особенно если занести над головой барона гигантскую сосульку.

– Охр! – вырвалось у меня невольно.

Замечталась, дурочка! Теперь и в заросли бросаться поздно. И откуда они взялись-то, посреди дороги? Эх, не уследила, задумалась… Плохо.

В каких-нибудь десяти шагах на дороге стояла занятная троица: верзила с подозрительно оливковой кожей и тяжелой челюстью, хлипкий на вид мужичонка в лохмотьях и рослый парень с черной повязкой на глазу. Похоже было на то, что я нарвалась на самых обычных разбойников.

– Эй, ты, – крикнули мне, – гони сумку и меч. Мож, еще живым отсюда уйдешь.

Я обреченно оглянулась: дорога позади была пуста. Ни души. В кустах вдоль обочины пели птицы, и солнце поднималось все выше и выше. Страх, дремлющий до сих пор, внезапно встрепенулся, вцепился стальными коготками в сердце. Охр. Что делать-то? Бежать? Догонят. Отдать сумку и меч? Что за ерунда. Эти вряд ли отпустят, и глупо пытаться от них откупиться…

– У меня ничего нет, – выдохнула я, глядя на приближающуюся гибель.

Парень был примерно моих лет, широкоплечий, рыжие лохмы сбились в колтун. Зеленокожий – что ж, кажется он и вправду полукровка. Одни клыки чего стоят, и эти свиные глазки. Хлюпик в нищенских тряпках чуть приотстал, вышагивал вальяжно как господин к поданному экипажу…

– Давай-давай, – почти дружелюбно сказал рыжий. Полукровка смачно плюнул себе под ноги.

Я невольно попятилась, поднимая меч.

– Гляди-ка, а железка у него хорошая, – присвистнул из-за их спин оборванец, – парни, давайте быстрее уже, а то еще кто ехать будет.

– А что нам еще кто? И их туда же, – сонно, обыденно и оттого очень страшно отозвался полуорк.

И вот тогда мне стало по-настоящему жутко. Хайо, зачем я здесь? Почему меня понесло именно по этой дороге? Зачем?

Невольно продолжая пятиться, я занимала оборонительную позицию – так, как учили боевых магов в интернате. Во рту плавала горечь, но мысли оставались четкими, ясными как солнечное зимнее утро. Еще одно быстрое движение – и сумка с бисером и нитками мягко осела в дорожную пыль. Правильно, она ведь только помешает, а если меня убьют – то уже не понадобится.

А они все подходили и подходили, и вот уже одноглазый выхватывает из потертых ножен плохонький меч, ржавый и иззубренный, полуорк берется за кастет, разминает огромные кулачищи.

– Н-не… не подходите, – шепчу я, понимая, что еще миг – и мне придется драться. Уже по-настоящему. С риском погибнуть самой и, уж конечно, отправить к Хайо кого-нибудь из этих лихих молодчиков.

– У-тю-тю, ах ты, мой сладенький, – полуорк заржал, – а маму что не зовешь?

Я промолчала – и правильно сделала, потому что в следующее мгновение рыжий метнулся ко мне, обманным маневром занося меч повыше, в то время как вторая его рука уже сжимала кинжал-дагу.

– Н-не… – успела выдохнуть я. И все.

Факультатив боевых магов, потом уроки эльфа. Тело оказалось быстрее мыслей, меч барона пропел смертельную песнь – и рука с кинжалом упала в пыль. Подпрыгнула на дороге с отвратительным хлюпающим звуком. Парень завопил, кровь брызнула струей, падая крупными черными ягодами в пыль. Я бы тоже заорала, но челюсти свело так, что, казалось, сейчас зубы крошиться начнут.

– Ах ты, сучонок! – полуорк сгреб в охапку стремительно бледнеющего подельника, сжал пострадавшую руку выше локтя, – ну, держись!

Но вместо того, чтобы броситься в бой, принялся спешно отрывать грязный рукав рубахи. А я… оглянулась. Позади была пустая дорога. Бежать? Может быть, бросить все – и ходу, пока они заняты?

…Треньк.

В живот что-то ударило, и мир качнулся, уходя куда-то в бок. Инстинктивно щупаю пострадавшее место, пальцы натыкаются на оперение стрелы. Хайо! Стрела. В моем животе. Что ж так быстро-то, а?..

А потом просыпается боль, расправляет крылья, чтобы взмыть в небо цвета расплавленного свинца. Я начинаю плыть, все быстрее и быстрее, в сумерки, в бархатную ночь. Я знаю, что они топчутся рядом. Их руки шарят по моему телу, выискивая все ценное, что можно зашить в одежду. Последнее, что различает ухо – злорадный вопль:

– Гляди-ка, девка!

Все.

Из меня не получилось известного мага-вышивальщика.