Текст книги "По - другому (СИ)"

Автор книги: Анна Евдо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 11

Подруги. Марина

Я знаю, что Ангелина не примет от меня никаких благодарственных подарков, поэтому в спа специально беру расширенную программу по уходу, чтобы убить двух зайцев: действительно отметить день рождения и сделать приятное хорошему человеку. Она разгадывает мой план, но ничего не говорит, и мы отлично проводим время.

На следующий день меня накрывает смущение перед Ярославом. Он вовремя вмешался и увёл меня от Марка, проявил неожиданную чуткость, усиленную отсутствием лишних слов. Я ему признательна и мне ужасно неловко. Его подарок красуется на моём столе. Я не могу перестать гладить кожаный переплёт, как и осознать, что блокнот куплен специально для меня. Он очень женский. Пытаюсь убедить себя, что это лишь компенсация за неучастие в общем поздравлении. Я просматриваю все резюме, которые ждут моего мнения, высылаю Ярославу ответ с расшифровкой по ним. Как на иголках жду приглашения в малый зал. Меня никто не вызывает. Весь день я стараюсь провести в своём кабинете и покидаю его только слившись с плотным потоком коллег во время обеденного перерыва и по завершении рабочего дня.

Трудовая неделя выматывает эмоционально. Из отпуска выходит мой непосредственный начальник, Дмитрий, и дёргает меня по малейшему поводу. Его не было на месте чуть больше месяца, а изменений произошло столько, что за раз не охватить. Я терпеливо показываю ему уже сделанные наработки, ввожу в курс дел по утверждённому плану, новым и уволенным сотрудникам, напоминаю заполнить оценочные формы и делюсь резюме по вакантной должности.

Он сухо поздравляет меня с повышением и прошедшим днём рождения. Дважды пробует взять с собой на доклад к директору и Ярославу, но в обоих случаях у Оксаны оказываются чёткие указания на пропуск его одного. Я не хочу зацикливаться на причинах, но непроизвольно думаю, связаны ли они с тем, что меня не хотят видеть или Дмитрий должен пройти свои проверки самостоятельно. Утешением для моих сомнений становятся тепловые послания, просачивающиеся сквозь зазоры жалюзи. Как бы ни хотелось себя обмануть, они льстят моему пошатнувшемуся женскому самолюбию.

В пятницу приходит очередное сообщение от Марка, которыми он бомбардирует меня с понедельника. Я удаляла их, не читая. Набираюсь смелости и открываю последнее: «ПОЖАЛУЙСТА, ПОГОВОРИ СО МНОЙ!» Я думала, что рушить всегда проще. Уж точно быстрее. Марк раздавил меня, а отголоски любви к нему всё ещё цепляются за нелепые оправдания… И это ужаснее всего.

Я не хочу с ним разговаривать. Но я должна сама себе. Должна поставить понятную точку. «Между нами всё кончено» – печатаю, добавляю, стираю дополнения, тяну с отправкой. Бессмысленно писать что-то ещё. Да, мне до сих пор больно, пусто, не понятно. Только я не буду об этом говорить и спрашивать. Мне нужно выжечь чувства. Я не хочу больше чувствовать. Только разум. Объяснимо и без придумываний того, чего нет. Отправляю сообщение и вношу номер Марка в чёрный список.

Танцы с Майей удаются настолько, что ноги гудят все выходные. Мы занимаем самый дальний от танцпола столик, где можно отдышаться и даже немного поболтать. Мне преподносят фирменный коктейль в качестве комплимента от заведения в честь дня рождения.

Ближе к полуночи Майя поднимает изящный бокал и подмигивает:

– Твой танцевальный партнёр номер три заходит на второй круг.

Я закатываю глаза. Майя смеётся.

– Это тебя ни к чему не обязывает, но придаёт уверенности в своей привлекательности и неотразимости, согласись?

Из прохода между столами раздаётся «Лиза». Музыка звучит фоном, немного приглушая слышимость. Возле нашего столика останавливается Алика. Я смотрю на бывшую подругу и чувствую горькое сожаление. Наверное, можно постараться переступить через её интрижку с Марком, только продолжить общаться и постоянно думать о возможности повторения подобного будет нечестно по отношению к нам обеим. Я так не смогу.

– С днём рождения, – читаю по её губам.

Я киваю. Ко мне подходит тот самый кавалер. Алика замечает его и присоединяется к своей компании. Чуть позже я встречаю Алику на танцполе. Двигаться красиво она всегда умела, привлекая внимание и парней, и девушек.

Как только начинает звучать медленная композиция, под понимающий смех Майи я сбегаю в туалет, передохнуть, освежиться и спрятаться от назойливого ухажёра. Промакиваю виски смоченной в холодной воде салфеткой. В зеркале вижу, как из кабинки выходит Алика, притормаживает и приближается к раковинам.

– Как ты? – она обращается ко мне через зеркало.

Я тоже не перехожу на прямой контакт и отвечаю отражению:

– Нормально.

– Мне жаль, что так вышло между нами, – неожиданно говорит она и переводит взгляд на струю воды из крана.

– Мне тоже жаль, – искренне произношу я. – Очень.

Алика вскидывает голову, и я чувствую её энергетику. Когда она чего-то хочет, то заражает своим желанием.

– Ты в курсе, что Марк ищет нового инвестора? Ник его кинул, – Алика торопится ухватить нить нашего разговора и размотать её дальше.

– Мне больше не интересны новости о Марке, – я обрываю выползший из автомата кусок бумажных полотенец и вытираю руки.

Алика ничего не говорит. Я выхожу из туалетной комнаты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ К родителям я приезжаю после обеда. Пока мама с Евой разбирают пакет с гостинцами к столу, папа отводит меня в мою бывшую комнату.

– Кредитные деньги мы переведём тебе в понедельник, – он достаёт из кармана плотный запечатанный конверт, – а это наш безвозмездный вклад. Прибери сразу.

На глаза наворачиваются непрошенные слёзы. Я обнимаю папу и осознаю, что мама, видимо, так и не одобрила подобную материальную помощь.

Мы возвращаемся на кухню, где уже накрыт стол и выставлен красивый фарфоровый чайный сервиз. Воздушный торт со свежими ягодами украшают цифры 2 и 5. На овальном блюде выложены аккуратные дольки домашней сладкой колбаски, в розетках поблёскивает моё любимое вишнёвое варенье. Папа зажигает свечи. Я закрываю глаза и, загадав «пусть всё будет хорошо», задуваю их. Мама передаёт мне объёмный пакет с комплектом пушистых махровых полотенец.

– В новой квартире всегда пригодятся, – она целует меня в щёку.

– Там внутри открытка – я сама подписала, – тараторит Ева и вкладывает мне в руку нож, чтобы поскорее разрезать торт.

Раздаётся звонок в дверь. Папа открывает. Через мгновение перед моим носом мелькают белые цветы, такой же белый пакет, и я оказываюсь в крепких объятиях Маринки.

Через час мы с подругой уходим на прогулку. Бродим по знакомым улочкам, болтаем обо всём и ни о чём. Задав общий вопрос «ну ты как, нормуль?», Марина рассказывает о себе. Я уточняю, и она в подробностях мне отвечает.

– Зайдём на кофе? – спрашивает и тут же будто утверждает Марина, поднимаясь на крыльцо симпатичного кафе. Я его не помню. Видимо, новое.

Я останавливаюсь и смотрю в спину Марины. А ведь я сама разбаловала подругу кофейнями и такими посиделками. Оплата всегда оставалась за мной. Даже пополам ни разу не делили. То денег нет, то сама понимаешь, где я и где ты, то мы же подруги, какие между нами счёты. Я загодя уверена в реакции Маринки, но говорю прежде, чем она открывает дверь кофейни.

– Только если ты угощаешь, – я досадливо морщусь. – Ты же знаешь, что я оформляю квартиру, считаю каждый рубль сейчас.

Марина спотыкается на верхней ступеньке. Хватается за ручку. Дёргает дверь на себя.

– Так и быть.

Мы занимаем свободный столик у окна. Марина пытается держать лицо, только с треском проваливает непосильную задачу. Я спокойно наблюдаю. Оказывается, у меня выработался небольшой иммунитет на неприятные открытия о близком окружении.

Официантка кладёт перед нами меню. Я демонстративно открываю его и начинаю листать, видя как бледнеет лицо подруги, которая застыла на странице с напитками.

– Только кофе или возьмём что-то ещё? – игриво спрашиваю я и разворачиваю к ней страницу с красочными фотографиями. – Твои любимые штрудели. Еще и три начинки на выбор.

– Воздержусь. К лету надо подтянуть фигуру, – Марина выдавливает улыбку. – Да и торт мы недавно ели.

Я продолжаю разглядывать следующие разделы меню. Дело не в благосостоянии человека или в том, что я зажралась. Я никогда не обращала внимания на то, что Маринка дарит мне книги из библиотеки её бабушки или домашний цветок в обрезанной пластиковой бутылке. Знаки внимания и дружбы были многократно важнее. Только больше я не вижу за этим скупердяйством ни внимания, ни дружбы. Одно сплошное потребительство. Сегодня она прилетела в гости, наспех вручила мне три подвядшие хризантемы и набор кухонных полотенец. Заключила меня в удушающие объятия, чтобы я не принялась рассматривать её дары. Неужели она держит меня за полную дуру? Я прекрасно знаю, что она работает в цветочном салоне и эти цветы всего лишь неликвид, списанный на выброс. А яркая надпись на верхнем полотенце «С Новым Годом!», конечно, может быть с натяжкой притянута к новому году моей жизни, только снежинки по всему полю однозначно кричат о том, что это передарение ненужного в её хозяйстве презента. Острее всего царапает мысль, что это не она держит меня за дуру. Это я позволяю так с собой обращаться. Ради эфемерной дружбы, которая обросла ценниками со всех сторон.

– Я буду кофе и мороженое. – Я закрываю меню и смотрю на Марину.

Она поджимает губы и шлёпает свой буклет сверху на мой.

– Я возьму только кофе. Ты же дашь мне попробовать мороженое? – якобы шутливо вскидывает она чётко оформленные брови. Оформленные у мастера. Как и ногти, покрытые гелем-лаком.

– Конечно, тем более за него платишь ты, – я продолжаю смотреть ей в глаза.

Она всхихикивает и машет рукой.

– Да ладно, один раз можно пошиковать. Свои же люди, сочтёмся.

– Действительно, – непринуждённо произношу я. – Полагаю, я заслужила чашку кофе и полпорции мороженого за кофту, – я опускаю взгляд на ворот своего пуловера, одолженного Марине из-за внезапного похолодания, – которую ты с осени забываешь вернуть. За деньги на билеты, которые канули в Лету. За откровенно подчёркиваемое бесплатное жильё и хавчик, которым ты так привыкла пользоваться все эти годы.

Марина вспыхивает и прищуривается.

– Марин, как давно я стала для тебя лишь платёжным атрибутом?

– С тех пор, как ты жируешь и даже не ценишь то, что само плывёт тебе в руки, – резко и грубо огрызается она.

Значит, обойдёмся без игр и притворства. Меня устраивает.

– Например? – Я облокачиваюсь о стол и смотрю на злое лицо Марины.

– Ты жалуешься на разбитое сердце, хотя могла бы иметь в два раза больше. Марк на тебя слюни распускал. Мужик с квартирой и при деньгах. А ты нос задираешь в уверенности, что обойдёшься без него. И ведь обойдёшься, потому что тебя почему-то все привечают. Хорошая работа без усилий, тогда как я корячусь тут в этом вшивом салоне, пытаясь захомутать тех, кто, не считая, заказывает по сто роз в плетёных корзинах. Ты не живёшь с родителями, которых видеть не можешь, умудряясь втереться в доверие к посторонней тётке, и она с радостью пускает тебя к себе под крыло. Я тоже хочу красивой жизни. Мы же подруги. С тебя не убыло заплатить за мои приезды, чтобы я выслушивала, на какую выставку ты бездарно просаживаешь не малую сумму или как откладываешь лишние деньги. Тебе же в радость делать добро. Так чего же ты сейчас возмущаешься и строишь из себя прожжённую стерву?

– Наверное, захотелось услышать «спасибо», – отвечаю, глядя в её бегающие глаза. – Извини, забыла, что его за деньги не купить.

Я поднимаюсь, накидываю куртку, запахиваю её на ходу и покидаю кафе. Иду домой. Грустно. Печально и грустно.

Я подбиваю сестру выбрать какую-нибудь весёлую комедию. Мы заваливаемся на разложенный диван. Я улыбаюсь там, где хохочет Ева. Наблюдаю за младшей. Она меня любит. Безбожно манипулирует, но любит же. Просто потому что мы сёстры. Я так хочу в это верить именно сейчас. Резко поднимаюсь и громко спрашиваю маму, будет ли она вино. Я привезла своё любимое, розовое, но учла её вкус и купила полусладкое, а не полусухое. Самое время поднять градус, если уж уверенность в себе стремительно падает вниз, не успев понадеяться на парашют, который снова не раскрылся.

Глава 12

Лиза

Работа больше не спасает. Не отвлекает… Не увлекает, что ещё хуже. Я продолжаю на неё ходить лишь потому, что мне стыдно валяться сутками у Ангелины. Она и так поглядывает на меня подозрительно, хотя я перестала натянуто улыбаться. Днём меня раздражает Дмитрий. Вечером я брожу по улицам до сумерек. Напоминаю себе, что нужно искать стимул внутри, а не вовне, но делаю это словно равнодушный робот. Равнодушный. Насколько легче, должно быть, живётся тем, кто не подвержен эмоциям. Всё чётко, без оттенков. Чтобы не разочаровываться, не надо очаровываться.

Меня не радует, в привычном смысле, даже новость о том, что в пятницу я могу получить ключи и стать полноправной хозяйкой собственной квартиры. Я отмеряю шагами кварталы и абстрагируюсь от радости. Исключительно с точки зрения разума, своя квартира – это отдельное жильё, свои правила, своё расписание, некий статус, в конце концов. Моя цель, которой я достигла. Нужно ставить новые и просто идти к ним. Не ждать, что они подарят мне счастье, а просто получать удовлетворение от конечного результата. Те, в кого я вкладывала душу, наплевали туда и вылили помои. Я не виновата в подлости других людей и не отвечаю за их выбор. Только от этого понимания не менее тошно. Мне нужно почиститься и перестать корить себя. Восторженная и наивная станет осторожной и получившей опыт.

К четвергу я окончательно созреваю взять со следующей недели накопившиеся отгулы и начать жить головой, а не сердцем. Если я перееду в выходные, то в понедельник смогу потешить атакующих меня апатию под руку с депрессией. Отключить будильник, телефон, домофон, звонок и саму себя. Спать, лежать, ходить растрёпанной и в ночнушке. Чем заняться в остальные дни, решу потом.

Я стучу в дверь кабинета Дмитрия. Не дождавшись ответа, заглядываю к нему. Он разговаривает по телефону и делает знак не входить. Я прикрываю дверь и несколько секунд смотрю на её однотонное полотно. Возвращаюсь к себе. Не первый раз меня охватывает раздражение от его раздутой показной бурной деятельности, значение которой он так тщательно подчёркивает. Каждый день по сто раз уточняет у меня один и тот же вопрос, а потом выдаёт поручения мне же моими словами.

Я хотела предварительно получить его устное согласование. Что ж, пойду официальным путём. Я сверяю в отделе кадров количество отгулов, которые могу взять. Двенадцать! Звучит как полноценный отпуск. Заполняю заявление на пять. Дальше будет видно. Снова стучу в кабинет начальника, толкаю дверь. Он подпирает трубку плечом и что-то набирает на клавиатуре. Хмурится, глядя на меня. Я тихо подхожу, кладу ему на стол своё заявление и выхожу, плотно закрыв за собой дверь.

Через полчаса Дмитрий сам является ко мне. Просит распечатать график по зимним мероприятиям и пояснить моё видение репутационных рисков для фирмы, если на данный момент исключить взаимодействие с названными им компаниями. Я немного удивляюсь его просьбе, но отвечаю. Он внимательно слушает. Затем поднимается и быстро уходит. Я не успеваю спросить про его решение о моих отгулах. Откидываюсь на спинку кресла и прикрываю глаза. Открываю их, только когда рабочий телефон сигналит о внутреннем вызове. Я смотрю на экран – Ярослав. Нажимаю на приём.

– Слушаю, – звучу хрипло.

– Елизавета, – его чёткий голос заставляет меня собраться. – Зайдите.

– Хорошо, – говорю в пустоту.

Надеваю скинутую с правой ноги туфлю, поднимаюсь, разглаживаю складки на юбке, беру блокнот и иду в малый зал. Прохожу после разрешения войти и присаживаюсь в свободное кресло перед основным столом. Второе занято Дмитрием.

– Елизавета, – Ярослав подаёт мне распечатку списка компаний-участников с тех самых зимних мероприятий, о которых пятнадцать минут назад мы говорили с Дмитрием. – Каковы для нас плюсы и минусы работы с шестой позицией?

Я читаю название и озвучиваю то же, что сказала непосредственному начальнику. Только Дмитрию я ответила кратко, а Ярославу даю более подробные объяснения своего мнения. Я заканчиваю. В кабинете сгущается напряжение. Ярослав внимательно смотрит на меня. Я выдерживаю его согревающий взгляд. Он переводит его на Дмитрия. Кажется, мой начальник тоже подвержен тепловому влиянию Ярослава – его щёки просто полыхают.

Ярослав включает громкую связь.

– Майя, зайдите с материалами по детскому дому.

Он встаёт и жестом приглашает нас перейти за стол переговоров. Я намеренно обхожу стол и занимаю стул напротив Дмитрия. Ярослав садится с торца. Я ощущаю точечные горячие прикосновения к волосам, уху, запястью, словно кто-то наводит на меня зеркальце и отражает прижигающий солнечный свет.

В кабинет заходит Майя. Раздаёт распечатки Ярославу и Дмитрию и садится рядом со мной.

– Привет, – шепчет, – не знала, что ты тоже будешь, так что нам с тобой материалы на двоих.

– Привет, – шепчу в ответ.

Майя в разъездах на этой неделе. Мы видимся мельком и на бегу. Сейчас она близко. Я слышу запах её духов и отмечаю покрасневшие глаза. Прикусываю изнутри щёку. Хочется дать самой себе пинка. Я так погрузилась в собственные страдания, что не вижу ничего вокруг. Кто и достоин внимания, так это Майя. Какие бы не возникали трудности, она всегда находит время поинтересоваться, как дела. Простой вопрос-лакмусовая бумажка. Задают ли его первым или в ответ на ваш, устно или в переписке, из вежливости или искреннего интереса, словами или пожатием руки. Если он звучит лишь с одной стороны, то ни о какой близкой дружбе не может быть речи. Дружба всегда взаимна. Я непозволительно съехала на однополосную дорогу. Переживая из-за тех, кто совсем этого не стоит, я сама уподобляюсь им. Меня охватывает возмущение на себя и становится страшно, что я могла потерять Майю. Я слегка стискиваю её локоть, смотрю прямо в глаза и улыбаюсь сомкнутыми губами. Она понимает, посылает мне такую же закрытую улыбку и открывает брошюру.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Наш офис не принимал прямого участия в направлении по благотворительности. До сегодняшнего дня все вопросы решались на уровне головного отделения. Как бы цинично не выглядело, но участие в сборе средств для больниц и детских домов даёт возможность заявить о себе и привлечь внимание потенциальных партнёров, одновременно действительно поднимая проблемы и решая некоторые из них для нуждающихся в материальной помощи. Пока Майя напоминает о стратегии развития, я подтягиваю тонкую книжку к себе и с улыбкой рассматриваю центральный разворот.

– Знакомое место? – я отрываю взгляд от страницы, вдруг осознав, что вопрос Ярослава адресован мне, и три пары глаз выжидающе буравят, удивляются и проявляют интерес именно к моей персоне.

– Да, – я бегло скольжу по карему потоку и возвращаю внимание на фотографию в середине. – Я была одним из волонтёров перед новогодними праздниками. – Непроизвольно провожу рукой по изображению. – Мы помогали проводить мастер-классы для детей. Хотя вот эта девочка, Оля, сама могла бы преподать урок по рисованию.

Майя склоняется ближе и указывает на девушку с длинным хвостом, сидящую спиной к фотографу:

– Это ты?

Я киваю. Майя вглядывается в фотографию, и у неё загораются глаза.

– Кстати, отличная идея организовать мастер-классы наоборот. Нужно узнать какие ещё есть таланты у ребятишек и дать им возможность проявить себя. Между заявленными компаниями-участниками распределить поставку необходимых материалов, бумаги, красок, карандашей, конструкторов, книг и прочего. Разумеется, в объёмах не одного занятия.

– Мальчишки играют в футбол, можно устроить показательную тренировку от детей для взрослых, – я подключаюсь и чувствую, как внутри, наконец, загорается знакомый огонёк азарта.

Майя начинает делать пометки в своём ежедневнике. Они переговариваются с Ярославом о сроках – два месяца, за вычетом выходных получается полтора. Дмитрий расчерчивает схематическую таблицу, заполняя столбцы: участники, главные и второстепенные, доля, темы-таланты, расходники, потребность, сумма и т. д. Я проникаюсь масштабом программы: утренние посещения подшефных организаций смешанными составами фирм-меценатов, вечерний совместный фуршет, концерт и аукцион. В итоге, мне предстоит съездить в детский дом, пообщаться с воспитателями, педагогами и детьми, поработать на месте. Майя остаётся связующим звеном с головным офисом, который занимается организацией большого благотворительного вечера. Нашему же филиалу делегирована именно утренняя часть. Дмитрий консолидирует все вводные и привлекает вспомогательные службы компании.

– Работайте, – Ярослав встаёт, обозначая завершение встречи. – Обсудим промежуточные результаты сразу после утреннего совещания в понедельник. Идеи без повторов.

Дмитрий снова краснеет.

В коридоре мы договариваемся за сегодня набросать свои предложения и варианты их реализации, а завтра утром вместе собраться в кабинете Майи.

– Дмитрий, вы видели моё заявление на отгулы? – спрашиваю я, когда мы приближаемся к его кабинету.

– Нет, ещё не успел, – он нетерпеливо смотрит поверх меня.

– Оно более не актуально, – поясняю я. – Можете его просто порвать и выбросить.