Текст книги "Станешь моей (СИ)"
Автор книги: Анетта Молли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
Глава 29
Стёпа вызывается меня подвезти, не принимая возражений. Квартира, которую я снимала с Дариной перевёрнута вверх дном. Видно, что человек собирался в спешке.
– Сбежала, сука… – сквозь зубы произносит Стёпа, оглядывая всё вокруг.
Я решаю позвонить хозяину, чтобы узнать связывалась с ним Дарина или нет. Он говорит, что квартира оплачена только до конца месяца. Сообщив ему, что в скором времени съеду, я начинаю собирать свои вещи, что нелегко делать одной рукой.
Стёпа, естественно, рядом и молча помогает. Укладывая футболки в дорожную сумку, вспоминаю, как жили здесь с ней. Как смеялись, смотрели фильмы, говорили о планах и сокровенных мечтах. Всё равно не понимаю за что? За что она так поступила со мной? Как можно столь легко вычеркнуть кого-то из жизни и подписать на сексуальное рабство? И ради чего? Ради нескольких сотен купюр? Ради новой машины? Красивой жизни? Неужели в ней не осталось ничего от человека, которого я когда-то знала? А вдруг никогда и не было…?
Когда всё основное упаковано, я захожу в ванную. На зеркале красной помадой вижу надпись: «МРАЗЬ». Ловлю себя на мысли, что это уже даже не удивляет и не расстраивает.
– Поживи у меня, Кать. Пока рука заживёт и пока не решишь, что делать дальше, – произносит Стёпа, стоя за моей спиной. – Хватит думать о Дарине, пошли отсюда, – берёт меня за руку, выводя из ванной.
– Ты прав… Нужно начать жизнь с чистого листа, – произношу я, приседая в углу комнаты.
– Что ты делаешь? – удивлённо спрашивает Стёпа.
Приложив усилия, я отдираю плинтус, и сую внутрь руку. Там мой тайник с небольшими сбережениями. Дарина не знала о них, а то точно бы выгребла.
– А ты полна сюрпризов, – хмыкает Стёпа, перекидывая дорожную сумку через плечо. – Пошли?
Я киваю, поставив плинтус на место. Мы выходим из квартиры, навсегда закрыв эту страницу жизни.
– Буду рада, если приютишь меня на время, пока не найду новую квартиру, – произношу, садясь в такси.
– Можешь жить сколько захочешь… хоть навсегда оставайся… – тихо произносит Стёпа.
Расположившись у Стёпы, я на мгновение чувствую себя вновь той беззаботной девчонкой, не знавшей боли, отчаяния и жестокости. А ведь тогда я ещё была недовольна своей жизнью…
Мы, как и раньше, вместе готовим ужины, споря о том какие приправы лучше добавлять. Как и раньше смотрим сериалы на ночь, засыпая под них. Как и раньше заботимся друг о друге…
Пару недель пролетают как один день. Понимаю, что если ещё задержусь здесь, то точно не смогу уйти. Честно сказать я уже и не хочу. Мне так спокойно. Так уютно и тепло. Между нами нет страсти, зато есть уважение и безграничная забота. Может и не нужна эта пресловутая страсть, когда хочешь человека так сильно, что даже не можешь больше ни о чём думать?! К чёрту её! От этого только одни проблемы!
Иногда мы засыпаем со Стёпой бок о бок, а просыпаемся в объятиях. Между нами нет секса, но уверена, что он думает об этом. Но я не могу… Тогда точно не найду сил от него уйти со спокойной совестью. К тому же каждую свободную минуту я думаю о Кирилле… Мысли о нём съедают меня изнутри. Он мне снится. Почти каждую ночь… Во сне он никогда не предавал меня. Там мы проживаем те моменты, которые уже никогда не случатся.
Как-то утром в дверь раздаётся звонок. Я как раз собираюсь поехать в ресторан, в котором работала до случившегося и умолять принять меня обратно. Теперь каждый раз при звуке звонка я внутренне напрягаюсь, сразу вспоминая того курьера, который принёс мне письмо страха и отчаяния. Сделав глубокий вдох, открываю дверь. Никого. Опустив глаза вниз, замечаю крафтовую коробку у двери. Сглотнув, осторожно беру её в руки и заношу в дом. Только спустя пять минут, ругая себя за трусость, открываю её. Внутри находится аккуратно сложенная пачка денег и записка:
«Это меньшее, что я могу сделать. Скучаю по тебе…»
Сердце падает куда-то вниз. Это от Кирилла. Мну записку в руке и бросаю в мусорное ведро. Это всё что он может мне сказать? Ненавижу…
Не стану говорить Стёпе об этом. Он разозлится и начнёт ещё больше переживать. Даже пальцем не притронусь к этим деньгам. А как представится случай, то и верну этот отвратительный метод вымолить прощение.
Спрятав коробку, заканчиваю сборы и выхожу из дома. Директор ресторана встречает меня почти как родную. Естественно, они тоже все знают, куда я пропала и теперь для них это хороший повод привлечь посетителей. А я лишь рада вновь стать нормальной. Хотя бы в тех пределах, которые теперь мне доступны.
На следующий день удача мне улыбается, и я нахожу милую квартирку рядом со своим прошлым местом работы. Стёпа помогает мне с переездом, но заметно, что его грустно. Пытаюсь приободрить его, но тщетно.
– Стёп, не знаю, что бы делала без тебя. Ты мой ангел-хранитель… – произношу я, доставая вещи из коробок.
Он молчит, возясь с кроватью, которую нужно собрать. Тогда я оставляю вещи и подхожу к нему. Присаживаюсь рядом, заглядывая в лицо.
– Я немного занят, – произносит он, не реагируя на меня.
– Эй, – говорю шёпотом, осторожно взяв его за подбородок и поворачивая к себе. – Не отворачивайся от меня…
Стёпа смотрит на меня и молчит. Я сглатываю.
– Ты ведь знаешь, что тебе незачем переезжать и тратить деньги на съём квартиры? – слова даются ему с трудом.
Я киваю в ответ.
– Ты знаешь, что так будет лучше… Нам нужно начинать жить своими жизнями… Каждому из нас…
Стёпа кивает и притягивает меня к себе. Я не сопротивляюсь, когда его губы накрывают мои, а язык осторожно проникает к моему. Наш поцелуй долгий. Со вкусом слёз. Возможно, и моих, и его. Мы должны отпустить друг друга. То есть он должен отпустить. Я не смогу дать ему то, что он хочет и сделать счастливым. Стёпа заслуживает больше, чем просто привязанность. Он достоин самого лучшего и самой пылкой любви, а я должна поступить правильно.
С этого момента я начинаю потихоньку восстанавливать свою жизнь.
Глава 30
Суд, как и предполагал следователь, назначен спустя два месяца после случившихся события. Утром перед выходом меня начинает тошнить, мутить и дальше по списку. Я готова многое дать, чтобы не появляться там.
– Кать, у меня в машине есть вроде сильное успокоительное. Пошли, выпьешь его и сразу станет не так тяжело, – в который раз произносит Стёпа, сидя в коридоре.
В этот момент я сижу заперевшись в ванной из которой не выхожу уже последние двадцать минут. Умываю лицо холодной водой и смотрю на себя в зеркало. Я уже не та… Совершенно другой человек…
Волосы чуть отросли и тёмные корни уже пробиваются. Знаю, что нужно перекраситься обратно в свой родной цвет, но отчего-то оттягиваю этот процесс.
– Мы уже опаздываем, – Стёпа стучит в дверь, что вздрагиваю.
– Да, сейчас… – делаю глубокий вздох и выхожу.
– Ты в порядке? – спрашивает он, взяв меня за руку.
– Честно говоря нет. Не думала, что так сильно буду волноваться… – сознаюсь я.
– Я с тобой, Катюш. Уверен, что всё пройдёт быстро и без последствий, – Стёпа сжимает мою руку.
Улыбаюсь в ответ. Рада, что он рядом. Рада, что он поддерживает. Грустно от того, что Стёпа так и не начал жить своей жизнью. Он по-прежнему живёт моей. И только.
По началу я пыталась ограничить общение с ним, чтобы дать ему шанс забыть меня. В итоге добилась обратного – Стёпа почти каждый день приезжает ко мне в гости, помогает обставить квартиру и встречает с работы.
– Мне было по пути, – каждый раз произносит он, улыбаясь и открывая дверь машины.
Думаю об этом, пока едем в суд. Ладони потеют. Руки трясутся.
– Приехали, – говорит Стёпа, останавливаясь.
Я киваю.
– Нужно поставить точку, Катюш. Последняя точка и всё будет кончено, – успокаивающе произносит он.
Я снова киваю и выхожу из машины. Около суда собрались галдящие журналисты, которые словно стервятники прилетели на запах свежего мяса. Они набросились бы на меня с расспросами, если бы не Стёпа.
– Без комментариев! – жестко отвечает он, ограждая меня от них по помогая пробраться внутрь.
На удивление в суде очень тихо. Сильный контраст с безумием на улице. Я оглядываюсь по сторонам. Атмосфера угнетает меня. Живот стягивается в тугой узел. Скоро они начнут копаться во всей истории и мне придётся переживать это снова и снова…
Мы подходим к залу суда, где уже стоит моя мама с Виктором. Она обнимает меня, нашёптывая что-то успокаивающее.
– А вот и он, – радостно заявляет мама через несколько минут.
Не понимая о ком она говорит, я оборачиваюсь и вижу, как внутрь заходит Кирилл, а рядом с ним под руку – Марта. Чувствую, что глаза начинает щипать. Марта… Я совсем забыла о ней…
Они подходят к нам. Я стараюсь не смотреть на Кирилла, но вижу, как Стёпа пытается закрыть его собой, чтобы он пропал из поля моего видения. Атмосфера накаляется.
Марта подходит ко мне, смахивая слёзы. Я крепко обнимаю её. Она гладит меня по голове. Кажется, что с нашей последней встречи прошло лет сто. Не меньше.
Пока я пытаюсь жестами поговорить с Мартой, мама щебечет с Кириллом под недобрые взгляды Стёпы. Я чувствую на себе взгляд Кирилла. Чувствую, как дыра в душе становится всё больше. Как тоска захватывает меня с головой.
Встряхиваю головой, отгоняя дурные мысли. Снова обнимаю Марту, благодаря судьбу за то, что она пришла сегодня. Мы успеваем с ней обменяться номерами телефонов, как открывается зал суда и всех приглашают внутрь.
Мы рассаживаемся по местам. Мама рядом и держит меня за руку. С благодарностью смотрю на неё. С поддержкой мне намного легче.
Через пару минут в зал под конвоем вводят Макса. Я задерживаю дыхание, увидев его. Мама впивается в мою руку, смотря на него с прищуром.
– Вот эта скотина, – сквозь зубы произносит она. – Убила бы…
Макс выглядит плохо. Сильно похудевшим и бледным. Плечи ссутулены, синяки под глазами, взгляд ничего не выражающий. От прежнего Макса, горделивы выхаживающего и источающего уверенность, не остаётся и следа.
Он даже не взглянул на меня. Ни на кого в зале пока шёл. Я не могу оторвать от него взгляд, думая о том, что в моей душе не появилось ненависти при его появлении. На удивление я ничего не чувствую. Ноль. Полный штиль. Ни отчаяния, ни страха, ни радости от его падения… Ничего…
Суд даётся мне тяжело. Мне не хочется обсуждать в мельчайших подробностях нашу встречу с Максом и Кириллом, и время, проведённое в доме, но выбора у меня нет. Мой голос дрожит, но глаза остаются сухими. Я стала сильнее. Я это чувствую.
В процессе своих показаний я украдкой поглядываю на Макса, который сидит в клетке. Он смотрит на меня исподлобья, а на его губах едва заметная улыбка. Клянусь, я будто слышу то, о чём он думает:
«Мы ещё встретимся… только дай мне время…»
На мгновения теряю дар речи, но стоит перестать смотреть на него, как прихожу в себя. Наваждение проходит. Продолжаю рассказ. Удивительно то, что медицинское освидетельствование признало его полную вменяемость…. Я до последнего надеялась, что он просто не в себе, человек с поломанной психикой, которому нужна помощь… А оказывается, он просто из тех жестоких людей, которые получают удовольствие принося страдания людям. Они есть и будут всегда. К сожалению.
Вслед за мной Марта даёт показания против Макса, поведав всё, как на духу. Сурдопереводчик переводит всё, что она хочет сказать.
За время, что мы не виделись Марта стала будто ещё меньше и выглядит уставшей. Интересно, а она уже знает правду о Кирилле? Или он до сих пор придерживается той гнусной версии про великого спасителя? Не знаю и, честно говоря, не буду даже думать об этом. До его жизни мне теперь нет никакого дела. Пусть делает, что хочет.
Глава 31
– Суд вызывает в качестве свидетеля Наталью Андрееву, – гремит судья.
Наташа-утешительница… Я оглядываюсь по сторонам, удивлённая тем, что даже не видела её в зале. Оказывается, она сидит рядом с Кириллом. Меня начинает мутить. Она покрасила волосы в рыжий цвет и чуть поправилась, что, как назло, сделало её ещё более сексуальной. Может поэтому я и не узнала её.
Наташа свидетельствует против Макса, рассказывая ужасные истории, как он бил девушек и издевался.
– Макс всех запугивал, а он это умеет делать можете мне поверить, – горько произносит она. – Говорил, что если мы расскажем хоть что-то, то он всех нас найдёт и мы пожалеем о каждом слове… Он любил в подробностях рассказывать, что именно сделает…
– Где остальные работницы данного заведения? – спрашивает прокурор.
– Я не знаю, правда. Наши пути с девочками разошлись, как только Макс всех распустил… – наивно хлопая глазами, отвечает она. – Не знаю ни где они, ни что с ними… Может некоторые из них вернулись на родину, – добавляет, пожимая плечами.
После заседания Наташа подходит ко мне и сразу лезет обниматься, как к лучшей подруге. Мне неловко, но я лишь обнимаю в ответ. Повторяю про себя, что скоро всё это закончится и забуду всё, как страшный сон. Осталось немного потерпеть. Ещё чуть-чуть…
– Катюх, честно говоря, буду рада продолжить общение, – произносит она, а затем шёпотом добавляет: – остальные девчонки тоже. Нам столько всего тебе рассказать надо!
Удивлённо смотрю на неё. Во-первых, мне не нравится то, что ведёт себя так словно мы когда-то были близки. Я ни с кем не сдружилась в этом доме, да и когда бы успела. Единственный человек, который вызвал у меня там симпатию – Рита. Во-вторых, Наташа соврала в суде?
– Не дуйся на них. Они не хотят давать показания, так как эта история стала слишком публичной. Сама понимаешь. У некоторых есть родители, которые схлопочут инфаркт, если узнают такую правду. Да и вообще признать во всеуслышание, что несколько лет была в таком рабстве не самый лучшее начало новой жизни.
– Как вообще все об этом узнали? – спрашиваю я. – До сих пор понять не могу…
– Дорогая, если думать об этом можно свихнуться. Сейчас век интернета! Стоит случиться чему-либо из ряда вон, как уже об этом все гудят! – со знанием дела говорит Наташа.
– Почему тогда ты не побоялась дать показания и пришла? Могла бы тоже залечь на дно… – спрашиваю непонимающе.
– Ну я сирота, да к тому же я не считаю проституцию такой уж позорной профессией. Мы же можно сказать гейши! Мне нравилось этим заниматься, за исключением всего того, что делал Макс… – признаётся Наташа.
Я киваю в ответ, не зная, что сказать. Не знаю даже о чём нам разговаривать. Скажу честно – после того, как закончится суд я не то, что общаться не хочу, а даже вспоминать о том, что мы знакомы.
– А сейчас что ты делаешь? – спрашиваю, чтобы сгладить тишину, так как Наташа явно не собирается от меня отходить.
– Ой, ты не поверишь! Я хочу открыть стриптиз-клуб! Только без секса и всего такого! – здесь она многозначительно мне подмигивает.
– Хм, ясно! – произношу я, выдавливая из себя улыбку. Она неисправима. Видимо за время работы на Макса, она неплохо так заработала, если собирается вести свой бизнес.
В этот момент к нам подходит Кирилл, пристально смотря на меня. Улыбка сразу пропадает с моего лица. Сердце замирает. Наташа, тем временем, берёт его под руку, улыбаясь.
– А вот и наш Кирюха! Он очень помог нам всем, Катюш! Настоящий мужик! – радостно произносит Наташа, заискивающе смотря на него.
Кирилл молчит, всё так же смотря на меня. Глаза начинает щипать. Как часто мне снилось его лицо, его губы, глаза… Я резко разворачиваюсь и ухожу прочь. Не хочу даже это анализировать. Не думать. Не думать. Не думать… Чёрт я так скучаю…
Следующие заседания назначены через несколько дней. Всё это время я морально готовлюсь к встрече с Кириллом, чтобы выдержать его присутствие, а не убегать, как ненормальная. Он не должен думать, что вызывает во мне столько чувств и эмоций, что я не в состоянии совладать с собой. Пора прекращать зацикливаться на этом. Пора прекращать думать о том, какое будущее у нас могло бы быть если бы не… Хватит!
На последнем заседании мне снова приходит время удивляться. Макс отказывается от дачи показаний, сказав лишь, что большая часть ответственности лежит на Дарине, которую до сих пор не нашли. Прокурор долго задаёт ему вопросы, раз за разом пытаясь выманить из него хоть что-то. Макс лишь улыбается жуткой улыбкой, посматривая то на меня, то на Кирилла.
Я была уверена, что он расскажет суду о Кирилле и о его причастности, но к моему удивлению он не говорит об этом ни слова. Ни намёка. Думала, что Макс будет вести себя вызывающе и пытаться оправдаться, но ничего подобного не происходит.
Он долго смотрит на Кирилла, словно раздумывая. Оценивая, что ему может дать сказанная правда. При взгляде на Кирилла замечаю, как он нервничает. Ещё бы – одно слово Макса и Кирилл вместо обвинителя сразу станет подозреваемым с реальным сроком за содействие преступлению.
Суд не может продолжаться вечно несмотря на то, что обвиняемый пытается отмалчиваться. В итоге, доказательств вины Макса во всех приписанных ему деяниях предостаточно, чтобы обосновать его вину. Ему дают пятнадцать лет обычного режима. Мне кажется, что за него всё-таки замолвили словечко, так как я, сказать по правде, надеялась на строгий режим. Может Кирилл постарался и замолвил слово в плату за молчание… У него же немало нужных связей в этом городе… Не хочу даже думать об этом!
Глава 32
Я знаю, что это пятнадцать лет долгий срок, но, мне не хочется встретить когда-либо Макса, спокойно разгуливающего по городу. Хоть через пятьдесят лет.
И исправит ли его натуру тюрьма? А что, если, выйдя оттуда, он захочет меня найти и отомстить? Довести своё дело до конца, подловив меня, когда я буду совершенно не готова? Мне снова придётся жить в постоянном страхе, а я этого просто не вынесу. Снова окунуться в пучину неизвестности и вечной паники.
Единственный выход – это собрать вещи, силу воли и уехать далеко-далеко никому не сказав куда. Начать жизнь с чистого листа. В этот момент задумываюсь о том, что скорее всего это не мой город. И никогда таким не был. Нужно попробовать пожить в другом месте. Подальше от всего этого.
Когда озвучила вчера эти мысли маме, она долго молчала, обдумывая услышанное. Видно, что она хотела что-то сказать, но боится задеть мои чувства.
– Говори, как думаешь. Без прикрас.
Мама вздохнула и взяла мои руки в свои. Видно было, что она волновалась, так как не хотела поругаться со мной, высказав свои мысли.
– Катюш, только не злись, но ты опять хочешь куда-то нестись. Снова пытаешься убежать от себя. Остановись, успокойся и прислушайся к самой себе. Где ты хочешь быть? Какой себя видишь? Убежав в другой город, новизна, конечно, поможет тебе, но лишь на время. Затем снова придётся признать, что проблема была не в месте обитания, а в тебе…
Я хотела снова взорваться, обидеться и начать доказывать обратное, но вовремя замолчала. Это уже было. Это мы уже проходили. И в прошлый раз мама оказалась права. Если бы я тогда послушала её, то сейчас ничего бы этого не было… Всего этого кошмара…
В этот раз я буду мудрее и останусь благодарной за мнение. Прислушаюсь к нему, прислушаюсь к себе и в итоге найду решение.
Когда всё кончено, я выхожу из зала суда, выдохнув. Чувствую горячую руку Стёпы, сжимающую мою в знак поддержки. Улыбаюсь ему уголком рта. Неужели теперь точно всё позади? Неужели больше никто не будет ковыряться в этой ситуации раз за разом заставляя вспоминать каждую мелочь?
Думаю об это и вижу его. Сглатываю. Кирилл каждый раз приходил на суд в идеальных костюмах, судя по всему, пошитых на заказ. Сказать, что они ему очень идут и в них он сногсшибательно красив – не сказать ничего.
Он пытается издалека улыбнуться мне, но стоит Стёпе это увидеть, как он буквально оттаскивает меня подальше. Как сторожевой пёс. Сердце разрывается на куски… В сумке у меня конверт с деньгами, которые Кирилл прислал мне тогда. Каждое заседание ношу их с собой, намереваясь вернуть, но каждый раз не хватает смелости. Вот и сегодня, стоит его увидеть, как сердце замирает.
Нам удаётся пересечься на улице чёрного выхода, куда закрыт доступ журналистам. Я выхожу перевести дух, пока Стёпа пытается подогнать сюда свою машину. Мама тоже куда-то отошла, так что я остаюсь наедине со своими мыслями.
– Привет! Отлично выглядишь! Рука зажила? – слышу такой знакомый голос.
Оборачиваюсь. Кирилл. Отвожу взгляд, снова смотря на улицу.
– Да, спасибо, – отвечаю спокойно.
Мы молчим несколько секунд. Кирилл выходит на улицу и достаёт сигареты. Кажется, раньше он не курил.
– Как жизнь вообще? – спрашивает снова, выпуская дым.
– Налаживается, – отвечаю, хмыкнув. – Ты как? Как Наташа? – последний вопрос даётся с трудом, но я должна доказать самой себе, что меня не тронет даже то, если они начнут встречаться…
Кирилл морщится, делая глубокие затяжки.
– Нормально… Хочешь пойти чего-нибудь выпить? – смотрит на меня с надеждой, делая шаги ближе.
На секунду теряю дар речи. Вся моя броня, выстраиваемая долгими неделями, даёт трещину стоит увидеть его…
– Нет, мне нужно идти… – отвечаю тихо, начиная пятиться. Судорожно начинаю копаться в сумочке, пытаясь найти конверт. Более подходящего момента, наверное, больше не представится.
– Кать…Малышка… – Кирилл пытался взять меня за руку, но я сую ему конверт.
– Что это? – спрашивает непонимающе.
– Это никогда не сможет склеить то, что ты пытаешься. Никогда, – говорю строго и убегаю прочь, пока Кирилл не успевает сказать ещё что-то.
Дома, лежа в горячей ванне, я вспоминаю всё, связанное с Кириллом. Его глаза, его губы, его походку, до сих пор хромающую. Его образ перед глазами. Его сегодняшнее выражение лица. Его слова… Он до сих пор думает, что у нас всё возможно…? Как глупо с его стороны.
В эту минуту мне очень хочется поговорить о нём с одним человеком. Недолго думая, я беру с бельевой корзины телефон и пишу Марте. Надеюсь, она ещё не спит, и я не потревожу её своим сообщением.
Но ответа не следует. Ни через полчаса, ни через час. Находясь в своих беспокойных мыслях, внезапно вспоминаю, что до сих пор так и не открыла ту коробочку, которую передала мне мама от Кирилла. Я убрала её в тумбочку, запрятав за разным хламом. Не знаю почему, но не стала её открывать. Может была не готова или не хотела давать себе ложную надежду.
Соскочив с места, оказываюсь рядом с тумбочкой. Вывалив её содержимое на пол, лихорадочно начинаю искать. Вот и она. Выдыхаю. Кладу коробку на колени и смотрю на неё некоторое время. Поняв, что веду себя глупо, открываю. Внутри лежит мой потерянный браслет. Моё солнце.
