Текст книги "Непредвиденные обстоятельства (СИ)"
Автор книги: Анна Баскова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Трофимов поморщился.
– Вместе были восемь лет. С небольшим перерывом. Свадьбы не планировали, нас и так все устраивало. Вроде. Пока не осточертели друг другу. Не хочу об этом говорит, давай сменим тему...
Тему сменили.
Павел вспомнил, что в этом небольшом перерыве – Трофимов успел жениться. Ну да, он даже на свадьбе у Егора был, там как раз и невесту впервые лицезрел, правда не особо рассматривал, больше носился с телефоном, улаживал проблему какую-то. Отметил мельком, что невеста совсем юная девушка, вроде бы хорошенькая, на жениха смотрит с обожанием....
Брак продлился недолго: месяца три прошло, Павел приехал на деловую встречу в какой-то ресторан на Маяковаке, там, столкнулся с приятелем, тот снова был в обществе Вероники.
– Поздравь нас, мы снова вместе! Недоразумения улажены, мой Трофимов вернулся ко мне, – прощебетала сияющая Вероника!
– По требованию бывшей жены – брак признан недействительным. – пробурчал тогда Егор.
Павел не стал уточнять, с чего вдруг такие требования. Не его это дело, да и не интересно было. Опять же – тогда не интересно.
Непонятно с чего вдруг, спустя столько лет, сидя за столиком напротив глотающего виски приятеля, интерес к персоне его бывшей жены, ни с того, ни с чего разгорелся: поражаясь собственной абсолютно несвойственной ему назойливости, он принялся расспрашивать о ней у Егора. От ответа Трофимов ушел.
Ну ушел, и ушел, Не захотел отвечать, да и ладно. Ночью, как правило спящему без сновидений Павлу, бывшая жена приятеля, вдруг приснилась. Сияющие зеленые глаза, смотрели с восхищением.... На него. Поразительно, чёрт побери. Он ведь очень смутно помнил, как она наяву выглядит, а во сне видел четко. Странные шутки у подсознания.
А сегодня, приехав в яхт клуб, вместе с решившим смыться из дома Трофимовым, Павлу предоставилась возможность поразиться еще раз. Он воочию увидел девушку из своего сна.
Она помогала выбраться из салона машины, забавному маленькому мальчику. Трофимов, как ненормальный хлопнул дверцей Лендкрузера – выскочил к ним.
Не выпуская руки малыша, девушка обернулась на звук хлопнувшей дверцы. Скользнула по Трофимову равнодушным взглядом, кивнула сдержанно...
Вот в этот момент, Павел ее и узнал..
– Трофим, подожди, это же...– вырвалось непроизвольно.
– Да, ты не ошибся – это она. Инна. Гонору через край. Откуда только набралась – гонору. Но, похорошела. Нереально похорошела.– перебив прохрипел Егорка.
И пошагал следом за бывшей женой и мальчиком, к большому дому рубленому из бревен. Павел остался стоять на мощеной дорожке.
Смотрел на Инну и на то, как ее малыш по ступеням смешно карабкается, и снова на Инну, остановленную нагнавшим Егором Трофимовым.
Гонор. Трофимов углядел в ней гонор.
Павел гонора не приметил. Он успел приметить другое: внешняя демонстративная холодность – это просто фасад. Фасад скрывающий все ту же смутно запомнившуюся – хрупкую, восторженную зеленоглазую девушку.
Что же такого с тобой приключилось, что решила таким фасадом прикрыться? Подумал Павел. Еще он подумал, как жаль, что нет снега, можно было бы для ребенка слепить снеговика, построить крепость, соорудить снежную горку. Малышу бы понравилось. Хотя... Есть еще вариант: попросить Николая каток залить. С середины дня, температура начнет понижаться.
А еще он подумал.... Какого лешего Трофимов к ней прицепился? Ей нужно в дом идти, она от ветра поеживается. Пальто не по здешней погоде, наверняка продувает насквозь.
Рука сама скользнула в карман куртки. Павел достал смартфон, набрал номер.
– Димон привет, соревнования закончились?
– Здорово Паш, грузимся в транспорт, выдвигаемся в аэропорт. Прилетим вертолетом, не хочется в пробках толкаться!– пробасил в трубку Димка Самохин.
– Дим, у меня к тебе дело: мне нужны хоккейные коньки, для ребенка. Ребенок мельче твоих близнецов раза в два с половиной. Плюс к конькам, нужны клюшка и шайбы. Помимо этого, необходима теплая женская куртка, размер приблизительно как у твоей Веры. Куртка должна быть ниже колен. Сможешь помочь?
– Не вопрос.– ответил Димка.
Если бы кто-то сейчас спросил у Павла, зачем он это сделал, он бы скорее всего не смог объяснить.
Всякое было. И взятки пытались сунуть, чтоб глаза на недочеты в работе закрывала, и с подарками подкатывали, из расчёта на благодарность со всеми вытекающими последствиями.
Инна умела отбить желание вручить подношение. Умела отбить не сбиваясь с нужного тона, не переходя на личности, корректно, со сверкающей ледяной улыбкой.
Последний раз, это кажется серьги какие-то были – бывший работодатель предпринимал попытку одарить. Одарить приглашая на ужин, с намеком, на продолжение. После той, неудачной попытки, Инна работу и потеряла.
Не суть. Коньки для Даньки и теплую куртку для нее – вручить еще никто не пытался. И.... Как ни странно, Инна не почувствовала возмущения.
Сожаление, что принять не сможет – да почувствовала, а возмущение – нет.
Отчего-то воздушное пуховое облачко цвета слоновой кости, воспринимались, как тот мягкий шарф – настоящей, невиданной ею доселе заботой. А коньки для Даньки – вниманием к ее малышу воспринимались. Неожиданным, но приятным вниманием от постороннего человека. Реально приятным.
Особенно на фоне не повернувшего головы к ребенку Трофмиова.
И не хочется думать, с чего бы этому постороннему человеку, заботу о ней и внимание к Дане проявлять. Дожила...
Инна поднялась, неловко выбралась из-за стола, отступила назад, к забитому разноцветными папками стеллажу.
– Спасибо вам Павел, только потратились вы напрасно, я не могу это принять. – кивнула на парку Монклер. прикрывающую коробку с коньками. – во-первых: существует понятие профессиональной этики, не допускающее получение персоналом подарков от гостей. Во-вторых – это очень дорого.
Павел Барановский, задумчиво потер подбородок.
– Профессиональная этика значит. Ладно.
Сунул руку в карман куртки, достал смартфон, нажал на вызов.
– Николай, я в твоем офисе, ты мне срочно нужен.
Не прошло и минуты, запыхавшийся управляющий ввалился в кабинетик.
– Что случилось? – спросил испуганно.
– Я съезжаю, немедленно меня выселяй!– радостно сообщил Барановский.
– В смысле съезжаешь? Куда? – хлопнул глазами парень.
– Коля, слишком много вопросов: выселяй говорю, минут на пять – потом снова заселишь. Инна Сергеевна не может теплую куртку от меня принять, покуда я есть гость. Мы же не допустим, чтоб она из-за такого недоразумения замерзла.
– Не допустим! – Николай мотнул головой, пробрался к столу, оперевшись рукой о столешницу, клацнул компьютерной мышкой, постучал по клавишам...
– Все Павел, сдавай ключи!
– С удовольствием! Барановский звякнул ключами, передал их Николаю, а затем, подхватив пакет, шагнул к вешалке, снял с плечиков Иннино пальто, быстро сложил, сунул в пакет, пакет протянул управляющему.
– Коль, отнеси пожалуйста в коттедж Инны Сергеевны. Как можно скорей отнеси. И бегом назад, меня заселять.
Она должна была прекратить этот балаган. Забрать свое пальто, и строго сказать что-нибудь назидательное. Должна была. Но почему-то не прекратила. Оставалась сторонним, еле сдерживающим смех наблюдателем.
Цирк Шапито.
Управляющий Коля, с пакетом рванул на выход.
Павел развернулся к Инне, и уже безо всякого юмора, совершенно серьезно сказал:
– Инна. Не забивай себе голову, я действительно не хочу чтобы ты замерзла и простудилась. И не допущу. Тебя это ни к чему не обязывает. Самохины на радостях и себе накупили коньков и клюшек, собирается целая хоккейная команда – после обеда опробуем лед. Сынишке твоему понравится. Вот увидишь.
Дане понравится, в этом я и не сомневаюсь, мысленно откликнулась Инна.
И в этот момент, ее телефон зазвонил.
– Евгеньевич прибыл, пора выезжать на базу. – сказала взглянув на экран.
Павел помог надеть невесомый Монклер, проводил до машины, дверцу придерживал, пока на сиденье усаживалась.
Евгеньевич одобрительно крякнул, взглянув на Иннну, а как только автомобиль тронулся, глубокомысленно изрек.
– Я то все думал: ну как она в этом пальтишке фасонистом, если северяк задует? А он думать не стал, взял и сделал. Настоящий мужик – не мокрица.
8
Груженый бревнами лесовоз, съехал мордой в кювет, длинным кузовом – перекрыл обе полосы трассы. Видимо на гололед попал.
Евгеньевич чертыхаясь сдал назад, вырулил вправо – на проселочную дорогу.
– В объезд придется, иначе здесь можно до темноты проторчать,– мрачно сказал, взглянув на Инну в зеркало заднего вида.
– В объезд, так в объезд.– согласилась она.
Данька под присмотром: нянечки обещали накормить если Инна задержится. Да и вообще – не на отдых с ребенком приехала. Итак себе много чего позволила. Лишнего. Да– аа. Барановский Павел...
Как там Евгеньевич выразился? Настоящий мужик, не мокрица.
Настоящий, не настоящий, а о сыне её подумал. В отличии...
Перед глазами вновь картинка – Даня бегущий с восторженными восклицаниями, удаляющаяся спина Трофимова. Отчетливая картинка.
Инна встряхнулась.
Да что ж, я опять копаюсь в поступках Трофимова? Все просто: поддавшись сиюминутному порыву, загорелся человек – захотел поиграть а папу. Потом порыв прошел. Смыло порыв. Случившимся в апартаментах элитного жилого комплекса – потопом.
Сразу после Данькиного рождения, соседка Надежда, настойчиво уговаривала Инну – сообщить о рождении ребенка Трофимову.
– Инн, ваши с ним отношения – это ваши с ним отношения. Ребенок не виноват, ему отец нужен. Пусть даже приходящий. – уговаривала Надежда.
Имела право уговаривать, она была единственным близким человеком, оказавшимся рядом с Инной во время беременности. Без нее, Инна наверное сошла бы с ума.
Инна имела право молчать. Стопор у нее тогда был, ей казалось – умрет если голос Трофимова услышит.
Да, ей конечно хотелось, чтобы в Данькиной жизни, присутствовал мужчина. Понимала, что для мальчика это важно, и что уж греха таить, и сомнения в душу закрадывались: не поступает ли она эгоистично лишив Егора сына, а Даню отца? Закрадывались. Но поехать к Трофимову и сообщить ему о ребенке, всё равно не могла решиться.
Вот сегодня, он о нем узнал. Обрадовался мать его! И результат...Да черт бы с ним, без него обходились, и дальше обойдемся!
Инна посмотрела в окно. Деревья в низине, покрылись инеем, будто бархатом белым затянуты, чудно смотрятся на фоне растущих в отдалении зеленых сосен.
– Там ручей. Не перемерз, оттого и иней – раз морозы пришли – перемерзнет,– проследив за ее взглядом, сообщил Евгеньевич. И подумав, продолжил,– из болота течет, здесь неподалеку болото, где Александра с Игнатом познакомились. Там же и поженились. На болоте.
Инна подумала, что Евгеньевич пошутил. Еще подумала, что за настоящего мужика, можно и на болоте замуж выйти. Всяко лучше, чем в замке – за мокрицу.
Мне в любом случае – это больше не грозит. Не во дворцах, не в топях болотных. Одного раза хватило. – усмехнулась мысленно.
На базе экстремального отдыха, они задержались дольше, чем Инна планировала. Компьютер завис – пришлось ждать: пока подъедет айтишник, пока разберется. Инна слегка занервничала, хоть и знала, что Данька под присмотром, и голодным не останется, но.... Всё-таки нельзя брать в командировки ребенка. Вроде и углубился в рабочий процесс, и в тоже время – постоянно отвлекаешься.
В яхт клуб они вернулись, уже в едва наметившихся сумерках. Инна как только Евгеньевич заглушил двигатель, стремглав понеслась в детский теремок – к сыну.
Данила растянувшись на мягком ковре, собирал крупные, разноцветные детали конструктора. Напротив Даньки, улеглась на ковер очаровательная белокурая малышка – приблизительно его возраста. Подперев ладонями щечки – наблюдала за его действиями. Нянечки выкладывали на столик: альбомы для рисования, кисти, краски.
– Даня! Это будет наш с тобой дом? – спросила малышка, болтнув ножками.
– Нет, мы с тобой в таком не поместимся. Этот понарошку, нам с тобой я потом построю. Настоящий!– авторитетно заявляет Инннин трехлетний сын.
– Вместе построим! Большой! Как у нас! У папы с мамой, и у меня, и у братиков! Мы их всех пригласим в гости. Папа купит нам много конфет! – радостно тараторит девчушка.
– Мы их лучше жить к себе возьмем. Всех. И мою маму возьмем – обязательно. Мамочку одну оставлять нельзя. Ей будет плохо одной. – задумчиво взглянув на малышку, отвечает Данила.
У Инны защемило внутри. Тронули рассуждения сынишки. Или нервишки начинают сдавать, как не строй из себя железную леди – нервную систему из металла не выкуешь.
Она уже собралась обозначить свое присутствие, окликнуть сынишку, как вдруг, кто-то подошедший сзади, положил на ее плечо руку. И она услышала шепот Павла Барановского:
– Инна. Ты с такой скоростью мимо нас с Самохиным пронеслась, что я испугался – подумал случилось что. Рванул за тобой. Больше так не делай, если не хочешь чтобы я инфаркт схлопотал. – это он тихо сказал. А громко:
– Я тут уловил краем уха: вы места в своем будущем доме распределяете? Для меня местечко найдется?
На выступление Павла, обернулись и дети, и взрослые. Даня просиял, увидев стоящую в дверном проеме маму.
Белокурая девчушка, вскочила на ножки.
– Дядя Паша, ты с нами хочешь? Возьмем! Если Даня на мне жениться не передумает! – девчушка замерла, на секунду задумалась, и тут же, прищурившись, медленно повернулась к Даньке. – а если передумает, я догоню и надеру уши! И как миленький, обратно надумает!– для убедительности уперла ручки в бока.
Смешная малышка. Инна почувствовала, как губы в улыбке растягиваются. Еще она почувствовала, что спине, становится жарко. Слишком близко к ней Барановский подошел.
– Попал парень, Полинка взяла в оборот,– веселый голос Павла над ухом.
Черт. По горячей спине – прохладные мурашки волной. Дожила. Губы сохнут от ощущения дыхания Барановского в затылок. Что ж такое! Четыре года смотреть ни кого не могла, любое поползновение представителей противоположного пола полезть с ухаживаниями, на корню обрубала, а тут... Мурашками покрываюсь!
Инна на себя разозлилась, но с места почему-то не сдвинулась. Не отстранилась от близко подошедшего Барановского. Продолжая улыбаться, перевела взгляд с девчушки, на сына.
А Даня, с серьезным видом поднялся с ковра и встал напротив подбоченившейся малышки.
– Не передумаю. Сказал женюсь, значит – женюсь!
– Ну тогда ладно, не надеру уши,– пропела девочка, ручки с боков убрала.
Схватила Даню под локоть, потянула на себя.
– Мы рисовать собирались, пошли рисовать.
– Мам, мы пока не ходим уходить, мы порисуем с Полиной,– крикнул сын, и забавная парочка направилась к столику.
Нянечка, та, что худенькая с короткой стрижкой – раскрыла коробки с красками, поставила перед альбомами.
Вторая няня – пухленькая, длинноволосая – лавируя между разбросанными по ковру игрушками, пробралась к Инне.
– Инна Сергеевна, малыши порисуют, потом у нас полдник по плану, на полдник – запеканка творожная с молочной подливой, сдобные булочки и кисель из черной смородины. После полдника, мы полепим из глины, мультфильм посмотрим, а там и ужин уже.
Не забирайте Данилу, оставьте с нами – часика на три. Ему здесь нравится.
– Три часа. Ну хорошо, успею подбить отчеты по результатам проверок, если что, вы звоните, я буду здесь, на территории, у себя в коттедже, отлучаться больше не планирую. – проговорила, и подумала, да что чёрт возьми со мной? Откуда такое многословие сбивчивое? Разучилась четко формулировать мысли?
– Даня, я ухожу! Пока, Полиночка! – выкрикнула и резко развернувшись, практически уткнулась в Барановского.
Он почему-то не посторонился, тоже что ли к месту прирос, как она минуту назад. Обошла его боком, спину выпрямила, и пошагала к выходу.
Павел догнал, распахнул перед ней дверь.
– Инна, ты обедала?– спросил.
– Нет. В доме фруктов полно, и печенье есть, перекушу.– ответила, глядя под ноги.
Мороз заметно усилился, щеки и нос щипнуло, стоило только на воздух выйти. Инна надела на голову капюшон, сунула руки в карманы.
Павел, даже не удосужился застегнуть куртку – закаленный. Шея открыта....простудится.
– Я передала Николаю твой шарф.
– Николай мне его принес. Шарф у Дани. Няни выводили ребенка на прогулку, а ветер сильный поднялся, я у Самохиных экспроприировал теплые штаны, длинноваты для Дани, но мы подвернули и ничего получилось. Шарфом шею ему замотал. Мы с Данилой договорились: вечером вместе будет стоять на воротах, ни одна шайба мимо не пролетит. – будничным тоном поведал идущий рядом Павел.
Инна переваривала услышанное.
Павел достал телефон, нажал на вызов, приложил к уху.
– Это Барановский, я оставлял предзаказ. Готов? Спасибо. В коттедж Инны Сергеевны доставьте. Да – да, и рыбу, и мясо, и птицу. Да, сервировка и приборы – на две персоны. Ждем.
Договорил, трубку вернул в карман, покосился на Инну.
– Наглый я, да? Каюсь – наглый. Но всё равно накормлю тебя обедом, возражать бесполезно. Нет. Пожалуй, я не наглый – настойчивый..
С проявляющими наглость и настойчивость, Инна разбираться научилась. Не составляет большого труда отделаться от наглеца настойчивого.
От Павла Барановского, отделываться не хочется, чего уж тут.
Может от того, что никто до него, в шарфы ее сына не укутывал, ей Монклер не покупал, чтоб не замерзла, а не для чего то еще.
А может не хочется отделываться, потому что общество Павла ей приятно. А раз приятно, к чему отказываться от совместного обеда? Это же просто обед.
И всё же она стушевалась, когда Барановский помог ей избавиться от верхней одежды, и по хозяйски порывшись в обувной полке, нашел подходящие для себя, новые мохнатые шлепанцы. Будто кто-то заранее знал, что к ней зайдет гость с большим размером ноги.
Ересь какая-то в голову полезла, о соотношении размера обуви, с размерами некоторых органов....
Ересь отогнала, прикусила губу, чтоб не хихикнуть глупо. Над собой.
Чтоб, подумал про нее Барановский, если бы умел читать мысли?
– Вы... Ты располагайся, я руки помою и присоединюсь,– пробормотала махнув рукой на вход в гостиную.
– Инна, мне вполне достаточно стейка, я девушками не обедаю. Расслабься, а то у тебя такой вид, будто в каннибализме меня подозреваешь. – нараспев проговорил Павел, посмотрел на свои ноги обутые в мохнатые шлепанцы и качнувшись с мыска на пятку, весело добавил,– людоеды не носят таких тапок.
Инна убежала в ванную. Умыться холодной водой, понадобилось срочно – щеки начали гореть, непонятно с чего. Умывалась, и ворчала на себя. Что за суетливость, чёрт побери? Веду себя как малолетка.
Пока умывалась, принесли обед – целую гору еды. Помимо еды, на белоснежную скатерть, покрывающую поверхность стола, поставили бутылку шампанского в серебряном ведерке. Два бокала и две белых свечи.
– Я не употребляю алкоголь в рабочее время. Верните шампанское и свечи назад.– попросила Павла, усаживаясь в кресло, напротив него.
– Не верну. Хоть и не заказывал. Мы его по окончании рабочего времени употребим. На ужин.
Инна спохватилась, вспомнила, про Евгеньевича. Сама же настаивала, чтобы в ресторане обедал с ними, и в ресторан не пошла.
Вскочила с кресла, достала из сумочки телефон, набрала номер водителя.
– Андрей Евгеньевич, по поводу обеда...
– Не переживай Сергеевна, меня уже покормили!– бодрым голосом, сообщил Евгеньевич, перебив.
– Инн, что ты будешь, мясо или рыбу? Запеченная форель, с пшеном в пармезановом молочке, выглядит весьма аппетитно. – отодвинув в сторонку свечу, Павел поставил перед Инной две тарелки: с форелью, и с каким-то мясом, политым сливочным соусом и посыпанным кедровыми орехами.
Морс налил из кувшина, подставил к тарелкам. Подвинул поближе корзиночку с хлебом.
Не привыкла она к таким ухаживаниям. А если уж быть до конца честной, она ни к каким ухаживаниям не привыкла. Нельзя привыкнуть к тому, чего нет и не было....
Ели молча. Возможно, Павел понял, что у Инны в душе раздрай и она вот сейчас, не в состоянии поддерживать легкую беседу. Мозги потекли. И она из-за этого, на себя обозлилась. Покончив с форелью, вдруг ни с того, ни с сего, брякнула Барановскому:
– Ты сегодня целый день занимаешься благотворительностью. В отношении нас с Данькой. Спасибо тебе, но жалеть нас не стоит, все нормально у нас. Мы справляемся.
Барановский поднялся, двинув кресло, обошел стол.... Внимательно на нее глядя.
Чёрт его знает, как получилось, Инна как под гипнозом поднялась следом, шагнула к нему.
Он поцеловал ее, и целовал долго и со вкусом. Она кажется даже тонко застонала – никто не целовал ее лет двести, или триста...
Она сама стаскивала с него свитер, сама... Очень быстро они оказались на ковре, потом на диване, потом в ее спальне, потом в душевой кабине вдвоем.
Почти никаких слов. Одно громаднейшее чувственное изумление.
Что я творю? Неужели это я? Когда успела стать настолько распущенной?
Не было у нее мужчин, кроме.... Трофимова. Нет, она не ставила себе целью, после расставания хранить ему верность, просто как-то не было и все. А теперь она с упоением занимается любовью с человеком, с которым только сегодня познакомилась, пусть и виделись на дурацкой свадьбе – это не в счёт.
Изумление было. Сожаления о содеянном – не было.
Оторвались друг от друга, только потому, что через двадцать минут, нужно было забрать Даню...
9
Сияющий от счастья Данька, расставив руки в стороны сколзит на коньках. Самостоятельно. Пусть и не очень уверенно. Под одобрительные возгласы Павла и многочисленного семейства Самохиных, двух близнецов – лет восьми – Максима и Егора, их старшего братика Мити, малышки Полинки, их мамы – смешливой симпатичной блондинки Веры, и главы семейства, высокого, крупного мужчины – Дмитрия Самохина.
Главу семейства, Инна узнала, он периодически мелькает в новостях – как участник различных экономических форумов один из крупнейших игроков, на финансовом рынке.
Господи боже мой, и этого крупнейшего игрока, Павел Барановский, отправил в торговый центр,мне за курткой.
Кто же тогда Барановский, если с Самохиным, запросто так? Н-да. Я понятия не имею, кто он, зато, разгуливаю в оплаченной им парке от дико дорогого бренда, мой сын учится кататься на коньках, им купленных, и главное – я успела с ним переспать. С человеком, о котором ничего не знаю. И никаких угрызений совести. По крайней мере пока. Инна думает, и не сводит глаз со счастливого сынишки.
Чуть не упал! Уф! Удержался, скользит дальше.
Маленькая Полинка рванулась на лед.
– Даня! Я тебя за ручку возьму, чтоб не падал!
Папа Самохин перехватил дочку.
– Возьмешь обязательно, только чуточку позже. Даниле – мастеру, сейчас лучше не мешать!
– Я не мешать, я помочь! Пап! Мы с Даней когда вырастем – поженимся! – сообщает малышка, пытаясь освободиться из рук отца.
– Обязательно поженимся! И всех заберем к себе! – подтверждает Данила и всё-таки плюхается на попу.
– Я же говорила, нужно за ручку, отпусти пап! – Полинка извернулась, и вот уже катит по льду к Даниле.
Павел подоспел, поднял ребенка, поставил на ножки.
– Больно Дань?– спросил участливо.
– Нет, мне совсем не больно, я не сильно ударился! – заверяет Данила и решительно оттолкнувшись, движется вперед. Навстречу Полинке.
Спустя минуту, смешная парочка держась за руки, покатилась вдоль бортика залитой под каток баскетбольной площадки. Удивительно. Данька скользит по льду – гораздо увереннее.
– Молодец! Молодец Даня – спинку ровней, молодец! – похвалил Павел, проследив за движением парочки.
Мороз ощутимый, но легкий, редкий снежок – на землю спускается. Мерцают, переливаются снежинки – в свете фонарей освещающих импровизированный каток. Ветер убрался в свою берлогу. Как же все замечательно! Все замечательно: Данькина нехитрая детская радость, взгляды Павла, задерживающиеся на ее губах...
И никакой ледяной крошки в желудке. Растаяла и испарилась. Вернемся домой, буду вспоминать только приятные моменты с поездкой связанные. Неприятные из головы выброшу. Да пожалуй – уже выбросила.
Из задумчивости, Инну выдернул легкий толчок в плечо. Вера Самохина встала рядом.
– Инн. Не обидишься, если я Пашку клюшкой по голове стукну? Несильно.– тихонько спросила.
– Чем заслужил?– поинтересовалась Вере в тон.
– Третий год с ним знакомы. С Пашкой. Близко знакомы. Какого лешего он скрывал от нас, тебя и вашего сынулю? – огорошила Вера.
Инна, считала, что научилась не теряться в любых ситуациях. А тут, удивилась и растерялась.
– Мы с Павлом только сегодня познакомились. Вернее, мы уже виделись вскользь – на моей свадьбе. Даня к Павлу, не имеет никакого отношения. – ответила сбивчиво, что ей несвойственно.
– Извини за бестактность. Удивительно. Твой малыш – просто Пашкина копия. Бывает же.... А Пашка мужик отличный. – Госпожа Самохина загадочно улыбнулась и подмигнула.
Хороший вечер, потек своим чередом. С игрой в хоккей не сложилось – малыши путались под ногами. Но вроде никто не расстроился: старшие дети Самохиных, без клюшек и шайбы, покатались вместе с Полинкой и Данькой на коньках.
Потом, все дружно отправились ужинать, а после ужина, как вышли из ресторана, осоловевший Даня запросился домой.
Попрощалась с Самохиными, Павел коробку с коньками и клюшку передал Инне, а сам поднял ее сына на руки. И понес.
Уставший Данька, обхватил шею Бараноского. Прижался к нему доверчиво. И за всю дорогу от ресторана до коттеджа, не задал ни одного вопроса.
Зато когда Павел занес полусонного Даню в дом, Даня пробормотал:
– Ты мою маму, научишь на коньках кататься? Будем вместе ходить на каток: мама, ты и я. Вместе здорово. Мне понравилось....
– Я обязательно научусь, и мы с тобой покатаемся,– торопливо ответила Инна.
Побоялась, что Павел из вежливости пообещает Даньке то, чего естественно никогда не случится. Она старалась оградить своего сына от пустых обещаний.
В памяти снова всплыла картинка с удаляющимся Трофимовым. Хорошо, что не успел ничего наобещать ребенку. В порыве, пока интересовался им. – до потопа.
Павел поставил Даню на пол, собрался что-то сказать, и в этот момент, у него зазвонил телефон. Вытащил из кармана трубку, посмотрел на определитель, слегка нахмурился, вызов принял.
– Да Егор, что-то срочное? Да. Не вовремя. Какая просьба? Ну они у тебя всегда жизненно важные. Повиси секунду!
Оторвал трубку от уха, посмотрел на Инну.
– Я не надолго, поговорю не стесняясь в выражениях и вернусь.– сказал и быстро вышел из дома наружу.
Вот и закончился хороший вечер. Почему-то мелькнула у Инны мысль.
Даня потер кулачками глаза и забормотал:
– И Павла возьмем на каток, и Полину с мальчиками. И мультфильм будем вместе смотреть, и пиццу после мультфильма есть будем.– бормотал сонный сын, упрямо отказывался от помощи – сам снимал сапожки, разматывал шарф, курточку стягивал.
– Дань, наберем ванну или обойдемся душем?– спросила сына, чтобы отвлечь от грандиозных планов.
– Хочется ванну. Обойдемся душем. А лучше -сразу спать,– вздохнул ребенок.
– Ну и ладно, утром помоемся,– согласилась Инна и повела сыночка в отведенную ему спальню.
Данька засопел едва коснувшись подушки. Инна поцеловала его в щечку, включила светильник – ночник и потихоньку выскользнула из комнаты.
Барановский вернулся. Дожидался в гостиной. Сидел в кресле, крутил в руках зажигалку. Поднялся, как только Инна вошла.
– Уснул?– спросил подойдя к ней близко.
– Спит. Я смотрю, ты зажигалку раздобыл. Может быть зажжем свечи? Откроем шампанское, не пропадать же добру, раз уж принесли. – предложила изумляясь собственной решительности.
Павел какое-то время, молча вглядывался в ее лицо. А потом заговорил.
– Не получится к сожалению, ждал тебя чтобы попрощаться. Я вынужден сорваться в Москву. Спасибо тебе за сегодняшний день. Он был великолепен. Я рад, что этот день в моей жизни случился. Мне с тобой было очень хорошо. Остальное не важно. Я надеюсь, что мы не последний раз виделись. Черт! Не могу не сказать, раз просили.....Егор просил. Подтвердить, что с Вероникой, он действительно расстался. Подтверждаю. До свидания Инн.
Он натянуто улыбнулся и направился к выходу. Она не пошла его провожать...
Какое-то время она сидела в кресле, положив на коленки руки. Смотрела в пространство.
Уже не крошка – холодные речные камни набились в желудок, и заворочались налезая друг на друга.
Да не рассчитывала она на продолжение: понимала, что все закончится. Правда думала, что закончится завтра. Закончилось сегодня, резко и невнятно.
Небольшая интрижка во время командировки. Коньки и Монклер в подарок.... Боже ты мой, какая же я дура...
Настоящий мужик, не мокрица... Не про тебя настоящие мужики. Ладно. Я и правда не рассчитывала, ни на какие продолжения, не рисовала в голове сказку о принце на белом коне, прискакавшего на берег Волги спасать заколдованную принцессу. И ее сына. Да и какая из меня принцесса. Забываем от инциденте, продолжаем жить.
Выдрала себя из удобного мягкого кресла, прошла к спальне сына, осторожно приоткрыла дверь.
Данька сопел, чему-то во сне улыбаясь. Полюбовалась на свое спящее счастье, дверь тихонько прикрыла, отправилась в ванную.
Открыла на всю кран, вода мерно и сильно хлынула в громадную голубую ванну, отошла к зеркалу, разделась перед ним, сбросила на пол одежду и долго рассматривала свое отражение. Рассматривала выискивая изъяны и недостатки, и не находила.
Ровная кожа, длинные ноги, впалый живот, грудь в полном порядке.
Обозлившись, что время на всякую ерунду тратит, вместо того чтоб чем нибудь полезным заняться, к примеру – отчеты подбить, отлипла от зеркала, воду льющуюся в ванну выключила и встала под душ.
Помылась быстро в процессе мытья, вспоминая: куда положила сумку с ноутбуком?
Кажется где-то в гостиной бросила, но это неточно.
Не вытираясь закуталась в белый махровый халат, вышла из ванной...и услышала негромкий хлопок со стороны холла. Будто кто-то входной дверью хлопнул.
Я же ее не закрыла за Барановским! Идиотка! Данька... Испугают ребенка! Мой сын в опасности!
Путаясь в длинном халате, понеслась в гостиную. Схватила хоккейную клюшку, с клюшкой в руках побежала по темному коридору, в темный холл.
Мужской силуэт копошился над обувной полкой. Подскочила и не раздумывая хрястнула клюшкой по плечу! Молча. Силуэт вздрогнул от неожиданности и выпрямился. Занесла руку для повторного удара...
– Испугалась? Прости – это я, не бойся моя хорошая. Инн, прости меня за испорченный вечер, за то что повел себя по идиотски, если хочешь – еще раз ударь, прости...
Шептал развернувшийся к ней Барановский...
– Где здесь освещение включается? – вслух подумала Инна.
Нежданный гость, шагнул к стене, шелкнул выключателем – холл залил мягкий свет потолочных светильников..
И тут же, раздался топот детских ножек. Данька в холл выбежал. Уставился на хоккейную клюшку.
