Текст книги "Виртуальный муж"

Автор книги: Анна Данилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Женя не верила своим ушам. В голове как-то нехорошо, болезненно зазвенело. «… Он у меня. Пойми, мы должны были какое-то время побыть вдвоем, поговорить… Но у меня есть муж, во-первых, во-вторых, помимо мужа, существуют мужчины, с которыми я встречаюсь. Игорь ценен для меня не как мужчина, а как друг. Ты веришь мне?» Все эти слова она слышала не так давно, и произнесены они были тоже Юлей Земцовой, но только не сегодняшней, а той, какой она была несколькими днями раньше. Значит, она лгала ей, когда говорила, что Шубин ценен для нее только как друг?

– Но ты же сама говорила мне…

– Я хотела подружиться с тобой, понимаешь? К тому же, пока я не увидела, какими глазами он на тебя смотрит, мне казалось, что я не испытываю к нему никаких таких чувств, что мне безразлично… Но сейчас я ревную его к тебе и страдаю.

– У тебя же есть Крымов и еще какие-то мужчины, твои парижские любовники, разве тебе этого мало?

– Это – другая жизнь.

– Ты хочешь прожить сразу несколько жизней, при этом испортив жизнь своему самому верному другу, Игорю? Ведь ты развлечешься здесь, наешься провинциальной размеренной скуки, попробуешь на вкус очередное убийство, поиграешь в серьезную работу, чтобы потом снова рвануть к себе в Париж, в сверкающую и дорогую сказку, наполненную до краев контрастами… Ты не боишься, что захлебнешься в собственных впечатлениях?

– Нет… Я ничего не боюсь. Согласись, я могла бы сейчас снова обмануть тебя, сказав, что меня нисколько не интересует Игорь, но это не так… Ты же сама хотела, чтобы между нами установились доверительные отношения… Ты хотела правду.

– Ты же сама постоянно изменяла ему, ты водила его несколько лет за нос, то подпуская к себе, то отталкивая…

– Но это моя жизнь, мой выбор…

– Как же можно быть такой жестокой?

– Да разве речь сейчас обо мне? Пусть он сам выберет, с кем он хочет остаться…

– Остаться? Как же он может остаться с тобой, если ты снова уедешь… Это ты его оставишь, и он вернется ко мне, только чтобы зализывать раны.

– Я заберу его с собой.

– Но у тебя муж… – Женя уже не скрывала своих слез. Она не ожидала от Земцовой такой жестокости. – Как ты можешь говорить мне такие вещи?..

– Женя, я приехала сюда, чтобы на время обосноваться здесь. Но для этого мне нужен Игорь. Какой из тебя, к черту, следователь, если ты сразу не поняла это. Зачем, спрашивается, мне ремонтировать дом, в котором никто не собирается жить?

– Я думала об этом…

– Игорь дорог мне, и я очень жалею о том, что в свое время сделала неверный выбор. Крымов хорош только как любовник, но я, по натуре собственница, хотела заполучить его себе в мужья во что бы то ни стало, заиметь от него ребенка, чтобы привязать его к себе. И вот теперь у меня все, казалось бы, есть… И все это, заметь, я построила своими руками… Так что мешает тебе строить свою жизнь так, как тебе хочется? Я могла бы тебе помочь…

– Как?

– Ты сама-то знаешь, кто тебе нужен и как бы ты хотела жить?

– Ты решила отстранить меня, избавиться от меня, чтобы я не мешала тебе, и готова мне помочь в этом? Как ты себе это представляешь? И почему ты так уверена в своих силах?

– Да, я уверена в своих силах, но совсем не уверена, что по-прежнему нужна Игорю… Он – сильный человек и знает, что ему надо. Скорее всего, он выберет, конечно, тебя, потому что ты всегда рядом, к тому же ты – надежная, верная… Со мной же ему всегда будет неспокойно. Но он любит меня. Вот теперь и выбирай сама, нужен ли тебе мужчина, который не любит тебя?

– Достаточно того, что я люблю его… А ты… ты злая, злая… – Женя уже рыдала в голос.

– Нет, одной твоей любви недостаточно. Это ошибка, поверь. Посмотри на меня. Мне тоже казалось, что довольно того, что Крымов любит меня, но на самом деле это я люблю его… Брак, построенный на односторонней любви, обречен на страдания того, кто любит. Зачем тебе испытывать это на себе, когда есть множество тому примеров.

– Вот ты и сказала самое главное – ты по-прежнему любишь Крымова…

– У меня к нему сложное чувство…

– Тебя послушать, так ты хочешь иметь всех мужиков мира… Смотри не подавись…

В приемной, где они сидели, наступила тишина. За окнами клубился туман, кофе в маленьких чашечках давно остыл. В пепельнице высилась горка окурков, а над головами стояло дымное облако. И вдруг они услышали визг тормозов. Бросились к окну и увидели выходящего из машины Шубина. Женя побежала к двери, открыла ее и впустила Игоря.

– Ты так быстро? Ты виделся с ним?

Он, взяв ее за руку, вывел на середину приемной и развернул к свету:

– Ты что это вся зареванная? Что случилось?

– Это я довела ее до слез… – Юля тоже подошла к нему. – Сказала, что останусь здесь, с тобой… Мне надоело постоянно делать вид, что у меня все хорошо… Я приехала к тебе, Игорь, и у меня нет больше сил притворяться. Я несчастлива с Крымовым, иначе бы я сюда не приехала…

– Ты свободна в своем выборе, – суховато заметил Шубин, обнимая Женю, но и не спуская испытующего взгляда с Земцовой. – Хочешь – оставайся, не хочешь – возвращайся к Крымову. Только зачем обсуждать это с ней? Это так на тебя не похоже… И вообще, мы работаем или выясняем отношения? Нам заплатили, чтобы мы нашли убийцу, а вы вместо того, чтобы отрабатывать деньги, занимаетесь личными проблемами.

– У тебя есть новости? Ты встречался с Максом Гупелем?

Глава 17

Макс Гупель выглядел совсем больным: осунувшееся лицо, покрасневшие глаза, впалые щеки. Он стоял возле гроба своей жены, сутулясь, как бы желая уменьшиться в размерах. Унылое зрелище: серый кладбищенский пейзаж, горстка людей, месивших ногами свежую грязь, и роскошный гроб, заваленный цветами. За ними почти не видно лица покойной.

После того, как гроб опустили в землю, Макс Гупель, очнувшись, стал метаться вокруг могилы, будто кого-то ища. И та, которую он искал, словно выросла из-под земли: во всем черном, из-под кокетливой черной шляпки выбиваются рыжие кудряшки, а щеки, подставленные свежему влажному воздуху, напоминают румяные яблоки. Валентина Котова, видимо, опекала Гупеля с самой первой минуты его приезда.

– Моя фамилия Шубин, я расследую дело об убийстве, и мне надо поговорить с вами о вашей бывшей жене…

Макс тотчас повернулся в сторону Валентины, как бы спрашивая ее разрешения на разговор с неизвестным ему человеком. Котова тотчас отпустила его локоть и отошла в сторону, предоставив мужчинам возможность побеседовать без свидетелей. Но, к разочарованию Игоря, разговор получился весьма коротким и практически бесполезным. На все вопросы Шубина Макс отвечал односложно, с трудом подбирая русские слова.

– У вашей бывшей жены были знакомые мужчины в России? В Саратове?

– Борис Стужин.

– Что вы знали об их отношениях?

– Он был друг.

– Не любовник?

– О, нет, Инна и Борис не был любовник. Нет любви. Друзья.

– Почему вы расстались?

– Инна узнала мою связь с Марком. Я виноват, виноват перед ней. Не было Марка, Инна не умерла, осталась со мной в Германии. Я дал ей деньги, она вернулась в Саратов с деньгами, но я любил ее… Я не хотел, чтобы она уезжала.

– У нее были враги?

– Инна была… тихая женщина. Нет врагов. Она много плакала. Я не отпускать ее в Россию, но она уехала. Сердце разбить, я… Мне больно тоже…

– Вы знали человека по фамилии Британ, Лев Британ?

– Нет… Но я знаю – его тоже убили. Возможно, один убийца убил Британа и Инну.

Игорь и сам не мог объяснить себе, почему ему был так симпатичен этот немец. Видимо, он поразил его своей искренностью и тем страданием, которое читалось на его лице. Да, он на самом деле чувствовал себя виновным в смерти Инны, которую любил своей, особенной любовью. Марка, своего любовника, он, вероятно, тоже любил, но только другой любовью. Он хотел любить и мужчину, и женщину, но женщина этого не смогла понять и простить, уехала, бросив его. Он же, в свою очередь, из самых добрых чувств дал ей денег – все, что он мог ей дать на тот момент. И она не отказалась. Или просто не обратила на это внимания… Он перевел ей деньги на счет, возможно, она узнала об этом, лишь вернувшись на родину. Но сейчас, когда ее убили, это уже не играло никакой роли – ведь все деньги остались целы, из чего следовало, что убийца убил ее не из корыстных побуждений.

В конце их разговора к ним присоединилась Валентина.

– Послушайте, Игорь, мы тут говорили с Максом… Дело в том, что он, да и я, конечно, словом, мы очень заинтересованы в том, чтобы поскорее нашли убийцу Инны… Я ему сказала, что вас наняла другая сторона, чтобы расследовать убийство Британа. Но поскольку весь город говорит о том, что это двойное убийство и надо искать одного убийцу, то Макс готов доплатить вам, чтобы расследование продвигалось быстрее… Он человек состоятельный, и для него дело чести найти убийцу любимой женщины и наказать его. Он хочет, чтобы убийца оказался в российской тюрьме, он много читал о нашей стране, много знает…

Макс Гупель кивками головы подтверждал ее слова.

– Для начала он может дать двадцать тысяч евро наличными, потом еще тридцать, – когда вы найдете убийцу, он переведет на счет агентства или же на любой другой ваш счет.

Шубин некоторое время с любопытством рассматривал Валентину, пытаясь понять, что же в ней вызывает у него наибольший интерес: свежее, пусть и немного вульгарное личико, блестящие, почти детские глаза или оранжевые пружинки, выбивающиеся из-под черной шляпки, словом, вся та яркость, которая так и бросалась в глаза и отвлекала внимание от всего остального, пока не понял вдруг отчетливо, что его поразил ее взгляд – взгляд человека, мысленно прощавшегося сейчас, на этом кладбище не с прахом горячо любимой подруги, а со своей прежней жизнью… Игорь откуда-то уже знал, что Макс Гупель увезет ее в Германию, как сувенир, как напоминание о той прежней, наполненной любовью к русской женщине, жизни, которую он потерял по неосторожности, по легкомыслию, по дурости. Знал он также и то, что в отличие от Инны ее подружка Валентина нисколько не расстроится, увидев, что ее «Гансик» проводит время в обществе своего любовника Марка, напротив, она закроет на это глаза. Да и как же иначе, если и у нее, в свою очередь, появится какая-нибудь ласковая подружка, много ласковей, чем Инна… Они – Валентина и Макс – будут отличной парой!

Они договорились, что встретятся в агентстве в восемь вечера, после поминального обеда, который Валентина заказала в кафе неподалеку от дома, где жила Инна. Игорь спросил на всякий случай, не оставила ли Зорина завещание. При упоминании о завещании Валентина Котова вдруг сделалась красной, а кончик ее маленького блестящего носа побелел.

– Представляете, есть завещание! Я лично видела его… Разбирала бумаги Инны и нашла. Она все-все оставила своей родной сестре, которая жила в Чите. Я не поленилась, позвонила туда, трубку взял муж… Не поверите, но четыре месяца тому назад сестра Инны тяжело заболела – рак – и буквально за месяц сгорела, умерла… У нее было трое детей. Муж находился в таком состоянии, что даже не сообщил об этом Инне. Так что теперь, видимо, он унаследует все деньги Инны… Но там дети, так что не в чужие руки они попадут… Главное, чтобы он не женился на какой-нибудь дуре, которая может прибрать все денежки себе… Хотя я посоветовала ему переехать с детьми сюда, подальше от воспоминаний, словом, предложила ему начать новую жизнь… Но сначала ему придется все оформить. Правда, мне кажется, он может запить…

Игорь подумал про себя, что ему следует с помощью Корнилова непременно проверить информацию о наследниках убитой Зориной, хотя чувствовал, что Валентина говорит правду.

Он возвращался в агентство, думая о Жене, вспоминая часы, проведенные с ней, их разговоры и пытаясь определить для себя, какие же истинные чувства он к ней испытывает. Безусловно, нежность. К ней примешивалось желание оберегать Женю, защищать ее, гладить по голове и целовать в нежные теплые губы. Он хотел, чтобы она постоянно была рядом с ним, ему нравился ее запах, ее голос, она возбуждала его, и от прикосновения к ней он загорался как мужчина. Но в его жизни была и еще одна женщина, при встрече с которой он терялся, его лихорадило; он ее и боялся, и восхищался ею одновременно. Она держала его в страшном напряжении и была не в состоянии подарить те блаженные мгновения полного обладания женщиной, которые он испытывал с Женечкой. Но он задыхался от переполнявших его непонятных чувств, когда находился рядом с Земцовой. Особенно мучительно ему было видеть ее рядом с Крымовым, и эти чувства перехлестывали через край. Тогда ему хотелось схватить ее за руку и увести за собой куда угодно, чтобы овладеть ею и доказать прежде всего себе, что имеет право на эту женщину, что она всегда принадлежала только ему.

Сейчас ему предстояло встретиться сразу с двумя своими женщинами, и он был внутренне напряжен, когда входил в агентство. Во-первых, у него не было ничего, чем бы он мог похвастаться, а он знал, что они ждут от него каких-то важных новостей, во-вторых, он не знал, как они отреагируют на то, что вечером в агентство приедет Макс Гупель, чтобы нанять их для расследования убийства Зориной. С одной стороны, он привезет с собой приличную сумму денег, и получится, что за одного убийцу они могут получить сразу два гонорара. Но с другой стороны, Шубин сильно нервничал по поводу того, что они вот уже несколько дней бились с этим делом, фактически – топтались на месте: не было ни одной зацепки, с помощью которой они бы смогли продолжить расследование. Его удивило и поведение Валентины Котовой, женщины, обладающей огромными связями, которая наверняка знает о том, что в убийстве обвинен Андрей Погодин и что он даже признался в убийстве Британа. Но в убийстве Зориной-то он не признался. Говорит, что убил Леву, а кто убил женщину – не знает. Хотя наверняка что-то знает, как и его жена… Или жена ничего не знает, а лишь видела находящиеся в квартире вещи убитых… В любом случае Котова конечно же рассказала Гупелю об аресте Погодина, но это не произвело на немца никакого впечатления: он уверен, что Погодин здесь ни при чем, что надо искать настоящего убийцу. Но откуда эта уверенность? Значит, ему внушила эту мысль Валентина Котова. А у нее откуда такая уверенность? Откуда… Так ведь и он сам, Шубин, не верит в виновность Погодина – мотива не видно! Чтобы убить сразу двух людей, причем незнакомых друг с другом, нужна очень серьезная причина. Но какая? Андрей молчит. Признался, что убил Британа, и замолчал. Почему? Что кроется за всем этим? Надо бы навестить его жену, Лиду Погодину, да расспросить ее о том, как к ним в квартиру попала одежда убитых Зориной и Британа. Хотя он и так заранее знает ответ: ничего не знаю, первый раз вижу, нам все это подбросили, кто-то хочет подставить моего мужа… Тупик. Убиты люди, на первый взгляд беспричинно, нелепо, страшно… И раздеты. Зачем? Кто их раздел? И почему Погодин покрывает настоящего преступника? Может, он покрывает жену? Если у Лиды была связь с Британом… ну и что? Вот если бы экспертиза доказала, что перед смертью Зорина имела близость с Британом, тогда под подозрение могла попасть Лида или ее муж. Но у Зориной был другой любовник – Борис Стужин, которого сейчас уже наверняка допрашивают в прокуратуре. Но какой смысл ему убивать женщину, на которой он собирался жениться? Если бы он, к примеру, уже был ее мужем, то после ее смерти он автоматически становился наследником… Остается одно: убийство совершил психически больной человек. Убил первых попавшихся людей, снял с них одежду и подкинул в квартиру Погодиных. Но почему именно к Погодиным? Значит, он был знаком с этой семьей и, возможно, находился в неприязненных отношениях с Андреем или с Лидой. Так. Стоп… Юданов. Любовник Лиды Погодиной. Мог ли он убить Британа? Да, если бы Британ был любовником Лиды. Любовники, любовницы, убийства…

Шубин распахнул дверь агентства, чувствуя себя как никогда слабым. Он не знал, в каком направлении ему действовать.

Лицо Жени было опухшим от слез. Он это заметил сразу.

– Ты что это вся зареванная? Что случилось?

То, что он услышал, удивило его. Особенно жесткость в голосе Земцовой, даже агрессия. Что это – борьба за него, Шубина, или очередные игры, в которые она так любит играть, чтобы пощекотать нервы, которые и так уже у всех на пределе?! Нервы, нервы… Он сделал вид, что ничего не слышал, и рассказал им о встрече с Гупелем и о двадцати тысячах евро аванса.

Женя даже присвистнула. Земцова, казалось, пропустила эту информацию мимо ушей. Она была в тот момент злая и в то же время чем-то сильно озабоченная.

– Я повторяю, – сказал Шубин тоном человека, уставшего говорить одно и то же, – мне сейчас не до личных отношений. У нас полно работы, у нас два параллельных заказа, нам вечером принесут двадцать тысяч евро, чтобы мы нашли убийцу Зориной, а у вас на уме только одно…

Он посмотрел на Земцову – она покраснела и закрыла лицо руками. Она поняла его слова по-своему, а потому, решив, что Шубин в ней не нуждается, вдруг бросилась к шкафу, достала оттуда куртку и принялась одеваться на ходу.

– Давайте-давайте, разбегайтесь, как крысы с тонущего корабля! А мне отдуваться, да? Ты, Женя, тоже хочешь убежать? Мы ведь еще ничего, абсолютно ничего не сделали!

– Может, мы и не сделали, но здесь настолько все очевидно, настолько все прозрачно, что я поражаюсь: вы действительно не знаете, кто убил Британа? Или кто убил Зорину? Я же подвела вас к истине, можно сказать, почти преподнесла на блюдечке его имя, а вы как слепые котята… – Чувствовалось, что она немного не в себе. – Но я не могу, понимаете, не могу взять на себя такую ответственность… Я отстраняюсь от этого дела. Возможно, я предприму что-то сама и непременно поделюсь с вами информацией, но сейчас мне надо побыть одной…

– Ты хочешь сказать, что знаешь имя убийцы и не назовешь его? – Шубин был потрясен. Он мог ожидать от нее все, что угодно, но только не того, что она догадывается, кто убийца, и молчит. – Это происходит на самом деле или мне это снится? Может, ты выпила?

– Ничего я не пила… Конечно, я могу ошибаться, но уверена в одном: и Зорину, и Британа убил один и тот же человек. Да, я поначалу тоже думала, что этот человек безумен, что он сумасшедший и не знает, что творит… Но потом поняла, что это не так. Это убийство предумышленное, человек, совершивший его, готовился к нему… Но он не профессиональный убийца, а потому не мог не сделать очевидных ошибок.

– Хватит говорить загадками! – закричал на нее Шубин. – Ты бы посмотрела на себя в зеркало! Стоишь тут перед нами, вся такая великая, и делаешь вид, будто умнее всех! Мы с ног сбились, носимся по городу, собираем по крупицам информацию, а ты, оказывается, уже все знаешь… Тогда чего же ты ждешь?

– Ничего, – сухо бросила Земцова, подхватила свой рюкзачок и вышла вон, громко хлопнув дверью.

Шубин повернулся к Жене: та тоже стояла одетая, с сумкой в руках.

– Знаешь, я тоже, пожалуй, пойду. Мне что-то нездоровится.

И она бросилась вслед за Земцовой. Шубин видел из окна, как она догоняет Юлю, как берет ее под локоть, словно лучшую подругу, с которой заодно.

Ничего себе. Шубин, одолеваемый противоречивыми чувствами, позвонил Корнилову:

– Приветствую… Слушай, Виктор Львович, у меня здесь бунт на корабле… Мои женщины, все на нервах, рванули в неизвестном направлении и оставили меня одного…

– Поссорились? – поинтересовался на другом конце провода Корнилов. – Давно пора. Не представляю, как это вы умудрились до сих пор ни разу не набить друг другу морды. Но это я шучу, конечно… Ты работаешь в окружении красивых молодых женщин. Думаю, это нелегко. У тебя есть новости по делу Британа?

– Есть, но только очень мало… Во-первых, кто-то побеспокоился о том, чтобы сегодня никто не пришел к нему на похороны… – Он коротко рассказал о звонке секретарше Британа. – Во-вторых, я встретился с Максом Гупелем, бывшим мужем Зориной, и он должен сегодня к нам зайти, чтобы подписать договор…

– Отлично! – Корнилов, видимо, потирал руки в предвкушении своего процента от гонорара. – Хочет найти убийцу?

– Да… Он ничего мужик, мне понравился…

– Может, и ты ему? Ха-ха! – рассмеялся Корнилов. – Это я шучу. А он знает, этот Гупель, что по этому делу проходит некий Погодин, который, в сущности, признался в одном убийстве и, быть может, вскоре расколется и в другом?

– Он знает, думаю, ему рассказала об этом подруга Зориной, Котова. Но никто не верит в виновность Погодина. А что вещи убитых? Есть результаты экспертизы?

– Какой ты быстрый – нет пока. Сам жду. В больнице оставил своего человечка – пусть охраняет Погодину.

– Вы ее еще не допрашивали?

– Нет, врачи не разрешают. Но не думаю, чтобы она что-то знала… Сам посуди – ее мужа арестовали по подозрению в убийстве, вернее даже, он сам во всем признался… Но если она не законченная дура, разве станет она держать в квартире вещи Британа и Зориной? К тому же в квартире их уже был произведен обыск, и ничего подозрительного не нашли… Значит, вещи им подкинули! Я даже думаю, что это произошло как раз тогда, когда Погодина вместе с вдовой Британ была в загородном доме Крымова вместе с Земцовой… Тот, кто стрелял в нее, думаю, и подкинул вещи… Может, у него был ключ от квартиры или же с ключей предварительно сделали слепок, потому что замки все целы, следов взлома не обнаружено.

– Я бы хотел поговорить с Погодиным.

– Бесполезно. Он и тебе ничего не скажет.

– Он знает, что его жену ранили?

– Думаю, что нет. А ты собираешься поиграть у него на нервах?

– Почему бы и нет? Виктор Львович, я заеду к тебе сейчас? Денежки привезу.

– Ладно, считай, что уговорил, – смягчился Корнилов. – Пивка захвати… И сигарет – мои кончились…