Текст книги "Сердце ангела"

Автор книги: Анхель де Куатьэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Анхель де Куатьэ.
Сердце ангела

От издателя

Последняя книга Анхеля де Куатьэ. Последняя... Как всегда – совершенно новая, особенная, потрясающая и завораживающая.

Кажется, что автор никогда не устанет нас удивлять. Никогда. Он обладает подлинным даром. Он виртуозно жонглирует смыслом, демонстрируя нам – одну за одной – все его блистающие грани. В строгой, выдержанной лаконичности своих книг он находит бессчетное количество «поворотов», неожиданных решений и жанровых открытий. Да, кажется, что этому мистическому таинству творчества не будет конца.

Но книга последняя. Последняя. И от одной этой мысли с какой-то щемящей болью сжимается сердце. Неужели все?..

Многие строили версии, высказывали догадки – какая она будет, эта седьмая Печать? И если я просто скажу, что они, скорее всего, не угадали, то это будет неправдой. Это нельзя было угадать. В этой книге, незаметно для самого читателя, переосмысливается вся эпопея – сначала ты снова с необычайной отчетливостью прочитываешь и переосмысливаешь все Печати. А затем, что и вовсе неожиданно, открываешь для себя Скрижали. Теперь совсем по-новому – и кажется, что только сейчас впервые правильно.

И мне больше нечего сказать. Но не потому что я не знаю, что сказать или как. Напротив, об этой книге, да и обо всей серии в целом можно говорить часами, читая и перечитывая, думая и переосмысливая. Но нет, мне больше нечего сказать, потому что сейчас автор заговорит сам. Предельно точно, предельно честно, предельно искренне – как он умеет, он один. Автор берет свое последнее слово. Последнее слово.

Сердце Ангела.

Издатель

Предисловие

После моей поездки в Мексику и на Гаити время словно бы перестало существовать. Я убил Шамана. Убил в себе. Раньше мне казалось, что мир можно изменить мистической силой, волшебными превращениями, чудом... Но теперь я знаю, что это не так.

Я видел свою смерть – забавную старуху в прохудившемся пончо. Теперь она всегда со мной, всегда рядом. Я не вижу ее, но понимаю, что она где-то здесь, поблизости. И от этого мне почему-то спокойно на душе. Спокойно и радостно.

Данила тоже прошел свое испытание. Испытание смертью. Он увидел Мир – эти несчетные миллиарды зеркал, что смотрятся друг в друга. И понял главное – мы живем в царстве отражений. Он убил свое отражение, чтобы стать собой. Он сделал это.

Прежде Даниле казалось, что мир можно изменить добротой. Но после своего путешествия в параллельных сновидениях он понял, что это не так. Не совсем так. Одной доброты так же недостаточно, как и одного чуда. Есть какой-то другой секрет.

Семь Скрижалей и шесть Печатей остались у нас позади, точнее – уже стали частью нас, изменили наше представление о мире и о себе. Изменили мир и нас. И теперь мы ждем седьмую Печать. Мы смотрим на Андрея и ждем...

Но, как говорит Откровение святого Иоанна Богослова, «и когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие...»

* * *

Уже больше месяца Андрей хранил молчание. Не в том смысле, что он с нами не разговаривал, нет – он здоровался, мог пожелать спокойной ночи, ответить на какой-нибудь несложный бытовой вопрос. Но в остальном его словно бы не было с нами.

Впрочем, мы и не нуждались ни в каких объяснениях. Все и так понятно – седьмая Печать. Сначала Данила, потом я, а теперь Андрей. У каждого свое испытание. Сомнений, что все именно так, у нас не было никаких. Но...

– Вы меня простите, – сказал Андрей. – Последний месяц... Я все думал. Думал...

Андрей выглядел напряженным и сосредоточенным. Голова слегка опущена, плечи напряжены.

– Вы же помните, что седьмой Скрижали не было... – говорил Андрей, словно беседовал сам с собой.

– Ну, «не было» – это условность, – поправил его Данила. – Была.

– Просто без текста, – подхватил я. – А так все совершенно понятно – «измени сознание».

– Да, да... – пробормотал Андрей. – Откажись от «я»... Почувствуй Другого... Пойми, что страдание – это только иллюзия... Ощути необходимость себя... Все правильно.

– Все правильно, – убежденно подтвердил я.

Андрей отрицательно покачал головой:

– «И когда вы откажетесь от меня, я приду к вам».

Он прошептал эту известную со времен Изумрудной скрижали формулу, и я вздрогнул.

– «И когда вы откажетесь...» – эхом повторил Данила. – Андрей, что ты имеешь в виду?

– Что я имею в виду?.. – Андрей поднял голову, и мы поежились от его пронзающего взгляда. – А вы так и не поняли, что значит изменить сознание?

– Ну... э-э-э... – Данила едва заметно качнул головой.

– Мотив, – четко произнес Андрей. – Мотив.

– Что мотив? – не понял я.

– Мотив – это зачем вы искали Скрижали, причина, – пояснил Андрей. – Чтобы изменить мир? Так?

– Так, – неуверенно сказал я, хотя в общем-то сомневаться мне было не в чем.

– Итак, – продолжил Андрей, – вы ищете способ изменить мир, способ измениться, а вам говорят: «Измени сознание!» Ничего странного не замечаете?

Пауза. Я физически ощутил, как мысли в моей голове вдруг остановились. Ступор и абсолютная пустота.

– Это же тавтология! – воскликнул Андрей. – Понимаете?! Тав-то-ло-гия! По сути бред и бессмыслица!

– Но этого не может быть... – растерянно прошептал Данила и схватился руками за голову. – Господи, что же это такое? Действительно. Хочешь измениться – меняйся. Это же абсолютное ничто... Бред.

– Но этого не может быть, – прервал его Андрей, в его голосе прозвучала абсолютная уверенность. – Не может быть, что это «бред». Значит, мы просто все не так поняли.

Я пережил шок. Действительно – то, как мы расшифровали последнюю Скрижаль, превращает ее в абсурд! Значит, мы поняли ее превратно, неправильно! Мое сознание рушилось подобно гигантскому небоскребу.

– Неправильно?! – прошептал я.

– Да, – так же уверенно продолжил Андрей. – Неправильно. Точнее, мы услышали правильно, мы интерпретировали неверно!

– А где... в чем ошибка?! – оторопел я.

– Я же говорю – мотив! – повторил Андрей. – Седьмая Скрижаль нам – «измени сознание». И мы подумали, что надо как-то измениться – сложить вместе наши точки обзора. Кстати, это был правильный ход мысли – относительно точек обзора.

– Ничего не понимаю, – Данила отрицательно помотал головой. – Андрей, говори яснее. Так правильно или неправильно относительно точек обзора?!

– Да, – сказал Андрей. – Правильно! Только вот ты подумай сам: что получится, если ты соединишь все эти точки обзора? Просто представь!

– Представить? – задумался Данила, пытаясь выполнить поставленную задачу.

– Ну да, представь гипотетически, что мы нашли способ и соединили воедино все, что раньше создавало систему противоречий! Религия больше не спорит с наукой, человек стал центром религии... Ну и все в таком роде...

Данила поднял на Андрея удивленные глаза:

– Все остановится?.. – прошептал он.

– Ну да, – развел руками Андрей. – Будет что-то вроде анти-Большого взрыва. «Большой взрыв» – это когда во Вселенной произошла детонация и все полетело в разные стороны. А тут наоборот – все схлопывается и исчезает. Приходим к абсолютному нулю, к первоначалу. Конец дискуссии. А коли – конец, то, значит, не в ней, не в этой дискуссии дело, не в сознании!

– Нет-нет-нет, – активно запротестовал Гаптен. – Как такое может быть? Задача – «измени сознание», а дело не в сознании. Это ерунда какая-то. Ерунда.

– Да, а в чем тогда, если не в сознании? – спросил я, пребывая в состоянии полного недоумения.

– Мотив! – Андрей чуть не заорал. – Мотив!

– Какой мотив?! О чем ты говоришь?! – взмолился Данила.

– Да я же и говорю! – воскликнул Андрей с досадой. – Вы ищете Скрижали, чтобы все изменить подчистую, чтобы все правильно было. Нашли. А вам говорят:

«Молодцы, а теперь поменяйте сознание!» Мотив поменяйте. Понимаешь – мотив!

– Поменять мотив! – понял Данила. – В этом смысле! Искали для одного, а оказалось, что нашли для другого, – меняйте направление движения, только тогда все поймете! Так, да?

На напряженном лице Данилы появилась улыбка. Он понял. А я...

– Ничего не понимаю... – прошептал я.

– Анхель, это же так просто! – воскликнул Данила и повернулся ко мне. – Так просто, что сразу и не поймешь!

– Вот я и не понимаю, Данила. О чем вы?!

– Чтобы понять важные вещи, у тебя должен быть мотив, желание, – принялся объяснять Андрей. – И ты ищешь – ради чуда, ради счастья. У тебя есть мотив и силы искать! Но когда ты находишь знание, надо поменять мотив, потому что ни чуда, ни счастья самих по себе нет, а есть только ты и твоя жизнь! Меняйте мотив!

– То есть ты хочешь сказать... – вклинился Гаптен. – Что иллюзорные цели – это как некая наживка? Способ заставить людей двигаться, открывать для себя знания, Истину?

– Ну разумеется! – воскликнул Андрей. – Пока у нас нет знания жизни, мы не можем понять, зачем оно нам нужно. Поэтому и возникает эта идея, что оно нужно нам для счастья. Что случится чудо, если мы будем знать, например, эти семь Скрижалей. Узнаем – и будет счастье. Чудесным образом! И вот мы бросаемся искать Истину! А иначе бы все бы так и сидели на месте. Не было бы мотива искать знание!

– А потом находим и понимаем, что ни чуда, ни счастья тут нет. Что тут только знание, – сказал Данила, согласно кивая головой.

– А Печати? – все еще не понимал я. – Зачем в таком случае мы искали Печати?..

– Они о жизни! – снова чуть не закричал Андрей. – О настоящих препятствиях! Понимаешь, мы получили знание, и это позволило нам понять жизнь. Увидеть ее во всех ее сложностях и внутренних противоречиях. Стремление к власти, эгоизм, зависть, слабость, идея борьбы, жажда цели. Мы все это поняли благодаря Скрижалям. Они – инструмент, а не волшебная палочка.

– Идея борьбы, жажда цели? – не понял я. – О каких Печатях ты говоришь?

– О каких?! – воскликнул Андрей. – Да о ваших! Данила боролся, боролся... А ему сказали – все, перестань бороться. Просто люби, и все. Люби, и все. И тебе сказали – хватит искать, хватит стремиться к иллюзорным целям, остановись – жизнь вокруг, а не за горизонтом. Понимаешь?!

– Хватит стремиться к иллюзорным целям, остановись. Жизнь вокруг, а не за горизонтом, – повторил я. – Да, это именно та истина, которую я понял на Гаити. И что же нам теперь делать?

– Ты уверен, что понял свою истину? – рассмеялся Данила.

– Как – ничего не делать?! – в ужасе прошептал я.

– Жить! – буквально закричал Данила. – Самая сложная задача!

– Самая сложная, – подтвердил Андрей. – Жить без иллюзорной цели и без надежды на чудо.

– Но как?! Это просто страшно! – ком встал у меня в горле. – И разве это жизнь? Андрей, Данила... Разве?..

– Опять ты ничего не понял, – покачал головой Андрей. – Чудо надо не ждать, а делать. И в этом цель.

– Творить чудеса? – мне показалось, я сошел с ума. – Андрей, и это ты говоришь?!

Андрей никогда не говорил о чудесах! Это, что называется, против правил.

Данила внимательно посмотрел на меня, потом, словно бы поняв ход моих мыслей, на Андрея.

– Видимо, Андрей собирается нам что-то рассказать, – заключил Данила и откинулся на спинку своего кресла.

«И когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса.

И я видел семь Ангелов, которые стояли перед Богом; и дано было им семь труб.

И пришел иный Ангел, и стал пред жертвенником, держа золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник, который перед престолом.

И вознесся дым фимиама с молитвами святых от руки Ангела пред Богом.

И взял Ангел кадильницу, и наполнил ее огнем с жертвенника, и поверг на землю: и произошли голоса и громы, и молнии и землетрясение.

И семь Ангелов, имеющие семь труб, приготовились трубить».

Откровение святого

Иоанна Богослова,

8:1-6

Пролог

Это было давно...

– Андрей, ты написал книгу о Заратустре? – спросил я, разглядывая на переплете рыжий портрет то ли Вакха, то ли Иоанна Крестителя (искусствоведы до сих пор спорят) кисти Леонардо да Винчи.

Андрей поднял голову, посмотрел в мою сторону и улыбнулся:

– Да, написал. Для себя. Все равно никто не будет читать.

– Почему? – мне было как-то странно это слышать.

– Почему? – удивился Андрей и пожал плечами. – Она – не для развлечения. И...

Андрей задумался. Долго молчал. Пару раз порывался что-то сказать, но останавливался.

– Андрей, скажи, я пойму... – попросил я.

Он посмотрел на меня – внимательно, строго, даже испытывающе.

– Поймешь? Это книга о разочаровании в чуде. Все ждут чуда. Даже отчаянные, отъявленные, прожженные скептики. Самые скептичные из всех скептиков! Даже такие, как я, – Андрей грустно улыбнулся. – Все мы ждем чуда. Мы ждем, что оно придет из ниоткуда, нежданно-негаданно. Обязательно. Мы понимаем, что этого не случится, но это не мешает нам ждать – страстно и истово. Мы ждем вопреки нашему безверию! Таковая сила этого ожидания!

– Андрей, ты ждешь чуда?! – зная Андрея, я не верил своим ушам. – Чуда?! Ты?!

– Когда ты творишь, созидаешь, делаешь что-то значительное, понимая, что умрешь и ничего из этого тебе не дадут взять с собой в могилу, на тот свет, – ты ждешь чуда. Понимаешь? Иначе бы ты остановился, прекратил это. Потому что – а зачем?! Но ты не останавливаешься. Ты делаешь, зная, что потеряешь. А значит, где-то в глубине души не веришь, что потеряешь. Что будет что-то вроде воздаяния... Чудо! Ты ждешь чуда!

Когда ты веришь, что благому начинанию будет сопутствовать удача, просто потому что оно – благое, правильное, настоящее, – ты ждешь чуда. Понимаешь? Ты ждешь чуда! Значит, ты, даже будучи каким угодно атеистом и скептиком, предполагаешь, что в этом мире есть некое метафизическое противостояние великих сил – «благих» и «неблагих». И более того, ты уверен в победе «благой» силы! В ее Промысел! Ты ждешь чуда!

Наконец, когда ты любишь, Анхель. Любишь, будучи безразличным, любишь и продолжаешь любить, хотя у тебя нет никаких шансов, нет и намека на чувственный ответ с той стороны... Ты тоже ждешь чуда. Понимаешь? Иначе бы ты сказал: «Нет. Это не про меня». Сказал и ушел. Но ты не уходишь. Ты стоишь и грезишь. В твоем сознании живо ощущение счастья, даже если ты сам называешь его «несбыточным». Ты веришь в чудо.

И в этом правда. Все это и еще сотни, тысячи ситуаций жизни – есть ожидание чуда. И я написал об этом книгу. Я написал книгу о стремлении к чуду, которого нет. О мире, который стоит на этом стремлении и сам не понимает этого. О мире, который находится в тупике, потому что он ждет несбыточного и потерял главное. Я написал страшную книгу правды. Кто будет это читать?.. Она не для развлечения.

– Это действительно страшная книга! – прошептал я.

– Да, страшная, – согласился Андрей, кивнул головой на книгу и улыбнулся. – Можешь взять. Совершишь небольшой подвиг.

И я взял.

Я взял и начал читать. Я читал не останавливаясь, не переводя дыхания. От первой строчки – «Привет! Я канатный плясун» – и до последней: «Мне кажется, что и сейчас я ощущаю на своих щеках нежное касание этих шелковых крыл и бархатных хоботков. Я выздоравливаю...» От первой и до последней. Жадные глотки уставшего путника, измученного дорогой, опаляющим солнцем и великой жаждой.

«Избранные – это значит выбранные. Но парадокс, видимо, в том-то и состоит: для того чтобы тебя выбрали, прежде всего ты должен сам себя выбрать. Ты должен стать сильным, тогда ты и будешь нужен».

«В этих двух страхах – быть самим собой и позволить другому быть другим – заключен в сущности один: быть, оказаться или казаться слабым. Но ведь именно страх и ослабляет. Значит, мы уже слабы. Так чего же нам теперь бояться?»

Драгоценные россыпи мысли, объединенные единым сюжетом – о превращениях духа и медовой жертве. Это правда о Человеке, о том, кто мы есть.

Я был потрясен. Потрясен до глубины души. Нет... До глубины сердца. До самой его последней и крайней глубины. Весь мир увиделся мне вдруг по-другому, иначе – таким, каким я никогда его не видел. И я сам изменился – умер и возродился заново. Меня прежнего словно и не было никогда, не существовало.

Это притча о человеке, который нуждается в Истине и вдруг встречает Учителя. Великая, беспристрастная Истина о мире. Рассказ о сущности человека, о природе его мира – о страхе, о чувстве одиночества, о бесплодных исканиях смысла жизни. Все встает на свои места. Кажется, что еще чуть-чуть, и все изменится, жизнь героя обретет новое дыхание, наступит долгожданное счастье. Но тут Учитель встает и уходит.

Чудо было так близко – и вот словно вода утекла сквозь пальцы. Оставив лишь ощущение, воспоминание, миф.

Учитель уходит, чтобы оставить своего ученика один на один с Истиной. Чтобы тот смотрел на нее и плакал. Плакал, потому что нет ничего страшнее, чем знать Истину. Ведь Истина и Чудо стоят на разных полюсах мироздания. Истина разрушает царство иллюзий, а Чудо – королева этого царства. Знать Истину – значит разувериться в возможности Чуда, а не наоборот. Страшное испытание.

Раньше человек верил в Чудо, верил, что где-то, может быть, и на краю света, но есть эта великая и спасительная сила – Истина, способная изменить мир. Он верил в Истину как в Чудо, которому подвластны все тайны Вселенной, все ее силы, все ее мельчайшие движения. Он проводил между Чудом и Истиной знак равенства – «я все пойму, и тогда...» Теперь он все понял. И понял, что Чуда не будет никогда.

В пору умереть. Знание Истины лишается всякого смысла. Лишается. Ты знаешь Истину, но ты несчастлив. Так в чем же тогда ее ценность?.. Неужели только в том, чтобы осознать эту страшную, разоблачительную правду – Истина не даст тебе счастья?

На самом деле ты искал свое счастье, а не Истину. Просто думал, что Истина даст тебе счастье, но это было ошибкой. Вот почему, обнаружив Истину, ты разочаровался.

А в чем же счастье? Где оно?! Отказываясь от Истины, ты озираешься по сторонам. Раньше ты не делал этого, не озирался, ты высматривал – искал Истину и ждал Чуда. А теперь ты озираешься...

И вдруг ощущаешь биение своего сердца. Ощущаешь впервые, потому что прежде ты не слышал его. Прежде ты вообще не жил, ты искал, ты был всегда там. Не здесь, не в своей жизни, а там – куда ты стремился, влекомый поиском.

Отказываясь от Истины, мы видим истинное – мы видим свое сердце. И, увидев его сквозь пугающую бездну своего отчаяния, мы обретаем великую силу – способность видеть чужие сердца, сердце другого человека.

И именно в этот миг, миг этого откровения, человек становится Человеком. Потому что отказ от Истины есть обретение счастья, обретение истинного отношения с другой душой. В этом страшная, парадоксальная и великая тайна Книги Андрея.

Глаза в глаза, биение к биению, жизнь к жизни. Истина мертва, но две жизни рождают Жизнь. В этом таинство и откровение...

Об этом Книга Андрея. Сначала Учитель, разочарованный в жизни, ободряет ученика и дает ему силы. А затем ученик, страдающий от смертельной болезни, идущий к смерти, выносит Учителя из сумрака одиночества на плечах своего духа, своей внутренней силы.

Один с другим, один для другого. Рядом. Единым движением.

И только в конце книги ты понимаешь, что не было ни Учителя, ни ученика, но лишь один человек. Один. И этот человек – ты сам. А драмы героев – не просто повороты сюжета, а откровение наших встреч с самими собой, драмы наших расставаний со своей сущностью. Сначала встреча. Потом расставание. И потом снова встреча, но уже другая. Совсем.

«...Для того чтобы тебя выбрали, прежде всего ты должен сам себя выбрать. Ты должен стать сильным, тогда ты и будешь нужен...»

Книга Андрея – это мифологический пересказ одиссеи нашего душевного совершенствования. Великого пути становления духа – с его кризисами, взлетами и падениями, с его правдой – иногда соленой от слез, иногда горькой от боли, иногда великой и сладостной от завораживающего воспарения духа к Свету и к Великой Радости Жизни.

– Я читал не отрываясь! – буквально прокричал я Андрею при встрече. – Она изменила меня! Это именно то, что мне нужно было прочесть! Это великая книга!

Андрей рассмеялся – весело, добродушно, легко.

– Ну что ж, дело сделано, – сказал он. – Книга нашла своего Читателя. Я счастлив.

Благодаря этой книге я открыл для себя целый мир. Мир внутри меня самого. Мир, в котором началось мое путешествие духа, мои превращения, моя собственная одиссея... Ведь каждый из нас должен пройти этот круг – встретиться с собой и покинуть себя, и снова встретиться, снова найти, но по-другому. Совсем. Через другого, через его сердце.

«...Для того чтобы тебя выбрали, прежде всего ты должен сам себя выбрать...»

Я писал свои книги, вдохновленный Книгой Андрея. Я писал их так, чтобы их прочли многие. Я писал их так, чтобы вы захотели прочесть его Книгу. Я хотел вашей радости. В этом мое желание, моя страсть, мой эгоизм. И теперь наша одиссея подходит к концу... Седьмая печать. Сердце Ангела.