Текст книги "30 чашек кофе (СИ)"
Автор книги: Анна Евдо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
– Мне ещё нужно заехать в пару мест и мчаться в аэропорт, – он потёрся носом о кончик её.
– Хорошего полёта! – тихо пожелала она.
Павел оставил поцелуй-поглаживание на её губах.
– Держи телефон при себе.
Она прижала трубку к груди.
– Я возлагаю некоторые ожидания на нас с тобой, – прошептал он в миллиметре от её губ.
– Я просто буду ждать твоё возвращение, – улыбнулась она.
* «Из кувшина в чашку можно налить только то, что в нем было." – восточная поговорка
12. В чём хороши (30 мая – 01 июня)
30 мая
«Самое смешное – примерил женскую юбку. Самое ужасное – пока сбой по разнице во времени. Самое приятное – день начался с твоего «доброе подмосковное утро»
«Юбку??? Ты уверен, что попал на форум, а не на специфический слёт?» – Настя фыркнула слишком громко и замерла, боясь потревожить ещё не разоспавшуюся Полинку.
«На Форуме всё чинно. Зато на командообразующей части отжигаем. Ролевая игра» – Павел вышел на балкон своего номера. За городом воздух был наполнен совершенно другими звуками: что-то жужжало, стрекотало, поскрипывало, шумело и шуршало.
«Хохочу про себя, не рискуя перебудить весь подъезд! Оригинальная у вас там раскрепощающая программа выходит!»
«Только сейчас понял всю двоякость фразы!» – он засмеялся, усаживаясь в плетёное кресло и вытягивая ноги. – «Задание называлось «Юбка против галстука». Мужчинам выдали юбки, женщинам, соответственно, галстуки. По принципу – почувствуй себя в чужой шкуре. Разыграли офисные ситуации. Я оценил, как сложно прилично сидеть или наклоняться, когда ты в юбке. Ну, и похохотали от души»
«Какая тебе досталась?»
«У всех были одинаковые, классические, согласно деловому дресс-коду, средней длины»
«Каблуки для полноты картины не вручили?»
«Нет, слава богу. Мы и без них были писаные красавцы, в облегающих юбках, носках и кедах с голыми, в основном, шерстяными ногами»
Она выползла на кухню, вытирая слёзы и давясь от смеха.
31 мая
«Самое смешное – корчили рожи и изображали дурацкие позы, всячески сбивая конкурента с серьёзного настроя на переговорах. Самое ужасное – параллель на звучание имени» – он принял входящий звонок, услышал оповещение о сообщении и переключился на громкую связь, вызывая её ответ на экран.
«С чем или кем тебя сравнили?!»
«В Павел услышали павлин – терпеть эту птицу не могу!»
«Правда, ужасно, хотя птица и священная. Тот человек, видимо, никогда не слышал «пение» павлина! Павел – плавно, плавание и, можешь смеяться, но Плавт и его слова «Всем умным людям следует находиться во взаимном общении*» тоже про тебя»
Он отвлёкся от разговора, перечитал, завершил беседу, набирая:
«Откуда ты такая?»
И следом без паузы:
«Самое приятное – твоя параллель на звукоряд моего имени. Захотелось поплавать рядом, плавно покачивая тебя на матрасе, пока ты знакомишь меня с Плавтом, читая вслух любимые отрывки»
Она обняла себя за плечи, уставившись на последний вопрос, мысленно уточняя «какая такая?» и непроизвольно покачиваясь из стороны в сторону.
01 июня
В честь Дня защиты детей Настя напекла любимых Полиной блинов, разрешив дочке рисовать рядом пальчиками по столешнице, густо присыпанной мукой. Она отфотографировала целую галерею шедевров, отсылая наиболее забавные бабушке с дедушкой. Затем они нарядились и поехали в парк на аттракционы и в обещанную детскую комнату. Пока Поля увлеченно лепила вместе с аниматором, она присела на низкую лавочку у стены и проверила телефон.
«Давай сегодня вспомню детское, не против?» – пришло от Павла ещё полчаса назад.
«Как раз отмечаем с ребёнком праздник» – она улыбнулась и отправила ему сложный абстрактный арт-объект из сотворенных утром Полинкой. – «Рисовала мукой. Отгадаешь что это такое?»
«Лабиринт?» – он честно предпринял попытку разобраться в представленной каляке-маляке.
«Это белое облако, когда на него подули и оно разлетелось на маленькие облачка» – Настя усмехнулась, повторно поражаясь фантазии Полины.
«Мне остается только поаплодировать непосредственности детского воображения! Но твоей дочери однозначно есть в кого быть такой чуткой натурой» – он представил, как она закатывает глаза. – «Ты понимаешь, какая ты замечательная мама?»
«Откуда вдруг такие выводы?» – на самом деле ей были очень приятны его слова.
«Оттуда. Это же одновременно самое смешное, ужасное и приятное – ты позволила малышке повеселиться, засыпав всё вокруг мукой (сколько потом прибирала всю красоту?) и подарила вам обеим общие ценные воспоминания» – он даже не почувствовал, а просто знал, что ей нужно напомнить о её замечательности.
«Спасибо. Ты обещал три описанных пункта из своего детства» – она увела тему на более нейтральные рельсы.
«Самое смешное – однажды на первое июня купили мороженое мне и сестре, её я донёс, а своё уронил, вторую порцию она случайно выбила мне на футболку, у третьей вывалилось дно. Тогда мне было очень обидно, зато теперь смешно вспоминать. Самое ужасное – боялся резко взлетающих каруселей, но старательно делал вид, что люблю их и мне ни капельки не страшно. Самое приятное – всегда в этот день мама или бабушка пекли трубочки со сгущенкой»
«Я тоже люблю домашние трубочки с вареной сгущенкой. Неплохо их делаю сама» – написала и ощутила неловкость.
«Угостишь?» – Павел не преминул поймать её на слове.
«Думаешь, зайдут под сладкий кофе?» – отшутилась она.
«Легко!» – не уступил он.
«Хорошо, сладкоежка» – осмелела она. – «В чём ты хорош? Вам такие задания явно попадаются на ваших учёбах-ролевых игрищах?» – сменила она акцент на него.
«Продолжая съестную тему, я отлично леплю пельмени» – предновогодние семейные лепки не прошли для него даром.
«Значит, с тебя основное блюдо, с меня десерт» – не подумав, она снова вернулась к начальной точке.
«Без проблем. Я неплохо вижу перспективу при планировании» – продолжил отвечать он. – «Твоя очередь – в чём ты блистаешь по-твоему?»
«Я хорошо ориентируюсь на местности, географическим кретинизмом не страдаю. Получается ладить со словами» – обозначила она.
«Я заметил» – она улыбнулась.
«Все выходные занималась доработкой описания к фотографиям. Мне выслали десять штук для разворота одного издания. И к каждой по несколько слов, которые нужно обязательно включить в комментарий к снимку, состоящий из пяти развернутых предложений. Кстати, ты же у нас мастер ассоциаций!»
«Точно, в них я хорош» – не стал скромничать он.
«Ещё одна проверка: лови фото. Что скажешь, какие мысли?»
Чёрно-белая фотография, девушка в платье и на каблуках в движении, в руке авоська с треугольными пакетами молока.
«Лето, детство, большая семья, красивая девушка» – выдал он первые мысли.
«Лето и семья – угадал. Мне еще достались память, праздник и ретро» – перечислила она.
«Строго одно слово на каждое предложение или свободный подход?»
«На моё усмотрение, ура-ура. Части речи тоже можно менять» – ему передалось её удовлетворение от выполненной задачи.
«Показывай уже, что у тебя получилось» – Павел не смог далее сдерживать нетерпение.
«Помнишь, как стучало сердечко тем тёплым сухим летом? Как тщательно выбиралось платье с нижней юбкой из кружевного шитья? Чтобы она случайно и завлекающе мелькала при ходьбе. И, подхватив авоську, ты стремительно летела в маминых праздничных туфлях на модном каблуке, чтобы успеть занести домой молоко на всю семью! Выдохнуть, кинуть взгляд в зеркало, зардеться и, словно героиня ретро-фильма, ускользнуть к нему на свидание.»
«Дальше!» – его жажда продолжения была искренней.
«Не смущай – это просто мои впечатления от фотографии с чуточкой художественной окраски» – Настя покраснела и подумала, как ей всегда легко делиться с ним своими сочинениями.
«Тебе должны заказать описание целого альманаха, потому что это мини-роман, а не комментарий к кадру!» – он констатировал факт, а не просто лестно хвалил.
«У тебя перерыв?» – она обратила внимание на время, заметив приближающуюся с поделкой в руке Полину.
«Мы едем на экскурсию. Вернее, уже подъезжаем к месту назначения»
«Дочка назанималась. Пошли мы кушать» – Настя показала Поле большой палец, оценивая пластилиновую фигурку.
«А я окультуриваться» – он продолжал печатать. – «Делаю тебе заказ на четверостишие – отказ не принимается – напиши, как мне без тебя тоскливо»
«Тебе без меня?» – её сердце пропустило удар.
«Да. Мне без тебя. Надеюсь, ты это чувствуешь» – в груди застучало быстрее.
*Тит Макций Плавт (лат. Titus Maccius Plautus), ок. 254 г. до н. э. – 184 г. до н. э., рим. комедиограф
13. Огонь и вода (02–04 июня)
02 июня
«Самое смешное – меня клеила девчонка. Самое ужасное – грозятся отложить рейс из-за непогоды. Самое приятное – представить твоё лицо, когда ты прочитала первые два» – прилетело от Павла после обеда.
«Самоуверенности тебе не занимать. Можно промолчать, оставаясь честной?» – она понимала всю тщетность попытки избежать признания своей реакции.
«Колись» – расстояние развязывало руки, и он осознанно пользовался моментом.
«Беспощадный! Да – моё лицо вытянулось. Нет – я не ревную. Всё от твоего неприкрытого бахвальства!» – Настя поджала губы, понимая, что лукавит и он это знает.
«Вруша» – улыбнулся и подумал: «потрепать бы тебя по зарозовевшей щеке, осторожно, совсем чуть-чуть».
«Есть женские разновидности честности. Притяну сюда же и то пресловутое «послушай женщину и сделай наоборот» Иногда не хочется говорить напрямую. Хочется, чтобы сам догадался» – продолжала она лить воду, чувствуя, как горят уже и уши.
«Принято» – закончил он её мучения.
«Стоп. Смешное? Не верю, что ты стал бы поднимать такое на смех. В чём подвох?» – она перешла в наступление.
«Умница! Это была именно девчонка, даже девчушка, лет пяти-шести. Не могла дотянуться до булочки. Я ей помог и положил на тарелку ту, на которую уверенно указал маленький пальчик. Она поблагодарила, убежала к родителям, а через пять минут принесла мне половинку с маслом и джемом, сказав, что я очень хороший «мус-сина» и реально строя мне глазки»
«Девчуля не промах» – она рассмеялась. – «И да-да-да, хороший ты мус-сина, после моё лицо скуксилось. Всё так серьёзно?»
«Штормовое предупреждение. Но будем надеяться» – и он надеялся, потому что задерживаться дольше не было никакого желания. – «Как обстоят дела с моим личным заказом?»
«Исполнен» – и тишина.
«Настя! СОС! Начинаю впадать в меланхолию. Депрессивную!» – подбодрил, а самому стало немного беспокойно внутри.
«Хоть что-то угадала» – и четверостишие:
Тоскливое, скребущее…
кошачьи когти были б отрадой…
грустиничное, ревущее…
меланхолии песнь балладой…
«Я тебя обманул. Самое приятное – ты. Ты – то самое приятное, что происходит в моей жизни»
Она молчала. Он перечитал с отмеченными паузами.
«Возьму на себя такую смелость, раз уж самоуверенности мне не занимать, и предположу, что это отражение и ты тоже по мне…скучаешь…?» – он не заметил, что всё сильнее сжимает телефон, гипнотизируя взглядом экран.
«Тоскую» – она задержала дыхание. – «Отражение добавлено к отгадкам. Без приписки «почти»
03 июня
Сообщение от него в 00:43: «Вылет отложен ориентировочно на три часа. Никуда больше переезжать не хочу. Ждем в аэропорту и пьём кофе большими чайными кружками»
«Жаль! И жаль, что в самую ночь. И жаль, что неопределенность. И жаль, что нельзя отнести к нашим кофейным бонусам твои мега-объемы» – она подбила подушку под спину, понимая, что навряд ли уснёт в ближайшее время.
Они перекидывались сообщениями всю ночь, прерываясь на короткую дрёму. Утром Настя отвела Полю в садик, вернулась домой, «проводила» его на объявленную, наконец-то! посадку и провалилась в сон. Самолёт приземлился после обеда.
«В офис, максимум на час, в душ и спать» – отписался Павел, пока они выруливали по полосе.
«Отдыхай. Жду тебя завтра бодрячком» – она улыбнулась и разволновалась.
«Ждёшь меня? Или именно бодрячком?» – усталость отступала.
«На твой выбор» – он усмехнулся её ответу. – «Скоро увидимся» – подхватил сумку и направился к выходу.
04 июня
Они вышли пораньше, но словно всё и все вокруг сговорились её задержать. Полина шла медленнее, чем обычно, рассматривая то бабочку, то молоденькие листочки, то пропуская букашку переползти на другую сторону дорожки и следя, чтобы никто не наступил на еле двигающееся насекомое. На входе в сад скопилось много людей и пришлось подождать, пока одни выйдут, а вторые продвинутся выше. По пути к кофейне ей пришлось ответить на звонок. Она предпочла поговорить не на ходу, а присев на спинку скамьи в соседнем с садиком дворе.
Настя увидела его сразу. Он что-то читал в телефоне, чуть склонив голову. Она остановилась на противоположной стороне под яблонями, с набравшей сок зеленью, тенистыми, сквозь сеточку листвы просвечивающих солнечными лучиками. Он взглянул на улицу, опустил глаза и тут же поднял голову, встречаясь с ней взглядом. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Он поманил её пальцами. Она запрокинула голову, широко раскинула руки и захватывающим движением собрала едва уловимый яблоневый дух, притягивая к лицу, глубоко вдыхая и наигранно пошатнувшись от его сбивающей с ног свежести. Танец запаха и ветра, подумалось ему. Её руки парили, грудь вздымалась, волосы рассыпались за спиной. Он приподнял чашку, повёл над ней носом, закатил глаза и опять поманил её к себе. Она метнулась навстречу. Он забыл, как дышать, столь резким был ее рывок. Через секунду он оказался на пороге. Она остановилась вплотную, привстала на цыпочки, прижалась щекой к его щеке, и его окутали запахи солнца и её улыбки. Он обвил одной рукой её талию, другой легонько дёрнул за локон и выдохнул.
– Кто по сторонам смотреть будет? Здесь вообще-то машины ездят.
– А ты на что? Мы же уже выяснили, что за банальности отвечаешь ты, – она просунула руки между ними, одновременно опираясь на его грудь и приваливаясь к ним своей.
Он замер, дыша ею.
– Привет! – шёпотом.
– Привет! – эхом.
– Ты пахнешь началом лета.
– Не переводи тему, – проговорила ему в ухо. – Я помню, что ты художник прозы. И всё равно банальности оставляю тебе.
– Ты моя натурщица. Я прошу тебя быть внимательнее. У меня чуть сердце не выпрыгнуло, когда ты побежала.
– Я осмотрелась, честное пионерское. Но буду ещё аккуратнее, – она тряхнула волосами, немного отклоняясь назад.
Им пришлось посторониться, пропуская новых посетителей. Она вошла следом, увлекая его за собой. Он придвинул к ней чашку кофе. Она отрицательно покачала головой.
– Сегодня я воздержусь от горячего, к сожалению. Случайно сильно прикусила язык.
– Сочувствую. Тогда порадую тебя иначе, – он подмигнул и положил перед ней прямоугольную коробочку, похожую на плоский пенал, в папирусной бумаге, перевязанную тонкой веревочкой. Она осторожно развязала узелок и развернула обёртку. Взглянула на него, открыла крышку и зачарованно воззрилась на уложенные в ряд пять простых карандашей, остро заточенных и внешне оформленных под стволы деревьев.
Снова взглянула на него опасно заблестевшими глазами.
– Сп…, – горло перехватило, голос осёкся. Она сглотнула, часто похлопала ресницами. – Спасибо. Твой подарок – просто бесценный для меня знак внимания.
Он погладил её по щеке. Она подалась вперёд. Глаза в глаза, в то время как губы разделили нежный медленный поцелуй.
– Ты назвал меня натурщицей. Почему?
– У художника всегда есть натурщица. Ты была очень органична, танцуя под яблонями, – улыбнулся он.
– Вот что за глупое суеверие не жениться в мае? – она неожиданно шлёпнула по столу, полностью возвращаясь на свой табурет. – Я знаю, что уже наступил июнь. Под яблоней вспомнилась она же в цвету. Обалденные фото! Деревья-невесты, кусты-подружки невесты, юные зелёные немного желторотые женихи, важные неспешащие принарядиться дрУжки, венчальные золотистые лучи и перины облаков. Если на огонь и воду можно смотреть вечно, то маем можно вечно дышать!
– Тебя можно вечно слушать, – сам же не мог оторвать от неё глаз.
– С тобой можно вечно пить кофе и делиться тайнами, – ей нравилось, как он на неё смотрел.
– Из изначальной пары, думаю, ты выберешь воду, – предположил он.
– Оба нельзя?
Он помотал головой.
– Воду, – подтвердила она. – Я люблю, когда она движется. Течением, или волнами, даже просто едва уловимой рябью. Наверное, поэтому я также люблю смотреть на поле с колышущимися колосками или травами, на покачивающиеся верхушки деревьев. Приливами туда-сюда.
– Огонь тоже живой.
– Да, но он не движется. Он выбирает место и стремится, трепеща, вверх, – соединив ладони, она изобразила язык пламени.
– Тем самым завораживает и затягивает. Дает надежду гореть и не затухать, даже на месте. Движение в себе, вверх.
– Две мощные стихии, – она погружалась в его полыхающий взгляд. – Казалось бы несовместимые.
– Но дополняющие друг друга, – он тонул в её изящном аромате.
14. Дело и успех (05 июня)
Настя ждала его в компании стакана с водой и чашки кофе с молоком, судя по наполненности первого и дымку над второй, буквально только что сервированных перед ней.
– Доброе утро, – пожелал он, остановившись рядом.
– Доброе утро, – она недвусмысленно протянула ему руку тыльной стороной.
Он подхватил её обеими своими, наклонился и прошёлся легкими частыми поцелуями от запястья к кончикам пальцев. Она наблюдала, улыбаясь.
– Паш.
– Хм? – он рассматривал её ногти.
– Пригласи меня на свидание.
Он резко поднял голову, встретившись с ней взглядом.
– Настя, ты сходишь со мной на свидание?
Она кивнула.
– Я не брошусь к тебе в объятия, но очень хочу дать нам шанс двигаться дальше. Вместе, – она потянула свою руку, но он не отпустил.
– Я знаю, что не бросишься. Только сейчас я и сам хочу идти маленькими шажками, потому что с тобой это получается здорово и как-то правильно.
Она всё-таки отняла руку, выпила воды.
– Я уже говорила, что у меня бывали случаи, когда я стремительно погружалась в отношения, которые начинались с и в итоге сводились исключительно к физическому контакту и не развивались ни во что далее. А с тобой как-то получилось открыться изнутри. И получилось легко. Кажется, что если откроется тело, то душа захлопнется. Сумбурно, но вот такая моя заморока, почему я тяну время.
– Ты не тянешь время. Я большой мальчик, – заметил он.
– Мус-сина, – передразнила она.
– Мус-сина, – поддакнул он. – Я наелся вешающихся девиц, доступных тел и безразличия к моим мыслям и желаниям. Но если нас с тобой накроет, то…
– …то накроет. Я не прошу тебя любой ценой сохранять контроль.
Они замолчали, но глаза продолжали вести диалог. Она тряхнула волосами.
– Тебе нужно договориться о присмотре за дочкой? – задал он имеющий к делу непосредственное отношение, но очень неожиданный для неё от него, вопрос.
– Да, я порешаю. Есть ещё один момент.
– Какой? – он был непреклонно настроен сводить её на свидание за пределы кофейни.
– Возможно, теперь мне придётся уехать, но я пока не знаю точно ли и когда.
Он вопросительно поднял брови.
– Журналистское задание про окрестные промыслы. На два-три дня. Скорее всего, с понедельника. А значит, мне нужно собрать Полю и перевезти много всего к родителям, потому что маме удобнее с ней у себя. И отработать на даче в выходные, чтобы с чистой совестью уехать «отдыхать». Предупреждаю тебя заранее, чтобы не строить планы на эти субботу и воскресенье. Что скажешь, если свидание устроим двенадцатого июня?
– Главное, что устроим. Двенадцатого же праздничный день – значит, салют включаем в программу вечера. Пока – и если – тебя не будет, я как раз разрулю по работе. Меня не было на месте пять дней, а вопросов и дел накопилось столько, что надо срочно пересмотреть, где сам плохо делегирую полномочия или заново оценить способности и стремление своих делегатов.
Он снова нашёл её руку, забирая в свою ладонь.
– Прости, что я не предупредил тебя заранее о той своей командировке. Реально вылетело из головы, к тому же не мы были организаторами… Ой, да кого я обманываю?! Так увлёкся тобой, что планы наперёд остались только в ежедневнике, а он последнее время проверялся день в день.
Она довольно улыбнулась.
– Ты бы назвал наши утренние посиделки свиданиями?
– Наши утренние посиделки не похожи на свидания, – он отрицательно покачал головой. – Они вообще для меня ни на что не похожи. Скорее, их можно соотнести с историями нашего знакомства.
– Так и хочется добавить: «о которых рассказывают внукам и передают из поколения в поколение».
Его кадык выдал его с головой.
– Так далеко я не разрешаю себе заглядывать. Неспешно, помнишь? Сама настаивала.
Она покраснела.
– Расскажешь, чем конкретно ты занимаешься?
Он выпил кофе.
– У меня своё дело. Есть партнёр – Михаил. Он мой товарищ, коллега, друг и почти брат с первого курса. Мы с ним на одной волне, когда взаимозаменяемость и железное чувство плеча. Занимаемся компьютерными программами, технологиями, ведём разработку внутренних модулей под конкретные компании. Мишка больше по самой специфике, а на мне много сопутствующих вопросов, организационных, юридических и финансовых. Потихоньку расширяемся, штат растёт. В этом здании открыли новый офис, как ты уже знаешь. К слову, – он постучал себя по лбу, – нужно поставить коньяк моему помощнику за то, что нашла и включила этот адрес в список потенциальных арендодателей.
– Она пьёт коньяк? – не поверила Настя.
– Исключительно только его. Так что без вариантов, – усмехнулся Павел.
– А твой отец? – ей было любопытно узнать его и с этой стороны. – Ты говорил, что тебя заинтересовало другое направление, но важно его уважение как партнёра.
– Я больше по начинке, а папа по инженерной внешности, скажем так.
– Твой софт и его железо, вроде бы так? – неуверенно резюмировал она.
Он рассмеялся.
– В яблочко, мой милый литератор, – он коснулся указательным пальцем её покрасневшей скулы. – Ты так мило краснеешь. Очень редкое умение для взрослой девушки.
Она смутилась и закрыла лицо руками, приглушенно пробубнив.
– Прекрати, иначе я вспыхну твоим любимым огнём.
Он усмехнулся.
– Принимай эстафету. Где ты работаешь? – он принял удобную позу. – Обещаю, буду слушать и никаких провокаций.
Она посмотрела на него сквозь пальцы. Он сохранял серьёзное выражение лица. Она вздохнула, опустила руки и погрозила ему.
– Ещё раз вгонишь меня в краску, я уйду.
Он кивнул и поджал губы. Эти свои невозможные притягивающие губы. Они подрагивают в унисон сверкающим тёмным глазам и совершенно сбивают её с разумных мыслей.
– Я закончила факультет журналистики. Во время учёбы активно участвовала, как и многие другие, в студенческом журнале, газете и радио-эфирах. Брала подработки. Подыскивала интересные для себя места и старалась попасть туда на практику и стажировку. На третьем курсе мой одногруппник начал вести свой онлайн журнал. К нему присоединились несколько человек, в том числе и я. Его детище набирало обороты, он начал издаваться на бумаге. С ним мы проработали вместе ещё около трёх лет после окончания университета. У меня выделилась своя колонка, захотелось больше самостоятельности, и я ушла в свободное плавание. Было страшно, но вроде справляюсь. Хотя с Егором остались в добрых отношениях – я такой внештатный сотрудник. Он периодически даёт мне разные задания и ставит, порой, невообразимые задачи. Обещает сделать номер полностью из моих работ. Ещё есть Света, моя Светка. Мы с ней дружим с садика. Причём получалось, что я везде попадала по месту жительства, а Свету привозили сначала в садик, потом в школу, с другого конца города, договаривались, устраивали. Видимо, нам действительно судьба посещать все учебно-воспитательные заведения вдвоём. В универе тоже учились с ней в одной группе. Сейчас она смеётся, что я по сути сидела на месте, а она бегала и бегала за мной. Догнала, но теперь я от неё убегаю, не желая партнёрства в её журнале, хотя ни разу ей не отказала ни в статье, ни в обзоре. Так что, профессиональной реализации мне хватает.
– Что за колонку ты ведёшь? – уточнил он.
– «Сегодня о…», – она утрированно округлила губы. – Темы абсолютно любые, иногда растягиваются на несколько «сегодня», – она изобразила в воздухе кавычки пальцами. – Что такое для тебя успех?
– Успех, – он задумался, – выход за рамки комфорта и достижение результата.
– А карьера?
– Улучшение и расширение масштабов успеха, – он развёл руки в стороны, охватывая больше пространства.
– Можем подвести итог, – она облокотилась о стол. – Сколько бы не велось споров об авторстве этих слов, но значения они не умаляют: если заниматься любимым делом, то не будешь работать ни одного дня.
– Звучит точно про нас, – подмигнул он.
15. Вера (08 июня)
После пятницы произошло неуловимое изменение, которое сквозило, нет! – простреливало, в каждой клеточке сознания и тела. Словно выросли невидимые крылья, и все выходные дела-заботы не просто переделывались – Настя перелетала между ними. Предвкушение свидания. Их первого настоящего свидания. Вечернего. Хотя они не обговорили конкретное время. Но салют же обычно поздно вечером, днём он бессмысленен. Ей-богу, как пятнадцатилетняя девчонка! Не современный подкованный подросток, а восторженная девчонка, вдруг ощутившая себя девушкой, привлекательной и внимания которой желают. Которую желают. Даже на расстоянии он заставляет её краснеть, а у самой улыбка до ушей и крылышки трепещут.
Павел загрузил себя работой на все выходные. Новый этап, новый уровень, новые они. О ком он сейчас? О новом проекте или новых отношениях? Подходит к обоим. Но ведь в мыслях сразу она. Задумчивая и сдержанная Анастасия и летящая, фонтанирующая эмоциями Настя. И ему нравится она единой Настей-Анастасией. Дочь уважаемых врачей и рамок строгой морали. Девочка-хулиганка и женщина-бунтарка, живущая своей жизнью. Она тушуется и порой теряется, потому что может быть с ним этой Настей-Анастасией. А ему хочется её всю без ограничений. О чём он сейчас? Чтобы она была собой, чтобы он был собой, чтобы они были самими собой друг с другом? Подходит ко всем. И просто к тому самому, как ему её «хочется».
Накануне от Насти прилетело:
«Всё-таки уезжаю. Утром. Но на кофе успею. Будешь?»
«Буду» – она ещё спрашивает! – «Конечно, буду. Не вздумай уехать, не разделив со мной утро!»
Он перехватил её у садика. Не стал впустую сигналить – опустил стекло и громко окликнул по имени. Она вздрогнула, улыбнулась, вопросительно указала на заднюю дверь. Он нахмурился и похлопал по спинке сиденья рядом с собой. Она забралась на переднее кресло. Он смотрел, как она пристегнулась, повернула к нему голову.
– Здесь нельзя стоять. Поехали.
– Один поцелуй, иначе я тронусь не с места, а умом.
Она одарила его долгим взглядом, оттянула ремень безопасности одной рукой, упёрлась второй в разделитель между сиденьями и встретилась с ним приоткрытыми губами. Вернулась на место.
– Я хочу успеть выпить две чашки.
Он хрипло усмехнулся.
– Компенсация?
Она кивнула.
Тая с любопытством посматривала на них, расставляя посуду и приборы.
– Зажил язычок? – он лукаво щурился поверх своей чашки.
– Не совсем, – она показательно подула на кофе, – но в той глуши, куда я еду, могу остаться вообще с носом или пакетиком три в одном, так что сегодня настоящий чёрный и плюсом второй за прошлые пропуски или за будущие – без разницы, как можно принять.
Она сделала осторожный первый, самый вкусный глоток и проурчала «мрмр».
– Когда выезд? – ему не хотелось прерывать процесс её наслаждения напитком, только время играло против него.
– В любой момент. Мне до дома десять минут быстрым шагом. Поля в садике, вещи собраны. Так что остаётся заскочить, схватить сумку, закрыть дом и вперёд.
– Ты едешь одна или с кем-то? – он допил кофе.
– Едем вдвоём с Егором, – она спряталась за кружечкой.
Павел вскинул взгляд, шумно приземлив чашку на блюдце. Она продолжила, не дожидаясь его комментарий.
– На его машине, по каким-то мелким городкам и деревням. План мне сейчас представят. Я тебе скину, если хочешь.
Он видел, что её забавляет его реакция. Пытался взять себя в руки, распаляясь еще больше.
– Он, часом, в тебя не влюблен? Или был? – что она там говорила про подростков и дистанцию? Он чувствовал себя на все те пятнадцать лет, когда копишь смелость, чтобы к ней подойти, а сопернику шею свернуть готов сразу.
– Паша, – она положила руку ему на локоть, – я ведь не уточняла ваш состав на форуме и вне мероприятия.
– Прости, – он покаялся без раскаяния. – Просто мои позиции слишком хрупкие.
Она приложила указательный палец к его губам и сама замерла. Не смотреть на его губы. Выдохнула.
– А мои, получается, железобетонные?
Он кивнул, погладив губами и дыханием её кожу.
– Ты даже не представляешь, насколько твои позиции крепки, – произнесла она, глядя ему в глаза. – Меня саму это пугает. Будто всё предрешено, и ты мой центр, который притянет, куда бы я ни пыталась улететь. Только я пытаться не хочу. Улететь не хочу. Я с тобой ЛЕТАЮ.
– Прости, – он прижал её пальцы к уголку своего рта, расслабляясь. – Ты права. Скажи мне, если он начнёт к тебе приставать.
Она улыбнулась.
– С Егором у нас никогда не заходило дальше приятелей и таких настоящих компаньонов-коллег. Он – светлячок. Светлые волосы, светлая кожа, светло-голубые глаза, аристократическая бледность, – Настя стрельнула в него глазами. – Если тебя это успокоит, то мне подавай ярких представителей мужской половины. Я с тобой прочувствовала всю красоту и глубину ореховых оттенков.
– Чувствую себя очень глупо, – он изобразил виноватое лицо и подал знак принести ей вторую чашку кофе.
– Мне было даже приятно, – призналась она, пожимая его плечо. – Тем не менее, честность и доверие всё-таки идут рядом.
– Я тебе верю, правда, – он захватил её руку, гуляющую по его предплечью. – Я не совсем верю, что ты такая всамделишная.
Она внимательно на него посмотрела и вдруг широко улыбнулась.
– А я верю в число тридцать, вот во что я верю.
Он усмехнулся — она верна себе, постоянно его удивляя.
– Почему именно тридцать? Чаще любимые цифры выбирают из первого десятка.
– Я не выбирала, число само меня выбрало, и я к нему прикипела. Я действительно в него верю, – она скрестила ноги. – С моей фамилией я всегда была тридцатой по списку в классе. Даже когда приходили новенькие или кто-то уходил, я оставалась тридцатой. Я жила в трёх квартирах: номер тридцать, тридцать три и снова тридцать. Очень много важных для меня событий происходит тридцатого числа. Номерки в электронных очередях или гардеробе часто выпадают с тридцати до тридцати девяти.
