Текст книги "Такси!"

Автор книги: Анна Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

4

Джонни приготовил мне суп; точнее, перелил его в кастрюлю и подогрел. Ничего замысловатого – не какие-нибудь изысканности из Ковент-Гарден, – просто жестянка «Хайнц». Потом достал щербатую посудину и полез в буфет за ложкой.

– Извини, – пробормотал он, протягивая мне тарелку. – Надо бы тебе хлеб с маслом предложить, но у меня все кончилось.

– Неважно. – Действительно, какая разница.

Пока я глотала суп, Джонни настроил гитару. Она вся была в ожогах от сигарет, в жирных пятнах, в клочках отлипших наклеек. В боевых шрамах – как и ее хозяин. Джонни играл «Жаль, что тебя здесь нет» из репертуара «Пинк Флойд», и песня у него звучала жалобно, тоскливо. Он не спрашивал, что случилось со мной, и я ему не говорила. Это наши с Джонни лучшие минуты – когда он не спрашивает, а я не говорю. Потом он играл «Отель "Калифорния"». И «Роксанну». А когда настал черед «Убийцы-психопата», я закрыла глаза и снова увидела бледное круглое лицо в лунном свете. Вспыхнуло-погасло. Вспыхнуло-погасло.

Я пришла к Джонни просто потому, что он живет ближе всех остальных к полицейскому участку. Или дело не только в этом? С другими уютнее, но они бы и довели меня до точки своими причитаниями. У Джонни хватает ума этого не делать. Он знает, как меня успокоить, – поет мне песни. И я знала, что вернусь. Знала, что прощу его.

– Да… – Джонни отложил гитару в сторону, – я хотел тебе кое-что показать.

– Что?

Он полез под подушку и достал оттуда потрепанный бурый конверт. Протянул мне:

– Открой.

Я подняла глаза. Джонни улыбался – редкий случай.

– Давай же. Открывай.

Клапан был не заклеен, а загнут внутрь. Я открыла конверт и запустила туда руку.

– Джонни… – Пачка денег. Десятки, двадцатки, новенькие и старые. – Сколько здесь?

Джонни, посмеиваясь, потирал руки.

– Пять сотен сорок милых фунтов ее королевского величества.

– Откуда ты их взял?

Смех смолк.

– Господи, Кэйти, с чего такая подозрительность?

– С того, что она мне свойственна. – Я убрала купюры обратно в конверт. – У тебя же нет денег.

– Был счастлив принять твой вотум доверия. – Джонни выхватил у меня конверт и запихнул его обратно под подушку. – А я-то хотел спросить, как тебе идея смотаться куда-нибудь на недельку! Хотел.

– Ох, Джонни… Извини. У меня ночь поганая. Но ты и сам должен понять, что выглядит это странно. У тебя же никогда не было денег.

Джонни потянулся к стоящей рядом банке «Бекс» и отхлебнул из нее, не сводя с меня неприязненного взгляда.

– Выиграл я их, ясно? Выиграл в покер.

– Просто взял и выиграл? Темнишь, Джонни. С каких пор ты увлекся покером? С кем ты играл?

– Не твоя забота, детка. Или веди себя нормально, или я забуду о поездке и куплю вместо этого новую гитару. – И Джонни взял свою старушку. – Куда бы ты хотела? Греция? Италия? Канары?

– Дай подумать. – Для меня такие поездки проблемны. Если ты исчезаешь на неделю-другую, а потом появляешься загорелая и искусанная москитами, люди смекают, что ты в это время не по Лондону в такси колесила… – Лучше тебе положить деньги на хранение. В банк или еще куда-нибудь. Туда, где до них никто не доберется.

– Да-да. – Джонни взял пару аккордов.

Я уносилась в мир фантазий. А может, это замечательная мысль – отправиться в путешествие с Джонни. Скинемся и вместе удерем куда-нибудь. Уберемся подальше от Лондона со всеми его психами. Уедем и никогда не вернемся.

– Спой ту песню, свою, – попросила я. – «Плакучую иву».

Джонни просьбу проигнорировал – и снова затянул «Убийцу-психопата».

11.03 утра. Я так и не заснула. Джонни все еще дрых, когда я уходила. Несколько часов я пролежала, наблюдая, как подергиваются глазные яблоки под опущенными веками, как кривится рот, как сжимаются и разжимаются пальцы. Интересно, что ему снится? Я попыталась разбудить его и предложить где-нибудь позавтракать вместе, но Джонни идею не одобрил. Я сказала, что надо чаще вылезать из дома, иначе он совсем дойдет до ручки и заработает боязнь пространства. Джонни меня послал и завалился спать снова.

На улице было сыро; маленькие улитки ползали по тротуару, оставляя на асфальте серебристые следы. Мой кеб, как обычно, стоял за ржавым белым фургоном. Забравшись внутрь, я снова ощутила запах паленого пластика. Опустив окошко, чтобы вонь хоть немного выветрилась, стала проверять мобильники. Глаза слипались и были вязкими, словно яйца всмятку.

Розовый телефон – Эми: «Деточка моя, спасибо большое за столик. В комнате он смотрится сногсшибательно. Такой красивый, такой старинный, даже стыдно ставить на него компьютер. Ты просто чудо».

Зеленый телефон – Ричард: «Привет, Китти. Позвони мне, пожалуйста. Такое чувство, будто ты меня избегаешь, и я не знаю почему. Просто позвони».

И все. Больше никаких сообщений. В том числе и от Моргуна – относительно завтрашнего дня. Интересно, это как-то связано с его поспешным бегством из кафе?

Я была не в настроении звонить Ричарду, но голос его звучал так напряженно, так дрожал… Лучше не тянуть. Он взял трубку через два гудка:

– Ричард Мидоуз слушает.

– Привет, Ричард, это я.

– А, привет. – В его голосе боролись досада и радость. – Как у тебя дела?

– Отлично. Я вовсе от тебя не прячусь, Ричард.

– Не похоже. Говоришь, что свалилась с гриппом, не позволяешь себя проведать; давай начистоту – даже адрес свой не сообщаешь, а потом не перезваниваешь целыми днями. Я беспокоюсь, никак не могу тебя застать – и вдруг натыкаюсь на тебя с какой-то подругой в Ислингтоне! Что я должен думать, Китти? Что я вообще для тебя значу?

Я представила себе, как он расхаживает взад-вперед по холлу, туго наматывая телефонный провод на запястье. Надеюсь, Дотти в садике. Не выношу, когда ей приходится слушать такое. Я лихорадочно придумывала, что сказать; в ноздри упорно лез запах жженого пластика.

– Извини, Ричард. На самом деле на меня неделю назад напали в такси. Какой-то псих с зажигалкой пытался поджечь обшивку…

– О господи, Китти! Почему ты мне не сказала?

– Все в порядке. Я в норме. Отделалась фингалом – ты сам вчера видел. Просто после этого я была слегка не в себе. Хотелось где-нибудь спрятаться. И я никого не могла видеть. Эми, моя подружка, работает в Службе психологической помощи. Мне надо было поговорить с ней.

Раздался вздох. Похоже, сработало.

– Китти, я даже не знаю, что сказать. Это ужасно. Действительно ужасно. Я хочу, чтобы ты пришла ко мне. Мы ведь вместе, верно? Не отдаляйся от меня.

– Милый, извини. Я знаю, что надо прийти к тебе, но мне это трудно. Такая я уродилась. – Меня передернуло при этих словах. – Я в этом еще новичок. Серьезным отношениям надо долго учиться.

Снова вздох.

– Может, подъедешь?

– Прямо сейчас? А твоя работа?

– А я, пожалуй, отпрошусь. Я вчера закончил сайт Джексона – управился быстрее, чем сам ожидал. Ну, ты как?

Ричард так редко отпрашивается… Я смогу все загладить, все исправить. Но меня грызла какая-то мысль… Я должна быть где-то еще. Только не могу вспомнить где.

– Китти?

Джоэл. Точно. Он просил меня зайти днем. Я вспомнила, как он сидел в баре, черный непьющий мальчик, и топил в «перно» свое горе. Его подводить нельзя.

– Извини, Ричард, не сегодня.

– Ох… – Голос у него упал. – Тогда, может, завтра?

Знаю, что надо сказать «да», – но не хочу. Потому что завтра пятница, и я собираюсь укатить за город с Моргуном.

– Давай в субботу.

– В субботу у меня не получится. Я должен отвезти к кое-кому Дотти.

– А воскресенье?

– Никак.

– Пожалуйста, Ричард, давай в воскресенье.

– Я же говорю – никак.

Отутюженный черный костюм, белоснежный воротничок, серебристый галстук, начищенные до блеска туфли с металлическими носками и зеркальные очки. И улыбка от уха до уха.

– Ни хрена себе!

– Армани. – Джоэл крутанулся вокруг своей оси.

Я шагнула в прихожую, чтобы поцеловать или обнять его или проделать еще что-нибудь в этом же духе, но он упрыгал вверх по лестнице. Оставалось только закрыть входную дверь и отправиться следом.

Кто-то вычистил и привел в порядок обитое ситцем глубокое кресло. Ясное дело, его матушка. Подушки взбиты, все сияет и блестит – даже телефон. В воздухе дурманящий цветочный аромат освежителя.

Джоэл высунул голову из кухни:

– Чаю? – Хотя в доме было довольно темно, очки он не снимал.

– Да, конечно.

Я хотела о многом расспросить Джоэла, но он как раз наполнял чайник и все равно ничего не услышал бы за шумом воды. Пришлось ждать. Возле телефона лежал раскрытый ежедневник. Я заглянула на сегодняшнюю страницу.

Четверг, 12 октября

14.00 – Кот.

15.00 – М.

18.00 – Г.

22.00 – Кью.

Ну наглый молокосос, всего час мне выделил! А эти М., Г. и Кью кто такие? Джоэл что, Джеймсом Бондом себя вообразил?

Я положила ежедневник на место, и в следующий миг появился Джоэл. С двумя чашками своего отвратного дегтебетонного пойла.

– С тех пор как мы виделись в последний раз, явно многое изменилось, – сделала я заход.

– Ага. Как тебе костюм? – Джоэл расхаживал гоголем и прихорашивался. Слава тебе господи, очки снял.

– Выглядишь фантастически.

Я хотела обнять его, но он уже нырнул в спальню и закричал оттуда:

– Заходи, посмотри!

Джоэл распахнул старенький обшарпанный гардероб и продемонстрировал коллекцию аккуратно развешанных на перекладине с внутренней стороны дверцы галстуков. Мерцающие цвета: оранжевые, зеленые, сиреневые, голубые.

– Ты мне скажешь, что произошло?

– Моя новая работа произошла. – Джоэл выбрал оранжевый галстук, вытащил его, чтобы показать мне, и погладил рукой: – Взгляни, какое качество!

– Очень хорошо. А что это за работа?

– Я должен встречать гостей.

Он извлек из гардероба еще один костюм от Армани – темно-синий, однобортный, такого же покроя, как и первый, – и уже потянулся за рубашкой, но я удержала его за плечо:

– Джоэл?

– Эй, полегче с костюмом!

Озвереть можно: он снова воспользовался случаем и удрал, на этот раз – в кухню.

Я сделала несколько глубоких вдохов и села на кушетку. Повеяло каким-то знакомым запахом, сплетающимся с освежителем воздуха, – что-то такое, чего я раньше в квартире Джоэла не замечала.

Джоэл вышел из кухни; он курил сигарету и держал в руках блюдце вместо пепельницы. Точнее, притворялся, будто курит. Было заметно, что он не затягивался.

– Джоэл, ради бога!..

– Ты мне что, мамочка? – Джоэл поставил блюдце на стол, уселся в цветастое кресло и манерно закинул ногу на ногу.

Его слова меня задели, но не остановили.

– Когда мы виделись в последний раз, ты пьянствовал. Сегодня куришь. Я знаю, что раньше ты ни того ни другого не делал. Бунтарские порывы проходят обычно лет в четырнадцать-пятнадцать. Ты случайно не припозднился?

– Кот, отвяжись! Посмотри, как все удачно складывается, а ты меня за одну-единственную сигарету пилишь! Детка, остынь и взгляни на эту строчку!

Он все об этом чертовом костюме! Какого еще восхищения он ждет? Я глотнула чай и сморщилась.

– Так расскажи мне о работе.

Джоэл пожал плечами:

– Рассказывать пока особо не о чем. Я все еще учусь.

– На кого ты работаешь?

Джоэл изобразил затяжку и разыграл целый спектакль, стряхивая пепел в блюдце.

– Вот уж действительно подфартило. Правда, я наглотался дерьма в «Шамане», но кое-что хорошее из этого все-таки вышло.

– Ты о чем?

– Ну… – Эта великолепная белосахарная улыбка неизменно прогоняла прочь мое раздражение. – Был один парень, пришел, когда я работал в «Шамане» третий день, сечешь? Я слышал, как он разговаривал с регистраторшей. Один из клиентов Джино, хотел подстричься. А регистраторша ему и говорит, что ничего не получится, что Джино занят под завязку. А парень ей отвечает: «Мне сегодня надо подстричься. Что вы мне посоветуете?» Она ему опять про вечер, и тут этот парень видит меня, сечешь? Я хожу себе, обрезки волос подметаю. А он и спрашивает: «А вот этот? Он меня может подстричь?» Регистраторша ему – что я еще совсем недавно в салоне и мне еще стричь не положено. Если, говорит, ему хорошая стрижка нужна, то она его к Джино на другой день запишет. А если позарез именно сейчас, то найдет ученика, который уже несколько месяцев занимается. Но он уперся. Хотел, чтобы именно я его подстриг.

– Почему ты?

Джоэл пожал плечами.

– Как бы там ни было, стригу я его, и мы болтаем. Джино подходит, шуточками с ним перекидывается, мне пару раз подсказывает, как что лучше делать, – но я-то вижу, что у меня и без его советов все получается. Подстриг я этого парня, феном подсушил, даю ему зеркало и вижу, что ему реально нравится. А он говорит, что у меня даже лучше, чем у Джино, вышло. И еще сказал, что будет теперь ко мне ходить. Дал мне визитку – позвони, говорит, если чего нужно или если с Джино не заладится.

Джоэл загасил сигарету. Она истлела только наполовину, но он уже выдохся.

– Я и не подозревала, что ты такой способный.

Джоэл был уязвлен.

– Нечего издеваться, Кот.

– Извини, Джоэл. – Я положила руку ему на колено и слегка сжала. Его улыбка вернулась, но теперь она казалась какой-то застенчивой.

– Знаешь, Кот, я это «перно» дерьмовое никогда больше пить не буду. Потом так тошнило. Представляешь, как это выглядело – после «перно» с черной смородиной? А представляешь, как это воняет?

– Да, конечно. – Я подняла руку, пытаясь остановить его, но он продолжал:

– До дома я добрался, но заблевал всего себя сверху донизу…

– Джоэл, хватит!

– Но вот в чем дело, Кот: когда я запихивал брюки в стиральную машину, то нашел в кармане карточку того парня. И вспомнил, что он сказал – чтобы я позвонил ему… Я и позвонил. И знаешь что? Он дал мне работу! Встретить бы мне его несколько месяцев назад… Сколько времени угробил на танцы и причесывание, на эту чушь собачью. А теперь я своего добился. Я получил реальную работу.

– Так в чем именно она заключается?

Джоэла явно рассердило, что я смею об этом спрашивать.

– Ну… Гостей принимать, всякое такое.

Я снова положила руку ему на колено. Джоэл вздрогнул, но заставил себя расслабиться. Я не убирала руку – надеялась, что сумею как-то привести его в норму, успокоить.

– Но что ты делаешь?

– Я же говорю – учусь. Мистер Фишер сам меня учит. Говорит, что у меня талант. Что я могу настоящую карьеру сделать.

– Джоэл, чему тебя там учат? Что это за карьера?

– Слушай, я-то откуда знаю? Я еще только готовлюсь. Мистер Фишер в меня верит. Знаешь, когда я в первый раз пришел к нему в контору, он вытащил из кармана большую пачку денег и дал мне. Ты, говорит, черт-те во что одет. Пойди, говорит, купи пару костюмов. И он совсем не по-хамски это сказал. Он был очень вежливый. И даже из жалованья мне эту сумму не вычел. Сказал, что это капиталовложение. Чудной он, этот мистер Фишер.

Я боролась с желанием как следует приложить Джоэла невинной, тупой башкой об стенку. Взяв себя в руки, я мягко произнесла:

– Джоэл, ты даже понятия не имеешь, чем занимается этот человек и в чем заключается его «работа». Ты не находишь странным, что ему так приспичило тебя нанять? Тебя не настораживает, что он просто так дал тебе деньги – на, мол, пойди прибарахлись?

Джоэл встал – руки на бедра; ушел в кухню, вернулся оттуда с новой сигаретой и принялся яростно ею размахивать, обиженно выкрикивая:

– Ты что, не можешь за меня порадоваться? Почему ты не веришь, что кто-то сумел оценить меня по достоинству? Я что, такой никчемный, Кот? Считаешь, что я совсем пропащий, да?!

– Вовсе нет, Джоэл. Ты одаренный. И мог бы стать великим танцором.

– Ой, кончай про танцы. Это все дребедень.

– Я просто не хочу, чтобы ты обжегся! Вспомни, что произошло с Джино!

– Забудь про Джино. – Джоэл развернулся и опять скрылся в кухне. Я услышала, как он снова наполняет чайник. – Джино был ошибкой.

Но я умею учиться на ошибках, Кот. Я все время учусь.

Вопрос только, чему учишься… Я поднялась с кушетки. Джоэл стоял, прислонившись к столу, и ждал, когда закипит вода. Я подошла сзади, обняла его за талию, прижала к себе, положила голову ему на плечо. Уткнулась лицом ему в шею. Поцеловала. Джоэл буркнул что-то про свой бесценный пиджак, чтобы я не мяла его, но высвобождаться не стал.

– Я не хочу, чтобы ты была мне мамочкой, Кот, – прошептал он.

– Я тоже этого не хочу.

Я собиралась повести его в спальню, когда зазвонил дверной колокольчик.

– Черт. – Джоэл посмотрел на часы. – Вот уж не думал, что так поздно.

– Кого ты ждешь?

– Мистер Фишер сказал, что в три пришлет за мной такси. – Джоэл вывернулся из моих рук и бросился к входной двери.

– Зачем тебе такси? – крикнула я ему вслед. – Я тебя отвезу!

Но Джоэл уже договаривался с шофером, что спустится через пару минут.

– Что-то ты рано сегодня, – заметила Винни, отрываясь от книги и глядя на меня из облака сигаретного дыма.

– Обошлась без завтрака. А ты? Разве ты не должна дома детишек чаем поить?

Кроме Винни в «Крокодиле» были только два парня – они негромко переговаривались, сидя за столиком у стены. Ни одного из них я не знала.

– Мы с Полом поскандалили. Точнее, это я ему закатила скандал. Пусть хоть раз сам чай заварит, пидор ленивый.

Я повесила куртку на спинку стула и села, решив воздержаться от комментариев по поводу лености Пола. Какого я мнения о Поле, ни для кого не секрет, но если я только рот раскрою, Винни тут же кинется его защищать.

– Хорошая книжка. – Винни показала мне обложку. «Женщины, которые любят слишком сильно». – Надо бы и тебе почитать.

– Нет, спасибо. На чтение у меня времени нет. – Я обернулась к Большому Кеву: – Маленьких котлет по-киевски у тебя, как я понимаю, не водится?

На крупной физиономии Кева ровным счетом ничего не отразилось.

– Не водится. Тогда жареную картошку с чили и с сыром. И кофе, пожалуйста.

Кев кивнул и продолжил возиться с титаном. Винни снова закашлялась. Я смотрела в пространство – меня грызла тревога за Джоэла. Винни справилась с кашлем только тогда, когда пшикнула в рот ингалятором от астмы. Лицо ее стало ярко-красным.

– Я не знала, что ты с ингалятором ходишь.

– Это не мой, – произнесла Винни, когда смогла говорить. – Это Томми.

– Ну и что у тебя делает ингалятор Томми? А если он ему самому понадобится?

– У него запасной.

Я покачала головой:

– Винни, тут и говорить не о чем – ты должна пойти к врачу. Ты о чем думаешь вообще?

– Хоть ты не начинай, ладно? – вспылила Винни.

Внезапно до меня дошло, из-за чего они сцепились с Полом. И впервые я готова была принять его сторону. Но Винни так свирепо смотрела на меня, что я сочла за лучшее воздержаться. Только буркнула под нос:

– Твоя жизнь, твое тело.

– Вот именно. – Она закурила следующую сигарету и отхлебнула чай. – Ну а у тебя-то как?

– У меня? Да как обычно.

– Ничего особенного?

– На меня напали прошлой ночью.

– На тебя – что?

– Какой-то псих долбанутый. Пытался сиденье поджечь, представляешь? Хотя дергаться особо не из-за чего. Я этого урода вышвырнула.

Винни насупилась и спросила:

– Надеюсь, ты заявила в полицию?

– Я-то заявила; другой разговор, что они ни хрена не сделали.

– Тебе нужно радио, Кэт. – Винни нацелила на меня сигарету. – Поверь, с диспетчерской службой куда безопасней. Особенно по ночам. Работы достаточно, точно знаешь, что в конце получишь деньги, и с тобой постоянно держат связь по радио.

– Нет, Вин, это не для меня. – Она уже давно подбивает меня обзавестись рацией. Но мне нравится работать для себя. Не хочу никому платить за то, что мне будут указывать, куда ехать. С тем же успехом можно водить мини-кеб.

– Никогда ты толковых советов не слушаешь.

– Кто бы говорил.

Кев принес мне картошку с кофе, и я была рада сменить тему.

– Ты, стало быть, вернулась к Джонни? – спросила Винни, когда у меня был полон рот картошки.

Я кивнула.

– Дура ты, Кэт.

– Он был таким ласковым прошлой ночью. После той передряги с психом. Знаешь, он ведь совсем неплохой.

Винни загасила сигарету с таким остервенением, будто перед ней вместо пепельницы было лицо Джонни. А может, и Пола…

– Ты еще встречаешься с этим Крэйгом Саммером?

– Возможно, встречусь.

И тут Винни широко улыбнулась:

– Он такой замечательный, Кэтрин! Держу пари, у него и деньжата водятся. Завяжешь с такси. Вполне логично.

– Ну ты хватила! Я говорю – возможно, встречусь.

Винни пожала плечами и покосилась на меня, как на безнадежно больную.

– Не навреди себе, Кэтрин. Это все, что я могу тебе сказать. Я понимаю, что ты и не подумаешь ни с кем расставаться, но иногда все-таки надо решать, что для тебя лучше. Подумай и о себе.

– Знаю. Ты права. – Ненавижу, когда она мне наставления читает. А сейчас, как водится, последует мудрое изречение.

– Если бы жизнь была напитком, то моя оказалась бы чашкой чая – тепловатого и очень сладкого, а твоя – бутылкой шампанского, которую кто-то встряхнул так сильно, что пробка выстрелила и пена залила все вокруг.

Я вскинула бровь.

– Как-то фаллически – насчет пены.

Винни хмыкнула и полезла за новой сигаретой, но улыбка ее тут же померкла, когда она обнаружила, что пачка пуста.