Текст книги "Граница джунглей"

Автор книги: Андрей Плеханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– За бывших элиминаторов! За тебя, лесоруб Выдра! – Никлас произнес тост, поднял бокал и звонко чокнулся с бокалом Марко. После чего непрошеные гости осушили посуду с хлюпаньем, с вытаращенными от удовольствия глазами, закинули в пасти по изрядному куску лайма и зажмурились от удовольствия.

Складывалось впечатление, что этих парней держат на голодном и сухом пайке уже неделю – не кормят и тем более не поят. Эх, дать бы им по лбу – прямо сейчас, зажмуренным, чтобы не разожмуривались никогда больше, и выкинуть в окно прямо отсюда – с пятьдесят восьмого этажа.

По Земному Кодексу публичное заявление о принадлежности человека к Службе элиминации являлось разглашением государственной тайны и преступлением четвертой степени. Но здесь, на Ганимеде, были свои законы. Поэтому не следовало торопиться. Стоило разобраться, прежде чем вызывать местных полисменов и терпеливо объяснять им, туповатым, в чем суть дела.

– Никакой я не бывший элиминатор, – сухо сказал Выдра. – Ошибочка у вас вышла, господа. Поэтому убирайтесь отсюда, пока я не подал на вас в суд. Вы прекрасно знаете, каким образом можете ответить за такие слова.

– О нет, не горячись, Томас! – воскликнул Никлас, беззастенчиво наливая по второму фужеру коньяка. – Конечно же, мы знаем, как жестоко можем быть наказаны за разглашение тайны, и не менее хорошо знаем, что ты – все-таки бывший лесоруб, элиминатор, профессиональный убийца. И если ты думаешь, что сию страшную тайну выдала нам твоя бывшая подружка Амаранта Гуарачи, то ошибаешься снова. То, что нам нужно, мы можем узнать без малейших проблем, потому что у нас есть связи и деньги. У нас много денег, и именно они определяют связи – какие же связи без денег? Ты согласен, омбре? Кому нужны связи, не подкрепленные деньгами? Нормальные, хорошие связи – это отношения с людьми, которые презрели дурацкие атавизмы и осознали цену каждого своего поступка, выраженную в денежном эквиваленте. Денежки решают буквально все в этом продажном, но таком славном, таком удобном и комфортабельном мире.

– Вон отсюда, – прошипел Выдра, сжимая в ярости кулаки. – Вон отсюда, немедленно! Люди устроены по-разному. Ищите тех, кто вам подходит. Я не такой.

– Не, ну ты подожди, Томас, – прогудел слоноподобный Марко. – Ты, того-этого, еще не выслушал, о чем мы тут хотели сказать, а уже посылаешь нас далеко, грубо и некрасиво. А ведь ты даже не знаешь, кто мы такие, и какую работенку хотим тебе предложить. А ведь мы хорошие ребята, очень хорошие, и работку тебе предложим совсем небольшую и нетрудную, а заплатим тебе за нее целых три лимона. Три миллиона кредитов – согласись, они, того-этого, просто так на дороге не валяются…

– Кто вы такие? – перебил его Выдра. – Вы бандиты?

– Опять не угадал, – сказал Никлас, достал из кармана визитную карточку и протянул ее Выдре.

«Никлас Тром, компания «Солар Тревел ТВ», менеджер», – значилось там.

– Вот оно что, – хмыкнул Выдра. – Значит, вы телевизионщики.

– Точно, – Никлас и Марко синхронно кивнули головами.

– Ну и какое дело у вас ко мне?

– Ты, конечно, смотришь наше шоу?

– Какое шоу?

– Как какое? «Битва деградантов»!

– Не смотрю я ничего такого. Вообще телевизор не смотрю.

– Ладно заливать… Все смотрят наше великое, лучшее во вселенной шоу, и ты тоже. И ты, конечно, в курсе наших неприятностей. Ты уже знаешь, что наши животные ведут себя неправильно.

– Ничего я не знаю.

– Наши зверские, наши ужасные животные не хотят убивать друг друга. Они обленились вконец и портят нам весь праздник.

– Какие они животные?! – взорвался Выдра. – Это люди, самые настоящие люди! И вообще, я не понимаю, как они могут вести себя «правильно»! По мере того, как свистуны убивают друг друга, у каждого из них увеличивается территория обитания, и они должны перестать нападать на себе подобных. О чем вы думали?

– То, о чем ты говоришь, не проблема, – заявил Никлас. – Знаешь, омбре, у любых производителей реальных шоу есть нехитрые, наработанные уловки, особенно если это касается шоу с участием животных. Во-первых, смею тебя заверить, что новоандские свистуны – именно животные, они абсолютно не способны к разумной деятельности, и действия их определяются примитивными рефлексами. Согнать деграданта с насиженного места – легче легкого. На то место, куда нам нужно, мы прыскаем аттрактив – аромат, пардон, потовыделений самки, и самец идет в нужном нам направлении, не осознавая, что делает. Там он натыкается на другого самца, привлеченного тем же запахом. Они дерутся, лупят друг дружку до смерти. Вот и все дела.

– И что? Если у вас есть уловки, зачем вы пришли сюда?

– Свистуны перестали реагировать на аттрактив. Они вообще ни на что не реагируют. Сидят, сволочи, на своих деревьях и жрут фрукты. Животы отъедают, фактуру свою дикую портят. Такое впечатление, что они над нами издеваются.

– И после этого ты мне говоришь, что они примитивные животные? Они умнее вас!

– Уроды они. Шоу нужно спасать.

– Ну и спасайте. Я тут при чем?

– Ты его и будешь спасать.

– Я? – Выдра сделал вид, что удивился. – И каким же образом?

– Ты подходишь по фактуре, Томас. Ты смахиваешь на деграданта один к одному.

– Спасибо за комплимент, – буркнул Выдра.

– Нет, правда, чего обижаться? Они индейцы, и ты тоже. Зубки и глазки, конечно, у тебя не такие эффектные, как у них, но это мы поправим элементарно, компьютерной графикой, прямо по ходу действия. У нас вообще полно спецэффектов – сам понимаешь, деграданты там безо всяких повязок бегают, прямо голяком, все эти их юбочки нарисованы…

– Не отвлекайся, – перебил его Выдра. – Ну, загримируете вы меня под деграданта, а дальше что?

– Все очень просто. Мы высаживаем тебя на нашем острове, прямо на территорию одной из этих обезьян – скажем, к самцу по кличке Молот. Ты убиваешь Молота – естественно, мы это не показываем, – и занимаешь его место. Теперь ты сам становишься Молотом, деградантом. А дальше каждый день убиваешь по одному свистуну. Шоу оживает, зрители в экстазе, денежки текут рекой, и три миллиона кредов из них твои – в чистом виде, без налогов.

– Ты думаешь, я смогу справиться с деградантом? Видел я как они дерутся, и мне это не понравилось. У них нечеловеческая скорость.

– Это, оно конечно, дело нелегкое, – встрял в разговор Марко. – Но, с одной стороны, ты у нас, того-этого, боец экстра-класса, профессионал. А с другой стороны, мы тебе поможем, организуем все как надо. За час до боя тому деграданту, которому очередь с тобой драться, вкатят в мышцу специальный препарат, и станет зверь медленным – ну, конечно, не как черепаха, но хотя бы как нормальный человек. После этого ты выбьешь из него требуху без труда.

– Понятно… Мухлюете вы, значит, ребята, на своем как-бы-реалити-шоу безо всякой совести.

– А куда же без этого? – хохотнул Никлас. – Все мухлюют, между прочим, не одни мы, таков закон жанра. Зато прикинь, как классно у нас получится, если мы выдержим весь сценарий.

– И какой же у вас сценарий?

– Все продумано до мелочей. Сейчас на острове осталось восемь зверюг, и, стало быть, тебе ровно на семь дней работы. Ты мочишь обезьян одну за другой, ты безусловный лидер, можно сказать, герой, все делают ставки на тебя. И в последний, заключительный день ты наконец-то встречаешься с последним оставшимся в живых – само собой, с Вараном. Представляешь, какой ажиотаж у публики будет, какие бабки хлынут в тотализатор! Можно не сомневаться, что процентов восемьдесят поставят на твой выигрыш. А тут – раз, хлоп, и все наоборот – Варан тебя убивает! Супер! – Никлас в экстазе вскочил с кресла и совершил пару прыжков, изображая дикарский танец. – Что мы имеем в итоге? В итоге мы имеем победителя – настоящего новоандского свистуна! Мы лечим его принародно и пытаемся превратить в человека, как и было обещано зрителям. А тебя, фальшивого деграданта, уже нету, твое тело лежит в сырой землице, его едят черви. Все шито-крыто, никто никогда ничего не узнает, шоу спасено! Вау!

– Уфф, – Выдра вытер лоб, от энтузиазма Никласа его бросило в пот. – Ну нагородил ты, парень. Убить меня, значит, собрался? И на кой же ляд тогда мне эти три миллиона будут?

– Да ты что, всерьез это принял? – Никлас патетически воздел руки к потолку. – Само собой, ты останешься цел-целехонек, волоса с твоей головы не упадет. Больше того тебе скажу: с Вараном ты вообще на острове не встретишься, потому что он зверь действительно опасный, практически неконтролируемый, и мы тебя от него убережем. И схватка твоя с ним будет полной подставой – в ней будет участвовать обычный деградант, у нас их в запасе полно, просто пририсуем ему нужное личико. А ты во время финальной схватки будешь уже сидеть дома, попивать кофе и смотреть трансляцию по телевизору. Твоя работа к тому времени закончится. Здорово?

– Вот, значит, как, – Выдра поднялся на ноги и в задумчивости зашагал по комнате. – Все вы просчитали, распланировали и предусмотрели.

– А ты как думал? – воскликнул Никлас, наливая очередную порцию коньяка. – Мы – фирма серьезная, у нас лучшие умы работают, самые крутые специалисты. Кстати, с самим Клопски на съемках познакомишься, одно это многого стоит! Ты не представляешь, какой он мировой мужик, какой прикольный по жизни. Как шутку пошутит – все просто валяются…

– В вашем плане есть большой просчет, – произнес Выдра, не обращая внимания на словопоток Никласа. – И из-за него этот план не сработает…

– Какой еще просчет? Все там отлично!

– Есть просчет. Я в этом деле участвовать не буду, и поэтому план ваш – дерьмо. И шоу ваше – дерьмо. И телекомпания ваша – дерьмо из дерьма. А я – человек чистоплотный, даже брезгливый…

– Да ты что? – крикнул Никлас, вмиг побледнев и осунувшись лицом. – Мы же с тобой все обсудили, ты все вроде бы понял, ты же, типа, давно уже согласился. Денег тебе за это дело мало – так сразу и скажи. Ну так бабки – не проблема, ты только назови сумму. Ты с самим Клопски поговори, он мужик не жадный, он тебе пять лимонов отвалит, а то и семь, всю жизнь будешь как сыр в масле кататься! Нет, ну ты подумай…

– Я давно уже подумал и все решил, – напряженно произнес Выдра. – Я и вправду бывший элиминатор, и если ты, клоун, думаешь, что лесорубы – безмозглые кровожадные убийцы, то глубоко ошибаешься. Элиминатор – страшная профессия, и выдержать такую работу, остаться при таких обстоятельствах человеком могут только люди, обладающие особыми этическими принципами. Элиминаторы не хуже прочих людей, более того – они лучше их. Да, я наблюдаю за вашими выкрутасами, за вашим свинским шоу, и давно уже пришел к мнению, что единственное, чего вы заслуживаете – это элиминации. Но, к сожалению, вы все обставили так, что на ваши преступные действия не распространяется Земной Кодекс. Поэтому все, что мне остается – присоединиться к миллионам честных людей, не смотреть ваш грязный спектакль, и ждать, что когда-нибудь вас настигнет справедливое возмездие.

– Да ты ненормальный! – заявил Никлас. – Ты шизик, омбре. Думаешь, что те, кто правит вами на Земле – беспорочные ангелы, херувимы с крылышками? Черта с два! Они так же любят деньги, как и остальные нормальные люди, они готовы продать за большие бабки все что угодно – хоть трансляцию на сомнительное шоу, хоть чилийский остров, хоть маму родную…

– Я не хочу ничего знать об этом. И еще раз повторяю – не желаю иметь с вами ничего общего. Убирайтесь отсюда немедленно.

– Ясно. – Никлас поскреб пальцами в затылке. – Жаль, что у нас не получилось. Надеюсь, тебе не придет в голову болтать кому-либо о том, что ты сегодня услышал? Сам понимаешь, с каждым человеком может случиться несчастный случай со смертельным исходом…

– Надеюсь, в ваши зеленопатлые головы не придет дурацкая мысль проболтаться хоть одной живой душе о том, что я бывший лесоруб, – перебил его Выдра. – Потому что у Службы элиминации есть способы защиты своих бывших работников – весьма эффективные, смею заметить.

– Ладно, мы друг друга поняли. На этом и разойдемся, – Никлас примирительно протянул руку, но Выдра сделал вид, что не заметил ее. – Чао, Выдра. Будь здоров, береги себя…

Парочка ретировалась, но намного легче Выдре не стало. Он чувствовал себя так, словно упал лицом в большую навозную кучу.

Глава 5

До Выдры наконец-то дошло, что делать ему на Ганимеде, в сущности, больше нечего. Он нашел Эмико – девушку, подходящую ему по всем параметрам, и, кажется, даже влюбился в нее, а она улетела на Землю. Он попробовал прожигать жизнь подобно прочим обитателям Эль-Параисо, но обнаружил, что это ему абсолютно неинтересно. Здесь, на чужой планете, не нашлось почти ничего такого, что разительно отличалось от земного, привычного Выдре. Более того – Томас затосковал по Земле, по нормальному притяжению, по чистому природному воздуху, по естественному солнечному свету. Да еще эти наглые телевизионщики вконец испортили настроение…

Пожалуй, не стоило откладывать намеченный Выдрой план. Путь Выдры лежал в Японию – там ждала его Эмико, девушка с чудесным нежным голосом.

Выдра решительно приступил к действиям. Он связался с Эмико и убедился, что все, что произошло между ними – не сказка, не иллюзии, а реальность. Эмико прыгала от радости, весело щебетала о том, что она не сомневалась, что так все и будет – что он, милый Выдра, не вытерпит долго, удерет из душного Эль-Параисо и примчится к ней в славный, очень красивый город Саппоро. Потом Выдра заказал билеты на ближайший свободный рейс к Земле – к сожалению, не на завтра, а через два дня. И наконец, с чувством исполненного долга вышел прогуляться на улицу.

Он был уверен, что беды его закончились. Увы, на этот раз интуиция подвела Выдру. Впереди его ждали новые неприятности.

Выдра не спеша шествовал по бульвару Рамблас Космикас, снисходительно поглядывая на веселящийся народ. Здесь происходило нечто вроде бразильского карнавала, и трудно было оставаться не втянутым в бурлящий водоворот страсти, электризующий воздух и кружащий голову. По улице медленно катились огромные платформы с воздвинутыми на них немыслимыми конструкциями, среди которых были тигры размером с грузовик, египетские пирамиды, водопады, статуи богов и великих людей и нечто совершенно немыслимое по форме и буйству красок, напоминающее торты пятнадцатиметровой высоты. Прожектора разрезали пространство яркими разноцветными лучами. Сотни барабанщиков выбивали ритм, тысячи почти обнаженных красоток, украшенных перьями на манер райских птиц, танцевали среди фейерверков и огней, задорно крутили загорелыми ягодицами, трясли крепкими грудями, выплясывая самбу. Выдра немедленно ощутил очередной приступ ностальгии по Земле – ему не раз приходилось бывать в Рио-де-Жанейро в самый разгар февральской карнавальной недели. Впрочем, в здешнем представлении явно проглядывала ганимедская специфика – использовалось то, что сила тяжести намного меньше земной. Движущиеся конструкции превышали земные аналоги метров на десять, на верхушках их располагались батуты, и акробаты взмывали с них в воздух, выписывая фантастические пируэты. Марионетки двадцатиметровой высоты, изображающие скелеты, и пиратов, и инопланетян, и динозавров, брели между танцующих и перешагивали их длиннющими ногами, и умудрялись при этом не рушиться на землю. В общем, как говорится, было на что посмотреть.

– Эй, красавчик, пойдем со мной!

Кто-то дернул Выдру за рукав. Выдра обернулся и оказался лицом к лицу с цыганкой. Точнее, лицом к маске – лицо девушки, нарядившейся цыганкой, закрывала бабочка, вырезанная из толстой розовой фольги. Ничего удивительного, впрочем, в этом не было – большинство людей, находящихся в этот момент на бульваре, были ряжеными в карнавальных масках.

– Куда пойдем? – осведомился Выдра.

– Пойдем, пойдем! Не пожалеешь! Я тебе погадаю, денег не возьму, всю правду тебе расскажу, омбре, красавчик! Всю судьбу тебе открою!

Цыганка двинулась вдоль по улице, намертво вцепившись в рукав Выдры. Выдре оставалось лишь последовать за резвой девицей – не рукава же, в самом деле, лишаться. Да и бабенка, кажется, была что надо – шелковистые черные волосы, ладная фигурка, легкая походка… Сейчас разберемся, что ей нужно.

Через пару сотен шагов цыганка свернула налево, затащила Выдру в маленький садик, напоминающий изобилием тропических растений оранжерею, и прикрыла за собой чугунную узорную калитку. Звуки карнавала сразу стихли – похоже, двор имел силовой экран, отделяющий его от улицы. Девица встала, уперев руки в боки и спросила:

– Ну, ты готов, красавчик?

– Смотря к чему. Хотя, какая разница? Готов практически ко всему.

– Отлично! – радостно воскликнула девица и коротко, без размаха въехала Выдре кулаком поддых.

Выдра согнулся, сделал три шага назад и уперся спиной в каменную стену дворика. Дышать было трудно, но ничего, терпимо. Могло быть и хуже.

Будь эта бабенка обычной, она никогда не попала бы по Выдре – он без труда перехватил бы ее руку или просто увернулся. Из знакомых Выдре женщин только одна обладала такой скоростью удара, черт бы ее побрал.

– Амаранта, ты меня достала, – прохрипел Выдра. – Почему ты не оставишь меня в покое? Что тебе от меня нужно?

– У меня к тебе точно такой же вопрос, – холодно заявила Оса, стягивая маску с лица. – Зачем ты приперся в Эль-Параисо? Почему преследуешь меня? Меня приговорили к элиминации, да? Говори честно.

– Все-таки у тебя крыша поехала. Я же сказал, что уволился и приехал сюда отдыхать. Просто отдыхать, понимаешь? К тому же через два дня я улетаю на Землю – на Ганимеде меня все достало, и ты, психопатка, в особенности.

– Не верю! – яростно прошипела Оса. – Вы, лесорубы – лживые твари, нельзя верить ни одному вашему слову! У вас есть только ваша гребаная работа, ваш гребаный кодекс, ваше гребаное подчинение приказу, и ради выполнения задачи вы не только любому человеку – самому богу мозги запудрите. За что на меня взъелась Служба? Из-за того провала в Хуачакалье, да? Они до сих пор не могут меня простить? Пересмотрели мое дело и переписали приговор? Жаль, что тебя тогда не убили, Выдра. Жаль, что Валькарсель не прикончил тебя – я бы нашла способ, как выкрутиться. Свалила бы все на тебя – какой спрос с мертвых?

– Почему ты меня тогда подставила? Почему? Ты сделала кучу идиотских ошибок. Я до сих пор не могу поверить, что такой профессионал, как ты, мог так по-дурацки напортачить.

– Именно потому, что подставила. Все было сделано правильно, отлично продумано и просчитано. Я не думала, что ты сумеешь вывернуться. Но ты выжил, ты даже умудрился завалить Валькарселя. Я недооценила твой автоматизм, Уанапаку. Ты не человек, ты стреляющая машина, бесчувственный робот. Тогда я надеялась, что в тебе осталось больше человеческого.

– Во мне больше человеческого, чем в тебе, дрянь! – крикнул Выдра. – Да, я был элиминатором первого класса, но это не значит, что у меня нет чувств! Работа есть работа, жизнь есть жизнь! Где ты потеряла остатки совести, Амаранта? Что заставило тебя это сделать? Да, многие в Службе тебя не любили, но ты сама была виновата в этом – отпугивала нормальных людей своим высокомерием и цинизмом. Почему ты пошла на предательство? Почему предала именно меня – единственного, кто понимал тебя, кто относился к тебе по-доброму?

– Ты – по-доброму?! – взвизгнула Оса. – Ты помнишь мясорубку в Кочабамбе? Нас послали на элиминацию вчетвером, и что получилось? Всю работу пришлось делать нам с тобой вдвоем! Причем, в основном мне, потому что ты умудрился получить дырищу в ноге и отрубился…

Выдра помнил. Тогда они разбирались с Нуньесом Рохо и его бандой из тринадцати человек. Главным в группе был Пол Вуттон, агент из Нью-Йорка. Вуттона убили в первую же минуту, агента Элиодоро – через четверть часа, а когда бандитов оставалось еще семеро, Выдра получил серьезное ранение и потерял сознание.

– Я все помню, Амаранта, – глухо произнес Выдра. – Помню не хуже тебя, такое не забывается. К чему ты мне это рассказываешь?

– А потому что в конечном счете я оказалась виновата во всей этой херне! На меня спустили всех собак, обвинили во всех просчетах. Почему меня, а не зазнайку Вуттона, не неумеху Элиодоро, не тебя, в конце концов? Только потому, что тебя ранили, их убили, а я осталась целой? Я была второстепенным членом в группе, а отвечать за все пришлось мне. Это что, по-твоему – нормально, справедливо?

– Амаранта, Амаранта… – Выдра удрученно покачал головой. – Мы давно обсудили эту ситуацию, зачем снова возвращаться к ней? Ты знаешь, что в группе не бывает второстепенных участников, каждый человек выполняет свою задачу. И когда он выполняет ее правильно, не бывает сбоев и тем более провалов. Началось именно с того, что ты сделала все не так, как надо. Тебе было предписано выстрелить парализующими в охранников у входа и отойти вправо по стене. А ты что сделала, каратистка? Начала с ними драться, вот что. Покрасоваться тебе, видите ли, захотелось.

– Я бы сняла их без проблем и без шума, – буркнула Оса. – Пол не дал мне закончить. Он зачем-то побежал мне на помощь. Тут его и шлепнули.

– Он побежал тогда, когда твоя разборка с охраной перевалила аж за двадцать секунд. К этому времени сработала сигнализация и все пошло кувырком. Куда было деваться Полу – только надеяться, что повезет. Не повезло… Кстати, не такой он уж был и зазнайка, вполне нормальный мужик, старый только. Если бы не ты, он внуков бы сейчас нянчил…

Выдра болезненно передернул плечами – вспомнил, как ужасно тогда все пошло. В асьенде Рохо находилось три десятка человек, и только четырнадцать из них, включая самого Нуньеса, подлежали элиминации. Убивать остальных было нельзя – только обездвижить в случае необходимости парализующими зарядами. На то и существует элиминация – чистая работа, не чета грубой разрушительной атаке спецназа. Если бы Оса сработала правильно, они вчетвером прошли бы по двум этажам особняка бесшумно и молниеносно, за пять минут уложили всех присутствующих в спячку, умертвили тех, кто приговорен законом к смерти, и покинули место без эксцессов, как и положено нормальным профессионалам. Увы, один из охранников, вовремя не снятых Осой, успел включить сигнал тревоги. И чистая элиминация превратилась в грязное побоище с применением всех видов оружия. Пола и Элиодоро убили. Все четырнадцать приговоренных, само собой, умерли, но кроме них погибли восемь человек из тех, кого убивать не следовало. Большинство остальных были ранены и покалечены – в основном стараниями все той же охочей до крови Осы. Нет, что ни говорите, а хорошей работой такое не назовешь.

– Ну да, лоханулась я тогда! – крикнула Оса. – Облажалась, с кем такого не бывает? И что, это повод, чтобы меня бросать? Меня заклевали тогда, затравили, гребаный шеф мне проходу не давал, мне нужна была моральная поддержка, да что там моральная, дружеская поддержка мне нужна была! А что сделал ты, единственный мой друг-дружочек? Ты бросил меня, сволочь, вот что ты сделал! Катись, мол, подальше, Оса, разбирайся сама в своих проблемах, а я умываю руки, и отмазывать тебя перед шефом не буду, и даже утешать не буду, и более того – пошла вон из моей постели и из моей жизни, потому что мне важнее работа, карьера и незапятнанная репутация…

Выдра терпеливо молчал. Он мог бы сказать много правдивых слов о том, что на самом деле он провалялся тогда в госпитале месяц, и едва не отправился на тот свет, а когда вышел, прихрамывая и опираясь на палочку, то пытался оправдать Гуарачи перед начальством как мог. Если бы не его вмешательство, Оса загремела бы под трибунал. Что же касается утешения… Наверное, Выдра был не самым лучшим утешителем, но все же он сделал все, чтобы пробиться через кору ненависти, толстым слоем покрывающую душу Амаранты. Бесполезно, она не оставила ему ни малейшей лазейки – закрылась в своей раковине подобно раку-отшельнику и загородила вход клешней. Она по-прежнему считала себя совершенством, незаслуженно обиженным чудом света, а всех прочих людей – недоумками и ничтожествами.

Карьера и работа были тут не причем. Просто в один из отвратительных, наполненных криками и грязными ругательствами вечеров Выдра решил, что с него довольно. Понял, что Амаранту уже не переделаешь, и единственный способ выжить – это уйти. И он ушел.

Сейчас происходило то, что происходило в жизни Томаса уже десятки раз – Амаранта истерично орала, объясняя ему, какая он сволочь, и козел, и гад, а он стоял молча и изнывал от желания оказаться от Осы на расстоянии пять миллионов километров, а то и подальше. Он мог бы сказать какие-то слова, но Оса была не из тех людей, которые умеют слушать. Такие люди не понимают, что им говорят, если то, что они слышат, не совпадает с их собственным мнением.

– И что, ты решила меня убить именно тогда? – спросил он.

– Не сразу. Тогда я еще не до конца понимала, в какое дерьмо из-за тебя вляпалась. Но впереди у меня был целый год, чтобы осознать это. На целый год меня лишили работы. Ты знаешь, что это такое? Не знаешь, потому что работы у тебя всегда было навалом, и денег, соответственно, тоже. А я оказалась в заднице, на год меня перевели простым тренером в чертову дыру Оруро, и ты вздохнул с облегчением, потому что я исчезла с твоих глаз долой. Целый год я тренировала недоносков – кандидатов в Службу, и получала за это всего сто кредов в неделю. Я жила как нищая, не могла позволить себе ничего лишнего, а ты рубил бешеные бабки на самых сложных заказах, мотался по всему миру, оттягивался со шлюхами в Париже, Рио и Мадриде, и в голову тебе не приходило поинтересоваться, как живет твоя бывшая любовница, и не сдохла ли она с голоду…

Зависть, вот что это такое, подумал Выдра. Обычная примитивная зависть, unisina – то, что не дает человеку стать спокойным и умным, то, что грызет его душу и раскрашивает все, что он видит, в самые отвратительные и мрачные цвета. Денег, заработанных Осой за годы до событий в Кочабамбе, должно было хватить для безбедного существования не то что на год – лет на двадцать. Между профессиями наемного убийцы и элиминатора существует одно сходство – то и другое щедро оплачивается, и работа сдельная. Осе здорово повезло в тех обстоятельствах – ее не посадили в тюрьму, даже не уволили из Службы. Ей нужно было всего лишь пересидеть, переждать год, и научиться за это время быть мудрее и спокойнее. А она шла на поводу у зависти и копила в себе злобу.

Жаль, что Выдра этого не знал. Он действительно был сильно занят весь год – брал международные заказы, чтобы поездить по свету, посмотреть на другие страны, сменить обстановку и привести в порядок нервную систему. Если бы Томас знал, что Оса решила, что именно он, Выдра – причина всех ее несчастий, то ни за что не согласился бы идти с ней в одной группе на операцию.

А он согласился. Оса сама предложила ему возглавить группу по элиминации Валькарселя. Она выглядела довольной, отдохнувшей, веселой, и даже счастливой, и уболтала Выдру. Томас согласился и здорово нарвался.

Вылилось все в то же самое – безобразный бой вместо благородного акта элиминации. Наркоторговец Валькарсель, как и приснопамятный Нуньес, владел неплохо укрепленной асьендой, в его охране было немало людей, поэтому пришлось послать группу из трех лесорубов. Старшим был, само собой, Выдра, а с ним – Оса и молоденький метис Педро Урта из Тринидада. Валькарселя все-таки элиминировали, и сделал это лично Выдра, и никто из группы не погиб, хотя стоило это Выдре нечеловеческих усилий. Осу после операции признали профнепригодной и уволили из Службы – на этот раз Выдра не заступался за нее, настолько все было очевидно. Он был дико зол – и на Осу, потому что она напортачила бездарно и бессовестно, и на себя, потому что второй раз наступил на те же грабли и пошел с Осой в одной группе. Но никогда, даже в самых мрачных предположениях, он не мог подумать, что Амаранта подставила его нарочно. Потому что лесорубы не предают друг друга. Потому что, случись вдруг такое, лесоруб-предатель подлежит немедленной элиминации – не прожить ему и пары часов…

– Только не говори, что ты связалась с Валькарселем и рассказала ему, что он приговорен к элиминации, – попросил Выдра едва ли не умоляющим тоном. Ему все еще хотелось верить если не в хороший, то хотя бы нейтральный выход из ситуации.

– Именно так все и было. Я вышла на жирного урода Валькарселя, и выложила ему все, что знала. Договорилась, что прикончат тебя и Урту, и что не тронут меня. И еще мы спланировали, что вся асьенда взлетит на воздух, взорвется к чертовой матери. Все сгорит, и мы с Валькарселем – якобы тоже. Валькарсель должен был отвалить мне за успешный исход дела кучу бабок, после этого мы с ним исчезли бы навсегда. У меня уже был готов паспорт на другую фамилию, меня ждало хорошее местечко в Мексике, но ты испортил нам мессу, Выдра. Ты изгадил все. Ты оказался слишком хорош.

Выдра помотал головой, потер виски руками. Да, дела… Теперь понятно, почему Оса так психует. Она решила, что обстоятельства той операции все-таки прояснились, и Служба выписала ей путевку на тот свет – срока давности при этом виде преступлений не существует. И что сейчас делать ему, Выдре? Доложить обстоятельства Службе? Тогда Осу приговорят к элиминации, прикончат ее в ближайшее время, и все проблемы исчезнут. По закону гражданин Уанапаку должен сделать именно так…

– Амаранта, позволь мне сказать несколько важных вещей, – произнес Выдра, стараясь говорить спокойно. – В реальности все обстоит так: Служба давно забыла о тебе, в подробностях операции в Хуачакалье никто заново не копался, Валькарсель сгнил в земле и не расскажет ничего никому и никогда. Ты напрасно напомнила мне эту историю, Амаранта, зря раскололась. Теоретически, сейчас я мог бы сдать тебя Службе, и ты знаешь, чем бы это закончилось. Но это только теоретически. Потому что когда-то я любил тебя, и хорошо к тебе относился, действительно хорошо, и жил с тобой, и думал, что ты можешь исправиться, и стать добрым человеком. Кажется, ты забыла все о лесорубах, Амаранта, и заменила истинное представление о них ложным, придуманным самою тобой. Ты забыла наши этические принципы. Лесорубы жестки, но не жестоки, они соблюдают корпоративную солидарность, но не ставят ее выше чести и справедливости. Тебя выгнали из Службы не потому, что Служба злая и бесчеловечная – напротив, ты была слишком злой и бесчеловечной для того, чтобы быть элиминатором. Если бы я был действующим лесорубом, у меня был бы повод для раздумий. Но я на пенсии, поэтому у меня нет ни малейших сомнений: доносить на тебя я не буду. Проклятое прошлое ушло, пусть оно забудется. Живи с миром, Амаранта, и постарайся помнить об ачачилас. Я тебя простил, но они не простят, если ты не переменишься к лучшему. Сейчас я уйду, и скоро буду на Земле. Пока, Амаранта.