Текст книги "Непредвиденные обстоятельства (СИ)"
Автор книги: Анна Баскова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Александра Вершинина, назначила встречу на Ново Басманной, Инна настроила навигатор и под его руководством, довольно быстро до нужного места доехала. По указанному адресу, расположилось желтое двухэтажное здание начала прошлого века, смотрящее окнами на сквер, и памятник Лермонтову.
Кажется именно это сквер в стародавние времена, был известен как биржа сезонных рабочих, съезжавшихся в Москву с окрестных деревень и волостей на заработки.
Впрочем, не важно.
Припарковав малолитражку на свободное место для парковки, Инна помогла Даньке выбраться из машины и крепко держа за руку, вертевшего головой ребенка, направилась с ним ко входу в желтый особняк. Вошли в просторных вестибюль: блестящий металлический турникет безжизненно опущен, вокруг ни души. Неразборчивые голоса, доносились откуда то из глубины здания. Кажется там ожесточенно спорили.
– Мам, посмотри какой пол сверкающий! Нельзя такой дома сделать? Я попробую на коньках прокатиться!
Инна стянула с сынишки шапочку, расстегнула курточку, после, достала из сумочки телефон, нажала на вызов номера Александры Вершининой.
Трубку Александра взяла мгновенно.
– Добрый день, мы на месте.– сказала Инна.
– Уже бегу встречать!– услышала ответ.
Не прошло и минуты, как из правого крыла, выпорхнула красивая темноволосая девушка. Совсем молоденькая, Инна представляла себе Александру немого старше.
Улыбалась возможная будущая работодательница радушно, как старым знакомым, которых действительно приятно видеть.
– Инна, снимите курточку уважаемому эксперту по игрушкам – у нас тепло. Идёмте скорей, только не пугайтесь: ремонт два дня, как закончился: отмыть помещения успели, половину мебели не распаковали!
Вот так. Безо всякого официоза.
Курточку Данька стянул сам. Александра взяла Инниного сына за ручку и повела по широкому коридору.
– Как зовут уважаемого эксперта?– спросила у малыша.
– Данила. Бабушка зачем-то Даниилом называет, мама – Даней. Вы мне нравитесь.– серьезно ответил Иннин сынок.
Снова послышались голоса, – уже более отчетливо, долетали они, как Инна поняла: из приоткрытой двери в конце коридора.
– Филькина грамота твое разрешение! Не дадут тебе строить в водоохранной зоне, вот увидишь!– прогремел женский бас.
– Людочка! Ты у нас специалист во всех отраслях! Можно подумать, – я первый яхт клуб строю!– парировал мужской баритон.
– Законодательство почитай – умник! Мне не веришь – давай позвоню Андрею, у него спроси! Оладий горелый, не могу позвонить! Суд у него сейчас идет!
– Куда идет? Мама, куда пошла папина суть? – раздался детский мальчишеский голосок.
Данька навострил уши.
– Кирюха! Суд, а не суть. Не делай маме мозги! Папа у тебя кто? Юрист. Юристы в суды ходят, понял?.– снова женский бас, но уже добродушный.
– Понял. Суть и папа ходят в суд! – ответил, тот же детский задорный голосок.
– Ни деяй мозги. Маме. И папе. Мне сдеяй! – залепетал второй детский голосок, принадлежащий судя по всему, малычику помладше.
– Коллеги твои, еще одни эксперты по игрушкам – Кирилл и Максим Коромысловы. – сообщила Александра, распахивая дверь, и пропуская вперед Даню.
Инна шагнула следом за сыном.
В светлом просторном помешении, из предметов мебели имелся лишь овальный стол ярко голубого цвета и кресла с высокими спинками, обтянутые синим бархатом, вокруг стола расставленные.
На одном из кресел сидел весьма симпатичный парень – лет тридцати, одетый в свободную серую толстовку и черные джинсы, еще одно кресло занимала молодая женщина – слегка за тридцать, довольно крупная, но не толстая, со здоровым румянцем на пухлых щеках. Таких обычно называют – кровь с молоком.
Треть помещения – застелена мягкими матами – на матах кувыркаются два мальчика, один – приблизительно Данькиного возраста, второй – неверное на год младше. За матами, вдоль стены – неимоверное количество коробок со всевозможными детскими игрушками. Мальчики подскочили, бегут к Дане.
Привет! Мы тебя ждем, игрушки не распаковываем! тетя Саша сказала: что понравится, можно забрать домой! Насовсем! Давай распаковывать, пока пиццу не привезли! Ты любишь пиццу? После пиццы, мама даст нам пирожных, мы по дороге купили, много! – выкрикивал на бегу старший мальчик.
– Пивет, игать будем? – деловито поинтересовался младшенький.
Парень в серой толстовке, поднялся с кресла, подошел к Инне, помог ей освободиться от пальто.
– Игнат Вершинин, владелец и генеральный директор компании, пригласившей вас к сотрудничеству, – представился ободряюще улыбнувшись.
Румяная женщина, тоже не осталась сидеть на месте, вышла из -за стола.
– Я Людмила – зам по хозяйственной части. Вместе будем работать, если согласишься вступить в должность, а ты согласишься, с чего не согласиться: команда отличная, оклад более чем приличный, я подглядела в подготовленном для тебя контракте. Правда я с семьей улетаю вечерним рейсом: на родину, родителей проведать – юбилей у мамаши. Вернусь через пять дней, – поведала оттеснив Игната Вершинина в сторону.
– Если моя кандидатура устроит, я соглашусь. – проговорила Инна.
После были недолгие переговоры с Игнатом, затем подписание документов, потом, привезлм пиццу. Инна хотела забрать разыгравшегося с мальчиками Даню и уехать, но никто их не отпустил, усадили вместе со всеми за стол.
Завтра ей предстоит первая командировка. С одобрения руководства, Даньку она возьмет с собой. Потрясающе. Все потрясающе. Включая оклад....
Хмурое февральское утро, нехотя вползало в город.
Инна поставила тарелку с омлетом, перед клюющим носом Данькой.
– Нужно позавтракать сынок, нам долго придется ехать.
Сын кивнул и принялся ковырялся в омлете вилкой. Не выспался. На сонного птенца похож. Инна сонных птенцов вблизи не видела, но в воображении, они выглядят так же трогательно, как ее Даня сейчас.
Да если бы было с кем ребенка оставить, разве она потащила бы его за двести километров? Нет конечно. Однозначно нет. Обычно, если возникала необходимость за Данькой присмотреть, Инну выручала соседка Надя, мама смешных семилетних девчонок – близняшек. Инна доверяла ей сына, благодаря Наде она смогла выйти из декрета, когда Даньке всего полгода было. Вызвалась тогда Надежда стать Даниной няней, за в общем-то символическую оплату.
К сожалению, Надя в отъезде, вернется в воскресение вечером. Есть еще вариант: последнее время мама вдруг начала изъявлять желание с внуком посидеть, на прошлой неделе Инна оставляла с ней Даньку на пару часов.
Может рискнуть, еще разок ребенка оставить с мамой? Подумала вздохнув, подлила молока в приготовленное для сына какао, и осторожно спросила:
– Дань, я не настаиваю, но может быть тебя к бабушке отвести? А вечером я вернусь, не стану оставаться до завтра, и тебя заберу?
У ребенка сон как рукой сняло. Взглядом умоляющим смотрит.
– Мам, я с тобой поеду, не надо меня к бабушке, пожалуйста. Я не хочу учить стихи про...
– Печальный демон, дух изгнанья,
Летал над грешною Землей.
И лучших дней воспоминанья,
Пред ним теснилися толпой.
Продекламировал Даня и замотал головой.
Не хочу, а бабушка ругаться опять будет. И про мужчин спрашивать!
– Про каких мужчин?– поразилась Инна.
– Про каких-то, не знаю, которые ходят к нам домой, или не ходят. Мужчины. Ночью. – пожал плечами ребенок.
Инна тяжело опустилась на стул.
То, что мама пыталась заставить трехлетнего ребенка выучить наизусть Лермонтова – непонятного для Даньки в силу возраста, Инну не особенно удивило, а вот расспросы о мужчинах.... Это что-то новое, из ряда вон выходящее. Гадость какая-то. Нужно будет серьезно поговорить с мамой. Подумала про себя, вслух сказала:
– Раз сильно хочешь со мной, значит, как и планировали – едем вместе. В автомобиле поспишь! – улыбнувшись сыну, подвинула к нему кружку с теплым какао и продолжила весело, – скоро за ними приедет большая машина, на нашей на базу отдыха не проехать, поэтому нам служебный внедорожник выделили.
Данила забыл обо всем на свете, посыпал вопросами: почему не проехать? Почему называется внедорожник, а не бездорожник? И так далее....
Без четверти восемь, пиликнул домофон.
– Инна Сергеевна, доброе утро, это Андрей Евгеньевич, ваш водитель. Машина у подъезда, откройте, я за вещами поднимусь.
– Доброе утро Андрей Евгеньевич, у нас немного вещей, сами спустим,– поприветствовав водителя, вежливо отказалась от помощи Инна.
В скором времени, мощный Геленваген, уносил их в сторону области. Данька приоткрыв рот, с любопытством осматривал просторный салон автомобиля и явно готовился засыпать вопросами Андрея Евгеньевича.
Евгеньевич, седовласый мужчина лет шестидесяти, через зеркало дальнего вида, бросал на Данилу добродушные взгляды.
Инна достала из сумки планшет.
– Дань, давай я тебе мультики включу.
– Ну зачем ребенку лишний раз глаза портить? Я ему лучше что-нибудь интересное расскажу,– вмешался водитель.
Игнат предупреждал Инну, что Евгеньевич может позволить себе некоторую фамильярность, привык так общаться с Вершиниными, за семнадцать лет, что работает в их семье, за такой долгий срок, он практически членом семьи считается.
А водитель Евгеньевич начал рассказывать:
– Места, там куда мы направляемся – необыкновенно красивые. Лес сосновый, перед ним – перелесок березовый. Березы, как тушью нарисованные, если смотреть издали, а весной в том березовом перелеске: сине – насине подснежников. Как будто небо синевы на Землю вылило.
Волга в тех краях – широкая, берег противоположный – обрывистый.
Ближайший городок – Углич. Старый городок. Есть в нем терем Дмитрия – царевича, в тереме храниться безъязыкий колокол...
– Как это безъязыкий? – заинтересованно перебил Данила.
– Играл царевич в саду, и его в том саду уб... Обидели. По городку поползли слухи, что плохо сделали маленькому царевичу, кто-то из горожан ударил в набат, и все жители городка, собрались на площади. Собрались, чтоб сказать:
– Нельзя, чтобы плакало дитя! Нельзя! Будь то дитя царевичем, или сыном крестьянским. Жителей города с площади прогнали, колоколу в наказание вырвали язык.
Чуть подальше, есть еще один интересный городок, в том городке имеется музей мыши. Каких только мышей в этом музее нет....
Под монотонный голос Евгениевича, Инна к стыду своему задремала. И проспала всю дорогу, проснулась когда Геленваген на указателе – яхт клуб "Парус", повернул.
Данька мирно сопел в детском кресле, за окнами мелькали высокие сосны.
Инна достала пудреницу, взглянула на себя в маленькое зеркальце.
Лицо от сна не опухло, к счастью. Отметила облегченно вздохнув. Пока изучала свое отражение, лес расступился, Геленваген подкатил к шлагбауму, шлагбаум поднялся вверх. Даня завозился в кресле, открыл глазки.
– Просыпайся сынок, приехали.– Инна коснулась губами нежной детской щечки.
Через заднее стекло увидела, как на территорию прилегающую к "Парусу" въезжает Лендкрузер последней модели.
Андрей Евгеньевич выгрузил из багажника Иннину дорожную сумку, Инна помогла Даньке выбраться из салона, поправила ему шапочку. Лендкрузер припарковался на соседнее парковочное место, за спиной у Инна громко хлопнула автомобильная дверца. Инна машинально обернулась...На нее в упор смотрело прошлое, Егор Трофимов. Собственной персоной....
4
– Я не рыболов. Воздержусь от рыбалки.– ровным тоном, ответил Павлу – Егор.
Закончив разговор, встал под душ, и долго стоял под теплыми струями: то прикрыв глаза подставлял струям лицо, то тупо пялясь в запотевшую стенку душевой кабины, не обращая внимания на лезущую в глаза воду.
Кравцова Инна Сергеевна. Мегера и стерва, каких свет не видывал. Но красивая.
Крутилось в голове.
В мистику Трофимов не верил, но тем не менее, было во всем этом нечто странное: вспомнил сегодня о бывшей жене, и вот пожалуйста – не исключена вероятность с ней завтра встретится. За двести километров от Москвы. Только... С ней ли, он в этой заднице Мира встретится? Может Пашка вспомнил – фамилию имя и отчество бывшей жены, и решил приколоться? Хотя, не мог он вспомнить, никто ему Инну по фамилии, имени отчеству не представлял. Да и видел ее Пашка только на свадьбе, и то – мельком, у Барановского тогда сделка крупная на грани срыва оказалась, он от телефона не отрывался, на банкете бокал за здоровье молодых выпил, и умчался в аэропорт. Сложившаяся ситуация, потребовала незамедлителного Пашкиного возвращения в Москву.
Впрочем...может – "мегера", полная тезка Инны? Вполне возможно, потому как – не подходит его бывшая под характеристику – мегера и стерва. Не подходит. Инна: услужливая, вечно старающаяся угодить... Он и тон – то повышенный от нее первый раз услышал, когда она их с Вероникой в спальне, на постели супружеской застала.
Второй раз услышал от нее повышенный, переходящий в истерику тон – в НИИ скорой помощи имени Склифасовского.
Ему тогда сообщили, что Инна потеряла ребенка, он... Нет, он не сошел с ума от горя, услышав об этой потере, удивился, что о беременности ничего не знал, это да. А ребенок.... Он детьми воспринимал уже рожденных, а никак не эмбрионов в утробе женщин. Какая к чертовой матери скорбь по потерянному? Тем более, что не планировал он заводить совместных детей с Инной.
Но поддержать её был готов, понимая, что косвенно, виновен в её состоянии. Решительно настроился поддержать, не смотря на то, что из больничного бокса, выставила. Правда не сложилось с поддержкой. Вероника позвонила, спросила: дорогой, какие планы на сегодняшний вечер?
– Еще не знаю, я в Склифе, Инна попала в ДТП.
– Что-то серьезное?– равнодушно поинтересовалась Ника.
– Видимых повреждений нет, состояние в принципе удовлетворительное...
– Егор! Ты конечно можешь оставаться в Склифе. В качестве сиделки. Но учти. Если в течении часа ко мне не приедешь, больше меня в твоей жизни не будет. Определялся Трофимов. Прямо сейчас определялся – она, или я. Да. Я ставлю тебя перед выбором.
Егор?
– Через полчаса буду у тебя. – ответил он, и направился к машине.
Вероника права, нечего мне здесь делать. Чем я смогу утешить Инну? Ничем. Тем паче, видеть она меня не хочет, видимых повреждений и угрозы жизни нет, находится под присмотром медиков. Выйдет из больницы, закроем на хрен эту страницу, пожелала признать брак не действительным, что ж – выполню желание. На этом все. Мысленно рассуждал, пока шел до автомобиля.
Ближе к вечеру, они с Вероникой уехали за город. Провели там два сумасшедших дня. По возвращению он предпринял попытку позвонить Инне. Безрезультатную. Дозвонился в справочную Склифа, там сообщили, что данная пациентка выписалась и покинула медучреждение.
Через пару дней, юристы Егора, взяли в работу, и довольно быстро – добились признания брака Егора Трофимова и Инны Кравцовой, недействительным. На первом же судебном заседании добились.
Черт! Да какого же хера я в этом во все копаюсь? Было и было. Быльем поросло. Мрачно подумал Егор, не вытираясь накинул на себя банных халат и отправился спать. В гостевую спальню. В ту самую, в которой от бывшей жены закрывался. Теперь закрывается от Вероники. Насмешка судьбы, мать вашу!
Как только рухнул на кровать, в дверь заскреблась Вероника.
– Милый не дури! Впусти меня! Прости дорогой, я наговорила глупостей!
– Отвали! Мне рано вставать!– рявкнул разъяренно.
Кретинка. Замуж она за меня в конце апреля собралась. Уже бегу жениться, теряя тапки. Госзаказы она меня обеспечила. Обеспечивальщица хренова. Госзаказы для меня Пашка организовал. Уступил, те которые ему самому не особенно интересны были. Я как придурок, похвастался выходом на новый уровень Веронике.
Возмущенный Трофимов, недолго поворочался и забылся тревожным сном.
Проснулся ни свет, ни заря – без будильника. Голова раскалывалась. Побрел на кухню, нажал на кнопку кофе – машины, выпил залпом двойной эспрессо.
Голова разболелась еще сильней.
Грёбаный Экибастуз! Никакого обезболивающего нет в доме! Злился порывшись в коробке с витаминами.
В семь утра, растолкал Веронику.
– Я уезжаю. Вернусь в воскресение ближе к восьми вечера. Чтобы духу твоего к этому времени в моей квартире не было. Ключ – карту, оставишь на ресепшн. Если не сделаешь, как тебе сказано, учти: заявлю, что украла у меня крупную сумму денег. Я не шучу.
– Куда ты собрался? Егор, не дури.– бормотала сонная Ника.
Трофимов не удостоил ее ответом.
Ровно в семь тридцать, позвонил пунктуальный Павел Барановский.
– Трофим, я не буду заезжать на территорию комплекса, жду возле шлагбаума,– сообщил привычно бодрым голосом.
Ещё бы ему не бодриться, за ним нехилый клан Барановских стоит. Пашку такие проблемы, как у меня не коснутся. – пробубнил себе под нос, отбив вызов.
Жилище свое, покидал торопливо.
– Трофим, у тебя видок, как будто из плена вырвался,– хохотнул Пашка, взглянув на запрыгнувшего в Лендкрузер Егора.
– Вероника без предупреждения заявилась. Останется до воскресения. И голова на куски раскалывается,– буркнул Егор.
Павел многозначительно ухмыльнулся.
– Мне к маминой домработнице заскочить нужно, пакет с продуктами передать: простудилась женщина. У нее любимое блюдо – кислые щи. Постоянно имеются в наличии, попросим, чтоб тебя болезного угостила: похмельный синдром сие блюдо, снимает как рукой. – проговорил, повернул ключ в замке зажигания, плавно тронул внедорожник с места.
Из Москвы они выбрались позже запланированного. Кислые щи, действительно помогли – головная боль отступила.
Всю дорогу до Угличского района, Егор смотрел какой-то тупой сериал. Оторвался от айфона когда к яхт-клубу подъехали. Трофимов забросил трубку в карман куртки.... Из Геленвагена перед ними заехавшего на территорию яхт– клуба, вышел седовласый пожилой мужик, открыл заднюю левую пассажирскую дверцу.... Из Гелика вышла... Инна. Она! Протянула с салон руки, помогла выбраться из машины ребенку. Мальчику маленькому. Седой мужик вытащил из багажника большую дорожную сумку.
Пашка припарковал Лендкрузер рядом с Геликом. Егор рывком отстегнул ремень, выскочил из автомобиля, неудачно громко хлопнув дверью.
Инна не выпуская руки ребенка, обернулась. Скользнула по Егору равнодушным взглядом, сдержанно кивнула, и снова отвернулась.
– Инна Сергеевна, вещи в апартаменты относить? – спросил седой мужчина.
– В апартаменты, Андрей Евгеньевич. – спокойно ответила Инна
Пошла не оборачиваясь. Спина прямая, но не напряженная, походка – уверенная. Ребенок что-то ей говорил и вертел по сторонам головой.
Как она не споткнулась, увидев бывшего мужа, на расстоянии вытянутой руки? Как на ногах удержалась?
Память. Коварная, злая память. Гонишь от себя ненужные, горькие воспоминания, а они дожидаются где-то рядом, чтоб при случае захлестнуть ледяной волной.
На короткое мгновение, Инна почувствовала себя кроликом, брошенным в клетку к удаву. Это тоже проделки памяти: напомнило подсознание, как она себя чувствовала рядом с Егором Трофимовым, в той, прошлой жизни. Совместной с ним жизни, однажды превратившейся в кошмарный сон.
Никто не заметил, Инниной секундной слабости. Научилась она, эмоции не выставлять на показ. Равнодушно кивнула бывшему мужу, Данькину ладошку слегка пожала, и пошла вслед за Евгеньевичем по мощеной дорожке, к двухэтажному рубленому дому.
– Мам, смотри, вон там – снег! И еще вон там – кучка! Ух ты! Сколько шишек! Мам, мам, на дереве – белка! Как на картинке, помнишь ты мне показывала? Мы ее угостим орехами? Белки кроме орехов, что еще едят? А если лиса придет, она белку поймает? А зайцы здесь есть? – без умолку тараторил Данька.
– Трофим, подожди, это же...– долетел до Инниных ушей, незнакомый мужской голос.
– Да, ты не ошибся – это она. Гонору через край. Откуда только набралась, гонору. Но, похорошела. Нереально похорошела.– голос бывшего, будто охрипший..
Захотелось обернуться и сказать какую-нибудь гадость. Если б не Данька и Евгеньевич, возможно Инна бы так и сделала. Возможно, но не факт.
Терять лицо из-за Трофимова больше не стану. Не стану, как бы сердце не прошивало иглой. Господи. Как продержаться и отработать без косяков? Ну зачем, почему именно сейчас, сюда принесло бывшего? Данька похоже никак его не заинтересовал. Я справлюсь. Обязана справиться. Твердила про себя, умудряясь отвечать на вопросы сына.
Из дверей небольшого, окрашенного в белый цвет здания, судя по всему – административного, выскочил высокий, худощавый парень, одетый не по погоде – в свитер и джинсы.
Парень помахал рукой Трофимову или тому, кто с ним приехал, и торопливым шагом, пошагал на встречу Инне.
– Здравствуйте! Я Николай, местный управляющий. Инна Сергеевна! Игнат распорядился подготовить для вас ВИП апартаменты, мы подготовили: сауну включили, бак заполнили, меню для заказа обеда и ужина, на журнальном столике в гостиной. Завтрак на наше усмотрение приготовлен, официант ждет отмашки, чтоб подать его в апартаменты, стол сервирован на две персоны. Перекусите с дороги. Еще, Игнат просил передать, чтобы вы сильно не напрягались: отдохнете, поимеете представление о качестве сервиса! – радостно скалясь, тараторил местный управляющий. Совсем молодой, как при ближайшем рассмотрении выяснилось – лет двадцати с небольшим.
Возможность отсидеться в апартаментах, примеряя на себя сервис, поманила, как протянутая утопающему соломина. Усилием воли, Инна переборола искушение.
– От завтрака не откажемся. Будте добры, накрыть в общем зале. На троих. Андрей Евгеньевич с нами позавтракает. Обедать и ужинать, он также будет с нами. – негромко, но твердо сказала Инна.
– Инна Сергеевна, я в столовой для персонала перекушу, – принялся возражать водитель, – ни к чему, нарушать субординацию.
– Вот и не нарушайте. Просто делайте, то, что я говорю.– ответила улыбнувшись краешками губ.
– Чуть не забыл! В игровой комнате мальчика ждет няня. Две. Чтоб наверняка. Извините, волнуюсь.– вклинился управляющий Николай.
– Чтоб наверняка. Логично. Не волнуйтесь Николай, я не кусаюсь.– заверила Инна, освободив Данькину ладошку – они подошли к ступеням, ведущим в выделенный им с сыном коттедж.
Николай промычал, что-то нечленораздельное. Усомнился похоже в Иннином заверении.
– Сумку в холле оставлю и пойду поздороваюсь с коллегами. Инна Сергеевна, если вы не против, я не останусь в яхт – клубе ночевать, у меня тут недалеко хорошие знакомые живут, поеду к ним на ночь. Обещал.
– Есть вероятность, что я за один день справлюсь, в этом случае, мы вечером вернемся в Москву. Ну, а если не успею за день, тогда конечно, навестите знакомых. – проговорила Инна.
Евгеньевич кивнул, перебросил дорожную сумку из одной руки в другую, начал подниматься по ступеням, Данька высоко задирая ноги, кряхтя карабкался за ним. Управляющий Николай, пропустил вперед Инну...
– Инна, ты не могла бы уделить мне несколько минут?– раздалось за спиной.
Трофимов догнал. Зачем-то....
В области сердца ощутимо кольнуло.
– Андрей Евгеньевич, если вас не затруднит, побудьте пять минут с Данилой. – попросила вздохнув.
– Не проблема.– коротко бросил Евгеньевич.
Инна дождалась, когда сын, Евгеньевич и Николай – управляющий, в дом войдут и дверь за собой закроют.
И только после, развернулась к Егору.
– В нашу последнюю встречу, я попросила тебя, больше мне на глаза не показываться. Много воды с тех пор утекло. Да. Я по прежнему не горю желанием с тобой общаться, но выслушаю, раз уж столкнулись. Что ты хотел, Егор?– слова давались с трудом, но звучали безразлично и холодно.
Смотрела ему в лицо и.... Отметила, что вид у него... Помятый какой-то. Побрит неаккуратно, как будто наспех брился, вокруг глаз – синева. Не выглядит Трофимов Егор счастливым человеком.
– Я продиктую тебе свой новый номер – забей в контакты. Позвони вечером, как ребенка уложишь спать, я зайду.... Поболтать по старой памяти,– заявил бывший муж, окину Инну недвусмысленным взглядом.
– Все? Больше ничего не желаешь? – усмехнулась в лицо не сводящему с нее глаз Трофимову.
– Инна, я же не в постель тебя тащу, а предлагаю посидеть за бутылкой хорошего вина. Я хочу перед тобой извиниться, понимаю: расстались не очень красиво. Но тебя и поздравить есть с чем, вижу быстро ты мне замену нашла, и ребенка заимела. Вместо нашего, потерянного.
Память. Разная у всех. У Трофимова – память старая, по старой памяти, за бутылкой хорошего вина сидят.
Иннина память коварная. И злая. Закрутила перед ней кадры кинохроники:
Семейная жизнь, трещала по швам. Отношения с Егором совсем разладились, возвращался домой далеко за полночь, спал в гостевой спальне, практически не разговаривал. В лучшем случае, цедил сквозь зубы, высказывая очередное недовольство. Инна.... Безумно боялась его потерять. Каждый вечер цепенела от ужаса, ожидая, что вот сейчас придет и скажет: я подал на развод.
Понимала, что этим все закончится и никак не могла принять как данность.
На нервах ее организм вдруг перестал принимать пищу, чтобы она не съела, все вылетало наружу. Поделилась проблемой с институтской подругой, та, настояла на визите к гастроэнтерологу.
– Вы не мой пациент девушка, вам однозначно к гинекологу,– после обследования сообщил гастроэнтеролог.
И оказался прав.
– Семь – восемь недель беременности.– уведомил женский доктор, после осмотра.
Инна испугалась. Как Егору сказать? Стопроцентно подумает, что хочу удержать его ребенком,– думала в смятении.
Ничего не придумав лучше, решила разговор отложить, и вообще, куда нибудь на пару дней исчезнуть. Исчезнуть, чтобы собраться с духом.
Укрыться на Пресненской, в своей пустующей квартире, просидеть там в одиночестве, не хотелось, позвонила подруге Рите. Напросилась к ней в гости. На два дня.
В результате, за три часа нагостилась. Неуютно в чужом доме. Распрощалась с Ритой, и отправилась на Павелецкую, в их с Егором «семейное гнездышко». Будь, что будет, нужно сказать о будущем малыше! Вроде настроила себя на разговор. Торт по дороге купила. Фруктовый, как любит Егор.
Дальше как в анекдоте. Неожиданно вернувшаяся жена... Приоткрытая дверь в спальню...
Инна застала их во всей красе. Егор и Вероника в постели. В ее, еще пока супружеской постели. На ее с любовью подобранных простынях. Роскошные черные волосы стонущей Вероники, рассыпавшиеся по подушке... Егор прикрывший глаза...
Оцепеневшая Инна, приросла к полу, на какое-то мгновение. Пока Егор не повернул голову. Инна сорвала с коробки с тортом прозрачную крышку и прицельно метнула кондитерское изделие в растерянное лицо Трофимова.
Дальше, как в тумане. Она собирала вещи, он ходил за ней замотанный во что-то рассказывал, как старался стать Инне мужем, как у него не получилось, как он любит Веронику, жизнь свою без нее не представляет.
Инна что-то выкрикивала. Что именно, уже не помнит. Зато, помнит свои сбивчивые мысли:
Зачем, он рассказывает мне, как любит свою Веронику? Зачем? Мне же больно... Зачем женился, раз так ее любит, и они одно одно целое? Я же живой человек.... Или уже не живой? Нет! Живой! Я не одна, у меня малыш будет. Ради него буду жить. А они, пусть подавятся, пусть спят на моих простынях, пусть! Проживу с малышом без Трофимова, ясное дело, что ему ребенок не нужен, а мне нужен! Я буду его любить, а он, или она, мне без разницы, будет самым счастливым малышом в Мире! Будет! Никогда не услышит, то, что Инна с детства от своей матери слышала: ты сплошное разочарование, никаких выдающихся способностей. Никогда не почувствует себя ненужным! Никогда не узнает, как это, плакать от страха снова разочаровать маму. Никогда!
Выскочив из квартиры Егора, Инна всё же разревелась. Горько. Все кончено. Навсегда кончено. Больше она в этот дом не вернется. В дом, который по факту и не был как оказалось ее домом.
Дальнейшие происходящее, память окутала серым туманом: такси, ДТП, больничная палата, Егор оказавшийся в этой палате... Инна требовала, чтобы он убирался...
Медсестра, объявившая, что Инна потеряла ребенка... Отчаяние смешанное с удивлением, как можно ребенка потерять и не почувствовать? Как?
Пожилой доктор в белом халате, не Иннин лечащий, случайно проходящий мимо, заглянувший в бокс на Иннины крики...
Егора доктор из бокса выпроводил. Тот заявил, что вернется....
Инна села в кровати и сгорбившись, раскачивалась – вперед – назад. Она обезумела кажется. Шептала беззвучно: господи, ну ладно я, его– то за что? За что так с моим ребенком? За что?
Доктор листал бумаги какие-то, и вдруг....
– Леночка! Вы тут что, с ума посходили? Читать разучились? Что значит:– «Беременность выявлена на сроке шести недель, плод крепко уцепился за стенку?» Что за формулировка? Почему написано от руки? – возмущенно заговорил доктор.
Медсестра икнула.
– Простите... Почерк неразборчивый, я прочитала – беременность выкинута... Про плод не дочитала... Выписку практикант заполнял... От руки... Там компьютер завис.. Ой мамочка! Девушка, вы не волнуйтесь, вам нельзя. С ребеночком все хорошо – уцепился... Крепко.
Инна снова рыдала. От счастья. Егор в Склифе больше не появлялся....
Да. Прокрутила память, кадры – воспоминания.
– Инн, нет желания записывать мой номер, свой продиктуй.– возвращает в реалность Трофимов.
– Уходи. Попытаешься еще раз побеспокоить, позову охрану.
Развернулась ко входу, быстро поднялась по ступенькам наверх. Оказавшись у двери, вдруг взгляд на себе чей-то почувствовала. Пристальный. Почему-то поняла, что смотрит на нее, не Трофимов ....
Потянув на себя тяжелую входную дверь, Инна не удержалась, оглянулась.
Надо же, не ошиблась: на нее в самом деле смотрели. Вернее смотрел, молодой мужчина – лет тридцати, чуть выше среднего роста, темно – русый. Стоял посреди мощеной дорожки, ведущей к административному зданию, засунув руки в карманы расстегнутой синей куртки, и внимательно смотрел. Смутно знакомый мужчина. Где-то она с ним сталкивалась. Возможно в прошлой жизни.
Инна шагнула через порог, закрыла дверь. Устало вздохнула. После короткого разговора с Егором, и навеянных этим разговором воспоминаний, осталась холодная тяжесть внутри, будто ледяной крошки наглоталась. Той крошки, что обычно от льдин откалывается, и на поверхности воды плавает, пока не растает под солнцем.
– Почему снегири? Они в снегу живут? Ворон, он кто? Брат вороны? – голосок сына, зазвенел в глубине коттеджа.
Зазвенел родной голосок, и ледяная крошка – начала таять.
Инна разулась, сняла пальто. Сунула ноги в абсолютно новые, казенные тапки – шлепанцы.
– Слушайте, а правда, ворон – это отдельная птица, или ворона, только мужского пола? Надо погуглить. – управляющий Николай изрекает.
– Будете гуглить, заодно уточните: где у пингвина колени? Не менее серьезный вопрос,– предложила Инна, войдя в гостиную.
Даня с Евгеньевичем, устроившись на кожаном диване, листали какой-то альбом. Николай подскочил с кресла.
