Текст книги "Сердце химеры"

Автор книги: Анна Данилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

7

В ожидании брата я съел половину курицы, выпил чашку чаю, вымыл посуду и вышел на террасу. Над головой сияли звезды, и их холодный равнодушный свет снова напомнил мне Лору. Была ли она романтична? Пожалуй, да. Но это в минуты просветления, когда бывала счастлива. Но, предполагаю, такое состояние было для нее нечастым, и всю свою короткую жизнь она провела в бесполезной суете, пытаясь кому-то что-то доказать. В частности, самой себе, что она неотразима, что имеет власть над мужчинами… Неужели она была настолько не уверена в себе, что так часто подвергала сомнению свою красоту и неотразимость? Почему на ее пути не встретился человек, который бы внушил ей, что она прекрасна, который бы своей любовью успокоил ее. Возможно, встреть она такого мужчину (который любил бы ее, а она любила бы его), то ей захотелось бы иметь от него детей, и тогда бы моя Лора превратилась в счастливую мать семейства. Пекла бы свои пироги и варила борщи для мужа и детей, а не для любовников. И тогда бы она была жива. И ведь, что самое обидное, такой мужчина жил через стенку от нее, этим мужчиной мог бы быть я. Но она как будто бы не замечала меня…

…Я вдруг понял, кто прислал мне курицу и телефон. Полина. Моя бывшая жена. Милая и тихая женщина, любившая меня спокойной и непритязательной любовью. Конечно, мое исчезновение заставило следователя искать меня, опрашивая моих близких, друзей… Вот только как он добрался до Полины? Как вычислил? Кто помог? И если они вышли на Полину и от них она узнала, что со мной стряслось, в чем меня обвиняют, то почему же не встретились с Павлом? Его-то найти было куда проще…

Надо сказать, что после развода, который моя Поля перенесла тяжело (я это знал, как знал и то, что наша совместная жизнь невозможна, что я больше не люблю ее и что мне нужна относительная свобода для творчества), мы продолжали время от времени встречаться, ходить друг к другу в гости, оказывать какие-то мелкие услуги. Я часто давал ей денег и, хотя она всякий раз отказывалась, находил способ все же уговорить ее принять их. Она всегда была рядом, когда мне требовалась помощь, особенно когда я болел. А болел я, как и все мужчины, тяжело, даже если просто простужался. Я готов был плакать, когда грипп сваливал меня и превращал в жалкое существо со слезящимися глазами, воспаленным горлом, тяжелой головой. И тогда Полина, как истинная сестра милосердия, выхаживала меня.

Я позвонил ей.

– Я все знаю, – быстро сказала мне она, даже не дав возможности произнести хоть слово. – Тебе нужна моя помощь?

– Да ты вроде бы мне уже и так помогла…

– Михаэль, сиди, где спрятался, и не высовывайся, прошу тебя, – перебила она. – И, пожалуйста, ничего не предпринимай самостоятельно. Это нехорошая история, ты понял? Они настроены решительно и во всем обвиняют только тебя. У меня знакомый работает в прокуратуре, он держит меня в курсе дела.

– А что Гора?

– Его уже допросили, у него алиби – он был в командировке.

– Полина, он не был ни в какой командировке! – заорал я в трубку. – Он был в ту ночь у Глафиры, это абсолютно точно! Я слышал, как они договаривались по телефону! К тому же где именно он был? У него есть доказательства?

– Думаю, что нет. Он сказал, что отправился в Ртищево на своей машине, а по дороге машина сломалась… Проверили – она действительно стоит сломанная в гараже…

– Она у него давно уже сломалась. И ни в какое Ртищево он не ездил. Все это вранье. Просто они ухватились за меня, как за свежий кусок мяса…

– Михаэль, успокойся… Я понимаю, как тебе сейчас трудно, – она и сама чуть не плакала. – Ты мне лучше скажи, что я могу для тебя сделать? Может, мне приехать?

– Нет, Полина… Постой, а где ты?

– Здесь, неподалеку…

Осел! И как же я не догадался, что она была поблизости! Курица же не сама прилетела!

– Полина, не пугай меня… Ты что, стоишь у меня за спиной?

– Почти. Я на дороге, в двух шагах от Маргаритиной дачи…

– Так входи, если за тобой нет хвоста! Я вообще не понимаю, почему ты не пришла раньше.

– Я боялась испугать тебя, Михаэль.

Странные существа эти женщины. А оставлять на подоконнике свертки – это не означает испугать?

– Иди-иди, сейчас приедет Павел, я попросил его дать мне на время свою машину.

– Хорошо, я уже здесь.

Через несколько минут она вошла. В малиновой куртке и синих джинсах, красивая, румяная, на ходу поправляя растрепанные светлые волосы. Она бросилась ко мне, словно не видела меня целую вечность. Прижалась ко мне, обняла крепко, будто бы мы встретились не в загородном доме, а в тюремной камере, куда ее пустили на одну минуту…

– Господи, Михаэль, да ты постарел за этот день… Расскажи мне, как все случилось? Я же знаю лишь со слов моего знакомого… Как убили Лору?

– Садись и успокойся… Ты-то чего так нервничаешь? – внезапно разозлился я. – Это же не меня убили, а мою соседку.

– Да, но обвиняют же тебя!!! Михаэль, прошу тебя, успокойся… Я понимаю, тебе сейчас трудно, и ты сам не понимаешь, что творишь. Но Гора здесь ни при чем, он был в командировке. Зачем тебе машина? Что ты хочешь?

– Прошу тебя, Полина, вот только не мешай мне… Я прошу тебя о помощи, понимаешь? Но это не означает, что ты должна руководить моими действиями. Ее могли убить только эти… двое: Гора или Вик. Два ненормальных. У одного из них лопнуло терпение, он купил пистолет и выстрелил.

– Они говорят, что убил ты, что ваши квартиры сообщались какой-то дверью в стене, что ты был прежде любовником Лоры… Скажи, это правда? Это правда, что ты ходил к ней в спальню через эту дверь? Как ты мог? И давно у тебя с ней роман?

В этом была вся Полина. Вместо того, чтобы помогать мне, она лишь усугубляла и без того сложную ситуацию. Вздумала ревновать, меня, своего бывшего мужа!

– У меня ничего не было с Лорой, – сказал я с горечью. – Если бы было, то я женился бы на ней… ты извини, Поля, что мне приходится тебе говорить об этом. Просто я хочу, чтобы ты поняла: убийцу надо искать среди близких ей мужчин. А их было двое.

– Почему это двое? А Сашенька? Ты же сам рассказывал мне, что она встречается с каким-то мальчиком, из которого вытряхивает деньги…

Да, она была права. Однажды, когда мы с ней встретились случайно на улице, зашли в кафе, а у меня голова была полна Лорой и ее новым любовником, я, сам не знаю почему, рассказал Полине о Саше. Я отлично помню этот разговор. Я забылся, и в своей бывшей жене увидел прежде всего друга, которому можно все рассказать.

Саша. Никто не знал, сколько ему лет. Но назовем «мальчик». Просто как-то слишком быстро вырос, а лицо при этом осталось глуповатым, наивным. Я про себя называл его «Губошлепом» из-за его толстых больших губ. Он встретился с Лорой на рынке, где она покупала вишню (об этом я узнал из разговора Лоры с Глафирой).

«– Глаша, привет… Я сегодня на рынок за вишней ходила. Представляешь, за мной один мальчик увязался. Говорю же тебе – мальчишка, совсем молодой… Думаю, в школе еще учится… Или в каком-нибудь техникуме. Ходил за мной целый день, проводил до дома…Смотрит на меня широко раскрытыми глазами, влюбился, короче… Я ему говорю: ты чего? А он смотрит и улыбается, как блаженный…»

«– Глафира, я тебе сейчас такое расскажу… Помнишь того парня, с которым я на рынке познакомилась? Так вот. Его Сашей зовут. Он в каком-то там училище учится… Говорит, что влюблен в меня без памяти, что я ему снюсь и все такое… Я говорю ему: и что дальше, цыпленочек?! Конечно, он мог бы и обидеться, но не обиделся, нет! Думаю, что у него и ума-то не хватило, чтобы понять, как я его оскорбила этим… Но он такой хорошенький, такой смешной… Но глупый, страх! Как ты думаешь, мне его отшить или оставить для коллекции?»

Глафира, получающая удовольствие от всех этих историй, посоветовала не торопиться. Больше того, она первая назвала его пажом.

«– Теперь у тебя, Ларка, будет собственный паж… Жаль, что у тебя платья нет такого… длинного, чтобы он шлейф за тобой носил…»

Сейчас, вспоминая это, я подумал, что эти две, с позволения сказать, молодые дуры, и сами того не зная, приручили Сашу, и Лора, шутя, привязала его к себе. Я точно знаю, что потом он стал ее любовником, и она откровенно смеялась над ним (господи, прости мое подслушивание!), объясняя ему на пальцах, что мало иметь кое-что, пусть даже и непомерных размеров, в штанах, надо бы иметь еще и тугой кошелек, чтобы встречаться с такой требовательной женщиной, как она… Что еще я понял? Что между ними установились довольно-таки сложные отношения и что Лора находила время играть с ним в одну весьма опасную игру: она с легкой руки Глафиры обращалась с ним, как с пажом. Вот только шлейф он ей не носил, а так – все, что угодно… Он прислуживал ей, делал массаж, носил по ночному парку на руках (Лора с хохотом рассказывала эту эпопею Глафире), ремонтировал ей обувь, помогал распутывать пряжу, взбивал крем… Спрашивается, где же в это время был Гора? Вероятно, поджидал ее дома, в то время как она встречалась с Сашей то у него дома (он жил с матерью, которая работала на двух или трех работах), то в квартире ее родителей. На дачу Маргариты она его не возила по простой причине: он своим неожиданным появлением мог бы помешать ее свиданиям с другими мужчинами… К тому же у него не было машины, не возить же его в Синенькие на автобусе или пароходе!

Лора привязала его к себе крепко, смертельно крепко, просто-таки присушила, как я понял. Превратила даже не столько в своего слугу, пажа, сколько в настоящего раба. Уверен, что все те деньги и золотые украшения, которые он приносил ей и складывал к ее ногам, были украдены… Иначе где бы он мог раздобыть несколько тысяч рублей, как не украсть? Думаю, что и Лора тоже подозревала, что деньги ему достаются криминальным путем, но ее это скорее забавляло, чем настораживало. Ей было, по моему мнению, глубоко наплевать на Сашу и его будущее, она продолжала играть с ним в свои, пахнущие романами игры, нисколько не заботясь о нем самом. Я даже думал, что ради Лоры, ради того, чтобы обладать ею и время от времени чувствовать себя мужчиной, он мог бы совершить и настоящее преступление. Убийство, скажем…

И теперь вот мои мысли озвучила Полина:

– Я тоже думаю, что Саша был на многое способен ради Лоры, даже на убийство, но только не самой Лоры, а кого-то, у кого он мог бы, скажем, украсть деньги, чтобы дать ей и иметь возможность побыть с нею…

– Не очень-то хорошо я знала твою соседку, Михаэль, но стерва она была еще та. – Полина презрительно сощурила свои красивые глаза. – Послушай. Я вот что думаю: может, ты напрасно сбежал? Ведь этим ты как бы признался в том, что убил ее.

– А что, было бы лучше, если бы я сейчас вместо того, чтобы находиться здесь, в этом доме, сидел на нарах, в вонючей камере? Полина, что ты такое говоришь?!

– Но если вы не были любовниками, то зачем тебе было убивать ее? Хотя, – рассуждала она вслух, потирая указательным пальцем лоб, – как бы ты мог доказать им, что не спал с ней… Тем более что открылась эта дверь… Михаэль, какого черта ты делал в их квартире? Там, говорят, повсюду отпечатки твоих пальцев!

– Я бывал у них иногда, – пожал я плечами. – К тому же Лора сама приглашала меня, когда пекла торт или пирожные.

– И у нее еще оставалось время на то, чтобы печь торт?! Поистине удивительная была девушка.

Полина ревновала меня и не верила ни единому моему слову, это было ясно. Мне же сейчас важно было, чтобы она успокоилась и помогла мне. Полина была неглупа, поэтому, собираясь что-то предпринять, я должен был убедить ее в правильности и необходимости своих поступков – иначе она стала бы лишь камнем на шее.

– Я понимаю, Михаэль, ты загнан в угол… Что я конкретно могу для тебя сделать?

– Постарайся найти этого Сашу… Не знаю, как ты это сделаешь, но я должен с ним встретиться и поговорить. Уверен, что следователь не знает о его существовании. Родители ничего не скажут ему ни о Саше, ни о Вике – они убиты горем, погибла их единственная дочь, и им меньше всего захочется позволять кому-то копаться в ее личной жизни.

Полина тяжко вздохнула. Но сказать ничего не успела. Дверь распахнулась, и на пороге возник Павел. Бледный, в дождевике, хотя дождя как будто и не было. Высокий, светловолосый, похожий на меня и ужасно добрый.

– Брат… – он бросился ко мне и обнял. – Что случилось?

8

Перебивая друг друга, мы обсуждали план действий. Выслушав мою странную историю, Павел посмотрел на меня с сочувствием, но никак не прокомментировал существование тайной двери. Просто он очень любил меня и щадил мои чувства.

– Михаэль предлагает мне разыскать Сашу… Как ты думаешь, Паша, он мог бы убить Лору? – нервничала Полина, гремя чашками и готовя нам кофе.

– Ее мог убить любой из ее многочисленных мужчин, – изрек со вздохом Паша. – Другое дело – вычислить этого гада. Но чтобы убить, нужна существенная причина. Она должна была сильно задеть самолюбие одного из них, чтобы он потерял контроль над собой и решил, что она не должна жить.

– Да она каждый день задевала чье-то самолюбие, – заметил я.

– В том-то весь и вопрос: у кого не выдержали нервы и кто нашел в себе силы прекратить издевательство?! – с жаром воскликнула Полина. – И все равно не понимаю, почему подозрение в первую очередь пало на тебя, Михаэль? Почему?

– Да потому, что она звонила мне перед смертью, понимаешь? И просила у меня денег. Я объяснял следователю, что это был ничем не примечательный звонок, что она довольно часто просила у меня денег, и я так понял, судя по ее тону, что ничего такого, из ряда вон, не произошло. Больше того, она смущалась, когда просила. Ведь, если бы, к примеру, она вляпалась в какую-нибудь историю и ей понадобились бы деньги, то есть я хочу сказать, если был бы вопрос жизни и смерти, она бы волновалась, я бы это почувствовал. А так… Обычный звонок, хотя бы вы верите мне?

– А она отдавала тебе? – кротко спросила моя бывшая женушка, все еще ревнуя к умершей соседке. – Долги возвращала?

– Возвращала.

– Но мне интересно, на что ей понадобились деньги? Я вот, к примеру, когда прошу у кого-нибудь в долг, то говорю: хочу купить шубу или телевизор. И люди понимают, идут навстречу. А Лора? Может, все же неслучайно, что она перед смертью позвонила тебе и попросила денег именно у тебя! У человека, с которым ее не связывало ничего, кроме соседских отношений!

– Может, и сказала, на что ей понадобились деньги, да я не придал этому значения…

Я не лгал. Я говорил чистую правду, поскольку знал, что деньги Лоре нужны всегда и на все. Желаний у нее было много, это правда. Но все они были вполне осуществимы и достижимы. Тем более что она всегда все просчитывала, у кого она займет и на сколько, чтобы потом вернуть…

«– Горе должны дать премию… У Вика намечается какая-то сделка… Что-то он там по интернету перепродает, лес, что ли… Глафира, а ты займешь мне пару тысяч? Если все сложится, как я задумала, то этот браслет у меня в кармане… Вернее, на руке…»

Сказать, что ее душили долги, я не могу. Она как-то легко выпутывалась из них с нашей и божьей помощью. Деньги подчас действительно падали ей на голову в виде щедрых подарков свекрови, премий Горы.

– Послушай, – вдруг оживилась Полина. – А она где-нибудь работала, эта твоя соседка?

– Нет… – растерянно ответил я, словно стыдясь легкомыслия моей возлюбленной. – А зачем ей было работать, если ее все любили и щедро делились с нею?

Я почувствовал, что краснею.

– Да брось, Михаэль. Теперь-то чего скрывать, что Лора занималась проституцией? – сказал Павел.

Это был удар ниже пояса. И зачем только он сказал это? Вероятно, я рассказывал ему о своей встрече с Лорой в гостинице.

– Я видел ее в «Олимпии», пьяную в доску. У меня там в холле вечером была назначена одна важная встреча. Так вот, твоя Лора шла в номер с каким-то толстопузом. Он еще держал ее рукой за задницу.

– Паша!

– Что, Паша? Я же вижу, что Полина ревнует тебя, что на ней лица нет… Поля. – Он повернулся к ней, онемевшей и окаменевшей. – Полина, успокойся, Лора была самой настоящей шлюхой. Господи, прости меня. – Он перекрестился. – Михаэль наблюдал за ее жизнью, чтобы написать о ней роман, понимаешь? Просто сейчас ему стыдно в этом признаться. Ведь так, брат?

– Так, – проблеял я, сгорая от стыда.

– Ты пишешь о ней книгу?

– Пишешь – это громко сказано. Я только собирал материал…

– И что же это за материал?

– Полина, мы отвлекаемся… Разве сейчас об этом надо думать?

– Да как ты не понимаешь, Михаэль, ведь если ты собирал о ней материал, то многое знаешь о ней! А это может помочь вычислить убийцу! – радостно воскликнула она. – Знаешь, дорогой, вот так всегда… живешь себе спокойно и не ценишь этого самого спокойствия… А когда случается беда, думаешь, вот ведь – не ценила.

Это она о своем, о женском. Она не хотела развода, она хотела жить со мной и мучить меня всю жизнь. Ей казалось, что если муж, то, значит, – принадлежит ей, как вещь. Ей хотелось знать обо мне все, начиная от мыслей и заканчивая чувствами. Быть может, если бы я ее любил, то воспринимал бы все иначе. К примеру, если бы Лора была моей женой, я бы с радостью раскрыл ей душу. Мне бы даже хотелось, чтобы она жила моими интересами… Но Лоре на меня, как и на всех других мужчин, было наплевать.

Я вдруг почувствовал, что готов разрыдаться – до меня медленно, но верно доходил смысл фразы: Лору убили… И мы сейчас вот заклеймили ее, обозвав шлюхой, но разве кто вспомнит теперь, какой она могла быть нежной, доброй, щедрой! Зарабатывая деньги сомнительными путями и тратя их молниеносно, она так же решительно раздаривала налево и направо то, за что еще недавно платила эти самые деньги. Той же Глафире зачастую перепадали почти еще новые вещи, не говоря уже о прочих приятных каждой женщине мелочах.

Конечно, мне, как мужчине, было трудно понять женщину, смысл жизни которой сводился к покупке нового платья или туфель. Я, воспитанный своим отцом и много чего взявший от его характера, всегда ставил перед собой, можно сказать, высокие цели: стать известным писателем, гражданином мира… Я медленно, но верно шел к своим целям и при этом много, очень много работал. И всегда знал, что все зависит только от меня, от моих способностей.

Я рано начал писать романы, и, как правило, все они носили философский характер. Пытался познать суть писательства и проверить на себе самом миф о материальности слова. Много экспериментировал, и зачастую мои эксперименты приводили к самым неожиданным результатам. Так, к примеру, я выяснил, что стоило мне только написать о реальных людях, причем сохранив их настоящие имена, как они умирали… Задним умом я понимал, конечно, что это роковые совпадения и что нельзя зацикливаться на подобном. Но, с другой стороны, появилось страшное по силе искушение почувствовать себя Богом. Это было еще более опасно. Но тем не менее я был счастлив своим писательством и считал это великим Божьим даром. В свое время я занимался музыкой, неплохо рисовал, посещал даже занятия скульптурного отделения художественного училища, увлекался кино и даже писал сценарии, но стал писателем, решив для себя, что литература – искусство самое емкое, что только она может вместить в себя все виды искусства и содержит огромные возможности… К тому же моя работа приносила мне неплохой доход.

– Полина, ты на машине?

– Конечно… Ты хочешь у меня ее забрать? – забеспокоилась моя бывшая жена.

– Нет-нет, Поля, он возьмет мою, – успокоил ее Павел. – Ты довези меня до дому… Только я не понял… Мы план действий выработали?

Он, как всегда, был конструктивен, деятелен, ему во всем нужна была ясность.

– Я должна разыскать Сашу, – обреченным тоном проговорила Полина. – Ума не приложу, как это сделать. Я же даже фамилию его не знаю. И что мне ему сказать, если я его все же найду?

Я и сам имел самое смутное представление, как и где она будет искать Сашу, и, стыдно признаться, дав ей такое сложное задание, я на самом деле преследовал совершенно другую цель: мне просто-напросто надо было избавиться от опеки Полины и направить ее энергию подальше от меня. Пусть она думает, что помогает. На самом деле, в данной ситуации мне нужны была только машина и моральная поддержка брата. Но поскольку Полина уже оказалась втянута в эту историю и сама проявила инициативу, решив помочь мне и даже разыскав меня (спасибо ей, конечно, за курицу и телефон!), то не мог же я обидеть ее недоверием, выпроводив в очередной раз из своей жизни.

– А что могу сделать я? – спросил Павел, и на лице его появилось такое страдальческое выражение, что мне самому стало за себя страшно. – Ты только скажи, я все для тебя сделаю…

– Паша, ничего. Мне нужна была только машина, деньги у меня есть, убежище – тоже.

– А ты не наделаешь глупостей? – строго спросила Полина. – Хотя ты их уже наделал.

Мне уже хотелось, чтобы они оставили меня. Не могу сказать, что уже тогда я знал точно, что предприму, но свобода передвижения мне была обеспечена, а это было для меня самым главным.

Они думали, что я поеду к Горе. Собственно говоря, я им сам об этом сказал. Но на самом деле, что мне было там делать? С Горой уже наверняка побеседовал следователь, я даже представил себе, как он расспрашивает его обо мне, о наших возможных с Лорой отношениях. Кретин! Нет, с Горой мне встречаться пока нельзя. Если даже он и убил свою жену, то все равно все будут думать на меня. И виной всему – дверь… и мой побег, разумеется.

Гора… Да, если бы я поехал к нему, меня повязали бы сразу, стоило бы мне переступить порог.

…У калитки Павел остановился, чтобы позвонить жене. Я услышал лишь обрывки фраз: «…немного приболел, но температура уже спала… Не волнуйся, я возвращаюсь домой…»

Мой ночной звонок и желание увидеть его он объяснил жене моей болезнью. Павел – он никогда не выдаст.

Я всегда завидовал его отношениям с женой. Что бы ни происходило, Клара и семья были всегда для него на первом месте. Возможно, первое время он и скроет от Клары истинное положение вещей, но потом-то непременно все расскажет, ведь они – одно целое.

– И все-таки кто же убил Лору? – вдруг спросил меня Паша, уже садясь в машину Полины. – Что-то не верится, что это ее муж или любовник. Им всем было комфортно друг с другом, они уже несколько лет существовали так. Лора жила то у одного, то у другого. Думаю, что эта ее беготня даже подогревала их чувства, и каждый стремился привлечь Лору к себе. Говорю тебе, брат, у них образ жизни был такой, и если в самом начале кто-то из них и страдал, то позже они привыкли.

– А я так не считаю.

Мы тепло попрощались, они уехали, а я остался один, оглушенный ночной тишиной и биением собственного сердца, впервые в жизни не зная, что мне делать…