Текст книги "Княжна-кошка (СИ)"
Автор книги: Анна Гринь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Я знала, как все будет, но каждый раз боялась. Как и прежде, оказавшись в коридоре, я судорожно сжала кулаки и побежала. Это ни разу не помогло, но терять надежу не хотелось. В этот раз я пробежала всего с десяток метров, когда услышала, что скрежет многочисленных лап и сдавленный вой приближается не только сзади, но и спереди. Ужас поглотил мой разум, я замерла, не в силах что-то сделать, только повторяя, будто это могло помочь:
– Это сон, Вира! Только сон, только сон, сон!
Стало темно, вой приблизился вплотную, а когти и зубы невидимых мне монстров уже рвали воздух совсем близко от меня, когда, не уповая более на какое-то спасение, я тихо и протяжно взвыла.
– Хоррошая большая киса! – радостно проорали монстры мне в ухо. Я, чувствуя себя совершенно проснувшейся, но все еще напуганной до смерти, приоткрыла один глаз, осматриваясь. Яблоня, гамак, Эмма, с улыбкой от уха до уха, дергающая меня за кончик хвоста.
– Большая китя! Будешь со мной игррать? – деловито осведомилась Эмма и, не дожидаясь ответа, ухватила меня поперек туловища, собираясь вытащить из гамака. Боясь поранить мелкую когтями, я только трагически мяукнула, попытавшись вывернуться из цепких ручек сестры.
– Куда? – опешила Эмми и таки выкинула меня на траву, после чего крепко ухватила за загривок. – Такая кошечка милая, но выглядишь совсем не как леди. Думаю, одно из платьев Клодии будет тебе в самый рраз!
Представив, что меня может ждать, я уперлась в землю лапами. Но что может противопоставить даже такая большая кошка, как таша, такой упертой и целеустремленной девочке? Под протяжное трагическое «мяу-у-у» Эмма с пыхтением потащила меня обратно в замок.
Глава 12
Рэнд очнулся, как от толчка, и глубоко вдохнул, приходя в себя. На несколько то ли минут, то ли секунд он совершенно потерялся и растворился в странном хаотичном видении, в котором легард перестал быть самим собой. Рэндалл видел и чувствовал мир глазами и ушами Виры, на время забыв кто он такой, словно и не было его на свете.
Склонив голову на бок и перебирая пальцами звенья цепочки питира, Рэнд долго и внимательно прокручивал в мыслях то, что увидел, пытаясь понять и разобраться. Ему было знакомо погружение в ощущения другого. Раньше, еще в детстве, они с Клантом пробовали так открываться друг перед другом ментально, но тогда все было иначе. Каждый из них знал об этом и, естественно, ограждал часть мыслей и чувств от прочтения. С Вирой все получилось слишком сильно, открыто и страшно.
– Или мне просто никогда не доводилось сталкиваться с тем, что происходит в головах у людей? – с сомнением спросил Рэндалл сам у себя. – Или дело все в том, что она женщина?
Легард рассмеялся, прогоняя охвативший его озноб. Постепенно отпускали и передавшиеся через видение эмоции, хотя острое чувство одиночества и потерянности не желало никуда деваться. А еще страх, застарелый и болезненный.
– Рэнд! Ты что? Сколько тебя звать можно? – воскликнул Клант, просунув голову в приоткрытую дверь. – Ты чем тут занимаешься, что до тебя не докричаться?
– Что такое?
– Ужинать будешь? – спокойнее спросил блондин. – Или поужинаешь книжечкой? Можно попросить повара ее поджарить!
Рэнд зашипел и запустил растрепанной тетрадкой Кланту в голову, но тот быстро захлопнул дверь.
– Выходи!
Рэндалл догнал брата в коридоре, быстро взлохматил тому аккуратную прическу и исчез раньше, чем Клант успел возмутиться. Не смотря на это, в столовую легарды вошли одновременно, спокойно заняв два свободных места по обе стороны от князя.
– А мы вас уже заждались, – сказал князь Виктор мягко, негромко рассмеявшись.
– Ничего страшного, братец, – заметила леди Севиль. – Наши гости могут себе позволить не торопиться.
«Мне кажется или я слышу сарказм в голосе этой старой перечницы?» – хмуро уточнил Клант у Рэнда, укладывая салфетку на колени.
Брюнет тихо фыркнул, склонившись к своей тарелке. Молчаливо замерший на своем месте зять князя скосил на него взгляд и слегка нахмурился.
– Вам удалось разыскать то, что вы хотели, лорд Рэндалл? – вяло уточнила Ольма, без энтузиазма отрезая кусочек от аппетитного на вид запеченного мяса. Легард отметил, что девушка выглядит чересчур вымотанной и чем-то расстроенной.
– А что вы искали? – встрепенулся князь, прекратив терзать что-то в своей тарелке.
– Мы могли бы узнать у вас лично, но решили, что данные, написанные на пергаменте, будут куда более подробными, – ответил Рэндалл. – Нас интересовала родословная Вирены по материнской линии. Но, не смотря на то, что нам удалось кое-что узнать, полной картины пока не видно.
– Если я могу быть вам полезен… – нерешительно улыбнулся князь.
– Как хорошо вы знаете родственников вашей покойной супруги? – в лоб спросил Клант, потыкав ножом в массу на своей тарелке, затрепетавшую, как юная девица.
– Да, довольно хорошо, – ответил князь и немного поморщился.
Ольма, заметив это отцовское движение, быстро сказала:
– Возможно, не стоит говорить об этом сейчас? Дела можно обсудить и потом.
– Отчего же, – пожал плечами князь, обведя взглядом собравшихся за столом. – Сегодня не светский прием и не бал. Просто ужин в тесном кругу.
– Вообще не понимаю, почему вам вздумалось узнавать что-то про Элизу, – фыркнула леди Севиль, презрительно поджав губы.
– Тетя, не начинай! – тихо, но требовательно попросила Ольма. Но слова племянницы только разозлили женщину.
– Что такого я сказала? – прошипела леди Севиль, поправив выбившийся из прически чуть седой локон.
Легарды насторожились, одновременно почувствовав, как быстро нагревается атмосфера за столом. Велл положил ладонь на локоть Ольмы, предупреждающе сжав пальцы.
– Чем вам не услужила почившая княгиня? – осторожно уточнил Рэнд, видя, что пожилая женщина еле сдерживается от того, чтобы высказать свое мнение.
– Мой брат совершил большую ошибку, женившись на Элизе, – спокойно ответила леди Севиль, видя, как лицо князя покрывается красными пятнами гнева, и, зная, что при посторонних он не посмеет ей ничего сказать.
– Тетя! – повторила попытку остановить женщину Ольма.
– Князь Беривела, после смерти своей первой супруги, женился на безродной девчонке с какими-то магическими способностями, прижив от того брака дочь, – хмуро вымолвила леди Севиль. – Элизу. И мой брат влюбился в нее, как последний дурак, отказавшись от более выгодной невесты! И все ради чего? Только ради того…
– Севиль, я требую, чтобы ты прекратила! – тихо, но властно велел князь. – О моей жене я говорить тебе запрещаю! Если нужно, то я на все вопросы отвечу сам.
Легарды уважительно улыбнулись.
«В чем дело, Рэнд? Что я пропустил?»
«Леди Севиль ненавидит жену своего брата. Не понятно, правда, почему…Не из-за магии же!»
– Князь, у вашей жены, при ее происхождении, были какие-то способности? – спросил Рэндалл.
– Маму все очень любили, она умела располагать к себе, – вздохнула Ольма и выразительно посмотрела на тетю.
«Что-то мне подсказывает, что эту вредную леди здесь совсем не любят!» – хмыкнул Клант.
– Это была не любовь! – не выдержала леди Севиль, бросая салфетку на стол. – Она всех очаровала, эта треклятая девица. Все у нее ходили по струнке, разве что пятки ей не целовали!
– А вы хотели на ее место? – мягко спросил Рэнд.
– Я! Я всегда была здесь хозяйкой! – прошипела женщина. – Пока не явилась эта. И Виктор дал ей полную свободу. Она…
В этот момент двери с шумом распахнулись, и в столовую с пронзительным мявом влетело что-то бесформенное рыже-розовое, быстро устремившееся в противоположный конец зала.
– Киса! Куда же ты? – В след за ташей в столовую вбежала Эмма.
Все удивленно пару секунд рассматривали девочку, а потом одновременно повернулись к замершему у противоположных дверей существу.
– Эмма, что ты!.. – воскликнул князь, не в силах закончить фразу.
– А ничего так. Очень миленько, – весело хмыкнул Клант, разглядывая перепуганную кошку. На шее животного болталось разорванное маленькое розовое платье, на передней лапе красовался белый чулок, а на вздрагивающем хвосте трепетал криво повязанный бант.
– Мы же еще хотели кисточки завить! – прохныкала Эмма, вытащив из-за спины щипцы.
«Я отомщен!» – хихикнул Рэнд.
* * *
– Что ты думаешь обо всем, что я тебе рассказал?
– Думаю я многое, – хмыкнул Клант, с прищуром глядя в темноту за окном. – Все равно, точно мне ничего не известно. Из нас двоих о свойствах питиров должен знать именно ты. Вот и ищи ответ, что же такое случилось.
– Ну, а хотя бы, какое-то предположение у тебя есть? – с надеждой уточнил Рэнд. – Свойства питиров мне известны, но… не мне тебе рассказывать, что эти камни очень своеобразны по своей природе… Если помнишь, то по легенде…
– Помню! – отмахнулся Клант. – Кто не знает эту легенду? Будто бы, задолго до нашего прихода на континент, на землях Легарда обитали существа, напоминающие малых летающих островных стивов. Этот вид люди называли питиринами.
– Было еще одно название… – задумался Рэндалл. – В некоторых дневниках наши предки тех существ еще называли схожими с малыми короткокрылыми драконами, но менее агрессивными и не способными к длительным полетам.
– Да, да. – Клант согласно покивал. – Размером они были чуть больше крупной домашней кошки, днями грелись на камнях на солнышке и охотились на птиц и мелких животных. Но соседство с людьми привело к сокращению популяции настолько, что первые легарды восприняли рассказы о питиринах как интересную выдумку.
– Но потом среди скал на восточном гребне Хирреина начали находить небольшие голубые и синие камешки с черными прожилками. По внешнему виду и описанию камешки походили на яйца питиринов, из-за чего им и дано было название «питир», – продолжил Рэндалл. – Лично я склоняюсь к мысли, что это не случайное совпадение. И это на самом деле по какой-то причине окаменевшие яйца малых драконов. Именно это объясняет все свойства питиров.
– И что с того? – вяло уточнил Клант.
– Питир – это как бы неподвижное нечто, обладающее разумом. В таком случае, камешек способен принимать какие-то решения, в корне отличающиеся от поведения других питиров. Думаю, камень тянет к владелице, но он не может, по какой-то причине, к ней попасть. При этом он способен устанавливать с ней что-то вроде связи. Она, скорее всего, тонкая и очень непрочная, возможная лишь в те моменты, когда Вирена себя не контролирует полностью. Я думаю, девушка видела сон. Это объясняет содержание видения и двоякость восприятия действительности. Во сне Вирена очень четко отделяла себя от событий, уже происходивших с ней. Но только до момента, пока сон не поменялся, и Вирена не увидела тот коридор, о котором ты мне говорил.
– И какой вывод, умник? – с долей скептики спросил Клант.
– Возможно, нам удастся при помощи питира выяснить, где сейчас находится Вирена, или, что более вероятно, просто узнать больше о случившемся, – вздохнул Рэнд и потер виски. – Нам еще очень повезло, что у девчонки есть какие-то магические задатки…
– Очень сомнительные, я тебе скажу, но тут уж ничего не попишешь, – фыркнул блондин. – Тот факт, что мне вся эта ситуация совершенно не нравится, к делу не относится. К тому же… Невеста, вроде как, твоя…
– Могла быть и твоей, – хмуро отозвался Рэнд. – У нас были одинаковые шансы.
– Да, но, ты сам знаешь, судьба любит пошутить… и часто дарит свои подарки тем, кто о них не просит, – снисходительно улыбнулся Клант, видя, как меняется выражение лица брата с сосредоточенного на раздраженное. – Если бы я мог занять твое место, то сделал бы это, ты же знаешь. Мне все равно. Но…
– Мы не можем ничего поменять, – ответил брюнет, дернув себя за прядь волос. – Это не в нашей власти.
– Лично для меня есть и положительные стороны, – решил переменить тему Клант, отходя от окна и усаживаясь на ковер, устилавший пол перед камином. – Теперь я точно знаю, что не стоит переживать, что после отца мне достанется великая честь править над всем Легардом. А ведь мама именно этим пугала половину детства! Такое приятное чувство свободы! И жениться по указке не нужно.
– Это ты меня так подбадриваешь или издеваешься? – немного помолчав, уточнил Рэнд, сев рядом с братом.
– Тебе вообще все готовым преподнесли! – ухмыльнулся блондин, толкнув легарда в плечо. – Невесту искать не нужно и трон за тобой.
– Не вижу в этом ничего хорошего, – вновь нахмурился брюнет.
Скрипнула, приоткрываясь, дверь, и в образовавшуюся щелку протиснулась таша, на ходу пытавшаяся стянуть с лапы чулок. Клант импульсом захлопнул дверь и потянулся к столику, чтобы разлить по кружкам квас.
– Ну как же! В этом целая куча всего хорошего! – не согласился легард с Рэндом. – Возможно, некоторые приятности кажутся тебе сомнительными, но одна должна тебя точно порадовать: у отца отменное здоровье, так что в ближайшие десятилетия можешь не опасаться груза ответственности за королевство.
– Зато треклятую свадьбу никто точно не отменит… – вздохнул Рэндалл.
– Слушай, и что такого? – удивился блондин, отпивая из кружки. – Прошлое не изменить. Нужно забыть о произошедшем и жить дальше!
– Я дал слово… – вздохнул Рэндалл. – В данной ситуации это не имеет значения. Естественно, все исполнится, я не буду противиться. Этот брак нужен, прежде всего, легардам. Все будет просто росчерком на бумаге, подтвержденным всеми необходимыми ритуалами и традициями. Но жена мне не нужна. И нужна не будет.
Клант пожал плечами и вздохнул, сбоку глядя на брата.
– Рэнд, прошло четырнадцать лет! Многое переменилось за это время. А ты до сих пор один и… Знаешь, у меня была надежда, что ты забудешь со временем, заведешь себе милую обаяшку, чтобы та согревала твою постель…
– С этим лучше всего справляются обыкновенные грелки, а по милашкам ты у нас пашешь за двоих, – хохотнул Рэнд.
– Ну, должен же кто-то из нас… – философски протянул Клант и попытался погладить внимательно за ними наблюдавшую ташу, но кошка с ворчанием пригнулась, отступила и скрылась под кроватью Рэнда. – Не нравлюсь я ей, понимаешь ли!
Рэндалл сдавленно рассмеялся.
– Чем тебе, собственно, эта Вира не подходит? – с любопытством спросил Клант. – Если художник ей не польстил, то тебе все будут завидовать. И мечтать оказаться на твоем месте.
– Дело вообще не в девушке, ты же знаешь, – вздохнул Рэндалл. – Мне все равно, как она выглядит. Это даже плохо, что из той бойкой малышки, с глазами цвета искрящейся на солнце морской волны, выросла такая хорошенькая девушка.
– Да, лучше бы она была горбатой, лысой, хромой, однорукой и косолапой, – простонал блондин. – Такая бы тебя устроила!
– С такой проще договориться, – возразил Рэнд.
– Ну-ну! – сделал большие глаза Клант. – Если бы я раньше знал своеобразие твоего вкуса, то не отправлял бы к тебе Эмирит. А так…девушка вернулась ко мне обиженная, чтоб ты знал! Сколько времени я потратил, пока утешил эту неугомонную особу… – блондин довольно улыбнулся, вспоминая.
– Сам виноват, – хмыкнул брюнет. – Это ж надо было надоумить ее пробраться в мою спальню и в одном белье!
– Хм… А когда через час ты не явился, она забралась под одеяло, прихватив со столика бутылку вина и вазочку с конфетами… – хихикнул Клант.
– Да! И представь, что я увидел, таки придя к себе! Полуголую пьяную девицу, по самые коленки перепачканную в шоколаде, призывно пытающуюся что-то бубнить! – фыркнул Рэндалл. – Естественно, Эмирит, в чем была, оказалась за дверью.
– Зато как было интересно слизывать тот шоколад и вишневый сироп… – мечтательно причмокнул Клант и рассмеялся.
Рэнд недоверчиво взглянул на брата, но ничего не сказал, залпом допивая содержимое кружки.
– Как долго мы еще здесь пробудем? – через минуту, более серьезно спросил Клант.
– Я не вижу смысла здесь оставаться слишком долго, но нам нужно выяснить все возможные детали. Может быть, мы что-то пропустили или не заметили.
Скрипнула дверь, предупреждая о появлении незваного гостя. Легарды обернулись, не без удивления взглянув на топчущуюся на пороге Эмму.
– Вам что-то нужно, леди Эмма? – весело спросил Клант, поднимаясь и предлагая девочке сесть в широкое кресло справа от камина.
Малышка огляделась по сторонам, явно надеясь увидеть ташу, и не найдя, горестно вздохнула, после чего со всей осторожностью устроилась в кресле, положив себе на колени маленький металлический сундучок, который до этого сжимала в ладошках.
– Папа сильно меня отругал и велел завтра же перед вами извиниться, – вздохнув и собравшись с силами, выпалила девочка. – Но я решила сделать это сегодня, раз уж вы не спите.
– За что извиняться? – усмехнулся Клант. – Вы нас позабавили, юная леди.
– Но я вела себя неподобающе и унизила своего отца и князя перед гостями! – печально призналась Эмма, явно повторяя чужие слова. – Я не хотела! Правда! Ваша кошечка сбежала… И я не успела ее остановить…
– По-хорошему, вам, леди, стоило бы извиняться не перед нами, а перед кошкой, ведь именно ей досталось больше всех, – заметил Рэнд и хитро улыбнулся.
Девочка вздохнула, понуро опустив голову, и печально дернула себя за вьющуюся прядку волос, выбившуюся из затейливо заплетенной косы.
– Я понимаю! – прошептала Эмма, посмотрев поочередно на Кланта и Рэнда полными слез карими глазами.
– Не стоит так уж расстраиваться, – присев перед девочкой на корточки, Клант ободряюще похлопал ее по плечу.
– Да, но Вира вот пропала. И папа переживает очень, хоть и старается не показывать это, – пробормотала малышка, громко всхлипнув. Клант протянул Эмме сложенный белый платочек с кружевным уголочком, в который девочка с чувством высморкалась. – Мы все очень расстроены, даже тетя, хотя она делает вид, что злится на сестричку. А Ольма… Я сама слышала, как она плакала ночью. Ей тяжелее всего. Ее малыш постоянно плачет, Оль не высыпается совершенно, нянечки ей слабо помогают. А Вира…
– Что Вира? – насторожился Рэнд.
– Она иногда помогала Ольме, – ответила девочка. – Сидела с Савиром, пела ему те же песенки, что и ей мама в детстве. Странное дело, но под ее пение он всегда спал…
Эмма тяжело вздохнула и продолжила, утирая крупные слезы, стекающие по ее пухлым щечкам:
– Без Виры здесь стало так одиноко… Я все время думала, что это Эвила такая вредная и стоит ей уехать, как мы все сразу станем счастливее. Эв вышла замуж. Теперь Ольма то и дело на меня кричит, а ведь обычно была добрее.
– Люди меняются под действием обстоятельств, малышка, – мягко заметил Клант.
– Да, знаю, – вздохнула девочка. – Вира вот тоже сильно поменялась… Мы так много играли всегда, придумывали разные истории и забавы. Нашим самым любимым местом была старая библиотека, ею сейчас никто не пользуется, там полно никому ненужных книг. И там много таких, где есть интересные истории и замечательные картинки. Мы садились у камина, и она мне читала…
Девочка вздохнула и, откинув крышку своей шкатулки, вытащила свернутый в несколько раз плотный пожелтевший лист.
– Это из моей самой любимой книжки. Я вырвала рисунок, но никому не сказала, даже Вире, – тихо призналась девочка, разворачивая листочек. – Все равно ведь те книги никому не нужны.
– Портить книги – не самое достойное занятие для юной девицы, – хмыкнул Клант, вытягивая из-под пальчиков Эммы страницу и разглаживая ее на колене.
На одной стороне листа виднелись чуть выгоревшие на солнце строчки стихов, а на обороте была небольшая гравюра, изображавшая менестреля, что-то неспешно наигрывающего на девятиструнной тоне. В верхней части рисунка виднелось окно и балкон, увитый диким плющом, в тени которого пряталась девушка. Бесформенный наряд девушки смотрелся странно рядом с затейливой резьбой деревянных перильцев и тяжелыми складками элегантно ниспадающих штор.
– Это моя самая любимая история, – вздохнула Эмма. – Вира смеялась каждый раз, когда я просила ее перечитать еще раз.
– И что же это за история? – доброжелательно спросил Рэнд, смотря на огонь в камине.
– Это сказка про одного менестреля, – произнесла Эмма, вспоминая, как эту историю рассказывала Вира. У нее это лучше всего получалось. Эмма даже представила, что сестра здесь, в этой комнате, и еще раз открывает потертую книгу, чтобы оживить строки, записанные витиеватыми круглыми буковками.
«Менестрель прославился на целое княжество своими песнями и балладами. Князья мечтали заполучить его к себе хотя бы на один день, и благодаря этому менестрель стал настолько богат, что уже мог не путешествовать, ища для себя слушателей.
Но вот однажды в каком-то городе он попал в дом очень богатого купца, который принял его как дорогого гостя, предложив пожить у себя. Менестрель согласился. В первую ночь своего пребывания в доме купца менестрелю не спалось и он вышел во двор, чтобы подышать свежим воздухом. Он стоял и смотрел на звездное небо, думая о том, что все в жизни складывается столь чудесно, что он может вернуться в родной город и жить счастливо, когда вдруг услышал пение. Пела девушка, и ее голос был так прекрасен, и такая искренность сквозила в словах ее незатейливой песни, что менестрель боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть невероятную красоту момента. Он даже подумал, что все ему сниться, но голос не утихал, а звучал все громче.
Так он стоял и слушал, пока небо не озарил рассвет, и голос не стих. Приходя в себя, очарованный пением, менестрель не мог понять, привиделось ли ему все или, может, пение диковинной птицы он спутал с голосом человека.
Решив отыскать загадочную певунью, он спросил о ней купца, но тот уверил менестреля, что никто не слышал ночью пения. И все домочадцы подтвердили слова купца. И даже слуги уверили менестреля, что ему, видно, приснилось пение.
Менестрель поверил словам людей, но не забыл о случившемся. На следующую ночь все повторилось. И вновь никто не ответил на вопросы менестреля. Тогда он, уверенный в собственном мнении, обошел весь дом, чтобы узнать обо всех женщинах от девочек и до старух, дав себе слово, что возьмет певунью себе в жены. Он был уверен, что девушка должна быть столь же прекрасна, как и ее пение. Но он не нашел ни одну, которая хоть как-то выделялась бы из толпы.
Тогда он решил подождать третьей ночи. И вновь он услышал пение, но на этот раз менестрель заставил себя обойти дом, разыскивая источник звука. Все оказалось так просто, что он бы даже рассмеялся, если бы не боялся спугнуть удивительное ночное чудо.
Каждый вечер в дом купца приходила девушка, работой которой было укачивать новорожденного сына хозяина. И, чтобы не уснуть, она негромко пела, одновременно успокаивая малыша. Все в доме настолько привыкли к этому, что не считали чем-то особенным, и лишь для менестреля пение девушки казалось чем-то невероятным.
Разыскав певунью, он стоял всю ночь на одном месте, боясь нарушить тишину и любуясь ее тонким профилем на фоне звездного неба. Девушка, прислонившись щекой к оконной раме, неспешно покачивала колыбельку и тихо то пела, то что-то щебетала проснувшемуся ребенку.
Но, когда рассвет окрасил небо и очарование ночи отступило, менестрель увидел, что девушка не так красива, как ему представлялось, и он очень разочаровался, так и не представ перед певуньей со своим предложением.
Он посчитал, что достоин куда большей красавицы, пусть и без прекрасного голоса. Его очерствевшая душа полнилась гордыней, ведь все уверяли его, что он великий певец и музыкант.
И менестрель уехал, не подумав даже о том, что дал слово. Он вернулся в свой город, поселился в собственном доме и принялся наслаждаться заработанными за годы богатствами. Прошло несколько месяцев, заказы и приглашения продолжали появляться, но он часто отказывал, игнорируя даже просьбы друзей. Его руки не тянулись к круглому боку тоны, пальцы не желали касаться струн, а в голове не рождалось ни одной новой песни.
Так он прожил около года, мучаясь и не понимая, что же стало причиной всего. Ночами ему снились песни той девушки. Менестрель чувствовал себя безумцем, оказавшимся в западне нескольких ночей, навсегда изменивших его жизнь.
Тогда он поехал вновь к тому купцу. Но девушки там не оказалось. Сын хозяина подрос и необходимость в ночных укачиваниях отпала. В отчаянии менестрель попытался отыскать девушку в городе, но все оказалось напрасным – никто не знал ту, кого описывал мужчина. Тогда менестрель вновь взял в руки тону, наигрывая мелодии песен девушки, надеясь, что она услышит и узнает.
Но и это не помогло. Тогда, продав дом и все, что у него было, менестрель пустился странствовать по свету, в надежде отыскать девушку. Он так и не написал ни одной новой песни, ведь ни один новый мотив не стал бы прекраснее того, что он слышал».
– Говорят, он ходит по свету и ищет ту девушку, чтобы еще разок услышать ее пение, – закончила рассказ Эмма, надеясь, что у нее вышло не хуже, чем у сестры.
– Печальная история, – ответил Клант. – Мне кажется, в столь юном возрасте вам должны нравиться истории с хорошим концом, где все счастливы и радуются.
– Возможно, – очень серьезно отозвалась Эмма. – Но разве такие бывают в жизни? В жизни все иначе. Про менестреля рассказ печальный и трагичный, но поучительный.
– Хм, у вас, леди, слишком взрослое мнение по этому поводу, – мягко заметил Рэндалл. – Кто вам такое сказал?
– Вообще… тетя считает, что мне не следует с самого детства внушать что-то такое радостное, – вздохнула Эмма и покраснела. – Она это не мне сказала, а папе. Но мне нравится история про менестреля, ведь там не сказано, что он так и не нашел ту девушку! Вот я и надеюсь, что Вира найдется… Я так по ней скучаю.
Таша выбралась из-под кровати и, осторожно приблизившись к девочке, уложила голову той на колени, негромко и протяжно мяукнув.
– Ты меня простишь, киса? – искренне спросила Эмма, заглядывая в желтые глаза зверя. – Я не хотела, честно. Мы ведь просто играли.
– Идиллия! – хохотнул Клант, вставая с пола. – Раз уж вы здесь, юная леди, то не желаете ли квасу, у нас тут как раз еще немного осталось.
Малышка счастливо кивнула и широко улыбнулась, выбираясь из кресла и устраиваясь на ковре перед камином рядом с Рэндом, так чтобы боком касаться ташиного бедра. Благодарно приняв из рук блондина большую кружку, девочка обхватила ее ладошками и громко отхлебнула, причмокнув губами.
– А вы знаете какие-нибудь истории? – после небольшой паузы спросила девочка. – Интересные и необычные. Я много знаю!
– Ну, мне на ум приходит одна, – хмыкнул Клант. – Она как раз совсем неизвестная и очень жизненная, как вы любите, леди.
– Не жестокая? – уточнила Эмма.
– Ну, немного, – подумав, решил легард. – Но не очень.
– А какой у этой истории конец? – продолжила допрос малышка.
– У известной мне истории пока нет конца, но, может быть, вы поможете нам решить, каким он должен быть? – усмехнулся блондин.
– Клант! – тихо окликнул брата Рэнд. – Зачем?
– А что такого? Я ведь не заставляю тебя слушать… Не нравиться – может уйти.
Рэнд промолчал, но встал и отошел к окну, присев на подоконник так, что оказался за гранью светового пятна, создаваемого пламенем. Клант же расположился рядом с Эммой, кочергой поправляя поленья в камине.
– Это правдивая история, я знаю это точно, потому что она развернулась у меня на глазах. С вашего позволения, леди, буду вынужден опустить некоторые детали, а другие, не мало важные для полноты картины, увы, мне не известны, потому что первоисточник так и не взялся рассказать свою версию тех событий.
Так или иначе, много лет назад, когда вас, это уж точно, еще не было на свете, жил один юноша. Он и сейчас живет, только стал старше и, надеюсь, мудрее.
Жил, значит, он, был. Горя не знал. Пока не встретил одну… девушку. Невероятно красивую и настолько же тщеславную. Об этом, как и в любой истории, известно стало потом. Вначале же юноша был безумно влюблен и ничего не видел вокруг себя и слушать какие-то слова в адрес своей любимой не хотел. Он был уверен, что это чувство навсегда.
Была лишь одна странная деталь во взаимоотношениях влюбленных: девушка упросила юношу никому не говорить об их чувствах, вот только вразумительную причину придумать не удосужилась. Но юноше хватило и предположения о том, что, узнав, его родные захотят разлучить бедных возлюбленных.
Все могло продолжаться долго, если бы не одна забавная случайность. Однажды юноша уехал по делам, порученным отцом, и должен был вернуться не раньше, чем через несколько дней. Но ради любимой он приложил все усилия, чтобы приехать раньше. Даже обставил свое появление с вычурной красивостью – общипал ближайший к замку лужок и приволок красотке охапку нежных бело-розовых безолий.
– Чего? – не поняла Эмма, слушавшая Кланта с открытым ртом и то и дело начиная негромко хохотать, не замечая, как позади них Рэнд становится все мрачнее и мрачнее.
– Безолий, – повторил Клант, создавая на своей ладони широкий объемный цветок, чем-то похожий на лилию, но с одним лепестком, значительно длиннее других. Лепестки цветка искрились и переливались, словно были созданы из крохотных хрусталиков, бархатистых на ощупь.
– Он думал усыпать ее ложе цветами, завоевав восторг любимой, – продолжил рассказывать блондин, положив цветок на ладошку девочке. – А вместо этого обнаружил в этом самом ложе кое-кого постороннего. Советника своего отца он там нашел. Произошедшее настолько впечатлило юношу, что он вышел из себя и потерял контроль над собственным телом и магией. Мало кто знает, что именно произошло, но от комнаты красавицы, ее самой и советника осталась лишь кучка однородного пепла. Юноша покинул дом отца и не появлялся несколько месяцев, не отзываясь на поисковые чары.
Пока его не было, к отцу прибежал второй советник, который, опасаясь участи первого, сознался, что он был соучастником готовящегося заговора. Центром его была красавица, целью которой было влюбить в себя юношу и одурманить его настолько, чтобы он собственноручно убил своего отца. Но все вышло совсем не так. Сам того не планируя, юноша раскрыл интриги советников.
Все могло бы закончиться всеобщим счастьем, если бы не то, что юноша влюбился в красавицу очень сильно и винил себя в произошедшем. Продолжая себя корить, он дал слово больше никогда не влюбляться и не связывать свою судьбу с женщинами, даже если сама жизнь свяжет.
Вот и скажите мне, леди Эмма, это грустная или веселая история?
Девочка несколько секунд подумала, отпила глоток кваса и вдумчиво сказала:
– Я думаю, что все, кто дают какое-то слово, потом его нарушают. Может быть история будет хорошей. Вы же говорите, что конца еще нет. А юноша этот… Он просто еще не встретил ту, что тоже его будет любить. Любовь же не встретишь на каждом шагу, а тем более дома. Любовь нужно искать!
– Иначе сама найдет и жестоко испортит спокойное существование! – зловеще прошипел Клант и рассмеялся, сворачивая обратно Эммин листик, чтобы вернуть его девочке, и тут заметил шкатулку, которую малышка оставила на подлокотнике кресла.
