Текст книги "Капсула времени"
Автор книги: Анна Драницына
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
И вдруг эта Нежить-психолог заходит ко мне в комнату, трогает фотографии Лео, цокает языком, охает и приторным голосом произносит:
– Ты была очень к нему привязана, Элоиза?
Она порывалась присесть ко мне на кровать, но я демонстративно растеклась по всей плоскости матраса, и ей пришлось сесть на стул, при этом делая вид, что она всю жизнь только так и общается с клиентами. Сама непосредственность. Ага.
– Послушай, Элоиза. Я тут ради тебя и твоего брата. Родители думают, что тебе нужна помощь. Что ты слишком много злишься. Тебе так не кажется?
– Я не злюсь. Это самое глупое, что можно делать. Я действую.
– Как это?
– Хожу в тир. Тренируюсь.
– Зачем, если не секрет?
– Хочу стать киллером.
– Тебе хочется убивать людей?
– Людей – нет. Мне хочется убивать тех, кто превратился в упырей. Эти – больше не люди.
– Например, кто – не люди?
– Например, ты, тетя доктор. А также те сволочи, что зарезали Лео во время операции. И моя школьная директриса. И, возможно, даже мистер Лось, который платит тебе бабло за то, чтобы отправить моего брата в психушку.
Тетя Нежить молча выскользнула из моей комнаты, и из коридора раздалось взволнованное шушуканье. Я легла на пол и по-пластунски поползла к дырке между дверью и полом. Мамзель опять рыдала, а эта крыса говорила о том, как мы с братом запущены и что нам нельзя находиться вместе. Сестра может плохо на него влиять. Шу-шу-шу. Всхлип Мамзели. «Мальчика надо лечить. Девочке нужна психологическая помощь. Травма потери, подростковая агрессия. Ситуация чрезвычайно тяжелая. Без помощи психолога вы не справитесь. Девочку лучше завтра же ко мне в стационар. Недельку проколем и все наладится. Мальчика срочно определить в специальную школу». На этих словах я решила – все, достала! Открыв дверь ногой, я вышла в коридор с озабоченным видом, заправляя пульку в духовое ружье, подарок Лео, и прицелилась в тетю Нежить. Она завизжала. Тряхнув челкой, я произнесла сакральную фразу из моего любимого фильма:
– «Винтовка – это первое оружие, которым ты должна научиться пользоваться. Потому что оно держит тебя на почтительном расстоянии от клиента. Чем ты будешь более профессиональна, тем ближе ты сможешь подобраться к клиенту».
Психологиня бешено завизжала и выскочила за дверь. Мамзель рыдала, а я закрылась в комнате и подперла дверь изнутри кроватью. Дядя Лось пытался ее взломать, но я пригрозила, что выброшусь в окно, и они тут же отстали от меня. Ночью ко мне пришел дядя Лео. Он сидел на полу в своем дурацком коричневом плаще с огромными карманами, в которые мы так любили лазить за конфетами и жвачками, и курил. В свете луны было видно, как красиво струится дым из его трубки. Лео рассказывал, что с детства тащился от фильма про Шерлока Холмса. Подозреваю, что этот зачуханный плащ и деревянная трубка родом именно оттуда. Нам с братом нравилось, как пахнет его табак, я даже утащила немного себе в коробочку и тайком нюхала, когда была еще совсем мелкой.
– Лисица, ты не права, – сказал он, глубоко затягиваясь и выпуская кольцо размером с луну. – Надо бы извиниться.
– Черта с два! Ты слышал? Они хотят нас отдать той мымре на растерзание. Меня – в психушку, брата – в интернат.
– Не переживай, этого не будет. Напиши Ирине.
– Кому?
Лео вдруг рассеялся как дым. В комнате остался только запах его трубки и мокрого плаща. Моя подушка тоже была вся мокрая от слез и, не понимая, был ли это сон или реально призрак Лео явился ко мне во всей своей красе, я на всякий случай написала Ирине, своей бывшей училке, в Контакте: «Мне нужна ваша помощь. Очень!»
Утром я, конечно, пожалела об этом тысячу раз. Блин-трамплин, она же расскажет предкам, что меня выгнали из школы. Я-то надеялась утаить эту новость до конца лета. Что за хреновые советы ты мне даешь с того света, дядя Лео! И вообще, с какой стати мне впутывать ее, фактически незнакомого человека в семейные дрязги? Короче, я быстренько написала ей в Контакте, что мой аккаунт вскрыли, и никакой помощи, денег и прочего мне не надо. У меня все прекрасно. Должно было сработать. И только меня немного отпустило, как в дверь кто-то постучал:
– Лис, привет! Это я.
Факен шит, Ириша! Наверное, не успела получить второе письмо. Пришлось отодвинуть кровать и впустить ее. В конце коридора, огромные, как блюдца, мерцали влажные глаза взволнованной Мамзели. Она выглядела весьма жалко, но видеть унылые рожи своего семейства я была еще не готова. Все они страшно бесили меня.
– Привет! – сказала Ирина. – Фу, ну, и вонища у тебя! Открой окно, и пойдем-ка прогуляемся под луной.
Мы пошли с ней в парк неподалеку, молча уселись на скамейку. Ирина попросила подождать ее минуту и вернулась с пакетами из «Макдоналдса».
– Держи. Жрать хочу, умираю!
– Еда для «жиробасов»?
– Ага, гадость. Но иногда так хочется.
– Зачем вы пришли?
– Соскучилась. Ты же знаешь, мне всегда нравились твои безумные сочинения. Я их до сих пор храню. Знаешь, я решила написать пьесу. Собираю истории. Думаю, вот Лиса, необычная девочка, наверняка расскажет что-то интересное.
– Про что пьеса?
– Про лису, волка и злого паука.
– По диким животным я главный спец. Это вы по адресу.
– Не сомневалась даже.
Мы сидели с ней на спинке скамейки, потому что кто-то натоптал на сиденье грязными ботами, и жевали бургеры, запивая апельсиновым соком. «Жиробасная» еда неожиданно пробудила мой аппетит, до этого я пару дней жила на сушках, что тайно притащил мне брателло с кухни, и воде.
– Вы не говорили им?
– Про что?
– Про школу?
– А? Нет. Меня, кстати, тоже выгнали. Буквально через неделю после тебя.
– А че так?
– Ты же знаешь Паучиху! Она пыталась унизить при мне двух первоклашек в коридоре, я заступилась, и вот результат. Но все к лучшему. Знаешь, я поняла одну вещь. Если тебя что-то реально бесит в работе или людях, с которыми ты работаешь, надо срочно это менять. В этом плане ты оказалась куда более взрослой, чем я. Плюнула на все и хлопнула дверью. А я все ждала до последнего, что все наладится, что Паучиха подобреет, деньги перестанут править миром. И я так привыкла жить в этом состоянии вечного ожидания, что не заметила, как постарела. Так обидно. Ты уже дряхлый пень, а мир все тот же. Жадный и несправедливый.
– И куда вы теперь?
– Не знаю. Хорошо бы в театр устроиться. Я согласна на любую роль, хоть стакан воды на блюде выносить.
– У вас реально талант. И театр звучит лучше, чем школа, уж поверьте.
– Мать говорит, ты сильно тоскуешь по отцу?
– Он мне не отец. Друг.
– Почти то же самое. Отец далеко не всегда бывает биологический. Тут важно родство души. Попросту говоря, любовь. – Ирина некоторое время пристально рассматривала свой маникюр, потом сказала: – Когда моя мама умерла, мне было семь. Я с горя перестала есть, и меня отправили в больницу. Там запихали в меня всяких капельниц с питательной смесью, но ничего не помогало. Мое тело таяло на глазах, и врачи уже готовили мою тетку к худшему. Потому что знаешь, Лиска, если ребенок не хочет жить, он может спокойно уйти куда хочет, взрослые ничего не смогут с этим поделать. Если ребенок по какой-либо причине расхотел жить – это очень страшно. Многие люди теряются от того, что тело ребенка, еще вчера абсолютно здоровое, вдруг начинает умирать. Без всяких диагнозов, болезней, симптомов. Взрослые так не умеют, даже если очень захотят.
– Почему?
– Их уже плотно прибило к земле каким-нибудь якорем. У тебя он тоже есть.
– И какой он, мой якорь?
– Ты сама о нем прекрасно знаешь.
Ирина собрала мусор и выбросила в урну неподалеку. Я сидела и размышляла над ее словами.
– Если ты не против, я поговорю с твоей мамой и объясню, что к чему, – дотронулась она до моей руки.
– Бесполезно. Они мечтают сдать нас на опыты в больницу, как обезьян.
– Я слышала, обезьян уже запретили мучить.
– Крыс все еще можно. Какая разница. Я – опасный для общества элемент. Угрожала психологу из духового ружья, объявила голодовку. Думаю, санитары уже приехали за мной.
– Психолог платный?
– Ты Лося нашего видела? У него бесплатно даже мухи не летают. Денег – как у дурака фантиков.
– Тогда ничего страшного. Бабло побеждает зло. Главное, чтобы вас с братом не разлучили. Так ведь?
– Типа того.
– Я знаю один проверенный способ, чтобы добиться своей цели. В самых крайних случаях прибегаю к нему.
– Покупаете на рынке огнемет?
– Это было бы слишком просто, – расхохоталась Ирина. – Нужно извиниться перед всеми, кто на тебя обижен.
– Извиниться? Ну уж нет! Легче сдохнуть.
– Не легче. Это всего лишь роль. Я же не говорю тебе, что надо при этом чувствовать искреннее раскаяние. Лишь капельку подыграть им. Твоим обиженным. Смотри, я научу тебя. Только для этого надо ненадолго стать актрисой. Закрой глаза и слушай. Не открывай, пока я не скажу. И не подглядывай.
– Что за бред, – буркнула я и натянула воротник от свитера до самой макушки. Запахло весной и шерстяными баранами. Там, за баранами, продолжала вещать Ирина.
– Все взрослые вокруг тебя играют роли. Это нормально. Когда ты один раз попробовал, уже трудно остановиться. Все кругом врут друг другу, но при этом как бы находятся каждый на своей сцене. Внутренняя сцена позволяет людям вживаться в роли и врать так убедительно, что Станиславский аплодирует стоя.
– Обычно он это делает лежа?
– Кто?
– Кто там, вы сказали? Станиславский.
– Не знаю, он давно умер. Вылезай!
Я сняла свитер с головы, и яркий свет с размахом резанул по глазам.
– Посмотри вот на эту семейную пару. Что ты видишь?
Я поморщилась и навела фокус. На скамейке напротив сидела молодая пара с коляской. Муж нервно курил, а она трясла коляску так, будто взбивала омлет.
– Что скажешь?
– Не знаю. Кажется, они поссорились.
– Правильно. Девушка играет роль обиженной жены, потому что хочет чего-то добиться от него. Заметь, она в маске.
– В смысле?
– Мы все носим маски. Вот я, например, в школе одна, в театре другая, с тобой сейчас – третья. Эта барышня надела маску ворчливой жены. Она не очень ей нравится, но мужу, кажется, наплевать.
Мы продолжили игру. Около памятника Есенина я обнаружила Бабулю, Само Совершенство. Этакая Мэри Поппинс в зеленой шляпе. Потом Ирина нашла молодого человека, Страдающего Вертера. Понятия не имею, кто это, надо погуглить. Я парировала Дамой, Которая Знает Все На Свете. Ирина ответила мне достойно. Нашла в парке мужика, Считающего Себя Собакой. Он ходил и словно метил кругом территорию своим присутствием. Еще пробежали мимо две фифы-блондинки, играющие в спорт, и прошли хохочущие студенты, которые носили маски клоунов.
– Итак, подводим итог, – отсмеявшись всласть, сказала моя училка. – Когда будешь просить прощения, представь, что ты играешь в спектакле под названием «Искреннее раскаяние». Ты – актриса, тебе не обязательно на самом деле чувствовать себя виноватой. Тебе нужно сосредоточиться и сыграть раскаяние. И как только ты почувствуешь, что получается и окружающие тебе поверили, ты испытаешь от этого настоящий кайф. И даже можешь словить настоящее раскаяние. Я точно тебе говорю.
– То есть вы сейчас учите меня врать и притворяться?
– Именно так, – просто сказала Ирина и засмеялась. – В мире взрослых это называется – социальная коммуникация.
Она проводила меня до дома, и напоследок я спросила:
– Ирина, а можно один личный вопрос?
– Конечно.
– Почему маленькая девочка расхотела умирать? Ну, тогда, в больнице.
Ирина на секунду остановилась и пристально посмотрела мне в глаза, словно сомневалась, говорить правду или нет. Потом прислонилась к двери подъезда и закурила. Ее глаза затянуло дымом-печалью, будто небо закрыло легким облачком в ясный день.
– Знаешь, я же почти все время спала тогда, была без сознания. Врачи говорили тетке – смирись, шансов, что девочка твоя выживет, почти нет. Я уже не двигалась месяц, не ела, даже в туалет ходила под себя. Но один раз ночью словно что-то заставило меня приоткрыть глаза и осмотреться. Около моей кровати на коленях стояла моя тетка, совсем еще молодая и очень красивая. Она горячо молилась Пресвятой Богородице – шептала слова молитвы и падала головой мне в ноги. На секунду она подняла лицо вверх, и я увидела ее огромные синие глаза, полные слез, а вокруг ее головы будто ореол сиял. И знаешь, Элоиза, именно тогда она стала моим якорем. Я была нужна ей, она не хотела меня отпускать. Она из последних сил держала за тонкую веревочку жизнь маленькой девочки, не давая ей оборваться. Тетка злилась на свою сестру, мою мать, которая бросила нас в момент полного отчаяния, плакала от бессилия, оттого что мои пальцы с каждым днем становились все тоньше и тоньше, будто вот-вот исчезнут с лица земли. Орала на врачей, которые ничего не могли поделать. Но – не сдавалась, держала эту нить мертвой хваткой. Понимаешь, о чем я? Вот так я и вернулась обратно.
Блин, Лео, как точно она подметила. Конечно, я знала свой якорь. Сто раз глядя в темную бездну ночи за окном, я мечтала улететь вслед за тобой, Лео. Но тут же перед глазами вставал хрупкий одинокий воин со слюнявыми завязками на груди и зареванными глазами, и черный космос отступал прочь. Я шла в детскую, гладила брателло по голове и ложилась рядом. А в груди начинало нестерпимо жечь от жалости и колючей нежности. Похоже, я и правда старею, долбаный якорь повис у меня на шее стопудовой гирей.
Короче, прикиньте, рецепт Ирины сработал. Мне даже не пришлось извиняться перед той дурой-психологом, Лось сам ее уволил. Вот думаю теперь, может, на пару с Ириной в актрисы податься? Я парилась вначале, жутко нервничала, а потом представила, как свет лампы осветил меня, стоящую в середине комнаты, как настоящую актрису на сцене. Досчитав до трех, я стала говорить вслух, что ужасно не права, что была не в себе из-за их свадьбы, потому что очень люблю Лео и мне казалось нечестно так быстро его забыть. Что я переживаю за брата и не хочу отдавать его ни в какие интернаты.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
