Текст книги "Воспевающие битву"

Автор книги: Андрей Ветер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Хочу обратить внимание читателя на то, что «индейские» имена было бы правильнее называть «природными», ведь такие имена раньше носили все люди, а не только американские индейцы. Суть их сводилась к тому, чтобы породниться через своё имя с окружающей средой. Имя было священным, потому что обязательно наделялось силой. Поэтому настоящее имя человека обычно держалось в тайне, о нём знал только носитель имени и старик (может быть, шаман), нарёкший его. Назвавшись медведем, ветром, деревом и т.д., человек перестаёт быть только человеком, он невольно приобщается ко всему сущему. Посторонние никогда не знали настоящего имени человека, ибо через имя можно погубить его владельца. Желая убить кого-нибудь или наслать порчу, недоброжелатель мог застрелить просто животное, чьим именем названа жертва. Через убийство тотемного существа отнималась значительная часть силы того человека, носившего имя этого животного. Поэтому настоящее имя люди никому не отрывали, зато нередко пользовались целым десятком прозвищ, чтобы спрятать за ними подлинное имя и хранящуюся в нём силу. Индейцы хорошо осознавали качество сил, реально существующих, но не улавливаемых глазами. Далеко не все дикари умели видеть эти силы, но в любом случае, они никогда не осмеливались отрицать их, и этим бесконечно отличались от так называемых цивилизованных людей. Именно такие силы позволяют солнечным лучам пролететь гигантское расстояние и согреть землю, именно такие силы дают возможность тоненькому зелёному стебельку пробиться сквозь чёрную броню асфальтовой дороги. И к этой силе стремятся приобщиться «мистические воины».

«Мы все начинаемся в этой жизни, как крохотное семя, мы ничем не отличаемся от наших животных братьев и сестёр, от оленя, медведя, бизона, не отличаемся от деревьев и цветов… Каждая клеточка нашего тела происходит от добрых вещей, заложенных в нас Матерью Землёй. Мать Земля – наша настоящая родительница, так как самая малая частица нашего существа в действительности исходит из неё. Ежедневно она заботится о нас. Крохотное семя питается минералами и водами Матери Земли. Их обогревает Солнце. Их одухотворяет Великий Дух. Каждое утро начинается с того, что мы забираем что-то у Матери Земли для себя. Но разве сейчас мы благодарим её за то, что она даёт нам? Нет. А вот индейцы прошлого не забывали об этом. Любой охотник, подъезжая на коне к бегущему бизону, доставал лук и, кладя стрелу на тетиву, обязательно произносил: “Прости меня, мой брат, но моим людям нужно мясо, чтобы жить”. После этого он убивал бизона, снимал с него шкуру и в качестве знака благодарения укладывал бизоний череп таким образом, чтобы он смотрел на запад. Привезя мясо в деревню, охотник в первую очередь давал его старикам, вдовам и слабым. Вы, белые люди, говорите “экология”. Мы же, индейцы, считаем, что понятие “Мать Земля” гораздо глубже, полнее по своей сути. Если мы хотим выжить сами, то мы должны уважать Мать Землю… Брат Медведь, Сестрица Скала, Отец Небо, Мать Земля – это они снабжают нас глубокой мудростью и учат подлинному соединению. Это они призывают нас заглянуть внутрь себя самих» (Eagle-Man «Mother Earth Spirituality»).

Но я вернусь к истории Сидящего Быка. С течением времени он сделался наиболее видным среди целого ряда знаменитых вождей Хункпапов, таких как Чёрная Луна, Четыре Рога, Жёлчь, Белые Потроха. Но он один достиг легендарных высот и вошёл в историю человеком, устрашившим в 1876 году всю страну, когда был разбит Кастер и потерпел поражение Крук. Именно Сидящий Бык казался американскому правительству самой опасной фигурой во время так называемой Пляски Духов в 1890 году. К тому времени эпоха индейских войн навсегда канула в прошлое, но власти сочли Пляску Духов предзнаменованием новых кровавых столкновений и решили арестовать Сидящего Быка. К 1890 году известный вождь уже не занимался военными делами. Он настолько отошёл от войны, что даже принял участие в популярном шоу «Дикий Запад Баффало Билла», где просто выезжал на арену и кланялся зрителям, показывая себя, зарабатывая таким образом деньги и раздавая их детишкам. Обычно его объявляли убийцей генерала Кастера, и зрители визжали от восторга. Не странно ли это – восторженно приветствовать человека, которого совсем недавно во всех газетах называли хладнокровным убийцей национального героя? Можно лишь пожать плечами и сказать словами индейцев: «Ах, эти странные белые люди! Видно, что они тяжело больны! Они ничего не понимают! Они не знают, чего хотят!» (почти евенгельские слова Иисуса: «Они не ведают, что творят!»). Сидящий Бык был застрелен ранним утром 14 декабря 1890 в дверях хижины, где он жил, когда отряд индейской полиции приехал взять его под арест. Полицейских индейцев (все они принадлежали к Лакотам) возглавлял Бычья Голова. Сперва Сидящий Бык согласился ехать с полицией, но через несколько минут он внезапно переменил решение и заявил, что никуда из дома не уйдёт. Одна из жён старого вождя гневно воскликнула, обращаясь к полицейским-Лакотам: «Чего вы хотите, завистники? Убить того, за кем с радостью пойдёт народ? Вы полны чёрной зависти и ненависти»… К тому моменту возле избушки собралось уже значительное количество людей. Кто-то схватил Сидящего Быка за локоть и потянул в гущу полицейских. Тут хлопнул первый выстрел. Вполне возможно, что никто ни в кого не целился, а случайно потянул спусковой крючок, и пуля улетела в небо, но драматическая развязка накалившейся обстановки не заставила себя ждать. Сержант Красный Томагавк выстрелил старому вождю в голову. Сторонники Сидящего Быка открыли ответный огонь. В короткой перестрелке погиб семнадцатилетний сын Сидящего Быка и семь других Лакотов. Среди полицейских индейцев потери составили шесть человек. Рассказывают, что цирковая лошадь, которую знаменитый Баффало-Билл подарил Сидящему Быку, опустилась на одно колено, как только стихли звуки выстрелов, и стала кланяться, ожидая привычных аплодисментов, но они не последовали.

Но эта история относится уже к мирному периоду. Что же касается межплеменных войн, то они кипели в более раннее время.

Некоторое время Хункпапы поддерживали мир с Арикарами, но не прекращали воевать против Манданов и Большебрюхих. Они устраивали беспрестанные засады неподалёку от их деревень, подолгу таясь в траве и кустах, подкарауливая, когда какая-нибудь из женщин выйдет за хворостом или какой-нибудь охотник-одиночка проявит неосторожность и попадёт в засаду. Открытое нападение на хорошо укреплённую деревню не сулило победы.

«Два охотника мчались по направлению к деревне во всю прыть. Ещё один внезапно вынырнул из лощины. И ещё один появился в поле зрения, он скакал вниз по склону зелёного холма, за ним ещё один и ещё. Все заставляли своих лошадей бежать, насколько им позволяла сила. Все влетели в деревню, заполнившуюся криками и стонами. Всё было написано на лицах примчавшихся охотников. У одного из них струилась кровь из обнажённой груди, другой придерживал левой рукой окровавленный затылок… Гордые воины племени, отправившись срочно утром на охоту, были окружены врагами. Сю убили восьмерых. Судя по всему, враги обследовали деревню Манданов со всех сторон ночью и убедились в том, что Манданы исполняли Танец Бизонов, готовясь поутру выбраться на охоту. Несколько Сю, накрывшись бизоньими шкурами, появились утром в поле зрения дозорных. Естественно, их приняли за бизонов, и охотники поспешили за добычей. Сю, замаскированные под животных, “паслись” на гребне горы. Когда охотникам оставалось не более полумили до “бизонов”, те вдруг как-то сразу перевалили на противоположный склон, заманивая Манданов. Француз Луизон Френье, возглавлявший охотничий отряд, заподозрил что-то неладное в таком быстром перемещении “бизонов”.

– Смотрите! – закричал один из Манданов, указывая направо. Возле подножия горы неожиданно появилось человек сорок или пятьдесят свирепых Сю верхом на юрких лошадках. Они скакали очень быстро, погоняя лошадок кнутами. Манданы развернулись, чтобы поехать назад, но сразу же увидели второй отряд Сю, спускавшийся с другой горы. Несчастные охотники погнали своих скакунов во всю прыть, спеша добраться до укрытия. Но Сю оказались чересчур проворными. То и дело слышалось, как стрела или копьё вонзались в тела беглецов. То и дело Манданы срывались со спин своих коней на землю. Эта гонка продолжалась несколько миль. Френье доскакал до деревни и с ним несколько Манданов, но восемь человек погибли и были оскальпированы» (Catlin «Notes and Letters»).

А вот свидетельство иного плана: «Деревня Манданов была окружена изгородью из кольев, которые Дакоты безуспешно осаждали в течение целого дня. Когда наконец было заключено временное перемирие, вождь Манданов обратился из-за укрепления к воинам Дакотов:

– Уходите от нашей деревни, или наши друзья Оджибвеи нападут на вас. Они провели здесь целый день и теперь чувствуют себя бодрыми и отдохнувшими.

Дакоты отвечали:

– Пустое бахвальство, за которым вы пытаетесь скрыть свою слабость! Никаких Оджибвеев у вас нет, но если бы даже их собралось здесь несколько сотен, нас это нисколько не пугает. Оджибвеи – бабы, и если бы вся деревня была полна ими, то мы только скорее в неё проникли!

Когда Кри и Ассинибойны, гостившие у Манданов, услышали эти издевательства, они рассвирепели и бросились на Дакотов, которые разбежались во все стороны» (A Narrative of the Captivity and Adventures of John Tanner).

В 1838 году на Хункпапов и Итажипчей обрушилась оспа и сильно подкосила индейцев, хотя их потери оказались значительно меньшими в сравнении с другими Титонами, и вскоре Хункпапы восстановили свои силы.

***

Охенонпа. Обычно название этого племени переводят как Два Котла. Однако более правильный перевод – Дважды Вскипевшие, так как слово «охе» означает процесс кипения, «нонпа» – два.

Племя Охенонпа тяготело к окрестностям рек Шайен и Моро, лишь изредка переходя за устье Вишнёвой Реки. Это небольшое племя возглавлялось вождём по кличке Четыре Медведя, человеком умеренного нрава, стремившегося держать своих людей единой семьёй. В 1850 году Калберстон в своих записках назвал Четыре Медведя главным лицом племени Охенонпа. Вождь с этим именем участвовал в подписании договора в форте Салли 19 октября 1865 года.

Племя Охенонпа было наименьшим из всех Титонов. Калберстон называл их Племенем Котла и насчитывал у них всего 60 палаток. В ранних источниках по Титон-Дакотам такого названия не встречается. Харри Андерсон настаивает на том, что Охенонпа представляли собой крохотную ветвь Миниконжей, а вовсе не самостоятельную группу.

Индейцы племени Два Котла воевали от случая к случаю, не намечая для себя специальных врагов. Дикари позволяли себе нападать даже на случайных людей, не считая это чем-то из ряда выходящим. Их образ мышления вполне допускал возможность убивать каждого, кто не принадлежал к родному племени; скальп любого чужака считался достойным трофеем.

«Они любят торговать и получать хорошую плату за добытые шкуры. В отличие от большинства Титонов, они умело ловят бобров и хорошо промышляют их мехом. Если бы Два Котла не связывались то и дело со своими родственными племенами и держались в стороне от них, они бы сумели достичь настоящего благополучия. Но это племя слишком малочисленно, чтобы оказать влияние на ход мыслей большинства Титонов» (Denig).

Такого мнения придерживался не только Дениг, но многие другие купцы, торговавшие с племенем Охенонпа.

Европейцы особенно выделяли среди Охенонпов нескольких индейцев: Воронье Ожерелье, Чёрный Камень и кое-кого ещё, кого считали настоящими друзьями белых людей. Кэтлин нарисовал портрет Чёрного Камня (как он записал «вождя группы Ни-коу-ви-ги») в форте Пьер в 1832 году. Названная Кэтлином группа никем больше не зафиксирована, однако эта неточность не мешает сделать предположение, что нарисованный Чёрный Камень есть тот самый индеец из племени Охенонпа, так как он был хорошим другом Мак-Кензи и многих других служащих Пушной Компании. Кэтлин писал, что «индеец был высокого роста, более ста восьмидесяти сантиметров, и отличался приятной наружностью».

САМЫЕ СВИРЕПЫЕ
ОБЛИК * РАССЕЛЕНИЕ * НАРОД СЛОТА * БЕГУЩИЙ ЗВЕРЬ * РЕЙДЫ * УБИЙСТВА СОПЛЕМЕННИКОВ

«Они мажутся жиром и чёрной краской, сооружают на голове украшения из перьев ястреба. Мужчины носят на плечах кожаные покрывала и на поясе – мешочки из хорьковой шкуры, предназначенные для хранения курительной смеси. Они любят наряжаться и покрасоваться. Ружьями не богаты. Их женщины улыбчивы и приятны на вид, хотя красивыми их не назовёшь. У них высокие скулы. Одеваются в кожаные юбки и укрываются накидками с густой шерстью. Женщины выполняют всю работу. Я бы сказал, что они – рабыни своих мужей, как и у всех других народов, где женщин гораздо больше мужчин» (Lewis amp; Clark «Journals»).

Ранние путешественники называли Янктонаев северными Янктонами. Одни из первых записей гласят, что «северные Янктоны живут между Миссисипи и Красным Озером», что в сегодняшнем штате Миннесота. Оттуда они были изгнаны племенем Кри на юг, там обучились стрельбе из ружей, которые покупали у торговцев с Гудзонова Залива (Hyde «Red Cloud`s Folk»). Табо зафиксировал в 1804 семь подразделений «северных Янктонов». В 1823 году Янктонаи считались широко распространёнными между Красной Рекой и Миссури, торговали же они на озере Traverse, на Озере Большого Камня и на реке Шайен (William Keating «Narrative of Exploration to the St.Peter River»). Рал Аткинсон обнаружил их между Миссури и рекой Святого Петра и видел их во время торговли на реке Джеймс в 1825 году. Воган тоже утверждал, что охотничьи земли Янктонаев протянулись до реки Джеймс.

«В 1833 году Янктонаи насчитывали 400 палаток, над которыми стоял вождь по имени Бегущий Зверь. После гибели этого вождя в 1840 году Янктонаи раскололись на три группы, но несмотря на это, основная их масса продолжала кочевать к востоку от Миссури, и крайне редко кто-либо из них появлялся на западном берегу. Их охотничьи угодья протянулись от Яблоневой Реки (Apple River) вниз к устью малой реки Шайен, на север к Дьявольскому Озеру и на восток к Coteau de Prarie, но никогда не достигали Rivere de Jacques. Большая часть этой территории теперь покинута бизонами, которые появляются на северных и западных границах лишь иногда зимой. В 1830 году эти Янктонаи вместе с некоторыми другими индейцами стояли лагерем напротив форта Пьер, на восточном берегу Миссури, и убили за один заход 1500 бизонов. Это был самый крупный забой на памяти белых торговцев, о чём один из служащих компании сделал запись в своём дневнике. Говорят, что именно после этого бизоны стали покидать ту территорию, передвигаясь на запад и северо-запад и вынуждая Янктонаев следовать за ними. В 1833-44 годах бизоны всё ещё паслись огромными стадами на берегах малой реки Шайен и к востоку по направлению к Coteau de Prarie» (Denig «Five Indian Tribes»).

Продвигаясь за бизонами, Янктонаи время от времени встречали на своём пути племя метисов с северной Красной Реки (Red River of the North), которые частенько наведывались в эту зону территории степных Дакотов для охоты на бизонов. Дакоты называли этих метисов словом «Слота», происхождение которого остаётся необъяснённым на сегодняшний день. Эти полукровки с Красной Реки жили в традиционных индейских жилищах, охотились на бизонов, но «дикие» краснокожие не считали их индейцами, равно как белые не считали их белыми. Это было уникальное племя, которое занимало некое промежуточное положение между Бледнолицыми и индейцами, не сливаясь ни с теми, ни с другими. Военные отряды метисов насчитывали обычно от трёхсот до шестисот человек; отправляясь на большую охоту, обычно везли за собой до тысячи телег для транспортировки мяса и шкур. От случая к случаю между метисами и Дакотами происходили стычки, отнимавшие немало жизней с обеих сторон. До нас дошло много рассказов о том, что Дакоты часто получали от метисов настоящую трёпку. Находясь в форте Юнион 14 октября 1851 года, Курц получил очень любопытные свидетельства метисов о недавних сражениях с Лакотами, и полукровки настаивали на том, что уничтожили восемьдесят Лакотов в последнем бою. Но даже если эти истории и не полностью соответствовали действительности, то нужно признать, что значительная доля истины в них была, ведь метисы не переставали приходить на земли Дакотов и не проявляли особого трепета перед многочисленными племенами Титонов и Янктонов. Многие путешественники отзывались о полукровках с Красной Реки как о мужественных бойцах, ни в чём не уступавших чистокровным индейцам.

Одной из причин успеха племени с Красной Реки были очень тесные контакты с белыми людьми, у которых они получали огнестрельное оружие и порох. Никто из диких индейцев не мог похвастать в те годы таким количеством ружей, никто из краснокожих не мог получить такого доступа к патронам. Индейцы оставались дикими и враждебными белым людям. Метисы же принадлежали к обеим расам одновременно, неся в своей крови прогрессивные устремления европейцев и подвижную близость к природе, свойственную дикарям.

Дакоты пытались отвечать на наглость полукровок не столько военными рейдами, сколько кражей лошадей. Племя Слота постоянно пускалось в погоню за конокрадами, непременно убивая нескольких врагов, однако Дакоты умудрялись угонять приличное число голов. Мало-помалу враждебные отношения между метисами и индейцами достигли такого накала, что полукровки даже обратились к правительству США за разрешением пойти широкомасштабной войной против СЮ, так как им нужно было либо защитить себя, либо перебраться обратно в окрестности Красной Реки, находившиеся во владениях Англии.

***

Многие считали Янктонаев свирепыми индейцами, всегда готовыми на предательский шаг. В правление Бегущего Зверя они были такими же, как при сменившем его вожде по имени Красный Лист. Ни жизнь белых людей, ни их собственность не уважалась дикарями. Редкий путник позволял себе заночевать в деревне Янктонаев.

«Бегущий Зверь был известным воином, смелым, отчаянным и властным. Он дрался на стороне англичан против американцев в войне 1812 года, получил звание капитана и командовал крупным соединением индейцев, проявившим себя в нескольких операциях. В одном из сражений он был тяжело ранен мушкетной пулей, ударившей в живот и вылетевшей наружу возле позвоночника. Сам факт его выздоровления послужил тому, что в глазах большинства людей он стал пользоваться славой сверхъестественного существа. Он ещё больше утвердился на своём посту.

После открытия Американской Пушной Компанией меховой торговли на Миссури (на более выгодных условиях, чем французская торговля) Янктонаи под предводительством Бегущего Зверя перебрались, наконец, с реки Святого Петра и обосновались на Миссури. До этого момента они лишь изредка навещали здешние места, занимаясь случайным товарообменом на берегах Миссури, но чаще приезжая на Lac qui Parle.

Благодаря тому, что Бегущий Зверь умел заставить своё племя беспрекословно подчиняться своему мнению, его считают величайшим индейцем первой половины девятнадцатого столетия. Его слово было законом для всех Янктонаев. Люди были уверены в том, что он наделён сверхъестественными силами и не решались противоречить вождю. Племя было рабски послушно ему. После войны 1812 года он постоянно носил офицерский мундир, высокие сапоги, зелёные очки, саблю и пистолеты. Его облик резко контрастировал с внешним видом его полуголых последователей. Он взял в привычку взимать высокую плату с торговцев, зимовавших в его лагере, но однажды получив эту плату, он всячески содействовал этим торговцам в их делах в пределах своей деревни. Белые люди ужасались величине требуемой платы, но осознавали, что без поддержки такого вождя делать в его стойбище им было нечего, поэтому и торопились удовлетворить его требования и заручиться его дружеской и деловой поддержкой. Заключение такого “контракта” было делом неспешным и затягивалось иногда на несколько дней. Вождь обязательно принимал во внимание имевшиеся в лагере индейские товары, прикидывал в голове перспективы развития той или иной сделки по меху или коже, проглядывал имевшиеся в его распоряжении разные предложения и делал ответные, которые редко кто осмеливался отклонить, даже если они и казались не слишком разумными на тот момент.

В 1836 году этот вождь стоял с основной частью своего племени в устье Яблоневой Реки, в то время как остальные люди находились в 50-60 милях ниже по реке, где располагался другой зимний торговый пост. Весной, переезжая на новое место, индейцы второй группы, следуя своим диким привычкам, украли шесть лошадей и кое-что ещё из собственности мистера Диксона, который был начальником поста. Так как всё племя ушло на равнины, разрешение вопроса было отложено на осень, когда Янктонаи должны были приехать в форт Пьер с большим количеством бизоньих шкур. Прежде чем начать торговлю, Бегущий Зверь потребовал предъявить ему счёт за украденные товары. Плата исчислялась в бизоньих шкурах, и услышав названное число, вождь распорядился сложить нужное количество в один тюк и отнести его пострадавшему торговцу. Таким образом вопрос был улажен. Во всеуслышание было объявлено, что нарушение слова вождя кем-либо из племени будет караться очень строго. Пару раз Бегущий Зверь был вынужден убить провинившихся, чтобы заставить индейцев поверить в непоколебимость его слова. Именно таким образом вождь приучил своих людей уважать свой закон.

Другой любопытной особенностью было то, что белые люди могли попросить вождя предоставить им лошадей для транспортировки товара. Он объявлял об этом в племени, и если никто из соплеменников не проявлял желания продать или выделить своих лошадей на прокат, то вождь просто забирал на некоторое время первых попавшихся и получал от торговца плату за использование животных.

Мало кто из индейцев мог похвастать столь великой властью, если вообще мог отыскаться ещё хоть один такой. Дикари не любили давления на себя, не признавали командиров. Что же касается Бегущего Зверя, то его авторитет продлился намного дольше, чем можно было ожидать в привычных условиях. Естественно, что в его племени у него появились враги и завистники, даже среди его сторонников. Мало-помалу в людях возрастало чувство злобы, слишком уж своенравным и властным он проявлял себя. Но сгубило его не это.

В самом зените своей славы он потерял зрение во время снежной бури, что привело его к полной беспомощности, и власть ускользнула и него из рук. Друзья покинули его и пошли за новым вождём, а он, лишённый какой-либо поддержки, был застрелен в сердце одним из соплеменников» (Denig «Five Indian Tribes of the Upper Missouri»).

Участники экспедиции майора Лонга в 1823 году встретились с Бегущим Зверем, которого называли Ванотан, неудачно подражая индейскому языку, возле озера Traverse и были потрясены произведённым на них впечатлением. Ему было двадцать восемь лет и он казался им «величайшим человеком нации Дакотов». Портрет этого индейца в исполнении Сэмюэля Сэймура можно увидеть на титульном листе в книге Китинга. Джеймс Льюис нарисовал портрет вождя по имени «Ва-на-таа» во время переговоров на Prarie du Chien в 1825 году; портрет был опубликован в книге Льюиса «Aboriginal Portfolio» через десять лет. Кэтлин сделал его портрет в форте Пьер в 1832 году, но ошибочно художник записал вождя в племя Сиссетон-Сю.

Несколько прежде этого события Янктонаи объявили большую войну Манданам и Большебрюхим (Хидатсам). В дневниках форта Кларк (1833-1837) столкновения Манданов и Большебрюхих с Янктонами встречаются постоянно. Вот лишь несколько примеров:

«23 июля 1834. Сражение Янктонов и Манданов, убиты 1 Сю, 1 Мандан, 1 Большебрюхий. 5 Манданов ранены».

«20 сентября 1834. Пришло известие о том, что на Большебрюхих напали… После недолгой перестрелки обе стороны разъехались. Манданы потеряли 1 человека убитым и шестерых ранеными, у Большебрюхих погибло двое и двенадцать получили ранения, о врагах ничего сказать не могу. В полдень на горе появился тот самый Янктон, который покинул нас 19-го числа. Он искал тело соплеменника. Пять или шесть Манданов поскакали к нему, намереваясь убить его, но они, следует отдать должное их чести, не тронули его, но лишь велели ему убраться немедленно».

«9 ноября 1834. Группа Большебрюхих возвратилась с войны против Саонов, украли у врагов 20 лошадей».

«11 ноября 1834. Небольшой военный отряд Манданов выехал сегодня рано утром с экспедицией против Сю».

«31 декабря 1834. Сегодня утром индеец из племени Большебрюхих застрел в деревне Манданов какого-то Сю, после чего убийца скрылся».

«5 января 1835. Манданы опасаются нападения со стороны Сю из-за того, что 31 декабря в их деревне один из Сю был убит».

«16 марта 1835. Прискакали два Мандана с известием о том, что вчера Янктоны застрелили Saon Blesse».

«17 марта 1835. Манданы готовятся к войне. Стадо оленей показалось на противоположном берегу, и Манданы переправились туда, приняв оленей за отряд Сю».

«30 апреля 1835. Женщины заняты установкой изгороди в деревне Манданов. Они боятся нападения Сю».

«7 мая 1835. Янктоны перебили маленький отряд Большебрюхих, 11 человек погибли, семерым удалось спастись».

«15 мая 1835. Военный отряд Большебрюхих выступил сегодня на поиски Янктонов».

«6 июня 1835. Небольшой военный отряд выехал искать Янктонов, все на лошадях. Пусть они да не возвращаются сюда, таково моё огромное желание».

«16 июня 1835. Военный отряд от 6-го числа вернулся сегодня. Они не совершили ни одного подвига, ни одного coup».

«6 июля 1835. К нам приехали три Янктона с реки Пушечное Ядро. Они хотят выкурить с Манданами трубку».

«7 июля 1835. Приехавшие вчера Янктоны собираются обратно, так как Манданы и Большебрюхие поговаривают о том, чтобы убить их».

«Все Янктоны вместе с большой группой Саонов собрались на Миссури прошлой осенью… На их землях уже в течение нескольких месяцев не появлялись бизоны, поэтому к Сю уже подкрадывалась голодная смерть. Они решили поехать к Манданам и Большебрюхим и купить у них кукурузное зерно. Примерно первого января этого года Сю выступили в поход и вскоре остановились по соседству с деревнями Манданов. Покуда шла торговля, отношения между племенами оставались вполне нормальными. Но Манданы и Большебрюхие, будучи хитрыми торговцами, воспользовались трудным положением Сю и очень быстро довели их до полной бедности. Племенам пора было расстаться… Группа Саонов в 150 палаток пустилась в путь 9 января. Проезжая мимо селения Большебрюхих, Саоны украли у них зерно и бобы, оставив в качестве платы за содеянное несколько одеял, ножей, табак и тому подобное. Их отряд был слишком крупен, и никто не осмелился преследовать их. Но на следующий день из деревни Манданов уехали 45 палаток Янктонов. Остановившись на привал в нескольких милях от деревни Большебрюхих, они готовы были продолжить свой путь рано утром, но обнаружили неподалёку от себя большой отряд Большебрюхих и Манданов из Малой деревни. Ослабленные голодом и холодом и не имея достаточно оружия, Янктоны не могли оказать сопротивление. Почти все они – мужчины, женщины, дети – погибли. Всего умерло 150 человек, 43 женщины с детьми попали в плен, 8 или 10 Янктонов скрылись и принесли трагическое известие в форт. Там молодой Янктон увидел мальчика-Большебрюхого в комнате для переводчиков и застрелил его. Старик Шарбоно пустился бежать, и две пули попали ему в шапку. Всё это произошло на глазах у большого числа Манданов. Они немедленно поспешили за своим оружием и помчались на противоположный берег реки, где расположилась лагерем небольшая община Сю. Манданы хотели уничтожить их всех, но посовещались и решили сделать жест милосердия и отпустить Сю, принимая во внимание их жалкое положение. Они велели Сю побыстрее собрать вещи и уезжать» (David Mitchell).

«Сегодня Янктонаи делятся на Tete Coupee, Gens des Perche, Gens des Pins. Первые из них обитают близ Яблоневой Реки в зимние времена, остальные живут несколько ниже. Tete Coupeе – это самая крупная ветвь Янктонаев, которую возглавляет Красный Лист, человек весьма неуравновешенный, но имеющий огромное влияние на своих людей. В течение многих лет его племя воевало против Манданов, Большебрюхих и Ассинибойнов, но ни разу не случилось по-настоящему большого кровопролития. В редких случаях погибало более восьми или десяти человек с каждой из сторон. Обычно военные действия ограничивались убийствами одиноких путников» (Denig «Five Indizn Tribes of the Upper Missouri»).

В 1836 году Янктонаи послали табак Ассинибойнам через посредство белых торговцев, желая установить мир. Ассинибойны долго размышляли над неожиданным предложением, не в силах принять решения. Белые трапперы отговаривали их от поездки к Янктонаям, ссылаясь на коварство последних. Однако прошло время, и Ассинибойны решились отправить свою делегацию. Под стук барабанов и бубнов индейцы двинулись в путь, торжественно раскрасившись и облачившись в парадные наряды и пышные головные уборы. Приехав в лагерь Янктонаев, они предложили выкурить трубку в знак мира. Янктонаи приняли её, но прежде, чем раскурить табак, они выхватили оружие и открыли огонь по приехавшим. Двадцать три члена мирной делегации пали мёртвыми на месте. Лишь один человек (двадцать четвёртый) сумел скрыться, хоть и получил ранение. Стремительно разбив небольшой отряд врага, состоявший из самых выдающихся Ассинибойнов, Янктонаи устроили грандиозный праздник, свойственный всем дикарям. Буйные песни и пляски вокруг огромных костров посреди деревни не стихали несколько дней.

Из этого случая можно сделать напрашивающийся вывод: Янктонаи не думали о мире, но мечтали только о лёгкой победе над своими давними врагами. Душа человеческая – потёмки. Никто не знает, на что способны мы сами и на что способны те, с кем мы общаемся. Война продолжается.

Дениг утверждает, что «Дакоты никогда не стремились по-настоящему заключить мир с кем-либо из индейцев. Их численное превосходство над всеми соседними племенами было столь очевидно, что они не пытались вести себя хоть сколько-нибудь честно по отношению к другим. В сороковые годы Янктонаи стали особенно сильно проявлять свою недружественность по отношению к правительству США и белым торговцам на своей территории. Янктонаи не приезжали на переговоры в Ларами и более других Дакотов были охвачены духом войны».

Что касается Янктонов, то они занимали земли к востоку от Миссури между рекой Вермилион и фортом Пьер. Из всех их вождей следует выделить индейца по имени Айова (от названия индейского племени Айова, которые взяли его в плен в младенчестве и среди которых он рос некоторое время).