Текст книги "Пьющие жизнь (СИ)"
Автор книги: Анна Елагина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Антарес бережно подхватывает его на руки.
– Твоё … высочество! – укор смешанный с сильным беспокойством.
А Дар жалеет только об одном. И мир гаснет.
Глава 7 и П.С
Теплый шершавый язык прошелся по его лицу и шее.
– …й ошейник не снимается, – послышался голос брата. – Я сейчас!
Боль была тупой, тягучей, неприятной. Шершавый язык прошелся по ране на руке – защипало, и Дар открыл глаза: антропоморфная кошка прошлась языком по следующей ране, и парень покраснел.
– А точно поможет? – обеспокоенно поинтересовалась сидящая рядом Анфея. – Может, мне огнем чуть прижечь. У нас так в старые времена лечили.
В ответ Стелла чуть зашипела.
– Поможет, – тут же ласково обратился она к подруге и лизнула ее в нос.
– Стелла, – с трудом прохрипел юноша.
– А ты вообще молчи и не возражай. Так быстрее заживет, – Кошка щелкнула зубами, расстегнула его порванную рубашку и бережно начала обрабатывать раны на груди и животе.
Дар с трудом не застонал. Теплый, приятный, влажный и шершавый язык обрабатывал раны одну за одной. И от ее прикосновений сотни мурашек пробегали по коже, и это было слишком неправильно приятно. Заметив, как изменился взгляд Дариона, Анфея чуть улыбнулась и отошла к выходу из ветхой хибары, в которой они сейчас находились.
– Стелла, – вновь простонал Дар.
Она оторвалась от обработки ран и с укором посмотрела на юношу, в уголках кошачьих глаз блестели слезы.
– Не надо, – он ласково вытер их чуть дрожащей рукой, – я в порядке, правда.
– Странные гоблины сказали, что продали тебя, – голос Кошки тоже дрожал. – Как можно продать живое существо? И эти мерзкие гоблины сказали, где найти тебя. И чем ближе мы подходили к тому страшному месту, тем сильнее я чувствовала твой запах. И этот запах кричал, что тебе больно, что тебе плохо. А потом я увидела, как ты падаешь! Ты был весь в ранах! Я испугалась… – Кошка всхлипнула и лизнула его в щеку. – И не говори, что ты в порядке, – чуть рассержено добавила она, – и не мешай лечению!
Дар благодарно улыбнулся. А теплый шершавый язык продолжил затягивать его раны. И не только на теле. Сердце тоже перестало болеть. Впервые за долгое время. Кошка лечила его, а он ей любовался.
Стелла меньше всего подходила на роль принцессы Монархии, да и разве это важно. Самцы из ее расы – были высокими, мускулистыми антропоморфными котами, рысями, тиграми. И лишь единицы из них могли на время становиться юношами. Жрецы – обратная противоположность женскому роду. Дар все это знал.
Вот только он любовался этой Кошкой, и сердце не болело. Наверно, потом будет болеть, наверно, очень сильно: оттого, что не сможет быть с ней. И в тьму его самого. Лишь бы Стелла не плакала больше из-за него.
Стелла закончила обрабатывать раны и легла рядом, положила голову на грудь, тихо замурчала, а Дар начал ласково перебирать пальцами по ее шерсти. Пусть ему потом будет больно, но сейчас она рядом и лечит своим теплом.
Усталость, измождение вновь дали о себе знать, и он уснул. Когда проснулся, Стелла уже стояла у входа и что-то обсуждала с Анфеей. Рядом сидел старший брат и промывал его раны теплой, даже горячей водой: нашел где-то тряпки и глубокую миску, а Анфея вскипятила воду своим огнем.
– Потерпи, – ласково проговорил Антарес. – Юкки сказал, они уже освобождают Ала. Потерпи еще чуть-чуть. Скоро мы будем дома.
«Не могу поверить, что она это делает», – с тоской думал Юкки, стоя по пояс обнаженным в цепях.
Тот торговец, как и обещал провел их к богатейшему дому. На фоне остальных небольших хижин этот крепкий каменный дом в три этажа, раскрашенный в красный, оранжевый и желтый цвета, и правда смотрелся более богато.
У дома уже ждали вызванные телепатией Тэки и Сау.
– О, сестра моя, – Саури радостно распахнула объятия и шагнула навстречу Марте, – как я рада, что ты нашла, кому продать этого раба, – улыбка девушки к недовольству Юкиро была слишком искренней. – Надеюсь, мы получим за него звонких монет. Спасибо и тебе, добрый муж, – обратилась она к торговцу и протянула тому мешочек, до краев наполненный драгоценными камнями: обманывать торговца они не собиралась, а создавать то, чем можно расплатиться в почти всех мирах, Саури научилась с самого раннего детства. – Надеюсь, этого достаточно? А торги мы проведем сами, – слишком вежливо и прямо намекнула Сау. Меньше всего хотелось, чтобы кто-то посторонний был рядом.
Торговец внимательно рассмотрел камни и удовлетворенно кивнул.
– Разденьте раба до пояса, Квирре понравится, – посоветовал он. – Я проведу вас в богатейший дом и уйду. Путь сделка ваша будет удачной, прекрасные девы.
И обещание свое торговец сдержал: он переговорил со стражами Квирры, что стояли у красной массивной высокой двери. Один из стражей ушел внутрь и, вскоре вернувшись, жестом пригласил их войти.
Просторная комната, казалось, выкрашенная во все оттенки красного, пустовала. По стенам и потолку вились зеленые лианы. Небольшой «постамент», расположенный у стены прямо противоположной входу, был обложен мягкими белыми подушками. Из этой комнаты в остальные вели несколько дверей.
– Подготовьте там раба, – показал страж на небольшую комнатку слева. – Квирра сейчас выйдет и будет ждать вас здесь.
Сау и Марта синхронно кивнули. В комнатке Тритон честно пытался возразить, что не будет перевоплощаться в Юкки и раздеваться тоже не будет, и цепи на себя не даст надеть. Но железный аргумент в виде: «Ты мне еще за свое превращение в девушку должен», – подействовал. И понурого Юкиро вывели на продажу обратно в красную комнату.
Квирра оказалась красивой молодой женщиной. Как и у большинства обитателей этого мира ее тело украшал узор татуировок. Длинные серебряные волосы были собраны в аккуратный высокий хвост. «Скорей всего из-за серебряных волос тот торговец принял Марту за мою хозяйку, – подумал любивший все анализировать Юкки. – Ужасно звучит», – добавил он, дернув плечами. Судя по взгляду Квирры – той очень понравилось, как при этом чуть напряглись его мышцы.
План был прост: оставить Юкки в богатейшем доме, а он уж там найдет и освободит Ала. И все же: «Не могу поверить, что она это делает», – с тоской думал Юкки, стоя по пояс обнаженным в цепях. А его дорогая Саури наперебой с Мартой расписывали Квирре Лооо все преимущества Такого Мужчины. Родная сестра тихо стояла позади, чуть склонив голову, изображая покорную служанку, и честно пыталась не рассмеяться.
– Хороший, – вынесла вердикт Квирра, изучая парня взглядом. – Смиренный говорите?
Саури и Марта активно закивали.
– Но я хочу посмотреть его всего, – многозначительно улыбнулась Квирра.
Лицо Саури слегка дернулось, а Юкки подумал, что сейчас ему точно станет нехорошо.
Ситуацию "спас" зашедший с бокалом вина на подносе Алекс. Из одежды на нем была только узкая набедренная повязка.
– Моя госпожа, – подал он вино, Квирра с улыбкой взяла бокал.
«Вид у него довольный слишком», – недовольно подумали остальные.
– О, мой новый раб! – буквально светилась счастьем Квирра, ребята готовы были поспорить на что угодно, что взгляд женщины был полон обожания.
– Ларсон… – не выдержав, прошипела Такира.
– Вы пришли за мной! Ребятки! Я знал! – раскинул тот объятья. – Ой, Марта, – тут же засмущался Ал и быстро прикрылся подносом, – привет!
– Бестолковый ловелас, – осуждающе покачала головой та.
– Твою ж … – прошипела Сау, – мы за него переживали, а он…
– А что я?!
– Потом его убьем, – прошипел Юкки и, перевоплотившись в Тритона, сбросил цепи, – Сейдж тем более зовет. – Парень щелкнул пальцами.
– Я напишу, – успел пообещать Ларсон, пребывающей в шоке Квирре, перед тем, как исчезнуть.
– Братик!!! – Тэки подключилась к промыванию ран Дара сразу, как только все пятеро оказались в ветхой, заброшенной хижине.
– Тебя даже в рабстве нельзя спокойно оставить, – ругнулся Ал.
– Да в порядке я, – проворчал Дар и присел на кровати. Почти вся боль ушла после лечения Стеллы.
– Пошли домой, там одного долечим, второго стражам порядка сдадим, – Тритон приготовился щелкнуть пальцами.
– Нет!
Все недоуменно посмотрели на Дара.
– Вернитесь на ту арену, освободите рабов. Мы не сможем спасти весь этот мир. Но хотя бы кого-то, хотя бы с одной арены, – попросил он.
Освобождать рабов направились Антарес, Тритон, Анфея и Саури. Первый не мог упустить шанс подраться со стражами, да и с нежитью тоже планировал сразиться, если все удачно сложится. Второй и третья знали, что первого кто-то должен остановить, пока не заигрался. А Сау просто не хотела отпускать своего Лорда одного. Марта тоже просилась, но ее не взяли.
Стражу они миновали легко, даже слишком. Не убили, только оглушили.
На арене, правда, в этот момент рабы сражались против нежити.
«Повезло», – радостно подумал Антарес.
– Давай, только быстрее, – обреченно вздохнули остальные.
Пока Антарес развлекался, Сау сломала клетки у остальных рабов, Тритон образовал вокруг них защитную стену изо льда, а Анфея предупредительно показала огненный шар очнувшимся стражам и пытавшемуся возразить Одиссу. Остальной толпе зрелище явно нравилось больше обычного.
– Жаждете еще таких зрелищ?! – прокричал Антарес. Толпа одобрительно загудела. – Так пусть ошейники не сдерживают истинную магию. Вы только что видели настоящую Силу! И еще много раз вы узрите ее, если те, кто сражаются будут свободны! Пусть живут! Арене не нужны жертвы! Арене нужны о ваше восхищение, ваш гул. Арене нужно зрелище! Пусть сражаются свободные и не умирают они в бою! И тогда бои станут дольше и интереснее! Пусть сражаются за деньги и славу! И тогда имя Первой Арены останется в веках!
Толпа с одобрительным гулом начала требовать от побледневшего Одисса свободы рабам, а затем с такими же криками покинула арену, и даже стражи не рискнули ее остановить.
– Но все желающие избавиться от ошейников в ближайшее время, могут пройти с нами, – с самой милой улыбкой обратился Антарес к рабам.
– Ты сможешь вернуть меня домой? – с надеждой в голосе рискнул спросить один из них.
– Кого угодно и куда угодно, – заверил их Хранитель. А Лорд щелкнул пальцами.
Они вернулись. Вначале, конечно, вызвали Советника: та ругалась, но одновременно долечивала Дариона кулоном. Затем она и Тритон вернули-таки Алекса обратно в камеру. Потом остальные ребята позаботились о судьбе освобожденных рабов: большинство из них нашли в МАД новый дом. И наконец, почти все разошлись по своим комнатам. Только Таша ушла с Сейджем, а Дара оставили ненадолго под присмотром врачей МАДа, на всякий случай. Стелла хотела тоже остаться, с ним, но парень заверил, что в этом нет необходимости и он не хочет, чтобы та пропускала занятия.
Но главное, что все они вернулись и все вновь спокойно.
Тэки медленно закрыла входную дверь и прислонилась к ней спиной. Теперь, когда все закончилось, все спасены и дома, все чувства как-будто вернулись, вырвались с прорезающей болью. И она, наконец, одна. Не от кого прятать свою печаль. Девушка рассеяно прошлась по комнате: одиноко, пусто. Опустилась на узкую кровать.
Как она могла быть настолько слепой? А еще Хранительница! Она не распознала истинную сущность Кэпа и в Натане ошибалась целых три года.
Тэки сжала зубами мокрую от слез подушку, чтобы не закричать, но тут одновременно «экран» на тумбочке подал сигнал, а в дверь постучали. Утерла скорее слезы, пошла вначале открывать. На пороге стоял Рой.
– Ал просил тебе вот эти экраны передать, сказал срочно, сам-то не может, – проговорил парень, – а я все-равно весь вечер свободен.
Тэки рассеяно кивнула и пригласила его войти. В комнате быстро глянула в «экран»:
«Всегда пожалуйста, моя красавица», – гласило сообщение от Ларсона.
«Ах ты сводник», – с нежностью подумала Тэки и повернулась к чуть смущенному Рою.
– Так, значит весь вечер ты свободен? – с улыбкой спросила девушка.
– Сау…
– Ну, что Сау?!
– Ну, Сау, – Юкки нежно поцеловал ее в шею, – ну ладно тебе злиться.
– Ты пошел расследовать без меня!
– Угу, – коснулся губами плеч, поцеловал ключицу, выпирающую из-за худобы девушки, но Юкки она нравилась.
– Превратился в девушку!
– Угу, – а еще нравилось захватывать губы поцелуем, когда Сау сердилась: она еще попыталась возмущаться из принципа, но совсем недолго.
Несколько дней спустя.
– Привет, моя хозяйка.
Услышав знакомый голос, чуть задремавшая Квирра сразу подскочила и радостно повисла на шее Алекса, появившегося из телепорта.
– Ты вернулся? – молодая женщина была явно поражена. – Но как?
– Это было не так просто. Дурацкий МАД запретил нам тут дальше бороться с рабством, а наш наследный принц рвал и метал огонь, чтобы вообще закрыть проход в этот мир навсегда. Но я вроде как невинно пострадавший, сидевший в камере ни за что несколько дней, так что мне разрешили посетить тебя еще раз, – улыбнулся он настолько обаятельно, насколько только мог. – Подумал, неудобно получается, ты ведь столько за меня заплатила.
– О, Алекс! – Квирра впервые назвала невольника, пусть и бывшего, по имени. – Мне совсем не важны те монеты. Ты стоишь намного больше, – прижалась к нему и поцеловала, как можно нежнее.
– И я готов это подтвердить еще раз, – прошептал тот ей на ухо, почти обжигая дыханием душу и сердце.
– Я благодарна всем духам: Любви, Нежности, Похоти и страсти за то, что гоблины продали тебя мне! – чуть печально проговорила Квирра, ласково проводя руками по его лицу и телу. – Ты нечто, ты вызвал во мне новые странные чувства. Ты подчинялся и был непокорен. И пусть эта ночь будет для нас последней, не смотри так виновато: ты уйдешь, и этого ничто не изменит, но я изменю свою жизнь. Но эту последнюю ночь подари мне всю, без остатка, будь только моим в эту последнюю ночь, – первый раз умоляла хозяйка раба.
Ал медленно поднялся с ложа.
– Алекс, – обратилась к юноше Квирра, когда тот оделся, – та девушка…
– А?
– Ты знаешь, о ком я. Просто, я надеюсь, что когда-нибудь встречу мужчину, который будет смотреть на меня также, как ты на нее.
Бонне после не очень удачного отдыха в баре присмирела и пообещала отцу, что больше так не будет. И даже навестила Дариона в больнице.
– Вечно ты пропадаешь, а папа волнуется, – укорила она брата. – Не хватало еще, чтобы ты совсем пропал.
Дар ласково улыбнулся: сестра старательно не показывала вид, что переживала и боялась, что еще и он исчезнет из ее жизни. И это грело душу.
– Не пропаду. Это путешествие дало мне намного больше, чем я мог представить, – заверил он девушку.
В этот же день Дар покинул больничные стены, вернулся в Университет, весь день провел с родными и друзьями. И весь день Стелла отходила от него только на занятия.
Затем до позднего вечера все отдыхали в комнате Сейджа и Ала. Спокойствие, радостное, охватывающее бесконечным счастьем. И все безгранично хорошо. И потом Тэки скорее уходит к Рою, Сау уводит своего послушного Юкки, Сейдж даже не думает отпускать Ташу, а Ал делится ближайшими планами, только печаль в глазах у рианца, странная, необычная для него, непривычная ему, но очень знакомая Дару. «И кто же она?», – невольно думает принц и смотрит на Стеллу: за этот день ни разу не перевоплотилась в кошку, странная жрица из древней расы и такая красивая. Но она встает, улыбается и машет всем: собралась к себе в комнату.
– Я провожу, – бежит скорей за ней.
Дар бесцеремонно зашел в ее комнату, но Стелла и не думала возражать, только ласково улыбнулась.
– Я подумал, – парень сел с ногами на кровати и поманил к себе, – что так и не поблагодарил тебя за лечение. Хочешь наколдую что-нибудь.
– Дарион, – Стелла нырнула к нему под руку и прижалась к юноше, – твое колдовство до добра не доводит, – с легким, игривым укором проговорила она.
Тепло ее тела вновь обволакивало приятной негой, хвост обвивал его ногу, ее желтые кошачьи глаза с вертикальными зрачками светились в полу-тьме, ласкали нежным взглядом, а сердце стучало быстро-быстро сильно-сильно.
«Только не уходи».
– Не уйду, – пообещал.
– Прочел мои мысли?
– Случайно.
Девушка – жрица из древней расы, которая может превращаться в кошку, которая так не подходит на роль принцессы Монархии. И которой так не подходит он – и это больнее. Он не антропоморфный кот, он хорошо сложен и высок, но ему далеко до самцов Альфа-Мицара. Разве может он нравиться ей?
«Межвидовой барьер?», – вот только понимает, что не в силах справиться с собой.
Дарион нежно коснулся ее лица, провел пальцами по скулам и шее.
«Ты нашла меня в плену, в силой забытом мире», – с нежностью подумал он, нагло приобняв за плечо. Кожа Стеллы была теплая, даже немного горячая, и мягкая.
«Моя Кошка, такая другая».
Вторую руку он, не стесняясь, положил ей на ногу и провел вверх-вниз. Сердце стучало и одновременно хотело замереть.
– Не надо, – невольно вздрогнула, чуть отвела взгляд. Сердце на миг замерло. – Со мной ты можешь не быть самоуверенным, – продолжила Стелла.
Сердце вновь застучало. С ней он может быть собой. Он может бояться. Это не будет слабостью. Ей тоже страшно – он чувствует. Но и смотрит она с надеждой. Этот взгляд дает понять все без слов. Дарион не был похож на самцов Альфа Мицар, Стелла не была похожа на девушек Харона. Он – принц. Она – жрица кошек. Но это взгляд слишком проникал в душу, слишком много нежности и обожания, и от этого его сердце и душа кричат, горят огнем, и только она может потушить этот пожар.
«Только она».
Дар робко коснулся ее губ.
«А еще этот ни с чем несравнимый, дурманящий запах».
И она ответила. И все раны залечила. Не прекращая поцелуй, Стелла перебралась к нему на колени. Дарион понятия не имел, получится ли, это пугало и это возбуждало. Ему было страшно. Страшно, что сделает ей больно.
«Прошу, открой мне свой разум», – чувствовать то же, что и она, чтобы остановиться вовремя.
«Мой принц. Мой парень», – слышит ее мысли. Она открывается: полностью, абсолютно. Она его. Ласково и нежно проводит ладонью по оставшимся на теле тонким шрамам – рубцам-напоминаниям. Он нужен ей такой, какой есть. Не верится. И ей тоже. Но желание только одно. Прекрасное и сильное. Ничего подобного и ни с кем наследный принц ранее не испытывал. Ни когда лишился девственности, ни когда спал с остальными пассиями.
Дарион крепко сжал бедра девушки, затем бережно прошелся пальцами вдоль позвоночника, целуя то плечи, то шею, то лицо. И она отвечала на поцелуи – другая во всех смыслах, ласковая, нежная и полностью преданная.
Свет играючи коснулся ее лица, Стелла поморщилась, открыла глаза и чихнула. Осмотрелась: она одна на мятых простынях, обнаженная. Девушка обхватила плечи. Но вкусный бодрящий запах с кухни прогнал мимолетную грусть. Стелла вскочила, надела тунику и быстро выбежала туда.
– Привет, – улыбнулся стоящий на кухне Дар, увидев ее, – я тосты пожарил. Хотел сколдовать, но мог открыть портал в другое измерение и воздержался.
Она хихикнула, но смотрела неуверенно. Заметив нерешительность и сомнения в глазах девушки, Дарион подошел, притянул ее к себе и поцеловал.
– После занятий пойдем во дворец Бангина, устрою тебе экскурсию по нему. И начнем с моей комнаты, – последнее прошептал на ухо.
Он принц, она кошка-жрица, меньше всего подходящая на роль принцессы. Дарион вновь улыбнулся и ласково посмотрел на Стеллу:
– Ты теперь – моя девушка, – вновь поцеловал он ее.
П.С.
«Наслаждайся пока жизнью, милый принц. Живи пока спокойно, дорогой Рыцарь. В этом году я вас больше не побеспокою. Но я вижу: грядет боль. Вас всех, особенно, бесценную Советника ждет большая потеря. И тогда я нанесу удар».
БОНУС 1. Один день из жизни Алекса
Последние несколько дней Алексу Ларсону было нестерпимо скучно и местами даже одиноко.
Глупые моногамные харонцы (Юкки с Сейджем) наслаждались отношениями со своими единственными, бесценными и далее по списку; наследное высочество был не лучше – уже полгода как почти не отходил от милой Стеллы, а последние два дня еще и готовился к Очень Важному Экзамену, От Которого Зависит Его Политическое Будущее. Как оно от него может зависеть, если парень и так станет Монархом Бангина – вопрос отдельный.
За Дара и Стеллу Ал на самом деле был рад. Но ходить в бары в одиночестве Ларсон уже отвык. Причем настолько, что ни один из них во всем Велире уже не радовал. Больше радовала дорога. Ал умел и любил водить: авиалет, машину, байк, корабль для учебных полетов – другими словами, к своим двадцати двум годам он постарался освоить как минимум азы всевозможной техники и останавливаться на достигнутом не собирался. В пути прочищались мысли. Путь отгонял все проблемы. Путь манил предвкушением приключения. Вот только никаких приключений потом не было. Алекс начал думать, что пересидел в барах.
Ал проводил время в спортзалах и на тренировочных площадках по полетам. Несколько раз смог уговорить ректора Бина составить ему компанию и посетить планету Кита. Тот только рад был. Но Бин все таки был ректором, и в учебное время старался держать дистанцию даже с самыми близкими и родными студентами.
Один раз Ларсон даже сходил с Такирой в музей. Милая добрая Тэки то и дело предлагала ему досуг культурно-развлекательный, но и девушек развеселых там не предвиделось, а саму Такиру Алекс слишком ценил. В Тэки, пусть сам себе не признавался, но он видел женщину, которая не предаст, и он не мог предать ее. Когда-то флирт стал для них странным своеобразным ритуалом: Ал называл ее красоткой, Тэки называла его неисправимым ловеласом. И очень редко, одинокими вечерами: когда у него не было подружки на ночь, а у парня Такиры были другие дела, Тэки и Ал любили сидеть на балконе ее комнаты, или сидеть в беседке университетского парка, болтая и обнажая закрытые души.
– Я мечтаю увидеть космос, я мечтаю посмотреть другие миры.
– Я мечтаю жить в своем доме, целовать мужа и детей.
И они улыбались. Их мечты были слишком несовместимы. Ал не сможет жить на одном месте, Тэки не сможет жить в вечном пути. Но от этого было не больно. И каждый мечтал: пусть сбудется мечта другого.
К тому же Тэки с недавних пор начала встречаться с их приятелем Роем. А главное правило Ларсона гласило: не спать с девушками друзей. Так что, один раз Алекс сходил с ней за компанию в музей, но больше для того, чтобы успокоить заботливую подругу, которая переживала, что он может чувствовать себя покинутым.
В музее Ал встретил одну из своих бывших пассий. После чего он пришел к выводу, что пересидел именно в барах Велира.
Направиться в выходные на развлечение в другой город родной планеты было слишком просто.
– Поэтому я взял учебный мини-космолет и решил посмотреть поближе родную планету лучших друзей, – рассказал Ал.
– Просто ты знаешь, что я как друг семьи предоставлю тебе лучшую вип-комнату своего клуба и выпивку, – заметил парень, сидящий напротив. На вид тому было около двадцати пяти лет; темные волосы до плеч, квадратный подбородок, желтые глаза.
Вокруг царила приятная полутьма, играла веселая музыка, наполняла просторный зал весельем и беззаботностью. Ал сидел за барной стойкой, от любезно предложенной вип-комнаты парень пока отказался. Ему не хотелось уединения. Не хотелось быть одному в толпе, одиночеством он еще успеет насладиться.
– А вообще, знаешь, – продолжил его собеседник, – с тех пор, как мои близкие друзья поголовно переженились, нет, общаться мы не перестали, но иногда кажется, чего-то не хватает и это при том, что я машина, – вздохнул единственный до сих пор полу-робот на Хароне.
Ал по-доброму усмехнулся: андроид, способный на эмоции, до сих пор единственный в своем роде – вот, кто точно его поймет. Парни чокнулись за свободу отношений и разгульную жизнь. Алексу нравилось общаться с этим словоохотливым андроидом, часто повествующим о прошлом, о настоящей истории, сокрытой от остального мира.
Он был верным боевым другом, преодолел с родителями друзей не мало испытаний. «А еще очень часто нас оставляли под его присмотром», – рассказал как-то Сейдж. Андроид – нянька, и судя по рассказам, это испытание он преодолел с легкостью и честью. Анди – так любовно сокращенно звали его ребята.
И компания верного друга семьи – то, что нужно. Ал улыбнулся уголком губ.
«Семьи», – повторил он, не думавший раньше, что она может появиться в его жизни, тем более такая.
Вначале Ларсона поражали их отношения: вечное, с детства, сокрытие правды, нормальность двойных жизней и абсолютно полное доверие друг к другу. Но потом, он словно стал частью них, а они – частью его. Он понял их. Он сам готов на двойную жизнь ради них.
«Рано или поздно, мы бы рассказали тебе правду», – уверяла Тэки. И он верил.
Полу-робот, поставив перед Алом еще бокал вина, отошел по рабочим делам.
Медленный глоток, вино приятно разливается по горлу своим чуть горьковатым привкусом и начинает будить непрошеные воспоминания: вот Ал возвращается домой после первого учебного дня, не может не вернуться, хочет рассказать всё. Отца нет весь вечер, приходит с утра – довольный, успевают перекинуться лишь парой фраз, а деда Ал и вовсе в тот день не видел. Но он привык.
До семи лет его детство было безоблачным и прекрасным. И все казалось хорошо.
Первые годы жизни Ал, конечно, не помнил. Но в пять-шесть и даже семь лет считал свою семью нормальной, обычной. Только отец часто приходил поздно, а мать прятала красные от слез глаза. И начинала кричать на Ала, с надрывом и безысходностью.
В один из дней ее долго не было дома, он ждал до ночи, пока тяжелый, изнуряющий сон не охватил. Не появилась она и на следующий день и через день. Потом раз в год не его день рожденья присылала бумажные открытки. Ал выкидывал их, не читая. Он жил с отцом Лексом и дедом Леоном. Он старается навещать их как можно чаще.
Но сейчас Ал сидит в клубе, принадлежащем андроиду – другу семьи, а воспоминания переплетаются оборванными лентами. Болезненные и грустные; счастливые и радостные. Последних стало больше с тех пор как он поступил в университет.
– Это один из совместных кораблей МАД и Харона, тысячи кают и телепорты, чтоб дом родной на выходных из космоса посещать. Сконструирован совсем недавно. Еще находится на стадии испытаний, – ребята явно были довольны его реакцией.
– И угадай, чей дедушка-Монарх разрешил любимому внуку взять на тест пробный образец? – подмигнул Дарион.
– На самом деле, фактически его разрешил взять мой папа, – хмыкнула Саури, – который в разработке принимал участие.
– И разрешили вам его взять только под нашим присмотром, – мрачно добавили стоявшие рядом Бин, Анди и Верховный Лорд. … Это была лучшая неделя каникул в середине курса.
Когда-то давно Ал планировал не привязываться ни к кому, но привязался и не даже не к одному. Это было странно и непривычно: видеть отношения, которых раньше не знал; доверять и знать, что тебе доверяют.
С доверием у Ала была одна из основных проблем.
Воспоминания перенесли его на шесть лет назад в последний класс школы.
– Ты то ли безумец, то ли храбрец, – судачили его друзья. А он смотрел обожающим взглядом на Лейлу – молодую практикантку, часто заменявшую им учителя истории.
– Она тебе откажет и будет права, – говорили друзья.
– Даже не думай, – говорил отец, – свободных девчонок вокруг полно, – добавлял он.
А Алекс рассматривал извилистые линии – у нее на левой щеке их было три, любовался пышными темными волосами, неумело собранными в пучок. Не обращал внимания на скромную, мешковатую одежду, даже в ней для него Лейла была прекрасна и желанна.
Он был простым бесстрашным парнем, настойчиво напросился на дополнительные занятия в ее квартиру и там признался в чувствах.
– Это так мило, мне очень приятно, – ответила она, как учили «экраны» по психологии, – но ты мой ученик, ты еще встретишь хорошую девушку.
Пожав плечами, Алекс подошел к двери комнаты, затем, на секунду задумавшись, развернулся:
– Извини, – печально опустив голову, произнес он.
– Что ты! – подскочив, она положила руку на его плечо. А в следующее мгновение уже чувствовала его губы своими, и надо было бы оттолкнуть, выдворить из квартиры, но слишком хорошо целовался этот парень.
То, что она натворила, Лейла поняла, лишь когда парнишка покинул ее дом. А затем он остался помочь после урока, потом еще одно дополнительное занятие и еще одно, и… Алекс умел быть настойчивым.
Но через полгода их отношений прошел слух, что молодая женщина скоро увольняется.
– Это правда? – холодно спросил Ал, нависнув над ее столом после уроков. Ответный взгляд безжалостно сжигал сердце.
– Думаю, ты прекрасно сможешь доучиться с другими учителями, – голос Лейлы все-таки дрогнул от волнения. – Это неправильно и лучше мне уйти, – добавила она.
«Лучше поздно, чем никогда?», – со злостью думал Ал, пока она одинаково вежливо прощалась со всеми, включая его.
Вскоре Алекс Ларсон пригласил в гости одну из подруг, которая явно была более чем рада знаку внимания с его стороны.
И он не хотел больше доверять. Пока не встретил глупых моногамных харонцев.
Ал печально усмехнулся.
«Моногамия – как особенность расы, чего только в мире не бывает». Жаль только, что все девушки, которым он мог бы довериться, были заняты…почти все.
Музыка становилась все громче, голоса все веселее. Две прекрасные девушки танцевали так, что взгляд завораживает, и десяток мужчин уже готовы были бросить к их ногам все.
Алекс Ларсон с тяжким вздохом и риторическим ворчанием: «До чего меня жизнь довела», подошел к красавицам и вывел из клуба.
– И что это такое? – грозно спросил он.
Прохлада прекрасных сумерек освежала, выветривала алкоголь.
– Ладно тебе! Как Юкки говоришь, – нахмурилась зеленоглазая блондинка.
– А если бы Анди увидел, вашим родителям сказал?
– Мама меня всегда поддержит.
– Папе своему рассказывать будешь.
При упоминании о суровом Макмедо, Сомире Гама нервно сглотнула и умоляюще посмотрела на Алекса.
– Ой, ну прям трагедия! – встряла ее подруга, – подумаешь, сходили развеяться, мы ведь куда безопасно пошли, вели себя прилично.
Ал перевел на нее недовольный взгляд.
– К слову, ладно она, но Марта, тебе-то…
– Почти шестнадцать! – гордо заявила девчонка, казалось, прочитав его мысли, – Алекс, и вообще, кто бы говорил! Расскажи-ка нам, – Марта подперла кулаком подбородок и слишком пристально на него посмотрела, – про начало своих приключений…
– Неважно! – прервал ее парень. И как этой серебристоглазой удавалось изящно смущать его.
Марта – таких как она, в его подростковом возрасте называли «оторва». Готовая с распахнутыми объятиями бежать на встречу неприятностям. В этом они с Сомире, судя по рассказам и тому, что Ал видел, были похожи. Даже поход в клуб друга семьи мог обернуться для них в итоге концом света, или спасением соседнего мира – как повезет.
– Чем вы вообще думали, привлекая тут внимание мужчин?! – Ал чувствовал себя хуже строгого старшего брата.
