Текст книги "Наследник на Новый Год! (СИ)"

Автор книги: Анна Гур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 6

Улыбается, открыто, искренне, словно солнышко из-за туч появляется. Редкость для всегда сурового и отчужденного мужчины.

Только вот в любимых сине-зеленых глазах боль и даже отголосок боязни потерять:

– Ты моя Ахиллесова пята… мое сердце …

Слезы текут из глаз, а он стирает их горячими пальцами, смотрит прямо в душу, словно сканер запускает.

– Ты всегда была моей одержимостью, Канарейка. Услышал твой голос и пропал. Тогда, когда на сцене при поступлении пела я замер, не поверил, что слышу то, что слышу. Тембр и худосочная долговая девчонка совсем не вязались. Да и ты не была по вкусу бабника, падкого на доступных девиц, с которыми можно было весло зависать и снимать стресс после боев. Ты всегда была другой. Чистой. Светлой. Не достойной такого ушлепка, как я.

И тем не менее. Ты была моей Певчей Птичкой. Маленькой блондиночкой, которую захотелось защитить, в первую очередь от себя самого.

Смеюсь и нежусь в теплых объятиях.

– Вечер откровений, однако, Ривз.

Очерчивает овал моего лица, играет с золотистой кудряшкой. Мы играли в снежки, дурачились и Тай здорово повалял меня в снегах, так что я примерно понимаю, что за колтун у меня на голове. Особенно если учесть ту страсть, которую мой мужчина мне дарил минутами ранее.

– Дважды, Ада. Ты сорвала мне крышу. Тогда и спустя годы, когда я вычеркнул тебя из своей жизни, ты влетела в мой размеренный образ жизни яркой звездочкой, доказав, что талант всегда пробьет себе путь на вершину.

– Ага и поэтому ты не придумал ничего лучше, чем прийти за мной и украсть?  – поддерживаю беседу пока мои шаловливые пальчики с неутихающим любопытством продолжают изучать горячую кожу, которая пахнет холодной цитрусовой изморозью. Это чистый аромат моего мужчины и сейчас он только нарастает, густеет и опутывает меня непроницаемым саваном, давая понять что время для разговоров подошло к концу.

Только вот я люблю пакостничать и мстить по мелкому. Не даю ему опять раскатать меня по мягкому ворсу ковра, отбиваюсь, смеюсь и извиваюсь, пытаюсь держаться за мысль, хотя в голове уже шумит от нетерпеливых ударов собственного сердца.

– Если бы не услышал тогда по радио мою песню, ты бы пришел за мной, Тай?

 Все-таки задаю наболевший вопрос и замираю, затаиваю дыхания в ожидании.

Только вот мой зверь не лжет мне ни словом.

– Нет. Я похоронил свое прошлое, оно было припорошено пылью авиакатастрофы, унесшей с собой все, что было дорого, в том числе и тебя.

Сильные пальцы впиваются в мои бедра, он покрывает меня собой и заглядывает в глаза, наполненные слезами – отголосками страшной обиды.

– Но я услышал, пришел за тобой. Вселенная или кто там у нас крутой на небесах распорядилась именно так. Не мог себя сдержать уже… все барьеры, все преграды разрушились… Я бы и мертвым пришел за тобой. И приду. Имей ввиду, если сдохну в этой войне, мой хладный труп или призрак будет являться к тебе и пугать мою птичку до икоты.

Шутит. Опять. Съезжает с темы. Никогда не открывает мне все целиком. Оберегает от того ужаса, в котором он выживал, наращивая клыки и когти.

– Теперь ты под моей защитой, Канареечка. Я должен быть уверен, что до тебя не добраться…

– Долго еще тебе воевать, Тайгейр?

– Зависит от многого. К примеру, в данный момент мой единственный заклятый друг Димитрий помогает мне побыстрее решить вопрос.

Смеюсь.

– Ривз это тот Кац, который тебя на дух не переносил?!

– Вражда иногда становится дружбой, особенно если интересы сходятся. У нас с ним план.

И опять этот холодный взгляд экранирует мысли убийцы и заставляет сомнениям проскальзывать глубоко в душу:

Знаю ли я этого мужчину, которого считаю своим?!

– Тайгер с кем ты воюешь? – выскальзывает робкая фраза и Ривз закрывается. Лицо– маска и движения… Все в нем меняется, нет больше улыбок. Я сковырнула осиное гнездо.

– Я вызвал на бой того, кто отнял у меня жизнь, семью, тебя… И эта тварь захлебнется собственной кровью

Распахиваю в ужасе глаза и ощущаю, как Тай впивается в мое тело, вгрызается диким зверем и заставляет полностью отключиться от окружающего мира.

Глава 7

Когда он ворвался в мою жизнь во второй раз, первые полгода наших отношений прошли в бункере. Меня взвод охранял пока Ривз решал вопросы с человеком, который убил всю его семью и отнял бизнес…

Тай прошел свой ад. Так и не сказал мне ничего, не рассказал о своей жизни после исчезновения, но его тело испещрено шрамами, а мне не сложно сложить два плюс два…

Мой продюсер привлекает внимание щелчком пальцев, которые мельтешат перед глазами.

– Адель иди домой. Отдыхай. Выспись. Жду тебя в студии не раньше того дня, когда родишь, – прикалывается Браун и вызывает ответную улыбку.

Мой босс спокоен. У меня в контракте со студией все прописано вплоть до ураганов и несчастных случаев при конце света. Так что моя беременность не вызывает криков ужаса у Скутера. У меня договор, согласно которому в положенный срок я возвращусь к работе.

На глазах опять слезы. Я до сих пор не могу поверить в случившееся чудо. В мечту, которая стала явью, ведь мне был вынесен приговор…

– Сьюзан ждет тебя завтра к чаю, – мой продюсер подмигивает и отворачивается, корректно не замечая моих слез.

– Я обязательно буду…

Мы с женой Брауна Сьюзан дружим. Она в курсе, как давно я мечтаю о ребенке. По скольким врачам прошлась и какие только методики не опробовала за последние несколько лет. Но все без толку. В моем случае беременности быть не могло…

Сколько бы денег у тебя не было перед болезнью и смертью все равны…

Короткая вспышка воспоминания.

– Миссис Ривз, послушайте меня. Я могу назвать множество причину почему у Вас не получится забеременеть. Но мы всего лишь люди. Помните погрешность на чудо может быть. Не всегда Бесплодие – приговор. Надейтесь на лучшее. Это все, что я могу Вам посоветовать…

Смотрю в лицо именитого гинеколога. Женщины, которая считается светилом медицины. Еще не старая, подтянутая, без определенного возраста с цепким взглядом. Немного морщинистая, но в целом оставляет приятное впечатление.

– То есть, когда бессильны врачи, вы советуете только молиться? – горькая улыбка растягивает губы.

– Адель. Я ведь тоже женщина и поверь мне, у меня самой был этот диагноз. За моими плечами тринадцать лет войны за свое чудо. И однажды, когда я опустила руки, забыла о своей навязчивой идее, ко мне постучалось мое маленькое счастье.

– Нора, Вы мне сейчас рассказываете сказку, – сцепляю руки и смотрю на врача в безукоризненном белоснежном халате.

А сама думаю о том, что ненавижу больницы. Здесь я буквально кожей ощущаю смрад лекарств, от которых веет болезнью и обреченностью.

Однажды я уже верила и надеялась в чудо.

Но его так и не произошло.

Я ухаживала за парализованной матерью, боролась за нее, разминала конечности, повторяя все движения врача.

Нашла деньги на операцию и реабилитацию, но нам ничего не помогло, ремиссия не произошла. Мама угасла в нашей скромной коморке, она не увидела, как ее дочь покорила сцену, как взошла моя звезда на небосклоне мирового шоу-бизнеса.

– Я не особо верю в чудеса, доктор, – отвечаю ровно.

Я уже привыкла слышать отказы. Научилась держать лицо. Плакать буду потом. В одиночестве, закрывшись в ванной.

Окидываю взглядом чуть грузноватую фигура. Есть люди, при взгляде на которых, ты понимаешь, что имеешь дело с интеллигентом в десятом поколении.

Нора за наше длительное общение, как врач-пациент воспринимается мной уже чем-то вроде друга. И беседуем мы сейчас совсем не по этикету.

– То есть вы бессильны и у меня никогда не будет детей?!

Задаю прямой вопрос. Эти отходы в сторону от темы мне не нужны. Как мазохист хочу услышать свой приговор еще раз. Намеренно желаю сделать больно, чтобы хоть как-то собраться, прийти в себя.

– К сожалению, миссис Ривз. Медицина в вашем случае бессильна…

Ужасная фраза имеет для меняя разрушительный смысл.

Ты никогда не станешь матерью Адель. У вас с Тайгером не будет малыша.

Не судьба…

Глава 8

– Миссис Ривз, я говорю вам лишь то, что удалось выяснить. У медиков не всегда есть ответы на вопросы. Если бы я видела гормональный сбой, или физиологические нарушения, мы бы взялись лечить, избавлять от проблемы, но в вашем случае генетически все сложнее.

– Понято, – отвечаю тихо.

Да ничего мне не понятно!

На душе страшно и больно. Тело ломит и мне кажется, что холодный пот градом стекает по спине. Мне реально плохо. Физически. Душевно. Морально. Меня ломает.

– Я не могу вам предложить экстракорпоральное оплодотворение, после перенесенных процедур, организм не выдержит. Нужно время на реабилитацию. С каждой попыткой мы делаем только хуже, Адель.

– Я понимаю, – повторю, как болванчик.

Ничего не понимаю! Просто уйти отсюда хочу побыстрее. Мне дышать уже нечем.

– Можно попробовать суррогатное материнство, но опять-таки еще одна операция. Вашему организму нужно релаксация. Можно будет вернуться к этомувопросу спустя время после новых анализов.

– Ясно…

Чужой голос поласкает горло изнутри, дерет.

– Только и в этом случае я опять не могу гарантировать, что эмбрионы приживутся, или же результат будет положительным. Вы молоды и, как врач, я посоветую просто отключится от проблем и жить не задумываясь ни о чем.

– Окей, – отвечаю односложно.

Нора снимает очки и откладывает их на стол, а я смотрю на короткостриженые аккуратные ногти, венчающие длинные цепкие пальцы, которые умеют держать скальпель, как никто другой.

– Ада, прекрати убиваться! Надейся на чудо и забудь о своей проблеме. Я с тобой не, как врач сейчас говорю. Я по возрасту тебе в матери гожусь. Хватит доводить себя! Живи, девочка, просто живи без оглядки на обстоятельства…

Доктор продолжает теребить дужку очков, а я избегаю смотреть в эти умные глаза.

– Адель, посмотри на меня, милая.

Неожиданно потеплевший голос врача заставляет вскинуть взгляд на усталое лицо женщины. Сколько нас таких ждущих и надеющихся прошло через ее руки, сколько безнадежных случаев было и сколько счастливых?!

Сколько женщин презирают и ненавидят эту женщину за неудачу и сломанные мечты, а сколько боготворят? Считают волшебницей, подарившей чудо материнства…

На мгновение кажется, что я сейчас общаюсь с очень старой женщиной с тяжелой жизнью и бременем прожитых лет, которые лежат на покатых плечах.

– Адель, послушай меня. Прими эту ситуацию, как данность и забудь. Не фокусируйся. Поживи для себя с мужем и отключи мозги. От меня часто ждут чудес и невозможного, но мы всего лишь врачи и руки у нас связаны определенными путами. Мы не всесильны, и я понимаю твое состояние. Просто отпусти себя, забудь уже о проблемах.

Бросаю взгляд за спину коротко стриженной шатенки.  Вся стена увешана грамотами и регалиями. Бесчисленное количество наград и фотографий с видными политическими деятелями, но мой взгляд цепляется за стенд с фотографиями с малышами.

Их тьма. Везде мордашки – плачущие и улыбающиеся, говорящие о том, сто чудеса все-таки случаются и наглядный пример на этих кадрах.

– Благодарю за совет. Всего хорошего Вам, доктор, и с Наступающим…

Скупо поблагодарив Нору за совет, я спешу прочь из кабинета. Спасаюсь бегством.

Медленно ступаю по коридору и вспоминаю, как возненавидела врачей и больницы с терпким сладковатым аммиачным запахом, который шлейфом тянется вдоль безжизненных светлых коридоров медицинских центров.

И вот я опять здесь.

В глазах все рябит. Дыхание перехватывает. Мне сложно справляться с эмоциями. Быстро направляюсь к лифтам.

Взгляд расплывается от слез. Проблемы есть всегда. Сложности тоже. Жизнь не сказка и даже вырвавшись из самых низов. Пройдя ад Трущоб и придя к успеху, я опять лишена самого важного, самого ценного…

– Сколько я могу вытерпеть?!

Задаю вопрос и реву.

На моем пути всегда были шипы, приходилось терпеть потерю за потерей. Сносить удар за ударом.

– Мисс, Вам нужна помощь?

Легкое касание руки и я сталкиваюсь с блеклым взглядом седовласого старца. Не врач. Посетитель, которого я умудрилась не заметить, оказавшись с ним в одном лифте.

– Все хорошо, – отвечаю привычно и отвожу взгляд.

Не хочу жалости.

Глупая Адель, все чего ты достигла давно стало второстепенным.

Единственное, что важно это моя семья и желание почувствовать в своих руках маленькое чудо, которое является продолжением любимого.

А в пальцах лишь документы, всевозможные анализы.

Я сжимаю файл, в котором нет ответов и нет надежды. Одна сплошная неопределенность, венчающая все ужасным приговором – Бесплодие.

Судорожно вцепляюсь в эти бумажки и кажется, что в руках клубок ядовитых змей, которые обнажают свои клыки и кусают за пальцы, впрыскивая отраву глубоко под кожу.

Отчаяние.

Вот оно подступает безликим серым облаком, накрывая меня всю целиком, давя и лишая возможности сделать вдох…

Глава 9

Стоит оказаться на свежем воздухе, который лишен больничного затхлого смрада, сворачиваю листки, комкаю с жестокостью.

Бросаю в воздух и смеюсь, как безумная, когда бумажки подхватывает ветер и разносит их, словно птиц, взлетающих к самым небесам:

– Не верю!

Кричу одну фразу и почему-то, кажется, что я руку в чан с кипящим маслом засунула, и зараза распространилась от кончиков пальцев к запястьям, струится по локтям и предплечьям, ударяет ровно по центру грудной клетки, обжигая внутренности.

И как на повторе:

– У медиков не всегда есть ответы на вопросы. Вам стоит уповать лишь на высшие силы…

Не замечаю, как доезжаю до дома.

Пытаюсь успокоится. Пока Тайгер на работе, я должна собраться. Не хочу, чтобы он видел меня такой.

Сломленной. Убитой. Потерявшей надежду.

Нужно просто переждать, пережить, успокоиться.

Захожу в особняк и быстро иду на кухню. Занимаю себя готовкой. Включаю чайник и дожидаюсь, пока вода закипит. Достаю чашку с веселым Рождественским принтом, достаю с полки разные чаи и принюхиваюсь к ароматам.

Я коллекционирую смешную посуду. Дешевые чашки ценой в доллар напоминают о прошлом и о чуде, которое всегда пропитывает воздух в Рождество.

В голове мысли. Их много. Они нападают на меня словно рой растревоженных пчел. Завариваю мятный чай с щепоткой мелиссы. Должно упокоить и, чтобы хоть как-то избавиться от сомнений делаю первый глоток.

Рано. Чай слишком горячий и отдается болью на языке, которую я себе причиняю, чтобы очнуться, чтобы вбить в себя, что все проходит. И это пройдет.

Все можно преодолеть. Абсолютно все. Пока ты жив – есть надежда. Смерть – единственное, что не подвластно изменению, она статична, а вот живое движется, меняется, развивается.

– Все будет хорошо, Адель.

Глупая привычка проговаривать мысли вслух.

Подхожу к окну. Сажусь на подоконник и рассматриваю пейзаж: красивый ухоженный сад, который сейчас скрыт белоснежным саваном из снега.

Огромная территория. Родовое поместье Ривзов во всей красе раскрывается перед моим взором. Чем не сказка этот дом и моя жизнь?

Снаружи особняк и вправду напоминает чудесный замок, скрытый в “Волшебном Шаре” и стоит тебе встряхнуть игрушку хорошенько, как снежинки завернут дом в густое одеяло.

Когда-то я так же смотрела из окна нашей ветхой квартирки в Трущобах и попивала огненный чай без сахара, чтобы избавиться от боли. Он жег внутренности, но мне было все равно.

Тогда Тай меня бросил, уничтожив все то хорошее, что было, между нами, нанес нестерпимую рану, которая не заживала, кровоточила и причиняя боль.

Я была одна в своей войне за жизнь матери. И единственное, что мне оставалось это изображать веселье и беззаботность, которых не было.

– Мамочка… как же тяжко без тебя…

Шепот вместе со слезами слетает и ударяется в стекло. Я дышу на него и как когда-то в детстве принимаюсь рисовать рожицу отдаленно похожую на снеговика.

Опять кажется, что стою не в навороченной, запичканной всевозможной техникой огромной кухне, сошедшей с обложек журналов, а в маленькой ветхой коморке со сквозняком, заставляющим передергивать плечами.

Глава 10

Белоснежный пейзаж за окном сменяется грязной промозглой улицей, где снег некрасивыми кляксами разбрызган по асфальту.

Я опять там. В своих воспоминаниях. Где холодные улицы на первый взгляд кажутся безлюдными, изредка на них можно встретить торопящегося домой запоздалого пешехода.

Нет ощущения грядущего праздника.

Разворачиваюсь и иду в комнату, где лежит больная мать. Моя сильная и строгая Ивет…

Денег на сиделок и медсестер у нас нет. На хлеб иногда не хватает.

– Мама, ты проснулась?

Задаю вопрос и тихонечко проскальзываю в комнату. Наблюдаю за спящей. Все кажется, что мама откроет ясные голубые глаза, потянется на кровати, встанет и весь этот ад паралича окажется сном, кошмаром, который развеется с ее пробуждением.

Беру тонкую руку, сжимаю своими холодными ладонями и целую.

Судя по ровному спокойному дыханию, крепко спит. Тяжело вздыхаю, сжимаю грубую натруженную ладонь и понимаю, что для меня нет ничего прекраснее этих некрасивых морщинистых пальцев…

Мне больно. Оказывается, боль бывает бесконечной глубиной, в которую я, не переставая, погружаюсь.

Твое горе – всегда только твое. Все остальные остаются равнодушными.

Глажу материнские пальцы, отгоняя ненужные мысли… Рассматриваю спокойное лицо, с тонкими чертами испещренное морщинками.

Светлые волосы, белоснежная кожа. Ивет была когда-то красива. Я выросла ее копией. Провожу рукой по блеклым прядям… Моя мать рано постарела. Быт и тяжесть жизни отняли у нее внешность и самое главное – здоровье.

Я обязана ей всем. Именно она поверила в меня. В мою звезду. В удачу. Она надеялась, что я не повторю ее судьбу… а я повторила, стала швеей на фабрике, похоронив свое будущее под толстым покрывалом безысходности.

Я предпочла карьере, заботу о единственном близком человеке. Я глупо надеялась, что смогу ее вытащить…

Не смогла…

Звук телефонного звонка заставляет вздрогнуть.

Выхватываю мобильный с высвечиваемым именем подруги: “Луиза”

– Адель! Привет? Как ты, суперзвезда?! Я наконец-то вырвалась из туманного Альбиона! Послала все к чертям. Хоть раз в Рождество я имею право на отпуск?! Как на счет повеселиться? Или твой тиран тебя от себя ни на шаг не отпускает?! Изверг.

Задорный и веселый голос, тараторящей без перерыва подруги,  окончательно приводит в себя:

– Ты мне хоть слово дай вставить, торпеда!

– Пойдем в клуб, потусим, оторвемся?!

– Нет настроения для клубов, Лу, – отвечаю с горькой улыбкой.

– Что правда тиран не пустит?

–Он не тиран, он магнат, – улыбаюсь, – металлургический магнат.

Лу веселый позитив, который заставляет тревоги отступить.

– Да, да, да! Миллиардер и меценат, словом, Тайгер Ривз – твой супергерой!

Прыскаю со смеху, настроение выправляется:

– Прекрати паясничать, а еще серьезный финансист.

–Адель, давай хоть на праздниках о работе ни слова – достало!  Все на шею садятся и ножки свешивают, а мой босс, – замолкает и я буквально вижу, как темпераментная южанка полыхает негодованием, – еще тот засранец! Ненавижу властных придурков! Ему кажется, что все должны ходить по струнке, стоит ему бросить косой взгляд.

– О как тебя прям достало начальство, Лу… Влюбилась? – наиграно вздыхаю. Там еще неизвестно кто кого достал Лу гениальный математик, но характеререц у этой зазнобы просто караул.

– Меня достало так, что я зову тебя пойти со мной в клуб и потусить. Девичник. Мне нужно оторваться, Ада.

– У меня встречное предложение, посиделки дома в тепле с горячем чаем, ну или чего по крепче можешь выбрать, скажем кофе, – иронизирую и добиваю подругу вопросом, – А можно какао и комедию новогоднюю включить.

– Старушка!  – смеется Луиза и говорит уже серьезнее, – готовь сладкое, конфеты, пирожное, все что есть – полный отрыв!

Спустя час красивая смуглая брюнетка походкой от бедра, облаченная в деловой костюм и с черным пальто перекинутым через сгиб локтя, направляется ко мне.

Длинные черные волосы распущены, взгляд цепкий, улыбка, лучащаяся уверенностью.

Передо мной яркая, броская и умная стерва, которая может в баталиях укладывать на лопатки матерых бизнесменов с Уолл-Стрит.

– Привет, детка!

Направляюсь к ней и крепко обнимаю лучшую подругу.

Лу, сжимает меня в ответ:

– Я скучала, Адель. Как ты?

Она отстраняется, держа меня за предплечья и всматривается в лицо, а в следующую секунду широкие красиво очерченные брови сходятся на переносице.

– Ты бледная и глаза красные. Плакала? Что случилось?

– Была у гинеколога, пошли, нажремся.

Луиза молча идет за мной и в какой-то момент отшвыривает мобильник, который опять трубит.

– Ненавижу уродов. Нет меня. Праздники! Чертов Новый Год! Я могу хоть сейчас отдохнуть? – шипит дикой кошкой.

– Не нужно было становится незаменимым гением, – подмигиваю.

– Та ладно.

Луиза садится на диван и берет с кофейного стола тарелку, кладет на нее все, что только можно:

– Я на нервах! В кое-то веки можно расслабиться с лучшей подругой. Достало уже все. Давай лучше сама рассказывай, что твой врач сказал?

– Детей у меня не будет.

Потрясенная подруга прекращает жевать.

– Как так?!

– Врачи умыли руки. Говорят, не все в их руках и вообще уповать нужно на высшие силы.

Лу прищуривается откладывает тарелку и серьезно отвечает:

– Я аналитик, Адель. Могу сказать с точки зрения профессионала, но не буду грузить ненужными таблицами с интегралами. Суть – шансы есть всегда.

– Примерно то же самое мне сказал врач.

Чувствую, как теплая рука сжимает мои дрожащие пальцы.

– Все будет хорошо, Ада, верь и надейся! Скоро Рождество, мало ли… я хоть и скептик, но надежда должна жить. Всегда.

Смотрю в темные глаза, на дне которых плещется море сострадания и обнимаю Лу. Крепко. Так же, как в далеком прошлом, когда две девчонки попали в элитный гадючник, где приходилось воевать и отстаивать свое место под солнцем среди богатеев.