Текст книги "(не) Твоя (СИ)"
Автор книги: Анель Авонадив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)
– Вот так, умница, – его учащенные и хриплые стоны ласкают слух. Алан контролируя глубину обеими ладонями давит на голову, запускает пальцы в волосы, сжимает у корней волосы, фиксирует, я не сразу понимаю в какой момент теплая струя выстреливает мне в горло.
– Глотай, – он часто дышит, игнорируя мои сопли и слезящиеся глаза, – давай Алена, – проглатываю втягивая последнюю каплю в себя, облизываю губы.
Поднимаюсь, лихорадочно вытираю слюни, в горле першит. Алан целует мою макушку, соединяет наши пальцы, откидывается назад. Его глаза закрыты, он размеренно дышит. Спустя минуту, размыкая ладони, чуть подавшись вперед подтягивает на себя брюки, застегивает ширинку. Включает в салоне свет. Его дикий и голодный взгляд испепеляет мою сетчатку. Его пальцы трогают и раскрывают припухшие губы, пошло скользя по зубам, Алан проталкивает пальцы внутрь. Я позволяю ему вести себя пошло.
– Я пиздец как хочу тебя, Алена, – его пальцы освобождают мой рот, перемещаются на бедра, трогают промежность, слегка надавливая, Алан вырывает из легких стон наслаждения.
– Я хочу пить, у тебя есть вода? – он указывает на бардачок
– Поищи там должна быть, – нахожу закрытую бутылочку минеральной воды, открываю и делаю несколько жадных глотков. Перевожу взгляд на Алана. Впечатление что он и есть продолжение своей агрессивной машины. Он сосредоточенный, уверенный и очень сексуальный. Хочу прижаться к его широкой груди.
Глава 45
Алан
С самого утра в офисе у дяди. Впервые довелось присутствовать на переговорах и меня очень забавляет процесс.
– Руслан Ибрагимович, мы ведь цивилизованные люди, – дрожащим голосом банкир весьма крупного телосложения пытается договариваться.
Усмехаюсь про себя, все эти попытки бесполезны. Поздно договариваться, когда уже обосрались.
– Конечно, цивилизованные, именно поэтому вы сюда и приехали, – красная рожа «жирдяя» выдает весь ужас предстоящей сделки, а именно Агаев Джамал лишается контрольного пакета акций своей компании и передает их в собственность дяде.
– Произошло недопонимание, – мы сидим в переговорной, помимо меня и дяди в помещении Расул и юрист сопровождающий «жирдяя», сидящий словно истукан и смотрящий в одну точку немигающим взглядом.
– Да, – дядя делает паузу, – надеюсь вы поняли что шутить со мной нельзя, сейчас подпишите нужные документы и я забуду вашу ошибку, – Расул протягивает массивную папку с документами
Оппонент трясущейся рукой берет ручку, открывает первую страницу, изучаяя содержимое.
Наблюдая за тем как на лбу Агаева выступает испарина, которую он тут же стирает ладонью, невольно думаю что решение ему далось не просто. Желание жить победило жадность.
– Но тут же, тут…, – он заикается
– Да, совсем забыл, я включил сюда проценты за время, которое я потратил чтобы найти соответствующие доказательства, – переглядываемся с Расулом. Насколько мне известно из рассказов Артура бывшего начальника службы безопасности, Руслан Мимирханов был самым жестоким карателем и никогда не садился за стол переговоров. Все поменялось когда он на балерине женился. Наши родственники до сих пор не оправились от того сколько войн он развязал, чтобы пойти до конца и сделать так как ему было нужно. Я все чаще думаю что хочу поступить нарушить традиции. Отказаться от помолвки. И хотя такого влияния как у дяди я не имею в кругу общих связей, но у меня есть финансовая независимость от отца. А это весомый аргумент в пользу того чтобы жить так как я считаю нужным. Не знаю к чему эти мысли, может потому что столичная жизнь меня устраивает. Или потому что впервые в жизни я чувствую себя свободным выбирать то что хочу я сам?
Закорючки ставятся последовательно, юрист «жирдяя» переворачивает страницы. Сейчас никто уже не то вслух произнести, а даже подумать не посмеет про кровавое прошлое дяди.
Хотя некому задавать вопрос, как и спрашивать "кто эти люди" так как все враги давно покоятся на кладбищенских просторах нашей родины. А те кто не идет на уступки, то присматривают себе новое место на кладбище.
Банкир и его адвокат уходят.
Дядя отодвигаясь от основания стола улыбается. Расул прерывает молчание:
– Эти буржуи потеряли осторожность, и вот цена их беспечности, – он двигает бумаги на сторону дяди, он удовлетворенно кивает
– Никому не позволено перепрыгивать через вожака, – тут Руслан Мимирханов прав, у нас строгая иерархия, нет поблажек тем кто проявляет слабость. Дяде боялись переходить дорогу и до сих пор лучше сделать так как он предлагает нежели нажить в его лице себе личного врага.
Звонок секретаря по внутренней линии, но дядя игнорирует его, сразу же переключаясь на наши внутренние вопросы, требующие решения:
– Видео низкого качества, – дядя Руслан рассматривает материал присланный службой охраны клиента, которому был накануне доставлен груз и который впоследствии тупо пропал
Несмотря на то что ночь не спал, так как трахал мою истеричку как одержимый, настрой бодрый. С дядей не расслабишься. Всегда надо быть на стреме. Насытиться Аленой я не могу. Пускай эта чертова карусель уже закрутиться, мне на все плевать, я хочу оставить ее себе, чтобы была в моем вечном пользовании. Проблемы буду решать по мере их поступления.
Думы про Алену оставляю до вечера, мне нельзя потерять нить разговора, чревато.
– Да, без каких-либо опознавательных знаков, просто забрали товар, детали можно выхватить если есть дополнительные материалы, много темных пятен, – Расул изучив материалы находится в тупике. Я же прокручиваю в голове варианты как найти специалиста который сделает из этого дерьма что прислали нормальный фильм:
– Я думаю до завтра найду человека, который уберет зернистость, – дядя Руслан одобрительно кивает
– Никто никогда не действует без ошибок, Алан, – он трет переносицу, – Артур пробивает по своим каналам кто именно мог получить доступ и слить информацию.
Вспоминаю бывшего начальника охраны. Чем больше я тусуюсь в столице тем больше мне интересно разузнать у Артура подробности как дяде удалось получить разрешение старейшин нашего рода жениться на балерине?
– Поедешь перед Новым годом на родину, – для меня это шанс показать себя, заявить что я могу быть самостоятельным
– Спасибо, дядя, – достаю из кармана флешку, которую мне вручил Расул, – мне удалось найти рычаги давления на Тумбаева через его сына, там все что нужно, копии сделаны, храняться в надежном месте, – дядя вставляет флеш-накопитель, просматривает масштабы
– Молодец, – хочется курить, совещание затянулось дольше положенного, мельком смотрю на циферблат часов. У сестры и Алены занятия еще не закончились.
Пользуясь моментом пока дядя занят разговором, подхожу к окну и смотрю с высоты двадцать пятого этажа на проезжающие там внизу машины, кажущиеся игрушечными, настолько высота искажает восприятие.
Вспоминаю про Алену.
Снова.
Мне нравится с ней отпускать свой контроль, растворяться в эйфории ее эмоций.
– Всех кто причастен к краже, казнить, – грозный голос дяди, выводит меня из раздумий, разворачиваюсь.
Расул что-то рассматривает в мониторе, указывает мне на не стыковку времени в файлах. Есть такое. Не понятно чтобы это могло значить. Подхожу ближе, сажусь напротив.
Когда дверь кабинета открывается, дядя не поворачиваясь чеканит:
– Меня ни для кого нет! – не поворачиваясь сидит спиной к вошедшему и тщательно изучает информацию внимательно смотрит на видео, которых у меня на сыночка Тумбаева в переизбытке, шоу не для слабонервных
– Руслан, – мы одновременно поворачиваемся, – дядя на автомате ставит на паузу. Балерина пришла в офис среди бела дня. Она всегда мне напоминала тонкую статуэтку с изящными изгибами и сейчас на ней строгое платье в пол с поясом, который подчеркивает ее тонкую талию. Ее лицо встревожено. Кожа бледная.
Вслед за балериной заходит секретарь и с виноватым видом и перепуганными глазами.
Она смотрит на дядю, пытаясь найти в его лице понимание ситуации, но судя по взгляду дяди, который глазами пожирает балерину, он секретарю в данный момент не помощник.
Дядя не просто пойман в ловушку кошачьих глаз балерины, очевидно, что он пленен ею.
Сейчас.
Ощущение что он ее мысленно трахает., настолько он погружается в нее.
Елена делает шаг вперед, спина прямая, красивая шея. Она поправляет волосы.
Расул быстро отводит взгляд. Поглядываю исподлобья, оценивая степень проблемы которая вдруг возникла в жизни жены дяди. Даже интересно понять.
Как все-таки эта женщина может меняться. Сейчас она смотрит на дядю не с воинствующим вызовом, как смотрела на меня когда я приехал к ней просить за мать Алены.
В данный момент она другая. Более живая и искренняя в своих эмоциях. Ее внешность завораживает. Но в тоже время она закрыта для окружающих.
В ее глазах огонь и чувственность. Такая реакция только для него. Впечатляет.
– Похоже что в этом городе все лучшее принадлежит мне, – дядя встает и подойдя ближе галантно подхватывает ее ладонь и прижимаясь губами к слегка подрагивающим пальчикам, притягивает балерину ближе.
Что он там говорил, его ни для кого нет?
Ай, дядя, ай.
Сдержанней надо быть. Ширинка увеличивается в размерах.
Нет, он серьезно?
– Я помешала? – отворачиваюсь, ослабляя галстук, становится слишком душно.
– Ничего важнее тебя нет, Ленточка, что случилось? – слышу как Расул спешно собирает документы и идет на выход. Он наверняка не в первый раз в таких ситуация. Следую его примеру, вытаскиваю флешку, иду к выходу, замедляя шаг по мере того как слышу повествование которое балерина транслирует дяде.
– Руслан, фонду вернули деньги, которые мы перевели накануне на операцию нуждающейся женщине, нам пояснили что там очередь и они не могут…, – она запинается, я же выходя из офиса прикрывая дверь испытываю сразу всю гамму чувств.
– Вам нехорошо? – секретарь любезно интересуется моим состоянием.
– Все в порядке, спасибо, – в первые мгновения сам не могу понять именно испытываю в данный момент.
Разочарование? Нет. Скорее волнение за Алену, и то как она в данный момент оценивая ситуацию не знает что ей делает. И меня рядом нет.
Достаю телефон, вижу кучу пропущенных. Напрягаюсь, листая ленту. От Алены пропущенных нет. Хотя, вероятно, у нее пока нет информации. Надеюсь, что до вечера получится разрулить ситуацию.
Что там вообще случилось?!В какой момент деньги перестали иметь ценность в этом мире? Или это какие-то личные счеты с дядей? Вряд ли найдутся такие смертники. Его фонд знают все и никто бы не посмеет вернуть стоимость лечения обратно.
Наливаю стакан воды и выпиваю залпом. Хочется курить.
Проходит не более получаса. Дядя вместе с Еленой выходит из кабинета, он быстро дает распоряжения:
– Водителя мне, быстрее, к запасному выходу, – секретарь хватает телефон, по памяти набирает цифры
– Придется лично объяснить, что расстраивать мою супругу нельзя, – Елена стоит рядом с ним кусает припухшие губы.
Только сейчас замечаю что ресницы мокрые, расстроилась. Никогда не видел чтобы она плакала.
– Алан отвези мою жену домой, – дядя на ходу накидывает верхнюю одежду, спешно покидает офис.
Секретарь провожая глазами спину своего начальника, успевает сообщить водителю номер выхода, к которому необходимо подать автомобиль.
Встаю, беру пальто балерины, помогаю ей одеться. Она молча кивает.
До машины идем молча. Елена первая прерывает молчание:
– Алан мы перевели деньги, но хирург который по совместительству является совладельцем клиники решил что никто не может менять очередь и просто вернул всю сумму, – она вздыхает, – я знала что туда трудно попасть, но наши волонтеры изучив историю ее болезни сказали, что в этом городе этот хирург единственный может прости такую сложную операцию. И я рискнула.
– Я думаю дядя решит вопрос, – Елена кивает и почти сразу же в привычной ей манере отстраняется, надевая такую привычную маску мумии.
Зря. Когда она позволяет себя эмоционально открываться, она становится настоящей и совсем не похожей на высокомерную стерву.
То что балерина быстро среагировала, успокаивает.
Время есть. Перевести маму Алены должны сегодня вечером.
Сейчас день. Уверен, что дядя решит любой вопрос, лишь бы балерина улыбалась. А значит у мамы Алены будет шанс.
Глава 46
Алена
Лекция подходит к своему завершению.
– Алена идем, – вскидываю голову, хлопая глазами, Айлин убирает в сумку конспект. Всю лекцию я мечтала об Алане.
С самого утра на моих устах улыбка. Вчера, едва переступив порог квартиры Алан начал трахать меня в прихожей, затем переместился на диван, не обошли стороной и подоконник.
Идем с мышкой по коридору, я с трудом улавливаю суть.
– Не все вопросы, которые мы получили соответствуют тем темам, что мы прошли, – Айлин не останавливаясь рассуждает о предстоящем зачете, – я когда волнуюсь все забываю, – мои мысли об Алане, сосредоточиться на учебе не получается.
– Все будет хорошо, главное не нервничать, – мышка ничего не отвечает, я уже поняла что она ко всему относится ответственно. А я не волнуюсь совершенно, потому что могу даже если ничего не знаю, запросто смогу развить другую тему, смещая ориентир в нужное мне русло. Умение говорить хоть что-то, еще в школе спасало на экзаменах.
Алан Мимирханов ненормальный маньяк. Никогда не думала что буду порхать на крыльях любви.
– Ален, ты здесь? – мои щеки горят от воспоминаний, мне совсем не до учебы
– А?
– Хватит мечтать! – она шутливо возмущается, я отмалчиваюсь, потому что просто не могу с ней поделиться то как Алан меня имеет в подробностях. Она, насколько я успела выяснить ни с кем не целовалась. Начинаю думать, что сие событие произойдет в день свадьбы. С такими родственничками, по-другому не получится. А нам еще пять лет учиться.
Остается надеяться, что она замуж за москвича выйдет, в свой аул не поедет, и мы продолжим общаться. Приехать учиться в столицу было правильным решением. Там, рядом с отцом, шаг влево шаг вправо – расстрел.
Слышу как где-то внутри сумки жужжит телефон. Начинаю искать сотовый, кусаю губы, надеясь что это Алан мне звонит. Хочу чтобы он скучал также как я по нему. На экране мобильника номер дяди Сережи, быстро нажимаю кнопку приема вызова. Внутри что-то сжимается. Он обычно не звонит мне днем.
– Слушаю, – Айлин садится на скамью, листает лекции, мы на первом этаже в в холле у расписания. Следующая лекция на пятом этаже.
– Маму выписывают домой, – голос дяди Сережи настораживает.
– Как это? – моргаю, Алан обещал мне все уладить, ее должны были перевести в другое учреждение и провести операцию, – это какая-то ошибка?
– Мне сказали, что Любаша написала согласие, – у него одышка, он так дышит когда идет быстрым шагом, – но как она могла что-то подписать, ей с утра хуже стало, ввели препараты, – волнения собеседника моментально передается мне. Я с мамой с утра разговаривала, она бодрилась, говорила что ждет операцию. Теперь выясняется, что состояние ее здоровья хуже некуда.
– И этот главврач, – он делает паузу, подбирая слова, – не нравится он мне, взяточник, перенаправляет всех в платное отделение, хотя бюджетных мест полно.
– Разве благотворительный фонд не перечислил деньги на операцию? – ничего не могу понять, нервная система дает сбои
– Сейчас иду выяснять, – в ушах шумит.
– Дядь Сереж я сейчас приеду, – последнее что успеваю сказать, потому что телефон разряжается. Злюсь
– Алена что случилось?
– Мне нужно к маме в больницу, передай Алану что у меня телефон сел, – быстрым шагом иду в раздевалку, игнорируя колкие выпады Ершова, который проходя мимо, решил привить мне чувство вины:
– Могла бы к Боровикову в больницу прийти, все наши были, – беру куртку и наскоро накидывая ее на себя, выбегаю из здания университета. Метрополитен работает без пробок и до больницы добираюсь за пол часа.
Поднимаюсь на лифте на нужный этаж, на выходе встречаю санитарку, которая ссылаясь на то что в верхней одежде нельзя, стоит стеной, не давая пройти. Поворачиваюсь, еду обратно, спускаюсь вниз, нахожу пожарную лестницу. Перехожу на бег. Едва появившись в коридоре с другой стороны, слышу ругань. Узнаю голос дяди Сережи:
– Вы не имеете право! – он перехватывает стойку с капельницей, медсестра стоит на своем
– Мужчина уйдите! У меня распоряжение врача, – видя что кушетка вместе с мамой и дядей Сережей скрывается за углом, быстро следую за ними. В голове миллион вопросов. Почему ее вывезли из палаты?
Меня тормозит та же самая санитарка
– Опять ты! – пытаюсь ее обойти, но она упирает руки в боки.
Закипаю.
– Пропустите, у меня мама тут!
– Не положено! – мимо меня уверенным шагом проходит какой-то кавказец в странной форме, его и не думают останавливать. Ему, значит, можно?!
– Почему одним можно проходить в верхней одежде, а другим нет?! – делаю попытку также нагло прорвать оборону, но санитарка быстрее:
– Начальство распорядилось на этаж никого не пускать, я своей работой дорожу, – тоже мне, полицейский в юбке
– Да пошли вы! – у меня слезы катятся из глаз, сделать я ничего не могу, – у меня мама там без сознания, где ваш продажный главврач?!
Снова какой-то шум. Каталка с медсестрой едут обратно. Дядя Сережа идет рядом с мужиком, который обогнал меня ранее, о чем-то ему рассказывает.
– Это противозаконно! – медсестра шипит на кавказца которые принудительно заставляет ее менять направление движения, – мне ее класть некуда, у меня распоряжение главврача!
– Я бы на вашем месте начал волноваться за себя, потому что все что я делаю, я делаем в рамках закона, а вот вам еще предстоит дать показания кто именно написал от имени пациентки которая находится без сознания согласие, – амбал вскидывает руку и смотрит на массивный циферблат часов, – распоряжение на транспортировку и направление у вас будет, – пауза, – уже через минут через семь.
Отталкиваю от себя санитарку, бегу прямиком к каталке.
Мама без сознания.
– Дайте мне выполнить свою работу или идите и договаривайтесь с главврачом! – медсестра останавливается около палаты, явно нервничая.
Кавказец игнорируя всех, принимает входящий вызов, ведет себя так, будто он тут главный.
– Да, командир, все в норме, – осматривается по сторонам, – без проблем, перевезу лично
– Спасибо вам, – когда неизвестный персонаж кладет трубку, дядя Сережа зачем – то раскланивается, – а мы думали уже ничего не получится.
– Вы кто такой? – первый вопрос, который приходит мне в голову когда подхожу ближе.
– Считайте меня адвокатом вашей матери, – голос кавказца приятный, с хрипотцой. Он высокий, на нем непонятная форма одежды, как будто военный. Мне приходится задрать голову чтобы посмотреть ему в глаза. Ресницы не такие длинные как у Алана, но тоже густые. Взгляд демонический и жестокий. Есть в нем что-то от дьявола.
В конце коридора появляются санитары, они идут быстрым шагом. Неужели по мою душу? Поворачиваюсь, посмотреть где та самая санитарка, но ни ее, ни медсестры больше не наблюдаю рядом. Выдыхаю.
– Это ошибка какая-то, – дядя Сережа продолжает говорить, – ее должны были везти в кардиологический центр оперировать, а потом выписали из палаты, – кавказец игнорирует любые комментарии, давая распоряжение двум молодым санитарам. Как будто его вообще не интересует кто и что ему говорит. Он прекрасно осведомлен.
– Везете к выходу, я сам лично буду транспортировать больную в кардиологический центр, – я на взводе, мне душно. Появляется главврач.
– Ради Бога извините что так вышло, – мужчина с табличкой на груди Воронов Михаил Владимирович, протягивает какие-то листы, заискивает перед незнакомцем, на нас с дядей Сережей не смотрит, все его внимание приковано к громиле, – Расул Гуреевич, клянусь это не моя вина, скорую вам выделю, скажите что нужно, все сделаю, – на скулах амбала играют желваки. Он не особо разговорчивый человек. А может знает то чего не знаем мы про этого доктора?
– Вы только ничего такого не подумайте, – глаза главврача бегают, – мы можем договориться, да если бы я только знал, – кавказец прерывает собеседника
– Договариваться вы теперь в суде будете, – главврач белеет на глазах, – это я еще не сообщил факт того, что использовалось фиктивное согласия пациентки.
– Любаша его точно не могла подписать, – дядя Сережа подтверждает слова громилы.
Мы спускаемся на грузовом лифте в полном молчании, санитары ловки перемещают каталку по витиеватым коридорам нулевого этажа, напоминающие мне заброшенное здание. Когда мы останавливаемся перед дверьми, засовы которых раскрывают нараспашку так что холодный воздух с улицы мгновенно дает о себе знать. Запахиваю куртку. В проеме с открытыми дверцами стоит огромный минивэн, внутри пространство необходимое для каталки, какие-то медицинские штуки. Амбал сдает немного назад, открыв водительскую дверь, подъезжает прямо в ступенькам.
– Стойте! – дергаюсь вперед, желая поехать с мамой, но дядя Сережа хватает мою ладонь, мы вместе наблюдаем, как санитары аккуратно транспортируют маму, завозя ее на каталке в просторный салон машины.
– Алена, дальше нельзя, этот мужчина все сделает, – он пытается мне объяснить, а я вырывая ладонь, нагло забираюсь на переднее сиденье. Плевать. Если амбал будет орать, придумаю что-то, можно пустить слезу. Я умею.
– У меня кроме мамы никого нет, я поеду, хотите вы или нет! – водитель щурит глаза, смотря перед собой, выдает не понятное ругательство на каком-то другом языке, молча заводит машину. На его лице никаких эмоций. Вот и отлично. Не придется использовать "план Б" и плакать. Пока еду вспоминаю про разряженный телефон.
Кошусь на амбала, поражаясь как невозмутимо теперь он ведет машину, хотя некоторое время назад был злой как черт.
– У вас зарядки случайно нет? – говорю тише чем хотелось бы.
– В бардачке, – бархатистый голос ласкает слух. Достаю зарядку, слежу за тем, как мужчина открывает на панели специальное отделение. Никогда бы не догадалась. Подключаю телефон, зарядка мигает синим огоньком, делаю глубокий выдох, откидываясь на удобном сиденье. Напряжение уходит само собой. Но ненадолго.
Вздрагиваю от входящего вызова. Амбал нажимает кнопки на панели, в ухе у него гарнитура. Он долго слушает того, кто ему звонит. Неотрывно следу за его реакциями, вдруг что про маму ему говорят. Когда на его лице появляется улыбка, теряюсь. На его щеках образуются ямочки.
– Командир не будет его убивать, – вижу ряд идеально белых зубов, – припугнет может, чтобы не повадно было, – кто-то из своих звонит. Отворачиваюсь.
Господи кто этот человек? Обхватываю себя руками. По телу бегут мурашки. Неужели в фондах работают такие как этот кавказец?! Кем? Вышибалой?
– Да, со мной твоя барышня, Алан, все в порядке с ней, – моргаю, снова перевожу взгляд на водителя, он знает Алана, – да, она без мыла куда хочешь влезет, – прислушиваюсь, но безрезультатно, гарнитура плотно прилегает к уху. Дождавшись когда громила завершит разговор, уточняю:
– Вы знаете Алана? – надо было сразу догадаться что это знакомый Алана
– Знаю, – амбал ведет машину, на меня не смотрит, все его внимание сосредоточено на дороге.
Какой-то не разговорчивый тип. Как будто я его про государственную тайну спрашиваю. Мог бы сказать кто он Алану. Может брат?
Хотя мне все равно. Алан мне расскажет сам.
Главное мамочке окажут помощь и все будет нормально. Алан сдержал слово, и все решил. Этот Расул по его поручению приехал. Становится спокойно. Откидываюсь на сиденье. Выдыхаю. Мне нечего бояться. Все складывается как нельзя лучше.
