Текст книги "Поцелуй ангела"

Автор книги: Анна Эккель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

И очень ярко себе представил эту картину. Как в февральскую промозглую ночь, эта девушка в длинной ночной рубашке босиком, с развевающимися волосами, торопливо идет, почти бежит к страшному месту своей гибели.

– Так. Стоп. Сейчас нафантазируешь, а надо делом заниматься, – сказал сам себе следователь и посмотрел на часы.

В двенадцать он должен подъехать к озеру, там его будут ждать бригада водолазов и криминалисты. Начнутискать утопленницу. Уже подходя к аллее, Мишин увидел вдалеке у озера группу людей и две машины. Ускорил шаг. Водолазы раскладывали оборудование. Два криминалиста, его знакомые, Паша и Саша, стояли в сторонке и переговаривались. Заметив следователя, замолчали.

– Привет! Что грустные такие? – спросил Мишин.

– Да вот, водолазы расстроили… – ответил Саша.

– Говорят, вряд ли, что найдем. Они хорошо знают это место. Много раз приезжали сюда искать утопленников, но ни разу не находили, редко кто потом всплывал в других озерах, а так все бесследно исчезали. Озера соединяются, и от этого постоянное течение. Всё напрасно, – сказал Паша.

– Ну, ничего не поделаешь, работа такая, – тяжело вздохнул следователь и направился к водолазам.

Один из них уже почти был готов к погружению. Старший подошел к водолазу, проверить всё ли в порядке.

– Васек, ты чё такой смурной? – спросил бригадир.

– Да… Как-то весь день с утра не заладился, – ответил Васёк и с тревогой посмотрел на озеро.

– Ты чё! Боишься, что ли? – шепотом спросил Иван Иванович, почуяв неладное.

– Да нет! Но как-то не по себе, – и с этими словами шагнул к воде.

– Ты там смотри, всё время будь на связи, – крикнул вдогонку бригадир.

У самой воды закончили снаряжать водолаза и, хлопнув его по спине, дали понять, что он готов к погружению. Василий сделал шаг и сразу же исчез под водой. Вот такая здесь крутизна. Собрались у самого берега. Бригадир переговаривался с водолазом по громкой связи. Все слушали.

– Ну, как там у тебя дела? – спросил он в микрофон.

– Да всё нормалек. У меня здесь лето. Трава по пояс. Искать будет трудно. Ждите, – ответил Васёк.

Все молчали и напряженно прислушивались к тихому гудению радиосвязи. Прошло совсем немного времени, и вдруг резкий возглас:

– Ё-моё! – это был голос Васька.

Бригадир вздрогнул от неожиданности – имея большой опыт работы, он сразу же понял, случилось что-то нехорошее, начал кричать в микрофон, звать Василия, но в ответ была тишина. Иван Иванович жестами показал, чтобы срочно поднимали водолаза. Когда вытащили его на берег, он уже был мертв, криминалисты констатировали смерть, которая, вероятнее всего, наступила от инфаркта. Бригадир был поражен, сказал, что этого не может быть, так как здоровее Василия у них в бригаде никого нет.

Водолаза отправили на вскрытие. Предварительный диагноз подтвердился. А Паша сказал, что у Василия, действительно, было на редкость здоровое сердце.

– А тогда в чём дело? – удивился следователь.

– Так умирают от очень сильного испуга, – тихо ответил Паша.

Что же такое мог увидеть водолаз под водой, чтобы умереть почти мгновенно? Сначала хотели отписаться и закрыть это проклятое дело, тем более, что шансы найти утопленницу равнялись нулю. Но отец требовал тело дочери и подключил все связи.

Через три дня опять все стояли на берегу Чёрного озера. Всё делали молча. Чувствовалось большое напряжение. Только следующий водолаз пытался нервно шутить, чтоб скрыть неприятное чувство страха неизвестности. Бригадир подошел к водолазу и очень тихо стал ему что-то говорить, тот изменился в лице и побледнел. Иван Иванович незаметно перекрестил водолаза, когда тот направился к озеру. Опять все сгрудились у самой воды. Стояла тишина, которую нарушал тихий гул работающей связи. И вдруг…

– Блин! – в голосе водолаза слышался испуг и в то же время удивление.

– Что, что там? – закричал бригадир. Через несколько мгновений:

– Она здесь. ЖИВАЯ, – еле услышали шепот водолаза.

На берегу все невольно переглянулись.

– Николай, ты что говоришь-то?! – тревожно сказал в микрофон Иван Иванович.

– Ребят, она живая! Стоит от меня в шагах пяти и руками манит, зовет меня к себе… – словно нараспев говорил Николай.

– Боже, да что же там происходит! Срочно на подъем! – приказал Иван Иванович.

– Нет, подождите, не поднимайте. Всё равно надо разобраться, – уже более спокойным голосом ответил водолаз.

– Ты всё комментируй, что будешь делать, чтобы мы тебя постоянно слышали, – потребовал бригадир.

– Сейчас я подхожу к ней. Ни фига себе! Зрелище… Вам бы увидеть ЭТО! Всё. Всё понял! – закричал Николай. – Сейчас будем подниматься вместе, вдвоём. Ждите гостью!

Заработала машина, и трос стал накручиваться на барабан. Все, не отрываясь, смотрели на гладь черной воды. И вот начал медленно появляться водолаз, на руках он держал труп девушки.

Вот рассказ водолаза.

Когда он спустился, то сразу же оказался по пояс в водорослях. Сказочное зрелище. Тем более, что в этот день светило солнце, и его лучи беспрепятственно проникали в толщу кристальной воды, все мерцало и серебрилось: настоящее Подводное царство. Целое поле изумрудных водорослей ритмично колыхалось, словно по нему проходила рябь от невидимого потока. Когда встал на дно, то начал осторожно осматриваться по сторонам, но сюрприз оказался у него за спиной. Когда же обернулся и увидел её – чуть не лишился дара речи. Утопленница стояла рядом с широко открытыми глазами и с распахнутыми, словно для объятия, руками. Длинные волосы плавали вокруг неё, будто в каком-то фантастическом фильме, создавая ореол русалки. Она же медленно раскачивалась в такт водорослям и при этом делала еле уловимые движения руками, словно призывая Николая к себе. Прошло время, чтобы он смог реально оценить обстановку. Утопленница больше ничего не предпринимала. И водолаз осмелился подойти поближе. Когда Николай оказался рядом с ней, опять ничего не изменилось, словно она его не видит. Он совсем осмелел и, поймав её за руку, начал тащить к себе, но ничего не получалось, водолаз не мог сдвинуть утопленницу с места. Тогда начал рвать водоросли вокруг неё и увидел разгадку: её ноги были придавлены тяжелым портфелем (она сама взяла его с собой, чтобы легче уйти на дно). Это давало ей возможность сохранять вертикальное положение, и, словно водоросли, которые были вокруг неё, делать такие зазывающие движения руками под напором незаметного движения воды. Картина совершенно потрясающая, поэтому Василий и не выдержал увиденного.

Потом пришла и разгадка самоубийства девушки. Её первая любовь оказалась трагичной. Елену обманул возлюбленный, бросив беременной. А если учесть в какой она семье воспитывалась, на прощение и понимание у неё не было никаких шансов. Вот и надумала, как одним ударам решить все проблемы.

P.S. Её возлюбленный получил поздравительную открытку с Днем святого Валентина, с праздником всех влюбленных. На обратной стороне открытки было написано:

«Дорогой, прими мои поздравления заранее, а подарок получишь в день святого Валентина!

Любящая тебя Елена».

СУХАРИКИ

В тот август самым популярным музыкальным произведением был балет П.И.Чайковского «Лебединое озеро». И надо же было так случиться, что Ольга не выдержала всеобщего напряжения и загремела в больницу. А там царил откровенный голод на лекарства и еду. Работники кухни, совсем обнаглев, воровали всё более-менее съедобное. Кроме чёрного хлеба. Наверное, очередь до него пока ещё не дошла – не война же.

Со дня открытия этой больницы здесь работала добрейшей души человек – уборщица баба Маша, приехавшая сюда из деревни ещё девушкой. Высокая и жилистая, она словно создана была для крестьянских забот, круглые сутки, мыла, убирала, помогала всем и вся. Судьба досталась ей тяжёлая. Муж отказался от всякого лечения и умер у неё на руках от рака. Похоронила. А теперь вот горько спивался единственный сын. Она же никогда не унывала и не плакала, а наоборот, всех подбадривала и утешала. Вечером, «под телевизор», она выносила из кухни тарелки, горкой заполненные чудесными, несравненными чёрными сухариками, которые любили все: и больные, и медицинский персонал.

Ночами, когда всё в больнице затихало, баба Маша шла на кухню и жарила из оставшихся буханок чёрного хлеба сухарики. Таких вкусных и аппетитных Ольга больше нигде и никогда не пробовала. Вероятно, к обычным ингредиентам сердобольная женщина непременно добавляла часть своей нерастраченной любви и необъятного желания помочь.

РЕЦЕПТ:

Режем буханку чёрного хлеба на мелкие кубики. Теперь берём воду, добавляем туда измельченный зубочек чеснока и немного соли. Сбрызгиваем кубики и ставим в разогретую до 120 градусов духовку. Ждём, когда хлеб превратится в сухарики с умопомрачительным ароматом.

Да, и самое главное, не забудьте обязательно добавить щепотку любви и заботы!

ЛЕЙТМОТИВ

Как становятся «кошатницами»? Нет, не просто страстными любительницами кошачьего рода, а «профи» – настоящими, когда все мысли, время и заработанные деньги идут на спасение бездомных и покалеченных мяукающих созданий. Когда всё это становится лейтмотивом всей жизни. Я знаю.

Этот дом стоит прямо на третьем кольце. Шум и грязь от проходящих машин несусветная. На нем прибита скромная табличка, что он представляет историческую ценность и поэтому охраняется государством – значит стоять ему вечно. Построен он был как первый опытный образец железобетонного строительства, и является прадедушкой всех домов, за исключением элитнокирпичных. Фасад его украшают растительные узоры, тоже исполненные из бетона, за что его в народе прозвали «Ажурным». Вот в этом доме, в маленькой однокомнатной квартирке, родилась и живет всю свою жизнь Татьяна. Она настолько срослась с этой комнатой, что даже в самых смелых фантазиях не может представить себя в других апартаментах. Изредка менялись обои, и белился потолок. Несколько раз были более значительные события – покупался новый диван и занавески, в зависимости от расцветки нового лежака. А остальное – навсегда.

Мать Татьяны была матерью-одиночкой, девочка росла «безотцовщиной». Ольга Николаевна поздно, когда уже истлели последние надежды на замужество, решила родить ребенка «для себя». И родила от случайной и кратковременной связи в санатории от мужчины, фамилию которого она даже не узнала. Осталось в памяти только настоящее его имя – Казимир. Оно впоследствии пригодилось для записи отчества будущего малыша в с свидетельстве о рождении. Очень необычное по тем временам мужское имя. Значит, нашу героиню полностью величают Татьяна Казимировна Кузнецова. Она почему-то не любила своего неординарного отчества. Неприязнь ко всему отцовскому, вероятно, передалась ей с молоком матери. Ольга Николаевна на все сто процентов оправдала свою фразу, что «ребенка родила для себя». Так и воспитала дочь, что центром всего должна быть она – мать. Татьяна, сколько себя помнит, только и прислуживала, как неродная, словно Золушка. По мере взросления обязанности её расширялись. Она должна была успевать делать всё по дому и при этом прилично учиться, чтобы «не позорить мать». Девочка с детства научилась планировать свой день до минуты, могла делать несколько дел сразу. Мать же эгоистично пользовалась её жизнью. Отсоветовала поступать в институт, так как они не могут себе позволить такое расточительство. Послала Татьяну учиться в медицинское училище, которое находилось через дорогу. Ни деньги, ни время не надо тратить, и потом Ольга Николаевна старела, значит, в скором времени ей понадобится профессиональная медицинская помощь.

Дочь окончила училище с Красным дипломом, и, как лучшей ученице, ей прочили легкое поступление в институт и блестящее будущее врача. Но матушка убедила не продолжать учебу, так как Ольга Николаевна сразу же ушла на пенсию по исполнению ей 55 лет. Ещё молодая и хорошо сохранившаяся женщина решила не утруждать себя работой, а посвятить «остаток жизни» себе. Татьяна же отправилась работать в близлежащую поликлинику простой участковой медсестрой на сущие гроши, которые у неё отбирались в «общий» котел. Без ведома матери она не имела права брать деньги. После каждого похода в магазин обязательно отчитывалась чеками, вплоть до копейки.

«Ребенок для себя», в прямом смысле этого выражения – это страшно. Мать-вампир специально рожает и воспитывает ребенка для своих утилитарных нужд, полностью лишая родного человека права на собственную жизнь. Многие видели такие пары, особенно, когда ребенок мальчик. Эти маменькины сынки, вечные мальчики-пажи. Мать – старуха всё ещё виснет на его руке, а он, уже состарившийся мужчина, не видевший другой жизни, не познавший счастья иметь свою семью, живет интересами, вкусами и капризами своей матери. Редкие девушки, а позже и женщины, которым понравился этот мужчина, едва обратив на него внимания, получали мощнейший энергетический удар от его матушки и, считая, что своя жизнь дороже, даже и не пытались бороться. Для него же самого идеалом служит мать, и в жизни он ищет этот «идеал» в другой женщине, но безрезультатно. Все каналы перекрыты, все дороги ведут только к ней, к одной. Каково этим матерям, укравшим у своего ребенка право на свою жизнь и личное счастье?

Так и жила бедная Татьяна жизнью своей матери. Жила, словно и не жила. Но она об этом, к счастью, даже и не догадывалась. Нельзя страстно желать того, вкуса чего не знаешь!

Летели года, Татьяна старилась, дом стоял, поликлиника работала. Зима сменяла лето. И всё по кругу. В мире что-то происходило, но не в их семейном укладе.

Но случилась трагедия, так мгновенно, так безжалостно, что человеческий ум не мог это воспринять и понять. Была поздняя осень, Ольга Николаевна стояла и ждала автобуса, чтобы поехать к очередной своей подруге поболтать (у Татьяны подруг не было). Среди бела дня, на огромной скорости, чудовищно большой черный джип, наехал на остановку, подмяв под себя всё: железно-стеклянную конструкцию и людей, стоящих там. Не выжил никто…

Мир рухнул в одночасье. Татьяна ничего не понимала. В её жизни настолько всё было стабильно и привычно, до автоматизма, что сейчас всё происходящее воспринималось, как будто во сне. Какая-то жидкая, липкая субстанция обволакивала её всю. Она не могла не только думать, но и говорить. Все печальные хлопоты взяла на себя бездетная пара – подруга матери и крестная Татьяны – Юлия Львовна со своим мужем. Когда они узнали о случившемся, сразу же приехали к несчастной, стараясь привести её хоть как-то в чувство, сказали, что всем займутся сами, только она должна сказать, где лежат деньги. Татьяна была невменяема, словно пьяная от своего горя, она ничего не понимала, что от неё хотят, молчала. Махнув на неё рукой, крестная с мужем начали бессовестно переворачивать всю квартиру вверх дном. Ольга Николаевна, однажды, в порыве откровенности, призналась своей старинной подруге, что не доверяет государству и все накопленные деньги хранит у себя дома. Вот эту заначку они и искали, не стыдясь людей, не боясь Бога. Когда наконец-то они нашли большую коробку, доверху набитую аккуратно сложенными пачками долларов – они ахнули. Здесь была огромная сумма. Муж «подруги» с деньгами сразу же уехал, даже не стал дожидаться жены. Та ещё немножко полазила по полкам и шкафам, совершенно не стесняясь Татьяны. Выгребла кое-какое золотишко, по-хозяйски окинула взглядом комнату и, убедившись, что больше здесь ничего не найдешь, напоследок безразлично чмокнула свою крестницу в лоб, и ушла, осторожно прикрыв за собой входную дверь, дабы соседи невзначай не увидали. Татьяну упрятали в больницу, где она пролежала два месяца. Ольгу Николаевну, мать её, как малоимущую пенсионерку, похоронили в общей могиле на средства Собеса.

Настала зима. Когда Татьяна вернулась домой из Клиники, узнала интересную новость, что, будучи в больнице, оформила обмен своей квартиры в Центре города на комнату в коммуналке в спальном районе и даже получила разницу большими деньгами. Все документы были в порядке и заверены нотариусом. Говорить, что она никого не видела и ничего не подписывала, было совершенно бесполезно. В её квартире уже проживал один товарищ – работник каких-то «органов». Только спросила: «А где вещи?». Ей ответили, что он не мог ждать её выписки и всё снес на мусорку. С этими словами вложил в Татьянину руку ключи от её новой комнаты. Она вышла на улицу и направилась на помойку, в надежде хоть что-то найти из вещей. Взяла палку и начала медленно рыться в пакетах с мусором. На самом дне контейнера обнаружила большой пакет со своими носильными вещами. Вытащив из него родную вязаную шапочку, одела на голову. Было холодно. Темнело, в свете фонаря медленно начали вальсировать крупные снежинки, словно раздумывая, куда и как поэффектнее приземлиться, чтобы все могли оценить их неземную красоту. Когда Татьяна добралась до своего нового жилища и открыла дверь – невольно ахнула. Комната была загажена так, что никто из здравомыслящих не мог согласиться въехать сюда.

Дом тоже – «хрущёба-трущёба». Но это её спасло!

Со старого места работы её уволили, выплатив «некую» сумму. Вот на неё Татьяне и пришлось обживаться в новых «хоромах». Она мыла и драила, потеряв счет времени, забывая поесть, только пила воду, страсть как исхудала. Но через неделю уже могла любоваться сделанным. Чего не хватало, Татьяна находила и приносила с помойки. Это целый кладезь! Приложив немного труда, да с мозгами и с умелыми руками можно было что-то сделать.

Квартира была трехкомнатная на первом этаже и окнами на проезжую часть. Самую крохотную комнатку занимала Татьяна, через стенку жил горький алкоголик без рода и племени. Самую большую занимали гастарбайтеры, сколько их там было, невозможно сосчитать. Вот в такой веселой компании и начала свою новую жизнь Татьяна. Тихонько, словно боясь оступиться, познавала новый для неё мир, новые отношения и новые чувства. Устроилась работать опять в поликлинику. В жизни она была тщедушной, ужасно робкой и стеснительной. Одета невзрачно, словно продолжение этого нагромождения серых зданий, серых людей с серыми лицами, словом полностью сливалась со всей этой серой жизнью. Теперь ей было даже как-то странно, что она может свободно распоряжаться своим временем и делать всё, что захочет.

Вот сегодня у неё выходной день, и она просто решила погулять тихим шагом (раньше всё бегом). Медленно, наслаждаясь незнакомым чувством свободы, она шла по тротуару вдоль дороги и смотрела на машины. Сколько же их, и какие они все разные. Вот проехал маленький крытый грузовичок с надписью по всему борту большими яркими буквами: «Я приеду!» Что-то страшное и угрожающее в этой фразе, не то, что другой лаконично сообщал: «Везу диван». Дорога, как калейдоскоп, чего только не увидишь!

Вдруг до её слуха донеслось отчаянное мяуканье. Она повернула голову в ту сторону, откуда доносился звук. И увидела взрослую кошку с оттянутыми животом и сосками. Значит, кормящая мамочка, и сразу видно, что многодетная. Кошка вела себя очень странно. Бегала из стороны в сторону около темного пятна на фундаменте. Татьяна подошла ближе и поняла. Это был лаз в подвал, который только что заделали старательные дворники. Вероятно, кошка-мама оставила котяток одних, чтобы самой найти себе пищу. А за это время вход перекрыли. Передние лапки и мордочка у кошки были в крови. Вероятно, она уже давно разбилась вся в кровь, стараясь прорваться к детям. Материнский инстинкт не давал ей отойти от стены. Когда Татьяна подошла, кошка повернулась к ней. Вы не можете представить этот отчаянно – просящий взгляд. Он кричал о помощи. Кошка начала бегать от Татьяны к стене и показывала лапкой, как надо скрести, чтобы проделать лаз. Татьяна потрогала рукой еще влажный цемент, взяла палку и попробовала поковырять. Нет, поздно, уже схватилось. Всё это время кошка, не переставая суетиться, следила за всеми действиями женщины, не отрывая от неё взгляда. Она знала, что её поняли и обязательно помогут. Татьяна обежала все здание по кругу. Ничего похожего, что могло послужить лазом, не нашла. Вернулись к исходному. Присела и начала успокаивать кошку, гладя её по шерстке приговаривая:

– Не волнуйся, Мура, сейчас что-нибудь придумаем. Но кошка отскочила от неё и опять принялась израненной лапкой царапать цемент, на котором уже оставались кровавые следы. Положение было отчаянное. Что делать? Было понятно, что кошка скорее сдохнет, но не перестанет рваться и спасать своих котят.

Татьяна плакала от беспомощности, кошка отчаянно мяукала. Вдруг с тротуара свернул мужчина и, подойдя к ним, спросил:

– В чем дело? Может, я чем-нибудь смогу помочь? Татьяна и кошка разом замолчали и посмотрели на него. Также одновременно начали объяснять, в чем дело. Татьяна сбивчиво, сглатывая слезы, и кошка, мяукая, бегая уже между мужчиной и стеной.

– Ну, всё понял. Не волнуйтесь, сейчас всё решим. Ждите здесь.

Прошло время. Он вернулся, как и обещал, за ним шли два дворника, один с ломом, другой с ведром цемента. Работа сразу закипела, вероятно, работники остались довольны полученными деньгами. Татьяна с кошкой на руках стояла в стороне. Кошка затихла и напряженно наблюдала за процессом, только иногда переводила тревожный взгляд на Татьяну, будто говорила, ну что они так медленно? И от нетерпения мелко перебирала передними лапками. Но, как только появилось отверстие, в которое кошка могла пролезть, Мура, соскочив с рук, стремглав нырнула в него. Дворник с ломом ушел, а второй аккуратно сделал маленький лаз гладким, чтобы кошка не поранилась, пролезая через него. Татьяна облегченно вздохнула. Она оглянулась, чтобы поблагодарить мужчину за помощь, но его уже не было.

Свою знакомую кошку она увидела через некоторое время. Недалеко от этого памятного дома есть автобусная остановка, и, как-то проезжая мимо, Татьяна заметила под козырьком остановки на картонке сидела её Мура, а рядом играл маленький котенок, и была небольшая горка всяких кошачьих вкусностей. Женщина, сидевшая рядом, не выдержав, сказала:

– Какая умная кошка. Каждый день езжу на работу, и она всегда приходит на это место просить еду, и с ней непременно котенок, только вот котята разные. Сколько их у неё так и не могу сосчитать!

– У Муры – семь, – ответила Татьяна, улыбнувшись. Она стала «кошатницей». Теперь она нашла своё дело. Нашла тех, кому нужна её любовь и забота. Эти маленькие, пушистые создания, с глазами, которые могут сказать всё без слов, стали смыслом её жизни. Она знала их всех, давала им имена, следила за ними и помогала. Нашла соратниц в одном большом зоомагазине, где имелся маленький веткабинет. Будучи медсестрой, она и сама оказывала посильную помощь зверюшкам, но когда ей не хватало специальных знаний и в особо тяжелых случаях, она обращалась за помощью к девочкам-студенткам, которые подрабатывали в этом ветеринарном кабинете. Сколько же они спасли и пристроили в добрые руки кошек и котят! Татьяна ощущала смысл и полноту жизни, находила неописуемую радость и удовлетворение от каждой спасенной маленькой жизни. Какое доброе сердце, какой огромный запас любви и заботы мог бы пропасть! Так бы и жила Татьяна всю свою оставшуюся жизнь радостями кошачьего мира. Но где-то там наверху, где вершатся наши судьбы, решили совсем по-иному.

Однажды воскресным утром позвонили в дверь и, как всегда, именно она пошла открывать дверь. Передней стоял молодой человек, явно иностранец, он искусственно улыбнулся и спросил по-русски с акцентом:

– Здесь проживает Татьяна Казимировна Кузнецова? Татьяна вздрогнула, услышав своё настоящее отчество.

Она им очень редко пользовалась.

– Да. Это я, – и, после паузы, сказала: – Проходите.

Они вошли в её более чем скромную комнатку. Парень не смог удержать усмешки, покривил губы. Потом торопливо представился служащим очень известной Международной Юридической компании и попросил Татьяну показать её документы. Внимательно просмотрев их, он остался доволен. После чего сообщил, что некий господин Казимир фон Кляйн оставил после своей смерти завещание, в котором упоминается только одно имя наследника, то есть её, а так же определенную сумму денег для поиска фрау. Татьяна с трудом улавливала смысл сказанного. Парень вздохнул и начал ей растолковывать. А дело было в том, что она, как единственная наследница, получает очень приличную сумму денег, но с одним условием – она переезжает жить в Швейцарию, в дом её отца. И это решать надо немедленно.

– Нет! Я не могу! Я не могу их оставить, – затараторила огорошенная Татьяна.

Когда юрист узнал, ради кого эта бедная, изможденная, уже немолодая женщина отказывается от ТАКОГО состояния, у него округлились глаза от удивления. Да, действительно, русская душа – загадка! Но он все-таки убедил её в том, что, имея такие деньги, она сможет сделать намного больше добра для своих подопечных, чем на крохотную зарплату медицинской сестры.

P.S. Теперь Татьяна проживает в большом трехэтажном особняке под Лозанной. У неё много всякой живности. Но особо любима одна кошка – Мура.

Фрау Кузнецофф очень часто приезжает в Россию, имея здесь свой финансовый интерес. Она создала и субсидирует несколько приютов для бездомных животных и ветеринарных клиник по стране.

УТРО

Утро. Пробуждение. Почти проснулась. Чувствую, как в приоткрытое окно вместе с теплым ветерком врываются запахи и звуки весны. Весело чирикают хлопотливые воробьи, воркуют влюбленные голуби в предвкушении долгого лета. Упоительно пахнет сиренью, старый куст под окном уже расцвел. Ранние солнечные лучи путаются, играя в тюлевой занавеске, которая медленно колышется, словно ленивый морской прибой. Я смотрю через опущенные ресницы, всё плывет в радуге. Дверь в комнату тихонько открывается и входит молодая и красивая мама. Она осторожно садится на край моей кровати, наклоняется и ласково шепчет мне на ушко, щекоча своими волосами мою щёку. Я полной грудью вдыхаю её упоительный и ни с чем не сравнимый запах, она пахнет фиалками. Я неумело притворяюсь спящей. Она нежно говорит:

– Где здесь мой ангелочек? Солнышко уже встало, и птички запели и тебе, ласточка, пора просыпаться.

Она целует меня в обе щёчки. Я не выдерживаю, открываю глаза и начинаю смеяться, тяну к ней свои руки и обвиваю ими её шею, крепко прижимаюсь. Два сердца бьются в унисон, сливаясь в одно.

Я выбираюсь из белоснежного облака подушек в накрахмаленных, с оборками из искусного шитья, наволочках. Сама в длинной ночной рубашке, которая утопает в нежных кружевах. Мои волосы рассыпались по плечам крупными кольцами, они вьются и отливают золотом, я блондинка. Весь мой облик напоминает рисованных ангелочков.

Я весело смеюсь и радуюсь предстоящему дню.

Утро. Пробуждение. Сработала привычка, и я уже почти проснулась. Всё равно слышно, даже через плотно закрытые пластиковые окна, нескончаемый поток транспорта. Однообразный шум проезжающих машин иногда пронзает сирена скорой помощи и милиции. Никакие суперокна не спасают. Весна. Поток стал плотнее, скоро лето и автомобильные пробки будут регулярно образовываться с раннего утра. Под окном вместо газона, где раньше рос старый куст сирени, сделали автостоянку. Сосед, хлопнув дверцей машины, начал прогревать мотор по старой привычке, несмотря на то, что зима уже закончилась. Я подумала, что всё равно придется покупать воздухоочиститель, а то летом не выживешь.

Смотрю через опущенные ресницы, почти ничего не видно. Нет солнца, оно плотно закрыто постоянными облаками и смогом.

Будят меня электронные часы, начиная подавать ритмичные неприятные звуки, под которые точно не поспишь. Всё равно лежу, стараясь окончательно проснуться. Постельное бельё темно-синего цвета в крупную полоску без всяких излишеств и уж точно не накрахмаленное. На мне надета серая футболка большого размера, и я давно не напоминаю ту маленькую принцессу из детства. Локоны состригла в короткую мальчишескую стрижку, волосы крашу – уже появляется седина. Облако из подушек заменила одна единственная, плоская и набитая гречишной шелухой, но всё равно не спасает от остеохондроза, просыпаюсь с чувством онемения в руках. По утрам я уже не смеюсь и не радуюсь, меня ждет длинный и тяжелый рабочий день.

ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЯ

Природа была к нам милостива. Давно Москва не знала такого настоящего зимнего убранства. Вечная бесстыдная серость города прикрылась сначала легким снежком, а потом немного, как бы играючи, завьюжило. И наступила настоящая новогодняя погода с медленно падающими крупными снежинками, которые налипали на ветки деревьев, превращая их в сказочные персонажи. Росли сугробы. Природа прикрывала наготу города и дарила радостное настроение.

Клавдия Кондратьевна сидела на диване и увлеченно смотрела очередную серию душераздирающего бразильского сериала. На экране бушевали нешуточные страсти. Машинально смахнула непрошенную слезинку со щеки. Что-то в последнее время она стала замечать за собой несвойственную ей сентиментальность. Вдруг раздался звонок. От неожиданности вздрогнула. Как-то резко и непрошено прозвучал он и, самое главное, как ей показалось, требовательно. Она никого не ждала. Чувство недовольства и какой-то смутной тревоги зашевелилось у неё в груди.

Клавдия всю жизнь отличалась осторожностью и предусмотрительностью. А сейчас, тем более в такое-то время! Шагу нельзя ступить, предварительно не обдумав, как следует, и тщательно не просчитав все последствия. Вот на днях она вытащила из покореженного почтового ящика заботливо отпечатанную листовочку, где пенсионеров предупреждали не открывать дверь незнакомым людям, особенно, если они называются работниками социальных служб. «Ага, дождешься их, как же», – подумала Клавдия Кондратьевна. И, продолжая свой внутренний монолог, стала развивать эту больную для неё тему дальше: «Если даже сама в Собес придешь, и то на тебя смотрят, как на «врага народа», который незвано вторгся в их мирно текущий ритм жизни по распределению всевозможных благ для себя, любимых. До настоящих адресатов – пенсионеров и инвалидов они никогда не доходят, если только какие-нибудь крохи. Вероятнее всего, для отчетности начальству, что работа ведется и все нуждающиеся охвачены неустанной заботой незримыми работниками Собеса. Да эти убогие даже и не представляют, что им положено от государства. Этот список охраняется, как самый наисекретнейший документ. Утечки не должно быть. Всем этим смело пользуются социальные работники, нисколько не смущаясь, что берут чужое. Да что об этом, – в горести думала она. – Воровство принято на всех уровнях, так что это стало нормой жизни и никого не возмущает и уже даже не удивляет…» Клавдия Кондратьевна увлеченно развивала любимую тему.