Текст книги "Стеклом по венам течет в кровь (СИ)"

Автор книги: Ани Закари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Роберт с трудом согласился. Он вошёл с задней двери, процесс уже шёл довольно давно. Брат ему сообщил о том, что осталось допросить пару свидетелей.

Он присел на средний ряд, на самое крайне место, не привлекая внимания. На экране показывали, какие-то странные фото, покалеченной девушки. Он даже не вникал и старался тихонько вскрыть конверт из лаборатории, не привлекая лишнего внимания. Как внезапно судья озвучил знакомую ему фамилию.

«Шуман», Роберт тихонько поднял глаза и был озадачен, это был действительно отец Аны. Он не понимал, что он там делает.

Судья продолжил:

– Свидетель с потерпевшей стороны.

Он встал перед судьей.

– Вы готовы? Понимаю, что это непросто, но вы должны это сделать, чтобы остановить то, что началось. Ведь если вы нам поможете. Вы спасёте ещё много судеб.

Он сделал глубокий вдох и начал говорить, сначала серьёзным голосом:

– Девять лет назад. По некоторым семейным обстоятельствам и причинам. Мне, пришлось покинуть страну, со своими дочерьми, четырнадцати и пятнадцати лет. Я обосновался в небольшом городе. Устроился на работу, дочерей устроил в школу, мы сдружились с соседями. А позже мы стали коллегами по бизнесу. Мои дочери Ана и Аврора….

Ана, всегда была серьёзной жизнерадостной девочкой, в ней всегда была тяга к жизни. Она увлекалась историей и архитектурой. Преподаватели пророчили ей успешное будущее. Она была целеустремленной и знала, чего хотела.

Аврора, была более мягкой и доверчивой. А ещё, как оказалось влюбчивой.

Она спуталась с сыном нашего соседа, они были ровесниками. Как потом оказалось, Ана узнала не сразу, пообещала сестре, что расскажет мне. Но не успела. Тогда сестра рассказала своему парню и в тот ужасный вечер они позвали ее, чтобы убедить ничего мне не рассказывать.

Сестра ее умоляла и когда Ана, наотрез отказалась их слушать. Этот парень начал ей угрожать. Что расскажет своему дяде и тот ее припугнёт. А также пригрозил, что она ему давно приглянулась.

Я уже не помню, чем, но Ана, что-то нащупала тяжёлое в этом сарайчике и ударила этого подонка, – уже дрожащим голосом продолжил отец. – Так как дома были рядом, на крики этого подонка прибежал его дядя, – сказал отец и остановился голос его начал ломаться.

Роберт не шевелился, просто слушал.

Отец Аны, взял долгую паузу, судья произнесла:

– Я понимаю, это тяжело вспоминать, мы три раза переносили заседание суда. Но вы должны нам рассказать, чтобы правосудие наступило для всех.

Он сделал глубокий вздох и продолжил:

– Со слов Авроры, он влетел в этот сарай, то ли гараж и начал кричать на Ану. Она схватила руку сестру, чтобы увести ее. В этот момент придя в себя паренёк начал рассказывать, что она все доложит мне. Тогда Аврора, убедившись сама в нехороших намерениях парня, хотела выбежать и не успев добежать до двери, дядя паренька схватил ее за волосы и ударил головой о косяк двери. Из-за этой травмы, дочь восемь лет находилась на реабилитации, она практически лишилась зрения. Но ей, хотькак-то удалась выбраться и убежать звать на помощь, но скорее она просто испугалась, паренёк побежал за ней.

– А мою Ану.. задержал, тот подонок, – ответил отец и замолчал. Он начал глубоко вдыхать, cекретарь принесла ему воды. – Как сейчас помню, это было конец лета. В пять утра я приехал с работы. Скопление каркающих ворон на высоком старом орешнике насторожило сразу. Вошёл во двор, двери были заперты, свет не горел нигде. И со стороны гаражей я услышал крики Авроры, на которые начали выходить соседи. Кто-то вызвал скорую. Я как-то добежал до дочери, она была в каком-то шоке и указала на сторону гаража cоседей. Голос его полностью охрип.

Когда я обнаружил Ану, мою гордость, я ее не узнал. Я боялся подойти к ней. После, когда приехала скорая и увезли ее. Я узнал, что эта мразь переломала ей все рёбра. Ногами, он пинал ногами мою пятнадцатилетнюю дочь. У неё было разбито лицо, рука. А также. А также. Не смог продолжать он.

Альберт уже не вытерпел и помог ему выйти из зала заседания и продолжил сам.

– В ту ночь, Ана была изнасилована. Этот человек скрылся с места со своим племянником, которого вскоре задержали. А след дяди так и не обнаружили и ищут его ровно девять лет.

После слов отца Аны и его ухода. Роберт,словно, ничего не слышал и не воспринимал.

Заседание на этом перенесли на другую дату. Все покинули зал суда, только Роберт остался один, в пустом зале. Он не соображал, где он. Он не дышал. Пошатываясь, как в тумане, держась за все, что в этот момент мог удержаться, выволок себя на улицу и встал за стеной у входа.

Он не чувствовал ног и не осознавал, он это услышал или нет? Где действительность, где сон? Постояв там около десяти минут, он увидел, как ее отец и Альберт покинули здание суда. На нем лица не было, Альберт его еле усадил в машину.

Роберт хотел бы заплакать, но слезы не текли. Ведь если бы пролились слезы, ему, наверное, стало бы легче. Он хотел бы закричать, но и голос его подвёл. Он еле добрел до машины. И на огромной скорости поехал куда– то. С волос стекали капли пота.

Тучи опустились над городом, наступила удушающая тишина, будто назло, чтобы Роберт остался наедине со своим наказанием, чтобы ничего его не отвлекало от этой ужасающей новости. Ведь если было бы холодно или дождь, он смог бы согреться и стало бы легче, но эта жара, будто, последняя капля, чтобы растопить его и уничтожить..

Он пытался вспомнить их прошлые дни, все симптомы ее состояния. Но ничего. Только слова ее отца, повторяющиеся, как на сломанной пластинке. Он доехал до какого-то холма, дошёл до ограждений, ухватился крепко руками и начал кричать, изо всех сил.

Но не отпускало. Постояв там около получаса, сел в машину и направился загород. Всю дорогу ему звонил брат и интересовался процессом. Но он не в силах был говорить, ни с кем. Доехал до какой-то гостиницы, заперся в номере задвинул все шторы.

Cкорее всего, он мечтал бы просто исчезнуть или умереть, чтобы не осознавать всего этого, но у него не хватило бы смелости навредить себе. Он должен был пройти через эту неизбежность.

Роберт просидел на полу возле дивана, закрыв лицо руками всю ночь. Телефон уже разрывался от звонков не только брата, но и всей семьи. Он провёл там, не выходя из номера, четыре дня, выпивая. Надеясь хоть так стереть свои мысли.

На пятый день в девять утра он проснулся от раскатов грома, в его тёмной комнате стало ещё мрачнее. Он позвонил Давиду, понимая, что только ему что-то может рассказать. Давид ответил с первого гудка.

– Где ты? Мы весь город обыскали, последний раз тебя видели в суде. – Спросил тревожно Давид. Роберт не знал, с чего начать. И охрипшим голосом прошептал:

– Нужна помощь, как хочешь, попытайся достать мне, то, о чем я тебя попрошу.

Давида насторожил подавленный голос друга.

– Роб, что ты опять натворил?

– Я тебя прошу, три дня назад в обеденное время было закрытое заседание, я был на слушании. Его перенесли. Ради нашей дружбы, принеси мне дело.

– Да, что черт с тобой!? – занервничал Давид.

– И ещё, постарайся не вникать в дело, это единственное условие. Прошу!! – тихо сказал Роберт и отключил.

Давид никогда прежде не слышал голос друга таким безнадежным. Он сразу направился в здание суда, и не без помощи отца это дело через пару часов в виде копии забрал из суда.

Он не заглядывал, по просьбе друга и направился загород.

Ему почти ничего не оставалось до гостиницы, как внезапно его кто– то подрезал, он резко затормозил, папка с делом упала с кресла. Он начал собирать заключения внутрь, как вдруг на одном фото из дела, он узнал Ану. Ему пришлось открыть дело...

Через полчаса он уже был в гостинице. Когда он вошёл в номер. Роберт снова сидел на полу, вокруг лежали пустые бутылки от спиртного, он был небрит, не причесан. Сидел в темноте, как заключенный, в своей собственной тюрьме. Тюрьме своих поступков.

В его взгляде был полный беспорядок, Давид не понимал, что у него на уме. Но по взгляду Давида, Роберт понял, что тот в курсе уже.

Давид присел на краешек кресла и положил папку на стол прямо перед лицом Роберта.

Они переглянулись пару раз, но слов невозможно было подобрать. Давид и представить не мог, что чувствует Роберт, ему и самому было не по себе.

– Что делать? – Прошептал Давид, – Что ты будешь делать?

Роберт на каждое слово Давида лишь прикрывал, покрасневшие распухшие глаза. Его некогда прекрасный, лазурный цвет глаз уже не был прозрачным, а больше напоминал фиолетовый. Щеки его впали и покрылись редкой щетиной, а лицо вытянулось.

Скорее всего он был сломлен, разочарован в себе. Он до конца и не осознавал, что сделал, кому сделал. Они просидели так, пару часов. Давид не знал с чего начать разговор, чтобы ещё больше не травмировать Роберта, он знал, что его темперамент и взрывной характер могут лишь навредить ему. А ещё больше его настораживало, то, что Роберт бездействует.

Так прошёл день, вечером Давид попрощался с другом и дал понять, что уезжает, но и не собирался его оставлять в таком состоянии. Он и не находил другого выхода, как позвать его мать. Только она могла с ним поговорить и привести в чувство пока не поздно.

Как только Давид покинул номер, Роберт медленно протянул руку к папке, положил перед собой, тихонько открыл и начал читать дело. Он был потрясён…

Как он не понял? Ведь явно что-то было не так. Начал постепенно вспоминать, каждый день со дня знакомства в «Спарте», ее реакция на поведение Эрика. Ее шок!!

Затем в деревне, ее паника после его прикосновения в машине, когда он подумал, что это притворство. С каждым воспоминанием он ненавидел и презирал себя все больше. Это ощущение, словно, стеклом по венам течет кровьучастилось. Его подозрения показались бредовыми, ведь если бы у нее была связь на стороне, поверила бы она всей пустой болтовне, которую он рассказал о семье, наивная дура, действительно, дура!

От него много не требовалось, всего лишь поверить, но он не захотел.

Через пару часов в дверь постучала его мать. Когда она вошла в номер увидела сына, была расстроена, как никогда.

Он скрутившись дремал в кресле, начинало светать. Она подошла к окну, чтобы раскрыть шторы и немного проветрить спальню, в которой стоял приличный запах перегара. Присела напротив сына и ожидала пока он откроет глаза. Рядом с ним лежала папка, только мать протянула руку к ней, Роберт резко схватил ее за руку. Открыл глаза и с тревогой посмотрел на мать:

– Не трогай!

Когда утренний свет немного осветил его голову, она увидела, как на его когда– то сияющих светлых волосах, появилась первая проседь, вдоль линии пробора.

– Что это сынок? – печально протянула мать.

– Я не человек… – произнёс он. – Перед тобой, нет человека.. – в его глазах блестели слезы.

– Это, из-за этой девушки? Ведь все можно изменить, извиниться. На этом слове у него начался смех, вперемешку со слезами. У него словно началась истерика.

Он встал и начал что-то искать в комнате и когда не нашёл, начал все крушить и переворачивать.

– Успокойся, Роберт, успокойся, – закричала мать. Но он ничего не соображал. В номер вошёл Давид и вывел испуганную женщину. Затем забежал снова в номер и начал приводить в чувство Роберта. Он довёл его до ванной и помог умыться в холодной воде.

Мать понимала, что в этом состоянии сына виновата лишь одна женщина, Ирена. Она взяла такси и направилась в город, наконец, высказать ей все, о чем она думала.

Роберт немного начал приходить в себя. Давид ему приводил примеры и варианты, чтобы тот не отчаивался и хоть немного пришёл в сознание.

– Неужели ты не хочешь найти этого подонка, да возможно о ее прощении можно забыть. Но ты можешь, найти и уничтожить, – предлагал Давид.

– Так вот почему, ее отец не стал пачкаться об меня, у него была цель по важнее, – cквозь слезы шептал Роберт, – а я не понимал почему, у неё такой опустошенный взгляд.

Он никогда не чувствовал себя таким никчемным, до такой степени он «никто», что ему не отомстили.

И тут вспомнил про заключение из лаборатории. Он быстренько схватил пиджак, во внутреннем кармане был конверт. Вскрыл его и зачитал.

– Ну что? – спросил Давид.

Роберт опустил глаза и бросил листок на стол.

– Помнишь, тебе рассказывал, что она странная, теряет сознание, говорит, что не помнит, уходит от темы, у меня на все это был всего только один ответ, что мне врет и выкручивается. О, Господи… кто бы мог предположить такое. Это, психотропные, что-то похожее на сильнодействующие успокоительные. Которые от длительного приёма искажают воспоминания, а иногда и стирают…

Роберт был в недоумении.

– Но ее отец, зачем он отпустил одну, зная какая она, беззащитная, что ей довелось пережить. Нет это никак не оправдывает мой поступок. Возможно, если бы ей на пути встретился более благоразумный человек, она стала бы счастливой. Ведь получается она могла бы сделать счастливым любого, адекватного,человека. Не такого, как я. Я – не человек. Я дьявол, – рассуждал он вслух.

Давид сидел, сложив руки.

– А ты не хочешь повидаться с ней?

– С ней? И что я ей скажу. Я максимум могу,дать ей оружие и сказать, стреляй сюда, -указывая на висок, говорил Роберт, в отчаянном состоянии.

Они так просидели еще около часа, снованачал звонить Леон. Роберт долго не отвечал, но собравшись с мыслями ответил.

– Что с тобой? – сразу закричал брат, – ты что ребёнок? Соберись наконец!! Почему мы должны тебя искать по всему городу, как проклятые, а ты развлекаешься в гостинице пятые сутки.

– Решил немного отдохнуть, – ответил Роберт.

– Возвращайся в город, у меня с тобой серьёзный разговор, и будь в четыре в суде, завтра следующее слушание, я буду в другом зале, посидишь снова, там слушание старых лет. У меня дело поважнее есть, – продолжил брат.

– Завтра продолжение того дела? -переспросил Роберт.

– Я что невнятно выразился? – разозлился брат.

Роберт отключил и положил телефон перед собой.

– Вставай! – сказал Давид, – поехали отсюда.

В двенадцать дня они были в городе. Роберт подключил всех знакомых и начал искать адрес дома Аны. Он хотел просто увидеть ее. Спустя три часа, когда уже был у здания суда, ему отправили местоположение. Он сначала решил пройти на слушание, ему нужно было найти, как можно больше сведений. Он решил. во что бы не стало найти этого человека и расправится самому.

На слушании, как и прежде, было мало народу. Он присел с краю и начал внимательно слушать.

В этот раз уже был подсудимый, тот паренёк из-за которого все началось. Он все отрицал.

Затем снова вызвали ее отца, чтобы продолжить допрос.

Судья произнесла свою речь и попросила, как можно больше подробностей и мелочей озвучить, в ходе слушания. Так как появились новые обстоятельства в этом деле.

– Чем больше подробностей вы изложите, тем большим людям вы поможете, – постоянно твердила судья. – Расскажите, что говорила потерпевшая? Так как вы говорите, что состояние ее здоровья не позволяет допросить.

– Моя дочь, – начал отец, – она проходила в реабилитационном центре, четыре года. Я нашёл лучших, насколько у меня было возможности врачей. Она до сих пор находится под влиянием этих препаратов. Мы постарались сделать все, чтобы эти события, для нее показались, как всплеск подсознания. Сон или отрывок, какого-то фильма. Я изначально знал, как это скажется на ее здоровье. Но выбрал, пусть она была бы не такая как все, но не помнила того, что с ней произошло. До сих пор эти препараты на ней плохо сказываются. Перепады настроения. Бледность, тошнота. Провалы в памяти, даже связанные с двумя днями ранее. А самое страшное, мы не знаем, как она поведёт себя, если начнём прекращать давать эти препараты.

Роберт был в еще большем недоумении,

– Неужели нельзя было по-другому помочь ей? Ведь есть психологи.

– А как сейчас она? Ей лучше? Как я понимаю мы не сможем ее допросить, как потерпевшую сторону?

– Моя дочь…, – продолжил снова дрожащим голосом отец. – Моя дочь, она, я не знаю, где cейчас она, и о чем думает. Я каждый день захожу в ее комнату и вижу на лице и в глазах бездонную пустоту. Ни радости, ни печали. Был только один период в ее жизни, когда я понадеялся, что она спасена. Но это был полет в пропасть. Это был ее окончательный прыжок, в никуда. Вы же говорите нельзя собрать и склеить осколки, следы останутся. Так вот, то, что произошло с моей дочерью, это полное крушение надежд. Она превратилась в песок, в пыль, которую с каждым дуновением ветерка уносит навсегда. Я уже не знаю смогу ли вернуть ее прежнюю. Остановился отец и прикрыл лицо руками.

– Я понимаю, что вам нелегко, но каждое сказанное вами слово имеет вес в этом деле, – прервала судья, понимая состояние отца. – Хорошо, садитесь.

Роберту показалось странным поведение отца, он чувствовал, что они что-то намного большее знают об обвиняемом, но почему не говорят в суде. Будто уже сами нашли его, либо на верном пути.

Он просидел ещё около получаса и покинул заседание, которое снова перенесли, направилсявслед за отцом Аны в надежде проследить за ним, но не успел. Тогда он направился по адресу, который ему отправили.

Через сорок минут он доехал в их район. По указанному адресу, отдалённо стоял трёхэтажный узкий особняк. Со всех сторон были высокие ворота.

Но что удивило его, так это наличие охраны, около четырех человек. Он подошёл ко входу, покрутится у ворот, понял, что без согласия отца его не впустят.

Тогда он проехал вдоль территории дома на машине и заметил маленький балкончик на третьем этаже, что-то ему подсказывало, что именно там комната Аны, как раз похожий на неё… С этой стороны дома выходил только один, именно этот балкон.

Он простоял, там около пяти минут. Но никто даже не появился у окна. И буквально он отъехал, на балкон через минуту вышла Ана, и выплюнула таблетки.

Она исхудала ещё больше. Когда-то румяное,овальное лицо сменили заострённые скулы, фиолетовые впадины под глазами придавали ещё более болезненный вид. Уже больше недели она не принимала препараты, вспомнила все, все, до единой секунды.

И именно столкнувшись в тот вечер с этим человеком, она узнала его по шраму на подбородке, который оставила сама, она разодрала ему подбородок начинания от нижней губы, разделяя на две равные части. Он не узнал ее скорее всего. Но он смотрел, такими же омерзительными глазами и скорее этот ядовитый взгляд напомнил ей тот день, нежели сам шрам и фраза: «Сладкая, больше не падай».

Слепая безысходность

Глава ХIII

Cлепая безысходность

С каждым днём подробности всей ее прошлой жизни всплывали, как какие-то отрывки. Ана их складывала в голове в какой-то связующий сюжет.

И к сожалению, не находила выхода из всего этого, у неё больше не было никаких чувств.

Первые три дня у неё были приступы паники. Но об этом никто не узнал. Она справлялась сама, в одиночестве. Доходя до грани и возвращаясь обратно. И только те моменты, когда она вспоминала первые дни знакомства с Робертом, как он шутил, берег ее, на ее лице появлялась холодная улыбка, которая слегка мелькала на безжизненном лице. Пропал блеск в её, без того грустных глазах. Что-то ничего ее не держало там... Ведь только тот, кого она выбрала, непроизвольно, разбил ее окончательно.

Ана последние дня два была особенно спокойной, читала книгу и не привлекала внимания сестры и сиделки.

Ранним утром, сестра отправилась с одним из охранников за продуктами. А сиделка вышла в сад за цветами. Ана набрала воды в ванну, спустилась в погреб и взяла бутылку, коллекционного красного вина. Поднялась к себе и заперла дверь.

Прямо в ночной рубашке забралась в ванну. Ее красивейшие выгоревшие волнистые, рыжеватые волосы, медленно погрузились в воду. Она просидела в воде минут десять. Затем начала, медленно наливать бордовое вино на свою голову, сделав пару глотков, продолжила снова выливать, – надо же, какой яркий вкус... Вода мгновенно окрасилась в кровавый цвет. Аромат вина заполнил комнату. Как только она закрывала глаза, перед глазами у не появлялся Роберт, в той деревушке напротив храма. Как только открывала, перед глазами всплывал тот, ужасный день и человек.

– Уж лучше мне не открывать глаза, – повторяла она.

Просидев еще несколько секунд, резко ударила бутылку о край ванны и осколки посыпались на дно. Она нащупала маленький осколок, сделала глубокий вдох и разрезала остриём вену. За считаные секунды вода начала темнеть. Именно так, она решила стереть из памяти всех.

Тем временем, сиделка собрала цветы и вернулась на кухню поставить их в вазу, не торопясь срезала шипы с бордовых роз и внезапно, проткнула себе палец. Какая-то тревога появилась. Хотя дома и так было тихо и спокойно, но в эти минуту чего-то будто не хватало. Она резко повернулась в сторону погреба и заметила открытую дверь. Не успев дойти до двери, ее окрикнул один из охранников.

– Что такое? – испуганно подошла она.

Он протянул ей руку и открыл ладонь, в ней была горсть таблеток.

– Где ты их нашёл? – тревожным голосом спросила она.

Под балконом Аны, – настороженно ответил охранник.

– Что стоишь, давай бегом наверх, – крикнула женщина. Что-то явно почувствовав. Они резко поднялись на третий этаж, но дверь была заперта. Она побежала вниз за запасными, но Ана их забрала с собой.

– Быстрей, ломай дверь, ломай, – кричала в истерике она. Предчувствие ее не обмануло…

Роберт проснулся, как никогда рано, спустился вниз, все сидели за столом и завтракали. Все кроме матери, ее за столом не было, так как она повздорила с тёткой. А тетка заказала новые цветы и пока они завтракали, управляющая украшала дом. В доме стоял резкий аромат пионов, который явно начал раздражать.

Племянник не присоединился к ним, он прилёг на диван и начал вертеть пультом в руке и стучать им по столу. Чем явно раздражал тётю и брата. Затем начал звонить Давиду, у него были важные планы на этот день, но тот не отвечал.

– Как ты выглядишь? – cделала замечание Ирена. – Иди побрейся, тебе будто за пятьдесят.

Он отвёл глаза, продолжал уже пошаркивать ногой о мраморный пол и продрожал звонить. Наконец Давид ответил, он был в заведении Альберта.

В это же время, охранники, уже двое, пытались выбить тяжёлую дверь в спальне Аны, прошло от силы минут семь. Наконец, им это удалось. Они забежали в комнату, но ее там не оказалось. В лицо ударил аромат вина, заполнивший спальню. Тогда cиделка, осторожно, толкнула дверь ванной комнаты сделала два шага и закричала в ужасе. Охранник забежал вслед за ней.

Ана уже была без сознания, губы синеватого оттенка. Из ванной кровавая вода выливалась на плитку, женщина не могла успокоиться, кричала без остановки, упав на колени.

Один из охранников, не растерялся, начал оказывать первую помощь. Он пережал запястья, чтобы остановить кровь. Кое-как они достали ледяное тело из воды и положили на пол, чтобы нащупать пульс. Сиделка начала звонить отцу, но не дозвонилась, до Альберта тоже. Тогда она набрала Арону, который был в заведении и проверял бухгалтерию с Гариком.

– Что случилось? – спросил удивленно Арон. Прежде она никогда ему не звонила. Она лишь твердила:

– Ана, Ана.

– Что, Ана, – уточнял он.

В этот момент она ещё раз посмотрела на охранника, который пытался нащупать пульс, он взглянул на неё испуганными глазами и покачал головой в разные стороны. Затем, опустил глаза.

Тогда она вздохнула и через слезы и взахлёб сказала, – Арон, он говорит у нее пульса нет, – истала рыдать.

– Что значит пульса нет, что там произошло? – закричал Арон, но в телефоне только крики.

В этот момент Роберт, беседуя с Давидом по телефону услышав крики Арона понял, что-то не так, но Давид сам не разобрав ничего отключился, чтобы узнать подробности.

Арон сразу направился к ним домой. К тому времени неотложка уже прибыла и увезла Ану.

Роберт понял, что-то произошло, он точно слышал ее имя. Давид, не переставая переспрашивал Гарика, но тот ничего не говорил, да и сам не знал. Он начал названивать Арону, который был в пути, наконец тот ответил. Давид приложил ухо к телефону, чтобы услышать сам, что скажет Арон.

– Что произошло? Почему кричала сиделка. Что-то с Аной?

Арон каким-то странным голосом, не похожим на себя, ответил:

– Они сказал: вены порезала…

– И что? – не выдержал Гарик.

– Охранник сказал, пульса не было, у неё губы синие были, вся ванна в крови была, не успели…говорят, – еле прошептал он и отключил.

Давид с Гариком переглянулись в ужасе.

Как? Зачем? Как такое могло произойти?

Давид понимал, что ему надо сообщить Роберту, который без остановки звонил. Гарик присел на стул, они не могли поверить... Вокруг словно все замерло..

Роберт уже не выдерживал и начал судорожно названивать, один за другим, но внезапно, поступил входящий звонок, от Давида.

– Что там такое? – спросил он.

Давид не знал, как это сказать, как такое вообще можно произнести.

– Друг.., – сказал он и остановился.

Роберт раскрыл глаза, он понял, эта пауза не к добру.

– Друг.., – повторил ещё раз Давид выдыхая. – Они сказали, что, она вены порезала.., они говорят, опоздали. Охранник сказал, губы синие были... Друг, я не знаю….

Роберт, положил телефон и закрыл глаза.

– Кто это был? – спросила Ирен, которая вышла из-за стола и направилась к нему. Он вёл себя предельно странно, словно перестал дышать.

– Роберт.. -повторила она. Она не понимала, что с ним, он закрыл лицо руками и непонятно было, смеялся или плакал.

– Роберт! – закричала сестра. Он резко поднялся взял светильник с тумбы и швырнул в огромный телевизор, расположенный на стене.Он рассыпался словно пазл.. От этого грохота тетя и брат резко вскочили.

– Ты в своём уме! – закричал Леон.

В ужасе выбежала мать из кухни:

– Сынок? Что с тобой? – испуганно пыталась понять по его глазам причину такого состояния. Она смотрела на дочь, но Ирен сама не понимала.

Роберт схватил телефон и направился к выходу.

– Подожди меня, – кричала сестра, но он уехал не дождавшись. Она вышла вслед за ним спустя десять минут, переодевшись.

Он сам не понимал, куда едет и зачем. Он просто ехал, как в тумане. На улице была cнова удушающая жара.

Наверное, в эти минуты он наконец понял, что, вспоминая своё прошлое и настоящее, самым искренним человеком в его жизни была она. И мысль о том, что ее не больше нет. Убивала его. Сносила.. Как только он начинал вдумываться, что ее нет. Будто терял реальность, не ощущал себя душевно и морально. Весь смысл его существования терялся. Он доехал снова до того холма, достал оружие и приставил к виску,досчитал до одного и раздался звонок от Давида. Он немедля ответил.

– Роб, езжай в пятую больницу, реанимация повезла туда. Я тоже еду.

Неизвестно на какой скорости он туда поехал и что он там ожидал увидеть. Он доехал до больницы. Влетел в приемную, спросил фамилию, ему только сообщили, что она в отделении реанимации. И никаких больше известий. Он в каком-то тумане добежал по коридорам, до отделения реанимации и остановился в коридоре.

Под дверями, сидели Альберт, полностью поникший, рядом Арон, опустив голову, двое из охранников и ее отец. Стоял словно неживой, прямо напротив двери. Сестра, видимо,находилась в соседней палате ее пытались привести в чувство, только и слышно было:

– Это я виновата! Это я виновата!

Роберт простоял, за углом коридоре минут семь и тишина. Он уже присел на холодный больничный пол. Вдруг к нему подошли двое человек, он медленно поднял голову, перед ним стояла Ирен, а позади Давид.

– Что здесь происходит? – тихо прошептала Ирен. В этот момент двери реанимации распахнулись и вывезли Ану, которая была без сознания. Он только расслышал слова врача, что перелили кровь вовремя.

– Моя Ана дышит, – cквозь слезы сказал отец, – дочка, доченька. – причитал он.

Ее поместили в палату рядом и через пару секунд, она начала приходить в себя. Как только она осознала, где находится. Начала судорожно кричать на все отделение:

– Папааа, что ты наделал……! Не мешайте мне! Не мешайтеее….. – вырывалась она и отдирала пластыри с запястий.

От ее ужасных криков, Роберт закрыл уши руками. Слезы комом стояли в горле. Ирен присела рядом с ним, на колени и прижала его крепко к себе.

Это было невозможное зрелище для отца, осознать то, что его только что ожившая дочь, не хотела жить. Забежали врачи и начали связывать ее руки и ноги, чтобы она не содрала повязки с рук и не навредила себе. Отца увели в другую палату и дали успокоительное, он был не в себе от ужаса.

Прошло около трех бесконечных минут, наконец, лекарство подействовало и Ана начала засыпать.

Прошло еще двадцать минут, в коридоре никого не было. Альберт был у отца. А Арон отвёз Аврору домой.

Роберт набрался смелости и решил войти в палату. Он прошёл незаметно мимо палаты отца и вошёл к ней.

Вошел в маленькую палату. Перед ним лежала Ана с привязанными руками и ногами к кровати. Запястья были перебинтованы. Она была лицом повёрнута к окну. Ее красивые волосы были полностью влажные, как и печальные глаза Роберта. От нее исходил аромат забродившего винограда. Он присел на край кровати. И начал бережно поправлять ее волосы, убирая с лица.

Она медленно повернула голову к нему, он еле сдерживался, чтобы не заплакать, как маленький ребёнок, которого обманули или чего-то лишили. Она на него посмотрела совершенно по-другому, ни как раньше. В ее взгляде было столько ясности и понимания. Она с трудом пошевелила губами:

– Они мешают мне, ты же поможешь мне? Да? Скажи…. да, – еле тянула она. – Не мешай мне ладно, мне же надо забыть все. Хочешь, я тебе правду расскажу? Я все вспомнилааа…. Ты же хотел знать.. Спроси меня, спроси…– потребовала она.

Роберт еле сдерживался, чтобы не зарыдать в голос.

Его губы дрожали, его так потряхивало от всего увиденного, он не знал, что будет дальше, но она жива, уже счастье, но есть ли гарантии??

Через пару секунд начали закрываться ее глаза и слезы резко пролились из его болезненных глаз. Он ещё минут пять просидел рядом с ней. В дверях появился разъярённый Арон и с ненавистью посмотрел на Роберта.

Роберт медленно отошел от Аны, и хотел пройти мимо, ему было не до него. Но тот резко схватил его за рубашку и только хотел, что-то сказать, но его остановил Исаак.

– Арон, отпусти, – сказал он и подошёл к Роберту.

Арон медленно, не отрывая глаз отпустил и отошёл.

Отец и Роберт смотрели друг на друга пару секунд, затем Исаак тихо сказал:

– Я бы стёр тебя с планеты ещё в ту ночь и последующие дни.

Не знаю, что Ана полюбила в твоей подлой,мерзкой душонке, но то, что она была счастлива с тобой, те два месяца останавливало меня. Больше не появляйся на нашем пути. Ты сам наказал себя, моя месть не имеет места быть.. -прошёл в палату, сделав пару шагов прошептал:

– Передай Ирене, что на том свете, она себе не простит этого…