Текст книги "Наблюдая за мужчинами. Скрытые правила поведения"
Автор книги: Андрей Ястребов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Двадцатилетний, одной рукой обнимая девушку за талию, а другой указывая на бесконечную перспективу жизни, многозначительно произносит: «Что есть хлопок одной руки?!» И в душе аплодирует произведенному им эффекту.
Тридцатилетний, скрестив руки на груди, глубокомысленно и натужно задается ненужным философским вопросом.
В 40 лет приходит понимание, что хлопок одной руки может прийтись и по щеке назойливому и несвежему кавалеру.
В 50 лет человек раздражается и доказывает, что задачка о хлопке одной руки – не что иное, как постижение сокровенной сущности чего-нибудь. Чего-нибудь совсем ненужного.
Скоро жизнь заставит мужчину признать, что хлопок одной руки – это аплодисменты в доме инвалидов.
Ровесник Христа (30–35)
Для самопроверки. Измерение уровня самоактуализации: о соотношении «мир и я»
Молодого человека донимает вопрос: «Не слишком ли я хорош для окружающего мира?!»
Тридцатилетний игнорирует оценочные параметры: хорош мир или плох – это неважно, значимее иное: необходимо что-то делать с этим миром.
Мужчина 40 лет еще не забыл искушений жизни, но он слишком растренирован, чтобы опять вступать в состязание, исход которого ясен.
В 50 лет человек ощущает мир достойным самого себя и не замечает, что мир стал слишком энергичен для него.
Еще чуть-чуть – и мужчина начнет понимать, что жизнь действительно его потрепала. А сардонические дворовые мальчишки язвительно кричат в спину: «Эстетически неполноценный».
Присвоение возрастного индекса. Личное дело № 30—35
Процедурные аспекты пребывания в том или ином возрасте, как правило, оказываются запутанными. Тенденции воспринимаются как знаки случайности. Разрозненность и отсутствие системных представлений о возрастных переживаниях – не лучший багаж для преодоления наступившего кризиса миропонимания. А он обязательно случится. Жизнь – это ателье нашего тела, души, знаний о себе в мире. Возраст – это и тирания прожитых лет, и отредактированная годами внешность, и подчинение церемониалу социальной идентификации.
Каждый юноша с радостью приветствует наступление нового дня, который просто обязан принести новую катастрофу. О счастье в юном возрасте думается с тем же отчаянием, что и о метафизических проблемах. В 30 лет человеку хочется хоть немного утихомириться, осмотреться и сделать правильный выбор, думает он не важно и вяло, а вот формулирует мысль отменно.
Юноша зачастую специализируется в изготовлении подделок под мировую печаль. В сравнении с грустью 30-летнего юношеская печаль выглядит так же нелепо, как «Черный квадрат» рядом с «Апофеозом войны».
В 30 лет приходит понимание, проверенное на собственном опыте: жизнь сама позаботится, чтобы печалей было множество, а о счастье человеку следует побеспокоиться самому. И человек начинает отчаянно беспокоиться.
Обратимся к иронической мудрости О. Нэша: «Средний возраст – это когда сидишь дома в воскресенье вечером, телефон звонит, и ты надеешься, что звонят не тебе»; «Средний возраст – это когда ты уже встречал столько людей, что каждый встречный напоминает тебе кого-то другого – и обычно оказывается этим другим».
В 30 лет усиливается сакральное восприятие бытия, актуализируется мифотворческая стихия и растет тяготение к трансцендентному, хотя бы потому, размышляет герой М. Брэдбери, что теперь мужчины «углубились в четвертый десяток, и кое-что уже достигнуто…».
Приходит понимание, что все единичные герои когда-нибудь переходят в разряд несчитаных муравьев. По этому вопросу послушаем Ф. Бегбедера: «Стукнуло тридцать: межеумочный возраст, когда ты слишком стар, чтобы быть молодым, и слишком молод, чтобы быть старым. Он делает все, чтобы походить на свою репутацию: не дай бог кого-нибудь разочаровать».
«Неюноша» решает проблемы 17-летнего с завидным ремесленным умением, но без душевной охоты. Любит он с усталостью человека, переполненного смутными идеями, и со всякой бытийной проблемой справляется нехотя, левой рукой. В недалеком прошлом оставлен мастер-класс обольщения, основанный на демонстрации надуманной психологической болезненности. Культура чувств доведена до искусства (порой дурного искусства).
К 30 годам в жизни мужчины могут произойти самые печальные вещи. Во-первых, изменяются внешность и психологическое самочувствие: талия расползается, редеют волосы, мужчина уже не кажется себе загадочным, всезнающим и важным. Во-вторых, наступает усталость от пребывания в мире случайных связей. В-третьих, иссякает запас женщин, что неудивительно, потому что хороших женщин уже разобрали, а те, кто остался, – без цвета и вкуса. Как ни крути, а начинает казаться, что жизнь пошла под уклон.
Герой А. Камминга, задается вопросом, что с ним происходит. Чувствует, что что-то неважное происходит. А потом вдруг неожиданно его осеняет: «Блин! Ну конечно! И как я раньше не сообразил?! Теперь понятно, почему я такой возбудимый и нервный. Через месяц-другой мне исполнится тридцать. В этом возрасте у всех рвет крышу. Это связано с астрологическим циклом. Сатурн вновь восходит в каком-то там определяющем доме, его влияние активизируется. Да, все правильно. Теперь вспомнил. Такое бывает у всех где-то в районе тридцатника. Сатурн занимает центральное положение в гороскопе, и в связи с этим у человека происходит полная переоценка ценностей, пересмотр жизненных ориентиров и вообще переломный момент. Период пертурбаций». В этом возрасте от мужчины можно ожидать чего угодно. И сам он не знает, чего от него можно ожидать. Он готов на любые приключения, провокации, сильные жесты, всякие там полеты не во сне, а наяву, но сдерживает только мысль: «Как-то не хочется ощущать себя пилотом бомбордировщика, который случайно уронил бомбу на школу, женский монастырь или станцию Красного Креста» – до поры до времени сдерживает.
В этом возрасте мужчина заинтересованно вспоминает, каким он был лет десять назад. Прошлое не обходится без преувеличений, настоящее – без самоедства. Любовное искусство юноши было по технике слабовато и оставляло желать лучшего. Но зато в произвольной программе он всегда получал первое место. Любовь в 30 лет часто превращается в будничное мероприятие. Иногда, правда, с некоторыми тридцатилетними случаются эксцессы юношеского сумасбродства и радикальной беззаботности. «В тридцать лет, – вспоминает герой Ж. – П. Милованоффа (правда, смешная фамилия), – вступив на некий путь, я шел по нему до конца, и если, пройдя несколько шагов, узнавал, что эта самая дорога и есть дорога к моей погибели, то устремлялся вперед очертя голову и со всей прытью, на которую был способен».
Чаще встречаются иные особи. Человек достигает начального уровня профессионализма на всех поприщах – и в работе, и в смуте сердечных волнений. Оттачиваются ремесленные навыки, владение искусством любовного искушения приносит значительные и, главное, прогнозируемые трофеи. Этот тип мужчины характеризуется бережливой трезвостью, способностью любовное безумие перевести на язык бухгалтерской отчетности.
Мужчину, вступившего в четвертый десяток, может успокоить мысль, заимствованная у… что тридцать – это не так уж плохо. Даже замечательно. По крайней мере, от двадцати девяти мало чем отличается. Чтобы ощутить разницу, нужно со всей неистовостью молодости отметить день рождения, покутить на славу, пробудиться в середине следующего дня, посмотреть на себя в зеркало и, подобно герою Мэйсона, ужаснуться: «Пару лет назад, просыпаясь после бурной ночи, он еще пусть и отдаленно, но походил на человека… Ему уже тридцать, и хотя молодость еще не кончилась, но большая ее часть осталась позади, и тело перестало быть его союзником, оно не желает мириться с систематическим надругательством над собой. Тело требует отдыха, и в наказание за то, что никак не дождется вожделенного покоя, оно и принимает по утрам столь омерзительный вид».
Как хотелось бы каждому 30-летнему с гордой уверенностью заявить свое тотальное присутствие в мире, кинуть городу и миру почти библейское: «Расколите бревно, и я – в нем. Поднимите камень, и я – под ним. Взгляните на небо – я везде. Нет сил – ко мне, беспомощные. То малое время, что я с вами, с вами свет. Ходите в свете, пока свет с вами, чтобы тьма не объяла вас. Только идущий за мной никогда не пребудет во тьме» и т. д. Хотелось бы…
Возраст проявляется во многом: в патетических декларациях, в дурных снах, в апатии либо торжестве умудренности, однако есть еще одна составляющая, которая скрывается от публики, и если где и озвучивается, то только в книжечках, не претендующих на статус высокой литературы. А теперь прозвучит обидная для 30-летнего цитата из макулатурного триллера: «Он расстегнул «молнию» и начал мочиться со скалы вниз. Дурачась, как мальчишка, норовил попасть струей в речку. У мальчишки бы получилось, однако на скале стоял мужчина лет тридцати». Конец цитаты. Комментарии в виду своей правоты и жизненности излишни.
Хотя почему излишни? Чуть-чуть комментариев. Начиная с 30 лет, уровень тестостерона снижается в среднем на 1 % в год, начинает угасать либидо, падает качество эрекции. Многим мужчинам до импотенции 10–15 лет.
До 30 лет человек ведет себя как эмоциональный маньяк. Потом он устает от жизни и бросает это дело. Тридцать лет – душистое обещание чувства, либидозная эра жизни. Любовь становится именно тем видом жизненного соревнования, которое выматывает, где на финише не ждут толпы длинноногих девушек с букетами ярких цветов. И только юная тахикардия вожделенно посматривает на сердце своей потенциальной жертвы.
Глаза к этому времени еще не утратили маслянистого блеска, хотя руки подустали быть назойливыми. Главная печальная метаморфоза – изменились мысли. Раньше вроде бы было все понятно. Жизнь со всеми ее катастрофами и страстями протекала по безрассудным законам неэвклидовой геометрии. Логика страсти всегда приводила к неожиданным результатам. Дважды два могло равняться всему, что заблагорассудится. Любовь рифмовалась с чем попало. Теперь наступила пауза в чувствах. Настала пора делать ответственные шаги.
К 30 годам понимаешь: жизнь не избегла участи всех человеческих дел, которые, как Квазимодо, несовершенны и, как солнце, не свободны от пятен.
Отточенные к этому возрасту таланты радовали бы, если бы праздник не омрачался сознанием, что все чувства и мысли – своего рода пантомима человека, знающего наизусть партитуру праздника, но утратившего легкость движений и подзабывшего, по какому поводу, собственно, этот праздник устроен.
Анатомия возраста
Казалось, тема кризиса вот-вот угаснет. Ан нет. Мужчина вступил в реалистическое 30-летие. «Проблемы дюжинного молодого человека, – утверждает Малькольм Брэдбери, – не слишком преуспевшего ни в жизни, ни в любви, довольно мало знающего о былом, живущего всецело в настоящем, не алчного, однако вынужденного зарабатывать на хлеб, недооценивать не стоит». Юность прошла. Приходит потребность четче определиться в жизненных обязательствах, которые могут обеспечить реализацию профессионального проекта. Осознается необходимость подводить первые итоги жизни, что не просто.
Начинает заявлять о себе, по Р. Штайнеру, «душа рассудочная». Оборотной стороной технического совершенства часто оказывается банальная утрата душевной силы.
В 30 лет человек, убежденный в собственной неповторимости, начинает воспринимать мир как реальность, которую не только нужно завоевывать, но следует и побаиваться. Усиливается сомнение в ценности экспансивной жизненной позиции, ориентированной на логическое «я». Убывание жизненных сил определяет нисходящую линию жизни.
В 33 года всякие мысли приходят на ум. Герой Грега Айлса задается вопросами: «Я и раньше недоумевал, почему люди так мало интересуются юностью и молодостью Иисуса. Был ли он послушным мальчиком или сорванцом? Любил ли женщин? Были ли у него дети? Грешил ли он, подобно всем мужчинам? Куда подевался такой огромной отрезок его жизни? Или, точнее, почему мы знаем подробно лишь о трех годах из жизни этого человека, погибшего в тридцать три года?» – и находит весьма не оптимистический ответ: «Бог пришел на землю, чтобы разобраться, почему человечество топчется на месте, почему прекратилась психическая эволюция человека. Для этого ему нужен был опыт жизни в человеческом теле. От рождения до смерти. И по мере взросления в человеческом теле Бог получал все больше ответов на мучившие его вопросы. Оказалось, что боль и тщета человеческой жизни умерились чудесным счастьем бытия как такового. Красота, смех, любовь… Или хотя бы бесхитростные радости трапезы, умиление при виде счастливого младенца – сколько дивного в жизни! Через Иисуса Бог имел возможность прочувствовать все замечательные подробности бытия. И одновременно понять, что человек как вид обречен на гибель. Посредством Иисуса Бог пытался уговорить человека отказаться от своей примитивной природы, перестать быть агрессивным животным».
На первый взгляд может показаться, что неприлично среднестатистическому мужчине в 30 лет испытывать разочарование или ощущать бессилие в борьбе за существование. Напротив, наступил тот возраст, когда кажется, что судьба уготовила бесконечную радость нескончаемой молодости, надежды на обязательное свершение красивых и дерзких планов. И думается даже, что к жизни можно относиться с менторской снисходительностью.
Безграничны дары и возможности возраста. Как здорово в 30 лет с легкой иронией обсуждать тему хлопководства или постмодернизма, быть без натужности остроумным, в меру лукавым, дерзким в любви и малоопечаленным. В жизни, за редким исключением, так и случается. Многие 30-летние не желают прощаться с богатырскими переживаниями молодости. Этих социальных энтузиастов и любовных озорников не заставить по собственной воле выйти из режима активного мировмешательства. Со страстностью неутомимых спорщиков они при каждом удобном случае затевают тяжбу с судьбой, отстаивая свое право на счастье или, если не выйдет, на удовольствие. Те же, кто успел разочароваться в жизни, точнее, не сумел преодолеть разочарование предшествующего периода, отчаянно демонстрируют собственную порочность, механически хватаясь за каждое непохвальное чувство.
Поговорим о тех, кому судьба, казалось бы, отказала в праве обрести спокойствие удовлетворенности, кому было бы приятно жить, если бы не было так неспокойно, о тех, кому трудно освободиться от мерехлюндий казуистических переживаний, преодолеть их ощущением неутомимости, исполненности силами и надеждами.
Так вот, просыпается однажды человек после вакхического пиршества молодой плоти и нетерпеливого духа и неожиданно обнаруживает тяжесть в голове и желудке, вялость всех без исключения телесных членов и расстроенность душевных струн. В этом возрасте кажется, что душа состоит совсем не из романтических фибров. У нее выросли жабры, а воздуха жизни все равно не хватает.
Насмотревшись заграничных фильмов, человек начинает мечтать о мудром психотерапевте. Отметим, зряшные мечты. Российская психотерапевтическая лига на 2003 год насчитывала 4 тысячи членов, 800 из них практиковали в Москве. Остальная Россия довольствовалась психиатрами и терапевтами, которые по привычке, воспитанной в районной поликлинике, ставят почти неизменные диагнозы – шизофрения и ОРВИ. Даже если тебе повезет и ты отдашь зарплату за сеанс своего психотерапевтического монолога, знай: ошибки при лечении психоанализом, по оценкам самых отъявленных оптимистов, составляют 20 %. В 30 лет не выйти из списка жертв этих процентов.
В 30 лет приходит осознание, что жизненный банкет затянулся. Пора делать технический перерыв. С величайшим и непонятным прискорбием тянется человек к книжке в поисках ответа на мучительные и пока неформулируемые вопросы, открывает ее гадательно на произвольной странице и обязательно наталкивается на фразу Ф. Энгельса: «Жизнь есть форма существования белковых тел». И хотелось бы противопоставить этой фразе что-либо жизнеутверждающее из Пушкина или из Гомера. Но здесь не годится оптимизм классиков или жизнелюбие Настоящих Парней из голливудских фильмов. Со всей очевидностью осознается: в этом возрасте лучше Энгельса про жизнь как непоэтическое бытие белковых тел не скажешь.
Андре Моруа утверждал, что «самый трудный подростковый возраст – между тридцатью и сорока». Мужчина с 30 до 35 лет, попадая в переходный возраст, сталкивается с неизведанными дотоле психологическими и физическими злоключениями.
Летопись дороги жизни по П. Брэггу. Этап пятый: тридцатилетние. Это вполне сложившиеся мужчины. Многие из них обзавелись семьями и детьми. По современным стандартам они молоды, а век назад считались пожилыми людьми! Происшедшие в них изменения едва заметны, но пора максимальной энергии и сексуальной активности уже позади, по крайней мере для мужчин. В целом изменения пока незначительны. В основном это касается тех, чья жизнь связана с напряженной физической активностью. Профессиональные спортсмены ощущают, что к 30 годам начинается процесс старения, реакция замедляется по сравнению с той, что была раньше. Прочие мужчины считают, что находятся в расцвете жизненных сил; да так оно и есть, если игнорировать массу раздражающих обстоятельств. Десятилетие, которое осталось позади, принесло сравнительно мало смертей – 1227. Из 100 000 новорожденных к 30 годам в живых осталось 94 536 человек, которые могут рассчитывать еще на 42,52 года жизни.
К 28 годам ослабевает иммунная система, в 35 лет – эндокринная. Многие функции организма прощаются с былым энтузиазмом и начинают давать сбои. Появляются первые признаки старения, избыточный вес, симптомы сердечно-сосудистых заболеваний.
Следует отметить, что протяженность данного периода невелика – всего 5–7 лет. Из состояния взросления мужчина попадает в возраст зрелости. Теперь только лицемерно-заискивающие торговки с рынка называют 30—35-летнего «молодым человеком».
Конечно же есть радикальное решение – игнорировать свой возраст. Один из сомнительных рецептов предлагает Дж. Оруэлл: «Кто-то успокаивает себя мыслью: «Положим, мы решили, что будем быстрее изнашиваться. Положим, увеличили темп человеческой жизни так, что к тридцати годам наступает маразм. И что же от этого изменится? Неужели вам непонятно, что смерть индивида – это не смерть? Партия бессмертна»».
Бессмертие партии или в других, более древних, версиях – вечность искусства – аргумент, достойный только членов партии и буковок, нот, мазков, из которых искусство складывается. Реальный человек, дожив до тридцати, ощущает в себе присутствие чего-то, что представляется неестественным, в сравнении с самим собою недавним, с тем, который еще был свеж и юн.
Сексологи и психотерапевты без оптимизма наблюдают за семейными отношениями мужчины данного возраста. Основная проблема в том, что дети человека, преодолевшего рубеж 30 лет, входят в подростковый возраст. Совпадение кризисного возраста родителей с переходным возрастом детей – одна из главных причин, по которым семейную жизнь либо подстерегает полный разлад, либо ждет стабилизация.
Изменяются приоритеты мужчины. Он настойчиво примеривает к себе социальные стереотипы. Подвергает пересмотру представления о карьере и стиле жизни. Его интеллектуальные силы максимально мобилизуются, и порожденные в результате решения могут быть радикально противоположными.
Переходный период подразумевает готовность принять серьезные самостоятельные решения, а нередко и отказаться от фантомных идей. Вариации предпочтительной самореализации весьма ограниченны. Одни представители данной возрастной группы упрочиваются в мысли о развитии избранной ранее линии поведения, другие разочаровываются и находят альтернативу, однако, подсчитав собственные силы, часто приходят к крайним формам уценки своей индивидуальности. В итоге эти другие впадают в апатию, повышенную рефлексию, диалогичность мышления и нередко – в фатализм. Конфликт между идеей самосовершенствования и ощущением бесцельности существования приводит к усилению социопсихологического расслоения мужчин данной возрастной группы.
При всем различии типов они сближаются в потребности выстроить на новом уровне свои отношения с изменяющимся телом, которое теперь не желает быть послушным и прогнозируемым.
Доска почетаУдочерим цитату из Стивена Фрая: «Первая попытка сочинить симфонию предпринята Бетховеном в возрасте тридцати лет. По композиторским меркам, ждал он что-то слишком уж долго – вспомните, Моцарт сочинил свою первую восьмилетним. Собственно, когда Моцарту было тридцать, ему оставалось прожить всего пять лет».
После 31 года Гёте стал занимать вопрос о вреде алкоголя. В одном из писем поэта встречается радостное сообщение: «Я более почти не пью вина».
Роберт Шуман (1810–1856) в некоторые периоды своей жизни работал с поразительной интенсивностью и продуктивностью. За один только год (1840–1841) 30-летний композитор написал более сотни песен и три симфонии.
Эрнст Теодор Амадей Гофман в 34-летнем возрасте начинает свою литературную карьеру, публикуя в 1808 году новеллу «Кавалер Глюк».
Николай Иванович Лобачевский в 34 года создал «Сжатое изложение основ геометрии со строгим доказательством теоремы о параллельных».
Б. Л. Пастернак – Л. О. Пастернаку (от 29 мая 1912 года, Марбург): «Этот Гартман, несмотря на свои 30 лет, написал уже не один 500-страничный труд о Платоне, Евклиде и т. д. Его владение греческим, его тонкий навык в преследовании их мыслей непередаваемы. Он – величина в Марбургской школе и уже два года доцентом».
