Текст книги "Каратила"

Автор книги: Андрей Поповский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Артур и Заур были мастерами, исповедующими очень разные, но в одинаковой мере эффективные подходы к решению одной и той же задачи – достижение победы в бою.

– Ну как, понял? – Заур снова остановил удар ногой в нескольких сантиметрах от лица Егора и махнул ему рукой, давая понять, что урок закончен.

– Понял, конечно, что мне нужно еще работать и работать, – ответил тот.

– Вот! – торжествующе поднял палец Заур. – Именно работать, а не энергию по меридианам гонять или мысленные бои прокручивать.

Тесное общение с Зауром не повлияло на отношение Егора к словам Артура. Он понимал, что есть разные подходы к решению одной и той же задачи – скорейшее подавление противника в настоящем бою. Часто приверженность к тому или иному стилю рукопашного боя определяется личными пристрастиями бойца. Егору было ближе то, что давал Артур, но он не хотел замыкаться в каких-то рамках, охотно учился чему-то новому.

Теплым солнечным майским деньком Егор выбежал из подъезда с пакетом в руках. В пакете лежали туфли, которые давно уже надо было отнести в починку, но у него все никак не доходили до этого руки. Выбежав из подъезда, Егор быстрым шагом отправился в мастерскую, которая находилась в паре кварталов от его дома. Подходя к мастерской, он увидел, как туда входит длинноволосая высокая и стройная девушка с очень красивой фигурой. Он невольно прибавил шаг, желая успеть рассмотреть ее поближе, пока она не вышла от сапожника.

У Егора, которому уже исполнилось двадцать лет, до сих пор не было постоянной девушки. Как-то не складывались у него отношения с женским полом. Учеба и фанатичное увлечение каратэ не оставляли ему много времени для ухаживания за девушками, хотя основная причина была даже не в этом. Марик, например, всегда находил время для своей Алины, и не только для нее. Просто, наверное, Егору до сих пор не встретилась та девчонка, за которой ему было бы интересно ухаживать.

Он вошел в мастерскую, показавшуюся ему совсем темной после яркого солнечного света. Заинтересовавшая его девушка стояла около окошка спиной к нему и мелодичным голоском объясняла что-то сапожнику. Егор остановился и с интересом стал ожидать, когда она закончит разговор и пойдет на выход, чтобы посмотреть, так ли она красива на самом деле, как ему показалось издали. Девушка взяла выписанную ей квитанцию и повернулась на вход.

Егора как будто ударило током. Девушка действительно была очень красива, но главное – это была его бывшая одноклассница Яна, сидевшая с ним два года за одной партой. Та самая Янка-обезьянка, которую он когда-то дразнил и дергал за косички. Та самая, у которой он списывал домашние здания по русскому языку и по математике. После седьмого класса она уехала из их города. Ее отец был военным и получил назначение в Германию. Егор уже совсем забыл про бывшую одноклассницу, и вот через много лет он встретил ослепительную красавицу, с трудом узнав в ней прежнюю нескладную девчонку, когда то сидевшую ним рядом.

Сейчас, спустя шесть лет, Яна выглядела просто как модель с обложки. На ней было легкое синее платье с разрезами по бокам, которые открывали стройные ножки в красных туфельках. Ее красивое лицо, с большими синими глазами, в которых можно было утонуть как в море, обрамляли распущенные густые темные длинные волосы, спускавшиеся на высокую грудь, задорно торчащую под тонким платьем.

– Привет – с трудом выдавил из себя Егор.

– Здравствуйте. А мы разве с вами знакомы? – девушка остановилась и с удивлением вздернула густые черные брови.

– Яна, мы с тобой два года за одной партой сидели.

– Ой, Егор, это ты? – Яна всплеснула руками и оценивающе осмотрела его. – Столько времени прошло, я ведь тебя и не узнала.

– А я тебя сразу узнал, – утопая в глазах Яны, ответил он. – Ты стала такой красивой. Я сейчас, глядя на тебя, прямо голову теряю.

– Егор, да ты прямо галантный кавалер, – кокетливо ответила Яна и повернулась так, чтобы лучи солнца лучше подчеркивали ее профиль и красивую стройную фигурку. – Пойдем на улицу, а то здесь как-то неудобно разговаривать.

Он вышел вслед за ней из мастерской, совсем забыв о туфлях, которые должен был сдать в ремонт.

– Ты давно вернулась?

– Да месяц как. Я, после десятого класса закончила медучилище в Киеве, а теперь готовлюсь поступать в Саратовский мединститут. Пока работаю здесь в военном в госпитале, зарабатываю себе стаж перед поступлением. Но что это мы все обо мне, да обо мне, ты сам-то как? Чем занимаешься? – Яна искоса метнула взгляд на Егора. – Не женился еще?

– Да что ты! – протестуя, замахал руками Егор. – Какой там женился, слава Богу, меня пока еще не охомутали. Я учусь на четвертом курсе в нашем горнометаллургическом институте, занимаюсь спортом. Вот, пожалуй, и все обо мне.

– А каким спортом ты занимаешься?

– Каратэ.

– Ой, как интересно. Ну и как успехи? До черного пояса еще далеко?

– Пояс у меня простой – кожаный, чтобы штаны не падали. – Егор широко улыбнулся и хлопнул ладонью себя по плоскому животу. – Видишь, пока еще не наел трудовой мозоль, поэтому мне без пояса никак нельзя.

Яна залилась звонким смехом. За разговором они незаметно подошли к ее дому, обычной панельной пятиэтажке, которая находилась в нескольких кварталах от дома Егора.

– Ну вот мы и пришли. Приятно было увидеть тебя, – Яна протянула руку, прощаясь с бывшим одноклассником.

Егор, до этого почти всегда испытывавший смущение и неловкость в общении с противоположным полом, неожиданно для себя почувствовал прилив храбрости и решился.

– Яна, а могу я тебя увидеть еще? – краснея от смущения, спросил он. – Может быть, сходим вместе в кино, а потом погуляем? Как насчет сегодня вечером?

– Нет, сегодня я не могу, – Яна лукаво посмотрела на Егора, который не смог сдержать огорчения от начала ее фразы. – Сегодня у меня дежурство в госпитале, а вот завтра заходи часов в пять вечера. Тогда и сходим куда-нибудь.

Егор, услышав окончание фразы, по началу не поверил своим ушам, а потом с трудом, поняв, что не ослышался, весь расцвел как майская роза.

– Здорово! Завтра ровно в пять я буду у тебя. Ты ведь в этом подъезде живешь?

– Да, в первом подъезде, на первом этаже, дверь сразу направо, – Яна вытянула руку. – Видишь этот не застекленный балкон? Там моя комната. Ладно, до завтра, я побежала, а то мне еще к дежурству подготовиться нужно.

Яна легко взбежала по ступенькам и, открыв растрескавшуюся деревянную дверь, скрылась в подъезде. Егор проводил ее взглядом и как мальчишка-первоклассник, размахивая на бегу сумкой, вприпрыжку побежал в мастерскую. Его переполняли эмоции. Еще ни одна девчонка никогда ему так не нравилась. Яна казалась ему богиней, сошедшей с Олимпа, и то, что он только что шел с ней рядом, разговаривал и дышал одним с ней воздухом, переполняло его счастьем.

– Завтра! – подпрыгнув на бегу, как полоумный заорал он, до полусмерти перепугав бабулек, чинно сидевших на скамейке.

Весь следующий день он постоянно смотрел на часы, подгоняя взглядом стрелки, тянувшиеся по циферблату с черепашьей скоростью. Без пяти минут пять, гладко причесанный, одетый по парадному – в белую рубашку и черные брюки, с наглаженными до бритвенной остроты стрелками, которые упирались в начищенные до зеркального блеска черные туфли, Егор, благоухающий отцовским дезодорантом, с букетом алых роз стоял около двери Яниной квартиры. Ему открыла дверь мама Яны – красивая женщина немного за сорок, очень похожая на дочь. При взгляде на нее Егор вспомнил отцовскую присказку. Хочешь посмотреть, как будет выглядеть твоя жена через двадцать лет – посмотри на ее маму. Увиденным Егор остался весьма доволен.

– Здравствуйте. А Яна дома?

– Дома, заходи, – мама посторонилась, пропуская Егора внутрь. – А ты, наверное, Егор, Янин одноклассник?

– Да. И не только одноклассник. Мы с ней больше года за одной партой сидели. Я у нее постоянно списывал диктанты по русскому, а она из вредности прикрывала тетрадку ладошкой.

Женщина рассмеялась.

– Да, она не любит, когда списывают. Яна, к тебе Егор! – А меня Надеждой Ивановной зовут, – она снова повернулась к Егору

– Очень приятно, Надежда Ивановна. Мое имя вам уже известно.

– Егор, привет. Проходи в комнату. Подождешь меня чуть-чуть, а то я еще не накрасилась, – Яна, одетая в расклешенные голубые джинсы и белую майку, волнующе обтягивающую ее высокую полную грудь, открыв дверь в свою комнату, стояла в проходе, смотря на него своими синими как море глазами.

Егор, увидев девушку, чуть не задохнулся от переполнявших его чувств. Разувшись, он прошел по коридору.

– Здравствуй, Яна, прекрасно выглядишь. Это тебе, – он протянул ей букет роз.

– Ой, как мило, спасибо, – она поцеловала Егора в щеку. – Садись в кресло. Подождешь меня немного, я сейчас цветы в вазу поставлю и быстренько накрашусь.

Яна выскочила из комнаты, а Егор, зардевшись как майская роза, осторожно присел в кресло, оглядывая комнату. Она была небольшой, но уютной. У стены, рядом с дверью, стояла застеленная пледом кровать, а напротив, прямо у окна находился большой письменный стол, на котором лежали учебники по биологии, анатомии и медицине. На стене, у которой стояла кровать, висел огромный ковер со сложными геометрическими узорами, а на боковой стенке – две полки, заполненные книгами.

Открылась дверь, и в комнату вновь впорхнула Яна. В руках она держала большую вазу, в которой стояли подаренные розы.

– Сидишь? Я сейчас, – Яна поставила вазу на подоконник и принялась прихорашиваться.

Егор во все глаза смотрел на девушку, отмечая приятные глазу округлости ее стройного тела, впадинку между ключицами и томный изгиб густых темных бровей.

– Что ты так на меня смотришь? Не смущай меня, – Яна, не отрываясь от зеркала, кокетливо поправила выбившуюся прядку волос.

Егор с трудом отвел глаза от девушки и смущено пробормотал:

– Нравишься ты мне очень, вот и смотрю.

– А раньше, когда мы в школе за одной партой сидели, ты на меня так не смотрел, – искоса метнув на него взгляд, сказала Яна

– Ну, так я тогда маленький был и глупый, не понимал, какое счастье – сидеть рядом с такой девушкой, – смелея, ответил он

– А сейчас, значит, ты вырос и поумнел?

– Насчет вырос – это точно, но вот насчет поумнел – сомневаюсь, потому что рядом с тобой я совсем голову теряю.

– Ну вот, значит, сегодня рядом со мной будет кавалер без головы. Ничего не скажешь хорошенькая перспектива, Ну все, теперь я готова. – сказала Яна с мягкой улыбкой заглядывая своему кавалеру прямо в глаза.

Выйдя вместе с девушкой из подъезда, Егор поймал такси – старенькую желтую "Волгу" с шашечками на бортах, и, галантно открыв заднюю дверцу, пропустил Яну вперед. Он решил повести ее на каратистский боевик, с участием Синтии Ротрок и Бенни Уркидеса. Ему, весьма слабо разбиравшемуся в женской психологии, казалось, что такой фильм обязательно должен понравиться молодой девушке. Машина быстро домчала их до центра города.

До начала сеанса оставалось еще около часа, и Егор, купив парочку эскимо, предложил Яне прогуляться по центральной улице города – проспекту Мира. Они не спеша шли по скверу, проходившему через весь проспект, держа друг дружку за руки, болтали и ели необыкновенно вкусное, слегка подтаявшее на солнце мороженное. Егор сегодня был в ударе, он бесконечно шутил, показывал разные сценки в лицах и никак не мог оторвать глаз от Яны. Она звонко и заливисто смеялась. Он определенно нравился ей. Время от времени к ним подбегали молодые ребята и уважительно здоровались с Егором.

После примерно десяти таких случаев девушка с удивлением спросила Егора:

– Откуда у тебя столько знакомых? Такое впечатление, что все в городе тебя знают.

– Да я же говорил тебе, что занимаюсь каратэ, поэтому хорошо знаю более сотни парней, которые тоже тренируются. К тому же многие из тех, кого я не знаю, знают меня. Я далеко не последний каратист в этом городе.

– Хвастаешь? – хитро улыбнулась Яна

– Есть немножко, – немного смущенно признался Егор. – Нужно же мне произвести на тебя впечатление.

– Считай, что уже произвел.

– Вау! – Егор подпрыгнул от избытка чувств. – А хочешь, я прямо здесь сейчас сделаю колесо или сальто назад?

– Глупый, вокруг же люди. Что они про тебя подумают?

– А мне это все равно, мне важно лишь то, что будешь думать обо мне ты.

После фильма, который закончился в девять вечера, Егор с Яной еще долго сидели в кафе около кинотеатра, ели мороженое, присыпанное шоколадом с тертыми орехами, и пили кофе. Яна деликатно согласилась с Егором, что фильм был очень интересным, и он, окрыленный ее одобряющим взглядом, воодушевленно излагал ей свои наивные юношеские жизненные теории. Потом они вместе, как школьники, держа друг друга за руки, возвращались домой, неторопливо шагая по темным улицам и переулкам.

Когда они проходили по усаженной голубыми елями аллее, которая по причине позднего времени была совершенно безлюдной, Яна вдруг весело крикнула Егору:

– Не догонишь! – и неожиданно быстро побежала по дорожке, освещенной фонарями.

Егор мгновенно сорвался с места и легко настиг ее. Попытавшись на ходу схватить беглянку, он не удержал ее, и они оба упали на землю.

– Егор, посмотри, – Яна сидела на асфальте с жалобной гримасой и держалась за ушибленную коленку. – Я, кажется, себе коленку разбила.

– Яночка, солнышко, прости меня, медведя, не удержал, – Егор, стоя рядом с ней на коленях, осторожно гладил Яну по ушибленной ноге.

Он подхватил девушку на руки и пошел с ней по дорожке.

– Егор, отпусти, я же тяжелая, ты надорвешься, – Яна попыталась встать на ноги.

– Ну уж нет, звезда моя, теперь я тебя не отпущу!

Он шел по освещенной редкими фонарями дорожке, петлявшей между елями, держа притихшую девушку на руках.

– Посмотри, вон скамейка между деревьев. Давай чуть посидим, а потом я уже сама пойду.

Он подошел к скамейке, стоявшей чуть в стороне от дорожки между двумя большими деревьями, и аккуратно посадил Яну. При этом их лица случайно соприкоснулись, и Егор замер, вдыхая восхитительный запах волос девушки. Он почувствовал, как губы Яны ищут его губы, и, теряя голову от нахлынувших эмоций, стал страстно целовать отвечавшую ему девушку. Губы Яны были мягкими и отзывчивыми, со вкусом свежей клубники.

Они еще долго целовались, сидя на скамейке, пока Яна не уперлась руками в грудь Егора.

– Егор, мне надо домой. Уже поздно, родители будут волноваться

Он с трудом оторвался от девушки.

– Хорошо, звезда моя. Давай выйдем на дорогу, поймаем такси и через десять минут будем дома.

В машине они сидели на заднем сиденье, и Егор про себя молил, чтобы водитель, разбитной армянин на порядком помятой красной "копейке", подобравший их около парка, ехал подольше. Но водила, мчавший как на пожар, не внял мысленным просьбам влюбленного парня и долетел до дома Яны, нарушая все мыслимые правила, за пять минут. Егор расплатился и первым выскочил из машины, галантно подав руку Яне, выходившей вслед за ним. Они, держась за руки, молча дошли до подъезда и остановились, повернувшись, друг к другу.

– Мне кажется, что я впервые в жизни влюбился, – прошептал он, приблизив свое лицо к лицу девушки. – Мне еще никто и никогда не нравился так, как ты.

Яна смотрела на него своими большими синими глазами и только и молча улыбалась.

– А я тебе хоть чуточку нравлюсь? – с надеждой спросил ее Егор.

– Ну разве что чуточку, – лукаво начала девушка и не удержавшись тихонько рассмеялась – Конечно, нравишься. Разве я целовалась бы с тобой, если бы ты мне не нравился?

– Я завтра увижу тебя? – Егор вопросительно посмотрел на Яну.

– Завтра у меня ночное дежурство в госпитале, и мне нужно будет выспаться днем, – начала та, но, заметив вытянувшееся лицо влюбленного парня, добавила: – Если хочешь, приходи прямо в госпиталь, я там буду дежурить с восьми вечера. Знаешь, где находится военный госпиталь?

– Да – кивнул он. – А может, я тебя туда прямо от дома провожу?

– Нет, меня туда всегда отвозит и встречает папа. Он у меня строгий, поэтому приходи после восьми вечера. Немного посидим, попьем чаю, поболтаем. Я буду в отделении травматологии на втором этаже. Ну все, мне надо идти. Пока.

Она быстро поцеловала Егора в губы и, повернувшись, легко взлетела по ступенькам крыльца. Хлопнула подъездная дверь, и он остался на улице один, слушая, как, удаляясь, цокают по лестнице каблучки девушки. Он подождал, пока зажжется свет в ее окне, еще немного постоял перед ее балконом и побрел домой, пиная по дороге скомканную пустую пачку от сигарет. Всю дорогу его преследовал дурманящий запах Яниных волос, он буквально физически чувствовал вкус ее поцелуев на своих губах и волнующую упругость девичьего тела в своих объятиях. Ни одна девушка не западала в его сердце так глубоко. Все его прежние легкие увлечения не вызывали у него такую бурю эмоций и желаний.

На следующий вечер, в пятнадцать минут девятого Егор уже подходил к корпусу травматологии военного госпиталя. Еще издали он увидел Яну, которая махала ему рукой из окна на втором этаже. Он птицей взлетел по лестнице, в конце которой его ждала улыбающаяся девушка в коротком, чуть выше колен, белом халатике.

– Пришел! Пойдем ко мне в сестринскую, сейчас я тебя чаем поить буду.

– Наконец сбываются все мечты, лучший мой подарочек – это ты, – безбожно фальшивя, пропел Егор, глядя в сияющие глаза Яны

– Так, значит, от чая с пирожными ты отказываешься?

– Я этого не говорил – шутливо развел руками сладкоежка Егор.

Потом они долго пили чай, вспоминали смешные случаи из школьной жизни и делились друг с другом тем, что произошло с ними после. Яна время от времени выбегала, чтобы пройтись по палатам, потом возвращалась и подливала обнимавшему ее глазами парню горячего чайку, подкладывая ему на блюдце очередное пирожное.

После двенадцати, когда все угомонились, он сел рядом с Яной на жесткую кушетку, обнял и стал осыпать поцелуями ее лицо, шею, открытый вырез на груди. Яна откинулась на стену и тяжело задышала, гладя руками голову и спину Егора. Он тихонько положил ее на кушетку и, продолжая целовать, стал неловко расстегивать пуговицы халата. Поначалу она страстно отвечала на его поцелуи, а потом вдруг сильно уперлась руками в грудь парня, теряющего над собой контроль, отталкивая его от себя.

– Нет, я так не могу, – тяжело дыша, сказала она.

– Яночка, солнышко, что я не так сделал? – Егор сидел рядом и пытался заглянуть девушке в глаза. Она только отворачивалась от него, застегивая трясущимися пальцами халат.

– Дело не в тебе, Егор. Просто совсем недавно я рассталась с человеком, которого любила несколько лет. Ты мне нравишься, очень нравишься, только не могу я вот так сразу…

Девушка тихонько заплакала.

– Яночка не плачь. Я не буду торопиться, я просто за тобой буду ухаживать…

Егор попытался обнять плачущую девушку, но та резко оттолкнула его.

– Егор, не трогай меня. Я же живой человек, я так не хочу! Сейчас не хочу.

Он встал с кушетки и, не зная, что ему дальше делать, подошел к открытому окну. Второй этаж. Земля была близко, он подумал и сказал:

– Ладно, не буду я тебя дальше смущать. Я завтра вечером к тебе зайду, и мы с тобой просто выйдем на улицу и погуляем.

Одним махом Егор легко перескочил через широкий подоконник и выпрыгнул в окно. Он сгруппировался в воздухе и четко, как учил Артур, приземлился на травяной газон, сделав перекат через плечо.

– Сумасшедший! – заплаканная девушка с ужасом смотрела на Егора из окна второго этажа. – Ты не разбился?

– А что мне кабану сделается, – через силу усмехнулся тот. – Я вечером зайду.

– Хорошо, заходи…

Егор кинул последний взгляд на окно, в котором стояла Яна, и с деланной бесшабашностью, засунув руки в карманы, и памятуя о запертых на ночь воротах, пошел к высокому забору госпиталя, через который ему предстояло перелезть.

В семь вечера Егор стоял у двери Яниной квартиры. На звонок дверь открыла она сама. Девушка молча смотрела на гостя, еще не зная как ей себя с ним вести после ночных событий

– Привет! – он, как ни в чем не бывало, широко улыбнулся, мгновенно разрядив напряженную обстановку.

Яна доверчиво улыбнулась ему в ответ

– Здравствуй, заходи.

Егор, вежливо поздоровавшись с мамой Яны, прошел в комнату и сел в уже знакомое кресло.

– Ты на меня сильно обиделся? – закрыв дверь, спросила его девушка.

– Да нет.

– Значит, все-таки чуть-чуть обиделся?

– Нет. Как я могу обижаться на тебя за твое прошлое. Наоборот, ты мне с каждой минутой нравишься все больше и больше. Я, даже кажется, в тебя влюбился.

– Ну вот – улыбнувшись, тихо сказала Яна. – Я, старая развратница, влюбила в себя бедного мальчика.

– Ну, не такой уж я и мальчик. А ты, кстати, старше меня всего то на полгода, а это не считается. Так что собирайся, и пойдем гулять.

Весь вечер они гуляли около Терека, а потом, когда стемнело, сидели на скамейке у подъезда Яны, разговаривая на отвлеченные темы.

В двенадцать девушка внезапно спохватилась.

– Мне домой надо, а то родители будут волноваться. Все, до встречи, заходи завтра, – и, поцеловав его на прощанье в щеку, она скрылась в подъезде.

Егор все сидел на скамейке, будто чего-то ожидая, и не отрываясь смотрел на балкон Яны. Он видел, как зажглось ее окно, как она задернула шторы, а потом, погасив верхний свет, включила торшер у кровати. Прошло уже довольно много времени, и влюбленный по уши парень решился на активные действия. Он подошел к балкону и, взяв маленький камешек, кинул его в окно Яниной комнаты. Через несколько секунд, занавеска одернулась, и Егор увидел любимую девушку, выглядывающую на улицу. Он помахал ей рукой, и она, одетая в белую ночную рубашку, тихонько открыв дверь, вышла на балкон.

– Это ты? Ты что здесь делаешь? Я думала, ты уже давно дома, – тихо сказала ему она.

– А я вот здесь сижу и смотрю на твое окно. Дай, думаю, тебе спокойной ночи пожелаю.

– Тише, а то люди услышат. Что они обо мне подумают?

Егор, подчиняясь мгновенному порыву, подпрыгнул, цепляясь за перила балкона, легко подтянулся и через миг тихо, как кошка, оказался рядом с Яной.

– Ты что, с ума сошел?! – шепотом возмущенно спросила она.

– Да, как только тебя увидел, – шепнул он, закрывая ей рот поцелуем.

Он страстно целовал девушку, обмякшую в его руках, и она постепенно стала отвечать на поцелуи, увлекая его за собой в комнату. Егор, войдя внутрь, подхватил ее на руки и бережно посадил на кровать. Потом он потянул ночную рубашку Яны вверх, снимая ее со стройного тела, и опустившись на колени, стал нежно целовать открывшиеся перед ним бутоны упругой девичьей груди. В это время она лихорадочно расстегивала пуговицы на рубахе Егора, пока тот не рванул ворот, стаскивая расстегнутую наполовину рубашку через голову.

Освободившись подобным образом от остатков одежды и ни на мгновение не прерывая поцелуев и ласк, Егор, сам не поняв как, подчиняясь бушевавшему внутри пожару, оказался в кровати рядом с Яной. Он целовал и гладил ее тело, пахнущее полевыми цветами, которое чутко отзывалось на все его ласки.

Через некоторое время поцелуи, страстные объятия и приглушенные вздохи Яны сменились обоюдным бешеным темпом ритмичных движений, уносящих их в неведомые дали, прочь от обыденности земного существования. К финалу они пришли почти одновременно. Яна застонала, прогнулась, крепко обхватила Егора ногами и впилась ногтями ему в спину. Взрыв!!! Егор вцепился зубами в подушку, глуша торжествующее звериное рычание, рвавшееся из него наружу.

Потом они, уставшие, обнявшись, лежали на кровати, и Егор шептал на ушко своей девушке разные глупости, вызывая у нее приступы смеха, которые она заглушала, прикрывая рот ладошкой. Время от времени возобновляя любовные игры, они провели вместе всю ночь до рассвета.

Как только стало светать, он оделся и, поцеловав девушку на прощание, бесшумно выскользнул из комнаты, тихо спрыгнув с балкона. Оглядевшись, он увидел сидящего неподалеку пьяненького мужика, который изумленно пялился на него, не понимая, откуда этот парень внезапно возник перед ним в пять утра.

Егор подошел к мужику и, наклонившись над ним, тихо прошептал:

– Тсс, дядя. Здесь живет девушка, которую я люблю. Я надеюсь, ты будешь джентльменом и не станешь рассказывать никому о том, что случайно увидел?

Мужик молча кивнул.

– Ну вот и ладушки, на вот выпей за мое здоровье, – Егор вложил в руки мужика купюру.

– Ну дык я это завсегда, ты только скажи, – радостно подорвался с места мужик.

– Тсс, – Егор приложил палец к губам, подмигнул мужику и легким шагом, насвистывая на ходу, отправился домой

Ему еще предстояло незаметно, чтобы не слышали родители, пробраться в свою комнату, которую он делил с младшим братом.

Следующие три недели Егор, убедившись, что все в квартире уснули, каждую ночь тихонько вылезал из своего окна и бежал к балкону любимой, заскакивал внутрь и уходил от нее только на рассвете, проделав все в обратном порядке. Все это время он спал по два-три часа в сутки, изумляя своим очумелым видом родителей дома, одногрупников в институте и друзей на тренировках.

В институте как раз шла весенняя сессия, и он сдавал ее с большим трудом. Но все в жизни когда-нибудь кончается, и в конце июня Егор, наконец-то сдавший все экзамены, должен был ехать с мужской частью четвертого курса института в летний лагерь на двухмесячные военные сборы.

Яна через пару недель должна была уехать в Саратов, поступать мединститут вместе со своей младшей сестрой Аней, которая раньше по невероятному совпадению училась в одном классе с младшей сестрой Егора и даже была ее подругой. Душной июньской ночью, перед отъездом Егора на сборы, любимая девушка долго плакала у него на плече, утверждая, что он, как только уедет, обязательно забудет ее и станет волочиться за всеми юбками, проходящими мимо.

Егор в ответ на Янины слезы только смеялся.

– Глупая, как я тебя могу забыть! Я же люблю тебя, К тому же сборы будут проходить в лесу. Из женского пола там только дикие медведицы, а они уж точно юбок не носят.

Он осыпал лицо любимой поцелуями, давал клятвы писать почаще и приезжать к ней в Саратов чуть ли не каждый месяц.

На следующий день, в девять утра около двухсот студентов, закончивших четвертый курс горного института и посещавших военную кафедру, собрались у центрального входа в институт, чтобы уехать на два месяца на военные сборы, после которых им должны были присвоить звание лейтенантов запаса. Военная кафедра в их институте готовила ракетчиков. Начиная со второго курса, все студенты, не служившие в армии, должны были в обязательном порядке один полный день в неделю отдавать обучению военному делу. Те, кто уже отслужил, могли заниматься на военке по желанию, чем большинство отслуживших парней и воспользовались, забив на офицерские погоны и устроив себе один лишний выходной в неделю. Егор такой возможности не имел. Поэтому он честно оттарабанил три года на кафедре и сейчас, злой и не выспавшийся, грузился в автобус

За эти три года никто из будущих офицеров запаса никаких особенных знаний не приобрел, так как на военке, все старались сачковать в меру возможностей. Все что студенты изучали на военной кафедре, относилось к ракетной технике оперативно тактического действия и проходило под грифом секретно, поэтому они записывали лекции, которые читали кадровые офицеры, прикомандированные к их кафедре, в специально пронумерованные и прошитые тетради, каковые, по окончании занятий, студенты, в обязательном порядке, сдавали в секретную часть. Для того, чтобы потом подготовиться к зачетам им приходилось приходить на кафедру, и расписавшись, в журнале секретной части, получить на руки свою тетрадку с каракулями, которые они рисовали во время занятий. Выносить тетради за пределы кафедры строго воспрещалось, и поэтому готовиться ко всем зачетам, приходилось прямо на военке. По мнению большинства студентов все, что им преподавали, вероятный противник знал наизусть уже давно, и с секретностью их гоняли больше для порядка. Тем более что многие преподаватели офицеры привыкли в армии выражаться таким эзоповым языком, что их не понял бы не только ни один иностранец, но и простой интеллигентный советский человек, услышав некоторые перлы в их исполнении, пришел бы в полное замешательство. Студенты, для которых русский мат был, в отличие от английского языка, вторым родным языком, понимали преподавателей хорошо, от души развлекаясь, когда те, объясняя устройство ракеты, или расчет баллистической траектории – употребляли очень уж заковыристые обороты. Особенно этим отличался их курсовой офицер майор Шлохин – низенький и полненький мужичок с румяными щеками и начинающей пробиваться сквозь жиденькие волосенки лысинкой, со стороны он очень походил на безобидного колобка. Студенты, да и многие офицеры за глаза звали его шлюхиным. Шлохин, читая лекции по устройству ракеты, через каждые два-три слова объяснений, обязательно вставлял слово бля, а когда он по какой-то причине он забывал это, сделать то, кто-либо из студентов, точно вычислив интервал появления слова паразита, выкрикивал с места – Бля! Майор кивал головой и продолжал, крутя в руках какую ни будь деталюгу от ракеты свои объяснения, которые звучали примерно так:

– Итак, мы берем эту железную манду, бля, а вот эта вот маленькая херовина – Шлохин брал со стола продолговатую деталь цилиндрической формы – по размеру бля, точно входит в шель этой манды. Прошу бля заметить, что ни в какое другое долбанное отверстие этот одночлен без яиц не залезет.

– Бля! – слышалось с задних рядов

– Ага – задумчиво кивал головой Шлохин и продолжал дальше – прошу вас при разборке этой детали, придерживать большим пальцем, вот эту бля пластину, а то эти долбанные пружинки повыскакивают на хер из гнезд, как мандавошки из трусов старой сифилитичной проститутки.

– Бля…

Егор, из озорства, записывал в секретную тетрадь все лекции Шлохина в оригинальном изложении автора. Благо, что их тетрадки, все равно никто не проверял. Если бы, каким-то образом, секретная тетрадь Егора попала бы в руки западных спецслужб то, скорее всего, они бы приняли ее за особо развратный советский вариант камасутры, изобретенный на Челябинском труболитейном заводе каким-нибудь фрезеровщиком Иваном Дулиным.

Колонна из нескольких автобусов прибыла в Майкопскую бригаду ракетных войск поздно вечером. Студентов наскоро построили и, быстренько поделив на взводы, разогнали спать по пустующим казармам. С утра, снабдив всех будущих лейтенантов запаса мешковатой военной формой, сидевшей на них как на корове седло, командование Майкопской бригады облегченно вздохнув, наскоро выпихало их из расположения части в полевой лагерь.

Полевой лагерь находился в лесу, в паре десятков километров от Майкопа. Это был компактный военный городок, состоящий из нескольких больших палаток с порядком раздолбанными железными кроватями. Кроме того, там были оборудованы учебные классы, представляющие собой ряды старых школьных столов и скамеек, укрытых под навесом на случай дождя, и импровизированный плац, которым являлась большая поляна.