Текст книги "Нина и лорд (СИ)"

Автор книги: Анна Гвезда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Ой, какой визг поднялся, бабы так в бане визжат, когда за подглядыванием мальчишек соседских застают. Взвился эльфенок, как подстреленный, прям не знал, куда забежать. Слава Богу, нашел путь к выходу. Попку свою ущербную, наверно, к целителям понес.

– А ты деточка кто будешь? – спросил меня библиотекарь, подлетев ко мне вплотную.

Я не стушевалась, вслух та я ничего не сказала, откуда ему знать, что я эльфенка прокляла.

– Воздушница боевик, многоуважаемое приведение.

– А еще?

Умный, какой нашелся. А чем черт, не шутит, признаюсь, для него ж старалась.

– Проклятийница, господин библиотекарь – скромно призналась я.

– Ага, ну, запомни, проклятья ауры мага не оставляют, а вот боевая магия, след в палец несет – назидательно сказало приведение.

– Вот как? Спасибо вам, большое, унту на будущее.

– А что ж ты пожелала, скажи мне? – полюбопытствовал библиотекарь.

– А, каждый, кто вам будет грубить, если на стул этот присядет, как на колючку наткнется.

Приведение зазвенело цепами и захрюкало.

– Вот затейница, ладно, книги можешь взять только через три дня верни.

– Спасибо. Меня Нина зовут. Будут обижать зовите.

– И тебе спасибо, Нина. Повеселила ты, старика. И ты обращайся, защитить не защищу, но убежище предоставлю. Куридж, меня зовут.

Приведение неожиданно взглянуло на меня пристально, будто душу наизнанку вывернуло. Неприятный холодок пошел у меня по позвоночнику. Холодно стало, муторно.

– А, интересная у тебя судьба, Нина. Хочешь знать?

• встряхнулась, как старый пес.

– Нет, спасибо и до свидания.

Вот, не верю я в судьбу, в рок, предназначение. Чушь все это. Каждый человек сам творец своей биографии. Будущее – это туманная субстанция, и зависит оно лишь от нашего выбора. В это я верю свято. А всякие предсказания не по мне. Как захочу, так и будет.

Я подхватила книги и пошла в общагу, штудировать юридический массив. Только дома, меня ждал нежданный сюрпрайз. Внезапно захотелось петь!

«Да что ж ты страшная такая, ты такая страшная. Ты не накрашенная, страшная. И накрашенная»

Я, конечно, много в своей жизни перевидала. Но оказалось не все.

Это что же такое у меня в комнате сидит. Убоище лесное, не ждала я, не гадала встретить тебя на пятом этаже в своей комнате. Максимум в темном бору, в безлунную ночь.

Бабища, сидящая на кровати, была нежно болотного цвета, здоровая как коряга на картине Сурикова. Волосы некая помесь дизайнерской мысли: аля я летела с самосвала, тормозила головой, причем сразу после взрыва на макаронной фабрике. Цвет вырви глаз, рыжий, как факел. Дальше я потерялась в изобилии: клыки, бородавки, и борода. Нет серьезно такая трехдневная щетинка, пушок рыжеватый, плавно стекающий на монументальную шею. Если бы не здоровые бидоны, выступающие из декольте платья, не в жизнь не догадалась бы, что это баба, а не мужик. Ручищи шириной с мое бедро. И все это великолепие заканчивалось, трогательными сандаликами, из которых не менее трогательно нависали черные когтища.

Так, почему я не на земле, я вас спрашиваю? Я б уже озолотилась. Это ж стопроцентный победитель евровидения передо мной сидит. Помесь бородатой Кончить! и скандинавских гоблинов. Она бы собрала сотни голосов, и тысячу симпатий, даже петь бы не пришлось, вокруг нее только еще фигуриста со скрипкой на перевес пустить, и все, успех у нас в кармане. Эх, золотая моя, что ж ты мне в прошлой жизни та не попалась? Мечты, мечты.

– Ну, что расселяться будем? – сурово вопросила бабища.

– Так я уже – удивленно ответила я.

– Не, разъезжаться.

– А почему? Неужели, я тебе так не понравилась – нет, ну обидно, еще словом не перекинулись, ни разу колготки последние не делили, и уже на тебе.

– А со мной никто жить не хочет, бояться – меланхолично ответила орчанка.

– А ты что кусаешься?

– Нет, да ты что? – обиделась зелененькая Кончила.

– Тогда что?

– Страшная я – печально ответила соседка.

– Ну, мне по барабану, как ты выглядишь лишь бы человек, прости, орк был хороший

– бодро ответила я.

Орчанка поблымала удивленными лиловыми очами, глазюки, кстати, красивые.

– Гадяна Баяр – представилась она.

Ой, ти бозецки, ты мой! Ну, здравствуй, Гадя Петрович Хренова, именно, такой я тебя себе, и представляла. Мы с тобой подружимся обязательно, будем вместе прыгать на батутах, и отжигать на базе электроника. А чего это даже хорошо, что моя соседушка бородатая, такая крупненькая, меньше приставать будут, поостерегутся задирать.

– Нина Дубр, очень приятно – и я пожала большую зеленую когтистую лапу.

– И что, тебе не противно до меня дотрагиваться?

Ой, бедная девочка, совсем затюкали, видать. Надо с этим что-то делать. Лучше веселая орчанка, чем депрессивная гоблинша.

– Да, ты не грязная, и не воняешь, чего должно быть противно, не выдумывай – весело отмахнулась я.

– Ой, и, правда, а чего так чисто? Не уж то бытовики к нам заглянули? Небывалое событие! – уже бодрее пробасила Гадя.

– Ага, щаз, три раза приходили, а потом догнали и еще раз приходили. Сама я ручками. Не люблю я, как в свинарнике жить. А у тебя с этим как? – с опаской спросила я. Жить с хрюшей, как то особо не хотелось.

Гадечка умничка сразу развеяла мои подозрения, и договорились мы мыть нашу вотчину по очереди. Вот хорошая девчонка. Только очень уж стеснительная и затюканная. Ну, ничего мы ее побреем, когти обрежем, и получится конфетка. Ну, может и не конфетка, но пирожное картошка точно получится.

– А ты есть не хочешь? – спросила Гадя, очень своевременно, должна вам сказать.

Я люблю эту женщину, уже сильно и страстно, глубоко и беззаветно. Конечно, хочу. С утра хочу. Никто из магов моим пропитанием не озаботился, а время уже за полдень зашло.

– Очень хочу, только у меня ничего нет – сокрушенно призналась я.

– Ты, комнату вымыла. С меня еда. Все по честному – ответила Гадя.

Ну, и пир у нас был – на весь мир. Моя соседка по прошлой общаге Нюрка со своими деревенскими гостинцами не попадала. Права была незабвенная Ахрен, повезло мне с соседкой. Может, внешность и своеобразная, но человек она, орк хороший! Везучая я.

После того как мы с Гадей перезнакомились, решили идти к бытовику на склад за формой. Еще один колоритный тип на мою голову, хихикающую. Маленький, пузатый, косой на оба глаза. Сплошное очарование, которое мне категорически отказалось выдавать форму. Нет, на бабе не предусмотрено, искать не будет. Ну, не на ту напал. Мне уже лет в обед и памяти нет. И знаю я один маленький секрет. Мужчины – они ж как телята. А что телятам для счастья нужно. Правильно – ласка. Пузико почесал, за ушком погладил, зайчиком назвал, и все мужик уже в дамках, звезду с неба достанет. Когда на тебя с непередаваемым восхищением смотрит женщина, непрестанно повторяя, какой ты великий и неимоверный, не то, что звезду, даже сапоги на каблуках для одной хитрющей боевички достанешь.

– Нин, а тебе зачем такие каблучищи? – все поражалась Гадя

– А чтоб издаля видать было – хитро отвечала я.

Еще чего не хватало без каблуков, да я без них равновесие плохо держу, я себя без них радимых женщиной не чувствую. Для уверенности они мне нужны. Вот зачем.

Может, кто-то про меня скажет – подхалимка. Я только посмеюсь. Никогда не вытирай ноги, об того, кто тебе моет обувь, сам запачкаешься. Еще со времен своей работы в компании, я твердо знала с младшим персоналом надо дружить. Я всегда интересовалась проблемами бабы Клавы нашей уборщицы, знала о неурядицах Виталика охранника, и переживала за дочку нашей кастелянши. В ответ я всегда знала заранее обо всем, что очень помогало в работе. Этот метод действует всегда и во всем, ты к людям по человечески, и они, ответят тебе тем же.

А ночью я пришла к твердой уверенности, что у нас завелся барабашка. По комнате кто-то настойчиво топал. Топ – Топ – топ. Топ, топ, затоптал, блин!

– Мне страшно– простонала Гадя.

А мне нет. Я злилась. Вот же гадство. А как же мой сон, на новом месте приснись жених невесте. Ничего в этом дурацком мире запланировать нельзя. И поскольку моя долгожданная встреча с женихом откладывалась на неопределенный срок, я решила этого домового изловить и побить. Нет, ну, а что, на канун моя личная жизнь, а он тут топает, как лось доморощенный, спать мешает!

Я взяла полотенце с тумбочки, зевнула, свернулась калачиком и затаилась, предварительно шикнув на Гадю, чтоб не пыхтела. Топ, топ, ба– бах! Поймала! В полотенце кто-то сильно пихался и пытался укусить меня за палец.

– Гадя, свет зажги – пропыхтела я, удерживая кулек из полотенца.

Гадя хлопнула в ладоши и свет наш магический от двух светильников зажегся. Осторожно сжимая в руке, слегка развернула полотенце. Нутес, и кто у нас здесь? О па, здравствуй, Кузя. Маленький человечек примерно с мою ладонь, непонятной наружности бился в моем кулаке

– Пусти, зараза – пропищало существо

Ага, сейчас засранец маленький, все полотенце из за тебя в грязюке извазюкала. Чем я завтра вытираться буду, а ну пошли стираться. Я поперла в ванну. Умывальник у нас вполне цивилизованный, вода из крана при нажатии бежит. Так, что схватила я мыло милейшей Ахрен, и давай намывать барабашку вместе с полотенцем. Визгу и грязи было видимо не видимо. Барабашка оробел, затих, и на момент, когда я его вытряхивала из грязной рванины, в кою он был облачен, совершенно перестал сопротивляться. Затем закрутила я ночного диверсанта уже в Гадино полотенце, вручила ему маленький наперсток с остывшим чаем. Чай у Гади из кружки позаимствовала, наперсток мне комендантша вручила вместе с лоскутами и нитками для топиари. И устроила допрос мелюзге, правда без пристрастия. На пристрастие сил не хватало, спать хотела.

– Ну, и что ты ночью бузишь? Спать нам не даешь, партизан малолетний – подавив зевок, строго спросила я.

– Так вот ее пугаю – кивнув на Гадю, ни разу не смущаясь, поведал домовенок.

Гадя сжала увесистый кулак, мне самой страшной стало.

– Прибью! – прорычала орчанка.

– А чего, чего? Я ж ничего плохого не делаю. Смешно же! – совершенно искренне возмутился домовенок.

– Смешно тебе, подлюка! Я чуть с ума не сошла, козявка малолетняя– продолжала разоряться Гадя.

– Ничего я не малолетний. Я мужчина в самом соку! – нахохлился барабашка. Ой, ну, такой потешный. Прям воробушек перед разъяренной овчаркой.

– Ах, ты Карлсончик, мужчина в самом рассвете сил, ты кто такой то будешь? – заворковала я, оттягивая, рассерженную Гадю от малыша.

– Мы то, нюты будем, здесь живем при корпусе. Скучно мне было. Вы уж простите меня, госпожи ведьмы. У вас на этаже погулять можно, а то к лордам этим сунешься, беды не оберешься – пожаловался нют. – Вон мою сестру о прошлом годе поймали, да в банку посадили, замордовали девку, козлы вонючие.

Вот чем дальше, тем больше не нравится мне эта аристократическая братия. Напоминает, мне шайку из детдома, очень любили мальчики жабок живьем препарировать, да тараканам лапки отрывать. Только плохо они все кончили. Сгинули мальчиши плохиши, никто не дожил и до сорока. Жаль лорды эту печальную статистику не знают. Может, поостереглись бы маленьких обижать. Маги магами, а обычных мирских законов не знают. Закон обратного волшебства называется. Все что ты делаешь, как правило, к тебе же сторицей и возвращается.

Жалко нам стало этого нюта, замурзаный и голодный. Гадя хоть и пыхтела, а едой с ним домашней поделилась, да и сколько он там съел, так крохи. А я за разговорами сшила из лоскутков ему распашонку и примитивные штанишки на завязочках, потому как очень я в детстве полюбляла на пупсов одежку шить, вот и пригодилась сноровка.

– А ты мне имя дала – радостно провозгласил нют.

– Это какое же? – удивилась я.

– Карлсончик!

– Ну, дала– хмыкнула я. Мне не жалко, если ему в радость.

– И одежду подарила! – не переставал радоваться малыш, смешно дергая ножками.

– Подарила – покладисто согласилась я. Я уже, на что угодно была согласна, так спать хотелось, а дитятко великовозрастное все никак не угомонится.

– А можешь еще нашить? У меня папка, мамка две сестры и девять братьев! – счастливо провозгласил домовенок

– Ох, нечего ж себе! – ну, и запросы у местной нечестии. Вот, не думала, не гадала, а портнихой к домовым записалась.

– А ты ведьма, пошей. А мы тебе тоже чего-нибудь хорошего сделаем – хитро сказал Карлсончик.

– И что хорошего? – устало, спросила я.

– А вот как придет время, так и попросишь – последовал лаконичный ответ. Наглый, домовенок, однако.

– Ну, договор. Только ты смотри, малыш, спать нам по ночам не мешай. Днем можешь, бегать, сколько хочешь, только не вздумай грязь мне здесь разводить, поймаю и прибью – строго предупредила я.

– Можно я печенюшку возьму, маму угощу – застенчиво попросил нют.

Я умилилась, нагрузила крошками крошку, а нют возьми да исчезни просто так на ровном месте.

– Нин, ну, и охота тебе эту мелюзгу привечать, еще повадятся сюда всем скопом ходить– проворчала Гадя.

– Да ладно тебе Гадь, может на что-то сгодится наш маленький нют, жизнь длинная, земля круглая. Давай спать– зевнула я.

Гадя еще долго вздыхала над моей сердобольностью и мы, наконец, уснули.

А ночью мне приснился принц, только какой-то некарамельный, нешаблонный, а бандитского вида. Здоровый мужик, блондин с темными, как ночь глазами и шрамом на лице. Волосы торчали, как солома в хаотичном порядке. В глазах бездна, черные дыры, а не глаза. Манят, зовут и пугают одновременно. Тонкий шрам, прочерчивает левую скулу и бежит к уголку рта, от чего улыбка кажется шальной и кривой. Он долго смотрел мне в лицо, будто что-то искал мучительно, но так и не смог найти. А потом он кинулся на меня, заломил руку и прижал спиной к своей груди. Мне не было страшно или больно, мне было предвкушающее. Я всей своей кожей ощутила жар его тела. И хотела, жгуче и ярко, быть еще ближе, до боли, до всхлипа, до хруста в кости.

«Попалась» – прошептал он мне на ухо.

Я извернулась в его руках, прикусила мочку уха мужчины и ответила:

«Попался»

И такая молния между нами пролетела, что проснулась я от собственного громкого стона, извиваясь в волнах оргазма.

Вот тебе и первая ночь на новом месте.

3

Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы,

Ехал поезд запоздалый,

Из окошка посыпался горошек,

Пришли куры поклевали,

Пришли гуси пощипали.

Я читала этот стишок, пока наблюдала изо окна за приездом студиозов. Выходить, и знакомится с лавиной разномастных младых девчонок, я смысла не видела. Они моего рвения не оценят, дойра, гадкий утенок на этом птичьем дворе, а у меня работы куча. Не выполнять обещания – это скверное начало любого предприятия, так, что я с маниакальным рвением принялась за изготовление пупсопопсовых шмоток для оравы нютов и одного мностурозного топиария для нашей коменды, что не мешало мне подсматривать, за прилетом новых общажных птенцов.

Интересно было присмотреться к местным девочкам, прицениться, примерить их образ на себя.

Ну, что сказать мне понравились оборотницы: жизнерадостные, представительные, громкие, бурно жестикулирующие. Этакие, итальяночки, только с пушком на ушках. Люблю таких теток, все понятно и все написано на лице. В большинстве своем зверобарышни разномастные. Отличаются яркой внешностью. Если блондинки, так вырви глаз, если, рыжие так издалека видать, в основном кучерявые и светлоглазые. Фигуры немного коренастые, но, тем не менее, отличаются каким-то неуловимым изяществом, на общем фоне порывистости движений. Как сексуальные воительницы из компьютерных стратегий.

На втором месте по привлекательности для меня, как ни странно, были орчанки. Гадичка, стоило признать, действительно была не самой прелестной представительницей этой расы. Практически все орчанки могли похвастаться бледной кожей, лишь слегка отдающей зеленцой. Я бы сказала приглушенно мятные, светловолосые, глаза по цвету ближе к болотному, редко, редко попадались лиловые. Клыки в наличии, но как-то ненавязчиво, и никак их не портили. Фигуры, не лишенные форм и волнующих изгибов, в стиле художников эпохи возрождения. Но даже по сравнению с ними, Гадя, казалась, трехъярусным тортом на фоне гладких маффинов.

Очень впечатлили девочки жолки, я ожидала бородатых гномих, а получила трепетных Дюймовочек, правда, в комплекте шли рожки и кокетливые хвостики. Этакая няшная помесь чертят с феями.

Эльфийки не поразили. Так, примерно и выглядели мои прошлые земные представления об этом племени. Высокие, изящные блонди с зелеными, как у лягушек глазами, просто батальон Клавдеек Шифер. Особо напрягало, то, что они все на одно лицо, как китайцы для русского человека.

Представительницы людской расы неприятно удивили своей тусклостью. Ксерокопии Мелани из «Унесенных ветров», ей Богу, неинтересные до зевоты.

Что удивило, рыжие здесь такая же распространенная масть, как и блондинки, а вот темные брюнетки, наподобие меня, большая редкость, по чести признаться еще ни одной не узрела. Ничего не пойму, Изотерма вроде аристократка, вот закрадываются у меня смутные сомнения, что ее покойная мамаша была, не так проста, и явно с кем-то подгуляла.

Одеты дамы, кто во что горазд. Попадались равно как кринолины с корсетами, так и цветные шаровары. Пуританством местный дамский бомонд не увлекался. Декольте поражали своими глубинами, разрезы на юбках радовали голыми ножками.

Дейры не сильно отличались от благородных, только разве что, качеством одежды и общей пришибленностью поведения. Они шли, пригибая головы, и как-то всем своим видом выражая: извините, что я мешаю вам деньги прятать. Зажатые, чуть ли не в простынку. Ведут себя из серии: можно я здесь рядом подышу, нет, так я могу и не дышать.

Я поморщилась, а если у тебя дар посильнее, чем у той же эльфийки, так и будешь голову в чепец прятать? И зачем сюда стоило поступать? Чтоб дышать через раз? Эх! Наверно, я чего-то не понимаю. Не знаю реалий этого мира. Может здесь по-другому не получается, не бывает? От этих мыслей муторно на душе, и обидно за этих забитых девочек.

Последними, прибыли айвы деи. Ну, что я могу, сказать, кроме шикарных лошадей, запряженных в карету, ничем они меня не впечатлили. Голубая кровь не проглядывала, слоновая кость не просматривалась. Бесцветные моли, такие же, как я в своей прошлой жизни, маленькие, беленькие, кривоногие. Основное отличие от моего прошлого я – безмерная надменность и нарочитая гордыня. Так и хотелось подойти и сказать: «Дамочки, если вы думаете, что статус заменяет красоту и доброжелательность, то я даже не могу объять всю полноту и безграничность вашего заблуждения. Что ж вас мама в детстве не научила, что жизнь длинная, и может повернуться к вам задом, пошикарней, чем мой. И там в этой глубокой лопес ваш статус и общий налет божественности может оказаться пустым пшиком.

В общем, разочаровали меня местные принцессы, я как в сказку Андерссона попала, где глупая принцесса предпочла принца свинопасу. Причем, я себя чувствовала, обманутым принцем. Я наивно ожидала немного слюнявого очарования героинь французских романов, типа Марианны или Анжелики, а увидела бледный, чопорный суповой набор дочерей туманного Альбиона, полученных путем многовекового скрещивания кузин и кузенов, разной степени родства и одинакового положения в обществе. Возможно, приток простонародной крови как-то бы оживил этот вялый аристократический генофонд. Только в этом мире об элементарных законах генетики не слыхивали. Хотя судя по мне, о чем-то таком, догадывалась, покойная мать Изотермы.

Пока я шила, правым глазом изучала устав и методические рекомендации по поведению студентов. Это, конечно, не совсем то, о чем я просила. Ну, так и вуз непрофильный и с кондачка невозможно вдруг с того не сего стать подкованным юристом в чужом государстве. Это только в нашей чудной стране, да и чего скрывать, на всем постсоветском пространстве, некоторые недоросли, имеющие в запасе очень богатых и замороченных родителей, могли стать даже неожиданно для самих себя светилами юриспруденции. Правда в рамках папиного завода и с подпорками под попу в виде долготерпеливых помощников, которые подкладывают им, с раздражающим постоянством, нужные бумажули под крестик, пардон под подпись. Я же попала совсем в другие рамки, и будем пока кушать, то, что есть.

Ну, что сказать, в основном устав для одной красивой меня состоял из одних нельзя. Не пропускать занятия, не применять магию во внеурочное время, не оскорблять личность и достоинство преподавателей. Кстати, весьма скользкий пункт, это самое достоинство еще нужно найти и доказать что оное было прищемлено, здесь можно нехило поиграть, игры в достоинство мои любимые. Нельзя выходить ночью из общежития, нельзя вступать в отношения, ни с кем, как в советском союзе, блин, секса у нас нет. Из преимуществ этого запрещательного списка есть только одно: все учащиеся уравниваются, статусы на время обучения обнуляются, и все студиозы считаются трессами, то бишь, магами единичного уровня. Ну, это де юро, а вот де факто, я уже себе представляю. Но при правильном подходе, этот пункт, пожалуй, единственный, который, в случае чего сможет меня защитить.

Расписание, которое вручила мне Гадя, тоже не слишком возбудило мое воображение. Все как на земле, стандартные общие предметы, только в антураже магии. Первые две пары теория общей магии. Ведет профессор Монро, если это баба, да еще и блондинка, я буду долго хихикать и перед каждой парой петь пупупи дум. Третья пара, внимание: расоведение и статусоведение. Это, чтоб высокородные лорды, не дай Бог, не забыли, о своем породистом происхождении, вот честное слово все это мне напоминает выведение элитных пород коров. И когда-нибудь их мраморное мясо, наткнет на копья, угнетенная, и доведенная до ручки дойра, чует моя лопес. Ага, Нина, эгей, покажи им Кузькину мать и штурм Бастилии, кстати, шутки шутками, но надо бы день взятия Бастилии отметить, для русского человека святой праздник, равно как и день независимости Багладенш, и я уж молчу про день защиты насекомых. Гадя еще не в курсе, но надо, же нам как-то закрепить наше чудесное знакомство, обмыть так сказать оркочеловеческую дружбу.

Ну, и в конце дня физра. А как же без нее родимой на боевом факультете. Слава Богу, не первым уроком. Не то пришлось бы, смрадным, подростковым амбре потрясать однокашников до конца учебного дня. Вообще физкультуру я тупо игнорировала, в свою бытность студенткой. Вот запомнить все двести восемьдесят семь статистических формул, это, пожалуйста, а отжаться пять раз, это извините, мне грудь мешает, и плевать, что она минус первого размера, в землю упирается, и все тут. Ненависть к этому предмету сформировалась с детства, все благодаря художественной гимнастике, на которую меня так упорно водила мама. Да, вид спорта, безусловно, красивый. А как эта красота дается? Вряд ли обыватели в зрительном зале об этом задумываются. Потом и кровью, бесчисленными, синяками, растяжениями, и трудом, адски тяжелым трудом. Некоторым такое нравилось, якобы при силовом усилии эндорфины выделяются, у меня отродясь такого не было, мои эндорфины голову поднимали только при виде куска шоколада, а вот при виде брусьев мило махали мне ручкой, причем всерьез и надолго. Годы спустя мне удалось закрыть для себя дорогу в спортзал, просто в свое время завела роман с сынком зав кафедры физкультуры, рассталась с ним по умному, лучшими друзьями, и потом до конца учебы я получала зачет без своего сногсшибательного явления пред светлы очи нашей физкультурницы Капитолины Аркадьевны. Не, на самом деле Вовка мне очень нравился, и расстались мы, потому что он был неизбывным бабником, и за каждый зачет я платила ему аж пятьдесят рублей, но одногруппники думали обо мне именно так. Однако здесь отфилонить просто так не получится, физра у меня профильный предмет. И не физра это, конечно, а боевая магия, основы боевой магии, если быть точнее. Но один тот факт, что занятия будут проходить на полигоне, о многом говорил. Фигня это все, не покажут нам боевые заклятия, знаем не первый год по земле ходим. На первом занятии будет кросс, как минимум, а как максимум, полоса препятствий. Одно утешает, тело мне досталось сильное и выносливое. Неделя в карцере, два дня беготни по академии и хоть бы хны. Бодра и свежа как майская роза на морозе.

Последняя, пара, как сыр рокфор на десерт, вонючая, это после физкультуры но, вкусная. Зельеведение. Прекрасно. Зелья – это же, как готовка, главное знать ингредиенты и весовую пропорцию. Не знаю, что там будут готовить боевые маги, главное мне от переизбытка энтузиазма динамит не изобрести, а то взорву, к чертям собачим, всю академию, с меня станется. Я у плиты просто монстр, люблю экспериментировать. Ну, к слову сказать, у меня это хорошо получалось, за что собственно мужики любили, и многое прощали. Когда полыхающему от возмущения, за купленные по наитию туфли, мужчинке подставишь под нос полыхающий жаром борщ, подложишь под локоток свежие котлетки, да еще и шарлоткой поманишь, весь пыл на нет сходит. В этом деле главное не перекормить, мужик, он же, как хомяк, чуть перекормишь, сразу в спячку собирается и не каких тебе плотских удовольствий. А я всегда была уверенна, что ни одними новыми туфлями может быть сыта женщина, нам еще и другие радости подавай.

Вот и все, вот и кончилось теплое лето,

Вот и все расставаться всегда тяжело,

Расставаться с памятью о чуде,

Зная, что его уже не будет,

И ты плачешь, а дождь за окном,

И ты плачешь, а лето прошло.

Ой, чего-то мне взгрустнулось первого сентября. Первый раз в третий раз. Как бы там ни было, и пусть никто на земле меня не ждал, мне было грустно. Я скучала о своей жизни. Друзьях, коллегах, работе, своей уютной квартире. И о памяти о чуде. Нет, не будет у меня больше Юленьки с Тимурчиком. А я их так ждала, так надеялась. Не поверите, я даже кроватку с коляской уже выбрала. И двух плюшевых кроликов купила. А теперь, что? Снова в первый класс. Как мне жаль…

А ну ка, ну ка, ну ка, Нина, сопли быстро подобрала, глазюки накрасила, и пошла, пошла, собой мир украшать, и пусть мир скиснет от потрясения. Чего раскуксилась? Молодая, семнадцать лет, будет у тебя еще и Юля и Тимур, а если поднажмешь, то и Лизонька с Тимофеем.

Я стояла перед зеркалом. Хороша чертовка. Брючки черные, как вторая кожа сидят, загляденье. Лопес моя в штанишках боевых кругленькая, подтянутая, вот просто саму бы себя шлепнула, до того аппетитно выглядит. Каблучки супер, ноги как у Наоми Кембел. Рубашечка беленькая, желеточка корсетом, грудь кверху подтягивает, ну, просто конфетка я. Глазки я подвела Гадиной мазюкой, не знаю что это за субстанция, но легла хорошо, глазища мои темнющие еще больше казаться стали. С волосами заморачиваться не стала, собрала их в большой пук на макушке, как было модно на земле, и стала еще выше и стройнее.

– Ой, Нина, я даже не знаю – запричитала Гадя – сильно выделяться будешь!

– Гадь, я некрасивая, вульгарно выгляжу? – спросила я

– Да нет, что ты!

– Тогда в чем проблема?

– Дойра ты, Нина!

Железный Гадин аргумент не произвел на меня впечатления. Вот не согласная я быть сгорбленной тенью.

– Дойра априори должна быть уродливой? – уточнила я.

– Не знаю, что такое приори, но незаметной, оно как-то спокойней – бескомпромиссно заявила Гадя.

– Гадя, покой нам только снится! – отмахнулась я, и пошла, как в море лодочка на первое занятие.

Вау-у-у-у. Ай фил гуд!!!! Я зашла в аудиторию. А там Эльдорадо, Клондайк. Одни мужики, да какие. Тридцать три богатыря, в чешуе, как жар горя, у меня аж в глазах зарябило. Я просто потерялась в ярких глазах и обилии мышц. Да, это я удачно зашла, просто как в пещеру Али Бабы. И плевать, что среди боевиков, я единственная женщина. Это даже плюс, есть, где разгуляться.

Мальчики меня тоже заметили, еще как, рты от удивления поразевали. Я не растерялась, спину выпрямила, грудь вперед, и пошла походкой пантеры перед прыжком. Секретарша Людмилы Прокофьевны одобрительно мне закивала. Мужчины меня взглядом не пропускали, как приятно. Ну, нет меня, красивей, талантливой, и умней, главное, эту мантру почаще повторять, я верила, что мысли и настрой становятся материальны.

Села я в уголке поближе к окну, вокруг меня выстроилась пустота, никто не подсаживался, будто я прокаженная. Ну, ничего, все впереди еще перезнакомимся. Я от одиночества никогда особо не страдала, чувствую себя, как в моем бывшем кабинете, широко просторно, разложиться с бумагами можно. Во всем есть свои плюсы, даже в таком вот местечково-застенчивом отношении мужчин к женщине.

Эх, как хорошо все началось, но облом подкрался, как водится, незаметно. Птица обломинго влетела в аудиторию ровно по звонку и, к сожалению, оправдала все мои ожидания. Взошла на кафедру профессор Манро, как небезызвестная актрисулька на подиум, только выглядела она не в пример голливудской диве, вульгарно. Может, у них мода такая, и великолепная Ахрен в своей малиновой кофтюле просто тянется к элите. Такое платье статусная женщина не оденет, разве что танцовщица в дешевом кабаре. Платюшко слегка подгулявшее. Мадам с размерчиком не угадала, декольте до пупка и разрез до лобка, несильно украшают. Просто такой наряд натуральной блондинки, слабоватенько натуральный жирок прикрывает. Невинное дополнение к образу – мантия, сзади болтается, тоже укороченная, к слову сказать, картину не улучшает. Мерелин в гробу переворачивается с досады, обкомичила ее образ местная магесса.

Магистр гордо всех поприветствовала и вперилась в меня.

– А вас студентка я не помню.

Ну, зачем же так прямо склероз выпячивать, нормальные бабы свой возраст скрывают, впрочем, теперь понятны ошеломительные детали ее наряда, возрастной маразм сказывается, не иначе.

– Вы, что не проходили через приемную комиссию? – продолжала надменно вопрошать неудачная копия девушки из джаза – Встаньте, я на вас посмотрю.

Я тушеваться не стала, деваться некуда, поднялась, спину выпрямила и морду кирпичом скрутила.

– Я прошла вне конкурса, госпожа магистр – вежливо, с улыбкой ответила я.

– Ну, назовитесь, кто вы и откуда? – зло вопросила малеванная кукла.

– Нина Дубр из Северных пустошей – отрапортовала я.

– Статус?

Вот же стерва!

– А разве статус не обнуляется? – попробовала отбиться я.

– Статус студентка?

– Дойра

– Вот как? Да уж не знала, что без меня всякое отрепье будут брать.

И смотрит на меня, я смотрю на нее. И тихо офигеваю, нет, а что от меня сейчас ожидается, что я сорвусь из аудитории в соплях и слезах, или буду с пеной у рта доказывать свою исключительность, это на первой паре перед всем факультетом, нет, моя дорогая, не на ту напала. Я молчу, она молчит, пауза затягивается. А я еще в той жизни решила, что я ничем не хуже Джулии Ламберт, так, что не дождешься, милая, молчать я могу долго и нудно.