Текст книги "Тайны подводной войны. 1914—1945"

Автор книги: Андрей Кузнецов

Соавторы: Мирослав Морозов,Владимир Нагирняк,Николай Баженов,Сергей Махов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

После размещения всех спасенных моряков с «Питона» и «Атлантиса» капитан цур зее Рогге, как старший по званию среди имеющихся офицеров, устроил совещание с командирами субмарин, чтобы разработать безопасный план возвращения во Францию. Именно на нем произошла последняя стычка Экермана с Рогге. Неистовый корветтенкапитан вновь отказался как признавать старшинство Рогге и подчиняться его приказам, так и совершать совместное плавание с другими подводными лодками. «UA» имела большой запас топлива, но делиться им с другими лодками Экерман не пожелал, хотя «U124» и «U129» нуждались в нем [76]76
  6 декабря «U68» передала «U124» 50 т соляра. Согласно ЖБД командующего подводными силами на момент начала марша во Францию лодки имели следующий запас топлива: «U124» – 140 т, «U129» – 125 т, «U68» – 160 т и «UA» —190 т.


[Закрыть]. Джозеф Слэйвик, автор книги о рейдерстве «Атлантиса», охарактеризовал действия Экермана следующим образом: « Командир "UA» собирался плыть во Францию один и на скорости в 14 узлов. Рогге столкнулся с почти параноидальным неповиновением Экермана и, не имея реальной возможности отдавать ему приказы, вынужден был отпустить непокорного корветтен-капитана действовать по собственной инициативе» [77]77
  Слэйвик Д.П. Одиссея рейдера «Атлантис». М.: АСТ/Ермак, 2005. С. 301–302.


[Закрыть]. Сложно сказать, чем именно руководствовался Ганс Экерман в своих действиях, но так или иначе – своего он добился! В итоге «UA» отправилась к берегам Франции в гордом одиночестве.

Дениц был обеспокоен сложившейся ситуацией и обратился за помощью к итальянцам, чьи океанские субмарины базировались на Бордо. Было достигнуто соглашение о том, что 4 итальянские лодки должны будут встретиться с возвращающимися из Южной Атлантики немецкими подлодками в районе островов Зеленого Мыса и забрать у них половину спасенных из экипажей «Атлантиса» и «Питона», после чего следовать с ними во Францию. Также итальянцы должны были поделиться с немцами топливом и провиантом.

Экерман первым прибыл в указанный район. Встретившись 14 декабря в 17:20 с итальянской субмариной «Луиджи Торелли» западнее острова Санту-Антан, «UA» передала ей 55 человек из команды «Атлантиса». «Девятки», прибывшие на встречу с итальянцами несколькими днями позже, передали им в общей сложности 210 немецких моряков. Обратный путь во Францию прошел без особых осложнений, однако на подходе к базе с «UA» произошел маленький казус, благодаря которому она могла подвернуться атаке другой немецкой лодки.

Утром 23 декабря Лориан покинула «U123» капитан-лейтенанта Р. Хардегена, вышедшая в поход к побережью Северной Америки. Вечером этого же дня, в 21:55, Хардеген на подходах к базе встретился с лодкой Экермана, возвращавшейся во Францию. Журналы обеих подлодок очень скупо описывают это событие, упоминая лишь время встречи и обмен опознавательными сигналами во время нее. Однако американский историк Майкл Гэннон на основании воспоминаний членов экипажа «U123» дает более подробное описание этого эпизода в своей книге «Операция "Барабанный бой"». Согласно Гэннону на лодке Хардегена первыми заметили «UA»:

– Господин лейтенант! Тень по правому борту!

Фон Шроетер поднял бинокль и посмотрел вперед, медленно поворачиваясь в ту сторону, куда показал сигнальщик. Вот! Узкий темный силуэт четко просматривался на фоне ночного неба. Офицер наклонился к переговорной трубе:

– Командира на мостик!

Спустя мгновение Хардеген стоял рядом с фон Шроетером, подняв бинокль к своим глазам.

– Да, – сказал Хардеген, – надстройка, низкий силуэт, форма носа аналогичны нашим лодкам. Никаких мачт. Эта подлодка, возможно, наша.

Он отдал приказ через переговорную трубу:

– Пятнадцать палевый борт, малый вперед. Артиллерийскому расчету приготовиться! Пустера (прозвище старшины радистов лодки Гейнца Барта. – В.И. ) на мостик с сигнальным прожектором!..

Барт выскочил на мостик с сигнальным прожектором на плече, таща за собой кабель.

– Отправьте им запрос, Пустер, – приказал Хардеген, который теперь мог видеть рубку приближающейся лодки уже невооруженным глазом. Барт отщелкал на прожекторе декабрьский кодовый сигнал-вызов: «F-L-U-S-S».

– Какой должен быть отзыв, Пустер? – спросил Хардеген.

– BRUNO, господин капитан-лейтенант, – ответил Барт. В ожидании прошло несколько секунд, но ответа не было. Хардеген приказал:

– Очистить рубочный люк! Артиллеристы к орудию! К бою! Однако пока расчет орудия карабкался наверх, чтобы занять

свои места у 105-мм пушки, а второй вахтофицер фон Шроетер, по совместительству артиллерийский офицер, спускался с мостика на палубу, чтобы командовать им, справа по борту замигали желтые огни: «B-R-U-N-0 – U-A».

– Это «UА», – крикнул Хардеген. – Артиллеристы вниз! Отбой боевой тревоге. Пустер, пошлите им нашу идентификацию: «U123» [78]78
  Gannon M. Operation Drumbeat. New York: Harper Perennial, 1991. P. 123.


[Закрыть].

Таким образом, благодаря нерасторопности своей верхней вахты Экерман мог оказаться под обстрелом, что было бы для него крайне неприятным сюрпризом. Впрочем, сложный переход на набитой битком людьми лодке не мог не сказаться на экипаже «турчанки». Ее команда, вероятно, испытывала сильную усталось, что не могло не отразиться на качестве несения службы. Так или иначе, все обошлось, и обе лодки разошлись, обменявшись на прощание дружескими пожеланиями.

К 29 декабря все четыре немецкие субмарины благополучно прибыли в Лориан. «UA» пришла на базу вместе с «U68» 25 декабря 1941 года. Так завершилась уникальная, операция по спасению более четырех сотен людей, в ходе которой немецкие лодки проделали долгий путь из Южной Атлантики во Францию. Официальный историк британского флота С.У. Роскилл писал по этому поводу: « Все они (подлодки. – В.Н. ) в конечном счете, достигли Бискайских баз после покрытия расстояния более чем 5000 миль – таким образом, завершилась спасательная операция, за проведение которой нашему противнику нужно воздать должное» [79]79
  Roskill S. W. War at Sea 1939–1945. The Defensive. Vol I. London. HMSO, 1954. P. 546.


[Закрыть].

После окончания этого похода потребовалось больше месяца, чтобы подготовить «турчанку» к очередному выходу в море. На этот раз командующий подводными силами планировал использовать ее как лодку снабжения для пополнения запасов топлива «семерок», вышедших в море в феврале 1942-го для действий у побережья США. Но прежде чем отправить субмарину в новый поход, на ней сменили командира. Дениц был недоволен действиями Экермана в течение всех его походов, посчитав, что тот не проявил должного умения в достижении успеха и его низкая результативность только частично может быть оправдана отсутствием военного счастья. В результате Ганс Экерман был направлен в Данциг командовать 8-й учебной флотилией, а на лодку вернули ее первого командира корветтенкапитана Кохауза.

Вечером 21 февраля 1942 года «UA» покинула Лориан, но уже через сутки была вынуждена вернуться обратно. Причиной тому стала неисправность правого дизеля: после девяти часов похода он вышел из строя. Субмарину срочно поставили в док для устранения неисправности, однако ремонт затянулся на две недели. Повторный выход в море произошел 14 марта. На этот раз дизеля работали исправно, и лодка приступила к выполнению своего задания.

24 марта произошла первая заправка одной из «семерок» – «U203» встретилась с «UA» в 14:22 к юго-востоку от Ньюфаундленда, где Кохауз передал ей 30 т топлива. Затем «турчанка» взяла курс на юго-запад, чтобы переместиться ближе к американскому побережью, для встречи 28-го числа с «U202» капитан-лейтенанта Линдера. Рандеву с Линдером произошло в назначенный день в 11:00. Однако неспокойное море не способствовало осуществлению передачи топлива, и субмаринам пришлось ждать два дня, пока не наступила хорошая погода. 30 марта «U202» приняла с «UA» 30 т дизтоплива и провизию на две недели. После этого Кохауз получил приказ из штаба подводных сил встретиться 2 апреля с «U84», следовавшей к Нью-Йорку. Встреча с ней должна была произойти юго-западнее точки рандеву с «U202».

Но, несмотря на то что теперь «UA» играла роль заправщика, Ганс Кохауз решил не отказываться от атак судов, встретившихся ему по пути в назначенный район. Так ночью 31 марта он обнаружил и атаковал небольшой транспорт, однако две выпущенные торпеды G7e в цель не попали. Лодка продолжила преследование судна, атаковав его на протяжении двух часов еще два раза. К сожалению для Кохауза, все выпущенные «угри» прошли мимо.

В итоге погода пришла на помощь пароходу, и дождь укрыл его от настойчивого преследователя.

На следующий день после этих событий субмарина встретилась с возвращавшейся во Францию «U373». Обменявшись опознавательными сигналами, лодки разошлись на контркурсах. Надо сказать, что изначально не знавший о присутствии «UA» в этом районе командир «U373» Пауль-Карл Лоезер принял ее за вражескую субмарину и хотел уклониться от встречи с ней. Вероятно, основной причиной этого послужило необычное расположение орудия «UA», совершенно нетипичное для немецких подлодок [80]80
  Одним из признаков идентификации британских субмарин у немецких подводников считалось расположение орудия. Если на немецких подлодках оно находилось непосредственно на верхней палубе, то у некоторых типов британских субмарин (Тип О, Т и Р) пушка располагалась в передней части мостика, прикрытого щитом.


[Закрыть].

Рандеву «U84» и «UA» произошло, как и было запланировано. Лодки встретились 2 апреля в 14:50. Однако процесс передачи топлива затянулся на сутки из-за волнения на море и был окончен только на следующий день в 17:05. «Семерка» Хорста Упхофа получила от подлодки Кохауза 20 тонн соляра, после чего продолжила свой путь к побережью США. Расставшись с ней, Ганс Кохауз отметил в ЖБД следующее: « "UA» снабдила 500-тонные лодки 80 тоннами топлива и провизией на 2 недели, тем самым, выполнив свое задание, пройдя при этом 3191,8 мор. мили» (ЖБД «UA», запись от 3.4.1942.).

После этой заправки Дениц счел миссию «UA» выполненной, и 4 апреля Кохауз получил приказ следовать в Германию с заходом в Берген. Это решение командующего подводными силами было вполне обоснованным: 29 марта покинул Гельголанд первый немецкий подводный танкер XIV серии – «U459», который должен был заменить лодку Кохауза в Северной Атлантике. Совершив двухнедельный переход, «UA» пришла в Норвегию 19 апреля [81]81
  Стоит отметить, что именно в момент этого перехода «UA» совершила последнюю атаку в своей боевой карьере. Рано утром 14 апреля, находясь западнее скалы Роколл, лодка выпустила три торпеды по неизвестному судну, оцененному Г. Кохаузом в 5000 брт. Все торпеды прошли мимо цели.


[Закрыть]. Пополнив запас топлива, лодка оставила Берген на следующий день и уже 24 апреля в 11:38 прибыла в Киль, отшвартовавшись у мола Тирпица, в месте, откуда два года назад начался ее боевой путь.

После прихода на базу субмарина была поставлена в док для ремонта. Однако еще до его окончания было принято решение лодку больше в боевых действиях не использовать. Командир «UA» писал в своем отчете о техническом состоянии лодки и возможности использования ее далее как боевую ПЛ, следующее: « Небольшая глубина погружения, плохая маневренность, шумность, а также утечка топлива из цистерн и изношенность дизелей делают «UA» настолько отсталой (в отношении других немецких лодок. – В.Н.), что ее участие в современной подводной войне возможно только в виде партизанских нападений на противника».

Рост германского подводного флота требовал увеличить количество учебных лодок для подготовки новых экипажей и испытаний нового оборудования. Чтобы не привлекать к этой роли новые субмарины, командование подводными силами постепенно выводило лодки-«ветераны» из состава боевых флотилий, переводя их в учебные флотилии. Поэтому Дениц, учтя мнение Кохауза, решил больше не отправлять лодку на «передовую». Правда, официально «UA» получила статус учебной субмарины только в августе 1942 года, продолжая до сего момента числиться в 7-й боевой флотилии.

В этот период на лодке был уже другой командир, оберлейтенант Эбе Шноор, сменивший Ганса Кохауза, назначенного 15 мая 1942 года командовать 11-й боевой флотилией. Шноор выполнял свои обязанности до августа 1942 года. Вероятно, что за время его командования «UA» отрабатывала на Балтике с лодками, проходящими курс обучения, процесс заправки топливом в открытом море. Впоследствии Эбе Шноор стал командиром подводного танкера «U460», совершив 6 походов в Атлантику и осуществив за их время заправку более 70 подлодок.

10 августа 1942 года «UA» была приписана к Исследовательскому центру противолодочного оружия (UAbwehrschule, или UAS), располагавшемуся в Готенхафене. Одновременно на ней снова сменился командир – им стал капитан-лейтенант Фридрих Шафер, подводник с большим стажем. Во время Первой мировой войны он служил вторым вахтенным офицером на «U55» подводного аса Вильгельма Винтера. [82]82
  Командир «U55» Вильгельм Винтер за свои успехи (заявленный потопленный тоннаж 206 000 брт, подтверждено только 63 судна на 130 499 брт) был награжден орденом Пур ля Мерит. Однако после окончания войны был объявлен победителями Германии военным преступником за потопление двух госпитальных судов и убийство экипажа британского судна «Торрингтон», за исключением его капитана, взятого Винтером в плен. Однако суда избежал, так как успел бежать в Бразилию, где работал на кофейных плантациях. Впоследствии вернулся в Германию и даже стал депутатом рейхстага от Национал-социалистической партии.


[Закрыть]В UAS преподавали тактику действий против субмарин противника, и «UA» играла роль «цели» для кораблей ПЛО, которые отрабатывали навыки охоты на подводные лодки.

В марте 1943 года на лодку назначают нового командира и переводят ее в Штеттин. Теперь она была причислена к 4-й учебной флотилии, и ей командовал 55-летний капитан-лейтенант Георг Петерс, еще один ветеран кайзеровского подводного флота.

Командование ВМС Германии было озабочено проблемой, как снизить эффективность гидролокаторов противника во время поиска субмарин под водой. За помощью военно-морской флот обратился к ученым Института имени Генриха Герца и Берлинского технического университета, которые предложили для нейтрализации «Асдиков» использовать звукопоглощающий материал, в который нужно было «одеть» подводную лодку. Дальнейшие разработки в этой области привели к созданию проекта «Фафнир» – покрытия корпуса и рубки субмарины резиновыми призмами. С целью проверки на практике его эффективности с 1940 года на Балтике проводились эксперименты с «U11». Полученные в ходе испытаний покрытия «Фафнир» результаты были сочтены неудовлетворительными, но сам проект антисонарного покрытия ПЛ был признан перспективным и работы над ним продолжились. Для достижения нужного эффекта призмы были заменены на двойной слой гладких резиновых пластин (проект «Альберих»). Для испытаний привлекли «UA», которая должна была заменить ранее использовавшуюся «двойку». К этому времени на субмарине демонтировали носовые торпедные аппараты, чтобы разместить на ней как можно больше оборудования для проведения экспериментов. Также имеются данные, что осенью 1944 года лодка была задействована в испытаниях ракетной техники в рамках проекта «Урзель». Согласно ним, в октябре 1944 года на Балтике в районе острова Бронхольм с «UA», находящейся в подводном положении, был произведен удачный старт ракеты [83]83
  Trojca W. U-bootwaffe 1939–1945. Cz 3. Gdansk: A.J. Press, 2006. – S. 88.


[Закрыть]. К сожалению, установить подробности участия субмарины в двух вышеперечисленных проектах не представляется возможным.

В момент нахождения «UA» в Штеттине, в апреле 1944 года, на ней снова сменился командир. Петере сдал лодку оберлейтенанту Ульриху-Филиппу графу фон унд цу Арко-Циннебергу.

В ноябре 1944 года «турчанка» получила статус «учебной» субмарины и была придана 24-й учебной флотилии, базировавшейся на тот момент на Готенхафен. В январе 1945-го флотилию перевели из Польши в Германию, a «UA» временно придали 18-й учебной флотилии. Но в начале марта она снова вернулась в 24-ю флотилию, располагавшуюся теперь в Экенфёрде. 15 марта лодка перешла в Киль, где была исключена из состава флота. Последняя точка в карьере «UA» была поставлена 3 мая 1945 года, когда экипажи немецких подлодок начали затопление своих кораблей, чтобы они не попали в руки победителей. Субмарину затопили недалеко от Киля [84]84
  Согласно данным А. Нистле, после войны лодка была поднята и пущена на слом.


[Закрыть].

Так встретила свой конец необычная подводная лодка, сменившая в ходе свой корабельной жизни три названия. Среди иностранных субмарин, служивших в немецком подводном флоте и принимавших участие в боевых действиях, «UA» стала самой результативной: на ее счету 7 потопленных судов общим тоннажем 32 014 брт и один вспомогательный крейсер.

* * *

Оценивая итоги действия «UA» за время ее боевых походов, можно прийти к выводу, что по сравнению с другими немецкими лодками, действовавшими в тот же период, ей не удалось достичь больших успехов. Большие размеры, плохая маневренность и отсутствие возможности погружаться на большую глубину делали ее непригодной для использования против конвоев в Северной Атлантике. Создается впечатление, что, получив в свое распоряжение турецкую лодку, Дениц так и не смог найти ей правильного применения. Понимая ее непригодность для основного театра военных действий, командующий подводными силами посылает «UA» на юг, чтобы не отвлекать для этого другие лодки. Однако построенная для совершенно друг задач, субмарина оказалась не совсем готова для таких длительных походов. Ее мощные, но ненадежные дизеля оказались неспособны надежно работать в условиях повышенной влажности и высокой температуры. Неудивительно, что после первого же похода к Фритауну немцам пришлось осуществить замену двигателей. Но другого применения для «UA» Дениц на тот момент так и не нашел. В ее единственной атаке конвоя в Северной Атлантике лодка получает повреждения от глубинных бомб, уходя от преследования эсминцев, что видимо, еще больше убеждает его в своем мнении о нежелательности применения ее против североатлантических конвоев.

До конца 1941 года «UA» совершает еще два похода в Южную Атлантику, но не достигает во время них никаких успехов. Первая половина 1942 года стала временем максимальной результативности немецких подводных крейсеров, которые, действуя в районах Восточного побережья США, Карибского бассейна и берегов Южной Америки, пустили на дно судов общим тоннаж более двух миллионов брт. Однако Дениц задействует «UA» в этот период как лодку снабжения. Видимо, командующий подводными силами считал, что большой запас топлива «UA» будет луч использовать не для длительного патрулирования вражеского побережья, а для снабжения горючим субмарин, действующих у берегов Америки. Этот поход становится конечной точкой в карьере «турчанки» как боевой лодки в составе ВМФ Германии.

В определенной степени можно отметить тот факт, что предубежденность Деница в использовании «UA», возможно, лишили ее достижения больших результатов. Однако весьма трудно сказать, насколько были бы эффективны действия субмарины в случае ее использования на основном театре Битвы за Атлантику. Возможно, командующий подводными силами был прав в том, что невысоко оценивая боевые качества «UA» в случае ее привлечения к боевым действиям в Северной Атлантике, он нашел ей другое применение. Так как включение «Батырай» в состав германского подводного флота произошло не от хорошей жизни, можно также предположить, что Карл Дениц не был особо рад получить такую нестандартную субмарину в свои руки. Но другого выбора у него на тот момент не было.

Статистика участия «UA» в боевых действиях

Количество боевых походов – 7

Количество суток, проведенных в боевых походах – 330

Количество миль, пройденных надводным и подводным ходом – 60152,2

Количество результативных торпедных атак – 5

Количество результативных атак с применением торпед и артиллерии – 3

Количество безрезультатных торпедных атак – 20

Количество потопленных судов – 7

Количество потопленных боевых / вспомогательных кораблей – 1

Тоннаж потопленных судов – 32 014 брт

Средний тоннаж, потопленный на одни сутки нахождения в боевом походе – 116 брт [85]85
  Без учета времени двух походов, когда лодка выполняла задания по доставке грузов и заправки других лодок топливом. Также не учитывался тоннаж ВСКР «Андания».


[Закрыть]

Суда, потопленные «UA» в ходе боевых действий

* На момент нападения «UA» на судно на борту последнего помимо венгерского экипажа (33 человека) находилась часть экипажа брит, судна «Клан Макфи» в количестве 41 человека, подобранных «Келет» тремя днями ранее после торпедирования «Клан Макфи» немецкой субмариной «U30». Из указанных 74 моряков после гибели венгерского судна спаслось только 68 (подобраны норвежским пароходом «Варегг»). 6 членов экипажа «Клан Макфи» погибли в море.

4. ПОДВОДНАЯ ВОЙНА В ЗАПОЛЯРЬЕ

Мирослав Морозов
ПАРАДОКСЫ «КРАСНОГВАРДЕЙЦА»

Хотя с момента окончания Великой Отечественной войны скоро минует 70 лет, редкая историческая тема на настоящий момент может приковать к себе внимание столь обширной аудитории. Ежегодно выходят десятки различных исследований, сотни или даже тысячи газетных и журнальных публикаций, а конца этому потоку все нет. Не в последнюю очередь такое положение дел обусловлено наличием полярных оценок в вопросе о том, почему и как именно была выиграна эта война. Дело в том, что целый ряд факторов и огромное количество сохранившихся документов свидетельствуют, что методы ведения нами боевых действий зачастую были далеко не безупречными. Это выражалось в первую очередь в соотношении потерь, которые несли мы и которые нес от наших ударов противник. Активно подливали и подливают масло в огонь зарубежные исследователи, благодаря которым мы впервые и узнали об истинных, а не декларируемых потерях вражеской армии и флота. Комментируя отечественные послевоенные издания, они без особого труда находили примеры того, как какое-то наше знаменитое событие или достижение «становилось с ног на голову», если на него наложить фактуру, полученную из документов противостоявшей стороны. Одним из ярких и наиболее употребимых по отношению к нашему подводному флоту примеров являлась констатация того, что первая из четырех гвардейских краснознаменных подводных лодок советского ВМФ – «Д-3» – не имела на своем счету ни одного пораженного корабля противника. Подобранные определенным образом такие примеры могли убедить кого угодно в том, что ВМФ СССР воевал крайне неэффективно, а почти все его победы являются плодом воображения органов пропаганды. В ответ с нашей стороны начиналась «критика буржуазных фальсификаторов», которая почему-то никогда не затрагивала фактической, документальной стороны дела. Мало что изменилось в этих подходах и сейчас. Дискуссия между историками и ветеранами флота ведется по поводу того, чьи цифры успехов признавать – наши или немецкие? При этом очень мало внимания уделяется анализу самих атак, техники и тактики нашего подводного флота, сравнению их с аналогичными вопросами в иностранных флотах того времени. При таком положении дел военно-историческая наука буксует на месте – она не может дать ни материала, ни выводов ни для патриотического воспитания, ни для военной науки. Поэтому нашей целью является проведение вышеуказанного анализа, основываясь на том самом антипримере, а именно исследовании боевого пути подводной лодки «Д-3».

Как известно, «Д-3», официально именовавшаяся до августа 1934 года «Красногвардейцем», входила в число шести первых подводных кораблей, построенных при советской власти «от киля до клотика». Лодка вступила в строй в октябре 1931-го, а спустя полтора года в компании двух однотипных субмарин перешла Беломорско-Балтийским каналом на Север. В течение пяти лет экипаж «Красногвардейца» упорно осваивал этот суровый театр, учился управлять и эксплуатировать свой корабль в условиях, близких к экстремальным. Кульминацией стал поход для оказания помощи дрейфующей полярной станции «Северный полюс». Между 9 и 18 февраля 1938 года лодка под командованием старшего лейтенанта Виктора Николаевича Котельникова (обеспечивающий – командир БПЛ СФ капитан 1-го ранга К.Н. Грибоедов) обеспечивала связь между ледокольными судами и главной базой флота, находясь совсем недалеко от папанинской льдины. Многочисленные плавания хорошо сплотили экипаж, придали ему необходимые навыки и закалку. Весьма высокого уровня профессионализма, по многочисленным свидетельствам, достиг старшинский состав, особенно если сравнивать его с уровнем подготовленности экипажей лодок, вступивших в строй в 1940–1941 годах. В дальнейшем это сослужило добрую службу. В октябре 38-го настало время капитального ремонта. Корабль перешел на родной Балтийский завод, где находился до апреля 1940 года. Ремонт включал в себя и модернизационные работы – были изменены обводы легкого корпуса, конструкция ограждения рубки, заменено орудие главного калибра, установлены новые средства связи. В то же время качество ремонта некоторых механизмов вызывает серьезные подозрения – уж очень быстро они начали «сыпаться» в условиях интенсивной эксплуатации в первые месяцы войны. Незамедлительно после окончания ремонта лодка перешла по ББК на Север. За последний предвоенный год корабль не имел серьезного технического обслуживания, поскольку основное время тратилось на отработку задач из «Курса подготовки подводных лодок» (КПЛ). Все более-менее значительные работы откладывались до гарантийного ремонта, который по срокам планировался на середину года. С 1 января 1941 года и до момента начала войны корабль провел в плавании 33 дня, что с учетом погодных условий, а также назначения нового командира являлось неплохим показателем. 6 мая капитан 3-го ранга В.Н. Котельников передал командование кораблем своему бывшему помощнику капитан-лейтенанту Филиппу Васильевичу Константинову. Родившийся в 1911 году Константинов был призван в ВМФ в 1933 году сразу после учебы в Одесском мореходном училище. В 1935 году он окончил штурманский класс СККС и получил назначение штурманом подводного минного заградителя «Л-2». Дальнейший рост по служебной линии привел его сначала на должность дивштурмана 16-го дивизиона «щук», который в 1937 году перешел на Север, а затем флагманского штурмана БПЛ СФ. В этом качестве Константинов и обеспечивал поход «Д-3» на помощь папанинцам. Весной 1938 года молодой офицер оказался свидетелем опустошительного разгрома, который произвели органы НКВД в штабе бригады ПЛ СФ. С небольшим временным интервалом были арестованы комбриг Грибоедов, начальник штаба бригады капитан 3-го ранга Б.Н. Мещеряков, командир «Щ-404» старший лейтенант Н.А. Лунин, помощник командира «Д-1» А.И. Мадиссон, дивизионный механик 2-го дивизиона ПЛ военинженер 2-го ранга Д.А. Печенкин. По всей видимости, произошедшее сыграло определенную роль в формировании характера будущего командира «Красногвардейца». По свидетельству знавших его людей, Филипп Васильевич отличался сдержанностью и крайней осторожностью. В августе того же года он ушел с беспокойной должности в штабе и стал помощником на «Д-3». Поскольку спустя два месяца корабль встал на ремонт, молодого старпома отозвали назад в штаб, где он на протяжении года исполнял обязанности помначштаба. Наконец, в ноябре 1939 года Константинов сумел добиться направления в СККС в классы подготовки командиров лодок. Вернувшись через год на Север, Филиппу Васильевичу пришлось вновь приступить к исполнению должности помощника на «Д-3». С учетом такого послужного списка выдвижение Константинова в командиры «Красногвардейца» могло считаться вполне закономерным. Конечно же, это вовсе не означало, что он изначально на 100 % был готов к выполнению новых весьма ответственных обязанностей, и это прекрасно понимало командование. Когда вечером второго дня войны «Красногвардеец» вышел в свой первый боевой поход на его борту находился командир 1-го дивизиона БПЛ капитан 2-го ранга М.А. Гаджиев.

Начиная описание подробностей боевой деятельности «Д-3» следует сразу оговориться по поводу того, что первичный боевой документ корабля, вахтенный журнал, этой подлодки не сохранился. По всей вероятности весь комплект этих журналов погиб вместе с лодкой в июне 1942 года. Кстати, уже то обстоятельство, что штаб БПЛ в течение года ни разу не удосужился собрать с подчиненных субмарин отработанные документы, сам по себе говорит о многом. Сохранились лишь отчеты о боевых походах (кроме первого), донесения о походах БЧ-5 и описания боевых столкновений из «Исторического журнала БПЛ СФ», а также отдельные сведения из месячных отчетов бригады. При этом зачастую данные по одному и тому же вопросу из различных документов незначительно различаются, а иногда даже сильно противоречат друг другу. Этого, конечно же, мало для исчерпывающей реконструкции боевой деятельности лодки. К счастью, первые походы «Красногвардейца» освещены в мемуарах Ф.В. Константинова и командира дивизиона, а впоследствии командира БПЛ И.А. Колышкина, который ходил обеспечивающим во 2-м, 4-м и 5-м походах. В основу данных противника по боевым столкновениям с участием «Д-3» легли журнал боевых действий Адмирала полярного побережья (далее КТВ АРК; командная инстанция, отвечавшая за охрану водного района и организацию конвойной службы между Нарвиком и Киркенесом) и журнал боевых действий 11-й флотилии охотников за подводными лодками, находившейся в подчинении Адмирала полярного побережья с февраля 1942 года до конца рассматриваемого периода.

Первый боевой поход «Красногвардейца» (23.6–4.7.1941) не был ознаменован никакими заслуживающими внимания событиями. Лодка дважды обнаруживала субмарины противника, которых в то время на самом деле на Северном театре еще не было. Около десятка раз пришлось уклоняться погружением от вражеских самолетов. Время, проведенное под перископом непосредственно у берега, было небольшим. Об этом говорит донесение БЧ-5, в котором указано, что за время похода корабль прошел 1570,4 мили в надводном положении и лишь 134 – в подводном. Поделив это время на средний подводный ход в 3 узла, мы получим примерно 45 часов, или примерно 6 часов за каждые сутки нахождения на позиции. Отчасти такое положение дел объяснялось незнанием маршрутов коммуникаций противника. До войны существовало мнение, что суда будут ходить на удалении 5—10 миль от берега, примерно так, как они ходили в мирное время. Очень быстро наблюдениями с самих подводных лодок и разведывательных самолетов удалось установить, что на самом деле вражеские корабли идут на расстоянии не дальше чем три мили от берега. В результате сигнальщики «Д-3» лишь единожды наблюдали на горизонте мачты, сблизиться с которыми в подводном положении не представлялось возможным. Конец походу, к которому экипаж и командование оказались неподготовлены ни с точки зрения разведки, ни с точки зрения тактики, положил приказ командующего флотом (его штаб руководил действиями подводных лодок в море вплоть до конца 1942 г.). В 17:13 4 июля «Красногвардеец» ошвартовался в Полярном, не израсходовав свою автономность по запасам примерно на 12 суток.

В связи с тем, что 1-й дивизион подлодок в ближайшее время должен был пополниться новыми «катюшами», «Д-3» временно (с 28 октября – постоянно) перевели в состав 3-го дивизиона, куда на тот момент входили четыре «щуки». Командовал дивизионом небезызвестный подводник, в то время капитан 3-го ранга Иван Александрович Колышкин. Именно он являлся обеспечивающим Константинова во втором боевом походе, совершенном в район Лоппского моря. Оба командира неплохо знали друг друга еще со времен совместной службы на «Л-2» в 1935 году, где Колышкин являлся помощником, а Константинов – штурманом корабля. Создается впечатление, что благодаря давнишнему знакомству изначально их взаимоотношения складывались вполне благоприятно, чего, правда, нельзя сказать о самом походе. Неудачная конструкция выхлопа дизелей привела к тому, что образовавшийся нагар не давал клинкетам (особенно клинкету левого дизеля) плотно перекрывать магистраль. По свидетельству Колышкина, за час движения в подводном положении трюм дизельного отсека наполнялся водой доверху. Периодически воду вместе с неизбежно попадавшим в нее машинным маслом приходилось откачивать за борт, где она образовывала хорошо заметные с воздуха масляные пятна. Документы противника показывают, что на тот момент организация его ближней воздушной разведки коммуникаций находилась на зачаточном уровне. Можно предположить, что самолеты люфтваффе неоднократно обнаруживали и масляные пятна, и сам медленно погружающийся «Красногвардеец», но поскольку большинство этих самолетов относились к частям фронтовой авиации 5-го воздушного флота, эти данные никуда не передавались. Во всяком случае никаких следов обнаружения «Д-3» в весьма подробном КТВ АРК обнаружить не удалось, но на командира «Д-3» и его обеспечивающего сознание нарушения скрытности оказывало большое сдерживающее влияние. Только подремонтировали клинкеты, как над морем повис густой туман. Действовать на коммуникациях при таких погодных условиях небезопасно для самой лодки – в перископ ничего не видно, а при плавании в надводном положении постоянно рискуешь нарваться на выскочивший из пелены вражеский корабль. К прочим напастям следует добавить двухкратный выход из строя лага и пропускание верхней головки командирского перископа. В результате за 4,5 суток нахождения на позиции подойти к берегу ближе чем на 9 миль так и не удалось. Субмарина прошла 151 ч в надводном положении, 103 ч в подводном (в подводном положении осуществлялся ремонт клинкетов) и произвела 5 зарядок батарей. И на этот раз поход был прерван штабом флота. В 4 часа 25 июля поступил приказ срочно возвратиться в базу. Причиной распоряжения послужил готовящийся рейд британского авианосного соединения на Петсамо и Киркенес, который в реальности имел место пятью днями позже. Второй поход закончился неудачей, но по его окончании обеспечивающий дал командиру «путевку в жизнь», считая, что Константинову можно доверить самостоятельное управление кораблем. В то же время в выводах, сделанных командиром бригады капитаном 1-го ранга Н.И. Виноградовым, значилось: « Командир ПЛ капитан-лейтенант Константинов поставленную боевую задачу понял правильно, но выполнял ее чересчур осторожно, без ярко отраженного стремления вперед к району расположения и движения противника.