Текст книги "Трудно быть мачо"

Автор книги: Андрей Кивинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

…После обеда они выпили по чашке кофе, поболтали о всякой ерунде, типа мировых цен на нефть, падении курса доллара на мировой бирже и лечении насморка.

На улице их ждала засада, как того требует жанр. Возле «девятки» Чернакова торчали два добрых молодца. Судя по сложению – толкатели ядра, судя по перебитым носам боксеры, судя по умным глазам – шахматисты. Или борцы сумо. Короче, братва. («Братва обыкновенная» (Banditas naturales) – семейство быкообразных, отряд хищников, окрас в зависимости от моды и политической ситуации. Некоторые редкие вымирающие виды занесены в Красную книгу).

Братву от остальных людей Вячеслав Андреевич научился отличать безошибочно, даже если она облачалась в смокинги и прикрывалась членством в каких-нибудь попечительских советах или благотворительных фондах. Что-то неуловимо-прекрасное улавливалось в их облике, словах, жестах и, главное – повадках.

Жесты прямо говорили, что молодые люди чем-то недовольны и готовы выступить на защиту своих ущемленных прав. Насупив брови и массируя кулаки, они придирчиво изучали передний бампер «Жигулей», словно под ним были спрятаны золотые слитки.

«Сейчас они скажут „Слышь, мужик“», – подумал Чернаков, подойдя к машине.

– Слышь, мужик…

«Я знал, я знал!»

– Твоя тачка?

– Моя. Купить хотите?

– Говно не покупаем. Ты нам крыло помял, – первый юноша кивнул квадратным подбородком на потрепанный «Ленд Ровер», уткнувшийся носом в соседний сугроб. На заднем крыле бликовала свежая или не очень свежая вмятина, причем на высоте, до которой «девятка» могла разве что допрыгнуть.

Чернаков был готов поклясться здоровьем нового Папы Римского, что когда он парковался, джипа на площадке не наблюдалось. Диагноз ставился мгновенно – мальчикам не хватало на шаверму, и они решили пообедать за счет хозяина посторонней машины.

– Вас тут не стояло, господа, – мягко возразил Вячеслав Андреевич, открыв дверь перед Юлей.

Жестокий и беспощадный мат был ответом на логичный и аргументированный довод. В преамбуле говорилось о наглом искажении фактов владельцем «девятки», в основной части описывались его низменные человеческие качества, а в эпилоге следовал вывод о необходимости возместить материальный ущерб, чтобы не лишиться головы и почек. Ущерб оценивался в сто условных единиц, внести которые предстояло не отходя от места катастрофы. В любой наличной валюте. Либо расплатиться любым ценным имуществом.

– А машину вам не помыть?

– Ах ты, чмо дешевое!.. Еще и быкуешь!

Что последует за устными оскорблениями, Чернаков знал наверняка. Оскорбления действием. С черепно-мозговым или колото-резаным исходом.

Сколько подобных вариантов он имел удовольствие лицезреть за время работы в полицейском департаменте. И не сосчитать. Заводка без особых причин, короткий бой, «Скорая помощь», реанимация и в итоге – поминки. Либо пожизненная утка под кроватью. Особенно азартно бились на перекрестках, выясняя, кто кому должен был уступить дорогу. Зубы вылетали из несчастных ртов, как гильзы из автоматов при стрельбе. Пока там страховщики и суды разберутся? В общем, нервный пошел народ, эмоциональный. За словом в карман не полезет – сразу за битой. Скоро по улицам с ними ходить будут, словно мушкетеры со шпагами.

Эти пока бит не достают, рассчитывают голыми руками за обиду поквитаться. Видимо, не один год груши в залах околачивали. Собственно, не рассчитывают, а уже квитаются. Кулак летит, полет нормальный.

А посему нечего надеяться на мирные переговоры и ждать с неба подмогу. И крутого рукопашника не резон из себя корчить. Они круче. И моложе. Наверняка без радикулита и панкреатита. И пока не насладятся победой и материальной выгодой, не угомоняться. Слава Богу, Юля успела сесть в машину.

Ксивы в кармане и «Макарова» подмышкой уже нет, что немного огорчает. Сейчас бы все вопросы были сняты. Придется снимать подручными средствами.

Чернаков отскочил назад, увернувшись от могучего кулака, в два прыжка обогнул сзади машину, распахнул заднюю дверь «девятки». Выручай еще раз, волшебная палочка. (Спонсор драки – ведущий мировой производитель товаров для хоккея – канадская фирма «ССМ». Простота и надежность в каждой шайбе!)

Хоккейная клюшка только на вид хрупкий снаряд. Но «перышко» на ней попрочнее иного металла, особенно фирменное. С прокладкой пластиковой, чтоб от удара по шайбе не ломалось. И если ребром, например, от души по рукам впечатают, можно смело покидать площадку до конца игры, а то и сезона. Вячеслав Андреевич прочувствовал это на собственных костях. Иной раз и доспехи не спасали. А уж если по носу крюком пощекотать или по зубам… Мечта художника карикатуриста. Плюс радиус поражения вдохновляет. Прекрасен, как все великое.

Предупреждать атакующих о боевых характеристиках волшебной палочки Чернаков не собирался. Не успел бы. И кричать глупости, вроде «Не подходи, убью!» тоже. Все равно не поверят, все равно попрут напролом, раз уж начали. Короткий размах, кистевой бросок. По первой «шайбе», по второй. Четко, как на тренировке. Щелк, еще щелк!

Го-о-о-о-л!!!

Один попытался поставить блок рукой. Наивен не по годам. Блок сломался, квадратный подбородок превратился в параллелепипед.

«За опасную игру высоко поднятой клюшки на две минуты удаляется…» Ну и что? Зато цел остался. А они не остались. Оба на снегу брейк танцуют, зажав ушибленные места. «Не по правилам, сволочь! Так нечестно!» Согласен. Но не я первым в атаку пошел, я вообще против драк, я не тофгай. «Мы заявляем протест!» Протест отклонен! Переигровки не будет! Счет на табло. Два-ноль.

При желании можно добить контрольным ударом…

Не будем. Другие добьют, рано или поздно. Кинул клюшку в салон, задницу на сиденье, педаль – в пол. Через секунд пять-десять banditas naturales очухаются, за битами полезут. А две биты против одной клюшки несправедливо. Да и эффекта внезапности уже не будет.

«Ну, вот, а ты боялась, даже клюшка не сломалась». Трус не играет в бейсбол!

В зеркале заднего вида отразился синий лучик мигалки. Полиция. Рядом с «Ровером», как из-под снега выросло авто отечественного производителя. «Шестера» с нарисованной совой на дверях. Вневедомственная охрана. Ого, быстро они. Словно ждали.

Парни тыкали пальцами в Чернаковскую машину, пытаясь объяснить двум сержантам из группы захвата, что стали жертвой хоккейного беспредела. Сержанты попрыгали в машину и бросились в погоню за нарушителем общественного порядка.

Устраивать гонки по «пробковым» улицам Питера Вячеслав Андреевич, несмотря на требования жанра, категорически не желал. Но и сдаваться властям тоже. Власти сначала силовое задержание устроят и ему и Юле, с изъятием всех материальных ценностей. Охранники ребята без интеллигентских комплексов, от них и пенсионное удостоверение не спасет. В ноябре управление собственной безопасности троих повязало. За смену ухитрялись по пятьдесят трубок у незащищенной части пролетариата экспроприировать и тут же продавать официальным дилерам по торговле краденым.

А после задержания еще и в местный отдел потащат, что совершенно некстати. Особенно, если у «потерпевших», говоря юридическим языком, обнаружится «вред здоровью легкой или средней тяжести».

Поэтому он свернул в ближайший переулок и тут же нырнул в темную арку, разворотив сугроб. «Шестерка», вращая маячком, проскочила мимо. Номера «девятки» бывшие коллеги вряд ли рассмотрели, у Чернакова вторую неделю руки не доходили помыть персональный транспорт. Как чувствовал, что торопиться не стоит.

– Испугалась? – он немного отдышался.

– Не успела… Почему они прицепились? Не мы же их помяли…

– Старая разводка… Хлопцы находят повод, затевают драку. Тут же подлетает милиция, всех кладет мордой на снег и добросовестно обыскивает. Под шумок хлопцы сваливают, а тебя везут в ближайший отдел за мелкое хулиганство. Или не везут.

– А в чем смысл?

– В обыске. Черта с два ты потом докажешь, что у тебя был мобильник, деньги в бумажнике или золотой браслет на запястье.

– А почему именно к нам привязались?

– Проще простого. Одеты прилично, обедаем в кафе, приехали на машине.

Значит, при деньгах… Если честно, я сам этим промышлял, поэтому знаю.

– Серьезно?

– Нет, в отличие от этих, я всегда улыбался… В тяжелую годину безденежья наряжался в форму, подходил к какой-нибудь забегаловке и встречал зажиточного клиента… Шутка. Я работал по крупному. Контроль за казино, банками, ресторанами. Оборотень с большой буквы «О». УСБ объявило награду за мою поимку.

– Кто объявил?

– Управление собственной безопасности. У них на шевронах нарисован волк, пронзенный осиновым колом. Но меня колом не остановишь.

– Не очень ты на волка похож.

– Маскировка и еще раз маскировка…

– Вот это я заметила.

Переждав немного, они вернулись в «Планету». Юлю Вячеслав Андреевич высадил на остановке.

В четыре часа Чернакову на трубку позвонил взволнованный Аршанский и срочно вызвал к себе. Когда начальник охраны пришел на зов, Илья Романович нервно подскочил со стула, будто тот был электрическим.

– Вячеслав Андреевич, ЧП!

– Что случилось?

– Слава Богу, пока не у нас… В «Максистрое» теракт! Пол часа назад. Во всех магазинах одновременно!

Сеть супермаркетов «Максистрой» была основным конкурентом «Планеты-Хауз».

– Мины? – уточнил Чернаков.

– Тьфу-тьфу, газовые. Хрень какую-то распылили вонючую! Но есть отравленные… Мне администратор их позвонил, мы в Торговом учились вместе… Закладки кто-то сделал с часовым механизмом, две рванули, одну грузчик заметил! У них там сейчас все на ушах… ФСБ приехала, милиция, МЧС, прокуратура!

– А вы то что так переживаете?

– Как что?! Они ж наши конкуренты! Все подозрения на нас!

– Ну и пускай подозревают. Не мы же мины заложили.

– Но они то про это не знают! Вдруг, ответить захотят?! У них же убытков миллионов на десять из-за этого газа!

– Вы считаете, им полегчает, если они теперь пустят газ у нас?

– Конечно! Сегодня народ к нам попрется, а когда мы закроемся – к ним! У нас можно заложить мину?

– И не одну, – мрачно усмехнулся Вячеслав Андреевич.

– Как вы можете так спокойно говорить об этом?!

– Я говорю, как есть. Или вы хотите услышать, что к нам мышь не проскочит?..

Проскочит. Не то, что мышь – слон, груженый тротилом! Люди имеют право не сдавать сумки при входе, можно спокойно пронести любую бомбу, даже авиационную. Потом где-нибудь нагнуться, якобы завязать шнурок и спрятать игрушку под стеллаж. Или еще куда. И все! Аллах акбар!

Чернаков, как человек живущий в государстве, где террор вовсе не выдумка писателей, постоянно задумывался, что любой супермаркет – идеальный объект для минирования, особенно в предпраздничные дни. И самое обидное, противостоять этому практически невозможно, даже если на каждом метре спрятать по камере наблюдения и обложить охранниками весь зал. Кстати, не исключено, что происшествие в «Максистрое» – привет из Закавказья. Либо предупреждение.

Едва придя в «Планету», он порылся в архивах, пытаясь найти описания самых громких преступлений, совершенных в супермаркетах. В основном, страдали израильские магазины. Но один любопытный случай был зафиксирован в Польше, в середине восьмидесятых. Какой-то придурок позвонил руководству крупного магазина и заявил, что в таком-то отделе отравлены фрукты. Проверили – точно, отрава. Придурок условия двинул – или дальше будет травить или платите много-много злотых. Красавца быстро вычислили, им оказался работник этого же магазина.

А остальное – взрывы, взрывы, взрывы. И никакого гарантированного противоядия.

– И что же делать?! – воскликнул Аршанский, словно женщина, получившая положительный тест на беременность.

– Продолжать торговлю. Или закрыть магазин. Другого не дано. Максимум, что я могу сделать, предложить покупателям на входе респираторы. У нас есть в отделе строительного инвентаря. А продавцам противогазы.

– Мне не до шуток, Вячеслав Андреевич! Серьезнейший вопрос.

– Хорошо, я двадцать второй раз предупрежу охрану и персонал, чтобы были внимательны. И отправлю кого-нибудь в «Максистрой».

– Зачем?

– Поздравить конкурентов с наступающим…

Чернаков вернулся в зал, нашел Бушуева, рассказал про атаку на «Максистрой».

– Может, камеры на запись поставить? Хотя бы до Нового года. В проблемных отделах, – предложил Толик, – бытовой химии, красок, фейерверков. Если рванет, облегчим работу старшим братьям из ФСБ по раскрытию.

– Поставь. Жаль, аппаратуры записывающей маловато… Потом поезжай в «Максистрой», разузнай что у них.

– Сделаю.

– Только не задерживайся, Харламову одному не справиться…

– Уже лечу.

Две молодые женщины вполголоса сплетничали в метре от Чернакова.

– Мне сказали, торгаши в красную икру добавляют формальдегид.

– Зачем?!

– Чтобы дольше хранилась. Формальдегидом же покойников обрабатывают, чтобы не портились!

– Кошмар!

– А еще фильтруют обычную воду из-под крана, разливают по бутылкам и продают, как питьевую. А мы травимся!

– Убила бы… Везде дурят!.. Вы не подскажете, – она обратилась к Чернакову, приняв его за продавца, – вон та елочка за пять тысяч живая или искусственная?

– Искусственная… Но ее надо ставить в воду и поливать.

– Зачем?!

– Иначе иголочки отвалятся… Полная имитация.

Тут же подскочил мужичок в плотницком комбинезоне.

– А где рулетки лежат?

– Возле касс. Но имейте в виду, они все русские…

Через полчаса по выставленным в отделе радиоаппаратуры телевизорам показали сюжет из «Максистроя». Журналисты подсуетились быстро. На экранах мелькали кареты «Скорых», милицейские фуражки и папахи. Легко пострадавшие делились впечатлениями о том, как почувствовали едкий запах, головокружение, боль в груди и удушье. Как побежали на улицу, побросав корзины, а их не выпускала охрана… По предварительным данным пострадали шестьдесят человек… Какой-то серьезный начальник в гражданском авторитетно заявил, что совершено злостное хулиганство. (Хорошо, не уклонение от уплаты алиментов) Распыленный газ – мирного, не боевого назначения, применяется в легкой промышленности (для производства дезодорантов). Достать его труда не составляет… Руководство магазина неоднократно получало письма с угрозами по электронной почте. Сейчас эта информация проверяется… Не исключены происки конкурентов, рынок строительных товаров переполнен…

«Спасибо за версию», – подумал Чернаков, прикидывая, как будет оправдываться, когда его вызовут в прокуратуру или ФСБ. Он, кстати, тоже не исключал, что к происшествию могут быть причастны большие боссы из «Планеты». «Поздравляем дорогих конкурентов с наступающим Новым годом и желаем хорошей торговли в предпраздничные дни»…

Он обернулся в зал. Многие из покупателей видели сюжет, но не бросались на выход, не кричали от ужаса и даже не возмущались. Потому что привыкли…

Сразу за сюжетом из «Максистроя» пошел блок рекламы. «Вы думаете, он готовится к Олимпийским играм? К экзаменам в институт, к полету на Марс? Нет, он готовится стать спасателем…»

В отличие от министерства внутренних дел, МЧС денег на пропаганду не жалело. Значит, контора зажиточная.

«…И миллионы микробов умрут!»

Бушуев вернулся через час. Ничего нового по сравнению с репортажем он не выяснил. «Максистрой» оцепили, внутрь никого не пускали. Действительно, в залах, под стеллажами были заложены взрывные устройства с часовым механизмом. Два сработали, два других случайно заметили и успели обезвредить. Правда, газ никакой не бытовой, а самый настоящий боевой. И ужасно вонючий.

– Но не это хреново, Андреич, – подвел черту Бушуев, – они нас подозревают.

Реально… Как бы ответку не заслали…

– И ты туда же… Они не идиоты затевать войну, пока не разберутся.

Успокойся… Ты связался с «восьмым» отделом по поводу угонов?

– Связался… Толку то? Тачки по всему городу бомбят, не только у нас. Но они пообещали взять на контроль.

Вечером со стоянки угнали еще две машины. Быстро и качественно. В объектив камер слежения умельцы не попали…

После работы Вячеслав Андреевич подождал Юлю на остановке и отвез домой.

– Ты сможешь отпроситься с работы дней на десять? – спросил он ее, перед тем как слиться в прощальном поцелуе.

– Вряд ли… Сам видишь, сколько народу, да еще Игорь заболел, старший продавец… А зачем?

– Слышала, что случилось в «Максистрое»?… Я опасаюсь за тебя…

– Что, и у нас могут?

– Не знаю… Предчувствие нехорошее… Да и вообще что-то непонятное происходит.

– Но ты же защитишь меня…

– Конечно… Надежнее мыла «Сейфгард».

* * *

«В результате нарушения микрофлоры в прямой кишке образуются наросты, затрудняющие выход каловых масс. Обратите внимание на вот эти участки, наиболее подверженные поражению. Гнойнички – первый симптом болезни. Решить эту проблему поможет методика доктора Засра…»

Чернаков щелкнул лентяйкой. Выходной день, время завтрака… Что может быть приятней созерцания на экране прямой кишки в разрезе? Да, в общем-то – ничего. Приятного аппетита, дорогие телезрители.

«Сегодня вечером! Реалити-шоу „Морг – 2. Вскрытие“. Старые герои и новые знакомства».

Рейтинги делали либо запредельно дорогие проекты, либо умышленно убогие, все остальное терялось в эфирном море. Правда, Вячеслава Андреевича это не волновало, он почти не смотрел телевизор.

Щелчок.

По федеральному каналу шли новости. Мусолили тему вчерашнего происшествия в «Максистрое». «Что это – происки конкурентов, хулиганская выходка или террористический акт, покажет следствие. Пока дело возбуждено по статье „злостное хулиганство“… Мы будем следить за развитием событий».

Следить проще.

Он выключил телевизор, допил кофе. Бесшумно прошел в спальню, забрать сумку с хоккейной формой. Сумка ввиду своих габаритов в шкаф и на антресоли не влезала, приходилось хранить ее на полу, рядом с диваном. Когда после игры Чернаков раскладывал мокрую амуницию на просушку, спальня превращалась в газовую камеру. Оставлять форму в машине Вячеслав Андреевич не рисковал. Машину он бросал под окном, пару раз в нее забирались местные тимуровцы и расхищали оставленное барахло. А форма тянула долларов на пятьсот, пускай лучше в спальне благоухает.

На буднях он добирался до «Планеты» за час. Сегодня, в субботу пробок не было, через двадцать минут он уже зашел в супермаркет.

За ночь ничего, тьфу-тьфу, не стряслось, кроме потасовки, устроенной пьяным покупателем, посчитавшим, что ему нахамил продавец. С покупателем разобрался кинг-конгообразный охранник Дима Ерофеев по кличке Дегустатор, ранее служивший в специальном отряде быстрого реагирования. Бунтовавшего покупателя Дима усмирил без применения спецсредств. Просто вынес бунтаря из магазина и положил под елочку приходить в себя. Ерофеев, вообще-то был добродушным парнем, и, как свойственно многим из этой категории людей – несколько доверчивым. Из семи смертных грехов он выбрал самый безобидный – чревоугодие и грешил по-черному, поглощая все, что жуется и переваривается. Ни один шведский стол не удовлетворил бы его потребности. Доверчивость и чревоугодие стоили ему милицейских погон. Минувшим летом СОБРу поручили охранять от антиглобалистов какую-то межправительственную делегацию, прилетевшую с неофициальным визитом из Европейского союза. Оберегать иностранцев предстояло круглосуточно, в том числе в отеле и на торжественных банкетах. Один из банкетов проходил прямо в гостинице, на него были приглашены видные питерские чиновники. В ресторане накрыли поляну с деликатесами. Именно сие мероприятия и выпало охранять Ерофееву. Коллеги, помня о Диминой простоте, решили по-доброму подшутить. «Димыч, а ты в курсе, что в наши обязанности входит дегустировать блюда? Мы вчера все отпробовали. Сегодня твоя очередь угощаться. Да ты не дрейфь, хавка нормальная, не отравленная, никому эти иноземцы даром не нужны. Лопай смело. Заодно и пообедаешь». Ерофеев, как человек слабый на желудок, перед такой халявой не устоял. За пол часа до банкета, гремя берцами, завалился в зал и наглым образом принялся активно дегустировать закуску и выпивку! Словно его год к столу не пускали. И выбирал не абы что, а деликатесы, типа икорки и балычка, запивая славной водочкой дорогих сортов. За этим беспределом и застала Диму делегация. У всех челюсти вниз. У гостей вопросы к представителям администрации – вы что, своих полицейских не кормите? Кормим. Плохо, но кормим… «Я ж дегустатор, – простодушно доложил Ерофеев, смахивая с подбородка черные икринки, – проверено, отравы нет, все съедобно и вкусно. И водка хороша, не паленка, пейте спокойно. Приятного аппетита». Начальство, припомнив все предыдущие проколы собровца, предложило ему устроится дегустатором где-нибудь на гражданке. Дима, проплакав ночь в подушку, написал рапорт и покинул ряды министерства внутренних дел, сказав на прощанье: «Я вернусь». (I bi back) Умереть голодной смертью ему не дал его бывший сослуживец, охранявший «Планету». Теперь они охраняли ее вместе. Но кличка «Дегустатор» взамен предыдущей – «Терминатор» к Диме пристала навечно. Страсть к неумеренному поглощению пищи тоже сохранилась, и любимым местом Ерофеева в «Планете» стало кафе.

В десять часов Чернаков позвонил в мотель. Мест пока не было. Голос предложил не огорчаться и позвонить после шести вечера. Вячеслав Андреевич все-таки огорчился и на всякий случай снова залез в Интернет в поисках других вариантов. Варианты были, но не удовлетворяли по материальным или географическим позициям. Либо слишком дорого, либо далеко, чуть ли не на сотом километре от Питера. Сайты мотелей, помимо собственно номеров, предлагали платное приложение к ним в виде красавиц модельной внешности, гарантируя добротную, качественную любовь по демпинговым ценам. Фотографии оголенных чаровниц размещались тут же, иногда прямо в интерьерах. На кроватях и в душевых кабинках. А одна даже на толчке.

За созерцанием дамских прелестей и застал начальника охраны бывший подчиненный, а ныне старший опер из убойного отдела Главка Роман Романович Лутошин, чем-то похожий на биг-мак, облаченный в дубленку. Час назад он позвонил Чернакову и сообщил, что осчастливит его визитом по какому-то серьезному и тайному дельцу. С дубленкой, кстати, была связана занятная история. В переходные годы, накопив денег, Лутошин купил ее на рынке и тут же задрал нос. Мол, смотрите, в чем нормальные пацаны ходят, не то что вы, оборванцы. В итоге нормальному пацану во время очередной пьянки остальные пацаны по-тихому пришили на дубленку полковничьи погоны. Пришили грамотно, чуть ближе к спине, чтобы хозяину они не бросались в глаза. Лутошин с гордо поднятым носом дошел до метро, ловя кайф о того, что его крутую дубленку провожают взглядами прохожие, спустился в метро, проехал несколько остановок и только после этого, посмотрев на свое отражение, заметил неладное. Попытался прямо в вагоне сорвать эполеты, да не тут то было, пришили их намертво, суровыми нитками. До дома Роман Романович бежал бегом, трясясь от холода и сжимая обновку под мышкой, отчего, наверное, выглядел еще большим идиотом.

– Ага! Сексу время, работе – час! Покупатели могут спать спокойно! Девчоночками интересуетесь? Так ты только свисни – подгоним в шесть секунд!

На самом деле Роман Романович, которому месяц назад стукнуло тридцать восемь, вряд ли бы кого подогнал. Это он так, для поднятия собственного рейтинга в посторонних глазах. Мол – мачо. Как говорили про него соратники – Лутошин – человек, погубленный моралью. Изменить жене для него также противоестественно, как вымыть голову средством от ржавчины вместо шампуня. На все предложения верных коллег отдохнуть на стороне, Роман Романович отвечал слезливым отказом – и рад бы, да не могу черту переступить. Благородное происхождение мешает. Вот на фирмачей наехать – без вопросов, а блудить ни-ни.

Однажды все-таки переступил. Лет пять назад. После корпоративной вечеринки, посвященной профессиональному празднику. Держался, держался, но когда приглашенная кем-то фигуристая милашка в минимальной юбке присела к нему на колени и, невинно потупив взор, принялась расстегивать пуговки на его рубашке, устоять не смог и упал. Алкоголь и похоть загнали мораль в угол ринга и велели не высовываться. Слились грешники в кабинете, прямо на рабочем столе, на недописанном плане по раскрытию заказного убийства какого-то медиа-магната. О чем на следующий день гордый за себя Лутошин обстоятельно, в деталях доложил коллегам. «А буфера у нее во-о-т такие!» «На себе не показывай…»

Мораль отыгралась по полной. Роман Романович заполучил все известные медицине венерические заболевания, кроме, тьфу-тьфу, СПИДа. И грипп до кучи, хорошо, не птичий. Это ж надо так попасть! В десяточку! Изменники-коллеги меняли боевых подруг, чуть ли не каждую неделю, и никаких последствий. А тут такая непруха! Один, единственный раз – и на тебе! Наслаждайтесь по полной! Бросился выяснять, кто притащил на пьянку эту заразную блядь! Но никто из коллег-друзей не раскололся. В итоге сошлись на том, что ее заслал преступный элемент, дабы внести раздрай в сплоченный ментовский коллектив и вывести из строя его лучшего представителя.

Счастье, хоть Лутошинская жена уехала на пару недель на родину, к матери в Симферополь, и представитель не передал ей эстафетную палочку, полученную от милашки. Счастье, что у соседа по кабинету нашелся знакомый врач, пообещавший анонимно изгнать заразу из организма в кратчайшие сроки и за умеренную плату. Хватило одной зарплаты плюс «материалки», подписанной начальником райотдела. Отыскать ходячую инфекцию, чтобы взыскать с нее хотя бы деньги за лечение, Роман Романович так и не сумел. При всем своем оперативном мастерстве. Зато теперь, при каждом удобном случае, блистал знаниями, полученными с плаката в приемной венеролога. Мол, улица «1905 года» в Москве названа так не в память о первой революции, а в честь открытия возбудителя сифилиса – бледной трепонемы.

Чернаков закрыл страницу, на экране появилась заставка – милицейская фуражка и надпись «Если кто-то, кое-где у нас порой честно жить не хочет – значит, с ними нам!».

– Привет, Ром. С наступающим.

– Ответно!

– Как семья, как дети?

– Нормально! Службе не мешают.

Они немного посплетничали о министерскмх и главковских интригах, будто эти интриги каким-то образом могли сказаться на их благополучии, обсудили общих знакомых, обменялись последними анекдотами, потом перешли к делу.

– Короче, тут тема гнилая рисуется, – Лутошин развернул на столе потрепанный блокнот, – богатые тетки приезжают в магазин на тачках, набирают полные пакеты барахла. Им на хвост садятся и до дома ведут. Когда они с пакетами к подъезду ползут, им «грузят» по темени. Ключи от тачки забирают и тю-тю… Абы что не берут. Все машины новье, и модели солидняк.

– Ну, а мы тут причем?

– По городу четвертый случай за полторы недели. Два последних со смертельным… Темп олимпийский. Первый раз вели от «Маркет-сити», двух следующих от «Ленты», вчера от вас…

– Точно от нас?

– Без вариантов. Муж, сказал, она звонила, советовалась по поводу подарка для свекрови. Покупки были в пакетах с вашим лейблом. Часов в двенадцать выехала из магазина. Тачка «Фольксваген – гольф», почти нулевая. Муж подарил. Бабе двадцать шесть, да еще на третьем месяце… Откинулась, не приходя в сознание.

– Черепно-мозговая?

– Да. Скорей всего, битой причесали… Убивать, вряд ли хотели, скорее просто оглушить, но тут не рассчитать. Мудачье! Сначала научись грабить, а потом грабь!.. Если такими темпами продолжат… Хреново, в общем. Мы сутками работаем.

– С утками? А я думал с людьми.

– Мне не до приколов…

– Ладно… Ты говорил, двое остались живы. Что-нибудь помнят?

– Практически, ноль. Тебя сзади, гантелей, например, погладить, ты вспомнишь? Но по первому эпизоду с обходом повезло. Бабка из окна засекла. Правда, не все видела, а только когда они ключи по карманам искали с документами. Двое было. Лет по двадцать пять-тридцать. Золотой возраст. Одежда обычная, темные куртки, шапочки. Морды не разглядела. Угнали «мерина». Спортивный такой, купе красное. Следом со двора вторая тачка выехала, «Жигуль» – четверка серая. Может, конечно, левая. Но мы все хаты облазили, ни к кому такая не приезжала.

– Больше ничего?

– Ничего. Глухо, как в Марианской впадине, даже фотороботы не составить, хотя толку с них. Возможно, черные бомбят. Это их замашки. Наши более интеллигентно угоняют, без насилия. Подставы делать, сам понимаешь, не реально, по телеку тоже не предупредишь, смута начнется.

– А от меня то ты что хочешь?

Роман Романович вытащил из папочки пару листов бумаги и положил перед Чернаковым. Бумага была плохого качества. Серая и грубая, но зато толстая, словно упаковочный картон.

– Для начала напиши мне две справочки. Первую, что я тебя ориентировал на розыск преступника. Вторую, что ты ориентировал своих охранников и перекрыл стоянку возле магазина.

– Бумажные войны? – ничуть не удивился Вячеслав Андреевич.

– Куда ж без них? Дело резонансное, задница должна быть прикрыта надежно. Как Чернобыль саркофагом, хе-хе-хе…

Чернаков улыбнулся и, не капризничая, выполнил просьбу Лутошина.

«Ориентировался» и «перекрыл». Хотя, теперь, со стороны это смотрелось как-то анекдотично. Но что для посторонних анекдот, в системе – драма, это он еще не успел забыть.

– А вообще, если что услышишь, дай знать, – Роман Романович аккуратно убрал свеженаписанные справки в папочку.

– И что, ты только за этим приезжал? Не проще ли курсантов подогнать?

– У курсантов сейчас сессия, да и нельзя им серьезных дел поручать… А потом, я еще кое-что хотел, так сказать, заодно…

Роман Романович сменил игривое выражение лица на серьезное.

– Слав, я тут у вас чайничек присмотрел электрический. «Филипс». Теще на Новый год. В Симферополь отправить. Она старый спалила… Ты мне скидочку не сделаешь? У вас для своих наверняка есть.

– Есть, – еще раз улыбнулся начальник охраны, доставая из портмоне дисконтную карту, – держи. Вернешь охраннику на выходе.

– Спасибо… Какая здесь скидочка?

– Десять процентов.

Лутошин быстро подсчитал экономию и счастливо кивнул:

– Отлично… Сам знаешь – наша служба и бесплатна и трудна. А премию к Новому году, дай Бог, в марте заплатят. А подарки всем вынь да под елочку полож.

– Без проблем.

На пороге кабинета Роман Романович обернулся.

– Ну, ты звони, если на счет теток чего узнаешь… Да и, вообще, забегай.

– Хорошо.

Вряд ли Чернаков чего узнает. В городе раз в месяц какой-нибудь «гипер» или «супер» открывается. Подъезжай к любому, да работай. Так что перекрывай, не перекрывай. Перекрывалка сломается.

На сайт мотеля Вячеслав Андреевич возвращаться не стал, занялся составлением графика дежурств на рождественские каникулы. Головоломка. Всем хочется дурака повалять на праздниках, а «Планета» уже с третьего января работает по обычному графику. Поставишь не так – начнутся обиды, заговоры, интриги… Особенно среди женщин. Некоторые уже сейчас подходят и просят не ставить их на определенные дни. И попробуй, поставь. Стрельбу откроют из газового пистолета.