Текст книги "Вне времени"

Автор книги: Анна Дженнет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Лучше приземлиться в другом времени, чем на скалы? – он спросил и решил, что ее улыбка, слабая и неуверенная, была очаровательной.

– Да, я могла проделать этот путь и попасть прямо на камни, – это осознание, однако, мало утешало ее. – Я слышала, что пути господни неисповедимы, но это все-таки очень странно, – она зевнула и решила, что вино было более крепкое, чем показалось вначале. – Мне нужна какая-нибудь одежда.

– К завтрашнему дню вы все получите.

– Хорошо, тогда я попробую искать собственные ответы на все эти вопросы.

– Однако вы не должны делать что бы то ни было в одиночку. Это опасно.

– Вы собираетесь меня держать здесь как пленницу?

– Нет, госпожа. Я хочу сказать, что буду стараться сберечь вашу жизнь.

– Хорошо, не буду спорить с вами, – она снова зевнула. – Я прошу меня извинить. Я не хотела бы казаться грубой и невоспитанной. Просто я чувствую себя очень уставшей сегодня.

Баррик кивнул и встал.

– Отдыхайте. Я думаю, что вам потребуется много сил на следующий день.

Сильвия пристально взглянула на него перед тем, как ее веки тяжело сомкнулись. Хотя он был частью той душевной травмы, которой она подверглась, но дал ей спокойствие. Она была рада, что он не включил ее в число своих врагов. Она знала это определенно.

Часть третья

Сильвия приподняла юбку и рухнула на колени. Она наконец прекратила сдерживать дыхание, жадно втянула воздух в изнуренные легкие. Почувствовала, что воздух, по сравнению с тем местом, где она сидела на корточках, был немного свежее. Это было ее первое вставание с постели после того, как она оказалась в замке. У нее было желание снова вернуться в постель. Она пыталась найти способ уничтожить зловоние в уборной. Это вызывало тяжелейшие ощущения в легких, поскольку ей приходилось задерживать дыхание каждый раз, когда она ходила туда.

Она попыталась встать, опустила юбку, затем выпрямилась. С одеждой тоже были проблемы. Она решила носить свою юбку, после того как вычистит ее и починит. Хотя она понимала, что зимой ее теперешняя трехслойная одежда будет иметь преимущества. Глубоко вздохнув, попробовала запретить себе хныкать. Она понимала, что у этих людей были только такие архаические одежды.

– Ах, вы здесь, моя милая силки, – прошептал уже знакомый голос.

– Анна, – Сильвия тихо позвала, когда старушка поспешила к ней. – Вы искали меня? – Та отступила на шаг и опустила руки. – Понимаете, Анна, я ничего не имею против вас, до сих пор ничего, но я прошу вас не касаться меня до тех пор, пока вы не вымоетесь.

– Вы имеете в виду – выкупаться?

– Да, я имею в виду именно это. Я думаю, что ваш общий недостаток в том, что у вас совсем нет понятия личной гигиены, вот почему вас называют сумасшедшей, но я уже выяснила, что чистота здесь вообще не в почете. Все, о чем я прошу вас, это – не прикасайтесь ко мне до тех пор, пока вы не вычиститесь.

– Вымыться? Ах, это потому, что вы – морское создание, я забыла об этом, – она улыбнулась Сильвии. – Я подумаю об этом позже. А теперь вы должны последовать за мной и поторопиться. Если вы не будете спешить, то вам ничего не останется из еды.

Сильвия не была уверена, что она захочет есть что-нибудь из того, что эти люди могут ей предложить, но ее пустой желудок тут же не согласился с ней. Она заспешила вслед за Анной, которая уже направилась в большой зал главной башни. Когда они пришли, Сильвия среди окружающих ее предметов пыталась отыскать хотя бы какое-то доказательство принадлежности к двадцатому веку. К сожалению, она ничего не обнаружила, и это ей было очень трудно принять. Постепенно окружающая обстановка заставляла ее поверить, что она провалилась в некую дыру, разрыв во времени. Она должна бы умереть, должна бы разбиться о прибрежные скалы, но вместо этого попала в тысяча сто сорок пятый год – время, о котором она знает совсем немного, за исключением того, что это было жестокое и кровавое время. «И невероятно грязное», – молчаливо добавила она, когда следовала за сумасшедшей Анной. Пучки тростника на полу давно не меняли. Сам пол был грязный, с остатками пищи, собачьими объедками. Ее глаза выхватили трех огромных волкодавов, которые сидели подле кресла барона. Анна слегка подтолкнула ее в направлении свободного места за столом. Она села на краешек скамьи, возле Баррика. Сильви приветствовала его в ответ на его поклон. Затем посмотрела на столовые приборы, которые стояли перед ней.

Ее тарелка представляла собой неглубокую деревянную плошку, грубо сделанную. На ней было несколько толстых кусков хлеба. Она выбрала кусок жареной рыбы и два разных пирожка. Баррик пояснил:

– Эти пирожки с сыром и яйцами.

– Вы знаете нашу пищу? – она откусила небольшой кусочек, решила, что все нормально, и начала уверенно есть.

– Я был ребенком с характером. Я ни к чему не прикасался до тех пор, пока не выяснял, что за пища. Сейчас вы с сомнением посмотрели на это блюдо. Это просто сушеная рыба, подогретая в винном соусе со специями. Другое блюдо – запеченые яйца. Как видите, нет ничего необычного. То, что мы сейчас едим, все более горячее, чем то, что обычно мы берем на работу.

– Работа? Какая работа?

– Я пытаюсь укрепить нашу оборону, – он расслабился после съеденного, сидя в своем кресле, наблюдая за ней и потягивая сидр. – Сейчас такие времена, много крови проливается, когда идет борьба за корону. Страна уже достаточно натерпелась. Это заставляет человека сомневаться, взвешивать, чтобы принять правильное решение, кого поддерживать.

– Итак, чью же сторону вы выбрали?

– В данное время – Стефана. Он сидит на троне. Я использую эту ситуацию в своих интересах. Если вы владеете троном, то вы – мой король или королева, и я не участвую в борьбе против вас. До сих пор это срабатывало. Никто меня не трогает, и я не выступаю против кого-либо.

– А, я поняла. Вы сидите на заборе.

– Извините, не понял?

– Вы сидите на заборе, у вас равновесие между двумя возможностями. Вы не отдаете предпочтения ни одной из сторон.

– Да, это так. Я играю в эту игру. Выбор должен быть сделан точно. Я не стал бы вести игру со сладкоречивыми придворными, которые говорят одно, а делают другое.

– Иногда выбор не совсем ясен и немного балансирования – все, что можно сделать, чтобы остаться в живых, – она пожала плечами и начала есть хлеб.

– Немного походить на цыпочках, польстить – не велик грех.

– Все, что вы говорите, верно. Я просто чувствую, что это не очень благородно.

– Согласен, но это называется выживанием. Иногда это единственная вещь, которую можно сделать, – пробормотал он. – Вас еще беспокоят ваши вопросы? – Баррик сел прямо и накрыл ее руку своей ладонью. – Может быть, просто нет на них ответов.

– Есть некоторые ситуации, когда не существует ответов, но я все еще надеюсь найти объяснение.

– Я готов сопровождать вас в ваших прогулках по замку, по лужайкам внутри стен и даже в деревню за замком, если вы пожелаете.

– Другими словами – охранять меня, – она оттолкнула полупустую тарелку и отпила немного сидра.

– Нет, госпожа, не так, как вы поняли. Я вовсе не желаю вас держать как узницу в Пенмурланде, – Баррик сделал большой глоток, чтобы не встречаться с ней взглядом. Что он хотел сказать, было ли то наполовину ложью или полная правда?

Он на самом деле не хотел содержать ее в башне как узницу. Он намеревался что-то сделать, но что? Несколько раз в течение ночи он подкрадывался и наблюдал за ней, спящей. Она восхищала его, хотя он никогда до конца не верил снам сумасшедшей Анны, не хотел и верить предсказаниям старухи, что он и Сильвия Пентайн будут супругами. Он определенно не знал, кто она, откуда, что из себя представляет, но точно знал, что захочет ее.

– Почему вы считаете, что должны сопровождать меня, быть со мною рядом? – вымолвила она. – Вы даже не знаете, что я буду искать. Вы не поможете мне найти ответы, если не знаете вопросов.

– Я намериваюсь просто сопровождать вас. Здесь опасно ходить одной.

– Даже внутри стен?

– Да, и здесь тоже, поскольку вы не знаете этих мест. На первых порах прогулки должны быть с сопровождением по двум причинам: первая заключается в том, что у меня есть враг или два. И во-вторых, эта беззаконность, которая бурно распространилась здесь, грубые озлобленные люди, много странствующих по стране. Я полагаю, что надо держаться подальше от людей, которые в большинстве своем будут испуганы вашим необычным видом. Так что надо быть очень осторожными.

– Хорошо, вы – хозяин, – она более или менее согласилась с его доводами, но когда поднялась, то решила не быть до конца откровенной. – Начнем нашу прогулку?

Когда Баррик встал и взял ее за руку, Сильвия почти с силой вырвала ее: горячий импульс поднялся по руке от его прикосновения. «Этот мужчина опасен», – подумала она, когда они пересекали большой зал. Он был опасен тем, что совершенно непонятен ей. Если она обнаружит, что вовлечена в какую-то мистификацию или в отправление какого-то странного культа, то мужчина, подобный Баррику, может ее здесь легко удержать. Если это просто проявление нервного расстройства, то видение, подобное Баррику, может оказывать сопротивление ее попыткам вернуться в реальный мир. Сильвия вздохнула, когда они начали свое путешествие по замку и его окрестностям. Она не могла поверить, что часто оплакивала свою жизнь дома и страстно желала каких-либо приключений.

С океана дул сильный ветер, и Сильви с проклятиями осматривала местность в совершенно бесплодных попытках найти что-нибудь напоминающее двадцатый век. Прогулка по владениям Баррика оказалась тоже совершенно бесполезной с этой точки зрения. Она не смогла найти доказательств, что вещи вокруг нее изменили. Более того, ни одного признака, принадлежащего двадцатому столетию, и здесь тоже не было. Затем она вернулась на место, где подверглась нападению и где произошло ее падение со скалы, но и здесь не было следов тех драматических событий. Сильвия покачала головой:

– Должно же быть что-нибудь там наверху, – и она начала подъем по тропинке к месту, где произошло ее паническое падение в океан.

Баррик вздохнул, ведя коня и следуя за ней.

– Ничего нет, госпожа, не перевернуты камни, не поломаны кусты, совершенно не примята трава…

– Я добьюсь, я найду доказательства, – зло сверкнула она глазами, глядя на него через плечо, и продолжила, – просто дайте мне время или найти что-либо, или привыкнуть к тому, что видят мои глаза. Ведь это нелегко принять вот так сразу. Если я не смогу найти какой-то ключ к разгадке, какой-то намек на то, что была здесь, тогда приму версию, что я здесь появилась, внезапно упав с неба, как вы рассказываете, и что сейчас тысяча сто сорок пятый год. Я прошу меня извинить, но все слишком странно для меня.

– Я понимаю.

Она резко повернулась к нему, останавливаясь.

– Вы понимаете? Вы понимаете? Ха! Вы не понимаете! У вас нет возможности понять это. Нет и никогда не будет. В одну минуту я попала из мира с киосками мороженого, современными туалетами в другой, где гигиенический кошмар, грязная еда, и я не знаю, как этому всему можно верить. Кроме того, есть какая-то дурно пахнущая старуха, бегающая туда-сюда, болтающая о какой-то силки, морском творении, и о других глупостях, – она толкнула его в грудь, обращая внимание на свои вопросы и жалобы. – Люди в страхе крестятся, когда я прохожу мимо. Я одета так, что едва могу ходить. Все, о чем я помню, исчезло. Я бы хотела взглянуть на вас после того, как вы вечером ляжете в постель у себя б замке, а утром проснетесь в темнице сарацин. Я хотела бы высказаться, я знаю намного больше историю и могла бы привести и другие примеры. Но поверьте мне, вы не понимаете и никогда не сможете понять всего этого. Поэтому не говорите мне, что понимаете.

Баррик взглянул на ее пылающее гневом лицо, и его губы тронула легкая усмешка. Он не понял и половины из того, что она сказала, но это мало его беспокоило. В ее глазах не было и следа сумасшествия. Просто она выглядела слишком возбужденной и взбалмошной в тот момент, когда своими прекрасными пальчиками тыкала его в грудь. Он понял, что хочет ее.

– На сегодня, может быть, достаточно, вы уже все посмотрели? – наконец спросил он.

Сильвия отступила на шаг и взглянула на него. Она не считала, что изменила его мнение обо всем. Мужчина подобен скале. Очень привлекательная скала, но неподвижная и холодная.

– Да, я все здесь осмотрела. Вопрос в другом, куда мы еще поедем?

– В деревню.

– Нет-нет. Я думаю, что это нам мало что даст. Здесь есть где-то поблизости маленькая церковь? Я помню, что ходила в церковь и приятный старый настоятель показал мне любезно окрестности храма.

– Хорошо, почему бы не посмотреть церковь? – спросил он, когда садился в седло, а затем помог ей сесть сзади.

– Мне необходим один ясный след, всего один. Я не могу принять все, что меня окружает, за действительность, пока не увижу это, – она охватила его руками за талию, когда они медленно тронулись, переходя затем на аллюр. Она просто умоляла Бога, чтобы он помог отыскать ту вещь, о которой думала, которая была необходима ей, чтобы доказать, что она не душевнобольная.

Потребовалось немного времени, чтобы добраться до церкви, которая располагалась возле замка. Сильви почувствовала внезапное волнение и страх и не понимала причин этого. Ничего пугающего не было в этом строении среднего размера. Сам облик храма не вызывал никаких эмоций, но когда Баррик спешился и помог ей сделать то же самое, она на самом деле почувствовала страх.

– Может быть, мы придем сюда в другой раз, – промолвила она тихо и остановилась, когда Баррик повел ее в направлении церкви.

– Почему? Погода прекрасная, и отец Доннер здесь, на месте. Я слышу, как он бранит кого-то там за углом.

Хотя Сильвия следовала за ним, не сопротивляясь, но чувствовала, как ее страх нарастал. Она не знала, почему это происходит, но не хотела встречаться со священником или вообще видеть то, что находится внутри церкви. Она понимала, что надо туда зайти и выяснить, что там есть, но что-то внутри ее сильно противилось этому. Должно же быть какое-то объяснение этим эмоциям! Может быть, это потому, что там она могла обнаружить какое-то подтверждение догадкам? Сильвия решила не отворачиваться от правды, какой бы она ни была.

Когда они подошли к скромно одетому священнику, какой-то мальчик бросился от них наутек по направлению к деревне. Сильвия тихо улыбнулась отцу Доннеру, когда Баррик представил ее. Затем священник начал болтать о жителях деревни, о посевах, о вине. Сильвия освободила свою руку от Баррика. Перед тем как мальчик убежал, он и священник смотрели в дальний угол храма. Она перевела туда взгляд, стараясь рассмотреть предмет их интереса, – холодок пробежал у нее по спине, и она рухнула на колени.

Сильвия не была уверена в том, сколько времени пробыла так, на коленях, загипнотизированная увиденным, пока Баррик не позвал ее требовательным голосом. У нее не было сил ответить, так велики были шок и потрясение. Она не могла какое-то время даже пошевелить языком. Даже после того, как он встряхнул ее за плечи, она испытывала затруднения.

– Что с тобой, Сильвия? – спросил Баррик с тревогой, увидев, как она бледна.

– Я нашла ответ.

– Здесь? – Баррик нахмурился, когда начал пристально вглядываться в угол внизу у стены, куда она смотрела так внимательно. – А, это нацарапано глупым деревенским мальчишкой. Ясно, что это ошибка – наделить его таким талантом.

– Я думаю, что это не такие уж глупые царапины на стене, как вы назвали, – она нетвердым жестом указала в сторону рисунка, выгравированного мальчиком.

– Отец, – Баррик взглянул на священника, – я думаю, что чаша вина могла бы помочь здесь. Ей все еще плохо после падения. Вы понимаете.

– Конечно, конечно, сию минуту, – сказал священник и заспешил прочь.

– Зачем вы лгали священнику? – Сильвия не сделала никакой попытки оттолкнуть Баррика, когда он обнял ее за плечи и плотно прижал к себе.

– Скажите, что вас так взволновало в этом рисунке?

– Ах, это. Ладно. Когда я вчера была здесь, то узнала, что этот образец древнего письма на стене, выполненного как гравировка по камню – это наше, из двадцатого века, название для настенного изображения, – был нарисован здесь в двенадцатом веке, – она взглянула на него. – Да, вы не лгали. Конечно, это потрясает – вещь, которую вы рассматривали только вчера как антиквариат, была только утром выполнена мальчишкой. Это одна из странных вещей, – прошептала она, все еще пораженная своим открытием.

– А почему странная вещь?

– Ах, это связано с тем, что рисунок так хорошо сохранился, а надписи потускнели и частично стерлись. И люди из моего века не всегда могут прочитать их правильно. Тогда как я, стоя здесь, у истоков, легко могу это сделать. Но что мне все это, все эти догадки. Все мои надежды и стремления теперь под запретом, над ними как бы сказана эпитафия, здесь я не дома и, вероятно, никогда не вернусь туда, назад.

Часть четвертая

– Вы полагаете, что надо более тщательно осмотреть место на утесе и поискать оставленные следы? – своим низким густым баритоном Баррик мог втереться к ней в доверие. Сильвия только слегка кивнула, затем повернулась, оперлась на парапет и пристально оглядела все вокруг. То, что она обнаружила в церкви, все еще волновало ее. В течение недели после этого она мало что сделала, чтобы прояснить ситуацию: смотрела со стен на окрестности, ходила на гряду утесов, на берег моря и рассматривала то, что виднелось вдали. Она по-прежнему бранилась с Анной, которая до сих пор еще не вымылась и называла ее этим дурацким именем – силки. Она не огорчилась, когда попытавшись вычистить комнаты в замке, встретила сопротивление, большее, чем ожидала. Она пожаловалась барону. Он был единственным ее утешением в этот период жизни: всегда добр и отзывчив, всегда готов выслушать. И часто было достаточно взглянуть на него, чтобы настроение улучшилось. Иногда, однако, сильно пахло лошадьми и потом. Она вздохнула. Не похоже, что он сильно отличается от всех здешних обитателей чистотой и личной гигиеной.

– Я изменила образ жизни, – сказала она. – Я попытаюсь сама зарабатывать себе на пропитание.

– Ваше пропитание?

– То есть платить за постель, где я сплю, и за пищу, которую я ем.

– Это моя постель, и я подарил вам ее, пользуйтесь ею. Кроме того, вы так мало едите. Слишком мало. Поэтому вы такая костлявая.

– Костлявая? Я не костлявая! Стройная!

– Да, так лучше.

Она сузила глаза, когда поняла, что он смеется, поддразнивает ее.

– Я полагаю, что могу что-то сделать для вас, например, подыскать какую-нибудь работу. Мне сказали, правда, что вы чистите и скребете все щеткой или заставляете это делать…

– Да, а что, я перешла границы дозволенного?

– Нет, просто ваша настойчивость в этом ставит многих из нас в затруднительное положение.

– Ваша склонность жить в грязи ставит меня в более затруднительное положение.

– А что, было очень чисто там, откуда вы пришли?

Сильви сложила руки на груди и слегка улыбнулась ему. Чем больше она узнавала его, тем он больше ей нравился. Он был такой разный, так приятно выглядел, делал такие усилия, чтобы понять ее. Его образ жизни был для нее не так уж неприемлем, она видела, что он достаточно либерален для рыцаря двенадцатого столетия. Она сопротивлялась его попыткам очаровать ее, зная из истории, что он может жениться только на женщине его круга. Но, по правде говоря, она ничего не знала о его круге знакомых, только раз пыталась заглянуть в прошлое его рода.

– Вы понятия не имеете, откуда я, – ответила она с намеком на то, чтобы он рассказал ей о себе, но тут же сосредоточилась на другом, оставив мысли о его материальном положении. Она сказала: – Вернемся, однако, к чистоте. Есть грязные места на земле, но, в основном, людям свойственно стремление к чистоте. Это несомненно было бы лучше для здоровья.

Баррик осторожно коснулся широкого черного галуна, который украшал рукав ее платья.

– Мне хотелось бы знать, откуда вы родом.

– Вы не поверите мне. Или не дадите возможность подробно все рассказать. Условимся, что не будете задавать вопросов. Даже после того, что я здесь видела доказательства прошлого времени, я не могу рассказать вам всю историю, поскольку вы все равно не сможете этого всего понять, – она вздохнула, когда его лицо приняло немного сконфуженное выражение, которое означало для нее, что он опять что-то не понимает. – Я что – лунатик, сумасшедшая?

– Нет, я не верю, что вы сумасшедшая. Я видел ваше падение с неба. Я наблюдаю за вами, я слушаю вас. Ваш разговор – разговор вполне нормального человека, даже если то, что вы говорите, непонятно и звучит как невозможная вещь. Но если вы и сумасшедшая, то вполне безвредная. И кроме того, все, что я видел, все мои беседы с вами, это тоже тогда участие в сумасшествии. Я не могу в него поверить.

– Хорошо, может быть, вы во что-нибудь поверите. Но во что точно? И даже если вы готовы верить, это будет очень трудно для вас. Я почти на девять столетий от моей страны, моей прежней жизни, моего народа. Даже если я стану рассказывать, мне трудно это сделать. Кроме того, из научно-фантастических книг и просто из фантастики, прочитанной мною, я знаю, что нельзя что-либо пересказать заново, переделать историю, – она пожала плечами и потерла подбородок. – В таком случае мое пребывание здесь должно иметь смысл, если нет, то мне придется попытаться вернуться назад.

– Нет! – он внезапно схватил ее за руку, несмотря на ее протестующий взгляд. – Вам придется остаться здесь. Если то, что вы объяснили, как вы попали сюда, верно, тогда… Возвратиться означает – умереть, разбиться о скалы.

– Я знаю это. Это нетрудно понять, я пыталась все нарисовать в моем воображении, но ничего хорошего не получается.

– Итак, вы остаетесь, – он совсем приблизился к ней, прижимая ее к парапету. – Это то, чему вы сейчас принадлежите, а следовательно, вы не можете это покинуть, – он поцелуем коснулся ее щеки.

Сильвия на самом деле хотела испытать его нежное обольщение. У нее никогда не было такого красивого мужчины, пытавшегося поцеловать или соблазнить ее. К сожалению, даже тогда, когда губы нежно коснулись ее, вызывая горячую волну в груди и в животе, его запах заглушил и зачеркнул все. Она уперлась руками ему в грудь и с силой оттолкнула его назад.

– Пока я не могу принять такой аромат. Я боюсь, но мне придется сказать вам, что необходимо сначала принять душ, – она одобрительно улыбнулась ему, когда он отступил от нее.

– Принять душ? – спросил он.

– То есть вычиститься, помыться, выкупаться.

– Выкупаться? Но прошла всего неделя с того времени, когда я достал вас из воды. А плавание так же хорошо, как и купание, – он выглядел таким ошеломленным, таким сконфуженным и немного нерешительным, что Сильви почти рассмеялась, но щадя его чувства, в последний момент сдержалась.

– Это одна из тех вещей, которые вам придется понять. Вы пахнете, как конь.

– Да, мне приходится ежедневно помногу скакать и много работать.

– Хорошо, в моем мире мужчина должен вымыться, чтобы удалить запах, перед тем как будет обниматься и целовать женщину, – она хотела бы знать, что скрывается за этими суженными зелеными глазами, когда он пристально глядел на нее. – Я не обидела вас? Я не хотела этого.

– Нет, я не обиделся, – он слегка поклонился и начал спускаться по каменным ступенькам вниз со стены. Когда она последовала за ним, он предупредил ее, обернувшись: – Будьте осторожной, спускаясь по лестнице, вам очень неудобно в этой юбке.

Сильвия на мгновение остановилась и изумилась, как широка была у него спина, затем продолжила путь. Она думала, что своей репликой уязвила его гордость лорда. Она испытывала угрызения совести. И не была уверена в том, желала она или нет, чтобы он поцеловал ее после того, как выкупается. Анализируя реакцию своего тела на его нежные прикосновения, обнаружила, что они оказались бы «смертельными» для нее, если бы он был чист и имел благоуханный запах.

Баррик в десятый раз натягивал, снимал свой костюм и пристально смотрел на дверь своей спальни. Он слышал сухой кашель и вздохи сумасшедшей Анны. Она чем-то была напугана. Дело в том, что он нуждался в старой женщине, в ее советах, как вести себя с этой женщиной. Наконец он выпрямился и постучался в дверь.

Легкий крик удивления вырвался у Сильвии, и она выронила красивый костяной гребень, которым расчесывала волосы. Она чувствовала, что была вся погружена в красивые грезы о себе и лорде Баррике. Теперь они бесследно улетучились, и она поняла, что, вероятно, все они были навеяны фильмом с участием Эррола Флинна. Стряхнув остатки грез, она встала с постели и поспешила к двери.

– Ах, сэр Баррик! – приветствовала она его, открыв дверь. – Вы пришли, чтобы проводить меня в большой зал к завтраку?

– Нет, – он двинулся к ней, шагнув навстречу, затем закрыл за собой дверь и запер ее на задвижку.

– Тогда почему вы здесь?

– Для объятий и поцелуев.

– Извините?

– Но час назад, когда мы стояли на стене замка, вы сказали, что мужчина должен бы вымыться перед тем, как придти обниматься и целоваться. Я вымылся и удалил запах, который был для вас так мучителен, – он схватил ее, прижал к груди и поднял в воздух.

Сильвия еще раз вскрикнула, но не от опасности, а скорее от удивления.

– Хорошо. Я не ожидала, что вы так меня поймете…

Так было велико ее удивление, когда он подошел к кровати, откинул покрывало и опустил ее на постель, что она не издала ни звука, а вскоре решила, что не будет сопротивляться. Впервые за свою короткую жизнь она была так глубоко и неистово увлечена мужчиной. Ощущения давления его тела на нее вызвали у нее учащение дыхания. Какой-то разжигающий огонь шел из его зеленых глаз, проникая прямо в ее кровь.

– Вы пахнете значительно лучше, – прошептала она почти беззвучно.

– Когда вы объяснили мне, что мужчины делают в вашем мире, то кто больше выиграет от этого – мужчина или женщина? – он медленно приблизил свое лицо к ней и пристально смотрел, изучая ее реакцию на его слова и ласки.

– В большинстве своем, оба, когда разделяют поцелуи и ласки.

– Вы тоже? – волна ревности, которая захватила Баррика, заставила его отстраниться от нее на некоторое время. Сильвия увидела блеск гнева в его глазах.

– Ох, я понимаю. Это век чистых женщин и нечистых мужчин. А что касается выяснения, какой род лучше, так это занятие для дураков.

«Трудно сохранить ощущение какого-то насилия, когда такой великолепный мужчина покусывает ухо», – решила Сильви.

– Я это понял, – он охватил ее маленькое лицо своими ладонями и улыбнулся ей. – Я не безрассудный человек. Я знаю, что вы из другого мира, где другие обычаи, которые отличаются от наших. Я не виню за то, что было до этого.

Но когда он задержал взгляд на очаровательной впадине на ее шее и представил, как другой мужчина ласкал ее, сильное чувство ревности охватило его снова.

– Взгляни на меня, – попросила Сильвия и почти засмеялась, когда он сделал это: Баррик выглядел весьма глупо и растерянно. – Ты шокирован этими словами, не так ли?

– Я высказал их.

– О, я ни минуты не сомневалась. Я просто полагала, что для вас это будет трудно сделать. Это неудивительно. Двадцатый век! Я могла бы не знать некоторых исторических деталей, но знаю, что вы не были наиболее либеральным народом. Вероятно, это хорошо, что я ужасно образованная.

Баррик вздохнул и осторожно коснулся своим лбом ее. Когда она рассказывала о том, что сейчас чувствует, это несколько сконфузило его. Хуже того, он иногда чувствовал себя глупо, хотя хорошо знал, что это далеко не так. Некоторые различия речи он освоил весьма быстро, но когда она рассказывала, что представляет ее мир на самом деле, то он просто не мог такого представить. Логика и все, чему он был обучен в жизни, говорили ему, что все сказанное ею следует понимать как бред сумасшедшего. И все, во что она верила, и вещи, о которых она говорила, были чистое сумасшествие или происки дьявола. Но он не мог верить в то, на чем настаивала Анна, что она – творение моря, он знал, что Сильвия из таких мест, которых он никогда не видел. Он был бы очень рад, если бы удалось найти общую основу для взаимопонимания. Когда он пристально смотрел в ее глаза с отливом меди, с длинными ресницами, то осознавал ясно, что очень хочет, чтобы это осуществилось.

– Каждый раз, когда вы рассказываете, я пытаюсь найти что-нибудь такое, нас объединяющее, – проговорил он почти печально.

Сильвия согласилась с ним:

– У нас действительно много общего. Я постоянно думаю, как это найти, как это должно проявиться, – она нежно погладила его поднимавшуюся от сильного дыхания грудь, и выражение его лица, которое появилось, привело ее в состояние возбуждения.

– Это правда – обычаи разные, нет здесь никаких удобств и комфорта, которым бы я пользовался, и мне надо много сделать, чтобы научиться этому, а также многим другим вещам. – Она сначала нахмурилась, но потом затрепетала, когда он нежно коснулся ее шеи губами. – Пока мои люди только жалуются на все эти перемены.

– О да, но затем для них это будет очень хорошо, будет меньше недовольства. Они начнут замечать преимущества новой жизни.

Глаза Сильви расширились, когда он поднял ее тонкую руку и рукав платья соскользнул вниз, обнажая ее и позволяя ему целовать нежную внутреннюю поверхность руки от кисти до локтя. Это было для нее так необычно, так приятно, что у нее пошла голова кругом.

– Да, может быть, вы и правы, – прошептал Баррик, целуя ее ладошку. – Вы вкуснее и пахнете лучше.

– Лучше, чем что? – вымолвила она.

– Лучше всего на свете, – он нежно коснулся ее губ своими и обнял ее шею. Даже сейчас, когда большая часть его тела была плотно прижата к ней, ей хотелось более тесного контакта. И когда он глубоко вдавил в поцелуе свои губы в ее, она радостно приняла его. Она не сопротивлялась, когда он коснулся кончиком языка ее губ, как бы спрашивая разрешения на вход. Сильвия открыла рот и жадно взяла его ласкающий язык. Никогда до этого она не испытывала такого потрясающего ощущения от поцелуев. Ни одна часть ее тела не оставалась неподвижной. Сильвия сползала вниз до тех пор, пока не обвила своими ногами его бедра. Это глубоко отозвалось в его голодном паху, когда их тела слились в интимном сближении, подражая акту, которого оба желали.

Баррик заставил себя прервать поцелуй, хотя для него это было невыносимо трудно. Он пристально посмотрел на ее пылающее лицо, и укол ревности снова стал проникать ему внутрь.

– Вы очень искусны в поцелуях для женщины, которая лишь несколько раз целовалась в жизни.

– Чтобы научиться, достаточно сделать это один-два раза. Все зависит от того, кого целовать, – его приступ ревности показался ей интригующим. – Вы и сами делаете это очень неплохо.