Текст книги "Риелтор"

Автор книги: Андрей Житков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

НАЧАЛО

Гости принялись за сладкое. Хозяйка дома, Елизавета Андреевна, была большой мастерицей по час пирогов, тортов и прочих сдобных изделий, от которых не могла отказаться даже самая ярая поборница здорового образа жизни. Позолоченные ложки торопливо стучали о блюдца, то и дело на разных концов, стола раздавались восхищенные причмокивания возгласы, превозносящие хозяйку до небес. Елизавете Андреевна, томно улыбаясь, трясла головой с пышной прической, робко дотрагивалась до бриллиантовых серег в ушах и, как кокетливая школьница, произносила одну и ту же фразу:

– Да что я, это все мой Миша!

Миша, он же Михаил Леонтьевич, директор крупного военного завода, поглядывал на супругу и часто поднимал большой хрустальный бокал, в котором, однако, было не вино, а подкрашенная клюквой родниковая вода.

Пятидесятилетний юбилей Михаила Леонтьевич праздновали третий день. Сначала был официальны прием на заводе: понаехало начальство с подаркам! череда здравиц за столом перемежалась концертным номерами артистов столичных театров. И начальники, и артисты лезли к Михаилу Леонтьевичу с рюмками и поцелуями. Отказать он никому не мог – на следующий день полгорода будет сплетничать о том, что «клешеногий» Ведмедек – так за глаза прозвал его с легкой руки украинских партнеров и что переводилось как «Мишка косолапый» – постарел, сморщился, посерел, как перезревший дождевик, пить не может, а значит, серьезно болен, зачем же его было выдвигать директором на новый срок, когда вокруг столько молодых и талантливых? Как говорил его зам по связям с общественностью Сан Саныч: «Понты дороже денег». Так зачем отказывать, пусть все считают, что все идет, как обычно. В общем, так «напонтовался» Ведмедек, что охраннику с шофером пришлось тащить его на себе до машины и поднимать на четвертый этаж. На следующий день кололо в боках, ломило спину и неприятно тянуло ноги, будто наплясался с артистками из кордебалета. На завод приехали их главные клиенты – арабы, обвешанные золотыми цепями, для заключения очередной сделки. Надарили дамасских клинков, кальянов и пыльных ковров ручной работы. Эти не пили, а только сосали какие-то вонючие зеленые шарики. Дали попробовать и ему. Голова тут же пошла кругом, рот онемел, будто бессердечный стоматолог вколол в десну больше чем надо новокаина. Он незаметно для арабов выплюнул шарик в мусорную корзину, а потом долго полоскал рот теплой водой, пытаясь избавиться от горечи и немоты… Ну а сегодня в уютной гостиной собрались самые близкие: родные, друзья – с этими можно не «понтоваться», не церемониться. Эти поймут, не будут шушукаться на кухнях и злословить по углам.

Михаил Леонтьевич в очередной раз поднял бокал с клюквенной водой, отпил и взглянул на дочь Александру.

– Ну что, пойдем поговорим?

Александра красоткой слыла еще с начальной школы. Длинноногая, стройная, зеленоглазая, со слегка вьющимися пепельными волосами, с правильными чертами лица и легкой картавостью, она производила впечатление и на стариков, и на сверстников. Когда училась в восьмом классе, вышел небольшой скандал: за девочкой приударил учитель физкультуры предпенсионного возраста. Поначалу вздыхал, подкладывал в портфель шоколадки да яблоки, потом попытался запереться со школьницей – не мог больше совладать с собой. Александра визжала так, что к дверям тренерской сбежалась вся школа. Физкультурника выгнали в тот же день, но друзьям и родственникам этого показалось мало – еще через день несчастный влюбленный оказался в реанимации со множеством открытых и закрытых переломов. Шептал опухшими губами, беззубым ртом, что нечаянно выпал с пятого этажа, когда попытался помыть загаженные голубями окна. С тех пор любители «клубнички» постарше обходили визгливую Сашку стороной, а со сверстниками она особо не церемонилась.

После школы Александра училась в институте на модном по тем временам отделении промышленного дизайна, потом работала у отца на заводе. Замуж, по его отцовским понятиям, вышла поздно – в двадцати восемь, все хвостом вертела, перебирала, жила, выбирала. Довыбиралась! Нашла себе двадцатилетнего сосунка меньше себя ростом – ни кожи ни рожи, да тому же специалист по Канту! Нет, вообще-то Михаил Леонтьевич зятя любил: нравился ему Вадим своей несуетливостью, обстоятельностью. Но что это за профессия для мужчины – философия?

– Ну, что скажешь? – спросил Михаил Леонтьевич, грузно опустившись на диван.

– Пап, мы с Вадимом решили фирму сделать, начала Александра.

– Уж не под моей ли крышей, позвольте осведомиться? – Михаил Леонтьевич показал Вадиму на большой кальян, стоящий в углу. – Тебе такие штуки нравятся – забирай, чтоб не пылился. Будете с Сашкой табачок курить, про Канта рассуждать.

– Пап, я серьезно! – Александра повысила голос и строго посмотрела на отца.

– Я тоже. – Михаил Леонтьевич потер поясницу, вздохнул. – У меня и табак имеется цветочный. Хайоулла тебе привет передавал, говорил – всех жен из гарема выгонит. – Он хохотнул, поймал недобрый взгляд Вадима. – Шучу, шучу. Ну что, куклы будете делать или книжки философские издавать?

– Риелторская фирма, – сказал Вадим. – Будем торговать недвижимостью, помогать с обменом, с расселениями. Если процент небольшой брать, клиент потянется. Главное – начать. Юриста заведем для консультаций. Поначалу сами управимся, а если дело пойдет – наймем агентов. Мы вам за аренду платить можем, а потом для работников завода скидки сделаем всякие…

– Не тарахти! Дай подумать. – Михаил Леонтьевич подумал о мази, которая лежала в аптечке на кухне. Не то «финангол», не то «фигангол» какой-то. «Надо будет Лизоньку попросить спину прогреть, а то дачка нельзя. Помещение я вам, конечно, выделю. В заводоуправлении на первом этаже две комнаты пустуют. Их подремонтировать чуть-чуть, прикрыть дыры, и можно будет сидеть до лучших времен. Никакой аренды я с вас по-родственному не возьму – что люди-то скажут? Но моим заводским будьте любезны помогать, и чтоб никаких драконовских процентов и обманов. Запалу у вас на это дело хватит? А то помыкаетесь с месяцок да и бросите всю эту лабуду. Сколько таких контор по городу, считали?

– Пап, у Вадима уже двое клиентов есть. И друзья в нескольких агентствах. Мы все без дураков обдумали. Вадик, покажи папе бумаги.

Вадим полез в кейс, протянул Михаилу Леонтьевичу пару прозрачных пластиковых папок с бумагами.

Михаил Леонтьевич прищурился, лениво полистал бумаги, отложил в сторону.

– Мне эта ваша филькина грамота до одного места. Я ее своим юридическим теткам покажу —, пусть посмотрят. Завтра приходите ко мне в одиннадцать. Может, конечно, ваши друзья из агентств и доки по квартирам, только я им мало верю – молоко на губах не обсохло. А есть у меня один человечек – по гроб мне обязан. Возьмете его в контору консультантом. Когда сами научитесь всему – можете выгнать. В обиде он на вас не будет – не того поля ягода.

В дверь кабинета постучали.

– Можно? – заглянула Елизавета Андреевна. – Что это у вас за секреты от мамы? Миша, гости домой собираются – завтра всем на работу.

– Иду. – Михаил Леонтьевич грузно поднялся с дивана, направился к дверям. – А то, может, лучше книжки про Канта издавать? Доходу никакого, зато и риска – тоже.

Когда Михаил Леонтьевич с Елизаветой Андреевной вышли, Вадим встал, нервно заходил по комната

– Ну, я же говорил, что он будет против! Конечно лучше нам в заводоуправлении сидеть и рекламу для каких-нибудь вшивых ракетных комплексов сочинять! Не даст он нам под своей крышей ходу, на корню все загубит!

– Вадик, ну что ты дергаешься раньше времен! Он же сказал: консультант будет, будет помещен. Ты моего отца плохо знаешь. Если дело пойдет, он сам впряжется. Не две – десять комнат даст, оргтехникой завалит. – Александра подошла к мужу, обняла его и легонько укусила за ухо. – Если будешь бурчать, ничего сегодня не получишь, понял? Бери кальян, пошли домой!

– Сашкин, ты это брось– насчет «не получишь»! Я без этого не могу! – Вадим суетливо поднял с полу кальян и понес его в прихожую. Длинные разноцветные трубки били мундштуками по его коленям.

Без семи одиннадцать Вадим припарковал машину да стоянке заводоуправления. Охранник в синей форме приветливо махнул им с Александрой рукой. Улыбнулась вахтерша на вертушке. Все заводские кивали, кланялись, зная, чьи это «детки» торопливо идут по коридору.

* * *

Секретарша Михаила Леонтьевича с дежурной улыбкой «сама любезность» распахнула дверь кабинета.

За отцовским столом сидел худой, длинноносый человек в мятом, не первой свежести сером костюме. Он, взявшись за стол руками, поворачивался из стороны в сторону вместе с креслом и напевал себе под нос: «Хурэй эн ап ши райзис, ели ин зе монин». Перед ним стоял высокий, с массивным гербом бокал, в котором оседала пивная пена. Неожиданно человек перестал петь и вертеться, поднял бокал и залпом его осушил.

– А где папа? – удивленно спросила Александра.

– А? – Длинноносый сделал вид, что только сейчас заметил посетителей. – Вы проходите, не стесняйтесь. Папа умоется и тоже придет. – Он показал на дверь в углу кабинета, из-за которой доносился шум льющейся воды. – Наслышан, наслышан о ваших бедах и заботах. Помогу, чем смогу. – Человек привстал в кресле, протянул руку. – Дмитрий Константинович, эксперт по вопросам недвижимости и не только. – Рукопожатие Дмитрия Константиновича было крепким. – Бумаги я ваши просмотрел. Замечания по мелочи, но в принципе можно регистрироваться. Щекотливый вопрос, так сказать, прежде чем приступим к работе: на каких правах вы меня возьмете, на птичьих? Долларов восемьсот твердого оклада будете платить?

Вадим с Александрой переглянулись. Вадим чуть заметно причмокнул губами, укоризненно покачал головой – удружил папаша с консультантом!

– Видите ли, любезнейший, может, папа вас неправильно информировал по нашему поводу… счета у нас пока нет, а если и будет, то нулевой… Сколько мы сами будем без зарплаты сидеть – одному Богу известно, – произнесла Александра довольно резко.

– Ну, со мной-то вы без зарплаты никогда не останетесь, – ухмыльнулся Дмитрий Константинова ничуть не обидевшись на «любезнейшего». – Десяток шикарнейших, надежнейших сделок в месяц, каждая по штуке, я вам гарантирую. Даю свой платиновый зуб. – И он широко улыбнулся, показав железный зуб в уголке рта. – Вы будете кушать черепаховый суп, отдыхать на Канарах, поменяете своз задрипанную «семерку» на черный «мерседес». Кстати, сейчас мы с вами сядем в машину и поедем знакомиться с моим личным нотариусом, с девочками из БТИ, с тетушками из Регистрационной палаты. По чему-то все девчонки обожают шоколадные конфеты и хорошие духи. Вы, Вадик, не задумывались над этим вопросом?

Вадим неопределенно пожал плечами. Ему с первого взгляда не понравился этот длинноносый и железнозубый нахал, который с ходу взялся ими руководить.

– Короче, Вадик, представительские на шесть коробочек «Птичьего молока» у вас найдутся? Больше пока не надо, все остальное потом. Все потом. Потом они сами придут к вам и скажут: «Вадик, Саша, мы ваши навеки!» – Дмитрий Константинович с сожалением посмотрел на пустой бокал с остатками пивной пены на стенках. – Поехали! —Он вскочил с кресла у направился к двери. Вадим покорно поплелся за ним следом.

Александра открыла дверь в углу кабинета. Голый и мокрый Михаил Леонтьевич сидел на краю белоснежной ванны и потягивал пиво из бутылки. Увидев дочь, запоздало прикрылся полотенцем.

– Сашка, что за дела?

– Извини. – Александра ничуть не смутилась. – Пап, это что? – Она показала пальцем на дверь. – Это же совершенное чмо. Вчера из Кащенко выскочил. От такого клиенты шарахаться будут, как от чумы. Ты посмотри, какой у него костюм! Изо рта пивом за версту несет!

– Митроша? Ты это брось! Я его как облупленного знаю! Не без странностей, конечно. А у кого «тараканов» в башке нет, у твоего философа? У Митроши хватка железная – любую проблему сгрызет. Да что там!.. Поживете – увидите. Ты лучше вниз спустись, свой будущий офис посмотри. Я уже маляров туда послал.

Александра прикрыла дверь и произнесла в сердцах:

– Ну, папа!

ПЕРВЫЙ КЛИЕНТ

Было полтретьего ночи. Вадим перевернулся со спины на бок, посмотрел на спящую жену. Александра во сне посапывала, рот был полуоткрыт. М-да, непросто тогда все начиналось, отнюдь не просто, и любимый Михаил Леонтьевич им собственными руками салки в колеса вставлял! Неожиданно Вадим опять помнил о старухе, звонившей ему два дня назад в офис. Ее голос, который показался ему тогда таким знакомым. «Лизуня!» Черт возьми, ну, конечно! Это Людмила Павловна – их первый клиент! Вот это кто!

Вообще-то клиентом она была не первым и не вторым, а третьим. Но те двое, что в самом начале, месяц назад, вышли на Вадима с просьбой помочь со сложным обменом – нужно было расселять пятикомнатную коммуналку в сталинском доме, – в один прекрасный день неожиданно сорвались с крючка и уплыли в неизвестном направлении – что-то у них там срослось без всяких посредников.

Вадим очень переживал. Он этих двоих хорошо знал: учились они вместе философии, картошку когда-то вместе убирали; как бы то ни было, клялись они и божились, что больше ни к каким агентства обращаться не будут, а терпеливо дождутся от него подходящего варианта, который появится буквально на днях. А обманули друзья подлейшим образом, картошка с философией тут ни при чем: зарядили он свою коммуналку по всем газетам, расклеили объявления по столбам и в конце концов вышли на одного «буржуина», он выложил аванс, с которого и на Канары слетать можно, и черепахового супа поесть… ведь они для Вадима, эти двое, были слаще меда: ecли б с ними получилось, он Ведмедеку и Митроше утер бы нос – вот, мол, какой он: может и про Канта рассуждать, и хорошие деньги зарабатывать, и вся эта их с Александрой затея – не блеф, не авантюра, солидное предприятие на долгие годы. Но, как говорится, «не вышла у Данилы чаша», и в итоге на первых порах один только Михаил Леонтьевич вкладывал заводские деньги в их, как он сам выражался «недвижимую шарашку». Ремонтники, посланные директором, работали без энтузиазма, устраивали перекуры, то «перепои». Вадим с Александрой постоянно спотыкались о пустые винные и пивные бутылки, которые валялись по обеим комнатам. Казалось, посуды в офисе больше, чем отделочных материала, Вадим ругался с мужиками, грозился пожаловаться Ведмедеку, но рабочие только посмеивались над ним и продолжали заниматься своим любимым делом.

Тесть выслушал длинный и горячий монолог Вадима по поводу того, что в таких условиях с клиентами работать нельзя, улыбнулся и сказал грубо:

– Что же они тебе, за тыщу жопу рвать будут? Ты бы им, как хозяин, доплатил еще столько да полстолько, тогда б они у тебя как пчелки шуршали, а то привык ты на всем готовом и ничего в этом деле не понимаешь. Рабочих ему пришли, мебель поставь, комфорт обеспечь, а он будет за чашечкой кофе с клиентками щебетать!

– Я им доплачу, только пускай закончат поскорей.

– Из Сашкиного кармана заплатишь или из моего? – усмехнулся Михаил Леонтьевич.

Вадим «по-родственному» хлопнул дверью. Говорил же он Александре – нужна другая «крыша»! Оно конечно, удобно у папы под боком с пьяными консультантами, юристами и малярами, но ведь так и будут всю жизнь мордой в грязь тыкать!

Вадим спустился в офис, в очередной раз споткнулся о бутылку, чертыхнувшись, пнул ее в дальний угол, заглянул в соседнюю комнату, где сегодня должны были крепить стеновые панели. В комнате никого не было: видимо, работяги решили отдохнуть основательно. Среди разбросанных по полу панелей и каких-тo пластиковых обрезков сиротливо стоял допотопный черный телефон с массивной трубкой – единственный атрибут похороненной под мусором деловой жизни.

Однако стоило Вадиму посмотреть на аппарат с полустершимися цифрами на диске, как он неожиданно зазвонил длинными настойчивыми звонками. Вадим бросился к телефону:

– Агентство «Гарант плюс» слушает вас!

– Алло, кто это?

– Агентство по торговле недвижимостью «Гарант плюс». Что вы хотели?

– Мне Лизуня сказала к вам обратиться.

– Лизуня? Да-да, Елизавета Андреевна. Действительно – неплохой советчик. Что у вас за дело? Продажа, покупка, альтернатива, аренда, рента?

– Вы можете помочь с продажей?

– Непременно! – Вадим подумал, что старуху-то он теперь точно не упустит – хватит сидеть сложа руки! Он вынул из бокового кармана пиджака блокнот. – Расскажите мне, что у вас за жилье.

– Ох, Вадим Георгиевич, вы молодой, энергичный, забот старушечьих вам не понять.

– Да уж постараюсь, на том мы и стоим. – Вадим уже догадался, что вместо описания квартиры сейчас последует длинная история несчастной жизни. Видимо, теща отрекомендовала его своей подруге как человека, которому можно поплакаться в жилетку. Можно, можно. Митроша учил, что с клиентами нужно быть терпеливым и безропотно сносить все их выкрутасы – потом отыграешься!

– Скажите, Вадим Георгиевич, мыслимое ли дело прожить на пенсию? Когда старик мой был жив, еще куда ни шло – кое-как сводили концы с концами, а сейчас у меня больше половины на квартиру уходит…

– Так вы что, продать хотите или большую обменять на меньшую с долатой? – поинтересовался Вадим.

Старуха как-то странно крякнула, засопела в трубку:

– Вадим Георгиевич, мне Лизонька отрекомендовала вас порядочным человеком. Разговор этот не телефонный. Тем более я из автомата, и тут вдруг люди какие-то молодые. Не могли бы мы через полчасика встретиться на Варшавке?

Вадим взглянул на часы. Через пятнадцать минут вернется Александра. Она уже должна была снять ячейку в банке. В ячейке будут храниться деньги клиентов во время сделок, чтобы свести к минимуму риск. До Варшавки никак не меньше получаса на машине…

– Ладно, хорошо, буду. Диктуйте адрес.

Старуха назвала только дом и сказала, что будет ждать Вадима во дворе под грибком на детской площадке. Она его, мол, сама узнает.

– Дмитрий Константинович! – позвал Вадим, положив трубку. Никто не отозвался. Он выглянул за дверь. Еще минуту назад Вадим Георгиевич видел узкую спину Митроши, сидящего за столом около окна за какими-то бумагами, а теперь его и след простыл.

За три недели, прошедшие со времени регистрации фирмы, протеже тестя никак себя не проявил, если не считать поездок по риелторским инстанциям: нотариус, палата, БТИ. Тут он действительно чувствовал себя как рыба в воде: раздавал комплименты, с улыбочкой вручал конфеты, справлялся о здоровье родственников и детей, и неприступные с виду тетки таяли, расплывались, трепали Митрошу по плечам и даже позволяли целовать напудренную щечку. Они были рады познакомиться с «очаровательной парой», которая занялась таким нелегким и очень нужным людям делом – «помогать быть лучше и богаче в наше непростое время», – именно такие пафосные слова произнесла большая усатая тетка из Регистрационной палаты. При этом Вадим с Александрой смущались и чувствовали себя, как жених с невестой во время церемонии бракосочетания. Митроша нашептывал им, что Эльвира Арнольдовна – так звали усатую тетку – человек нужнейший, последняя инстанция, после которой клиент становится полноправным собственником или бомжом. Но, к сожалению, она иногда берет не по чину, да еще грозится. Но вообще-то частенько Митроша нес чушь, которую молодые риелторы старались пропускать мимо ушей.

После знакомства с нужными людьми Митроша зарылся в бумагах. Днями просиживал за кодексам: инструкциями, положениями – сказал, что готовив юридическую базу, но Вадиму казалось, что Долгоносик (так за глаза окрестил он Митрошу) просто всех дурит. Никаких надежных сделок пока что не возникало, а обещанные Митрошей тысячи лежали в чужих карманах. Было несколько звонков от покупателей, но пока что им особо и предложить-то было нечего.

Вадим закрыл офис и выскочил на улицу. Быстр поймал частника (его машина была у Александры) не торгуясь, согласился заплатить полтинник – только побыстрей. Побыстрей не получилось, потому что кругом были пробки. Водитель, правда, попало опытный. Он внаглую выезжал на встречную полосу, рискуя правами, ловко вклинивался в любую дырку, возникающую в автомобильном потоке. Так что дому на Варшавке Вадим опоздал всего на семь минут.

Он вошел во двор и огляделся. Добротная «сталинка» нависла над двором балконами, карнизами и вычурной лепниной. Двор зарос кленами, рябинами, тополями, среди которых приютились гаражи. «Дои приличный, но еще неизвестно, в каком состоянии квартира», – подумал Вадим, выискивая глазами детскую площадку.

* * *

Под грибком возилась малышня, за которой со скамейки неподалеку наблюдали юные мамаши. Старуха никакой не было. «Маразм в последней стадии – забыла все, старая карга!» – с досадой подумал Вадим, уже жалея о потраченном полтиннике.

– Вадим Георгиевич! – раздался за спиной знакомый писклявый голос. Он обернулся. К нему, опираясь на палку, шла высокая статная старуха с волевым лицом. Видимо, она несколько минут наблюдала за ним из какого-нибудь укромного дворового уголка, до внешнему виду оценивая его «порядочность». Вадим, судя по голосу, представлял ее этакой белесой высохшей старушенцией в старомодных очочках и стоптанных башмаках и ошибся. Он пошел ей навстречу.

– Людмила Павловна, – представилась старуха, протягивая морщинистую руку. Он осторожно ее пожал, и клиентка показала палкой на открытую дверь третьего подъезда. – Вон туда!

– Что же вы мне сразу адрес не сказали, Людмила Павловна? Вот видите, пришлось вам спускаться, ноги маять.

– Это ничего. Мне с моим артритом даже полезно.

Они вошли в подъезд, на лифте поднялись на пятый этаж. Людмила Павловна долго возилась с замками, прежде чем впустила его в квартиру.

Это была довольно приличная «трешка», с высокими – три с половиной метра – потолками, восьмиметровой кухней, рядом с которой находилась небольшая темная комната – «для прислуги», как изволила выразиться старуха. Вадим осмотрел ванную комнату и туалет; стараясь не наследить, прошел по ковру к балконной двери. На балконе в деревянных с облупившейся краской ящиках трепетали на ветру высохшие цветы. Он оценивающе глянул на фотографии за пыльными стеклами – какие-то родственники, семейные снимки дореволюционных времен с заломанными углами, портреты родителей, еще довольно молодая Людмила Павловна под руку с генералом – пушечки в петлицах. Старуха перехватила eго взгляд.

– Мой муж был большим человеком, – сказал она с легким надрывом. – Сейчас таких мужчин днем с огнем не сыщешь – измельчали. Разве что Михаил Леонтьевич. Боря с ним был очень дружен.

«Да, язвительная старуха, – заметил про Вадим. – Теперь понятно, откуда ноги растут».

– Такую квартиру одной, конечно, дорого содержать, – кивнул Вадим. Его взгляд упал на телефон. – Зачем же вы мне звонили из автомата? – удивленно спросил он.

– Знаете, сейчас такие определители есть – сразу на аппарате номер видно, а по телефону можно и адрес узнать.

– Вы что же, боитесь меня? А рекомендации Езаветы Андреевны?

– Поймите меня правильно, Вадим Георгиевич, человек одинокий, а тут недавно в «Криминально России» про питерских бандитов показывали, которые одиноких старух из-за квартиры убивали.

– Ну что вы, Людмила Павловна! Мы – фирма солидная, с хорошей репутацией. – Вадим тут же подумал, что, пожалуй, репутации у него пока что вообще никакой. – Уверяю вас, это будет самая без опасная продажа в вашей жизни.

Со старушкой, конечно, придется повозиться, но игра стоила свеч: полный метр, большая кухня, служебные площади, хороший этаж, лифт, тихий зеленый двор. Конечно, в квартире не помешал бы косметический ремонт – трещины замазать, выцветшие обои переклеить. Впрочем, для тех, кто может клюнуть на такую «сталинку», трещины особой роли не играют: все равно они здесь все перекроят, перестроят, переделают на свой лад, насмотревшись импортных журналов по дизайну.

Вадим критически осмотрел потолок кухни с темным пятном на потолке в углу. – А переедете куда, если квартиру продадите?

– К сынишке, он у меня здесь неподалеку живет. Жалко, конечно, продавать. У меня ведь здесь девочки, магазины.

Вадим представил себе «девочек» Людмилы Павловны – таких же старушек, греющихся на солнышке в тихих зеленых дворах. Представил, как они собираются в такой же запущенной квартире, пропахнувшей старыми, полуистлевшими вещами времен их молодости, пьют сладкие дешевые настойки и часами разговаривают о политике, детях и болезнях. «Наверное, Людмила Павловна у них предводительница», – подумал он с улыбкой.

– Значит, можно вашу квартиру на продажу выставлять?

– Да-да, – закивала Людмила Павловна. – Ох, да что же это я? Даже сесть не предложила! Давайте хоть чайку попьем!

– Гор золотых я вам обещать не буду, – сказал Вадим, усаживаясь за кухонный стол. – Состояние квартиры, сами понимаете, весьма плачевное. Протечки везде! – Он ткнул пальцем в темное пятно на потолке.

– С моими соседями – просто беда! – закивала

Людмила Павловна, усаживая гостя за стол и ставя на плиту чайник. – У них там что-то с раковиной. И каждый раз как чуть побольше напор включают – такое вот безобразие. Только подсохнет – опять! Слесарь говорит: трубы менять надо. А кто же этим заниматься будет? У меня и денег на это нет…

– Пускай тогда соседи хоть маляров наймут, – посоветовал Вадим.

– Они говорят – не наша вина… Вадим Георгиевич, ну хоть на гроб-то с венком мне хватит, чтобы похоронили по-человечески?

– В смысле? – не понял Вадим.

– Ну, денег этих?

– Да что вы, Людмила Павловна! На долгие годы безбедной жизни хватит и даже на большие радости – Вадим подумал, что старуха «гонит дурочку» – наверняка цену своей квартире давным-давно узнала, а с ним намеренно осторожничает, проверяет «на вшивость» – занизит он оценку или нет?

– О чем вы говорите, какие годы? – Людмил Павловна выставила чашки на стол. Налила жидкий чай, сняла крышку с сухарницы, в которой лежало засохшее печенье вперемешку с карамелью. – Дай бог год протянуть. Врачи говорят, с моей болезнью и до шестидесяти не доживают, а мне уж семьдесят восемь. Помру – внук за меня поживет. По дедовым стопам дети пошли. Сын уже на пенсии, внук на Дальнем Востоке ракетчиком. Внук-то звал к себе, с его малышкой нянчиться – да куда ж мне в такую даль? Во двор и то не выйдешь! – Людмила Павловна досадливо стукнула палкой об пол.

«Ну да, видели мы, как ты по двору драгунским шагом наяривала!» – подумал Вадим.

– Кстати, – спросил он, – эта квартира у вас приватизирована?

– Да что вы?! Кто же этим заниматься будет?

– Ну, ничего, мы это быстренько сделаем. Владение долевое?

– Как это? – не поняла Людмила Павловна.

– Ну, вы одна хотели бы владеть жильем или с сыном? А может, с внуком? Соответственно, и деньги поделятся в зависимости от участия.

Старушка задумалась, стала нервно мешать в чашке.

– Ой, да как же я его из Свободного-то позову? Может, тогда и не надо ничего?

– Вы это уж сами для себя решите: надо или не надо. А то я буду вашей квартирой заниматься, время тратить, а вы потом на попятную. Если мне не доверяете, проконсультируйтесь у юриста.

– Ой, страшно все начинать, а жить не на что! – запричитала старушка.

– Ну ладно. – Вадим отодвинул чашку с нетронутым чаем. – Я начну искать покупателей, заодно и документы на приватизацию подготовим. Вы мне свой телефончик оставьте. – Вадим уже начал просчитывать в уме возможных клиентов. На днях в риелторском вестнике в разделе «Спрос» ему попалось объявление о желании приобрести хорошую «трешку» в центре. Кроме того, была пара подходящих звонков в контору, может, конечно, и блефовые, но чем черт не шутит? Нужно тщательно просмотреть все газетенки. Лишь бы бабка «дозрела», а то начнет «хочу – не хочу» ломать.

– Давайте лучше я вам звонить буду. – Людмила Павловна опять заметно занервничала.

– Слушайте, так дело не пойдет! – Вадим потихоньку начинал выходить из себя. – Вы мне, может, через полгода позвоните, а если люди вашу квартиру завтра посмотреть захотят? Если не доверяете, зачем в дом пустили?

– Да я дома всегда. Приезжайте, когда надо. Только до восьми вечера, а то не открою.

Вадим так выразительно посмотрел на старушку» что она поняла: он сейчас уйдет и никогда в жизни не будет заниматься ее квартирой.

– Хорошо, пишите, но только чтоб чужие люди мне не звонили.

–Это я вам гарантирую, – кивнул Вадим. Он записал телефон и раскланялся.

… На обратной дороге к офису Вадим купил в «Союзпечати» несколько газет. Сидя в метро, просмотрел их все, обводя маркером заинтересовавшие его объявления. Спрос был невелик. Те, в которых было напечатано «куплю недорого», он сразу вычеркивал – это блефовые, «на дурачка». Реальной цены никогда не дадут, будут мурыжить, тянуть резину, да и денег у таких никогда нет. Фразам «продам недорого» Вадим тоже не верил. Сталкивались – знаем. Позвонишь, а там цена в полтора раза выше реальной. то, бывает, такие «демпинговые» цены предлагай что конура собачья дороже стоит. Но в этой муре глядишь, и промелькнет реальный клиент. Один, другой, третий… Количеством берут, если, конечно, нет подвоха. Нередко бывает, что такие «дешевые» квартиры с криминалом связаны.

Вообще-то старушка Вадиму понравилась, хоть и осторожничала сверх всякой меры – как еще паспорт не попросила показать! – даже не заговорила о цене. Типичный лох, божий одуванчик! Привыкла за генеральской спиной как у Христа за пазухой жить. Наверное, и не работала никогда. Такой без генеральской пенсии, конечно, хреново жить…

Вадим почувствовал мягкий, обволакивающий запах дорогих духов, поднял глаза. Над ним стояла яркая и симпатичная девица в светлом костюме. Большие серьги в виде колец с крохотными золотыми попугаями покачивались в ее ушах.

– Садитесь, пожалуйста, – вскочил Вадим, покраснев от смущения.

– Спасибо. – Девушка села и с любопытством оглядела его с ног до головы, от чего он смутился еще больше.

Вадиму вдруг страстно захотелось с ней познакомиться, но теперь, когда она сидела, а он стоял, было неловко к ней наклоняться, трясти своей немытой головой. Он сунул газеты под мышку, запоздало убрал из-под ее взгляда правую руку с кольцом на безымянном пальце. Девушка заметила этот его жест и усмехнулась. Так началось его знакомство с Диной…