Текст книги "Галерейщица (СИ)"
Автор книги: Анна Илан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
Лейтенант Вольп проводил её грустным взглядом, взялся за ложку, попробовал суп и уже не останавливался, пока не опустошил все принесенные тарелки.
– Ну что?
– Ни-че-го. Ты, Аурелио, упал в её глазах ниже… короче, ниже некуда, – лис усмехнулся. – Я, конечно, тоже, но, всё же выгляжу лучше.
– Да что я такого сделал?!
– Не поверишь, так и спросил у неё. Наблюдательная она. Увидела, что я был недоволен тем, что она написала на моей бумаге и тут же вычеркнула меня из состава своих симпатий. Ты облажался еще больше, ты позволил себе намёк. Нелестный намёк в её сторону.
– Да какой такой намёк?! Тем более нелестный?! Ева Кадр очень красивая девушка, правда, как выяснилось живёт одна, даже без компаньонки и соседи говорят, что к ней орки толпами ходят, но так не глупая, на шею не вешалась…
– Прости, друг, но ты кругом не прав.
Лис цикнул, отрастил коготь и поковырялся в зубах. Сытость его сделала добрым и покладистым и потому он даже не стал употреблять те выражения, которые можно употреблять в сугубо мужском обществе.
С Аурелио Аулз-Кло оборотень учился в одном университете и даже на одном курсе, выпустившись, они вместе попали в Королевский Департамент Внутренних Дел. Они не были закадычным друзьями, однако неплохо общались, можно сказать, хорошо приятельствовали. Проработав пару лет, Вольп имел глупость связаться с дочерью начальника, карьера не задалась, высокопоставленных покровителей он не имел и потому от него красиво избавились: повысили сразу аж до лейтенанта и назначили детективом. Далеко на периферии.
У Аурелио дела обстояли получше, поскольку он из княжеской семьи, может и дальний какой-то родственник, но всяко другое к нему отношение. Он продержался на год дольше оборотня и пока еще может вернуться в Столицу. Если. Если остынет и перестанет точно палить на дуэлях. Если перестанет наставлять рога со всеми молодыми дамами, у которых на минуточку отвернулся муж. И если наведёт порядок в этом периферийном городишке, где что-то часто стали убивать.
– Ты кругом не прав, – повторил лис, откинувшись на спинку стула, ноги он уже вытянул под столом и теперь максимально обеспечил комфорт сытому желудку. – Я интересовался “толпами” орков – эти трое парней из одного рода служили наёмниками на границе, а потом у нас грянуло сокращение армии и первыми оказались не у дел орки. Троица оказалась тут у нас и наводила ужас своими выходками на жителей и полицейских. Потом их взяла под крыло Ева Кадр и теперь они за неё просто растерзают голыми руками. Я сегодня чуть без хвоста не остался! Причём обстоятельства сложились так, что сочувствие граждан было исключительно на стороне орков.
– Шутишь!
– Отнюдь! Госпожа Ева или невероятно умная стерва, или просто невероятно везучая. Одно, впрочем, другому не мешает. Я к ней подсаживаюсь, заговариваю, а она молчит. Я так и эдак. Все видят наглого субчика, который цепляется к одиноко сидящей девице. И тут подходят орки, они оказываются владеют этим милым заведением в доле с госпожой Евой! Так вот! Спрашивают у госпожи Евы, а не оторвать ли мне хвост. Признаюсь, струхнул. Тут наконец, госпожа Ева явила мне милосердие, я отделался только огромным счётом за шикарный обед для себя и всего Третьего отделения.
– И где мой обед?
– Твой? Я тебя не считал, ты в третьем отделении не числишься, – отмахнулся оборотень от претензии. – Так я о чём тебе уже час толкую: она умна и внимательна.
– Это я и без тебя понял! – в раздражении поморщился даймон.
– Э, нет! Перед тем, как она ушла, вспомни, что ты делал и говорил. И то, что ты думал тоже.
Аулз-Кло честно пытался вспомнить всё, но не находил в своих действиях никакого криминала.
– Про неё я не думал. Ни хорошего, ни плохого. Меня немного разозлило, что девица нас опередила с выводами и всё.
– Девица это заметила, поверь. Заметила и приняла на свой счёт. Не безосновательно, – лис прикрыл глаза и ласково погладил свой живот. – Советую принести свои извинения госпоже Кадр. Она девица не мстительная, заплатишь оркам за десяток обедов и тебе тоже хвост на месте оставят.
– Зачем мне хвост? – не понял шутки Аурелио.
– А знаешь, я наверное ухаживать за ней буду! – не слыша дурацкого вопроса, вслух произнёс идею, которую не стоило озвучивать перед даймоном, лис. – Точно!
– М-м-м?
– И столоваться в “Хранителе живота” буду, решено!
Находка
Подлый лис, как знал на что её приманить.
Елена Владимировна долго мучилась вопросом помогать полиции или нет. Вернее правильней будет сказать, решить она решила быстро, буквально сразу она уже четко знала, что согласна и даже наличие даймона её не смущало, ей и более противных людей приходилось рядом терпеть. Но вот под каким соусом подать своё согласие, она не представляла совершенно. Просто придти как дурочка, мол приглашали и всё такое, она просто не могла: живое воображение рисовало лиса с даймоном, которые снисходительно смеются и говорят, что ей подобное показалось, она просто не так поняла. Теперь она либо ждет приглашения снова, либо оборотень придёт за ответом.
Это и мучило в основном, ведь лейтенант что-то не спешил, уже сутки прошли, а он не спешил. Ну, ладно, не сутки, но двадцать часов-то уже прошли!
Не в силах справиться с распирающим её желанием заняться чем-то полезным, вернее будет сказать, дать волю любопытству, Ева собралась на прогулку.
Ночная метель утихла до рассвета и новый день сверкал солнцем переливался в гранях кристалликов снега и от того казался прямо неприлично радостным. Запечатлевая направо и налево белоснежные сугробы, сосульки, свисающие с крыш, котов, деловито вышагивающих по дороге или сидящих за стеклом на окне, она незаметно для себя оказалась в другом районе. Конечно, она здесь была не раз и тут же в её голову пришла замечательная идея сделать пару кадров заброшенного дома.
Как больной зуб он торчал среди красивых ухоженных домов на улице, закрытые ставнями глазницы окон, потемневшая и местами облупившаяся краска, это всё имело флёр таинственности и будило воображение. На самом деле старушка, хозяйка дома умерла, а её детям дом не был нужен, поскольку жили они в столице.
Ева не дошла совсем чуть-чуть до этого дома, когда её привлекло движение на другой стороне улицы. В просвете между особнячками, куда выходят черные ходы для прислуги, присутствовало какое-то яркое пятно, не вписывающееся в черно-белый шаблон зимнего дня. Елена Владимировна сначала сделала кадр, а уже потом направилось к пятну, чтоб получше рассмотреть. Одновременно с ней на пятно обратил внимание и мужчина в котелке, шедший по другой стороне улицы, но навстречу Елене Владимировне. Тупичка между домами они достигли одновременно и одновременно застыли широко раскрыв глаза: на снегу лежал мужчина в домашнем цветастом шлафроке, над ним стоял другой мужчина, одетый в добротное пальто, из-под которого виднелся тонкий хвост с кисточкой, и цилиндр.
– Йа… – мужчина явно испугался свидетелей, его голос дал петуха. – Я уже вызвал полицию! Он мёртв!
Елена Владимировна запечатлела его перекошенное в страхе лицо, на долю секунды задумалась и сделала портрет второго мужчины, с которым подошла к тупику.
– Но позвольте! – было возразил он, однако его перебил лис-детектив, внезапно появившийся из-за угла.
– О! Ева! Вы уже приступили к работе?
Детское желание напакостить Елене Владимировне не удалось сдержать и она незаметно нажала на кнопку автоматической вспышки. Щёлк-пф! Щёлк-пф! Два кадра, два портрета лейтенанта и представителя КДВД.
– Ой, извините, случайно нажалось!
– Да, понимаю, бывает, – пробормотал лис, чтоб унять круги и звёзды в глазах, он прикрыл веки.
Безусловно, это была чистая случайность, а как иначе.
Кожаные тапки со стоптанным задником, мягкие домашние штаны, видавшие лучшую жизнь, пояс от халата свернувшимся кольцом напоминал бы ядовитую змею, если бы не поредевшая золотистая кисть на одном из концов, мятая и несвежая рубашка под засаленым шлафроком. На лице спокойствие, рот чуть приоткрыт, а длинные, давно не мытые светлые волосы веером раскинулись вокруг головы.
– Я его видела раньше! – поделилась наблюдением Елена Владимировна, хладнокровно рассматривая мертвеца. – это лахрим! Он на свадьбе был вместе с охримом!
– Опять эта свадьба!
Лейтенант Вольп уже проморгался и сейчас скромно, не мешая, стоял около полицейского оцепления и что-то записывал, или успешно изображал страшно занятого. Полицейские плотно взяли в оборот мужчин-свидетелей, и только приезжий даймонский аристократ откровенно бездельничал, поигрывая золотой цепочкой артефактного хронометра, нарочито пристально следя за Евой.
Третье полицейское отделение было Елене Владимировне не знакомо, хотя
именно с него она начала знакомство с этим миром. Она совершенно его не запомнила, ни его местонахождение, ни как оно выглядело. Виной тому, понятно, были общий стресс и рана на голове, которая к её удивлению, на утро о себе и не напоминала. Всё что она сохранила в памяти – это то, как отвратительно воняло в клетке для задержанных.
Крепкая деревянная дверь, обитая железом легко открылась. После яркого снега войти в полутёмное помещение оказалось еще тем испытанием, обычные человеческие глаза не сразу справляются с переменой освещение и на несколько минут Ева ослепла. Позади натужно и с перебоями зажужжал шестерёнками возвратно-запирательный механизм двери.
– Когда дверь починете? – недовольно проворчал даймон справа от девушки.
– Когда канцелярия КДВД расщедрится и пришлёт нам финансирование. – фыркнул в ответ оборотень слева. – Нам туда! – потянул он Еву за рукав.
Кабинет знавал лучшие времена. Деревянные панели на стене рассохлись и некоторые деформировались, лак на них не просто потрескался, а уже конкретно осыпался. Зелёная обивка обоих столов кабинета вытерлась настолько, что уже была серо-зеленовато-бурой, а на резном навершии книжного шкафа свил сеть небольшой паук.
Приняв шубку Евы, лейтенант Вольп галантным жестом предложил место за одним из столов, предоставил в её распоряжение кристалл, стопку чистой бумаги и подал в красивом софьяновом пенале-футляре ручку-артефакт с небольшим кристалликом в навершии – красиво и функционально.
Елена Владимировна с интересом посмотрела на ручку – она видела такую, но внутренняя жаба не позволила её купить. Несмотря на то, что она не нуждалась и в средствах не была стеснена, привычка экономить, выкраивать и выгадывать в Елене Владимировне была неистребима, при всем при том, что жадной она тоже не была.
Елена Владимировна покрутила ручку в руках, свет, преломляясь в гранях кристалла отразился на стене радужным пятном.
– Госпожа Ева? – отвлёк её от созерцания физического явления Амадео Вольп, присаживаясь на один из стульев у стены. – Может вы нам изложите ваши наблюдения?
– Это не ваша ручка.
– Да. Нет! В смысле, я о трупе!
– Я так и думала. Не в ваших привычках покупать такие вещи, вы не видите в них смысла, – она завороженно смотрела на движущиеся световые пятна на стене. – Он кого-то догонял, кого-то знакомого. Не догнал, а на обратном пути встретил свою смерть.
– Почему?! – подал голос даймон, притаившийся на стуле за шкафом.
– А? Ноги в сторону черного входа, а упал он навзничь. На домашней туфле заледеневший комочек снега, на штанине тоже налипшие льдинки, видимо, поскользнулся. Ну и у выхода из тупика нарушен снежный покров. Я запечатлела это место, еле успела до того как набежали полицейские и всё затоптали не задумываясь.
Елена Владимировна умолкла. Повертела ручку в руках, любуясь “зайчиками”.
– А наш злоумышленник стоял там, в тупичке, и точно знал, что лахрим выйдет из этой двери. Ерунда какая!
– Почему ерунда? – вдруг хриплым шепотом спросил лейтенант, сглатывая, в его глазах зажёгся зелёный огонь.
Если бы Ева была самкой оборотня, то наверняка шерсть у неё поднялась бы дыбом и возможно она бы стала более благосклонно смотреть на детектива Вольпа. Но звук его хриплого голоса лишь слегка, на долю мгновения, напомнил Елене Владимировне, что она особь женского пола. Его попытка обратить на себя внимание, как на мужчину, практически потерпела крах.
– Мне, – морщась, нехотя ответила она. – не хватает сведений. А воображение почему-то рисует кого-то небольшого роста. Не ожидал он, не видел опасности, так же как и охрим.
Аурелио Аулз-Кло из своего угла с шумом выдохнул, как бы высказывая своё пренебрежение к подобным домыслам. Но, вполне возможно, что так он не одобрял методов ухаживания оборотня. Его задела наглая попытка лиса воздействовать на инстинкты. Если бы даймоны не были высоко цивилизованными разумными, то представитель КДВД зарычал бы, доказывая своё главенство.
– Тут так и нет некроманта! – сквозь зубы сообщил он почти не к месту, перенаправив вектор злости на Городское Полицейское Управление, которому наплевать на расследование убийств Третьим отделением. Другое его поведение выглядело бы неприличным – за девицей ухаживать он не собирался и не собирается.
– А что, из другого отделения некроманта на прокат не дают? – наивно спросила Ева, которая запустила передачу информации на кристаллах и сейчас, как маленькая, игралась с блестящей ручкой.
– Это как? – не понял даймон.
“Кверху каком!” – подумала Елена Владимировна, однако вслух как всегда произнесла совершенно другое:
– Просто в моём понимании действие представителя КДВД должно распространяться на весь город, а не только на это забытое богами Третье отделение. Кстати, можете употребить своё влияние и на то, чтоб тут хоть сделали уборку, если не могут сделать ремонт. А если намекнуть мэру о том, какое тут убожество, то возможно отделение получит дотацию на ремонт из муниципалитета, и если не на ремонт, то хоть на мебель.
Всё это было сказано не без доли ехидства, но с самым невиннейшим выражением на лице.
Аурелио Аулз-Кло вышел из кабинета, раздражённо хлопнув дверью.
Елена Владимировна мысленно нарисовала ему сразу два жирных минуса к его карме и подумала о том, что даймон законченный козёл. Первый минус за сообразительность – как его такого тупня взяли в Департамент, не иначе как за золотой герб на мобиле и платочке фрака. Второй за невоздержанность. А козёл, потому, что козёл.
– Эм… – привлёк внимание к своей персоне детектив Вольп. – Госпожа Ева, вы хотите отдельный кабинет или вас устроит моё общество в этом кабинете?
Еще часа два они вдвоём с лисом решали вопросы оформления на место штатного фотомагера у комиссара Третьего отделения, размещения, времени работы и вознаграждения за неё.
Вечером она пила розовое вино в компании орков, делясь с ними впечатлениями прошедшего дня. Она уже сильно пожалела, что позволила себе эти детские выходки со вспышкой и подначиванием даймона. Не следовало ей лезть в его дела, выпячивать себя как единственно умную, кто знает, как оно на самом деле, но сделанного не воротишь, слово не воробей.
Возлюби братьев наших меньших
В течении следующего месяца Ева уже пожалела, что связалась с полицейским участком.
Хитрый лис не только таскал своего фотомагера на все выезды, но и нагло пользовался теми выводами, что делала Елена Владимировна. К его чести надо сказать, что он не выдавал их за свои, но сам вообще перестал напрягаться, лишний раз осматривать место преступления – тут же Ева, она всё заснимет, а потом еще и анализ выдаст. Уже потом, если вдруг дело стопорилось, он раскладывал на столе оттиски магфото и пристально рассматривал их, параллельно пытая Еву, заставляя снова и снова вспоминать, что она видела, что она такого особенного заметила.
Дни наполнились подобной суетой и напоминали друг друга. Галерея Евы Кадр практически перестала заполняться, лишь изредка ей удавалась щелкнуть то забавного кота на подоконнике, то ветку в ледяной корке.
Аурелио Аулз-Кло уехал в столицу. Он после того знаменательного выступления Евы, когда она его вдруг взялась учить его работе, заходил всего пару раз, перекинуться парой слов с оборотнем, а на Еву бросал какие-то странные взгляды. Она предположила, что даймон просто не хочет с ней связываться. Это было обидно, досадно, но пережить можно.
В Серебряном квартале убили булочника.
И Серебряный квартал, и часть Центрального относились к Третьему отделению, однако Еве впервые пришлось туда ехать. В Городе Елены Владимировны, в том Мире, этот квартал был застроен сталинками и элитными ЖК на месте заброшенных парков. Странное место сочетания былого величия и новых построек в шестнадцать этажей, возведенных гуано-дендрарийным способом, в смысле из говна и палок.
Все улики указывали на жену булочника.
Еще вполне симпатичная женщина, на лице которой отразилась вселенская усталость. Она стояла как ледяная статуя и не реагировала на внешние раздражители. Казалось, что мыслями она не здесь, где посреди мостовой лежит тело её супруга, накрытое старым покрывалом сердобольной соседки.
– Где вы были, когда ваш супруг пошел открывать лавку?
– Дома.
– Вас видел кто-нибудь?
– Нет. Я была дома.
Покойный булочник женился не так давно, это его второй брак, но и в первом браке детей не было. Родня была только двоюродная и им бы может и досталось что-то от сбережений булочника, но только в случае отсутствия у него жены.
Елена Владимировна не была психологом, так нахваталась по верхам, но интуиция её просто вопила, что супруга никакого отношения к убийству не имеет.
– Здрасте!
Отвратительно бодрый и радостный, с улыбкой на всё лицо, около Амадео Вольпа, который с умным лицом считал ворон, возник новый персонаж – даймон в мятом плаще неопределенного цвета и сером котелке, на котором красовались специальные артефактные очки.
– Лука Капаз, ваш временный некромант, – представился он и в качестве сомнительного доказательства этого утверждения продемонстрировал потёртый скавояж, где что-то печально звякнуло.
– Ну, это… приступайте! Труп никто не трогал, только госпожа Ева…
– Госпожа Ева? Моё почтение, госпожа! Зачем вы трогали труп?
– В мыслях не держала! – возмутилась Елена Владимировна, которая мысленно прикидывала обзор улицы со второго этажа близлежащих домов.
– Господин Вольп попытался сказать, что я на фотомаг всё запечатлела и больше никто не имел никаких отношений с покойным. Он весь ваш!
– О, благодарю! – шутливо поклонился некромант, приподнимая котелок.
Впрочем, котелок он приподнял для того, чтоб снять с тульи очки, надеть на себя и с этой минуты стать потерянным для общества, вплотную занявшись мёртвым булочником.
– Это очень простое дело! – детектив Вольп взгромоздился на свой стол, отодвигая стопку папок. – Супруга сама себя вдовой сделала!
Лис вытащил из-под своего седалища какую-то папку, покрутил её в руках и бросил на стол рядом, подняв взвесь пыли.
– Это бездоказательно, Амадео! Вставать ни свет ни заря только для того, чтоб догнать мужа, треснуть его по голове, а потом подойти через пару часов постоять столбом. Прямо скажем, не слишком остроумная задумка.
– А может она хитра настолько, что специально так сделала?
– Ерунда!
– Нет!
– Да!
Ева раскраснелась от спора и стояла посреди кабинета, уперев руки в бока, притопывала, пытаясь доказать своё.
– И снова здрасте!
Дверь в кабинет открылась нараспашку, явив некроманта с папочкой в руках.
– Пф! – Ева растеряно попыталась сдуть непослушный локон с лица.
Она ничего не успела сказать, временный некромант Лука Капаз уже просочился в кабинет и уселся за её стол.
– Время обеда!
В дверь пару раз номинально стукнули и она вновь отворилась впуская в кабинет Фишруни с корзинкой из которой чудесно пахло.
На обратном пути с места преступления, Елена Владимировна связалась по коммуникатору с Руни, заказала обед для них с лисом. Она хотела заехать в “Хранителя”, однако надо было написать отчет по вчерашней краже, которая по всему не была их делом, они кражами не занимались, однако комиссар решил иначе.
Господин Фишруни рэ ЧиДжу сам по себе и раньше производил впечатление неоднозначное, а после того как стал жить в достатке стал еще крупнее в плечах, словно вырос и заматерел. И теперь, когда он вошел в кабинет, большой, суровый, корзинка с обедами в его больших руках смотрелась игрушечной.
Фишруни бесцеремонно спихнул некроманта со стула Евы. Отодвинул все папки, протёр стол специальной тряпкой, потом и стул на всякий случай протер, и молча, сосредоточенно сопя, начал накрывать “сестрёнке” обед.
Дезориентированный Лука Капаз, которого в его Первом отделении побаивались за принадлежность к некромантам, потерял дар речи. Впрочем, с орками спорят только бессмертные или те, которые могут в силу обстоятельств крепко держать их “за яйца”, образно говоря. О вспыльчивости и несдержанности орков ходили легенды, хотя старейшины их родов давным-давно подписали договор о вхождении орочьих территорий в состав Королевства и они уже вовсю приобщились к цивилизации.
Некромант сглотнул слюну.
– Это Еве, – пригвоздил взглядом залётного даймона Руни.
– А мне? – подал голос лис
– На! – орк поставил наполовину опустошенную корзину на его захламленный стол.
– А где сервис?
– Дома у твоей мамы, лис-с-лишним-хвостом! – беззлобно буркнул Фишруни в ответ.
Чмокнул, приобняв, Еву в макушку, получил в ответ благодарную улыбку, махнул рукой и стараясь не задеть притолоку отбыл.
Во дворе рыкнул мобиль “Хранителя”.
– С ума сойти! – потрясённо заметил некромант. – Орк… на мобиле!
Вполне возможно, что поразило его немного другое, но своё удивление он выразил только вождению Фишруни мобиля. Странная вера в то, что оркам чуждо классическое образование и на их землях нет школ, что они шарахаются от прогресса и не способны управлять мобилем была распространена и среди умнейших голов королевства, что уж говорить об обычном некроманте полицейского отделения заштатного городка на краю Мира. Одно из двух: либо это действительно так, просто Елене Владимировне необычайно повезло встретить на редкость талантливых орков, либо сами орки основательно мутят воду, заставляя верить всех в то, чего нет на самом деле. Сама Елена Владимировна давно плюнула на это дело с высокой колокольни, догадываясь, что она даже с утюгом и паяльником не выбьет признаний, тем более, что они ей совершенно не нужны, парни ей и так нравились.
С господином Капаз пришлось делиться обедом, поскольку есть в его присутствии эти необыкновенно аппетитно пахнущие блюда было бы верхом неприличия.
После обеда, некромант задумчиво ковыряя в зубах острым черным когтем, поведал причину его нахождения в Третьем отделении – он установил точную причину и время смерти. По сути здесь некромант выполнял роль патологоанатома, правда его приёмы всё же несколько отличались, чем именно Елена Владимировна предпочла не узнавать.
– Его ударили по голове, в лоб, с очень большой силой. Так что лис, ты не прав, вдова хоть и не хрупкая женщина, но вряд ли смогла бы так. Кто-то по силе вроде… вроде… – Лука Капаз уставился в серый потолок, прикидывая количество вложенной силы. – Вроде даймона, ну или крупного оборотня.
– А человек так не смог бы? – исключительно для проформы спросила Елена Владимировна, вспоминая довольно крупного детину, высокого и толстого, сына соседа из дома напротив. Когда полицейские начали опрос соседей на предмет свидетельства, его отец заявил, что сын его не совсем здоров, головою скорбный, но безобидный, животных любит. Действительно, взгляд у молодого мужчины был несколько отсутствующий, ему были интересней птички на дереве, нежели большое скопление разумных на улице.
Елена Владимировна вспомнила, что когда только получила место начальника отдела, то перелопачивала кучу книг по психологии, пытаясь выстроить линию поведения с будущими подчинёнными. Именно тогда ей попалась интересная история, совершенно не по профилю и не по теме, но отчего-то она её зацепила и запомнилась. Суть была такова, что в деревне у одной вдовы сын упал в детстве с крыши сарая и умом двинулся. Молчун, от незнакомых людей шарахался, от заезжающих в деревню городских машин старался прятаться вовсе, но работник ответственный и скрупулёзный. Силы в нём было немеряно, он еще будучи подростком мог завалить взрослого мужчину, причем даже не задумываясь о последствиях своего удара, не соизмеряя силу. Мужики в подпитии решили подшутить над ним, ну и дошутились до черепно-мозговой, подначивая нездорового мальчика сразиться с ними, как мужик, а он всё сказанное понимал абсолютно напрямую, не улавливая никаких нюансов.
– Мог, – сама себе ответила Ева, не дожидаясь ответа некроманта. – Очень даже мог. Амадео, а любил ли покойный котиков и собачек?
На следующий день, проклиная всё и вся, Елена Владимировна отправляла в мусорное ведро уже четвёртый лист бумаги с очередным вариантом написания отчета. Подлый лис заставил её писать отчет по делу, ведь это она раскрыла его.
– Да что б я еще раз!.. – она мяла очередной лист и отправляла его в мусорку, комиссар терпеть не мог исправлений и клякс. – Я нанималась магоснимки делать, а не заниматься чистописанием! Добрые дела не остаются безнаказанными!
Как выяснилось в результате допроса соседского сына, булочник, выходя утром из дома, пнул кошку, попавшуюся ему под ноги. Это увидел юноша через забор и желая объяснить, что кошке было очень больно, в качестве демонстрации долбанул соседа по башке кулаком, отчего тот упал на спину и его череп раскололся о камень мостовой.
– Я не буду просить орков оторвать тебе хвост, Амадео! Я сама его тебе оторву! И меня оправдают, ибо совершено это будет в состоянии аффекта!
Очередной смятый лист попал точно в мусорное ведро.
Так себе приключение
Елена Владимировна любила гулять в одиночестве.
Прогулки в компании это нечто другое – моцион и общение, прогулка же в одиночестве – созерцание мира, возможность подумать.
Являясь чистым продуктом своего Мира и времени, Елена Владимировна не больно-то предавалась философии и верила в связь с космосом, Землёй-матушкой и прочий бред, она просто не любила, чтобы её кто-то отвлекал от любимого хобби. Ей не надо подстраивать свой шаг под чужой, ей не надо смотреть туда, куда смотрит компания, развлекать разговорами и прочая. Впрочем, она перестала это делать, когда окончательно выросла в сорок лет – жизнь одна, она у себя одна, окружающие могут идти стройными рядами нафиг. Это не эгоизм, это здравый смысл выживания в бешеном мире, возможность просто жить так, как хочешь ты, а не родители, потом школа, институт, работодатель.
В этом мире Елена Владимировна несколько изменилась, стала немного мягче, но всё же некоторые привычки не желали уходить. Она с ними даже не пыталась бороться, ей они не мешали.
“Приличной девушке неприлично одной ходить по улице! – возмущалась она, передразнивая детектива Вольпа. – Да где вы были, господин Лис, когда я была девушкой, да еще и приличной?!”
Елене Владимировне невольно вспомнилось, как она лишилась девственности на первом курсе с парнем из параллельного потока. Бестолковая возня на узкой койке, слюнявые поцелуи, которые не вызывали никакого желания, а лишь недоумение, дискомфорт и облегчение от того, что её уже никто с чувством превосходства не назовёт целкой. С будущим мужем она познакомилась только на следующий год. Именно с ним она нашла в этой слюнявой возне что-то интересное, а со временем даже немного приятное. А приличия её давно не беспокоили.
– Прокладка большой паровагонотрассы к морю пройдет рядом с Городом! – кричал мальчишка, размахивая газетой. – Начата стройка большого порта с пятью причалами для крыланов!
– Массовый сбой порталов в королевстве! – перебивал его другой пацан. – Жертв нет, но перемещения закроют!
Елена Владимировна сделала снимок юных газетчиков, дошла до угла улицы и повернула на аллею. В этот час на ней было малолюдно, пара стариков чинно шествовали в одну сторону, а в другую няня впереди себя одной рукой толкала коляску с малышом, а другой пыталась удержать сорванца лет четырёх за руку.
Пока она решала в какую ей сторону пойти, сначала пропали из вида старики, затем у няни кончилось терпение и она свернула в сторону, волоча за собой громко орущего ребёнка. Немного потоптавшись на месте, Елена Владимировна пошла туда, где скрылись старики, поскольку терпеть не могла детские вопли.
Снег лежал старый, слежавшийся, на солнечном припёке таял, образуя лужицы, а впереди, в перспективе аллеи была влажная дымка. Лучи солнца, разбиваемые черными росчерками ветвей деревьев. Воробьи вспорхнули с ближайшего куста, десантом сели у лужи, однако купаться не стали, наверное, сезон еще не открыт. Это всё так обычно и в то же время очаровательно.
Она шла по аллее, делала магоснимки и вдруг незаметно для себя вступила в какое-то марево, принятое ею издалека за дымку. Шаг – она оказывается совершенно в другом месте, незнакомом ей. Сердце в испуге ёкнуло, она делает пару шагов назад и оказывается в третьем месте, не успевает сориентироваться, как попадает в чьи-то объятия. Взгляд её упирается в дорогой теплый плащ с пелериной.
– Ева? Что случилось? Откуда ты взялась?
В голове у Елены Владимировны хаос, её трясёт и слегка подташнивает, но всё же она узнаёт Аурелио Аулз-Кло, представителя из Столицы. Впрочем, её это общество на тот момент устраивало, знакомое зло гораздо лучше незнакомого.
Сделав несколько судорожных вдохов, призванных укротить тошноту и желание разреветься как дурочка, Елена Владимировна с трудом разжала собственные пальцы, вцепившиеся в дорогую ткань плаща даймонского аристократа.
– Прекратите меня щупать!
Это было первое, что произнесла Елена Владимировна после столь неожиданной обеими сторонами встречи.
– Ваше пальто не сотрётся, я вас уверяю! – насмешливо ответил даймон, но всё же перестал гладить её по спине, успокаивая.
– Я перчатку потеряла… – совсем не в тему ляпнула она рассеяно.
– Так откуда вы свалились, госпожа Ева?
– Если бы я понимала!
Несмотря на все усилия, Ева чувствовала подступающую истерику и понимала, что предотвратить её не в силах. Она снова вцепилась в плащ даймона, уткнулась в него носом и разревелась.
– Боги! Боги! – Аурелио растерялся.
Нервно оглядываясь, он начал судорожно искать, куда можно отвести рыдающую девицу и не нарваться на осуждение и сплетни. Впрочем, и то, и другое ему обеспечены, поскольку стоя посреди переулка недалеко от центра их колоритная пара уже собрала небольшую группу перешептывающихся зрителей.
К счастью, Елена Владимировна достаточно быстро взяла себя в руки, приняла платок и позволила отвести себя в “Хранителя живота”.
Повторяя в четвертый раз свой рассказ, сопровождая его демонстрацией сделанных ею кадров с фотомага, Елена Владимировна была спокойна. Шок прошел, но здравый смысл и холодный разум еще не вернулись. Тем более где-то там на задворках сознания бродили странные ощущения, совершенно не связанные с произошедшим.
