Текст книги "Скандал"
Автор книги: Анна Годберзен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
23
Служанка богатой леди обычно получает в месяц столько же, сколько продавщица в неделю, и еще ожидается, что она с благодарностью должна принимать поношенные платья и другие дары, которые больше не пригодятся ее госпоже. Отвратительно, что на пороге двадцатого века все еще существует подобное неравенство.
Со странички редактора «Нью-Йорк Империал», пятница, 29 сентября, 1899 год
Лина задумчиво бродила по фойе дома Холландов и чего-то ждала – впрочем, она и сама не знала, чего. Может быть, Вилл внезапно окажется за спиной и прошепчет на ухо, как он ценит ее нежный уход за его ранами… Хотя она знала, что это вряд ли произойдет, – все дни, начиная с прошлого воскресенья, он даже не подходил к ней. Он, казалось, полностью погрузился в собственные мысли. Лина знала, что Вилл думал только о Элизабет. И Лина уже начала жалеть, что не сказала ему о своих чувствах тогда, когда была возможность.
На улице было шумно и многолюдно. Сегодня весь город участвовал в параде, о котором накануне так много писали и говорили. Но служанка, разумеется, была заперта за дубовыми дверьми хозяйского дома, и ей оставалось лишь смотреть на улицу через окно. Она хотела быть там, в толпе, идти рядом с Виллом и есть свежеприготовленный попкорн. Или нет – лучше плыть вместе с Виллом на одной из тех больших яхт, что обошли все моря и океаны. Как прекрасно было бы подставить лицо свежему соленому ветру и каплям воды, почувствовать наконец свободу, отправиться навстречу чему-то новому… Лина вздохнула и вдруг почувствовала себя очень одинокой и несчастной.
Скорее всего, в городе было много солдат. Утром она прочитала в газете, что на параде их будет тридцать тысяч, и они прошагают через весь город, от могилы Джефферсона к «Баттери». Она пыталась разглядеть на улице мужчин в форме, но увидела только Клэр, спешащую к дому. Рядом с ней шел один из юношей «Лорд & Тейлор» – известный магазин нанимал только молодых и привлекательных продавцов, чтобы угодить привередливым покупательницам, – и они несли два гигантских пакета с платьями.
Лина открыла дверь и отметила про себя, что продавец хоть и был хорош собой, но с Биллом ему никогда не сравниться.
– Вам помочь? – спросила она.
Сестра раскраснелась от напряжения, а юноша из «Лорд & Тейлор» лишь улыбнулся в ответ. Он был, скорее всего, чуть-чуть старше Клэр, на его почти детском лице пробивался едва заметный светлый пушок.
– Мы уже почти пришли, – сказала Клэр, забираясь на ступеньки. Они занесли коробки в дверь и положили на дубовый стол у входа. Клэр вздохнула и улыбнулась юноше-продавцу.
– Благодарю вас…
Он вяло пожал плечами и посмотрел на рыжеволосую служанку с ленивой уверенностью. Было ясно, что он, гордясь своей работой, ставил себя на несколько ступенек выше сестер Броуд.
Лина с явным неудовольствием заметила, что сестра зарделась и кокетливо опустила ресницы. Господи, неужели она не понимает? Очевидно же, что ожидание юноши совсем не было связано с его интересом к ним. Когда молчание затянулось, он наконец спросил напрямик:
– А оплата?
– О, – Клэр стремительно начала краснеть и беспомощно взглянула на Лину, – Ну, мы не… по уверена, что если вы…
Он беззаботно кивнул и вытащил из кармана счет..
– Тогда передайте эту бумагу миссис Холланд. И… мистер Кэрролл просил напомнить ей о неоплаченных счетах.
– Да, конечно, – мягко ответила Клэр, беря лист бумаги. – Я ей передам.
– Уж пожалуйста, – отозвался он презрительным насмешливым тоном, от которого Лину передернуло, повернулся и стал медленно спускаться по ступенькам. Перед тем мне закрыть за ним дверь и последовать за сестрой, Лина увидела, как продавец обернулся и криво ухмыльнулся ей.
– Какой он красивый! – восхищенно прошептала Клэр, пока они поднимали большие коробки и несли их к лестнице.
Лина хотела было съязвить по этому поводу, но почувствовала лишь досаду и жалость оттого, что сестре нравятся такие мужчины. Их нанимали для флирта с богатыми покупательницами, а не с их служанками. Но сестра всегда жила н мире собственных иллюзий, и Лина решила, что лучше не расстраивать ее.
– Я так хочу их увидеть! – воскликнула Клэр, когда они пошли в комнату Элизабет и положили коробку на широкую кровать. Клэр нетерпеливо открыла крышку, развернула бумагу и бережно извлекла роскошное светло-розовое платье.
– Правда, красивое? – прошептала она с сияющими глазами, не в силах оторвать от платья восхищенный взгляд.
– Да, – неохотно признала Лина. Оно и правда было красивым, и хотя она обычно не интересовалась такими вещами, в эту минуту даже ей захотелось примерить это воздушное розовое облако.
– Она наденет его сегодня, когда первый раз появится в обществе с Шунмейкером. Будет выглядеть превосходно, я просто уверена!
Мысль о том, как прекрасна Элизабет, не доставила Лине удовольствия. Девушка нахмурилась и поджала губы. Эти слова напомнили ей, что сама она никогда не будет красоваться в шелках и драгоценностях и не сможет использовать все те женские чары, которыми Элизабет покорила ее возлюбленного.
– Лина, ты видела кольцо мисс Лиз? Вот это настоящая красота! – Клэр разложила платье на кровати и любовалась великолепной жемчужной отделкой.
– Да, разумеется, – Лина отвела взгляд от розовых волн и подумала о том, как изменилось бы лицо Вилла, увидь он ее в таком платье. Девушке всегда казалось, что розовый ей к лицу, но она никогда еще не примеряла таких роскошных парадов, – Оно слишком… огромное.
– В газетах писали, что это кольцо стоит тысячу долларов. Можешь представить себе? Целую тысячу долларов!
Лина презрительно хмыкнула и покачала головой.
– Нет, не могу. Это просто аморально! Я хочу сказать… Ты только подумай, сколько лет нам надо работать, чтобы накопить столько денег.
– Ну, мы зарабатываем по двадцать долларов в месяц, так что… – Клэр подняла глаза к потолку, словно пытаясь подсчитать. Потом пожала плечами и махнула рукой, – не знаю, но точно очень долго!
– Дурочка, нам потребуется не меньше десятка лет. Подумай, что бы мы могли сделать с такими деньгами, куда могли бы поехать. Куда угодно! Могли бы сами принимать решения и не заниматься больше этой рабской, унизительной работой – Под нами Лина, конечно же, имела в виду себя и Вилла, и при этой мысли она не смогла сдержать улыбку, – То есть, если бы у нас было это кольцо, и мы его продали…
– Не говори так! – нежный мечтательный тон Клэр сменился на резкий и немного испуганный. – Нельзя говорить такие вещи. Тем более о Холландах, – добавила она.
Старшая сестра провела рукой по платью, расправляя складки, затем подняла его и повесила на вышитую золотом ширму, за которой переодевалась Элизабет.
Лина подождала пару мгновений, а потом сказала:
– Это было странно, ты не находишь?
– Что именно? – Клэр недоуменно посмотрела на сестру.
– История со счетами.
Клэр нервно обернулась на дверь, затем на сестру и, наконец, прошептала:
– Могу я тебе кое-что сказать?
– Конечно, – ступая по мягкому восточному ковру, Лина подошла почти вплотную к сестре.
– Я думаю, у них… определенные финансовые проблемы.
– У кого? – Лина округлила глаза.
– У Холландов, – Клэр снова оглянулась, словно боясь увидеть в комнате одну из хозяек. – Недавно я видела того человека, мистера Бруссарда… того, кто продавал кое-что из коллекции покойного мистера Холлаида. Он был здесь и уходил… с вещами, – Клэр тяжело вздохнула, словно собираясь поведать нечто ужасное, – И… не только с теми, что вышли из моды.
– Но Холланды же так богаты… – Лина помолчала, пытаясь представить, что эта семья, со всеми своими прекрасными вещами, странными правилами и привычками аристократов, может нуждаться в деньгах. Хотя в последнее время она не жаловала хозяек и часто отзывалась о них дурно, идея о том, что они не так уж богаты, шокировала ее. Все переворачивалось с ног на голову! Значит, между ними и их господами не такая уж огромная пропасть… Вся их с сестрой жизнь, все их раболепное служение теперь казалось абсурдом.
– А в другой день, – прошептала Клэр, – я, кажется, кое– что слышала. Когда здесь был мистер Каттинг, и мисс Диана сказала…
Но их разговор был прерван скрипом открывающейся двери и появлением взволнованной Элизабет.
– О! – воскликнула она, явно удивленная тем, что обе служанки были в ее комнате.
– Мисс Элизабет, – спохватилась Клэр. Она шагнула ей навстречу и попыталась улыбнуться, – Я только что принесла платья из «Лорд & Тейлор», и мы просто проверяли, все ли с ними в порядке.
– Спасибо, – медленно выговорила Элизабет и пристально взглянула на сестер Броуд. Возможно, она задалась вопросом, что они делали вдвоем в ее комнате, – подумала Лина, ежась под подозрительным взглядом хозяйки. На мгновение служанка даже ощутила нечто вроде жалости к госпоже – ведь теперь несчастная мисс, возможно, небогата, и ей будет особенно тяжело жить без привычной роскоши и удобств. Но затем Лина напомнила себе о том, что Элизабет у нее отняла, и слегка расправила плечи.
– И, должна сказать, ваше платье просто изумительное, – продолжила Клэр высоким, слишком восторженным голосом, который заставил младшую сестру брезгливо поморщиться.
Ответ, казалось, устроил Элизабет.
– Спасибо, Клэр, очень мило с твоей стороны.
Она повернулась и посмотрела на Лину долгим пристальным взглядом. Служанка попыталась улыбнуться, но госпожа не ответила ей. Лине показалось, что Элизабет догадывается, как ее служанка на самом деле к ней относится. Впрочем, скрыть свою неприязнь к госпоже Лине удавалось далеко не всегда. Теперь она каждый день собирала маленькие грязные тайны о подруге детства. Прекрасный чистый образ, который она так старательно лелеяла, раскололся на части. Лина знала, что девушки из высшего общества делают с чужими тайнами – долго и тщательно собирают, а потом используют для своей выгоды. Ну что ж… У Лины были свои интересы, и она тоже могла сыграть в такую игру. Она прекрасно осознавала, что жалость к себе и сетования на свою несчастную судьбу ничего не изменят. Надо действовать по-другому! Она сыграет в игру Элизабет, и рано или поздно Вилл поймет, что мисс Холланд коварна и двулична. А потом увидит Лину совершенно с другой стороны – не как служанку, а как прекрасную леди, достойную его чувств.
24
Элизабет!
Мне очень жаль, но водный парад займет больше времени, чем я рассчитывал. Боюсь, я не смогу проводить вас на бал, но встречу в холле в восемь тридцать. Тогда и устроим наш выход.
С уважением,
Г. Шунмейкер.
– Вы готовы к тому, что произойдет сегодня ночью? – услышала Элизабет вопрос Лины и удивленно пожала плечами. Мисс Холланд рассеяно смотрела на свое отражение в большом овальном зеркале. Она была уже напудрена, нарумянена, с накрашенными губами и подведенными глазами. Волосы уложены в изящные локоны и украшены мелким жемчугом. Ах да, вопрос… Это была единственная фраза, которую она услышала от Лины за целый день, а может, и за неделю. Она прикусила губу и нахмурилась.
– Что ты имеешь в виду?
– О, ваш выход с молодым мистером Шунмейкером, конечно, – добавила Лина со столь непривычной фамильярностью, что Элизабет вздрогнула. – Это же ваше первое появление в обществе как пары, – язвительно добавила она, еще туже затягивая в корсет талию госпожи. Элизабет вздохнула и поймала себя на том, что упоминание о Генри ей неприятно. Он казался ей сейчас совсем далеким и чужим, потому что единственное, что занимало ее мысли в последние дни, – это обещание Вилла уехать. Уехать навсегда. Сегодняшний день для нее никаким образом не был связан с Генри. Сегодня уезжал Вилл – и только это имело значение!
– Лина, который час? – спросила она, с тревогой думая о том, где сейчас возлюбленный. Может быть, он еще не уехал…
– Восемь часов, мисс Холланд, – скороговоркой ответила Лина, и сердце ее тоскливо сжалось.
Конечно же, Вилл посвятил ее в свои планы. И разумеется, он уже ушел. Пробило восемь часов, и последний поезд с Центрального вокзала уже должен был отправиться. Лина так яростно дернула за завязки корсета, что Элизабет чуть не задохнулась.
– Ведь мистер Шунмейкер будет сопровождать вас на этот вечер? – спросила Лина, заканчивая затягивать корсет.
– Нет, мы встречаемся уже в отеле, так как Генри пришлось задержаться на «Элизиан», – автоматически ответила Элизабет. Небрежно написанное послание час назад принес слуга, которому пришлось для этого прорываться через толпу на Ист-Ривер. И хотя по реакции матери она поняла, что должна расстроиться от такого поворота событий, ей было совершенно все равно, – Так называется яхта Шунмейкеров, – добавила девушка таким же бесцветным голосом. – Она участвовала в параде в честь адмирала Дьюи.
Элизабет стояла перед зеркалом и ждала, когда Лина поможет ей надеть платье, как вдруг с улицы раздался какой-то гул. Даже в этом спокойном районе вокруг парка в вечерние часы становилось по-праздничному шумно. С Бродвея доносились грохот салюта и крики собравшихся, звуки сталкивавшихся повозок и топот солдат. Элизабет же сейчас любой шум напоминал об отправлении поезда.
– Это просто солдаты, мисс, не беспокойтесь, – сказала Лина, возвращаясь с платьем.
Что-то в ее услужливости раздражало Элизабет.
– С чего это ты стала такой разговорчивой? – пробормотала она.
– Простите, я просто…
– Это ты меня прости, Лина, – быстро ответила Элизабет. Она попыталась улыбнуться служанке и напомнила себе, что бедная девушка тоже по-своему любит Вилла и когда-то они были друзьями. Она припомнила, как Лина всегда крутилась вокруг него, когда они играли все вместе и были озорной маленькой троицей. До того, как все стало сложным и запутанным, до того, как Элизабет осознала глубину своих чувств к Виллу Ей пришло в голову, что Лина тоже могла знать о его отъезде, что она тоже могла грустить, – Прости, я не хотела тебя обидеть. Думаю, я просто нервничаю из-за сегодняшней встречи с Генри.
Лина понимающе кивнула и вернулась к своему привычному молчанию, помогая Элизабет с платьем. Оно сидело превосходно, украшенный жемчугом лиф выгодою подчеркивал тонкую талию. Увидев себя в платье, Элизабет вдруг подумала, что будь она храбрее и сделай то, о чем просил Вилл, то никогда, не носила бы больше таких одежд. На мгновение она возненавидела все эти шелка, жемчуг, золото и даже саму себя – за то, что так легко продалась, что переступила через свою любовь. Конечно, было много причин выйти замуж за Генри, но в тот момент ненависти к себе ей казалось, что она продалась всего лишь за цену этого вечернего наряда. Элизабет с трудом сдерживала рыдания, по не могла расплакаться при Лине, которая как раз сидела перед ней на корточках и помогала надеть туфли на высоких каблуках.
– Ты готова? – В комнату вошла Диана.
Ее платье было более простым, чем у Элизабет, но смотрелось на девушке великолепно: с короткими рукавами, изящным вырезом в форме сердечка и пышной сиреневой юбкой, шлейфом скользившей по полу. Широкий пояс великолепно подчеркивал изящную фигуру.
Элизабет знала, что наряд сестры перешит из старого платья, – Холланды могли позволить себе одежду только для одной дочери. Но Диана выглядела такой прелестной, что Элизабет невольно улыбнулась, радуясь за сестру. По крайней мере, хоть одна из них была счастлива…
– Да, почти, – Элизабет пыталась выглядеть уверенной и спокойной, несмотря на подступающие слезы и разрывающую сердце тоску.
Она еще раз посмотрела в зеркало и постаралась улыбнуться, а затем, взяв сестру за руку, повела на первый этаж. Она бы поблагодарила Лину или как-то еще выразила ей признательность, если бы все ее мысли не были сосредоточены на отъезде Вилла.
Когда сестры оказались в фойе, мать уже ждала их, облаченная в свой обычный черный цвет. Она с явным удовольствием посмотрела на прекрасно одетых улыбающихся дочерей и отметила, что весьма довольна их внешним видом. Даже нежные щеки Дианы раскраснелись от какого-то счастливого ожидания. Элизабет кивнула матери, изо всех сил стараясь сохранять свой обычный невозмутимый вид.
В комнату бесшумно вошла миссис Фабер, чтобы помочь хозяйкам надеть вечерние пальто. Когда Элизабет подошла к большой дубовой двери, у нее перехватило дыхание. Она взглянула на экипаж Холландов, запряженный четверкой черных лошадей, и, заметив кучера, поморгала, чтобы удостовериться, что зрение ее не обманывает. Это был Вилл, прямо перед ней! Спокойный и печальный, он сидел и смотрел на Элизабет в столь обычной своей манере, что она начала краснеть. Казалось, в этот миг у нее от радости выросли крылья. На какое-то время она даже забыла, что ей нужно делать сегодня вечером.
Мать с сестрой, не заметив, как Элизабет остановилась и покраснела, прошли вперед, спустившись по семи каменным ступенькам, и стали ждать, пока Вилл поможет им сесть в экипаж. Элизабет подошла ближе, сгорая от желания коснуться его, в том числе и чтобы удостовериться, что он не игра ее воображения. На Вилле были короткая шерстяная куртка с поднятым воротником, черные брюки, привычные коричневые ботинки и котелок, который он надевал только по вечерам. Сажая девушку в экипаж, он опустил глаза, но Элизабет чувствовала его руки на талии и замирала от счастья, успокоенная знакомым прикосновением.
А потом лошади повезли их в направлении «Вальдорфа».
– Ты улыбаешься, – удивленно отметила мать.
– О, – Элизабет непроизвольно поднесла пальцы к щекам, – Мне стало легче, вот и все. Хорошо, что мы уже едем.
– Да. Позор, конечно, что Генри встречает тебя там, а не в нашем доме…
Элизабет не могла прогнать с лица глупую улыбку, и ей было неважно, что там говорила мать. Она чувствовала себя легче перышка, летевшего сквозь город. Город, в котором все еще царило безумное, безудержное веселье…
– Впрочем, ладно. Это тоже неплохо. Важно, что в бальную залу вы войдете вместе.
– Да, – с легкостью ответила Элизабет.
Точно таким же тоном она отозвалась бы сейчас на все замечания матери. Вилл не бросил ее! Он понимает, что она делает это для своей семьи. Они никогда не будут вместе, но между ними не будет и громадного расстояния в сотни километров. Она сможет видеть его, когда захочет, и, может быть, он будет любить ее и в статусе миссис Шунмейкер.
Несмотря на запруженные улицы, вскоре они уже были на углу Пятой Авеню и Тридцать четвертой улицы. Элизабет, улыбаясь, ждала, когда Вилл распахнет дверцу. Казалось, что весь Нью-Йорк высыпал на улицы, направляясь к «Вальдорф-Астории». Гостиница в пятнадцать этажей мерцала каждой своей башенкой и шпилем, всеми бесчисленными окнами, и несомненно была главным украшением района. Перед зданием в несколько рядов стояли экипажи.
Когда Диана с матерью вышли, Элизабет взяла Вилла за руку и медленно спустилась вниз. Коснувшись земли, она отпустила его руку, а он продолжал сжимать ее пальцы.
Она повернулась и увидела, как он наклонился и поцеловал ее руку. Тепло его губ волной пронеслось по всему телу Элизабет. Вилл внимательно смотрел на нее, а Элизабет не отрывала взгляда от его спокойных, уверенных глаз, красивого носа и полных губ, которые она целовала столько раз. И тут она поняла, что он что-то беззвучно шепчет ей. Там, перед всеми собравшимися у «Вальдорф Астории», Вилл безмолвно, одними губами говорил, что любит ее…
– Вилл! – рявкнула миссис Холланд. Оцепеневшая Элизабет отдернула руку и услышала обычные инструкции матери. – Вилл может вернуться домой, потому что обратно их привезут Шунмейкеры, – с облегчением поняла, что никто ничего не заметил. Она нашла в себе смелость робко улыбнуться любимому и прошептать, как она рада, что он остался. Затем повернулась и последовала за семьей в отель.
– Сегодня прекрасная погода, – повернув голову, Элизабет увидела дородную женщину в тяжелой золотой парче. Она ее не узнала и решила, что это одна из миллионерш с Запада, которых с каждым днем в Нью-Йорке становилось все больше. – Погода Дьюи, вот как я это называю, – добавила женщина, широко улыбаясь.
– Да, очень мило. – Только после слов о прекрасной погоде Элизабет поняла, что на улице и в самом деле очень приятно: ясное небо, легкий ветерок, и относительно тепло для позднего сентябрьского вечера. Впервые за неделю она почувствовала, что все будет хорошо.
– Приятного отдыха, – улыбнулась она женщине и повернулась к Диане.
Сестра взяла ее за руку и потянула в большой сверкающий вестибюль. Они быстро шли по коридору с мраморными стенами янтарного цвета, огромными зеркалами и мозаичным полом. Вдоль стен на мягких обитых бархатом креслах сидели гости, смеялись, громко разговаривали и рассматривали друг друга. Стоял невообразимый шум, все вокруг бурлило, и Элизабет начала понимать, почему газеты называли это место «аллеей павлинов».
– Его тут нет! – с жаром провозгласила миссис Холланд.
– Кого? – спросила Элизабет. Она видела раздражение матери, но все еще не могла стереть с лица улыбку. Она была слишком счастлива: Вилл не уехал, он здесь, и он по– прежнему любит ее…
– Генри, кого же еще! Все говорят, что он все еще на яхте.
Элизабет смотрела, как мать скрестила руки на груди и плотно сжала губы. Она закипала от ярости, оскорбленная тем, что не удалось продемонстрировать публике помолвку дочери. Вдруг позади нее выросла Пенелопа, облаченная в прекрасное платье цвета спелой хурмы, с низким, украшенным бисером вырезом.
– Да, часть гостей уже вернулась с «Элизиана» на берег, – сообщила она. – И, похоже, Генри тоже освободился.
– Ну что ж, – весело ответила Элизабет, – Он будет здесь довольно скоро. Нет причин волноваться, и можно наслаждаться вечером.
Она взяла Пенелопу за руку и тепло поцеловала в щеку. Так хорошо, что она рядом! Миссис Холланд мрачно взглянула на дочь, резко повернулась и направилась в огромную бальную залу отеля. Элизабет взглянула на сияющие лица сестры и подруги и пожала плечами. – Кто-то должен сказать матушке, что это не она выходит замуж за Генри Шунмейкера.
Девушки рассмеялись и, взявшись за руки, окунулись в атмосферу сияющего шумного праздника. Все трое выглядели счастливыми как никогда…
