Текст книги "Эльф: инструкция по применению (СИ)"
Автор книги: Анна Айдарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Глава 6
Когда нельзя отказаться
Как чудесны дни, которые ты можешь проводить в стабильности и полной уверенности, что так все и будет дальше! Неделя проходила за неделей, и ничего не менялось. Прямо как в странном, диковинном сне. И орчихе казалось подчас, что все это ей снится. Ну и пусть бы так. Главное, что этот сон не походил на кошмар. И не будил какие-то неясные предчувствия. И не походил на томную предутреннюю негу…
Все время она была чем-то занята. С раннего утра хозяин требовал натаскать дров, воды и вымыть все полы. Как только в зале собирался первый десяток клиентов – надо было заступать на дежурство. Первые дни она чуть не с открытия блюла за порядком – любопытствующих посмотреть на нового вышибалу, о которой столько слухов ходило сам Бог велел, что уж там. Были и такие, кто являлся новенькую проверить. Таким, правда, иногда доводилось и уползать с проклятиями – орчиха с буянами особо не церемонилась и до критического не доводила, предпочитая предупредить, чем потом расхлебывать заварушку. Пока ей все удавалось.
Иногда она присаживалась за стол, облюбованный стариком с куриным пером. Он отказывался признавать в ней ту самую девчонку, что еще несколько дней назад в стареньком крестьянском платье приносила ему самую дешевую лепешку, принимал за нового охранника и польщенно щурился, когда оказывался в ее обществе. Все так же он посасывал свое куриное перо, отламывал по маленькому кусочку от лепешки и рассказывал одну и ту же историю.
– Я говорил ему: не трогай жемчуг. А он как лизнёт его – и всё. Замер, как моя первая жена, когда я без сапог домой пришёл. Или не жена она была… Стоит. Глаза, как тарелки, умора, да и только. Ну, я его и убил. Душа-то уже на покое. После этого он только мух ел. А я, между прочим, потом у него хвост увёл. На память.
Орчиха кивала, слушая немногословный и путанный рассказ. Изо дня в день, из раза в раз старик повторял одни и те же слова, смеялся дребезжащим старческим долгим смехом на шутках.
– Говорят, это брехня. А я скажу – как кто рассказывает. Я, к примеру, с фактами говорю, да и только!
Старик выдавал свою историю и снова погружался в свой собственный мир до тех пор, пока к нему не подсаживался кто-то еще. Тогда он снова заводил свою историю про убитого дракона, который с тех пор только мух и ел.
Орчиха не перебивала – слушала, кивала, смеялась там, где старик, по его мнению, шутил, и снова слушала. В некотором смысле это был ее ритуал: присесть за стол на пять минут, словно вернуться в некоторую, пусть и призрачную, стабильность. Мир тогда словно переставал быть сном и снова выстраивался в нечто стройное и логичное, обретал свое равновесие. А потом можно было продолжать.
Этот человек появился вечером. Появился в третий раз и опять занял тот же стол, что и накануне. Опять наблюдал за залом, то и дело останавливая свой взгляд на орчихе.
Этим вечером в трактире на удивление царило спокойствие. небывалая вещь для подобного рода места, но тем не менее. Никто не хотел вышибить соседу глаз или зуб, никто этим вечером не искал ссоры, и не мечтал о драке стенка на стенку, и не хотел опробовать новый способ метания кружек в стену. Орчиха почти расслабилась, когда почувствовала на себе пристальный взгляд.
Посетитель смотрел на неё уже не скрываясь. Выглядел он как купец: в широком кафтане, дорогих бархатных штанах, пропавших специями и дорогим маслом, даже с кольцом гильдии, с золотым кольцом! Все вроде было в порядке, все вроде бы укладывалось в картинку, но именно что вроде. Было что-то в этом посетителе такое… что-то неуловимое, что выделяло его изо всех, хотя он и очень старался не выпячивать свою инакость. Возможно, для других и получалось, только орчиха все равно поглядывала в его сторону чаще, чем в другие. От таких тихих неприятностей подчас куда больше, чем от самого шумного горлопана.
Посетитель перехватил ее взгляд и кивнул, подзывая. Орчиха подумала, оглядела зал – вроде, спокойно, – и подошла.
– Доброго вечера, мадам, – учтиво и не стараясь скрыть, а словно бы и даже нарочито выпячивая, акцент, сказал посетитель.
Девушка буркнула в ответ что-то, что при желании можно было принять и за пожелание хорошего вечера, и за «пошел к черту».
Посетитель заулыбался еще шире.
– Для вышибалы вы выглядите чересчур нежно. Но вижу, с какой опаской поглядывают на вас гости, о-ля-ля! вы меня восхищаете, мадам. Присядьте, сделайте одолжение.
Что-то удержало орчиху от грубого отказа. Что-то во взгляде этого гостя было такое, что отказать никак не получалось. Посетитель, разумеется, о своей силе знал и глаз не отводил. Улыбался, и со стороны это, наверное, даже выглядело как приятная беседа, но разве что только со стороны. Девушка села.
– Давно ищу такую, как вы. У меня есть работа для надежного воина, но при этом умного, наблюдательного и честного. Смесь в наше время редкая. Но в вас я уверен.
– Говорите.
– Сотня монет.
Девушка недоверчиво прищурилась.
– И за какую же работу столько платят? – уточнила она.
– Вы не поняли. Больше я плачу не за саму работу, а за вашу честность и умение… скажем так, правильно выбрать путь, чтобы минимизировать риски. А доставить нужно груз. Небольшой, мадам, он вас не обременит. Достаточно легкий мешочек. Вон туда, к горам. В монастырь, – посетитель неопределенно махнул рукой. – Но несмотря на всю его малость и небольшой вес – мешочек очень важный. И второе условие – доставить надо срочно. Но верхом нельзя, нет, нельзя. И по тракту напрямую тоже нельзя. Все в строжайшей тайне и в обход.
– Почему не послать с купцом? У них в обозах всегда охрана, а сделать все в строжайшей тайне не так уж и сложно, если надежный. Или гонца?
– Потому что это не посылка с орехами. А гонец, простите, не защитится, если к нему вдруг возникнет… интерес определеного рода. А на тракте интерес может быть. Да и слишком прямой путь, знаете ли, вызывает лишние вопросы. Мне нужна сила. И умение думать, когда некуда деться.
– А если я откажусь?
– Ничего страшного. Я найду кого-то другого. Но, увы, это будет уже не вы. А я вас… давно приметил. Несколько дней наблюдал. Будет несколько обидно, что вы не возьметесь за такую работу, но я переживу, – радостно улыбнулся человек, но что-то мелькнуло в его широкой улыбке такое, что заставило орчиху поежиться. «Мне не отказывают, разве ты не поняла?» – читалось в его взгляде.
– Платят как?
– Половина сейчас, – незнакомец вытащил небольшой мешочек и бросил его на стол. Мешочек тяжело звякнул. – Половина – по возвращении, если всё пройдёт гладко. Если подойти с головой, риск будет минимален, мадам, а деньги – как за максимальный. Соглашайтесь. У меня лучшие предложения на рынке.
– Значит, риск все же есть.
– Риск есть всегда. Главное – не задавать вопросов и не открывать мешок. Поверьте, я бы и сам донёс, но – купцы вызывают интерес. А вы – вызываете уважение. И почти не вызываете вопросов.
– Сопровождение?
– Нет. Только вы. А как и куда идти – я покажу. Карта останется в вашем распоряжении, мадам. Вернете после задания.
Он достал из-за пазухи свиток, перевязанный тонкой атласной ленточкой и развернул его: – Взгляните, мадам. Дорога не прямая. По тракту – нельзя. Лучше обходами. Вас могут попытаться остановить, но – вам же и решать, как реагировать. Вы не выглядите как та, кого легко допросить.
Орчиха помолчала. Потом спросила равнодушно:
– Когда выходить?
– На рассвете. Отсюда. Я встречу вас у заднего входа. Только вы и моя посылка. Буду с нетерпение ждать встречи, мадам.
Странный посетитель поднялся, бросил на стол несколько монет и вышел из трактира.
Длинный день завершился. Орчиха подмела двор, обновила солому в зале, чтоб не воняла, и поднялась к себе. светало хоть и не совсем рано, но времени оставалось не так много, а хотелось еще немного поспать.
Эльф сегодня в зале не появлялся, и была надежда, что он, как обычно, вернется только под утро.
– О, гроза кабаков и тихий ужас пьяных купцов. Что такая мрачная? – встретил ее знакомый голос. Орчиха вздохнула:
– Ухожу, – просто сказала она, стягивая пояс и доставая котомку из-под стола.
– Прямо сейчас? – Эльф приподнялся на тюфяке, на котором валялся и зажег свечу, не вставая. – Мы только начали веселиться.
– Мне предложили дело. Сопроводить груз. Ценный. Через горы. Платят много. Утром выхожу.
– Хм. А мне ты оставляешь кого гонять? Старика с пером?
– Может, хочешь место вышибалы занять? Всё равно сидишь без дела. Старика не трогай.
– Ах, как мило. Я тут душу вложил в местную экономику – и вот тебе благодарность. Ладно. А что за груз?
– Не твоё дело.
Эрель лениво созерцал ее сборы и благодушно улыбался.
– А если поконкретнее?
– Не знаю, – призналась орчиха. – Мешок запечатан. Что-то для горных монахов. Нужно просто доставить.
– Уже интересно и пахнет загадкой, – дурашливо прошептал эльф. – Ладно, мои вещи тоже собери.
– С чего это?
– С тобой пойду.
– И на кой ты мне сдался? Мне компания не нужна.
– А я тебя и не спрашивал, девчонка. Кстати, звать тебя как? Имя у тебя ведь есть?
– Догадался. Есть.
– Я в нетерпении, солнышко. Как зовут этот сгусток доброты, ума и энергии?
Нахальный напор всегда сбивал орчиху с толку. Вместо того, чтобы ответить как-нибудь так же, или огрызнуться – ну действительно, ну не его дело! – или вообще съездить легонечко по противной, ухмыляющейся роже…
– Грнаргретия, – буркнула она, запихивая в котомку свернутый плащ.
– Гр… Гнр… Нет, это невозможно. А… а, ладно. Гнара, так Гнара. Буду так тебя звать.
– Нет.
– Уже да. Я не выговорю, уж прости тупого эльфа. И называю тебя Гнара, решено. Вещи собери мои. И аккуратнее там.
– Мне не нужен в компанию балабол с острыми ушами.
– А мне не нужен тыквенный пирог, но если дают – ем. Так что не возражай, женщина. Сказал иду – значит, иду. Тебя точно спрашивать буду в последнюю очередь.
Она устало выдохнула, уже знала – спорить бесполезно. Если этот балабол ушастый что-то себе в голову вбил – так и будет, хоть мир перевернется.
– Тогда вставай на рассвете. И не отсвечивай у задней двери. По условиям я одна должна идти. И не ной в горах!
Эльф закатил глаза с видом мученика.
– Прекраснейшие песни, созданные высшей расой, это чудо называет нытьем… О, Боги! Теперь я просто обязан пойти и воспользоваться временем нашего путешествия, чтобы вбить в твою прелестную орчью головку истинные понятия о красоте! Вот увидишь, тебе ещё повезло со мной. Почти не говорю во время походов. Ну… первые два дня точно помолчу. А потом займусь твоим образованием.
Глава 7
По картам и без
Гнара аккуратно поправила лямки мешка на плече. Посылка, завёрнутая в несколько слоев кожи, перевитая пеньковой верёвкой, покрытая несколькими ярлыками, один из которых оказался с печатью императорского двора, казалась совсем лёгкой – слишком лёгкой для той таинственности, что создал вокруг нее купец. Но это её уже не касалось. Доставить, вернуться, получить деньги, и, если повезёт, получить новый заказ – вот и вся цель.
Орчиха оглянулась. Эльф так и не появился. В те несколько часов, которые ей удалось выделить для сна, она спала ну очень крепко и не слышала, когда Эрель собрался и ушел из трактира. Просто ушел. Не удосужился сказать что-то… А, может, решил, что успеет к рассвету и отправился по своим «неотложным» делам? Было бы хорошо! Ждать она все равно не может, а сопровождающего из разряда «давай я всё испорчу, чтобы потом героически исправить» не хотелось. С облегчением вздохнув, Гнара вышла за ворота.
Город только просыпался.
Влажный осенний туман стелился по мощеным центральным улицам, цеплялся за деревянные подоконники, прятался под мостами. Из лавки булочника дико аппетитно пахло тёплым тестом и маком – хлеб уже был поставлен в печи.
Торговка травами, сутулая, в платке, аккуратно развешивала пучки на железных крючках, ругаясь на кота, который пытался стащить шалфей прямо с прилавка. Рановато она сегодня, до первых покупателей еще ждать и ждать.
Возле колодца мальчишка лениво скрипел ручкой, таща на верх наполненное водой ведро, потом так же лениво переливал набранное в принесенную кадку и снова закидывал ведро в колодец. Ведро гремело, падая к воде, и мальчишка радостно прислушивался.
Пара пьяных спали прямо на скамейке у ворот казармы. Дежурный изредка поглядывал в их сторону, но не удил и не трогал.
Пожилой трактирщик подметал улицу веником из хвороста, ворча себе под нос, а из соседней кузницы несло дымом и духотой: подмастерья разжигали горн. Еще немного и раздадутся глухие удары – и город окончательно проснется, заживет своей, полной маленьких забот, жизнью.
Пока же на пустынных улицах было просторно и холодно. Гнара неторопливо шла к восточным воротам.
– Славный! – окликнул знакомый голос. – Опять к дракону направляешься?
Она обернулась. На старом ящике у стены сидел одноглазый старик. Посасывал свое куриное перышко и смотрел на неё весело, но почти безумно.
– Доброго утречка, дедушка, – поклонилась Гнара, подходя ближе.
– Я всегда тут, – кивнул старик. – А ты, значит, собралась и идёшь к самому дракону?
– Наверное, – улыбнулась она.
– Вот и хорошо, – отозвался старик. – Дракон – это теперь мух ест. А почему? Я убил. Впрочем… – он покопался в складках своего старого, перелатанного плаща, и выудил туго свёрнутый берестяной кулёчек на шнурке, – Надень-ка возьми. Тебе.
Гнара удивлённо уставилась на старика. Не ожидала.
– Что это? – спросила она, надевая лоснящийся от старости шнурок на шею.
– Спрячь, спрячь, – серьёзно сказал старик. – Чтобы глаза не ослепли. Ты поймёшь, когда увидишь.
– Спасибо, дедушка, – она поклонилась, а когда выпрямилась, старик уже не смотрел на нее – уставился куда-то не то вдаль, не то в себя, бормотал что-то и, казалось, не видел уже ничего вокруг. Гнара постояла еще немного и направилась дальше.
– Дракон, девочка, – сказал старик вслед, – Иногда он просто умеет смотреть и смеяться.
Городские ворота остались позади. Эльф так и не появился. Гнара не хотела себе признаться, но пока шла по улицам, все же надеялась, что угрозу свою он исполнит и пойдет с нею. Одной выходить было почему-то страшновато. Так далеко от дома ей заходить еще не приходилось. Да и задание… отдавало каким-то душком. Странно все это.
Ладно, одна – так одна. И не идти по тракту. Она открыла карту сверилась с местностью и решила, что свернет с основной дороги чуть подальше.
– Наконец-то, – услышала она за спиной знакомый, но крайне недовольный голос.
Эльф выглядел помятым, не выспавшимся, смотрел недовольно и ехидно и готов был сожрать весь мир. Не хуже дракона.
– Я уж подумал, ты решила проспать все свое задание. Копуша.
Гнара прищурилась:
– Ты же ушёл. Я думала – насовсем.
– Ушёл. Вернулся. Прекрасной даме ведь кто-то должен объяснить, в какой стороне восток и куда идти. А то пойдёшь сейчас в сторону моря и будешь кричать, что монастыря там нет.
– Я рассчитывала идти одна, – сухо ответила орчиха.
– О, я тебя прекрасно понимаю, – оживился эльф. – Но, увы, твоя жизнь слишком увлекательна, чтобы я её пропустил. Ну, что, миледи, в путь? Или ты ещё хочешь попить травяного настойчика со своим любимым одноглазым другом?
Она промолчала. Что тут скажешь. Пора было идти.
– Правильно, нечего по кустам шарахаться, – одобрил эльф, бодро шагая рядом. – По тракту куда удобнее да и быстрее.
– Чуть позже свернем, – буркнула Гнара. Она уже заметила на спутнике совершенно новую одежду: никаких тебе дырок и швов в самом неподходящем месте, а под теплым шерстяным плащом угадывался меч. Меч! Вчера у него не то что меча, одежды толком было – только то, в чем они с болот сбежали, а теперь…
Настроение совсем испортилось, и Гнара прибавила шагу. Эльф не отставал.
Первый день тянулся бесконечно. Гнара несколько раз порывалась свернуть с тракта, как было в условиях договора, но эльф упрямо шел по дороге. А еще не позволил ей и раза передохнуть. Даже ели они на ходу.
Из еды у орчихи были только лепешки с большим куском козьего сыра – еда простая, но сытная. У эльфа в заплечном мешке нашлось и сушеное мясо, и бурдюк со свежим молоком, которым он с энузиазом принялся поить свою спутницу, и даже мешочек с сушеным виноградом. Редкое лакомство, а главное – крайне дорогое.
– Это что? – с подозрением спросила его Гнара, разглядывая сушёные сморщенные ягоды.
– Глаза открой. Виноград. Из солнечной провинции Рианнор. Сушили на шелковом покрывале, под молитвы виноделов. Пробуй, это вкусно. Девчонкам такое всегда нравится.
Орчиха с опаской взяла одну ягоду. Пожевала. И робко взяла еще. Это действительно оказалось очень вкусно. И она совсем не обратила внимания, что Эрель почти не ел сам.
Дорожная пыль упрямо ложилась на волосы, на плечи, оседала на лице. Тучи бродили по небу, наваливались на дорогу и окрестный лес, но так и не выдавили из себя ни капли дождя.
И с тракта они так и не свернули, хотя Гнара несколько раз замедляла шаг у дорожных развилок и с подозрением поглядывала на кусты, ведущие вглубь чащи.
– В договоре сказано: двигаться скрытно, – напомнила она, когда они проходили ну очень удачную развилку. – Мы как на витрине. По тракту прямо маршируем, хоть фанфары добавляй.
– А ты маршируй веселее, – отозвался эльф раздраженно. – Нет, хочешь по кустам шариться – пожалуйста, я что, против? Конечно, нет! Но пойдем мы по дороге, как все нормальные путники. И никаких возражений. И вообще, не зли меня!
– Мы у всех на виду! – процедила она упрямо.
– Нет, милая! – ехидно ответил эльф. – Это когда ты по кустам продираешься – ты на виду. А тут, солнце мое орчье, ты незаметнее соломинки в стогу.
Гнара покосилась на него – но промолчала. Какой-то резон в его словах явно был. Кроме того, заказчик что сказал? Правильно: путь на усмотрение курьера. Ну и вот…
Они так и шли – почти без остановок. Ели чаще на ходу – если это можно было назвать обедом. Иногда, правда, Гнаре удавалось уговорить спутника присесть и поесть спокойно. Но эльф уже через несколько минут начинал проявлять категорическое беспокойство и заставлял Гнару идти. Трактиры придорожные он, что примечательно, тоже обходил стороной. Ночевали то в стогу, то под кустом, то в пещере, и никогда ночью, только днем Гнаре удавалось поспать, и то урывками.
– Ты в своём уме? – ворчала невыспавшаяся орчиха, шаркая ногами по влажной тропе. – Я спать хочу! Знала бы, что ты идиот безмозглый, который ничего в походах не понимает, точно одна бы ушла.
– Конечно, – бодро отвечал он. – Просто в моём уме побольше логики. Вот тебе и не понять.
– Ты ещё скажи, что ты стратег.
– Я – стратег, поэт и немного мученик. Иду тут, с тобой, страдаю. А ты – неблагодарная и ленивая. Легенды о тебе будут короткими, но яркими. Очень яркими. Особенно та часть, где ты спишь лицом в траве.
Гнара прищурилась. Но снова ничего не ответила. Лучше сберечь дыхание.
К концу пятого дня эльф всё-таки свернул с тракта.
Они поднялись в горы – опять не по-людски: эльф выискал какую-то сомнительную тропу, чуть не звериную, и через перевал шли, петляя, как козы. Зато, когда остановились и Гнара глянула с горы…
Монастырь раскинулся внизу – в широкой, залитой солнцем долине, будто специально оберегаемый кольцом скал и леса. Каменные здания, древние и монументальные, серели среди зелени, а река, узкая, как лезвие, змейкой петляла у между строениями.
– Вот и он, – проговорил эльф, прищурившись. – Дзанг-пу Лунг, Обитель Семи Врат. Смотри, как река сверкает, да?
– Красиво, – отозвалась Гнара. – И зеленое все. А с той стороны гор осень почему-то…
– Потом объясню. Отдыхаем, – заявил эльф и бросил свой заметно похудевший мешок на землю. – И ты можешь наконец-то поспать. Теперь спокойно и столько, сколько хочешь. собрать тебе мох для подушки, милая?
– Если ты продолжишь – подушкой у тебя точно будет камень. С острыми краями.
– Ладно-ладно, не теряй романтики.
– Может, пойдем? И в монастыре тогда отдохнем? Не откажут же они усталым путникам…
– Привал здесь, – слишком резко ответил Эрель. – Вот и отдыхай!
Глава 8
Дзанг-пу Лунг
Монастырь выглядел древним, и еще показался орчихе совсем диковинным. Их святилища строились совсем иначе, а таких мест, которые в привычном понимании можно было назвать монастырем у орков и не существовало вовсе. В ее поселении еще несколько веков назад кто-то из обеспеченных купцов выстроил деревянный вытянутый амбар (правда, в отличие от обычных амбаров, крыша была застелена не соломой, а покрыта самой настоящей черепицей), там по сей день и проводил старейшина молитвенные собрания. И внутри устроили все просто – лавки да кафедра у самой стены, вот и все убранство. По праздникам иногда развешивали разноцветные флажки да зажигали огоньки.
У эльфов, Гнара знала, было совсем не так. Они выстраивали каменные часовенки прямо посреди леса – на вид как будто из света и листвы, а не из камня, настолько воздушными казались эти постройки. Но это было привычно, могло восприниматься странным и нестандартным, но все равно – привычным. То же, что орчиха увидела здесь казалось совсем иным, словно бы из другого мира, что ли.
Взять хоть ворота, которые они миновали. Гнара оглядываясь и удивляясь грандиозности высеченных из цельного куска гранита створок, эльф шел со скучающим и разочарованным видом, как кислого наелся. Даже не посмотрел на все это великолепие. А еще орчиху удивило, что ворота были распахнуты и никак не охранялись. Ну не считать же охраной хрупкого, обмотанного в странную шерстяную хламиду, паренька из людской расы, что встретил их с поклоном за воротами.
– Что нужно дорогим путникам? – мягко и вкрадчиво поинтресовался он. Он так и замер в поклоне, неестественно вывернув стопы и сложив на груди руки.
В воздухе едва уловимо пахло влажным камнем, маслом, тёплой пылью и какими-то странными благовониями. Гнаре запах показался скорее приятным, чем отталкивающим. У самого края стены она заметила еще несколько фигур. Монахи двигались бесшумно и как будто плыли по воздуху. Все стены были выкрашены в тускло-жёлтый и землистый оттенки, а вдоль ворот выстроились чаши с водой и масляные лампы.
– Я прибыла с посылкой для старшего.
– Но посланник должен быть один, насколько нам известно, – вкрадчиво продолжал шептать монах.
– А я и не посланник, – Эрель опередил ее с ответом. – Тишина у вас, диво! Прямо давит. Так, что я говорил. Я не с ней, я путешественник и заблудился в горах. А тут тропа. Дай, думаю, пойду. Все равно ведь куда, если заблудился, правда? Ну вот и вышел сюда.
Монах посмотрел на него долгим взглядом и ничего не сказал. Но оставался на месте. В воздухе повисло молчание, густое, как медовуха в погребе.
– Ладно, я искал. Не конкретно этот монастырь. Просто искал место, где мог бы помолчать и подумать. Медитация, понимаете? Мы, эльфы, живем долго, и за свои двести лет я подустал от всего. Случайно в пути узнал про то, что придти можно. Не на всегда, на пару дней. Вот и пришел. Но если нельзя, не принимаете… что ж тогда…
Монах кивнул и посторонился, давая понять, что эльф может войти.
– Найди мастера дерева, брат. Он отведет тебя в келью, накормит, даст одежду и расскажет о наших правилах.
Монах подождал, пока эльф отойдет на некоторое расстояние и вновь повернулся к орчихе:
– Так лучше. Идём.
Ее вели вдоль приземистого деревянного здания – достаточно большого с виду, опоясанного террасой. Широкие скаты крыши спускались совсем низко, так низко, что Гнара боялась задеть их головой. Все вокруг дышало тишиной и покоем. Пока они шли, ни одной живой души не попалось на встречу, да и из звуков их сопровождали только шум горной реки да ветер изредка среди деревьев вскрикивала птица, но тут же замолкала.
Монах провел ее через террасу с карликовыми соснами в кадках в пустынный широкий коридор. Никаких осветительных приборов – ни ламп, ни факелов, ни свечей. Единственный свет проникал сюда только из-за полупрозрачных стен. Орчиха чувствовала себя крайне неуютно. Почему-то единственное, что хотелось сделать – бежать.
Они миновали мрачный коридор и снова вышли в сад. Этот сад отличался от предыдущего. Деревьев здесь было больше, а еще тек ручей. на выступающих из воды камнях кто-то сложил диковинные композиции из камней поменьше. Гнара невольно засмотрелась на это диво: несколько камней соприкасались друг с другом одной, самой малой точкой плоскости, и создавалось впечатление, что они и вовсе висят в воздухе, не подчиняясь никаким законам природы. Все вокруг дышало гармонией и покоем, и это только усиливало тревогу.
Наконец, они вошли в небольшой домик. Провожатый низко склонился перед сидящим прямо на каменном полу монахом, абсолютно лысым, завернутым в такую же непонятную хламиду из шерстяной ткани. Единственное, что отличало этого монаха от провожатого – белоснежный пояс, скрепляющий складки одежды.
– Груз при тебе? – спросил он, подождав, пока провожатый покинет двор.
Гнара молча достала мешочек и положила перед монахом. Сургучные печати тихонько звякнули.
Монах неторопливо вскрыл ткань невесть откуда взявшимся ножом.
Мешочек был набит соломой, а внутри, видимо, для придания весомости посылке, шутник положил пару камешков. Хотя, может, это именно то, что и следовало передать?
Старший поднял взгляд на Гнару.
– Ты открывала его?
– Нет, – ответила она.
– И шла одна?
– Одна, —подтвердила девушка, почему-то тоже решив умолчать об эльфе.
Старший долго смотрел ей в глаза. Думал. За ее спиной в это время материализовались двое монахов рангом помладше.
– Ты утверждаешь, что мешок не вскрывала?
– Конечно, печати на месте. И мне хорошо заплатили за отсутствие любопытства.
– Но он пуст. А значит… Мы не судьи. Но и доверять без доказательств не можем. Этот груз был нам важен. Его оценка – тысяча золотых. Если ты не украла – докажи. Но других-то вариантов мне что-то в голову не приходит.
– Я не воровка. Чужого не беру.
– Докажешь – так и быть, поверим. Но пока все против тебя. И кто-то должен заплатить. Ты.
– Может быть, тот, кто отправлял…
– Он уважаемый человек. И ни разу нас не обманывал. Всегда наш друг выполнял обещания и присылал нам то, что требовалось. И ни разу не было такого, чтобы курьер являлся с пустым мешком.
Она не успела и сообразить, как двое монахов, выглядевших как хрупкие, неземные создания, схватили ее. И вырваться не получилось.
– Я не брала! – крикнула Гнара. – Не брала ничего!
– Разберемся. Заприте, – равнодушно сказал старший.
– Грнаргретия, моя боевая подруга, надеюсь, ты не успела подружиться с летучими мышами? Не хотелось бы еще и их брать в нашу компанию.
Дверь сарая, прочная и массивная, чуть дрогнула под напором извне, но принципиально никаких изменений больше не произошло.
Несколько часов Гнара провела в сарае, со связанными руками. Связали ее на совесть, а вот кляп никто вставить не удосужился. Из чего орчиха смогла сделать только один и весьма печальный вывод: услышать ее тут было совершенно некому. Она уже почти смирилась и угрюмо ждала продолжения, но тут появился эльф. И как же она была этому рада!
Дверь еще немного посопротивлялась и наконец открылась.
– Учись вскрывать замки, девочка, пригодится. Ну не молодец ли я, а?
Эрель по-хозяйски огляделся и констатировал:
– Замечательное местечко! У тебя хороший вкус, умеешь выбирать!
– Эрель… – только и сказала она. – Что ты здесь делаешь?
– Ну… скажем так. Мне стало скучно без твоих тяжёлых шагов рядом. А потом я узнал, что ты – преступница международного масштаба, ограбившая священное место и подорвавшая экономику монастыря. Талант! С кем я рядом шел все это время и не знал!
Он достал нож и занялся веревками.
– Быстрее, – торопила его орчиха.
– Потерпи, любовь моя. Тут веревки толщиной с корабельный канат. А у меня всего лишь нож. Ничего, мы успеем.
– Придет ведь кто-нибудь!
– Еще час не придут точно. У них коллективная сходка. Представляешь, все сидят под солнцем прямо на земле и молчат. Жуть. А потом еще два часа они будут по тропинкам ходить. У них это называется медитировать. Я посмотрел и решил, что мне такое не подходит.
– Так тебя тогда хватятся, Эрель, и догадаются обо всем. Быстрее, пожалуйста!
– Рад, что тебе так не терпится обнять меня и отблагодарить стыдливым девичьим поцелуем за спасение. Но моя иллюзия еще сколько-то продержится. По крайней мере, уйти отсюда мы точно успеем.
– Какая иллюзия?
– Для девочки ты удивительно не любопытна. Тут столько всего интересного, а ты ушами хлопаешь и… интересно, куда ты смотрела? Ты же мимо святилища проходила. А там на алтаре положен такой интересный камушек… ну?
– Ну?
– Я его позаимствовал и использовал. Так что еще два часа у нас есть. Монахи медитируют и моя иллюзия с ними. Согласись, им повезло? С моими харизмой и обаянием сложно справиться, а уж если я заговорю… им точно будет не до самосозерцания.
Веревка наконец поддалась.
– Нас будут искать, – сказала орчиха, вставая и растирая затекшие руки.
– Будут, – усмехнулся эльф. – Так что давай, шевелись. Если мы доберёмся до перевала, то никто не скажет, куда мы ушли дальше. А там – выбирай: свобода, мстительный путь правды, новая жизнь или ферма с козами.
