Текст книги "Страна кривого зазеркалья"

Автор книги: Анна Данилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 9

Рано утром Шубин отправился в роддом – проведать Женю. Она спустилась к нему заспанная, в длинном халате, и по ее лицу нетрудно было догадаться, что она на него дуется. Он поцеловал ее в обе розовые щеки, затем в губы, и они уселись рядышком на диване возле пальмы, взявшись за руки и прижавшись друг к другу.

– Ладно, можешь не оправдываться, уж я-то знаю нашу работу. Но, поверь, мне было бы куда полезнее находиться в агентстве, на телефоне, чем лежать на кровати и разгадывать кроссворды. Наш ребенок родится тупым и ленивым…

– Знаешь, еще очень рано…

– Да уж, ты выбрал время… Меня вот разбудил. Вернее, нас. А к чему ты это говоришь?

– Так я ничего не смог купить – рынки еще не открылись, магазины тоже…

– У меня все есть. Все фрукты, какие только можно было найти на нашем рынке, сейчас лежат в холодильнике в моей палате…

– Не понял… Кто же это навещает мою жену?

– Крымов. Вчера пришел. Навеселе. С полными пакетами и букетом цветов. Знаешь, мне его так жалко. Словно это вовсе и не Крымов.

– Женька Крымов был у тебя? Но как он узнал, где ты?..

– Наверно, через Корнилова он узнал и номер моего мобильника, потому что перед тем, как прийти, он мне позвонил и спросил разрешения. Знаешь, думаю, ему не хватает нас, особенно тебя, ведь вы же – друзья. Он мотается по бабам, по ресторанам, ведет разгульный образ жизни и просто убивает себя. Он хочет вернуться в агентство. Может, так он хотя бы отвлечется. Ты позвони ему, скажи, что у тебя возникли сложности, тебе требуется его совет. Уверена, он тотчас же примчится.

– Примчится, это верно, да только привезет выпивку, закуску и будет вслух страдать по своей сбежавшей жене…

– Думаю, нет.

– Почему? Перегорело?

– Нет, не перегорело. Просто все когда-нибудь заканчивается, даже тоска. Ему надо срочно заняться делом, и ты, его друг, должен ему помочь с этим. Хочешь, вот прямо сейчас позвони ему…

– Да он спит!

– Тогда позвони позже, когда он выспится. А лучше – поезжай к нему домой с каким-нибудь вполне реальным делом, проблемой.

– Ладно, я заеду к нему, тем более что дело у нас продвигается с черепашьей скоростью… Но что мы все о Крымове? Как ты?

– Хочется надеть джинсы, кроссовки, кожаную куртку и засесть где-нибудь в засаде, выслеживая кого-нибудь, неважно кого… Ты себе представить не можешь, какая здесь тоска и как страшно иногда слушать все эти рассказы беременных о своих прежних неудачных родах. Одна, к примеру, два года тому назад вот в этом же роддоме родила мальчика, мертвого. Ей долго не приносили ребенка, а она ничего не знала… А потом как-то утром пошла в туалет и увидела мертвое тельце прямо на подоконнике, завернутое в клеенку…

– Женя, прекрати. Мне самому страшно становится от твоих рассказов…

– Это еще цветочки… Слушай, забери меня отсюда, а? Я буду лежать в агентстве на диванчике. Ни бегать, ни прыгать, обещаю, не буду… Я в нашей приемной «сохранюсь» лучше, чем тут. – И она вдруг расплакалась, уткнувшись в плечо Шубина. – Я здесь совсем одна. Вы там с Таней занимаетесь делом, а я тут – как какая-нибудь вещь, лежу на кровати и жду, когда ты мне позвонишь… Это несправедливо. Я понимаю, это было наше с тобой решение, чтобы ничем не рисковать, но, может, мы перестраховались? Роды у меня еще не скоро, а? Игорь, ну, пожалуйста! Ведь приемная сейчас пустая, трубку никто не берет, мы теряем клиентов… Когда еще вернется Надя. И мы поладим с ней, вот увидишь. Она, если понадобится, сама отвезет меня в роддом…

– Я поговорю с врачом, хорошо?

Женя ушла заплаканная, расстроенная, и Шубин долго смотрел ей вслед, думая о том, что он несет ответственность за эту маленькую и сейчас такую уязвимую и напуганную женщину. Конечно, она боялась родов, как и всякая другая нормальная женщина. Отсюда ее страхи и желание быть рядом с близким человеком. Но и оставлять ее одну в приемной тоже было опасно…

Он позвонил Крымову. И очень удивился, когда услышал его бодрый голос.

– Привет, это я, – сказал Игорь. – Ты что, еще не ложился?

– Шубин? Здорово, ужасно рад тебя слышать… – голос Крымова звучал радостно. – Ты по делу или как?

– Надо бы встретиться. Тут такое дело закрутилось… Я тебя не разбудил? – Он хотел знать, один ли Крымов и чем вообще занимается в столь ранний час. – Может, ты не один?

– Я один. Стою голый, весь в пене, как инженер Щукин, и с радостью слушаю тебя. Я теперь встаю рано, работаю… Вот и сейчас собирался после душа «выпить чашечку кофэ» и засесть за компьютер. Я ведь роман пишу. Уже третий год, правда.

Вот теперь его голос погрустнел.

– Ты Федорову Алису Борисовну из пансионата «Сосновый бор» знаешь?

– Да кто ж ее не знает? Хорошая баба. А что случилось? Ее грохнули?

– Нет. У нее в пансионате работала Лариса Иванова, психолог. Ее убили. Выстрелом в лоб. Она только дверь открыла, и ее тут же застрелили…

– Сколько ей лет?

– Тридцать два. Ее не изнасиловали, ничего такого… В доме ничего не пропало. Такое впечатление, словно ее хотели просто убрать. Как свидетеля.

– Ее опознали?

– Да, три соседки… Слушай, это не телефонный разговор. Может, подъедешь, я тебе кое-что интересное расскажу. Она сбежала в день убийства из пансионата. А там такие люди отдыхают, сам понимаешь… Алиса очень просила меня вести расследование на ее территории тихо, чтобы не спугнуть гостей.

– Могу себе представить, что это за рожи… У нее за одним столом сидят правительственные чиновники и бандиты. Зоопарк, одним словом. Я приеду.

– Когда?

– Говорю же, чашечку кофе выпью и приеду.

– Отлично. Тогда до встречи.

Шубин поехал в агентство, где его уже ждала Таня.

– Стакан из комнаты Ивановой и одежду, синюю юбку и белую блузку, что сняли с покойницы, я уже отвезла на экспертизу, – отрапортовала Таня. – Кофе хочешь?

– Сейчас приедет Крымов, ты это… не выступай больше…

– Да мне ему уже и сказать-то нечего. Думаю, он и так все понял. Ты хочешь подключить его к Алисе?

– А ты откуда знаешь?

– Просто предполагаю. Сегодня после обеда будет готов отчет об обыске в квартире Ивановой и результаты экспертизы… Узнаем, из чего пекла эта оригинальная девушка свой вещий торт…

– Как ты сказала?

– Ну, бывают же вещими сны? А это – вещий торт… Она сама себе, получается, испекла… гроб…

– Себе ли? Согласись, дурацкая история.

– Запутанные преступления всегда сначала кажутся дурацкими, а потом все как-то само собой объясняется…

Зазвонил телефон, Таня взяла трубку.

– «Крымовское» агентство, Татьяна Бескровная у телефона. Я слушаю вас внимательно. Кто? – Она прикрыла трубку рукой. – Игорь, это Лева Закутский. Говорит, что у него для нас есть важная информация. Он, понятное дело, сам приехать не может, но встретиться необходимо. Может, я к нему поеду?

– К нему поедем мы с Крымовым, а тебя я бы попросил еще раз съездить на квартиру Ивановой и взять несколько ее фотографий. Лично я в морге ее лица почти не видел, настолько была изуродована ее голова… Девятимиллиметровый калибр, термическое воздействие…

– А для чего тебе ее фотографии? Ты хочешь, чтобы я загримировалась и отправилась в пансионат? Ведь ясно, что след преступления тянется из пансионата, значит, убийца оттуда. И наверняка он будет там отдыхать еще долго, чтобы только не привлекать к себе внимания отъездом. Лариса Иванова почти одного роста со мной, светловолосая, но к тому же существуют парики… Жалко вот только, что ее юбку с блузкой не так скоро вернут… Но ведь, если походить по магазинам, то можно найти нечто похожее…

– Я знал, что не пожалею, что взял тебя к себе. Ты потрясающая девчонка. Именно этого я и хотел: чтобы ты появлялась там, в пансионате, поздно вечером, чтобы бродила по аллеям, чтобы действовала на нервы убийце. А отправишься ты туда с Крымовым, если, конечно, он не против…

– Тебе не кажется, что все это как-то по-детски? Ты хочешь, чтобы я играла роль привидения? У меня другой план. Но ты можешь меня не слушать.

– Валяй. – Шубин закурил. Ему было неприятно, что его план показался Татьяне игрушечным, смешным. – Ну?

– Я бы хотела найти того «ассирийца»…

– То бишь еврея?

– Ну да. Уверена, стоит обратиться в одну из самых наших известных стоматологических клиник, и мне тотчас подскажут, как зовут этого смуглого человека. Судя по прикиду, он работает в клинике «Титаник». Я однажды зашла туда полечить зубик, а меня там так встретили, чуть ли не на руках понесли в кресло… Но цены там – заоблачные. Одна пломба стоит как бетонный мост.

– Ладно, даже спорить не буду. Иди ищи своего «ассирийца», может, тебе повезет больше, чем мне.

– Но идея с привидением мне тоже нравится… Хотя бы развлечемся с Крымовым, Алиса нас в обиду не даст, она ради нас в лепешку расшибется, а заодно поживем на всем готовом. Это я поздно вечером стану изображать покойницу, а утром-то мы с Крымовым будем играть другие роли. Договорились? А то я вижу, что обидела тебя… Так я пошла?

– Иди. Найдешь заказчика – получишь медаль.

– Все понятно.

Таня быстро собралась, сунула в карман белых джинсов мобильный и, послав Шубину воздушный поцелуй, покинула приемную. И почти одновременно с этим на пороге появился Крымов.

– Здорово, Игорек, твоя фурия чуть не сбила меня с ног…

Крымов похудел, но выглядел неплохо. Ярко-синий джинсовый костюм делал его похожим на кинозвезду семидесятых.

– Привет, Ален Делон. Рад тебя видеть. Ты с Закутским знаком?

– С Левой? Да кто ж его не знает? Насколько мне известно, сейчас он пашет вместо Леши Чайкина? Взял отпуск на месяц в своей мертвецкой конторе, чтобы провести его в другой. Некрофил, – он развел руками, – что я еще могу сказать?! И Чайкин тоже некрофил. Ты бы вот смог работать в морге?

– Нет, – честно признался Шубин.

– Вот и я не смог бы. Даже если бы платили хорошо. А вот они, поди ж ты, работают, дышат этим воздухом, взвешивают органы… И что ты хотел рассказать мне про Леву?

– Поехали, в машине расскажу… И про Иванову, и про торт, и про звонок Закутского…

При первом взгляде на Леву Шубин понял, что тот находится в некоторой растерянности. Закутский очень вежливо поздоровался с Крымовым, чуть ли не раскланиваясь перед ним, Шубину же послал дружеский приветственный жест рукой, этим и ограничился. Он пригласил их в маленькую комнатку с письменным столом, который в свое время служил Чайкину местом распития спиртных напитков, а теперь на нем аккуратными стопками высились папки с заключениями экспертиз.

– Значит, так. Вчера ночью меня подкупили. Дали сто долларов за очень странную услугу.

– Неужели трупами приторговываешь, Лева? – рассмеялся Крымов, прикрывая ладонью нос, так как запах вокруг был невыносим. – Ну и как, прибыльный бизнес?

– Мне не до шуток. От вас я получаю деньги, работаю на агентство, из кожи лезу, можно сказать… Рискую, чего уж там говорить… А тут ко мне заявляются вчера люди с просьбой посмотреть на труп. И за это дают мне сто баксов. Вот вы бы разве не согласились?

– Показать труп? Да хоть пять трупов. За пятьсот баксов, – пожал плечами Крымов. – Не вижу в этом состава преступления. И ты только за этим нас сюда пригласил?

– Речь идет, насколько я понимаю, о трупе Ивановой? – серьезно, не в пример Крымову, предположил Шубин. – Я правильно понимаю?

– Да. – Закутский развел руками. – Сначала мне позвонили и спросили, можно ли увидеть труп Ларисы Ивановой. Как я мог отказать в таком святом деле?

– Как выглядел мужчина?

– Мужчина? Ошибаешься, это был вовсе не мужчина, а женщина!

– Женщина? – в один голос переспросили Крымов с Шубиным.

– Да. Высокая брюнетка во всем черном. Очень стройная, очень красивая. Лицо наполовину, нижняя часть, закрыто черной тканью. И в черных очках. Знаешь, я даже испугался.

– Она не хотела, чтобы ты видел ее лицо.

– Это я и без вас понял.

– Она была одна?

– Нет. Но мужчина остался на крыльце. Было уже темно, и он стоял в тени деревьев, рядом со своей машиной, тоже черной… Женщина вошла, и я проводил ее к телу покойной… Она, едва взглянув на нее, закрыла лицо руками и зарыдала. Я услышал, как она сказала: «Да, это она». После этого они уехали.

– Какой марки машина?

– Кажется, черная «Волга», новая… Номеров не было видно. Думаю, они специально замазали их грязью… Как вы думаете, они вернутся? – Лицо Левы побледнело.

– Зачем?

– Да по мою душу! Ведь явно эти люди имеют отношение к убийству и пришли, чтобы удостовериться, что эта Иванова действительно уже никогда не встанет со стола и никому ничего не скажет…

– Лева, у тебя буйная фантазия…

– Я подумал, что если ее застрелил киллер, то заказчик, быть может, по каким-то причинам не доверяя ему, решил сам удостовериться, что убили именно Иванову. Поэтому и послал своего человека убедиться в этом.

– А в машине никого не видел?

– Кажется, там была еще одна женщина. Но я точно сказать не могу. Видел человека в светлой одежде…

– Ты правильно сделал, что рассказал нам об этом. Теперь и мы точно знаем, что убита действительно Иванова, – сказал Крымов.

– А вы что, сомневались? – Лева зачем-то принялся перекладывать папки на столе с места на место. – Ну и работка у меня, сам до сих пор удивляюсь, что меня здесь держит…

– А что нового узнал об убитой?

– Ах, да… Совсем забыл. У нее в свое время была сломана челюсть, в нескольких местах почти невидимые шрамы на коже лица, деформирован нос…

– Пластическая операция? – Крымов всерьез, казалось, заинтересовался этой информацией. – Ведь все признаки…

– Возможно. Но только работал над ее лицом какой-то костолом или ветеринар… Думаю, поэтому-то ее и убили пулей такого калибра, чтобы разнесло всю голову и в особенности лицо. Так что, возможно, это была и не Иванова.

– А ты не обратил внимания, эта дама, которая приезжала, чтобы опознать труп, смотрела на ее лицо?

– Я же не видел ее глаз! Говорю, она была в темных очках.

– Но труп был открыт полностью? На теле нет никаких особых примет, шрамов, родимых пятен? – спросил Шубин.

– Ты же видел труп. Никаких родинок. Тело гладкое, без шрамов… Но, если эта женщина хорошо знала Иванову, то она могла бы опознать ее по форме ног, груди, да мало ли, по чему… А руки! По форме ногтей можно узнать человека, по волосам, по форме черепа…

– Главное, они удостоверились, что убили того, кого надо. А нам теперь – лишняя головная боль, – подытожил Шубин. – Ну что ж, Лева, работай дальше. Ты нам очень помог… Родина тебя не забудет.

Крымов с Шубиным вышли на свежий воздух. Закурили.

– Слушай, Шубин, тебе Земцова не звонила?

Глава 10

Тане нравилось работать в одиночку. Вот и теперь она, чувствуя в себе необычайный прилив сил, открыла стеклянную дверь самой дорогой зубоврачебной клиники города «Титаник», вошла в стерильно чистый холл и уверенно, цокая каблуками, проследовала до регистратуры, где ее встретили, демонстрируя прекрасные фарфоровые зубки, симпатичные улыбчивые регистраторши.

– Добрый день. Я ищу одного доктора, кажется, он работает у вас… Однажды этот симпатичный смуглый врач с массивным золотым перстнем на безымянном пальце решил мои зубные проблемы совершенно без боли…

Таня не знала, чем именно занимается этот «ассириец», лечит ли зубы или протезирует, а потому решила прибегнуть к такой вот расплывчатой фразе.

– Смуглый?

– Ну, да, он похож на ассирийца, красивый, черноволосый, невысокий… У него очень приятный голос…

– Да-да, можете дальше не продолжать, – улыбнулась одна из регистраторш, бросив многозначительный взгляд на свою коллегу, такую же молоденькую девушку, внимательно рассматривающую, в свою очередь, посетительницу. – Мы уже поняли, о ком идет речь. Это действительно очень хороший специалист, протезист Виталий Григорьевич Минкин. Но он сегодня будет только после обеда. С двух часов.

– Прежде он работал в другом месте, – наобум сказала Таня, понимая, что выглядит нелепо, забыв, в какой клинике ей вставляли зубы. – Кажется, где-то в Ленинском районе…

– Нет, в Кировском, недалеко от завода «Тантал», что на Второй Дачной.

Таня похвалила себя за смекалку, но уходить все равно было рановато.

– И что же, он сейчас дома? Я всегда считала, что специалисты такого уровня нарасхват, что у них сразу несколько мест работы… – Она надеялась услышать, что Минкин продолжает работать в своей старой клинике по совместительству, но услышала категоричный ответ:

– Нет, Минкин работает только у нас. И будет он, как я уже сказала, лишь в два часа.

– Понимаете, мне необходимо встретиться с ним как можно скорее, потому что я собираюсь за границу, а у него наверняка все дни и часы расписаны наперед; я бы хотела связаться с ним по телефону, напомнить ему, кто я… Может, он согласится принять меня если не сегодня, то хотя бы завтра, а? Девушки, пожалуйста, дайте мне его визитку. Речь идет о передних резцах, вы же понимаете, как я буду выглядеть без двух верхних передних зубов? Да я же застрелюсь!

И Таня достала из сумочки купленную по дороге большую плитку шоколада…

Она вышла из «Титаника» с визиткой Минкина, еще до конца не уверенная в том, что это именно тот человек, который приходил в агентство и от имени своего знакомого просил их начать расследование убийства Ларисы Ивановой. Расположившись в тени деревьев в сквере на лавочке, она достала свой мобильный телефон и набрала первый из четырех указанных на визитке номеров телефона Минкина. И на этот раз ей повезло. Трубку взяли сразу, и, как ей показалось, она услышала именно его голос.

– Добрый день. Мне надо поговорить с Виталием Минкиным.

– Я слушаю вас.

– Моя фамилия Бескровная. Вам это о чем-нибудь говорит?

– Нет…

– А фамилия… Шубин?

Минкин онемел. Он не отключил телефон, он явно слышал дыхание своей собеседницы, но не мог проронить ни слова.

– Вы же знали, что мы вычислим вас, как вы сами изволили выразиться. Вы, Виталий, слишком известная личность в городе, да к тому же еще и внешне очень яркая, чтобы вас не разыскать.

– Но как вы тогда догадались, что я имею отношение к стоматологии?

– Интуиция. Я предположила, что вы «ассириец», а в нашем городе многие «ассирийцы» работают в стоматологии.

– Но вы ошиблись. Я не ассириец, а еврей. Но с интуицией у вас все в порядке.

– Судя по тому, что вы так спокойно разговариваете, вы сейчас один. Может, тогда лучше встретимся? Я подъеду, вы только скажите, куда.

– Встретиться мы, конечно, можем. Но только я ничего вам не расскажу. Меня повесят.

– Вы преувеличиваете…

– Почему вы так думаете?

– Да потому что сегодня вы почему-то не нервничаете. Я бы и хотела как раз поговорить на эту тему. Такое впечатление, словно тогда вы чего-то боялись, а сейчас – уже нет. Неужели заказчик мертв?

– Да бог с вами! Что такое вы говорите?! Он жив и здоров… Но говорить с вами я не могу.

– А я не советую вам откладывать нашу встречу. Ведь убита молодая женщина, понимаете? При загадочных обстоятельствах. Вы уже наследили, по сути, вас уже можно арестовывать…

– Стоп…

– Нет, это вы выслушайте меня до конца. Да, мы частное сыскное агентство, да, мы получили от вас деньги, но мы же не можем преступать закон…

Она уже чувствовала, что говорила с человеком, совершенно не искушенным в подобных вопросах, а потому на него можно было давить до тех самых пор, пока он наконец не сдастся и не согласится встретиться и раскрыть карты.

– А кто преступает закон? – заволновался вдруг он. – И с какой стати меня кто-то арестует? Я же сам пришел к вам и поручил дело…

– Может, и заказчика-то никакого не было и вы решили узнать, кто убил вашу подружку? Понятно, что не вы, но вы же не хотите помочь следствию. Мы ничего не знаем о Ларисе Ивановой, а вы, ее друг, знакомый или приятель, а может быть, жених или брат, отказываетесь предоставить нам какую-либо информацию о ней. С кем она общалась, были ли у нее враги, где она работала в последнее время?.. Вопросов много, и нам не хотелось бы без вашего ведома выходить на тех ее знакомых, которые рано или поздно рассказали бы нам о вас…

– Да я не был знаком с ней!

– Тогда выдавайте заказчика. Итак, где мы встретимся?

– Где скажете, – услышала Таня убитый голос. – Я так и знал, что это хорошим не кончится…

Они договорились встретиться в том же сквере, откуда звонила Таня, благо Минкин во время их разговора находился в летнем кафе, находившемся неподалеку от его клиники и того сквера.

На этот раз красавец-протезист был в прекрасно сшитом костюме светло-оливкового цвета и белоснежной сорочке. Он был без галстука, и в расстегнутом вороте рубашки на груди виднелась густая кудрявая черная шерсть, среди завитков которой сверкали звенья затейливой крупной золотой цепи. Массивная золотая цепь украшала и верхнюю часть брюк – то была цепь от карманных часов.

– Только не обижайтесь, Виталий Григорьевич, – Таня поднялась навстречу и протянула ему руку, – но вы сейчас похожи на украшенную золотыми безделушками рождественскую елку.

– А я и не обижаюсь, потому что все делаю для этого… Я очень люблю золото, и когда-нибудь меня непременно ограбят, прямо на улице. Но не ходить же с телохранителем?! Я лучше на эти деньги куплю еще какие-нибудь золотые часы или браслет…

– Вы – очень красивый мужчина. Вам этого никто прежде не говорил?

– Говорили, наверное… – Он порозовел, и Тане захотелось почему-то ущипнуть его. Странное желание, странное чувство удовлетворения. Она сидела на скамейке с Минкиным, с человеком, через которого они легко (в этом она нисколько не сомневалась) выйдут на основного заказчика, и следствие пойдет как по накатанной дорожке. – Вы тоже красивая девушка. Вот только непонятно, почему вы занимаетесь таким опасным делом. Вот я лично – признаюсь сразу – трус. В самом прямом смысле этого слова. Я много чего боюсь в этой жизни. Особенно боли. А еще – бандитов. Поэтому, наверное, так и не занялся никаким бизнесом. Всю жизнь рассчитываю лишь на свои руки. Я научился делать отличные зубные протезы и счастлив, что мне за это хорошо платят. И я не хочу быть хозяином, к примеру, нашей клиники. Мне это ни к чему. Я – не боец.

– Да я все поняла. Но, заметьте, не осуждаю вас. Так кто вас послал? Кто так запугал, что вы не смогли отказаться и пришли к нам вместо него?

– Меня никто не запугивал, в этом-то все и дело. Я сделал это по просьбе своего друга, очень достойного человека. И ради нашей с ним дружбы я его, конечно, никогда не выдам.

– Не выдадите? Тогда зачем же вы пришли?

– А вы думали, что я пришел, чтобы все вам выложить? Я, может, и трус, но не подлец и не предатель. Человек, ради которого я рискнул прийти к вам, повторяю, мой друг, порядочный и надежный человек. Я и сам удивился, когда он обратился ко мне с такой странной просьбой… Но и отказать не смог. Я видел, что он очень страдает и что во всем городе, видимо, не нашлось никого другого, кому бы он мог поручить это дело.

– Значит, это он – знакомый Ларисы Ивановой? Это же очевидно!

– Я же сказал, что ничего не скажу. А пришел я к вам просто так, чтобы доставить себе удовольствие… Мы можем с вами прогуляться, зайти в кафе, я угощу вас обедом, и там мы можем побеседовать о чем угодно, кроме, конечно, моего друга и его проблемы…

– Значит, это его проблема, спасибо и на этом… Что касается обеда и приятной беседы… Вы, может, забыли, но я работаю. Ведь вы сами заплатили нам деньги для того, чтобы мы искали убийцу Ивановой, и теперь сами же отвлекаете меня от дела…

– Думаю, что сегодня вы немало потрудились, чтобы найти меня. Наверняка были в «Титанике», где и получили мои координаты. Но, честное слово, до сих пор не пойму, как вы догадались, что меня нужно искать в стоматологической клинике?

– Вообще-то, вы просто напомнили мне одного зубного врача, вот и все. Когда-то, еще в нежном возрасте, мне пломбировал зуб один врач… Так вот, я запомнила его потому, что он каким-то волшебным образом уговорил меня позволить ему поработать над моим зубом бормашиной… Думаю, он заколдовал меня.

– Вот как, оказывается, все просто. Возможно, это был мой отец или брат… Мы все работаем с зубами… Такой вот семейный профиль. Ну что, вы соглашаетесь прогуляться со мной, пообедать?

– Ладно, уж если мне не удалось уговорить вас, то позволяю вам уговорить меня. К тому же я действительно проголодалась.

В это время зазвонил телефон. Таня, извинившись, немного отошла от Виталия, поскольку высветился номер телефона Шубина.

– Привет, ты можешь сейчас говорить?

– Не думаю… – ответила Таня, еще дальше отходя от Минкина, понимая, что Шубин звонит, чтобы сообщить ей что-то важное. Он в двух словах пересказал ей беседу с Закутским. – Вот это номер… Значит, какая-то дама решила удостовериться, что убили именно Иванову?

Она говорила очень тихо.

– А как у тебя? Нашла своего «ассирийца»?

– Да, ты был прав, он не ассириец, но работает в «Титанике». Сейчас он поведет меня обедать. Мы в центре города, неподалеку от «Титаника». Но он, конечно, отказывается говорить о друге, который поручил ему пойти к нам… Приятный такой мужчина…

– Ну вот, теперь и ты выйдешь замуж и ляжешь на сохранение, займешь койку Женьки… Затем из Египта вернется беременная от Чайкина Щукина и ляжет на соседнюю койку… Кто же будет работать?

– Крымов.

– Тоже вариант. Да, и еще. Закутский исследовал лицо Ивановой. У нее была когда-то давно сломана челюсть, нос, на коже едва заметные шрамы…

– Неужели пластическая операция?

– Он не уверен, поскольку, по его мнению, сработано было грубо и непрофессионально…

– Тогда, может, автомобильная авария? Надо узнать, попадала ли Иванова в аварию. Что-то не очень понятен мне визит этой дамы… Да еще во всем черном. Тебе не кажется, что и это тоже сработано грубо. Это смахивает на мои предполагаемые прогулки в парике по ночным аллеям «Соснового бора». Все, извини. Я тебе перезвоню. Мне неудобно перед Минкиным… Да, кстати, запиши: Минкин Виталий Григорьевич… И вот тебе все его телефоны…

Она вернулась к Минкину.

– Работаете? – Улыбка у него вышла грустная и немного обиженная. – Дурацкая ситуация, согласен. Представляю себя на вашем месте – не позавидуешь. Ну что, наш обед хотя бы не откладывается из-за вашего звонка?

– Нет.

– И на этом спасибо.

Они пересекли оживленную улицу, скрываясь в тени больших тенистых деревьев, прошли два квартала, прежде чем Минкин предложил Тане спуститься в ресторан.

– Говорили, кафе…

– Да какая разница? Это баварский ресторан, здесь подают очень большие порции… Хотя бы видишь, за что отдаешь деньги. В других ресторанах и кафе в салатах – одни листья салата… А я его терпеть не могу.

Они спустились в прохладный ресторан, заняли маленький столик возле сине-бордового витража, выполненного в готическом стиле. У стульев были высокие спинки, на столах – темно-зеленые скатерти, дорогая посуда. К ним подошла официантка в баварском национальном костюме и протянула им с улыбкой меню.

– Мне жареные колбаски с капустой и пиво, – заказал Минкин, даже не заглядывая в меню. Затем, обратившись к Тане: – Рекомендую то же самое плюс десерт…

– Мне то же самое и десерт. У вас готовят печеные яблоки с орехами и медом?

– Запечем. – Улыбчивая официантка, шурша длинной красной юбкой, понеслась исполнять заказ.

– Знаете что, Виталий, – вдруг сказала Таня, доставая сигарету, но не торопясь прикуривать. – Мне только что позвонил Шубин и сказал, что отпечатки пальцев трупа идентичны отпечаткам пальцев одной особы, уже сто лет находящейся в международном розыске… Ну, как вам информация? Судмедэксперт в своем отчете написал, что Лариса Иванова подвергалась несколько лет тому назад пластической операции… Ваше счастье, что вы еще не успели получить свои жареные баварские колбаски, иначе вы бы поперхнулись… Так что хорошенько подумайте, прежде чем прикрывать своим холеным смуглым телом вашего так называемого друга…

– В международном розыске?

– Ваш друг, случайно, не бандит? Такой порядочный, замечательный во всех отношениях бандит из семейства Робин Гудов? Может, они с этой дамочкой в свое время банк ограбили, поделили денежки, он прикрыл ее, устроил в клинику, где ей изменили внешность. Вы кино смотрите? Там подобных сюжетов – на каждом канале. И где гарантия, что ваш друг является именно тем самым человеком, за кого вы его принимаете? Может, он тоже сделал себе пластическую операцию и теперь выдает себя за вашего друга?

– Таня, у вас богатое воображение, – покачал головой Минкин с видом человека, сильно пожалевшего о том, что он пригрел на груди, то есть пригласил в ресторан, ядовитую змею… – Да стоит мне только назвать его имя, как через любого банкира или просто делового человека, работающего в нашем городе, вы сможете собрать о нем самую исчерпывающую информацию. Но вы же можете испортить его бизнес, если его имя попадет в газеты. Вот чего он боится больше всего.

– Ах, вот как? Ничего себе причина! Да разве обращались бы к нам приличные клиенты, если бы мы дружили с прессой, вы что, Минкин, с ума сошли? Он нам нужен лишь для того, чтобы собрать как можно больше материала об Ивановой!

– Тогда обещаю вам, что переговорю с ним. Только, пожалуйста, не устанавливайте подслушивающих устройств в моей квартире, в моем телефоне… Он должен сам принять решение встретиться с вами. Если вы выйдете на него через меня, нашей дружбе – конец. Он же доверяет мне…

– Тогда скажите ему о пластической операции этой женщины.

– А имя? Ее имя?

– Какое еще имя?

– Имя этой международной преступницы? Может, хоть это приведет его в чувство? Ведь он – состоятельный человек. А вдруг через нее на него хотел кто-то выйти… Он действительно вел себя очень странно, и я не сразу согласился выполнить его просьбу. Но он так просил, так просил… Я подумал, что он любил эту женщину… А теперь, может, он и сам захочет встретиться с вами?

Принесли жареные колбаски с тушеной капустой. Таня и Минкин принялись молча, каждый думая о своем, есть.

– Хочу жить в Баварии и каждый день вот так обедать. По-моему, это и есть настоящее счастье, просто все стесняются сказать об этом вслух, – сказала Таня, отодвигая от себя пустую тарелку.

– Мы можем поехать туда вдвоем, – улыбнулся ей, промокая губы салфеткой, Минкин. Он тоже казался сытым и довольным, как кот.

– Вам когда яблоко подавать? – прошуршала официантка красной баварской юбкой…