Текст книги "Княжна-кошка (СИ)"
Автор книги: Анна Гринь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Питир я решила не снимать. Под одеждой он все равно был почти не виден, а мне его присутствие придавало хоть капельку уверенности. Вздохнув, я позволила Маре надеть на себя безразмерный балахон из синего бархата, тут же в нем утонув. Ткань неприятно оттягивала плечи, прижимая меня к полу. О запахе вообще молчу. Плащ вонял так, словно последние семьдесят лет пролежал в бочке с лавандой.
Глаза в секунду заслезились от слишком сильного аромата. Я громко чихнула и застонала, представив, как появлюсь в саду. Но мысль о свежем воздухе немного успокоила и придала сил.
– Пора! – сказала Мара и набросила капюшон мне на голову.
– А! – взвыла я, начав вновь чихать. – Мара!
– Так велено, – растерялась горничная.
Продолжая чихать, я вышла из комнаты и столкнулась с еще двумя фигурами в точно таких же балахонах.
– Осторожнее! – взвыла высокая фигура голосом Эвилы. – Ты здесь не одна!
– О! – Ко мне подбежала Эмма в маленькой копии наших плащей. – У тебя тоже такая вонючка!
– Эмма! – одернула сестру Эвила. – Перестань паясничать.
– Просто потерпи, – попросила я малышку, беря ее за руку. – Скоро все закончится.
– Клант обещал педставление! – сообщила мне сестренка. – Будут фокусы, огоньки. И мы будем в этом участвовать.
– Эмми, не ври, – фыркнула Эвила. – Откуда ты можешь знать? И сколько можно ждать Ольму?! Я устала здесь стоять!
– Ничего с тобой не случится, если ты еще секунду постоишь, – хмыкнула старшая сестра, величаво показываясь в дверях своей комнаты. – Теперь можем идти!
И Ольма первой направилась к лестнице.
– Ты не княгиня, сестренка, чтобы так зазнаваться! – фыркнула ей в след Эвила, догоняя Ольму.
– Я точно знаю, – вдруг шепнула мне Эмма, дернув за руку, чтобы привлечь к себе внимание. – Мне Клант за чаепитием все ассказал.
– Да? – переспросила я, стараясь не дышать глубоко, пока мы шли к лестнице. – И что именно?
– Он немножко ассказал, – улыбнулась Эмма. – Там какое-то волшебство будет. Лучше, чем у пиезжих цикачей. Ох, я так хочу поучаствовать!
Я усмехнулась. Эмме нравится все новое и необычное. И, возможно, это утро надолго останется у нас всех в памяти. Но так же возможно, что этот рассвет навсегда изменит жизнь одной из нас.
Я никогда не думала, как это – жить в другом месте, не в родном княжестве. Мне сложно было представить, что однажды уеду куда-то, хотя, конечно, это рано или поздно произойдет. Но, чем взрослее я становилась, тем больше завидовала тетушке.
Леди Севиль стала жертвой обстоятельств когда-то. Сначала, когда она была еще очень молодой девушкой, умер старый князь, так что тете пришлось взять на себя заботу о малолетних братьях. Когда Виктор подрос и смог сам управлять княжеством, ему как-то не пришло в голову, – да никто и не напомнил! – что сестре стоит подыскать мужа. Сама тетя напомнить брату тоже позабыла. И только когда отец женился на маме, Севиль подняла бунт. Но оказалось поздно, тете к тому времени исполнилось почти тридцать лет, ни один достойный жених на горизонте не появился, а за недостойного она и сама замуж не хотела. Через еще несколько лет тетя смирилась со своей неудавшейся, по ее мнению, судьбой, и переключилась на воспитание племянниц.
– Вира, Эмма, не отставайте! – окликнула нас Ольма, задержавшись внизу лестницы. – Мы должны прийти все вместе, одновременно.
– Не понимаю, зачем нужно было поднимать нас в такую рань! – простонала Эвила. – Почему нельзя было все проделать после завтрака.
– Да уж, – согласилась я.
– Да! – хихикнула Эмма. – Но так же интееснее!
– Ага! Ночь! Темно! Мокро! – простонала Эвила.
И не ошиблась. Стоило нам обойти замок слева и двинуться по узкой, усыпанной гравием дорожке, как ногам в шелковых туфельках стало очень неуютно. Через тонную подошву камешки больно кололи стопы, а ткань от предрассветной сырости заледенела, от чего хотелось поджать замерзшие пальцы ног. А ведь еще предстояло пройти прямо по траве до самых лип.
Через несколько минут молчаливой прогулки, Эвила опять начала ворчать, жалуясь на все, начиная от ночных насекомых, залетающих ей под капюшон, и заканчивая легардами, устроившими «никому не нужное представление» посреди скучного сада.
– Вот почему нельзя было сделать все это в замке? – выдохнула сестра, вытряхивая очередную ночную бабочку их складок бархатного балахона. – Если им так хочется зелени, так чем плоха большая зеленая гостиная? Там даже какое-то дерево в кадке есть!
– Потому что так положено, леди, – ответил ей невидимый в тени деревьев Рэндалл. – Перестаньте жаловаться. Вас от самого замка слышно.
Эвила поперхнулась очередной фразой и ойкнула, на долю секунды чуть присев. Мы же от неожиданности просто замерли на месте.
– Следуйте за мной, – велел легард, уходя в сторону от дорожки.
– Ну, вот! – очень тихо простонала Эвила, пропустив нас с Эммой вперед. – После этой ночи мои любимые туфли можно будет выкинуть!
Рэндалл повернул голову, стрельнув в сестру взглядом, не предвещающим ничего хорошего.
Ух, чем дальше, тем больше мне хочется держаться от этого легарда хоть на каком-то расстоянии. Радует одно: взгляд киашьяра сейчас был направлен не на меня.
Мы отошли всего на несколько метров, но стало как будто светлее. А еще через десяток шагов мы увидели то, что давало этот свет. Кроны лип украшали десятки тысяч крошечных светящихся фонариков, от чего трава между деревьями казалась золотистой.
В центре круга, образованного липами, в воздухе плавали две большие плоские чаши, из которых то и дело вырывалось сильное синее пламя.
– Подождите там, – велел Рэндалл, указав нам на дальнюю сторону поляны, где между двумя самыми высокими липами виднелась еще одна чаша, но пламя в ней было привычно алое.
Сгрудившись вокруг чаши, мы вчетвером грели руки, наблюдая, как Рэндалл подвешивает в воздухе еще несколько таких же источников тепла на дальней стороне поляны. Через несколько минут появились Клант и лорд Киревар, в сопровождении отца, тети и нескольких гостей. А через полчаса среди лип собралась вся приехавшая знать. Позади них виднелись любопытные лица слуг, решивших так же взглянуть на представление.
– Что-то мне это все так не нравится… – заметила Ольма.
Я была с ней полностью согласна. Мне совсем не хотелось участвовать в затее легардов. Мало ли что им в голову придет!
Сквозь ветви деревьев пробрался первый бледно-серый отблеск с розовыми искрами, когда легарды решили, что все готово к проведению отбора. Клант и Рэндалл перешли на нашу сторону поляны, встав в тени лип. Через несколько минут в центр поляны вышел лорд Киревар.
– Сейчас что-нибудь говорить будет, – простонала Эвила, – а у меня ноги окончательно замерзли.
Лорд Киревар и, правда, заговорил, призывая княжества стать свидетелями того, что будет происходить на поляне. Большую часть речи я пропустила – устанешь слушать все эти многочисленные титулы. А лорд Киревар еще и поименно назвал каждого, кто приехал в Алорию!
– …если в этот раз выбор будет совершен… В соответствии с договором… Оберегающие чары… – Я улавливала лишь обрывки фраз лорда Киревара. – Согласны ли вы с этим?
– Да будет так, – ответил отец, а толпа позади него в едином порыве повторила эти слова.
Меня охватило странное чувство, будто вот-вот должно произойти что-то ужасное. И словно в подтверждение моих ощущений, я будто провалилась на миг в какое-то забытье, не видя и не слыша ничего вокруг, только чувствуя на себе неприятный липкий взгляд чьих-то глаз.
– Эй, Вира, не спи! – приказала мне Ольма, поддержав за руку.
Я встряхнулась, отгоняя от себя видение.
– Что с тобой? – удивилась Эвила.
– Наверное, это все лаванда, – предположила я, не желая рассказывать сестрам правду.
– Смотри, не опозорь семью, свалившись в обморок у всех на виду! – язвительно прошипела Эвила.
Я хотела ответить, но заметила, что к нам направляется лорд Киревар.
– Леди, – учтиво обратился к нам легард, – вам нужно будет пройти в центр поляны по очереди и опустить руки в чаши. Все просто и…
– В огонь?! – воскликнула Эвила. – Вы с ума с…
– Эв! – Ольма вовремя успела одернуть сестру, чтобы та не наговорила чего-то не слишком приятного лорду.
Дождавшись того момента, когда девушки успокоились, лорд Киревар объяснил:
– Это особый огонь. Он не причинит вам вреда.
– А что должно произойти, когда мы опустим руки в пламя? – осторожно уточнила я.
– Можно я певая? – воскликнула Эмма и захлопала в ладоши. – Я знаю! Будет весело!
– Сами увидите, – усмехнулся лорд Киревар, и на секунду непроницаемое выражение на его лице куда-то делось, показав нам обаятельного и добродушного мужчину.
– Можно я?! – Эмма дернула Эвилу за балахон, но та не обратила на сестренку внимания, как, в прочем, и мы с Ольмой.
– Вы первая, леди Ольма! – скомандовал легард, приглашая старшую сестру в центр поляны.
– А я? – Топнула ногой обиженная Эмма. – Я хочу!
И девочка, обогнав Ольму, подскочила к чашам. Отец на той стороне недовольно что-то крикнул, но останавливать малышку было уже поздно. Этикет и все правила были нарушены.
– Какая непоседливая девочка, – хмыкнул лорд Киревар. – А еще она точно знает, чего хочет. И, естественно, она во всем желает быть первой.
Я удивилась, не услышав в тоне легарда недовольства, следя тем временем, как Эмми старательно закатывает рукава, чтобы запустить растопыренные пальчики в подплывшие к ней чаши. Как только синее пламя коснулось кожи девочки, полянку осветила сильная ярко-зеленая вспышка, не дав никому увидеть, что происходит. Но через миг свет погас, а Эмма восторженно воскликнула:
– Какие касивые бабочки!
По толпе зрителей прокатился восторженный вздох. Руки стоящей в центре полянки девочки оплетала паутинка светящихся нитей, а вокруг лица Эмми порхали крупные прозрачные бледно-зеленые бабочки с извивающимися в огненной пляске крыльями.
– Касиво! – громко воскликнула Эмма, вызвав смех у кого-то из гостей.
– Идите, – велел лорд Киревар Ольме. – Теперь уж точно ваш черед.
Наблюдая за тем, как сестра идет к чашам, вновь спокойно замершим в центре поляны, я заметила, как Клант взмахнул рукой, посылая в небо несколько точно таких же бабочек, как у Эммы.
– Вот и что означают все эти фокусы? – фыркнула Эвила, одергивая плащ на плечах.
– Эв, – я осторожно пнула сестру в бок, стрельнув глазами в сторону лорда Киревара. – Говори тише.
Эвила не отозвалась, только молча поджала губы, а я перевела взгляд на Ольму, уже опускающую руки в чаши. На этот раз вспышка была алая, расцветившая воздух между лип тонкими пересекающимися нитями, между которыми виднелись бледные крупные цветы, похожие на лилии.
Гости восхищенно зааплодировали. Кто-то попробовал коснуться тонких лепестков, от чего цветы начали растворяться в воздухе, а когда Ольма отошла от чаш, направляясь на ту сторону, где стояли отец, тетя и Эмма, колдовство окончательно разрушилось.
– Жалко… – выдохнула я вслух.
Услышав мои слова, Клант повернулся в нашу с Эвилой сторону, сложил ладони лодочкой и с силой дунул. В тот же миг с его пальцев соскользнули алые искры, закручиваясь в маленький смерч, разрастающийся и раздающийся в стороны, в метре от меня превратившийся в нежный светло-розовый цветок. Волшебное растение приземлилось мне на ладонь, позволяя почувствовать холодный атлас невесомых лепестков, сквозь которые я могла видеть свои пальцы. Через пару секунд цветок распался красной пылью, унесенной ветром.
Подняв голову и взглянув на Кланта, я искренне улыбнулась легарду, подарившему мне настоящее, пусть и короткое чудо.
– Ваша очередь, леди Эвила, – позвал сестру лорд Киревар.
С замиранием сердца я следила за тем, как Эвила величаво приближается к чашам. Еще несколько минут, и я должна буду проделать все тоже самое. Так от чего сердце в груди бьется через раз, будто я не отбор прохожу, а на казнь иду? Не знаю, но страшно.
А что если? Вдруг? Никто не знает, но…
Вспышка голубого цвета, и вокруг Эвилы закружился хоровод крупных снежинок, разлетающихся и пересекающихся во всех направлениях. Гости захлопали в ладоши пуще прежнего, радуясь, хоть и раннему, но такому необычному представлению.
У меня же на мгновение ноги стали ватными.
– Леди Вирена, ваш черед, – позвал лорд Киревар, и я понадеялась, что никто не заметит, как же мне страшно. В этот миг я была рада безразмерному синему балахону, скрывающему ото всех не только лицо, но и то, как сильно дрожат мои руки.
«Только бы не упасть! – твердила я себе. – Только бы не упасть!»
Несколько медленных шагов и я перед чашами. Нужно только протянуть руки вперед и ни о чем не думать, но, вместо этого, хочется убежать и как можно дальше.
Сделав глубокий вдох, я опустила руки в чаши, ожидая чего угодно. Толпа среди лип смолкла, так же ожидая какого-то эффекта. Но ничего не происходило. Синее пламя, не согревая, лизало мои пальцы, не собираясь превращаться во что-то, похожее на бабочки Эммы, цветы Ольмы или, хотя бы, снежинки Эвилы.
– Пап, чаши испотились, да? – громко и печально спросила Эмма.
И в этот миг воздух сотряс гул, нарастающий с каждым мигом. Пространство вокруг засветилось, миллиардами крошечных точек расцвечивая полянку. Звук стал громче и противнее, некоторые из гостей зажали руками уши, морщась от боли. Маленькие фонарики на липах лопнули, развеиваясь золотыми искрами, а чаши под моими руками и вовсе распались пеплом. На миг стало так темно, будто поляна погрузилась в ночную мглу. А в следующую секунду среди деревьев поднялся шквальный ветер, рвущий листву, раздирающий на лоскуты одежду.
Я никого не видела, как если бы стояла на поляне одна. Испугавшись, обернулась к легардам, тут же замерев от еще большего страха. Под липами не было легардов. Но там стояли три существа, подобных которым я никогда не видела. Один зверь был похож на огромного орла, но на волчьих лапах. Второй походил на медведя, но нигде и никогда я не видела белого медведя со светящимися алым огнем глазами. А третий и вовсе не походил ни на кого. Огромный чешуйчатый ящер с тремя головами.
Из моего горла на волю рвался крик испуга, но вдруг все закончилось. Тьма растворилась, прожигаемая алыми всполохами пробуждающегося дня. Монстры пропали, на их месте стояли лорд Киревар, Клант и Рэнд, рассматривающие меня со странно серьезными лицами.
Руки обожгло болью, и я застонала, непроизвольно падая на колени, в центре закручивающегося ветряного купола. А потом все пропало: и ветер, и страх, и боль. И даже гул. Осталась поляна среди лип, испуганные люди, удивленные легарды и я, непонимающе рассматривающая широкий ажурный серебряный браслет на своей руке с выпуклым овальным камнем в центре, цвета тумана. Через секунду камень вспыхнул, меняя оттенок, из бледно-серого став бирюзовым.
– Как интересно! – заметил вдруг Клант и расхохотался, подходя ко мне.
Перед моими глазами поплыл белесый туман с синими искрами, утаскивающий в забытье.
Глава 5
На этот раз я точно знала, что вижу именно сон. Столь нереальным казалось происходящее. Я стояла на вершине горы, опираясь на скудный клочок почвы, ветер раскачивал меня взад-вперед, как знамя.
Позади, насколько хватало глаз, простирались земли Алории. Я видела крошечные шпили далеких западных городков, разместившихся у границы с княжествами Эдишь и Ленисин. Там мне никогда не доводилось бывать, хотя отцу нравилось, если я или сестры могли что-то рассказать про родные земли, пусть даже и почерпнув знания в книгах. Чтобы попасть в любое из соседних княжеств, путники держались наезженных трактов, паучьими лапками расходившихся в пятидесяти километрах от княжеского замка. На пересечении этих трактов жил бурлящий Тассоли – славящийся на все княжества своей торговлей. Оно и понятно, ведь Алория граничит с семью княжествами из одиннадцати, а на востоке отделена от Легардора почти непреодолимыми водами реки Брестры, сплетающейся в Адиррене в единый поток с неспешной и полноводной Драннуей.
Ветер качнул меня, почти сбрасывая с колющих ноги камней, будто лупой приблизив невыразительные в сравнении с Тассоли – город окружали трехметровые стены выше крыш домов на окраинах, образующие восьмиугольник – башенки родного Алора. Родовой замок показался на миг крохотной булавкой, проткнувшей карту княжеств.
Ветер усилился, и мне пришлось приложить все усилия, чтобы не скатиться вниз. В любом случае меня не ждало ничего хорошего. Гора с обеих сторон была усеяна большими острыми камнями, о которые я непременно разобьюсь насмерть, есть упаду. Длинная бахрома воздушных лепестков неистово переплелась с моими волосами, заставляя сердце учащенно забиться. Попытавшись отбросить пряди с лица, я чуть не ухнула вперед, навстречу простирающемуся до самого горизонта туману, в котором то вспыхивали, то угасали крошечные синие точки огоньков.
Попытавшись их рассмотреть, я вдруг услышала странный гул, переходящий в многоголосый гомон, из которого мой разум вылавливал отдельные фразы и слова. Понять хоть что-то было сложно, но звуки не оставляли мне выбора, вынуждая вслушиваться.
«Глупо! Как глупо! Почему именно она?»
«Я надеялась, что все пройдет без происшествий…»
«Считаешь, что все случившееся…»
«Не может быть!»
«Оракул ведь предсказал…»
«…На этот раз?»
Голоса то становились ближе, то удалялись, больше походя на неприятное шипение, словно у моих ног медленно шевелились змеи. Не до конца понимая, что происходит, я судорожно осматривалась по сторонам.
«Эта какая-то странная…»
«Надежда потеряна».
«Глупо ждать чего-то!»
Ветер все раскачивал и раскачивал меня, будто пробуя на прочность мою выдержку и силу духа. Со страхом наблюдая, как скатываются вниз камушки, я осторожно присела на корточки, надеясь, что так будет больше шансов остаться в живых.
Конечно, это был сон. И простирающиеся по обе стороны горы поля напоминали лист бумаги с выстроенными на нем игрушечными фасадами замков, лесами из веточек и реками из тонких голубых лент. Но я знала точно, что падение будет настоящим, как ветер, раздувающий мои волосы.
В чем-то вид с горы напоминал любимую Эммой игру, подаренную тетей Марджори. Там на большой квадратной доске красками были нарисованы поля, луга и реки, в комплекте к игре шли крошечные человечки, домики, замки, животные, телеги, деревья и куча других мелких предметов. Эмма с удовольствием раз за разом бралась за создание своего маленького княжества, разделяя земли на наделы, «высаживая» леса, составляя домики вокруг замков… Однажды ее горничная без ведома сестренки ссыпала «княжество» в мешочек, чем вызвала гнев малышки. Второго такого случая Эмма не перенесла и, взяв в учебной комнате баночку с клеем, намертво водрузила фигурки на доску. С тех пор личное Эммино княжество заняло свое неизменное место в углу спальни на высокой подставке.
Постепенно ветер утих, и я чуть-чуть расслабилась, надеясь, что сон вскоре закончится. И ужасу не было предела, когда здоровенная рука с короткими пухлыми пальчиками перехватила меня поперек тела и подняла над узким гребнем горы. Я попыталась закричать, но из сдавленных легких лишь с хрипом вырвался воздух. Зажмурившись и нервно суча ногами, я ждала, что же будет, пытаясь себя уговаривать, что это всего лишь реалистичный сон. Меня, как куклу, водрузили на стул, в ногах от удара будто треснули все кости разом, от чего мозг пронзила острая непереносимая боль.
– Ты сегодня на пиеме, Клодия. Веди себя хоошо. А то я все асскажу Колину, – прогрохотал надо мной неприятный режущий слух вой.
Я с опаской подняла голову и охнула, разглядывая склонившееся надо мной детское лицо, глаза на котором были размером с мою голову. Не заорать позволила только крайняя степень удивления.
– А ты, Колин, веди себя так же хоошо.
На стул возле меня посадили большую фарфоровую куклу, с которой сестренка играла в последние дни. Я перевела взгляд на свои руки, безвольно вытянувшиеся на коленях, и ахнула. Вместо них были блестящие шелковые мешочки, продернутые ниткой, чтобы обозначить пальцы. На миг я решила, что ошиблась и это только часть ярко-фиолетового наряда из лоскутков, но стоило попробовать пошевелиться – и ничего не вышло!
– А теперь мы будем игать! – взвыла огромная Эмма и протянула ко мне руки: – Да, Виа?
Я зажмурилась и беззвучно взвыла…
* * *
– Виа! – Кто-то похлопал меня по щеке. – Виа?! Хватит спать! Ты такой паздник попустишь! Виа?! Повоа та-а-а-а-ак много всего вкусного пиготовили! И тот! Виа. Ну, Виа?!
Последние слова Эмма почти прокричала мне в ухо, собираясь, таким образом, наверняка привлечь к себе внимание. Захотелось прикрыть многострадальные уши руками, но я смогла только немного пошевелить плечами.
– Эмма, перестань орать, – вздохнула тетя Севиль откуда-то издалека. – Ты уже третий час над ней сидишь. Вирена не спит, у нее потеря сил, как…
– О! Ты поснулась! – воскликнула Эмма, приземляясь всем своим весом мне на живот, от чего я непроизвольно возмущенно охнула. И тут же раздался недовольный окрик тети:
– Эмма!
Сейчас я была согласна с тетушкой. Ощущения были такие, словно меня несколько раз подбросили в воздухе, а потом уронили головой о землю. Так что скачущая на мне, как на пони, малышка не вызывала восторга.
– Эмма… – шепотом попросила я. – Слезь, пожалуйста.
Через секунду я смогла нормально дышать, но ощущение, что по мне кто-то потоптался, никуда не делось.
– Почему мне так плохо? – спросила я, тяжело перекатывая во рту сухой опухший язык.
– Легарды сказали, что это вполне нормальная реакция, – ответила тетя и красноречиво хмыкнула, высказывая этим все свое отношение к послам. – Магия и все такое…
Я тяжело открыла веки, чувствуя, словно кто-то насыпал мне песка в глаза. Тетя встала и подошла ко мне. Я услышала плеск жидкости.
– Попей, – предложила тетушка, подставляя к моим губам большую кружку с каким-то отваром. Я уловила аромат мяты.
– Воды, – попросила я с мольбой. Сейчас мне больше хотелось утолить сильную жажду, а не глотать отвратительную зеленоватую жижу.
– Это лекарство, – объяснила тетя Севиль. – Для придания сил.
– Воды, – опять повторила я, но уже с нажимом.
Тетя пожала плечами и через несколько секунд протянула другую чашку. Я жадно попила и попросила еще. И только после этого взялась за отвар, устроившись поудобнее среди подушек.
– Так… что еще сказали легарды? – спросила я, с отвращением глотая лекарство. Почему-то у меня складывалось недоброе ощущение, что этот «отвар» просто зачерпнули из ближайшего болота.
– Да только это и сказали, когда отец тебя у лорда Кланта с боем отнимал! – заметила тетушка. – А потом им некогда было. Они…
– Они папу утащили к нему в кабинет и там до-о-олго о чем-то шептались! – заговорщицки выдохнула Эмма, подпирая подбородок кулачком и переводя взгляд с меня на тетю Севиль. – А потом пожелали всем повеселиться и улетели! Так жалко! А я хотела попосить, чтобы Клант меня покатал…
– Эмма! – одернула тетя, забирая пустую кружку. – Будь добра…
– И о чем разговаривали легарды с князем? – перебила я тетю.
– Ну, они обсудили условия и подписали все необходимые договоры. – Тетя Севиль небрежно пожала плечами. – Легарды, оказывается, уже говорили с Виктором о вас с Эммой и обсуждали условия, на случай, если выбор падет… По договору ты останешься дома до своего совершеннолетия, и только после этого за тобой приедут.
Я неслышно выдохнула. Значит, у меня есть еще три года, чтобы насладиться жизнью дома!
– Ну, и кто? – спросила я без тени улыбки.
– Что «кто»? – непонимающе уточнила тетя, поправляя одеяло.
– Я ведь замуж выхожу? – спросила я на всякий случай.
Мало ли!
– Да! – хихикнула Эмма. – А ты знаешь, что князь Ленисин попосил у папы уки Эв?
– Да? – переспросила я по инерции, хотя и ожидала эту новость. – Так что, тетя?
– Конечно, Вирена, ты удостоена честью войти в семью короля Легардора, став женой его старшего сына, – официальным тоном ответила тетя. – А теперь ляг поудобнее и поспи еще. Тебе нужно набраться сил!
Тетя говорила таким тоном, что мне расхотелось ее расспрашивать дальше. Потом узнаю, это ведь не секретная информация!
– Эмма! – позвала тетя Севиль, вставая. – Пойдем. Вирене нужно отдохнуть.
– Но…
– Не спорь, – сказала тетя строго, открывая дверь.
Эмма обреченно вздохнула и, чмокнув меня в щеку, с мученическим видом удалилась.
– Приятных снов, – пробормотала тетя и вышла, плотно захлопнув за собой дверь.
– Я хочу поспать, – после нескольких секунд раздумий решила я и повторила, уговаривая себя: – Хочу спать.
Стоило прикрыть глаза, как теплое марево сна начало окутывать меня. Я сунула руку под подушку, приготовившись уснуть, и нащупала пальцами что-то. Удивленно приподнявшись, я вытащила из-под подушки сложенный втрое, как конверт, лист бумаги, скрепленный сургучной печатью. Лев, щит, разделенный на две половины, какие-то руны… Герб Легардора!
Я сломала печать и развернула лист, увидев всего две строчки написанных красивым почерком с наклоном вправо: «Постарайтесь как можно реже снимать питир. Для вашего же блага».
* * *
Во второй раз меня разбудила тишина, какая редко бывает в этом крыле замка, не смотря на толстые стены и тяжелые дубовые двери. Дом полнится звуками даже ночью: скрип паркета, дребезжание стекол, голоса, шорохи и шелест, навевающие мысль о приведениях. А еще сестры и тетушка, вечно чем-то недовольные. Но не сейчас.
Я потянулась и села, натягивая на плечи одеяло. Кто-то занавесил гардины, комната окунулась в непроглядную темень. Только несколько метров возле камина освещалось ярким пламенем с разлетающимися во все стороны искрами. Задумавшись над этим, я с опозданием поняла, что искры не летят сами по себе, просто кто-то сидит в кресле и неспешно шевелит угли кочергой. Я сползла немного в сторону, чтобы рассмотреть человека в кресле.
– Папа?
Было чему удивиться. Увидеть в своей комнате отца я не ожидала. После смерти мамы князь сильно отдалился от нас всех, ограничивая и дозируя свое участие в нашей жизни. Я сразу очень сильно переживала эту потерю. Не меньше, чем смерть матери. Так хотелось забраться на колени к любимому и дорогому человеку, рассказать о том, что чувствуешь, и услышать слова поддержки. А еще узнать о том, что не только ты скорбишь. Но князь отгородился от нас, пряча свои переживания.
Постепенно я привыкла к переменам. А немного позже и сердце смирилось с утратой. Все мы немного поменялись с гибелью мамы. Ольма и Эвила особенно.
– Ты проснулась? – растерянно спросил князь Виктор, оторвав взгляд от огня и выронив из рук кочергу. Та со звоном упала на пол, задев низкую ажурную решетку камина.
– Пап, ты чего? – Отец вел себя странно. В его жестах чувствовалась рассеянность.
Я поднялась, хорошенько закутавшись в одеяло, и подошла к князю, присев на корточки рядом с креслом.
– Какой странный день… – проговорил он, и мне стало понятно, что он сильно пьян.
– Пап, может тебе стоит поспать? – испуганно предложила я. В таком состоянии родителя я видела впервые, после смерти мамы. – Ты, кажется, выпил больше, чем следует.
– Там, внизу… празднуют, – вздохнул князь, откинувшись на спинку кресла. – Твою помолвку. И Эвилы. Ты знаешь, князь Ленисин…
– Да, пап, я знаю, что он у тебя ее руку попросил, – закончила я за отца. – Я рада за сестренку. Это отличная новость.
– Мне жаль, – вдруг сказал князь. – Мне жаль, что так вышло. И я ведь… не могу отказаться!
– Пап, ты о чем? – удивилась я. – Почему у тебя такие мысли?
– Ты ведь моя дочь. И Элизы…
У меня на глазах выступили слезы. Впервые за четыре года при мне отец произнес имя мамы.
– Ты моя девочка… – отец потрепал меня по волосам. – Я не желал бы тебе такой судьбы. Другой народ, другие нравы.
– Папа! – не хотелось, чтобы отец жалел меня. От этого становилось только хуже. – Не нужно. Ничего нельзя изменить. Раз так случилось, значит так тому и быть.
– Мне жаль, – вновь повторил отец, немигающим взором глядя на огонь. – Они… уехали, но вернутся…
– Да, тетя уже мне рассказала, – со вздохом кивнула я. – Только не пойму, почему я сознание потеряла там, в саду?
– Легарды сказали, что это действие артефакта, – объяснил князь заплетающимся языком. – Они ожидали… чего-то подобного. И так уже было. Еще в Легардоре с артефактом провели похожий… ритуал. Но тогда артефакт получил по маленькому клочку жизненной силы тех, кому собирались найти… пару, – продолжил отец, пытаясь сконцентрироваться на разговоре. – Когда твои сестры коснулись чаш, то ничего не произошло. Эффектная магия, которой легарды украсили происходящее, не считается. Это было только для развлечения публики. Ха-ха!.. Когда же ты столкнулась с магией артефакта, то он забрал у тебя частичку твоей силы, заключив внутри себя и соединив ее с силой того, для кого тебя выбрал. Так я понял из объяснений лорда Киревара… А так как ты не из народа легардов, то, естественно, для тебя это все оказалось тяжелым испытанием, как и для любой другой девушки, окажись она на твоем месте.
– А где теперь этот артефакт?
– Он не совсем материальный, – усмехнулся князь. – Это мощная магия. Он появился на несколько минут, когда… ну, все свершилось. А потом превратился в тонкий рисунок на твоей руке. А через час пропал. Чары показали все, для чего были придуманы, и рассеялись…
– Пап, а кто… – попробовала спросить я, но отец уже начал что-то говорить, переходя на неразборчивое бормотание.
– Этот брак – долг княжеств перед Легардором… Не мне диктовать… им условия. Шестьсот лет этот народ держит наши земли в круге своей защитной стены… Если мы расторгнем договор, люди могут опять столкнуться с чудовищами островов. Я этого не хочу!..
Отец поднял руку, потер лоб, будто о чем-то задумавшись, а секунду спустя рука безвольно упала на подлокотник, в то время как князь громко захрапел. Я обреченно вздохнула.
