Текст книги "Средиземье. Путь Майара(СИ)"

Автор книги: Андрей Кун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Земное образование, на самом деле, учит очень многому. А если человек имеет неплохую память, и интересуется в жизни чем-то большим, чем компьютерные игры и пивко, то он и знает не мало.

А уж такие науки, как физика, химия, алгебра, геометрия, механика, та же астрономия, биология и зоология, психология и политология, известны в Средиземье весьма поверхностно, особенно если сравнивать с Землей двадцать первого века.

Так что, не хвастаясь, я мог очень сильно удивлять местных. Что периодически и проделывал. Ну и с определенного момента я стал желанным гостям в высоких научных кабинетах. Особенно близко я сошёлся с уважаемым (это титул) Теосольдом, местным патриархом от науки, авторитетом среди ученых, и просто интересным стариком. Несмотря за возраст, переваливший восьмидесятилетнюю отметку, старик выглядел лет на двадцать моложе. А его активности мог позавидовать и средних лет человек. В те вечера, когда я позволял себе расслабиться и отдохнуть, он с огромным удовольствие приглашал меня к себе в гости, и мы с большим интересом обсуждали очень разные темы. От видов магии до мест истоков Андуина, и от периодичности извержения Ородруина до причин, вовлекших жителей Нуменора встать на столь трагичный путь.

Единственное, что омрачало мои интеллектуальные беседы и ежедневные тренировки, это твердое ощущение того, что за всеми моими действиями очень внимательно следят чьи-то глаза и уши.

Начальнику Охраны Короны Гондорского Королевства.

За последнее время разрабатываемый объект по имени Мэлгорн значительно усилил свои возможности в ратном и военном деле. Наблюдателями также фиксировались случаи применения объектом способностей, которые, предположительно, можно отнести к магическим.

Интенсивность его ежедневных тренировок, их характер и степень самоотдачи объекта, подтверждают первоначальную версию, что Мэлгорн имеет определённые, далеко идущие планы, и целенаправленно их выполняет.

Завязывание Мэлгорном контактов в ученой среде Изенгарда (список прилагается), поднимаемые при беседах темы (список прилагается), свидетельствуют об интересе объекта в таких областях и сферах, которые выходят далеко за рамки интересов обычного человека.

Допускаю вариант, что вышеназванный Мэлгорн осознанно проводит подобную линию поведения, с целью привлечения нашего внимания.

В контактах за пределами Изенгарда замечен не был. Фактов, свидетельствующих о враждебной разведдеятельности объекта, на настоящий момент не выявлено. Интерес к вещам, не входящим в сферу его интересов (выпивка, азартные игры, споры и т.п) отсутствует.

Определить или расшифровать неизвестный язык, используемый объектом при записях, не представляется возможным.

Создал и поддерживает дружеские отношения с единственным человеком – десятником Грестлингом (справка по десятнику прилагается). С остальными – нейтрально-товарищеские контакты. Начинает пользоваться уважением и набирать авторитет в своём десятке, и в сотне 'Степная доблесть'.

По поступившей агентурной информации, разведотдел Изенгардского отряда также проявляет интерес к объекту. Не исключаю попытки вербовки с их стороны.

В связи с вышеизложенным, прошу разрешения начать основательную разработку Мэлгорна, с возможностью выхода на непосредственный первичный контакт.

Начальник отдела Охраны Королевста при Изенгардском отряде капитан Эсхольм.

20 апреля 1996г. Третьей Эпохи.

Глава третья.

Орки.

10 мая я проснулся с очень скверным предчувствием. Что-то должно произойти. И, похоже, моя природа Майара пыталась подсказать или намекнуть.

Тот день практически весь десяток отдыхал между сменами. Лишь Ронт находился на посту. Строем сходили на завтрак и перекусили. Атмосфера в столовой совершенно обыденная, никаких новостей и неожиданностей на тот момент еще не предвиделось.

После завтрака я хорошо размялся. Совершил пробежку и принялся заниматься с двумя мечами – в последнее время такой вид боя мне начал нравиться.

Прошло пару часов. Солнце полностью показалось из-за плеча Медхедраса.

Я сполоснулся, выпил кружку березового сока, и решил немного отдохнуть.

Дверь резко открылась, и в казарму стремительно зашёл Грестлинг.

– Собираемся, парни, мы в деле, – проговорил десятник.

Ну вот, началось, не зря я чувствовал... Задавая десятнику уточняющие вопросы, мы начали собираться. Прибежал снятый в поста Ронт, и теперь мы в полном составе. Грес отвечал кратко и ничего толком не прояснил – он сам был не в курсе поднявшегося переполоха. Поступил приказ собраться, и ждать на плацу.

Полностью экипировавшись, мы скорым шагом отправились к конюшням, быстро оседлали лошадей. Мне снова достался старый друг – Яблоко. И я, и конь новой встречи обрадовались.

На плацу уже стояло пару десятков человек, и народ всё прибывал. Кони фыркали, люди жаждали узнать подробностей.

Дверь Ортханка открылась, с крыльца стремительно спустилось несколько офицеров вместе с Воеводой и капитаном отряда. Среди них находился и мой верный друг Креуг.

Еще через двадцать минут, набрав провизии и получив краткий, но энергичный инструктаж от Воеводы, мы выдвинулись из ворот Изенгарад.

Воевода сообщил, что в дальних деревнях вдоль западных склонов Мглистого, на дальних подступах к крепости, появились то-ли разбойники, то ли полноценные враги. Те места лежали практически в двух днях пути от Изенгарда, и считались дикими, и не сильно населенными. Но там всё же жили подданные Короны, и нашему отряду приказывалось выяснить обстановку, и по возможности разобраться с людьми, творящими зло.

В поход вышло шесть десятков. Три из 'Памяти Нуменора', три их 'Степной Доблести'. Командовал отрядом лейтенант Креуг. Все на лошадях.

Так как в дальнейшем, я продолжу рассказывать численности различных отрядов и войск, читателю будет полезно разобраться в некоторых деталях. Когда упоминается слово 'десяток', то он может иметь два вида численность. Обычный, это и есть десять человек, один из которых начальник-десятник. И 'полный', когда есть десять воинов, а их начальник уже одиннадцатый человек в этом подразделении. Вроде и мелочь, но когда речь заходит о более крупных числах, разница будет более ощутимой. Например, в обычной сотне ровно сто человек. А в 'полной' – сто тринадцать. Сто бойцов, десять десятников, два пятидесятника, один сотник. Итого сто тринадцать воинов. Разница – тринадцать человек. В стычке и небольшом бою, эта 'мелочь' может повлиять на окончательный исход.

Если говорить о обычной тысяче и о 'полной', то там разница уже ощутима – сто тридцать три человека. Это число набирается за счет десятников, сотников, двух пятисотников и тысячника. Вот таким разным может быть счет одного и того же.

Все гондорские подразделения, по штатной численности, комплектовались 'полным' счетом. Другое дело, когда людей не хватало, и имелись свободные места. Но сейчас мы выступили полным составом. Поэтому шесть десятков, это шестьдесят семь человек вместе с командиром Креугом.

Люди находились в возбуждении. Несмотря на славные воинские традиции, здесь, в окрестностях Изенгарда, последние три года прошли тихо. И это не могло не сказаться на духе, и настроение бойцов. Одно дело, когда ты еженедельно принимаешь участия в схватках и различных рейдах, и совсем другое, когда ты несколько лет ни с кем не сражался, и тут перед тобой замаячила перспектива вероятного боя.

Я тоже, признаюсь, был немного взволнован. Это же вообще возможно будет для меня первый бой... Как он сложится? Как я себя поведу, что со мной может случиться? Мандраж не сильный, но он присутствовал.

Через час пересекли Изенский брод и свернули направо. Креуг выслал вперед двух дозорных, отпустив их на несколько полетов стрелы. Позади, на таком же расстоянии, отряд прикрывало ещё два человека.

Скакали быстро, однако, без лишней спешки. Сытые и откормленные лошади шли легко, но командир не хотел раньше времени утомлять людей и животных. Периодически переходил на шаг. Слезали с седел и шли пешком – и сами разминались, и лошадям давали отдохнуть.

Днём сделали небольшой привал. Перекусили сами, дали остыть лошадям, затем попоили и накормили верных животных.

Вечером остановились на ночлег. Небольшая роща недалеко от тракта предоставила вполне приемлемый, походный уют. Выставив несколько караулов, Креуг приказал людям отдыхать. Погасли костры, люди начинали засыпать.

Вместе с утренним солнцем встали. Перекусили, и накормив лошадей, тронулись дальше.

Повстречали первых беженцев. Несколько семей, похоже самых пугливых или осторожных, вместе со всем свои добром на телегах и скотом, двигались на юг, подальше от возможных неприятностей.

Один из десятников, по приказу Креуга расспросил их о том, что видели. Впервые прозвучало слово 'орки'. Люди подобрались. Орков здесь не любили.

Мы с Гресом переглянулись. Нас мучил один и тот же вопрос – откуда здесь появились орки, и что им надо?

Ну откуда, на это теоретически можно ответить. Со стороны Багрового Рога, перевала над Морией (правда, до него далековато), других вариантов нет. А вот что им надо? Если это разведывательный рейд, зачем напали на мирных? А если разбойный набег, то тогда у орков смелые вожаки, раз не побоялись схлестнуться с Гондором.

Через пару часов отряд ушел с тракта вправо, и дальше стал пробираться просёлочными дорогами.

Местность здесь пересеченная. Дорога то поднималась, то ныряла вниз. Холмы сменяются низинами, а леса – степью. Солнце перевалило за полдень. Справа нависал основной хребет Мглистых гор, и казалось, что с каждым часом движения на север он все рос и рос, становясь выше и острее. Горные вершины, высокие, очень крутые, напоминали зубья пилы, хищно вгрызающиеся в беззащитное небо.

Если кто не знает, то Мглистые горы созданы Мелькором в древние времена. С помощью них он пытался помешать эльфам пройти Средиземье с востока на запад, и достичь Валинора. Вот такой размах, и такие возможности...

Через некоторое время отряд перестроился. Креуг выдвинул вперед три своих десятка, очевидно рассчитывая на них больше всего.

Наш десяток оказались в 'хвосте' отряда. И только где-то позади, скрытые изгибом дороги, оставались еще двое наших, прикрывая тылы.

Проехали деревню, часть домов в которой была разрушена, часть печально догорала. В небо поднимались струйки дыма, ветер прибивал их к земле, разнося запах гари и беды. От нескольких изб уже ничего не осталось – лишь закопченные печки с торчащими, как свечки, трубами.

Неприятный запах и мухи. И многочисленное воронье на трупах, с неохотой разлетевшееся при нашем появлении.

Нашли первых убитых... Несколько мужиков и баб, с задранными подолами. Да уж, это серьезно. В деревне остановились, пытаясь отыскать живых или раненых, но нашли лишь пару толстых черных стрел, застрявших в стенах.

Я то не специалист, но бывалые воины по виду определили их как орочьи... Похоже сшибки не миновать.

Вырвались из деревни на свежий воздух, и пошли размашистой рысью. После последних домов дорога закончилась, и по сути, превратилась в обычную тропинку, по которой, однако, всё еще можно двигаться строем по два-три человека. Далеко впереди она заходила в узкое ущелье, и каменные стены, поросшие ельником, круто сдавливали ее с двух сторон. Идеальное место для ловушки.

Впрочем, не я один такой умный. Креуг остановил отряд, и принялся наблюдать за двумя дозорными. Вот они скрылись в ущелье. Потекли наряженные минуты.... Наконец один из них показался и замахал руками, показывая, что путь свободен.

Тронулись. Через некоторое время стало прохладней и пасмурней – мы начали проходить ущелье. Склоны справа и слева доверия не вызывали. Каменистые, крутые, они одним своим видом заставляли напрягаться и искать мнимую опасность.

Огромная сухая ель впереди меня заскрипела и начала падать на дорогу. Я рывком натянул узду, и остановил Яблоко. Позади на меня налетел кто-то из своих, и от неожиданности громко выругался.

Гнусаво зазвучал рог и вниз по склонам запрыгали камни и булыжники. Куда дозорные то смотрели? Подловили, мать их...

Ель упала, придавив пару человек, которые в сутолоке не успели убраться в сторону. На миг я почувствовал запах хвои и смолы – до дерева оставалось от силы пять-шесть шагов. Заржали покалеченные лошади. А сверху, за сыпавшимися как горох камнями, уже бежали вниз фигурки многочисленных врагов. Полетели стрелы. Появились первые раненые. Вот один из гондорцев упал.

Спереди, грозно и сурово, зазвучал рог. Это наши, Креуг приказывает развернуться и дать отпор.

Поздно. Пешие враги, вооруженные копьями, мечами и топорами, уже достигли нас. А наш отряд, рассечённый на две части упавшим деревом, на несколько мгновений замешкался.

В первые секунды растерянности мне показалось, что врагов чуть ли не под тысячу. И первый бой мне запомнился – ты, словно стоишь на берегу, и ждешь накатывающийся водяной вал. Кажется, что этот вал далеко и движется не быстро. Но миг, и мощная волна уже здесь, вздымается и мощно бьет. Ты закружился в водовороте, бестолково и нелепо размахивая руками и ногами, потеряв чувство реальности и понимания. Ты потерялся!

Так произошло и со мной – в первые мгновения. А потом 'волна' вражеского прилива на миг схлынула и я моментально, рывком, пришёл в себя.

Орали набегающие враги, ржали кони.

– Вперёд, вперёд, прорываемся, – надрывался где-то впереди Креуг. И люди его услышали. Гондорцы сгруппировались, сплотили ряды и пришпорили коней. В общей давке главное начать движение, а там совокупная масса наездника и лошади сама проложит себе дорогу. И отряд стал выходить из ловушки.

А мы, кто о нас, бедолагах позаботится? Замыкающая часть Изенградского отряда, остаток, человек в десять, повернул и начал прорываться обратно, на чистую тропу.

По моей ноге скользнуло чье-то орущее тело, в плечо клюнула стрела. И я взял своего первого врага. Выставив копье, я, как мне показалась, несильно ткнул набегавшего противника в шею. Но он двигался на встречу, плюс масса коня и инерция копья позволили пробить его насквозь. Узкое жало хищно выглянуло с другой стороны шеи.

Ржали кони, орали на все голоса, как и свои, так и чужие. Орки то понятно, они, похоже, всегда орут и матерятся, себя так поддерживая. Ну а гондорцы скорее от неожиданности начали кричать.

Я дернул рукой, освобождая копье, машинально, на рефлексах, приподнял щит и поймал стрелу, потом ещё одну. По спине ощутимо приложились. Или камнем или еще чем-то, сейчас некогда разбираться.

– Ко мне, ко мне, – надрывался Грестлин, неистово размахивая мечом, помогая сориентироваться людям. Разворачиваясь, я краем глаза успел заметить, что передовая часть нашего отряда, что осталась с другой стороны перегородившей дорогу ели, уже практически вырвалась из теснины. Задние бойцы закидывали на спину щиты, и пришпоривали лошадей. На земле стонали и корчились с десяток наших. И вдвое больше врагов. Видать не так уж и сильно растерялись гондорцы, как я по себе судил.

Сейчас главное выбраться из ловушки, а там посмотрим, кто кого. Гондорцы придут в себя, и покажут своё мастерство.

Рассечённый на двое, наш отряд разделился. Благодаря Грестлингу. его уверенности и мужеству, мы вырвались. Пешие вражьи воины отстали, но стрелы продолжали сыпаться и ранить людей.

Из теснины с нашей стороны выбралось восемь человек.

Грес резко остановил коня. Лошадь заржала и встала на задние ноги. Оставшиеся в живых окружили десятника.

Мы смотрели назад. В ущелье, в миле от нас, копошились торжествующие враги. Теперь, когда появилось время осмотреться, можно было смело утверждать, что мы действительно схлестнулись именно с орками. Все они, как правило, были невысокого, примерно под пять футов росту, но коренастые и крепкие. К тому же их явно больше двух сотен, и им удалось и подловить нас, и навязать выгодный бой. Встрою, на просторе, наши шесть десятков на конях легко бы рассеяли и триста и четыреста врагов. Но в узких горах все наши преимущества пропали.

Мы видели нескольких орков, которые открыто, на виду добивали и обыскивали изенгардских воинов. И что самое обидное, мы ничего не могли с этим поделать. Большая часть врагов экипирована весьма неплохо – кольчуги, шлемы, щиты, луки и мечи. Практически всё оружие черное, или близкое по оттенкам – орки любили вороненый цвет.

Сейчас сложно говорить о потерях, но восемь-десять человек точно остались в ущелье. И это только с нашей стороны. Сколько полегло в голове отряда, я понятное дело, знать не мог.

– Где мы можем встретиться с основными силами? – я говорил очень громко, практически кричал – возбуждение еще не прошло, – Здесь есть другой путь?

– Да хер его знает, – Грес был зол и не скрывал этого.– Вроде есть здесь тропинка, и на лошади пройти можно, да вот только боюсь, что там нас ждут.

– Что делаем? – спросил Скрульф.

– Отходим, пока не окружили, – десятник ткнул плеткой в сторону ущелья. Из него, явно торопясь, в нашу сторону бежало несколько десятков орков. Большая часть из них с луками.

Мы поскакали назад. Всаднику не сложно уйти от пешего. Но мы находились на тропинке, вокруг которой со всех сторон теснились леса. Да, небольшие клочки степи, были и здесь, но все понимали, что нас можно очень легко подловить – дорога то для выхода только одна.

Вынырнув из-за очередного поворота, мы увидели лежавшего на земле дозорного и мертвого коня. Чуть дальше лежал второй воин, но лошади с ним не было. Вот сволочи, и с задним дозором они разобрались. Кто ж у них там такой гениальный тактик, что сумел подловить гондорцев?

Около павших стоят в подобие строя с десяток орков. Для нас эта встреча явилась полной неожиданностью, а орки видать, успели подготовиться, услышав, как мы скачем.

Орки истошно заорали и запустили стрелы. Мы пошли на прорыв. И будь у врагов больше копий, или стреляй они точнее, кто знает, смогли бы мы прорваться?

Остеру стрела попала в лицо, и он грянулся на землю. Дрего подняли на копья. Под одним из воинов подрубили ноги коню. Человек выпал из седла и над ним быстро-быстро замелькали кривые мечи.

Грес налетел в эту кучу и уложил двоих. Я также взял еще две жизни. Пэг, стреляя умело и расчетливо, заставил упасть еще нескольких врагов. Скрульф зацепил кого-то...

Мы отогнали остатки вражеской группы и спрыгнули с лошадей, осматривая своих.

Дрего и воин, под которым подрубили коня, уже мертвы. А вот Остер ещё хрипит. Но рана страшная. Стрела вошла в глаз, и возможно задела мозг. Пэг поймал и подогнал коня, а я взвалил на него раненого. Остер застонал. Держись, мужик!

Сзади набегали враги. Всё ближе слышались истошные вопли.

Адреналин отпустил, и я с удивлением понял, что понимаю, о чём кричат враги. Кто-то, надрываясь сиплым басом, командовал, приказывал обходить с разных сторон, окружить, догнать... Снова загудел рог.

Засвистели первые стрелы. И мы опять отступили.

Проскакали разрушенную деревню. Тропа превратилась в лесную дорогу. Стало просторней, легче и немного спокойней.

Двигались, всё дальше отдаляясь от неудачного для нас места схватки. Горячка боя проходила. Люди и кони успокаивались.

К тому моменту стало ясно, что наш десятник ранен. Пущенная с близкого расстояния, стрела под прямым углом ударила в плечо, смогла пробить кольчугу и глубоко войти в тело.

Но мы оторвались. Проскакав пару лиг, остановились около родничка. К сожалению, Остер не выдержал тряски, кровопотери, и умер. Следовало оказать помощь живым.

Я стащил с десятника кольчугу и принялся осматривать рану. Ну вроде ничего страшного, и если стрела не отравленная, и относительно чистая, то жить мой друг будет. Как следует промыв и перевязав рану, я осмотрел себя.

В целом я отделался легко, особенно для первого боя. Самая серьезная рана – пораненное до кости предплечье на левой руке. Рана не широкая, но глубокая. И вообще удивительно, как под щит попало вражеское оружие? Грес помог мне как следует перевязать рану.

Ещё, я заимел множество ссадин и ушибов. На спине, между лопаток, как сказали воины, расплылся огромный синяк – это похоже в меня попал один из летящих сверху камней. Ну и так, по мелочи царапин и ушибов, их много, и они по всему телу.

Применительно к себе, схваткой я остался доволен. Растерялся, но пришёл в себя. Чудеса героизма не проявлял, но повел себя достойно. Так что краснеть за первый боевой опыт не пришлось. И это меня очень радовало.

А огорчало, и очень сильно, другое – то, что мы так наивно попались в засаду, и то, что так много славных людей не пережили этот день. Вот это по-настоящему неприятно. И на таком фоне о собственном поведении думать, вроде, как и не прилично.

На этом месте, у безымянного родничка мы отдыхали около получаса, решая, что делать дальше. Пэг высказал осторожную мысль, что, мол, можно вернуться в крепость, сообщить последние новости, и ждать указаний. Мысль хоть и отдавала нездоровым трусливым душком, имела и здравую основу. Сейчас, впятером, что фактически мы могли сделать?

Но Грес, да и все остальные, идею не поддержали. Надо оставаться в этом районе, искать возможность соединиться с основными силами. Не найдем их – тогда осуществлять разведку, тревожить, и по возможности уничтожать врагов.

На том и порешили. Конь Скрульфа также получил повреждение и сильно хромал. Пришлось воину пересаживаться на лошадь умершего Остера. Отсутствие лишней и здоровой лошади решило вопрос, что нам делать с телом соратника. Решили хоронить здесь.

Выкопав неглубокую яму, мы положили воина с оружием в руках в могилу, забросали землёй, и в холмик воткнули копьё: – прощай Остер, и Света тебе в новом мире! Прости, что не можем проводить в дальний путь более достойным образом.

Тронулись дальше. К вечеру, поплутав по проселкам, выбрались на тракт. И поскакали на север. План Грестлинга прост – по большой петле обойти место нашей сшибки и попытаться соединиться с основными силами либо северней, на тракте (если отряд выйдет туда), либо искать своих в том районе, куда предположительно они могли отступить.

Нас осталось пятеро. Грестлинг, который час от часу чувствовал себя всё хуже, я, Скрульф, Пэг и Лозг – молодой парень из другого десятка.

Остановились, когда звезды сияли во всю, а серп растущей луны завис над дальним лесом. Где-то далеко выли волки. Заухал филин. Природа продолжала жить, для неё ничего не изменилось.

Хуже всего то, что Грестлинга стало лихорадить. Причем очень серьезно. Он начал потеть. Пот липкий, с неприятным запахом. Кожа на лице приобрела нездоровый синюшный оттенок, нос заострился, а щеки ввалились. Временами десятник начинал бредить, пару раз клевал носом, теряя сознание. И всё время просил воды.

Я мрачно переглядывался с оставшимися воинами.

– Похоже, стрела отравленная попалась,– констатировал Скрульф уже очевидную для вех вещь.

– Плохо дело, – вздохнул Пэг. – Эх, Грес, как же так...

Я вначале немного растерялся, не зная, что делать. Несколько минут я обдумывал ситуацию... В голове вертелась мысль, которую я всё никак не мог до конца сформулировать.

Потом неожиданно вспомнил. Мистер Толкиен часто упоминал, что орки наносят яд на свое оружие. И даже описал несколько случаев успешного лечения таких ран.

Например, Элронд вылечил Фродо от раны моргульским клинком, которую ему нанес король-кольценосец. Арагонр вылечил Фарамира, Эовин и Мэри...

Разница конечно есть. Там мертвящее оружие, а здесь ядовитое. Но общий принцип уяснить можно.

– Так парни, – я решил действовать. – Мне необходимо время. Возможно, и получится помочь Грегу. Для начала распределите порядок дежурства. Потом мне понадобится горячая вода.

В общем, у меня появился план, и я начал его осуществлять. Пэг, Скрульф и Лозг спокойно отнеслись к идее, что я начал командовать, и охотно, а главное быстро бросились выполнять мои распоряжения.

Лозг встал на дежурство. Скрульф и Пэг нарубили несколько жердей, наложили на них лапника. На эту импровизированную кровать мы уложили Грега.

Я вымыл руки, потом аккуратно промыл рану. Десятник к тому времени потерял сознание и приходить в себя не торопился.

– Все парни, я начинаю. Не мешайте мне. И если что, приводите в себя только в крайнем случае.

Я сел около друга, наложил руки на рану, закрыл глаза и попытался отрешиться от всего лишнего. План у меня простой – если я умел чувствовать настрой и энергетику других людей, то почему бы мне не попробовать ощутить состояние здоровья человека и угрозу, исходящую от раны? Если это в принципе выполнимо, то мой долг попробовать

Никогда раньше я такого не делал. Но начинать то надо. Тем более, на кону жизнь друга.

В общем, я старался.

Сначала пришлось тяжело. Общий настрой десятника я воспринимал достаточно чётко. Но вот выйти на рану и как-то почувствовать её, долго не получалось. Я использовал весь свой небогатый опыт, пытался нащупать эту 'ниточку' правильных действий.

Время шло, всё оставалось без изменений.

В конце концов, я понял, что что-то делаю не так. Похоже, проблему надо решать по-другому.

А почему бы не попробовать 'увидеть' рану и яд? Попытка не пытка.

Я открыл глаза и стал смотреть на плечо десятника, отключив все мысли. и стараясь расфокусировать взгляд... Потекли минуты.

Вдруг, как по щелчку, картина изменилась. Я смотрел на друга и его тело мой взор стал видеть по-другому – как прозрачный, затуманенный воск. Я увидел внутреннее строение – мясо, мышцы, вены, внутренние органы. Кости проглядывали из глубины и выглядели как более темное и массивное образование. Органы, такие как печень, сердце или селезенка словно светились различными цветами. А потом я разглядел рану – округлой формы полость, в которой содержалось основная порция яда, примерно в сантиметре под кожей.

Я начал понимать, как иммунная система Греса вырабатывает антитела, как она пытается не пустить заразу дальше в организм. Но кровь циркулировала в теле, и кровотоки, волей или неволей, разносили яд по телу, и он уже проник достаточно глубоко. Орочью отраву я увидел, как ядовито зеленую, смешанную с синим цветом, субстанцию, которая растворялась в алой крови.

После этого мне стало легче, появилось внутреннее знание и даже слабая, но уверенность, в правильности принятых решений. Как действовать дальше?

Я представил, что мои руки, это магнит, который притягивают к себе яд. И стал тянуть отраву наружу, к ране, а потом выгонять прочь из тела всё-то вредное и смертоносное, что убивало Греса.

С определенного момента это стало интересным и захватывающим занятием. Как разгадывания ребуса или головоломки, которую надо решить, во что бы то ни стало. Я потерял контроль времени и просто делал то, что казалось правильным и верным.

Очень мешало сердце Грега – оно разгоняло кровь, как и привыкло это делать. Но вместе с кровью по венам расходился и яд. В конце концов, я нашел решение – у меня получилось замедлить его пульс и дело пошло.

Сначала я извлек весь тот яд, что приближался к головному мозгу. Затем сконцентрировался на ране – в ней находился основная порция заразы. Потом принялся подчищать остатки. Тут главное уже не торопиться и ничего не пропустить.

Но вот, кажется всё. Еще раз осмотрев тело Греса и не найдя следов яда, я удовлетворённо вздохнул, вернул его сердце в обычный ритм, и медленно вышел из транса.

Вокруг темно, на небе сияют звезда. В паре шагов от меня ласково горит костерок.

Охо-хо, как время то незаметно пролетело. Сколько же я занимался с Гресом?

– Парни, мне кипяток нужен, – я разогнулся. Спина затекла, согнулась, и казалось, теперь останется такой навсегда.

– Мэл, твою ж мать, ты нас так больше не пугай, – Скрульф облегченно вздохнул. – Ты понимаешь, что почти шесть часов сидел как статуя? Мы вообще-то уже не знали, что с тобой делать... Пульс трогаем, вроде живой, думали, может растолкать?

– Да, что-то я увлекся, – выпрямившись, я покрутил руками, корпусом, поприседал. Нормальная чувствительность медленно возвращалась в тело.

– Ну что, получилось? – это уже Лозг. Пэга поблизости не наблюдалась, и я здраво предположил, что он неподалеку, охраняет наш лагерь.

– Вроде бы да, – я покрутил плечами. – Теперь грей воду, еще раз промоем и перевяжем рану.

– Слушай, у меня чуть глаза не выскочили, когда я увидел, как из раны пошла эта мерзкая зараза, – возбужденно говорил Скрульф, помогая мне перевязывать десятника. – Ты где такому научился?

– Да как тебе сказать, дружище, как-то само собой получилось.

– Я про такое только в песнях слышал, – изумленно подытожил Лозг.

Перевязав рану, я еще раз осмотрел Греса – вроде все хорошо. Пульс слабый, но стабильный. Озноб прошел, испарины нет, дыхание спокойное. Десятник крепко спал и сейчас это самое лучшее лекарство для него.

Вернувшись к костру, я немного перекусил и понял, что на самом деле, вымотался как собака. Навалилась усталость. Хотело лечь, укрыться одеялом и долго, очень долго спать. У меня просто закончились силы. Сдерживая сон, и допивая горячий взвар, я произнес.

– Парни, вы уж не обижайтесь, но сил подменить вас на дежурстве у меня нет. Я бы хотел просто поспать. Как, нормально так будет?

– Да ты, что Мэл, после твоих подвигов тебе вообще неделя отпуска полагается. Давай, отдыхай, а мы вас поохраняем, будь спокоен.

Я прилег около Греса и провалился в глубокий, без сновидений сон.

Проснувшись и сев, я сообразил, что спал довольно порядочно. Судя по солнцу, которое ласково проглядывало сквозь верхушки деревьев, время приближалось к полудню. Ветерок играл с листочками, и по всему нашему лагерю друг за другом бегали солнечные зайчики.

Около костра, поджаривая солонину, сидел Грес, Пэг и Скрульф. Десятник выглядел вполне здоровым, только ещё бледноватым. Да и под глазами наметились синеватые круги – видать, действительно, чуть не умер мужик.

– Вы что, совсем про устав забыли, раз так долго меня не будите? – я зевнул с риском вывихнуть челюсть, и поднялся. Потянувшись, осознал, что чувствую себя замечательно. Прекрасно выспавшимся, бодрым, и готовым принять новый день, что бы он ни принёс.

– Как сам? Нормально всё? – вопросом на вопрос, ответил Грес.

– Мы бодры, веселы и готовы выполнять приказы начальства, – настроение у меня и в самом деле великолепное. Радость от спасения друга смешивалась с воодушевлением, что я научился очень сложному, а главное полезному магическому умению. И теперь мне немного спокойней и за себя, и за своих товарищей, которым при случае смогу помочь.

– Не знаю, как ты все это сделал, но ты спас меня, – Грес подошел вплотную и протянул ладонь. – Вот моя рука, и я благодарю тебя, и...

– Да ладно, Грес, всё нормально,– я перебил друга. Мне и так стало неловко, а он еще сейчас такого наговорит, что вообще покраснеть заставит. Так, быстро снять весь этот пафос. – Обойдемся без памятников и восхвалений. Работа у нас такая. Видишь, а ты еще сомневался, ходатайствовать за меня или нет? Я же чрезвычайно полезный человек для крепости!