Текст книги "Пикассо в придачу"
Автор книги: Анита Андерсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)
19
Я уже дошла до той стадии, когда перестаешь понимать, зачем мужчины вообще нужны. Те, которые присутствовали в моей жизни, просто играли в какие-то свои игры, причем я была в этом покере всего лишь мелкой картой, стоившей всего несколько монет. Выигравший их обычно оставляет на чай официанту.
Идея провести выходные вместе с Джеймсом перестала мне нравиться, но я не собиралась просить пощады. А что задумал этот Джек Ховард? Ума не приложу. Ежедневно мне доставляли цветы. Удивительно, что в бухгалтерии до сих пор не началась эпидемия сенной лихорадки.
И еще меня перестали вызывать поработать в других отделах, что было совсем печально. Все чаще поговаривали, что «Чемберс Эмпориум» отойдет к конкурентам. Как-то я увидела Харви в столовой и остановилась поболтать с ним, сказав, что ужасно скучаю по тому времени, когда мы работали вместе. Но он ответил, что в ближайшее время это вряд ли повторится. Я решила рискнуть: – Это что, из-за всех этих проблем?
– Извини, но я не понимаю, о каких проблемах ты говоришь.
– Да, конечно. Я просто оговорилась.
Через несколько дней Мервин опять присоединился к нам с Флорой за обедом (до этого ему приходилось снимать со стен свои картины, потому что его выставка закончилась). Все это время мы не говорили о витринах: видимо, моя подруга полагала, что, если эту идея не поливать и не подкармливать, она наконец станет похожа на вазу с засохшими тюльпанами.
К тому времени, когда Мервин опять показался в столовой, я уже дошла до последней точки. На меня нашло какое-то бесшабашное настроение. Почему бы и не рискнуть, все равно у меня нет никаких шансов получить повышение, а ежедневная рутина сводит меня с ума. Кроме того, нас все равно не поймают!
– Простите мое отсутствие, у меня было полно работы. Ну что, мы идем на дело?
– С одним условием, – сказала я, – если нас застанут на месте преступления (этого не случится, ясное дело, но если все же это произойдет), то я принимаю огонь на себя. Вас там не было. Согласны?
– Конечно согласны! – воскликнул Мервин. – Так ведь, Флора? Может, проводим Кэрон к месту расстрела прямо сейчас?
– Я серьезно. Или действуйте без меня. Последовало бурное обсуждение, пока в конце концов Мервин не тронул Флору за руку и не сказал:
– Ладно, пусть будет так, как она хочет. Когда Кэрон растянут на дыбе, у нее не будет возможности обвинять нас в том, что мы не выполнили свое обещание.
Он улыбнулся, а Флора прыснула прямо в стакан с диетической колой. Потом она предложила проголосовать:
– Давайте устроим закрытое голосование, как принято в демократических странах!
Она разорвала салфетку на три куска и раздала нам ручки. Два человека проголосовали «за», один – «против». Мы с Мервином уставились на Флору, которая не знала, куда прятать глаза. Мы проголосовали еще раз. Единогласно.
Спагетти с сырным соусом (он придавал блюду нежный сливочный вкус) сегодня особенно удались повару. Мы сели в углу, подальше от других сотрудников, и стали быстро заглатывать дымящиеся макароны.
– Что мне надо будет делать? – спросила Флора.
– Ты будешь стоять на шухере, – предложил Мервин.
– Прекрасно. К сожалению, у меня не будет времени, чтобы ознакомиться с соответствующей специальной литературой.
– Послушай, Флора, – сказала я, – все, что тебе нужно будет сделать, – это спрятаться в магазине и предупредить нас, если увидишь, что кто-то идет.
– Не вздумай ничего красть или шуметь, – добавил Мервин. – Будь такой, какая ты есть на самом деле – аккуратная, опрятная и внимательная. Веди себя абсолютно естественно. В любом случае человек, который сумел продать Ховарду картину, которая называется «Шишка», с легкостью справится с ролью налетчика.
– Надеюсь, ты не боишься темноты? – поинтересовалась я.
– Кто? Я?
– Я тут собрал кое-какую информацию. Теперь я знаю, где в витринах зажигается свет. Как ты считаешь, Кэрон, наверное, нам следует работать в темноте, чтобы не привлекать внимания случайных прохожих?
– Верно. Что ж, а я займусь сигнализацией. Надеюсь, Флора не забудет нас предупредить, если кто-то появится в универмаге.
Я представила, как ночной сторож нажимает на кнопку, начинают противно выть сирены, с потолка потоком льет кипяток, а потом в зал врываются полицейские.
Мервин перегнулся ко мне через стол:
– Ну что, решено? В субботу в полночь?
– Или в воскресенье, – предложила я.
– Но в таком случае мы придем в понедельник на работу невыспавшиеся. А ведь вполне возможно, что они пришлют полицейских, чтобы те проверили, кто из сотрудников выглядит самым усталым. Новый метод в криминалистике: подозреваемых подвергают процедуре проверки мешков под глазами! – рассмеялся Мервин.
В конце концов мы решили, что воскресенье – более удачный вариант.
– Если в понедельник на Оксфорд-стрит перед нашими витринами соберется толпа, то начальство не захочет возвращать на место прежнюю экспозицию.
– Кто-нибудь знает, как мы можем забраться внутрь? – поинтересовалась Флора.
– А мы просто не будем выбираться наружу! – ответили мы с Мервином одновременно.
– Спрячемся в комнате отдыха для сотрудников. Будем пить вино, принесем из дома закуски! Это будет веселый пикник! – Мне очень понравилась собственная идея.
– Довольно продолжительный пикничок получится: субботний вечер и целый воскресный день! А как мы, интересно, выберемся из магазина, когда закончим украшать витрины? Если мы попытаемся выйти через запасный выход, сработает сигнализация.
– Ну и что? Это не имеет никакого значения, Флора. Будет уже слишком поздно. Ведь главное для нас – привлечь внимание. Ладно. Значит, в воскресенье вечером?
Последняя макаронина соскользнула с вилки, которую держала Флора, и шлепнулась на стол.
– Плохое предзнаменование… – быстро прокомментировала она.
– Нет, просто она не умеет себя вести в приличном обществе, – терпеливо объяснила ей я.
На следующий день возникли кое-какие затруднения. Мне позвонила Флора и возбужденно прошептала:
– Слушай, на этих выходных ваш отдел собираются укомплектовать парочкой новых сотрудников, на всякий случай. У них там какое-то важное совещание на последнем этаже. Я слышала, как кто-то из начальства попросил миссис Оукли договориться с людьми. Она стала брюзжать, что это не по правилам и что бухгалтерия может создать профсоюз, чтобы начать бороться с такими порядками. Ведь предупреждать о подобных вещах надо заранее, правильно? Но я вызвалась добровольцем. И еще я предложила привлечь к работе тебя, потому что ты новенькая, и Мервина, так как он единственный мужчина в отделе. Наверное, тебе нужно как можно скорее подойти к миссис Браун и сказать, что ты не прочь поработать сверхурочно.
– Точно. Я так и сделаю. Молодец, Флора.
– Так что ключи от комнаты отдыха и от входной двери будут у нас, а не у Браун!
Мне не хотелось говорить Флоре, что если мы последуем ее плану, то ни у кого не возникнет сомнений в том, кто орудовал в витринах. Вряд ли нам поверят, если мы начнем оправдываться, уверяя, что просто забыли закрыть за собой дверь.
Миссис Браун была очень довольна, что мы с Мервином вызвались поработать на выходных. Потом я рассказала ему, что у нас могут образоваться кое-какие проблемы, но он только усмехнулся:
– Не беспокойся. Никто на нас не подумает, потому что это было бы слишком очевидно. А мы договоримся, что сказать полицейским.
Я представила, как Флора лепечет: «Нет, нас там не было. Мы не прятались в комнате отдыха, и не приближались к окнам, и не выключали свет. Мы понятия не имеем, где находились злоумышленники».
В субботу мы сидели без дела. Лишь время от времени пас вызывали, когда нужно было отправить факс. Мы ушли домой ровно в пять. На письменном столе нас ждала огромная стопка писем. Флора быстро просмотрела присланную корреспонденцию. Эвелин была так поглощена рассматриванием картинок в каталоге, что, даже не взглянув на нас, пояснила:
– Присылают всякую ерунду. В основном это рекламные проспекты. Да, тебе пришло письмо, Кэрон. По-моему, от твоей мамы.
Это было письмо, которое авиапочтой отправили из Америки. Обратного адреса не было. Написано там было следующее: «Если ты не хочешь со мной разговаривать, то мы и не будем. Но я знаю, что ты собираешься делать, милочка, и тебе это не удастся. Это ведь я научил тебя всему, что ты умеешь, и помни: я всегда на шаг впереди». Он даже не подписался и не нашел нужным поприветствовать меня.
– И что же я собираюсь делать? О чем болтает этот придурок? – зашипела я, показывая письмо своим подругам.
– Твоя мама вроде говорила, что парнишка занят, потому что собрался прикупить еще одну компанию? А я так и думала, что он не сможет разыгрывать паиньку так долго. Ни один мужчина не сможет. По крайней мере, не двадцать четыре часа в сутки. Жаль, у меня не было случая поговорить с ней и объяснить, что к чему, – сказала Эвелин.
– А я и забыла, что его компания участвует в слиянии! Да, но он же послал мне гардении, а потом позвонил, разыгрывая из себя торгового агента. Наверное, объединение предприятий сорвалось.
– А может, он имел в виду, что ты зря пытаешься сорвать его планы, маскируя картину Пикассо рецептом приготовления шоколадного печенья?
– Ну, это и так ясно. Тем более, он уже пытался стащить эту картину.
– Господи, вы все время забываете, Бас – всего лишь мужчина, – утомленно протянула Эвелин. – Ему просто надоело, что ты разыгрываешь недотрогу. Наверное, у него появилась подружка, и теперь он хочет, чтобы ты оставила его в покое.
– Я??? Да ты что, Эвелин! Это же он меня преследует!
– Скорее всего, это все пустые угрозы. Бас злится, что его выдумка с пикником не удалась.
– Не знаю. Должно быть, Бас угрожает, припрятав бомбу в кармане. Что ж, поживем – увидим. Он послал предупреждение в обыкновенном письме, так что, видимо, торопиться не стоит.
– Этот паршивец хочет, чтобы ты так думала. А если бы кто-нибудь спросил меня, что, по моему мнению, собирается делать Бас, то я бы ответила: воевать и нападать. Мы можем погибнуть в любую минуту.
– Спасибо, Эвелин. Ты всегда готова прийти на помощь, – сказала Флора. – Сегодня ты будешь чистить картошку.
– И мыть посуду, – добавила я.
К утру я полностью успокоилась и забыла даже думать о Басе. Мне вовсе не казалось, что из-за идеи, которая возникла у нас по поводу витрин, у меня будут неприятности. Наоборот, мы постоянно обсуждали, что будем делать с заработанными деньгами. Мой банковский счет похож на больного дистрофией. За работу в субботу нам заплатят в полтора раза больше, чем обычно, а в воскресенье – в целых два! За нами заедут на машине, чтобы отвезти на работу, а потом доставят домой! И кормить будут бесплатно! Если мы действительно создадим профсоюз, то пригласим миссис Оукли возглавить его.
Делать было нечего. Изредка нам звонили с последнего этажа, если нужно было отправить факс. Мервину вроде бы нравилось этим заниматься. Мы с Флорой не возражали.
Когда его вызвали первый раз, он вернулся, радостно улыбаясь.
– Представляете, все начальство собралось! Ни секретарей, ни помощников. И никто не видел, как мы вошли. Я мог бы незаметно пронести внутрь все сокровища королевской фамилии, а не только свой вещевой мешок.
– Не понимаю, почему они не оставили в офисе своих секретарей? Они же их даже в командировки берут, так почему бы им и в выходные не поработать? – удивилась Флора.
– Ну, это понятно. Это же секретное совещание, и они не могут просто услать секретарш, как нас, когда они отошлют факсы.
– А они что, сами этого делать не умеют?
– И кто именно будет этим заниматься? – Мервин усмехнулся. – Сначала ты отсылаешь факсы, а потом тебя просят сварить кофе. В этом-то и заключается смысл высокого общественного положения: у тебя есть право отдавать приказы.
– Тебе удалось подслушать что-нибудь интересное? – спросила я.
– Когда я зашел в кабинет, все сразу замолчали. А в том письме, которое я послал в нью-йоркский офис, был запрос информации о положении дел.
– Наверное, они планируют стратегию развития компании на будущий год, – предположила Флора, – по крайней мере так сказали миссис Оукли. – Она старательно наполовину разбавила вино водой, что здорово взбесило меня и Мервина.
– Кэрон, не хотела бы ты пройтись со мной по магазину, проверить, нет ли там кого? А Мервин пока останется здесь. Надеюсь, мы не встретимся в темноте с персоналом «Чемберс Эмпориум» в полном составе.
Нас не было целый час. Мервин за это время не двинулся с места. Потом его позвали, чтобы отправить факсы в Гонконг и Милан.
– Им просто нужны были какие-то цифры, – пояснил он, когда вернулся.
Я взглянула на часы:
– Уже полшестого. Они скоро уйдут.
Но потом Мервина вызвали, чтобы он сходил за сандвичами. Флора пошла с ним, потому что их надо было купить не один и не два. Я же сидела за своим письменным столом. И вдруг, подняв глаза, я увидела Джеймса, стоявшего у стола миссис Браун! Он оглядывался по сторонам. И что же он видел? Многочисленные букеты цветов, которыми были уставлены все столы.
– Привет, Джеймс, – сказала я, вставая. – Если тебе что-то нужно, то я сейчас все сделаю. Все что угодно.
Джеймс вздрогнул. Наверное, сначала он меня не заметил.
– Нет, спасибо, мне ничего не нужно, Кэрон. А ты что, одна здесь?
– Почему ты спрашиваешь? Ты что-то задумал?
– Я серьезно.
– Да, сэр, простите великодушно. – Джеймс молча смотрел на меня. – Флора и Мервин ушли за сандвичами. Видимо, вас там немало собралось.
– Да, я знаю. Я как раз поднимался наверх. Но, может, тебе небезопасно оставаться здесь одной?
Я улыбнулась. По крайней мере, этот грубиян Джеймс не хочет видеть меня мертвой.
– Все в порядке. Меня не назовешь беспомощной.
– Это уж точно, – сказал он, повернулся и вышел из комнаты.
Никогда не поймешь: то ли он делает комплимент, то ли издевается. Может, стоило спросить его, что происходит? Все-таки кое-чему я у Баса научилась, хотя никогда дела нашей компании не шли так плохо, чтобы он собирался продать ее конкурентам. Но, с другой стороны, мне не хотелось, чтобы Джеймс попал из-за меня в неловкую ситуацию, ведь, возможно, ему пришлось бы сказать мне, что это секретная информация и что он не имеет права рассказывать мне об этом. Жаль, что сам мистер Чемберс не вышел на прогулку. Впрочем, он мог бы меня и не узнать, поскольку мы близко не общались. Скорее мы были похожи на средневековых мореходов, которые засовывали свои послания в бутылки, а потом швыряли их в море.
Вскоре появились Мервин и Флора. В руках у них были пакеты с закусками. Они задыхались от хохота:
– Кэрон, ты не поверишь! Знаешь, что сказал Мервин? Когда мы забрали сандвичи, он сказал, что нам не стоит и мечтать о том, чтобы уйти раньше, чем начальство, потому что мы им можем понадобиться.
Мервин стал боксировать со своей тенью.
– Возможно, нам придется оставаться и после пяти. А может, и всю ночь. И нам заплатят в два раза больше, чем обычно. А если нас захотят уволить, мы можем сказать, что украшали витрины в рабочее время. Просто хотели помочь.
– Но мы же, кажется, собирались сохранить это в секрете? – встревоженно спросила Флора.
– Я же сказал: если нас захотят уволить. Если поймают.
– Но ты же не думаешь, что директора просидят здесь всю ночь?
– Не знаю. Да и какая разница? Вряд ли кто-нибудь явится сюда, чтобы сообщить нам, что собрание закончено, даже если они через пять минут соберутся уходить домой. У них там какая-то мрачная атмосфера.
Мервин стал вытаскивать еду из пакетов.
– А вот и наш сухой паек, Кэрон. За все платит фирма. По крайней мере, я уверен, что мне бы так сказали, если бы я спросил об этом там, наверху. Но я решил этого не делать, а то вдруг они стали бы настаивать, чтобы мы отправились домой пообедать.
– Ого! Выглядит очень аппетитно! – воскликнула Флора.
– Копченый лосось, – пояснил Мервин. – И еще ростбифы, горчица, индейка, ветчина, сыр и салат. И еще чипсы и лимонад. Я специально купил именно этот сыр – не думаю, что топ-менеджерам будут по вкусу дешевые сорта.
С шести до полуночи Мервина вызывали лишь дважды. Опять факсы.
– Жаль, что мы их не принимаем, а только отсылаем. Было бы интересно узнать, что им отвечают.
– Все факсы приходят непосредственно в кабинет мистера Чемберса. Сейчас все сидят там.
– Наверное, нам стоит отложить выполнение нашего плана до следующих выходных, потому что все начальники на месте и наша помощь может потребоваться в любую минуту, – предположила Флора.
– Нет! – прокричали мы с Мервином.
Я боялась, что не смогу тогда провести выходные с Джеймсом (если он опять не отложит нашу поездку), а наш общий друг, кажется, предвкушал успех, который должен был последовать за нашей невинной проделкой. Как ни странно, Флора сразу согласилась:
– Да, я тоже думаю, что нам стоит продолжать. Осталось сделать не так уж много.
Затолкав в рот бутерброд, я встала, чтобы обнять Флору. Разумеется, нас всех могут уволить. И все-таки именно она была самой храброй из нас троих, потому что она больше всех ненавидела рисковать и все-таки делала это.
Мы решили следовать первоначальному плану. Мы просто ушли из кабинета, надеясь, что нам удастся закончить работу в течение часа. Если нас хватятся, можно будет сказать, что у нас был перерыв и мы решили сходить домой или что нам нужно было сделать копии документов. Или объяснить, будто в зале раздался какой-то странный шум и поэтому мы вышли посмотреть, что происходит. Если бы кто-то из нас остался в комнате, чтобы отвечать на телефонные звонки, то оформление витрин заняло бы еще больше времени.
Мы вышли в зал.
– Господи, эти манекены похожи на привидения! – пискнула Флора.
Она осталась стоять у лифта, а мы пошли к окнам. Мы тащили на себе такое количество вещей, которого хватило бы, чтобы довести до изнеможения двух верблюдов. Так что мы часто останавливались, чтобы передохнуть и прислушаться, не идет ли кто. Мервин залез в витрину, а я стала быстро собирать вещи, которые были там выставлены.
Мы много раз обсуждали с ним детали, когда пили кофе на работе. Нам казалось, что нам хватит одного часа. Как мы ошибались! Надо было с Флорой посоветоваться: она бы наверняка сказала, что нам потребуется месяц, и мы хотя бы задумались.
За один час можно было оформить только одну витрину. Мы заканчивали украшать последнюю, радуясь, что с этим покончено, как появилась Флора.
– Кто-то идет, – сказала она, задыхаясь.
– Прячься! – воскликнул Мервин.
– Где? – спросила она.
– В окне. И побыстрее. Если мы не будем двигаться, нас примут за манекены.
Он выключил в витринах свет.
Некоторое время мы стояли молча. И только нам показалось, что опасность миновала, как услышали, что кто-то пытается открыть дверь, ведущую в витрину. Я стояла спиной к двери, драматически заломив руки, и боялась шелохнуться. Уличные фонари отбрасывали зловещие тени. Мне было страшно повернуться, чтобы посмотреть на Флору и Мервина.
Дверь медленно открылась. Я перестала дышать.
– Кэрон! Это ты? – произнес знакомый голос.
– Джеймс! Какого черта ты здесь делаешь? – сказала я, быстро повернувшись к нему.
Кажется, он улыбался. Надеюсь, что улыбался.
– Полагаю, это я должен был спросить тебя об этом.
Выбираясь из темноты витрины, я случайно зацепилась ногой за стойку для одежды, оказалась прямо в дружеских объятиях Джеймса и, не оборачиваясь, захлопнула за собой дверь.
– Спасибо. Я так рада тебя видеть. Хочешь кофе? – Я схватила его за руку и попыталась увести подальше от места преступления.
– Но что ты там делала? Может, тебе хотелось побывать в витрине магазина? Это что, фетиш такой? – спросил он, когда мы очутились в центре зала.
Я еле различала в темноте выражение его лица.
– Разумеется, нет. – С трудом пытаясь придумать подходящее объяснение, я наконец сказала: – Просто прогуливалась по магазину, хотела немного размяться. Потом увидела, что в витринах не горит свет, и стала искать выключатель.
Джеймс опять направился к витринам.
– Я знаю, где он. Одну минутку.
– Нет! Я хочу сказать, я его нашла! Но, по-моему, я там что-то уронила, и поэтому сначала мне нужно все поставить на место.
Джеймс заколебался.
– А ты зачем сюда спустился? – поинтересовалась я.
– Я искал ночного сторожа, чтобы предупредить его, что мы работаем на третьем этаже и чтобы он нас не беспокоил. А потом увидел, что в витринах погасло освещение.
– Понятно. Что ж, ты ищи сторожа, а я займусь витриной.
– Я подожду. Мне не хочется оставлять тебя здесь одну.
– А ты бы мог крепко прижать меня к себе и поцеловать, если бы тебе показалось, что я испугана? – прошептала я, улыбнувшись.
– Возможно, – сказал он, немного помолчав.
Я обняла его за шею. Все эти мучения ради Флоры и Мервина. Потом и Джеймс решил ответить мне тем же. Он так долго разыгрывал ледышку, что теперь, когда оттаял, мне показалось, что моя одежда несколько увлажнилась. Потом мы поцеловались. И еще раз – уже как следует. Я чуть не позабыла про наш план и про то, что мои друзья по-прежнему заперты в витрине.
Когда мы отдышались, Джеймс сказал:
– Помнишь, как ты спросила меня о системе безопасности в универмаге? Тебя еще интересовало, есть ли у нас сигнализация.
– Какое удивительное совпадение! А ну-ка покажи мне свои карманы. Надеюсь, ты ничего не стащил?
Джеймс нервно захихикал.
– Наверное, меня уже ждут наверху.
Я тоже улыбнулась и попыталась увести его подальше от окна.
– Это похоже на прекрасный сон: мы одни в этом темном пустом магазине…
– Мне никогда не снились пустые универмаги. Не могла бы ты поторопиться? Я подожду тебя здесь.
Я уверила его, что прекрасно справлюсь одна и что он может прислать охранника, чтобы проверить, все ли в порядке.
– Послушай, Джеймс, если потом кто-нибудь будет спрашивать, что произошло с витриной, не мог бы ты промолчать о том, что видел меня здесь? Забыть об этом, скажем так? Понимаешь, я не уверена, что мне удастся поставить все на место и сделать в точности так, как было раньше.
– Ну, если ты настаиваешь. По крайней мере, я не планировал извещать всех и каждого, что у нас здесь было тайное романтическое свидание.
– Ох, спасибо, Джеймс.
Надеюсь, так оно и будет. Как только он скрылся из виду, я окликнула своих сообщников. Мы быстро собрали все наши вещи и стремглав ринулись в отдел, чтобы оказаться там вовремя, если туда явится охранник. Он и правда пришел. Сторож сказал, что уже знает о том, что сегодня нам пришлось задержаться на работе, и что он уже несколько раз заходил в этот кабинет, чтобы проведать нас.
– Очень мило с вашей стороны. Мне кажется, я уже видел вас тут пару раз. Мы разговаривали в это время, так ведь? Вы заходите сюда каждый час или чаще? – спросил Мервин.
– Да, пожалуй, что и чаще, – ответил охранник и ушел.
– Здорово! – воскликнул Мервин. – Он обеспечит нам алиби, если план провалится. Видимо, он проспал весь вечер в своей комнатушке.
– Будем звонить с моего мобильного? – спросила я.
– Точно! – обрадовалась Флора. – Так им будет сложнее вычислить, откуда позвонили. А вот и номера, – сказала она, роясь в своей сумочке.
Сначала я позвонила в одну бульварную газету:
– Ночью мне трудно заснуть. Поэтому я решила выгулять свою собачку. Вы не поверите, что я увидела! На что похожи окна «Чемберс Эмпориум»! Это скандал, настоящий скандал, благослови, Господи, мою душу! – прошамкала я старушечьим голосом, да еще с таким акцентом, который появился бы у марсианина, проживи он двадцать лет в Алабаме.
Потом я сделала еще парочку звонков. Затем Флора стала звонить в отдел новостей разных телеканалов.
– Вы видели витрины универмага «Чемберс Эмпориум»? Ну, вы знаете, самый шикарный магазин на Оксфорд-стрит. Это просто неприлично! Меня настолько шокировало то, что я увидела, что я не могла выдержать больше минуты!
Мервин позвонил по тем же номерам, а также в редакции некоторых солидных изданий.
– Знаете, новые витрины «Чемберс Эмпориум» – это что-то невероятное! Не могу дождаться, когда они наконец откроют магазин. Если бы я был на вашем месте, парни, я бы давно уже стоял там, вооружившись камерой!
В общем, меняя голоса, мы сделали тридцать звонков.
– Слушай, Флора, а что, если они начнут звонить сюда, чтобы узнать, что происходит? – спросила я.
– Да нет, вряд ли они это сделают. Все знают, что в воскресенье магазины закрыты. И с каких это пор на телефонные звонки стали отвечать члены совета директоров?
– И как же нам, злодеям, выбраться отсюда? Мы же не можем просто выйти в дверь. Немедленно включится сигнализация.
Мервин подпрыгнул:
– Я знаю! Нужно открыть входную дверь, которой пользуется персонал. Все подумают, что ее открыл кто-то из начальства.
– Прекрасная идея! А ты, Флора, позвонишь охраннику и скажешь, что тебе показалось, что ты кого-то видела. Пусть он сходит и проверит, а потом закроет эту дверь. Потому что, если сюда проникнут грабители или репортеры, у нас будут большие проблемы.
В наш кабинет пришел Джек Ховард. Он извинился за то, что нам пришлось так долго оставаться здесь, и выдал каждому из нас конверт с сотней фунтов. Кроме того, нам должны были заплатить по повышенной ставке. То ли Джек выиграл в казино, то ли он сам выращивает цветы и печатает деньги на собственном монетном дворе.
Мы потоптались немного у входа в магазин, чтобы удостовериться, что все вышли из здания. С огромным облегчением мы заметили, что топ-менеджеры вышли в боковую дверь и никто из них не повернул на Оксфорд-стрит. Но сами мы направились прямо туда, чтобы полюбоваться своей работой. Но нам пришлось быстро уйти, поскольку к магазину подкатил микроавтобус, принадлежащий одной известной телекомпании. Журналисты быстро оценили то, что находилось в витрине, и стали устанавливать свет. Потом подкатила еще одна машина: на двери у нее красовался логотип популярной газеты.
Мы обнялись. Все мы радостно потрясали в воздухе кулаками и готовы были исполнять джигу прямо на тротуаре.
– Что ж, друзья мои, теперь им уже поздно менять экспозицию!
– И все-таки они, возможно, это сделают, – спокойно сказал Флора. – Дизайнерский отдел, по крайней мере их начальник, точно упадет в обморок.
– Но есть вероятность, что все останется по-прежнему, – задумчиво протянул Мервин.
– Вот именно, – поддержала его я. – Если об этом напишут газеты и если в магазине будет больше покупателей, то руководство нашей компании наверняка заявит, что все это планировалось заранее. Получается, что «Чемберс Эмпориум» считают таким консервативным магазином, раз из-за такого, в общем, незначительного события сюда понаехало столько журналистов, – добавила я.
На следующее утро мы, три эстетствующих мушкетера, как назвала нашу компанию Флора, встретились перед работой, чтобы выпить кофе.
– Смотрел телевизор? – спросила Флора Мервина срывающимся от волнения голосом. – Кто-то из журналистов сказал, что наш магазин уже вступил в новую эру.
– Они говорят об этом так, будто королева-мать решила появиться перед публикой в легкомысленных трусиках, – заметила я.
– Я слышал, как в новостях сказали, что это было самой успешной рекламной кампанией века и что теперь «Чемберс», несомненно, займет первое место в новогодней гонке за покупателем. Всех удивляет, что компания никого не предупредила о том, что собирается менять свой имидж, – возбужденно рассказывал Мервин.
– А ты слышал, что говорят люди, у которых берут интервью у нашего магазина? Я чуть с ума не сошла. Панки, разумеется, сказали, что обязательно посетят наш универмаг. И одна пожилая леди ответила, что не собирается превращаться в старомодную клушу и поэтому тоже заглянет в «Чемберс».
Мы двинулись к боковому входу, но успели заметить, что у витрин стоит огромная шумная толпа. А менеджеры бегали по магазину, торопя и подбадривая продавцов. Две знакомых мне дамы (Зеленые Линзы и Отличник Продаж) остолбенели от изумления. Все сотрудники здорово повеселели: до чего же приятно работать в компании, которая пользуется такой широкой известностью! Даже миссис Браун как-то оживилась.
Я же сидела на своем месте как приклеенная, скрестив пальцы и лихорадочно пытаясь предугадать, что будет дальше. Долго мне ждать не пришлось. Я увидела Джеймса, который говорил о чем-то с миссис Браун. Потом он подозвал меня, и мы вышли в коридор, чтобы пообщаться наедине.
– Э-э… Я, Кэрон, даже не знаю, что сказать. Ну, э-э…
– Ты собираешься отменить нашу совместную поездку?
– Нет.
– Видимо, ты сожалеешь о том, что произошло вчера вечером. Мне не стоило тебя целовать.
– Нет. Хотя я действительно хотел бы поговорить о том, что произошло вчера вечером.
– Что тут говорить… Знаешь, что такое амнезия? Если кто-то должен понести наказание за это безобразие, то все это сделала я. Ну а если нас ожидает триумф…
– Триумф – не совсем подходящее слово, Кэрон. Впрочем, о наказании тоже речи не идет. – Он медленно и внимательно посмотрел по сторонам. – Дело в том, что руководство нашей компании готовится сделать заявление для прессы. И президент должен быть уверен, что никто не сделает шаг вперед и не скажет, что все это просто шутка. Ты меня понимаешь? Мне показалось, что я, пожалуй, мог бы это выяснить.
– Только между нами, Джеймс, – прошептала я, широко улыбаясь. – Подумай сам: если эти люди, о которых мы говорим, работали в универмаге сверхурочно, то получается, что все, чем они занимались, входило в их должностные обязанности. Какие тут шутки?
Джеймс вздохнул с большим облегчением. Он уже собрался уходить, но, обернувшись, спросил:
– Как тебе только пришла в голову такая мысль, Кэрон? Несомненно, нарисованный на холсте задник чрезвычайно оживил витрину. Оригинальная идея. Санта-Клаус в ярко-розовой одежде и солнечных очках – замечательно! А его дреды! Но почему ты решила внести и другие изменения? – Он бросил на меня недоуменный взгляд. – Я понимаю, что ты хотела продемонстрировать самые дорогие шелковые и кашемировые вещи и новую линию нарядного женского белья. Но зачем было надевать все эти панталончики и бюстгальтеры поверх платьев и свитеров?
