Текст книги "Каратила – третий раунд"

Автор книги: Андрей Поповский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Ладно, – лицо опера, усевшегося на свое место, приняло благожелательное выражение.

– Давай, садись на стул, чего ты тут на полу разлегся? Не месяц май, холодно ведь. Еще простудишься. Лечи потом тебя в тюрьме.

– За что в тюрьме, начальник? – плаксиво затянул Кот,.

– Чего я такого сделал-то? Просто машину себе купил и все.

– За все хорошее. А ты что думал, что все так обойдется, и мы тебя сюда от нечего делать, просто поболтать привезли? Сколько веревочке не виться, а конец один будет.

Дождавшись, пока Кот, отряхнувшись, сядет на стул, опер, решивший зайти с другой стороны, спросил как бы невзначай:

– А деньги на покупку такой дорогой машины ты откуда взял? Тебе всего двадцать лет, ты нигде не работаешь и вдруг вот так, за здорово живешь, покупаешь такую дорогую машину. Ведь согласись, ты купил не абы что, а пятерку БМВ. Колись, где деньги взял, Котяра! на улице нашел, что ли?

– Почему на улице? Я, гражданин начальник, между прочем, целый год подрабатывал то здесь, то там. Ничего постоянного, но везде платили нормально.

– Ничего себе, где же ты наработал, чтобы за год накопить на БМВ? – иронично хмыкнул опер, потирая небритый подбородок.

– Подскажи, мне где это хлебное место, может и я туда пойду немного подработать.

– Да нет, вы меня не так поняли, – спохватился Кот

– Я же не говорю, что я все деньги заработал сам, большую часть мне дала мама, она всю жизнь копила и вот решила сделать мне такой подарок ко дню рождения. Двадцать лет бывает раз в жизни.

– Подарок, говоришь, – недоверчиво протянул опер.

– А чего же ты, гад такой, так быстро продал мамин-то подарок?

– А совесть меня заела, гражданин начальник, – не моргнув глазом ответил Кот.

– Проснулся я вдруг одним прекрасным утром и подумал, да как же я мог? Мама ведь всю жизнь копила, а я, здоровый лоб, купил на ее с таким трудом заработанные деньги себе дорогую машину и раскатываю на ней, как последний эгоист. Нехорошо это. Вот и я продал машину, чтобы вернуть все деньги маме обратно.

– Вернул? – багровея от злости, спросил опер, снова поднимаясь со стула и выходя из-за стола.

– Вернул, конечно, – простодушно подтвердил Кот, честно глядя ему прямо в глаза.

– Все вернул, до копеечки.

Хрясть!

Выведенный из себя опер с размаху съездил Коту кулаком в ухо. Тот кубарем полетел со стула и уже привычно скрючился на полу.

– За что, командир, – снова заныл он, всхлипывая и жалобно шморгая носом.

– Я ж вам все как на духу, прям как отцу родному…

– А за то самое! – вызверился на него опер.

– Какой я тебе нахер командир, тоже мне, подчиненный завшивленный выискался. Я вот лучше тебя сейчас в камеру закатаю, посиди там и подумай, может до чего путного додумаешься. А нет, так просто привыкай к запаху параши, тебе это очень пригодится, так как сидеть ты тогда будешь очень долго.

Через несколько часов Кота снова выдернули на допрос. Все это время он коротал в тесной камере в обществе надоедливого скользкого типа, которого сразу посчитал ментовской подсадкой. Сосед по камере все нагонял на него жути рассказами о зверствах проклятых мусоров, интересовался, за что его сюда закинули, и предлагал передать весточку на волю, так как его скоро должны были выпустить. Кот, в свою очередь, размазывал сопли по лицу, причитал, что ни в чем не виноват и сидит он здесь по черному оговору злых людей. Под конец Кот так увлекся своей игрой, что сам забыл, где и почему он находится. Он вспоминал несуществующую беременную девушку, на которой якобы давно хотел жениться, нес всякую чушь и все порывался покаяться совершенно обалдевшему от его откровений сокамернику в краже яблок из колхозного сада, случившейся в совсем еще нежном возрасте.

– Ну что, подумал? – хмуро встретил Кота давешний опер.

– Обо всем подумал, гражданин начальник, – уже привычно заблажил тот.

– Не виноват я ни в чем. Злые люди на меня возвели напраслину, вот и страдаю я здесь безвинно, уповая только на то, что вы во всем разберетесь по справедливости.

– Разберемся по справедливости, не переживай, только я боюсь, что тебе это не очень понравится. Ты лучше правду расскажи, зачем ты ездил с Мариком в Москву, и все будет хорошо. Я тебе оформлю явку с повинной. Парень ты молодой и неопытный, суд это учтет. Зачем тебе брать на себя чужие грехи? Пусть этот Марик за все ответит, он же тебя во все втравил. А ты, если будешь сотрудничать со следствием, запросто отделаешься всего лишь условным сроком, я тебе обещаю.

– Так не в чем мне признаваться, начальник. Я ж вам тут все рассказал как на духу. Марик просто помогал мне купить машину. Один-то я ехать боялся, вдруг кинут, сами знаете, какие сейчас времена настали, ни стыда у людей, ни совести. А вместе с ним всяко было сподручней. А тут мы еще случайно с нашими парнями из Осетии прямо там на рынке познакомились, они там тоже машины покупали. Вот мы и решили идти домой одной колонной.

– А новые осетинские номера на машины вы прямо там, на рынке в Солнцево прикрутили? – как бы невзначай спросил опер.

– Нет, как можно? – Кот обострившимся чутьем сразу раскусил нехитрую, в общем-то, ловушку.

– Мы же на бумажных транзитах приехали, как сейчас помню, я ведь сам наклеивал их на лобовое стекло пластырем, а номера мы уже здесь в ГАИ потом получили, как и полагается – после всех официальных процедур.

– Ладно, не хочешь признаваться, не надо, – зловеще протянул опер.

– По-любому, как ты ни крути, все равно вся правда наружу выплывет.

– Так не в чем, гражданин начальник, мне сознаваться-то, – очень натурально всхлипнул Кот.

– Не в чем, говоришь? – опер решил выложить свой последний козырь.

– А кто занимался незаконным изменением номерных знаков на кузове и двигателе якобы купленных вами автомобилей?

– Каких еще номерных знаков, какое такое незаконное изменение? – опешил Кот.

В груди его похолодело: он вспомнил, как некоторое время назад Марик привел в гараж посторонних людей как раз в момент перебивки угнанного автомобиля.

– Не строй тут из себя тут целку. Темная машина, угнанная в Кабарде и перебитая тобой, сейчас стоит у нас на экспертизе. С нее уже содрали краску и под слоем шпатлевки, закрывающим замазанную линию, вылезла настоящая цифра номера VIN. Вот так-то, дружок, вот ты и попался. Сколько веревочке не виться, а конец все равно один будет. Так что, готовься – лет пять за свои художества ты точно схлопочешь. Если, конечно, ты не решишь чистосердечно раскаяться и помочь следствию…

Кот облегченно расплылся в идиотской улыбке. Услышав окончание фразы, он полностью расслабился. Кто же, как не он, знал, как делалась перебивка номеров? Почти на всех купленных ими машинах забивка старых номеров осуществлялась металлом. И сам он никогда не работал шпатлевкой, также предпочитая забивать старые линии металлом или закрывать их лужением. Это, конечно, намного труднее, чем просто зашпаклевать ненужную линию, но зато и обнаружить подмену цифры становится не в пример проблематичней. В настоящее время оборудование для подобной экспертизы было только в Ростове, и вряд ли милиционеры озаботятся перегонкой машины в такую даль. Скорее всего, его просто разводят. Опер прокололся, пересказав ему общеупотребимый метод перебивки кузова. Документально к нему тоже не подкопаешься: все машины оформлялись на чужие паспорта и потом перепродавались ничего не подозревающим новым владельцам по генеральным доверенностям, через надежных нотариусов. Единственная машина – пятерка БМВ, в самом начале оформленная на Кота, именно на ней его сейчас и кололи, была сделана тоже в металле. К тому же Валеха ее разбил напрочь еще в прошлом году, и она, наверное, давно уже сгнила где-нибудь на свалке.

– Не знаю, о чем вы, – твердо ответил Кот, честно глядя прямо оперу в глаза.

– Я ведь парень домашний, с босяками разными не общаюсь. Я и слов-то таких не слышал.

– Домашний? Не слышал, говоришь? Ну ладно.

Опер резко встал из-за стола и, пройдя мимо съежившегося на стуле Кота, резко открыл дверь в смежную комнату.

– Проходите.

В комнату вихрем ворвался высокий седой мужчина в кожаном плаще. Быстро подойдя к изумленно разинувшему рот Коту, он с размаху залепил ему звонкую затрещину.

– Ах ты гаденыш, что же ты делаешь! Сколько намучалась мать с тобой, охламоном, она, бедная, работает день и ночь, растит тебя, лелеет, всю душу вкладывает, а ты, значит, вот какими делами занимаешься! Да я тебя, негодяй, собственными руками задушу! Ты – позор нашей семьи!

Говоря это, мужчина в плаще продолжал по чему ни попадя сильно дубасить Кота, закрывающего руками голову и громко верещащего:

– Не надо, дядя Тимур, не виноват я, меня оговорили!

– И в самом деле, Тимур Вахтангович, не надо этого рукоприкладства, – опер, некоторое время злорадно наблюдавший за тем, как дядя по матери мутузит непутевого племянника, вмешался в происходящее.

– Вы нам лучше помогите воздействовать на вашего племянника с тем, чтобы он сам во всем признался и тем самым облегчил свою незавидную, прямо скажем участь.

– Да я его!

– Не виноват я, дядя!

Этот театр абсурда продолжался еще некоторое время, пока Тимур Вахтангович неожиданно не заявил совершенно ошалевшему от его слов оперу, что деньги на машину непутевому племяннику действительно дала именно его сестра – мать Кота. При этом дядя внушительно добавил, что с этого момента он лично возьмется за воспитание своего племянника, устроит его на работу и, в конце концов, сделает из него настоящего человека. Никаких весомых доказательств причастности Кота к торговле краденными автомобилями у милиции не было. В их распоряжении была только оперативная информация, которую к делу не пришьешь. Поторопившиеся с задержанием оперативники действовали наобум в условиях дефицита времени. Они надеялись быстро расколоть показавшегося им слабым звеном парня, но тот оказался крепким орешком. Кроме того, пока Кот в ожидании повторного допроса сидел в камере, его родственники, подключившиеся к делу, нажимали на все доступные им рычаги, чтобы вытащить его оттуда. Делом заинтересовалось вышестоящее начальство, мягко намекнув работающим с задержанным парнем операм, что для санкции на арест Кота доказательства его виновности должны быть весьма и весьма весомыми. В результате, поздно вечером выпущенный под подписку о невыезде Кот вместе с дядей вышли из здания Ленинского РОВД на улицу и сели в дядину черную «волгу».

В машине дядя смерил племянника взглядом и процедил сквозь зубы:

– Запомни, в первый и в последний раз я тебя вытащил из подобного дерьма. Мне сегодня пришлось напрячь все свои связи и лебезить перед массой народа, чтобы вытащить тебя из кутузки. Если ты не одумаешься и не изменишь свое поведение, то в другой раз, несмотря на то, что я очень люблю свою сестру и уважаю твоего отца, я и пальцем не пошевелю, чтобы тебе помочь. Ты меня понял?

– Да, дядя, я все понял. Спасибо тебе, – потупив глаза, отвечал Кот.

Днем ранее Марик, уже несколько часов мотавшийся по делам на общаковой БМВ по городу, увидел, как ему сзади помигала фарами знакомая «девятка» Валехи. Марик тут же прижался к бордюру и вылез из машины. Из остановившейся рядом «девятки» ему навстречу, лениво потягиваясь, вышел сам Валеха. В машине, на сиденье переднего пассажира, остался сидеть Миша – мускулистый высокий парень с бесстрастным, ничего не выражающим лицом, появившийся в их бригаде недавно с подачи того же Валехи.

– Здорово, – Марик по дружески обнялся с приятелем.

– Здорово, здорово, – облапил его Валеха и тихо сказал на ухо:

– Давай-ка езжай сейчас за мной, я тебе кой-чего интересное покажу.

– А что такое?

– Не здесь, давай отъедем отсюда подальше, там сам увидишь.

Недоумевающий Марик сел в свою машину и пристроился в хвост рванувшей с места «девятке». Немного пропетляв по улицам, машины выскочили из тридцать четвертого микрорайона и устремились прочь из города, в сторону скрытых низкой облачностью гор. Проехав пару десятков километров по трассе, обе машины съехали на разбитую грунтовку и вскоре въехали в пустой осенний лес. Марик, все так же державшийся сзади, начал немного нервничать. Он пока не понимал, что задумал Валеха, но выбор места для предстоящего разговора его уже сильно напрягал. Вроде бы, до сих пор в их отношениях все было нормально, но черт его знает, что там на уме у импульсивного и вспыльчивого Валехи, тем более, что Марик прекрасно знал, чем иногда заканчиваются подобные выезды на природу. Поэтому он, выбрав момент, расстегнул куртку, вынул из наплечной кобуры вороненый ТТ, загнал патрон в ствол и сунул пистолет за пояс брюк, откуда его будет удобней выхватить в случае необходимости. Проехав несколько сотен метров по петляющей лесной дорожке, «девятка» свернула в сторону и остановилась на прогалине, скрытой от заброшенной грунтовки густыми кустами. Марик поставил БМВ рядом и, резко выдохнув, вышел из своей машины. Сохраняя непроницаемое лицо, он недовольно спросил товарища, идущего ему навстречу, шурша опавшей листвой:

– Ну, и чего ради, ты меня сюда притащил?

– Да вот, хотел тебе показать кое-чего, – расплылся тот в широкой улыбке и кинул своему парню, оставшемуся около девятки:

– Миша, покажи.

Миша подошел к багажнику машины и открыл его. Марик подошел поближе и с любопытством заглянул внутрь. К своему изумлению, он увидел там абсолютно незнакомого ему мужчину, крепко связанного и с кляпом во рту. Мужчина в багажнике натужно сопел забитым носом, а в его выпученных глазах с красными прожилками явно плескался дикий ужас.

– Кто это? – удивленно спросил Марик, требовательно уставившись на Валеху.

– Не знаю, – пожал плечами тот:

– Думаю, он нам сам сейчас расскажет, кто он. Я его некоторое время назад снял с твоего хвоста. Этот парень весь день зачем-то повсюду таскался за тобою. Я его еще с утра спалил, вот мне и стало жутко интересно, откуда этот тип, и что ему нужно.

Подойдя к багажнику «девятки», Валеха одним рывком вывалил пленника на землю и, достав из кармана складной нож, перерезал путы на его ногах, а затем выдернул у него изо рта грязную тряпку, заменявшую собой кляп.

– Ну давай, птичка, пой, кто ты, откуда и чего тебе от нас надо?

– М-м-не н-ничего, – заикаясь выговорил пленник, с трудом поднимаясь на ноги и судорожно шаря глазами вокруг. Постепенно он приходил в себя.

– Я вообще не понимаю, почему вы меня схватили и зачем привезли сюда.

– Не понимаешь? – зло прищурился Валеха и мощным толчком послал пленника вперед.

– Ну пошли, сейчас поймешь. Миша давай за мной, и лопату с собой прихвати.

Пленник, запущенный мощным толчком Валехи, спотыкаясь пробежал несколько метров и, запнувшись о торчащий из земли корень, неловко растянулся в опавшей листве. Валеха, тут же подскочивший к упавшему, грубо ткнул ему в лицо вытащенный из-за пояса пистолет и прорычал:

– Говори быстро, падла, кто ты такой!? Говори, или я прямо сейчас тебе мозги вышибу!

Происходящее на его глазах вызвало у Марика болезненные воспоминания о событиях более чем полугодичной давности. Тогда они втроем, с Егором и все тем же Валехой, допросили и затем расстреляли в лесу Борика – предпринимателя, организовавшего бандитский налет на цех, в котором должен был проходить розлив водки по их заказу. В результате налета они лишились шестидесяти тонн спирта, купленного на кредитные деньги, а главное, погиб их общий друг Закир. С тех пор, перекошенное страхом бледное лицо Борика часто посещало Марика в ночных кошмарах. Усилием воли он прогнал всплывшую в его воображении картину из прошлого и сосредоточился на событиях этого вечера, разворачивающихся у него прямо на глазах.

Валеха, размахивая пистолетом перед лицом сидящего на земле пленника, просто шипел от злости, а тот упрямо молчал, уставившись глазами в землю. Наконец, Валеха сунул ему в руки лопату и, угрожая стволом пистолета, заставил рыть яму. Когда незнакомец стоял уже по пояс в выкопанной им яме, немного успокоившийся Валеха приказал ему отбросить лопату в сторону и, приставив пистолет к виску, спросил с глухой угрозой:

– Ну что, ты будешь говорить?

– Буду, – чуть слышно сказал мужчина в яме.

– Не слышу.

– Буду, – уже громче повторил тот.

– Ты кто?

– Я из милиции, отдел по борьбе с угонами транспорта.

– Так ты мент?!! – совершенно искрене удивился Валеха.

– Да.

– А чего тебе надо?

– У нас появилась оперативная информация о его причастности, – пленник кивнул в сторону стоявшего в сторонке Марика, – к перепродаже угнанных автомобилей. Я осуществлял наружное наблюдение за ним.

– Ну и что ты там увидел, наблюдая за ним? – вкрадчиво поинтересовался Валеха.

– Пока ничего, достойного внимания.

– За кем еще велось наблюдение?

– За Котом – соседом по двору этого, – парень снова кивнул в сторону Марика.

– Понятно. Ну и то же нам с тобой теперь прикажешь делать? – небрежно поигрывая пистолетом, поинтересовался у пленника Валеха.

– Отпустите, – попросил тот и опустил глаза в землю.

– Отпустить, говоришь, – задумчиво протянул Валеха.

– Так ты же сразу побежишь с докладом на нас к своим начальникам в милицию.

– Не побегу, – отрицательно помотал головой пленник.

– Все равно пока на вас ничего определенного нет, и доказательств моего похищения я тоже не смогу представить. Так что, тут будет только мое слово против вашего. А я заявлять на вас не буду.

– Ну как, поверим этому менту? – повернулся к Марику Валеха.

Тот в ответ только молча кивнул головой.

– Ладно, твое счастье, мусор, что мы сегодня добрые, – сказал Валеха, пряча свой пистолет в наплечную кобуру.

– Только ты извини дорогой, до города мы тебя подбросить не сможем. Так что ты давай уж сам, на своих двоих. И смотри, мы тебе поверили, но если что, я ведь тебя по-любому достану, и тогда разговор у нас с тобой будет совсем другой.

Парни расселись по машинам, и через минуту на поляне остался только бывший пленник, в изнеможении усевшийся на край собственноручно выкопанной ямы. В густых черных волосах молодого еще парня тонкой паутиной серебрилась отсутствовавшая утром седина.

– Ну, что теперь делать-то будем? – Валеха еще на поляне сел в БМВ к Марику и теперь с ехидной ухмылкой смотрел на него.

– А что делать… надо срочно свернуть все дела и где-то на время залечь, чтобы посмотреть, что там дальше будет.

– Может быть, стоило кокнуть этого мента? Лег бы себе тихонько в яму, и его там ни одна собака бы не нашла.

– Да ты что, совсем, что ли, умом двинулся? – нервно дернул кадыком Марик.

– Тогда бы нам точно конец настал. Менты бы за своего весь город на уши поставили, и рано или поздно они все равно докопались бы до истины. Думаешь, когда ты его брал, никто ничего не видел?

– Да хрен там кто что видел. Мы его сняли у тебя с хвоста, когда ты ошивался в гаражах около нашего отстойника, там, где сейчас стоит красная «девяносто девятая». Нет, надо было его все-таки пришить.

– Точно! – Марик, резко затормозив, сильно хлопнул себя ладонью по лбу.

– А! ты все же согласился со мной, – торжествующе заметил Валеха, – может, давай, пока еще не поздно, вернемся назад и шлепнем этого мусора.

– Да я не об этом, – Марик в сердцах сплюнул в открытое окно.

– Нам сейчас надо быстро перегнать машины из всех отстойников в другие места. Этот мент проболтался, что они следили еще и за Котом. Если Кота сейчас возьмут, или этот мент доберется до своих, то они могут накрыть все наши тачки, вот тогда нам действительно будет туго.

На следующее утро Марик, всю ночь вместе с Валехой занимавшийся перегонкой машин из отстойников, решил осторожно выяснить обстановку у себя дома. Он уже пару месяцев жил вместе с Алиной в другом месте, но в родительском доме появлялся регулярно. Поэтому он, остановившись у телефона автомата, оставил Валеху дремать в их разъездной «девятке», а сам для начала позвонил Алине, а потом матери. Выяснив у жены и у мамы, что у них все нормально и его никто посторонний не искал, он для проверки решил позвонить еще и Коту, чтобы узнать, как там у него. Трубку поднял младший брат Кота. Узнав Марика по голосу, он тут же скороговоркой выпалил, что его старшего брата сегодня рано утром забрали в милицию, и что мать с отцом сейчас поднимают на уши всех родственников, чтобы помочь сыну. Услышав такую новость, Марик немедленно попрощался и бегом вернулся обратно в машину.

– Валеха, кончай дрыхнуть, сегодня утром менты забрали Кота.

– Да не гони? – подскочил на своем сидении тот, сна в его глазах как не бывало.

– Точно тебе говорю, – серьезно подтвердил Марик.

– Я только что разговаривал с его младшим брательником. Кота вытащили утром прямо из постели и увезли в Ленинский.

– А к себе ты звонил?

– Да, у Алины все в порядке, и у моих они тоже пока не появлялись.

– Значит, пока что менты появились только у Кота. Дай-ка я позвоню к себе домой, узнаю как там дела, – Валеха опрометью выскочил из машины и кинулся к телефону-автомату.

Он вернулся через пару минут.

– Фу, у меня тоже никто не появлялся, – Валеха облегченно откинулся в своем кресле.

– Хорошо, что мы с тобой убрали все машины из гаражей, – кисло улыбнулся ему Марик.

– Теперь, даже если Кот расколется, менты ничего не найдут.

– Ладно, делать нечего, – кивнул Валеха.

– В любом случае, нам с тобой сейчас появляться у себя опасно. Нужно пока залечь на дно и посмотреть, чем все это закончится. Я свистну Мишке и Ирбеку, чтобы они пропасли обстановку вокруг наших хат, их все равно никто не знает. А ты напряги свои связи в ментуре, может там чего подскажут. В крайнем случае, мы всегда можем смотаться из города, пока все не уляжется.

Поздно вечером домой к Коту, которого дядя только несколько часов назад забрал из милиции, зашел соседский пацан, который передал ему, что его срочно ждут в известном ему месте. Кот, только что переживший весьма неприятный разговор с родителями, сразу понял, кто и где его ждет, поэтому тут же засобирался на улицу.

– Ты куда. – сразу заволновалась мать

– Тебе что, мало сегодняшних неприятностей, еще больше захотел? Мало ты мне, что ли, седых волос добавил? Я не пущу тебя никуда!!!

– Оставь, мама. – Кот ласково обнял зарыдавшую мать.

– Чего ты волнуешься, все в порядке, я сейчас приду. Я только выскочу на десять минут на улицу, и сразу же вернусь обратно.

Говоря это, он нежно гладил мать по голове и попутно влазил босыми ногами в свои загодя расшнурованные кроссовки. Улучив подходящий момент, он поцеловал все еще плачущую маму, быстро открыл входную дверь и ловко выскользнул в подъезд.

– Здорово, Кот.

Навстречу подельнику, бегом прибежавшему в условленное место – во двор школы – вышли Марик и Валеха.

– Привет, братва! – радостно кинулся тот к ним.

– Что же ты, Котяра облезлый, нас так дешево продал? – повелительным взмахом руки остановил его Валеха, жестко буравя опешившего парня своими зелеными глазами.

Кот как будто наткнулся на бетонную стену. Несправедливое обвинение ранило его до глубины души.

– Валеха, Марик да вы что? Да я никогда бы вас не сдал.

– Да? А почему тогда тебя так быстро выпустили? Почему в гараж, где стояла перебитая тобой машина, сегодня нагрянули менты? Почему Кощея тоже взяли? Что ты им еще про нас рассказал? – желчно поинтересовался у него Марик:

– Давай, говори, не стесняйся

– Какого еще Кощея?

– А такого, – зло блеснул черными глазами Марик:

– Того самого крадуна, который нам тачки таскал. Помнишь, я его как-то тебе показывал.

– Марик, да не знаю я никакого Кощея. Мало ли на чем он там спалился. Ты вспомни, ты же сам несколько раз приводил в этот гараж какое-то отребье, – начал оправдываться Кот, от нахлынувшей растерянности у него это выходило жалко и неубедительно.

– Что вы так на меня накинулись? Мало ли кто из них мог сдать это место. Меня в ментовке, кстати, действительно спрашивали про тебя.

– Ну и что же ты им рассказал? Поделись информацией со старыми друзьями.

– Ничего я им не рассказывал. Они интересовались нашей прошлогодней поездкой в Москву. Помнишь, когда мы ездили туда всей толпой и пригнали оттуда четыре «бэхи» и «девяносто девятую». Я им сказал, что ничего не помню, и что ездил в тогда Москву купить для себя машину, а ты мне в этом помогал.

– Да зачем ты им вообще рассказал про меня? – тут же вскипел Марик, нервно заходив взад вперед.

– Сказал бы, что я с тобой вообще никуда не ездил, или тебе вообще надо было просто молчать. Чего ты, блин, сразу потек в ментуре как ржавое ведро?

– Сам бы попробовал молчать, когда тебя пинают как грушу, – огрызнулся Кот.

– Они и так все знали, знали на каких машинах мы приехали, знали сколько нас было, и многое другое. Единственное, чего они не знали, так это других имен, кроме моего и твоего. Кроме того, они знают и про перебивку и про нашу работу с местными угонщиками. Наверное, кто-то слил им информацию со стороны. Я лично им больше ничего не рассказывал, но кто там еще стучит им со стороны, я не знаю.

– Короче так, – властно вмешался в разговор Валеха. Взяв Кота за грудки обеими руками, он придвинул его вплотную к себе и, упершись ему лоб в лоб, прошипел:

– С этого момента мы сами по себе, а вы с Графом и Слонярой сами по себе. И не дай бог вам троим ляпнуть что-нибудь лишнее, ты меня знаешь, я тебя лично вывезу в лес и там же закопаю. Понял?

– Понял, – подавлено пригорюнился Кот.

– А теперь иди и хорошенько запомни все, что я тебе сказал, – оттолкнул его от себя Валеха.

Кот, не говоря больше ни слова, развернулся и, втянув голову в плечи, понуро, как побитая собака, побрел в сторону своего дома.

* * *

Знакомый вертухай открыл дверь камеры.

– Андреев! Давай быстро, с вещами на выход.

Егор быстро собрал свои вещи, тепло попрощался с Вованом и двумя новыми соседями по камере, взял в руки сумку и вышел в коридор. Вертухай по короткому коридорчику отвел его в комнату для допросов, где его уже ждали знакомый капитан и двое плечистых мужчин-кавказцев, одетых в черные джинсы и черные кожаные куртки.

– Ну вот он, ваш беглец, – повернулся в его сторону капитан, указывая уставившимся на вошедшего парня кавказцам рукой.

– Принимайте его в целости и сохранности. Только смотрите, аккуратно с ним, этот чертов каратист у нас тут в камере такую бойню устроил, почище чем в китайских боевиках.

– У нас он нэ забалует, – хищно улыбнулся высокий плечистый мужчина с черными как смоль усами, – мы с Арсеном еще и нэ таких молодцов обламывали. Они у нас потом плакали, как малые дети, и по струночке ходили.

– Ага, – смерив Егора недобрым взглядом, подтвердил его напарник, красномордый ражий детина с огромными волосатыми кулачищами.

– Каратист он там, или еще кто, пусть только дернется, и я его в момент по пояс в землю вобью.

– Да нет, он вообще-то парень нормальный и спокойный, – засмеялся капитан, разрядив обстановку:

– Те, кого он тут гонял, честно говоря, сами нарвались… Но предупредить вас я был обязан.

Егор слушал все это молча, как будто весь разговор его совершенно не касался. Он с отсутствующим выражением на лице глядел на маленькую черную точку на стене и медленно дышал животом, считая свои выдохи.

Через двадцать минут, после соблюдения всех формальностей, Егор, сопровождаемый двумя прибывшими за ним конвоирами в штатском, в первый раз за три недели, прошедшие с момента его задержания, оказался на улице. За все время пребывания в ИВС его, как впрочем и других арестантов, вопреки установленным нормам, ни разу не выводили на прогулки. Наверное, прогулки здесь считались излишней роскошью, которой вполне можно и пренебречь. Привыкнув к вонючим и прокуренным полутемным камерам, с забранными стальными листами окнами, через которые с воли пробивались только тонюсенькие лучики света, Егор, блаженно жмурясь от яркого солнечного света, стоял на ступеньках крыльца и жадно вдыхал пьянящий воздух такой близкой и одновременно далекой свободы. Этот недолгий момент радости от встречи с солнцем прервал грубый толчок в спину.

– Ну, чего ты здесь раскорячился, а ну давай быстрей топай в машину.

Уже в аэропорту, у стойки регистрации, скованный наручниками Егор попытался было обратиться с просьбой к своим конвоирам.

– Мужики, можно мне, пока мы здесь в аэропорту, по московскому номеру позвонить? Мне всего на одну минуточку.

– Ишь ты чего захотел. Нэ положено, – отрицательно покачав головой, хмыкнул усатый.

– Да мне только своей девушке позвонить, – попытался объяснить Егор. – Она ведь не знает где я, что со мной, волнуется. Ну можно, а? Я по-быстрому.

– Да и пусть себе волнуется, бабам иногда полезно поволноваться, – жизнерадостно заржал красномордый, и, отсмеявшись, продолжил: – И вообще, мы-то почем знаем, кому ты там станешь звонить. Может, ты сейчас со своими дружками договариваться будешь, чтобы они тебя у нас отбили, или о том, как вам половчей следствие запутать… Нет, брат, шалишь, с нами эти номера не проходят.

– Да нет, я и правда своей девушке хотел позвонить, – сделал еще одну попытку Егор.

– Нэ засоряй нам эфир, сказано тэбе «нэт» и все тут, – вызверился на него усатый и, повернувшись к напарнику, добавил: – Арсен, ну че ты тут ржешь, как мэрин на конюшне, ты за ним лучше присмотри, а я пока по-быстрому в сортир смотаюсь.

Уже через три часа Егора на милицейской вишневой «девятке» подвезли к желтому трехэтажному зданию во Владикавказе, находившемуся на улице Олега Кошевого. Это здание было очень хорошо знакомо Егору. Раньше, еще в период его обучения в школе, здесь располагался городской УПК – учебно-производственный комбинат, где старшеклассники со всех школ города один раз в неделю проходили производственную практику. Егор тогда занимался здесь в мастерской по деревообработке, находившейся на первом этаже. Сейчас те времена давно минули, и теперь здесь располагался республиканский РУБОП. Двое доставивших его из Москвы конвоиров вели закованного в наручники Егора по ступенькам до боли знакомого ему крыльца. Когда Егора завели внутрь, он через открытые распашные двери, ведущие в коридор первого этажа, увидел трех мужчин, лежавших лицом вниз на бетонном полу, закинув сцепленные руки за голову. Над ними стояли двое вооруженных короткими автоматами омоновцев в сером камуфляже и в черных масках, скрывавших их лица. Когда Егора проводили мимо, один из лежавших на полу мужчин – мощный, широкоплечий, с наголо обритой крупной головой, одетый в дорогую кожанку и синие джинсы – вскинул голову и озорно подмигнул ему. Егор невольно замедлил шаг, пытаясь понять, знает ли он этого человека или нет, но здоровенный омоновец тут же сильно пнул мужика ботинком под ребра:

– А ну давай, голову опустил, гнида! Быстро голову вниз, я сказал!

Мужик опустил голову, а Егор снова ускорился, благо его конвоиры не заметили их мимолетного обмена взглядами. Егор мог бы поклясться чем угодно, что никогда прежде не видел этого человека. Его провели дальше по широкому коридору и, не доходя немного до того кабинета, где раньше располагался класс деревообработки, завели в небольшой вытянутый кабинет. Обстановка кабинета не отличалась особой роскошью: типовой канцелярский шкаф с распашными стеклянными дверцами, большой металлический сейф, зачем-то окрашенный масляной краской, несколько расшатанных стульев и невысокая тумбочка у стены, на которой стояли металлический электрический чайник, распечатанная пачка сахара рафинада и прозрачный пакет с сушками. У большого окна, за старым письменным столом, заваленным кипами бумаг, сидел невысокий темноволосый мужчина в сером штатском костюме и увлеченно что-то писал на стопке белых листов.