Текст книги "(не) Твоя (СИ)"

Автор книги: Анель Авонадив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

Глава 14

Алена

Резкий рывок и Алан прижимает меня в стене. В данный момент испытываю настоящий ужас: все кто был ранее давно освободили кабинки, новых людей не появляется, никто не поможет, бесполезно.

По мере его приближения сердце стучит как сумасшедшее.

Его взгляд прожигает, отвожу глаза в сторону.

В один шаг брат Айлин оказывается рядом.

То что его рука достаточно грубо поднимает мой подбородок, невесомо проведя пальцем по нижней губе, заставляя смотреть в глаза, напрягает.

Грубые касания, пытаюсь увернуться, но мне не удается отстраниться.

Его рука ложиться на шею и сильно сжимает горло, перекрывая кислород, в то время как вторая сильно сдавливает кожу в районе ягодиц. Чувствую как холодеет затылок. Сердцебиение теперь чувствуется в горле.

Уверена злость и агрессия в мою сторону у этого придурка потому, что Айлин сегодня встречается с мужиком из интернета и наврала ему, что со мной.

Жесть!

Откуда мне было знать, что ее братец любитель расхаживать по магазинам в вечернее время!?Это мой первый рабочий день и такой провал!

Я в ужасе, с каждым разом труднее дышать. Алан взбешен. Мне нужно кричать, звать на помощь, но я не могу.

Похоже страх парализовал не только мозги, но и тело. Мои руки скрутило будто холодными обручами.

Теперь, когда труднее сделать следующий вздох, уверена, он не старается меня припугнуть, он убьет если не расскажу где Айлин.

Поднимаю глаза, в зрачках Алана ненависть и злость. Голова кружится, мысли мечутся в голове словно испуганные птицы в клетке.

– Ее здесь нет, – выдавливаю из себя слова, отчаянно пытаюсь не потерять сознание. Знала ведь что надо было что-то поесть, у меня элементарно нет сил, чтобы оттолкнуть этого хама, голова кружится, еще каблуки высоченные, ноги затекли.

Его пальцы сдавливают сильнее шею. Последнее что запомнилось, это глупые попытки вцепиться ладонями за руку, пытаясь ослабить хватку, потеряла силы и сознание.

Медленно возвращаюсь из темноты в реальность. Открываю глаза, надо мной нависает тело пожилого мужчины. Вскакиваю и отползаю, пытаюсь сориентироваться.

– Где я? – моргаю, мое тело на кафельном полу туалета, рядом компактный чемоданчик с эмблемой красного креста. Получается, мой спасительный обморок пришелся как нельзя кстати.

– Где Алан? – добрый взгляд доктора с легким прищуром сразу же становится серьезным

– Кто? – на его лице удивление

– Ну тот придурок который меня душил, вы его видели? – осматриваюсь вокруг, никого кроме нас с доктором в помещении нет.

Трус! Фу! Да какой он мужчина после этого! Жалею, что никто не сможет подтвердить мои слова

– Ты упала в обморок, повезло, что женщина нашла и вызвала помощь, я находился рядом, – доктор помогает мне подняться. Я обращаю внимания на сумку набитую лекарствами. Получается кто-то вызвал скорую и мне помогли.

Ну и мудак этот Алан! Мало того что вел себя как придурок, так еще и сбежал! Как такого как он можно любить?!

Иду по торговому центру, оглядываюсь по сторонам. Даже если я упала и ударилась головой о пол, у меня ничего не болит. Чувствую слабость, а урчание в животе говорит о том, что неплохо было бы поесть.

– Сколько времени? – подхожу к информационной стойке.

Девушка сообщает время, прошло не больше часа. Мой рабочий день еще продолжается. Надо написать Айлин, что ее братец в курсе. Пытаюсь понять где мой телефон. Нащупываю карманы, нигде нет.

Точно помню что брала гаджет с собой. Странно все.

Возвращаюсь в туалет, пробираюсь сквозь толпу женщин, будто и не было ситуации, когда я лежала на холодном кафельном полу и вокруг ни души.

В памяти всплывают картинки с участием брата Айлин. Иду вдоль кабинок, там где не занято проверяю, но нигде нет телефона.

Возвращаюсь к зеркалу. Не узнаю себя: волосы растрепаны, блузка помята, на шее красные пятна. Синяков на руках не наблюдаю. Только в районе шеи характерные пятна от захвата. Н

Немного подташнивает. Сглатываю.

Злит, что никто ничего не видел, этот мудак будто испарился.

Глядя на свое бледное лицо, начинаю реветь. Наверняка меня после того, как станет известно что я час отсутствовала меня оштрафуют или уволят.

Снова придется искать работу.

– Эй, ты чего? – какая-то девочка с дредами пытается меня утешить, – все пучком, забей, он тебя не стоит, – моргаю, чувствуя как слезы текут по щекам, пытаюсь улыбнуться.

– Я в порядке, спасибо, – вытираю слезы тыльной стороной ладони.

Плохо, что телефон потерялся. Теперь придется с кнопочным ходить.

Плевать.

Я справлюсь.

Глава 15

Алан

Еду по городу, еле сдерживаюсь. Люди Расула подтвердили что Айлин дома. Проверили комнаты, никого. Звонок дяди застает меня в дороге. Как же быстро ему новости доносят!

– Алан ты где? – стараюсь не показать волнение

– Я у Айлин, – пауза, – только подъехал

– Ты там вообще слетел с катушек! – ну конечно, Ильяз Самуилович, ну какого же хрена, просил же!

– Дядя все нормально, я все улажу, – держу себя в руках

– Надеюсь ты понимаешь возможные последствия своих действий и будь добр решай впредь свои проблемы самостоятельно, не вовлекая семейного доктора в разборки со шлюхами! – дядям первый сбрасывает вызов, тру переносицу, это он еще не знает что Расул снял с постов двоих людей.

Меня отправили смотреть за Айлин, и я благополучно просрал момент, когда сестренка вдруг забыла о чести и достоинстве.

Достаю телефон подружки. Странно, ни одного пропущенного, даже не пытается позвонить на него, может память отшибло?

Листаю ее личную переписку подруг, многое проясняется. В наше время телефон это как личное досье на владельца, не понимаю зачем теперь нужны специальные службы, детективы, если из простого гаджета можно вытащить то что нужно, не прикладывая особых усилий.

Экран загорается и читаю сообщение: «Аленка, зря ты не поехала с нами на дачу, нам тут весело». Какой-то перец подкатывает.

Следом прилетает от сестренки сообщение, в котором она восторженно сообщает что кавалер ей понравился, обещает подробности завтра.

Закрываю гаджет, злой как черт захожу в квартиру сестры.

Она уже успела переодеться, стоит в пижаме.

– Что-то случилось, тут уже были от тебя двое, – внимательно рассматриваю ее лицо, первый задаю вопрос:

– Как прошло встреча с подругой? Почему не дождалась меня? – разуваюсь прохожу в квартиру, рассматриваю все на предмет наличия посторонних в квартире. Если пойму, что сестренка водит меня за нос, и сюда кто-то приходит, я очень разочаруюсь в Айлин. Для меня эта принцесса как ангел.

– Алан все хорошо, ты знаешь, я не стала тебя беспокоить, мы с Аленой на метро добрались, – оборачиваюсь пытаюсь смотреть ей в глаза, она ожидаемо отводит взгляд в сторону.

Совесть еще есть. В глаза врать это уметь надо. Убираю руки назад, чтобы не выдать настолько сильно я зол. Сжимаю кулаки от злости.

– С Аленой значит? – меня передергивает, на лице Линки растерянность. Молчит.

– Когда ты научилась врать сестренка? – демонстративно расстегиваю пряжку, вынимая в окно касание ремень.

Айлин делает шаг назад. В нашей семье ее никто пальцем не трогал. Да и поводов никогда не было, но тут никто и слова мне не скажет если узнают причину!

– Алан, я правда…, – подхожу ближе, поднимаю ее подбородок заставляя смотреть на себя. В ее глазах паника. Я очень хорошо знаю сестренку, она когда нервничает начинает заикаться. Так уже было, когда она притащила в наш дом огромную блохастую собаку, перевязала ей лапу и скрывала ее от всех, пряча в сарае. Когда все вскрылось, рыдала и не могла двух слов связать.

– Значит так, сестренка, – отхожу на некоторое расстояние, складываю ремень пополам. Не могу ее ругать когда она смотрит на меня как оленёнок «бемби». Останавливаюсь около стола и со всей силы херачу по столешнице ремнем.

Оборачиваюсь, Айлин боится когда я в бешенстве, знает, что лучше быть где-то в безопасном месте.

Такой ребенок еще. Какой ей сайт знакомств и мужики!

– Я знаю что ты мне врешь, для меня не секрет с кем ты была, – она снова опускает взгляд в пол, кусает губы, – сейчас ты достаешь свой телефон и удаляешь анкету с сайта, – ее щеки горят, хочет возразить, не даю ей сказать, – быстро, я сказал! – обхожу обманщицу, ударяю ремнем по подлокотнику несчастного дивана. Айлин вздрагивает, семенит мелкими шагами по комнате, достает телефон. Руки трясутся, она пытается нажимать кнопки, вырываю телефон.

– Сюда ко мне подойди! – она стоит на месте, – я сказал подойди ко мне, я не отец, не посмотрю на твои невинные глазки, выпорю ремнем так, чтобы больше не смела позорить семью!

– Алан, не говори папе, я просто… просто хотела, – она начинает плакать. Вот черт! Терпеть не могу когда она ревет. Ее никто и никогда не бил, операция с ремнем похоже провалена, я не смогу. Хотя знаю что надо, но не могу. Она закрывает лицо ладошками рыдает, значит раскаивается, понимает что запуталась.

– Ты что творишь, ты ведь понятия не имеешь сколько отморозков в этом городе! Какие могут быть знакомства за пределами семьи?! – ее рыдания закладывают уши, мне безумно трудно быть жестким с ней, но в данный момент держу оборону. Спуску ей давать нельзя. Она женщина и должна знать слово «нельзя». И уж тем более ставить свои желания выше семьи! Ее всегда воспитывали в скромности, она прекрасно понимает с малых лет что такое честь и достоинство в нашем понимании.

Куда делась скромность, умение достойно держаться в обществе, быть сдержанной в проявлении чувств и эмоций?!

– Алан, я… – ощущение, что своими слезами сестренка затопит квартиру. Когда она становится на колени, берет мои ладони, сжимает их, смотрит снизу вверх, уже знаю, что проиграл, – пожалуйста, Алан, не рассказывай папе, я никогда больше так не сделаю, не обману доверие, я думала…

– О чем ты только думала?! – поднимаю ее с колен, ремень падает на пол, – ты как хранительница «намыса» (прим. автора достоинство), должна быть скромной, сосредоточиться на учебе, – она утыкается мне в плечо, почти вся моя рубашка мокрая от слез Айлин.

– Насколько я помню, отец предлагал тебе замужество, но ты сообщила нам что ты хочешь учиться, что изменилось?!

– Алан я хотела общаться…

– Общаться?! – шлепаю ее по жопе сильно, жмурится, – общайся сколько влезет в центре черкесской культуры, там достойные парни, куда тебя понесло?!

– Прости…прости…, – выдыхаю, день дерьмо, теперь точно глаз с нее не спущу

– Я очень испугался Айлин, ты не отвечала на звонки, это твоя истеричная подруга меня доконала

– Тебе Алена все рассказала, да? – не отвожу взгляда, но и не комментирую, мне не выгодно выгораживать подружку, я как раз очень хочу, чтобы это общение прекратилось, пусть думает как хочет

– Не важно, поклянись мне что ты никогда больше не будешь регистрироваться ни на каких платформах, – глажу ее спину

– Клянусь, я больше…, – рыдает, а я собственноручно удаляю ее с сайта, не читая переписку.

Уезжаю от Айлин с чувством выполненного долга. Все обошлось, но для меня будет уроком. Расслабился я что-то. Теперь меньше свободы, больше опеки, все как дома у отца.

Больше она меня не обманет своим невинным взглядом.

Курю Сигареты не помогают, снова открываю телефон подруги. Куча сообщений от пацана какого-то.

Пьяные бредни, признания, ну надо же… Листаю переписку и понимаю, что отшивает пацана цаца знатно, ее ответы заставляют улыбнуться. Так и есть стерва!

Пока собираю информацию, натыкаюсь на резюме, которые девчонка отправляла с целью найти работу. Выкидываю окурок, закрываю окно выдыхая струю дыма.

Откидываясь на сиденье, думаю про Алену. Изучаю подноготную. Перегнул я с ней. Этот ее взгляд, одежда вызывающая, каблуки, все это пробуждает во мне заложенные природой инстинкты. Больше всего бесит, что не узнал ее повелся, ее типаж, как оказалось, привлекает меня больше из всех легкодоступных блядей. Чувствую себя дурным псом, который получил команду «фас», с целью вытрахать эту стерву хорошенько. Вспоминаю ее распахнутые голубые глаза и меня снова ведет. Член стоит. Мне точно нужно сбросить напряжение.

Звоню Ирме, эта женщина старше и профессионально может засасывать тяжелые будни.

Ирма работает управляющей в ресторане наших родственников. После первого гудка получаю ее реакцию:

– Ого какие люди! – Ирма классная «бейба», никаких вопросов и упреков, типа того, что долго не звонил. Она всегда готова прийти на помощь за денежное вознаграждение. В этом городе все можно купить, вопрос цены, которую ты готов предложить очередной крошке.

– Соскучился по твоим губам, – смотрю на собственную ширинку, яйца болят требуя опустошения.

– Где ты? – она называет адрес ресторана, обещает что уйдет пораньше. С Ирмой я познакомился на открытии очередного ресторана. Она сама подошла ко мне с бутылкой вина, упакованная в ультракороткое платье. Ее глаза блестели, в крови было несколько десятых промилле алкоголя. Все начиналось как шутка, я и подумать не мог, что тот вечер завершится классным сексом у нее дома. Ирма умелая любовница, ее телу могут позавидовать многие молодые девчонки: она следит за собой, всегда с улыбкой на лице, говорят не смешивает личное и работу. То что надо.

До квартиры Ирмы плелся как черепаха.

Ирма в машине приступила к действиям, заняв свой рот моим членом, а я чтобы не вылететь с дороги, тщательно следил за скоростным режимом.

То что все начнется и закончится в лифте мне стало понятно, когда погас свет и железная коробка встала. Не теряя времени даром, пользуюсь ситуацией, задираю платье красотки до пояса, растягиваю латекс вдоль члена. Разворачиваю Ирму к стене, натягивая сильнее ее волосы. Лицо девушки впечатывается в твердую поверхность зеркала. Вхожу во всю длину, не встречая препятствий.

Долблю Ирму с диким остервенением, хочу разорвать, чтобы получить долгожданное наслаждение. Она как и все резиновые куклы скулит, я же не останавливаюсь, потому что слишком близок к разрядке. Вспышка и я откидываю голову назад, медленно возвращаясь к реальности.

Нажимаю кнопку вызова диспетчера, пока Ирма стаскивает резинку и вылизывает член языком.

Экстрим тот еще.

Я чертовски устал.

Лифт дергается и начинает движение, я нажимаю первый, вопросительный взгляд Ирмы оставляю без внимания.

– Ты мог хотя бы для приличия зайти в гости, – целую ее в щеку, укладывая несколько тысяч купюр в лиф

– Люблю когда неприлично, Ирма, ты знаешь, – изображаю подобие улыбки

Еду домой, в кармане жужжит телефон подружки. Номер не определен.

Нажимаю кнопку приема вызова.

В кармане звонит телефон подружки. Номер не определен.

Принимая вызов, молчу.

– Алена, дочка, – торопливый голос женщины, помехи на линии связи, очень плохая слышимость, часть разговора прерывается, возобновляясь автоматически через какое-то время, – … оставила в почтовом ящике ключ, тетя Нюра говорит не может найти, проверь, а то у нас газовые счетчики завтра придут проверять, я только к обеду буду, – вызов снова прерывается.

Набираю сам, женщина взволнованным голосом сразу же отвечает:

– Алена, дочка, слышишь меня? Не молчи! – делаю вдох

– Добрый вечер, я работаю с вашей дочерью, – на том конце пауза, – Алена пока не может подойти, но сразу перезвонит как освободится, не волнуйтесь, я ей передам.

– Спасибо вам, ещё раз меня извините, я тороплюсь, – судя по голосу, женщина беспокоится за дочь. Тогда почему в такое время ее нет дома?

– Меня срочно вызвали на смену, а потом возможности позвонить не будет, а Алена пока не выяснит где я не уснёт, а ей высыпаться надо, чтобы голова ясная, – то что я слышу никак не укладывается в голове. Это ненормально. Моя мать исходя из воспоминаний всегда находилась при хозяйстве, с нами дома, воспитывала каждого в строгости. Это отца никогда не было дома. А тут просто какая удивительная семейка.

Отца наверное никогда и не было.

Все понятно. Матери не до дочери.

Может и не стоит винить эту заблудшую душу, у нее просто не было выбора, панель это единственная возможность выжить.

Сижу и тупо смотрю перед собой. Девчонка домой не пришла, никто не поругает, матери похоже не до нее. Может и сама Алена не придет ночевать.

Не знаю зачем еду к дому девчонки. Помню ориентиры, ищу в навигаторе историю, выбираю адрес Алены.

Дом одно подъездный, полу разваливающаяся пятиэтажка. Интересно, а у самой девчонки ключ от дома есть?

Паркую машину у супермаркета, иду пешком, поражаясь тому, что освещения нет, кругом валяется мусор. Я будто оказался в другой цивилизации. Мой родной городок не такой большой, почти везде частный сектор и мусорить на своей земле у нас не принято. Это толе самое что намусорить у себя во дворе.

– Посторонись! – еле успеваю отскочить, группа подростков проносится мимо, скрываясь за поворотом следующего строения. Смотрю на свою обувь и понимаю что стою в луже. Иду дальше, но уже смотрю под ноги.

Время позднее, только жители этого микрорайона живут своей жизнью. Никакой территории с охраной, вообще ничего из того, что я привык видеть ежедневно.

Подъезд открыт, внутри темно. Не долго думая ступаю в темноту коридора. Включаю фонарик. В ноздри проникает запах мочи. Я никогда не был в таких домах и до сегодняшнего момента понятия не имел, что в таком убогом жилище кто-то может жить.

Половина почтовых ящиков открыта, те что закрыты не создают видимость надежности. Достаю брелок, немного поддеваю и без особых усилий открываю последовательно каждый ящик с целью обнаружить там ключ от квартиры в которой живет подружка сестры.

Если повезет найду, заодно узнаю номер квартиры. Точного плана у меня нет. Я не понимаю что делаю в старой пятиэтажке. Внутри очень странное ощущение будто должен вернуть телефон его хозяйке.

Не хватало мне оказаться в чужой квартире и в случае обнаружения отправиться в камеру за незаконное вторжение на чужую территорию. Если в квартире кто-то есть, мое появление вряд ли будут расценивать иначе.

Голоса на этажах, звук зажигалки. Задерживаю взгляд чуть дольше обычного и вижу ключ с железным кружочком. Он лежит ребром и сливается с железной стенкой так называемого ящика для корреспонденции. При дневном свете увидеть ключ не составит труда, но когда кругом тьма, эта задача усложняется, благо у меня отличное зрение. Этот ящик настолько хлипкая конструкция, что ударь по нему сильно кулаком развалится на части. Срок годности тут не только у ящиков закончился, сам дом давно пора снести.

Не долго думая, беру ключ, закрываю крышку, смотрю на номер квартиры. Поднявшись на этаж выше сориентировался, прикинув в уме количество квартир на лестничной клетке, получилось мне на последний пятый этаж.

Нигде нет света, иду опираясь на железки в виде перил для лестничного пролета.

Электричество отключили или в принципе нет в этом районе?

На пятом этаже никаких признаков жизни: ни голосов соседей, ни запахов еды. Оглядываюсь, вижу старую деревянную дверь с номером квартиры. Подхожу и без проблем открываю входную дверь. Толкаю ее от себя. Чувствую себя странно, захожу не сразу, прислушиваясь к окружающим звукам.

Никого.

Захожу внутрь аккуратно прикрывая за собой дверь.

Включаю фонарик.

Ну и обстановка. Тут наверное и ремонт от застройщика. Кажется, понял о чем говорил дядя, когда говорил, что я жизни не видел.

Если это и есть жизнь, то ну нахрен такие условия, я так жить не хочу и видеть это тоже выше моего понимания.

По правилам этикета нужно разуться, но не успеваю этого сделать, на лестничной площадке слышу звук поворота ключа.

Скрываюсь в комнате, прижимаюсь к стене. Не понятно где можно укрыться к незнакомой для тебя квартире.

– Ну надо же, света нет, – а вот и цаца пожаловала, голос точно ее, надеюсь что одна.

Дверь закрывается, снова тишина. Ушла что ли? Интересно куда на ночь глядя?!

Начинаю жалеть, что вообще приперся сюда.

Когда в квартире снова появляется Алена, то фоном слышу страдальческий голос соседки, которая сообщает, что свет отключили.

– Мамка твоя сказала, что позвонит, не могу ключи в в вашем ящике найти, завтра придут газовики, объявление повесили, сама знаешь потом отключат и не спросят никого.

– Хорошо, теть Нюр, возьмите, я захлопну завтра с утра дверь, – голос тихий, – я бы сама осталась, но у нас завтра зачет, пропускать нельзя, вы же знаете меня никто не будет держать на бюджете, надо учиться, еще телефон потеряла

– Ох ты Боже мой, как же теперь без телефона тебе?

– Нормально, найду кнопочный старый, – я уже думал никто такой раритет не хранит

– Что с голосом? Есть наверное хочешь? – молчание

– Подожди, знаю у вас мышь повесилась, мать твою срочно вызвали на дежурство, а я, ты знаешь, с работы принесла, только приготовила, горяченькое, – хлопок двери и снова кромешная тишина.

Чувствую себя странно.

Девчонка перемещается по квартире, но не могу понять где она, по звуку воды определяю ее в районе ванной комнаты.

– Блохастик, ну вот ты где, – замираю, это она кому? – вечно ты спишь не там где нужно, смотри вот постирается белье вместе с тобой, будешь знать

– Кис-Кис, идем, купила тебе на последние корм, хоть ты порадуешься, раз у меня все дерьмово, – шелест пакета, странная девчонка такая, с котом разговаривает, – сегодня снова уволили и не знаю что делать дальше, Васек

Соседка словно вихрь врывается в квартиру, прерывая диалог с домашним питомцем:

– Вот Аленушка, возьми, и не вздумай отказываться, – соседка не собираясь уходить обсуждает последние события, звук ложки по поверхности тарелки говорит о том, что девчонка стала есть сразу, – а я звонила в Электросети, потом и Шурка звонила, у них одни отговорки, проблемы с подстанцией, ну что с них взять говорят дом аварийный, но если такой аварийный, нас почему не расселяют? – почти не слышу голоса Алены говорит все время соседка. Она сама задает вопросы и отвечает на них.

– Ну вот хоть поешь, – все то время что Алена была на кухне, соседка рассказывала о трудностях жизни, вспоминала молодость.

Я думал что эта женщина никогда не уйдет. И уже обрадовался тому, что дверь за ней закрылась с обратной стороны, но то что Алена начинает скулить в прямом смысле, как брошенная на произвол судьбы собачка, вводит в ступор.

Я был не готов услышать это. Какого хрена у нее такие условия жизни? Так живут разве что в странах третьего мира, а это столице России. Это что получается, чем дальше от центра, тем больше можно найти вот таких вот дворов со старым фондом жилья?! Бред какой-то! Не может быть в таком огромном мегаполисе такого жилья!

Во мне куча мыслей разного формата, меня разрывает изнутри: с одной стороны я хочу выйти из укрытия, но в то же время хочу исчезнуть и не слышать то, что услышал.

Начинаю интерпретировать ситуацию совершенно иначе в своей голове, сопоставляя факты

– Я такая дура, Васька, – девчонка плачет, а я стою не шелохнувшись, – даже дома меня преследует запах этого мудака, ненавижу, – звук открывающихся шкафов, – свечки тут были точно помню.

Глаза привыкают к темноте, выглядываю, Алена стоит спиной.