Текст книги "Ведьмино наказание (СИ)"

Автор книги: Андрей Вдовин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

  Корди стал стремительно рвать ягоду за ягодой и отправлять в рот. Кустик мигом опустел, но мальчик уже приметил невдалеке еще один – и сейчас же поспешил туда. Потом высмотрел впереди третий...

  Поняв, что ягоды много, он решил запастись ею впрок. Но куда ее собрать? В котомку? Передавится вся...

  И тут взгляд мальчугана упал на огромные листья какого-то растения вроде лопуха. Не раздумывая, Корди сорвал самый большой лист, свернул его наподобие кубка – и ягоды полетели одна за другой в эту «посудину».

  Вьюрк примостился на запястье хозяина и, каким-то чудом удерживаясь в столь неудобном положении, радостно пожирал уже собранную ягоду, счастливый от того, что не надо ее самому срывать с кустов. Впрочем, Корди и сам через раз кидал сладкие ягодки в рот, так что «кубок» наполнялся медленно.

  Мальчик, казалось, позабыл обо всем на свете и уже ничего не видел, кроме ягод. Заприметив следующий куст, он тотчас же спешил к нему – и так все дальше, дальше, дальше...

  Опомнился он лишь тогда, когда левая нога его внезапно чуть ли не по колено ушла в воду. От неожиданности Корди упал и выронил свою «посудину». Лист развернулся, и вся ягода раскатилась в стороны.

  – Ну вот, все труды козе под хвост... – пробормотал он и вытащил ногу из воды. – Ох, Один... – прошептал он и впервые за последний час огляделся вокруг. – Это что ж такое?..

  Он вдруг словно прозрел – как будто рассеялась какая-то колдовская пелена. И то, что он увидел, изумило его и озадачило.

  Болото. Со всех сторон. Да еще и странное какое-то – с огромными морщинистыми деревьями, листья которых местами устилали землю и были похожи на листья обычных дубов. Кроны этих деревьев начинались далеко вверху и были настолько обширны, что закрывали небо и солнце, отчего на болоте царил полумрак. Таких деревьев на полуострове ваннахов не было отродясь.

  – Первая диковинка, – Корди усадил Вьюрка себе на плечо. – Но сейчас будет вторая – если я выберусь отсюда живым, конечно! Никогда не любил болот. Хм, как же я сюда забрел?.. Надо назад к речке возвращаться. Только вот в какой она стороне?

  Мальчик прикинул направление, откуда, как ему казалось, он пришел. Затем вытащил из перевязи под безрукавкой один из трех своих метательных ножей и начал подпиливать им небольшое деревце, что-то забывшее в этом царстве болотных великанов. Конечно, использовать метательный нож как пилу – это все равно, что лупой Заннуса гвозди забивать. Но главное правило забредшего на болото – взять шест и прощупывать перед собой почву. Если на пути сюда Корди ни разу не провалился в топь, это совсем не значит, что так будет и на пути обратно. Следует поостеречься.

  – А ты куда смотрел? – обратился Корди к куну, очищая деревце от лишних веток. – Не мог как-нибудь дать понять, что начинается болото?

  Вьюрк виновато потупился. Видно, он тоже слишком увлекся ягодой и не заметил, как обычный лес постепенно сменился болотистой чащей.

  Будь Корди лучше знаком с растительностью Ведьминого Болота, он бы узнал в собранных ягодах заманику. Собирая заманику, люди забывают обо всем на свете, и привести их в себя довольно сложно – помочь может разве что резкая встряска. Если же их не остановить, они рано или поздно исчезнут в трясине, где ушедшее на дно тело, разложившись, послужит неплохим угощением для заманики, корни которой устилают часть болотного дна. Корни эти, кстати, что грибница для грибов – одни на уйму ягодных кустов. Поэтому все то, что обобрал Корди по пути сюда, было, по сути, одним кустом. Но была от зловещих ягод и польза – алхимики и ведьмы частенько использовали их в своих снадобьях и зельях...

  Теперь ягодные кустики мальчика уже не соблазняли: он понял, что лучше держаться он них подальше. Ваннах окончил изготовление шеста и зашагал по болоту, придерживаясь ранее замеченного направления. Но что-то было не так... Он не мог понять, куда делись оборванные им ранее кусты: их нигде не было видно!.. Похоже, болото и не думало его выпускать – наоборот, сын вождя будто углублялся в него еще больше! Он понял это, когда у корней одного из болотных деревьев заметил черную цаплю. А ведь черные цапли, как известно, живут только в самом центре болот!..

  Птица сунула в воду длиннющий клюв, вытащила лягушку и вмиг проглотила. Затем уставилась на северянина желтым немигающим глазом и что-то недовольно крякнула.

  Вьюрк злобно посмотрел на болотную птицу. Он очень не любил всех крупных пернатых, потому что видел в них врагов, хотя по-настоящему опасным для куницы мог быть только беркут.

  Корди остановился в раздумьях: продолжить ли путь, рискуя залезть в такую глушь, что сам Тор не выберется, или пойти назад, в надежде все же выйти к краю болота? То, что он вместо окраины забрел в самую глубь, не на шутку его озадачивало, хотя парнишка поначалу пытался объяснить это тем, что, возможно, просто ошибся с направлением. Тут ведь даже солнца толком не видно...

Глава четвертая

  Внезапно Вьюрк насторожил круглые ушки. Потянулся вперед, словно вслушиваясь.

  – Услышал что-то?

  Вьюрк сердито пискнул, требуя тишины. Корди пожал плечами и замолчал, но рука сама собой потянулась к рукояти метательного ножа. Если кун услыхал шаги какого-нибудь зверя, вполне возможно, что этот зверь может быть хищником и попытается напасть. Ваннах замер с ножом наизготовку и тоже вслушался в болотные звуки – чавканье грязи под лапами цапли, кваканье лягушек, поскрипывание осокоедов.

  Вьюрк подался чуть дальше, еще больше навострил уши. Потом вдруг пронзительно заверещал, спрыгнул на землю и понесся вперед.

  – Стой! – Корди почавкал за ним, тыкая шестом в кочки. – Я не могу так быстро!

  Вьюрк несколько сбавил скорость, но Корди все равно не мог его нагнать. Кун ничего не хотел объяснять, только пищал, призывая хозяина пошевеливаться.

  Через некоторое время Корди тоже услышал то, что так взбудоражило Вьюрка. Чей-то крик.

  – Ай-н-на-а-а! – кричал кто-то... Вернее, кричала.

  И хотя само сочетание звуков казалось бессмысленным, не требовалось особой сообразительности, чтобы догадаться: кто-то отчаянно зовет на помощь.

  Корди побежал со всей возможной на болоте скоростью. Вьюрк остановился, встал на задние лапки и призывно запищал. Еще несколько секунд – и юный ваннах уже рядом.

  В болоте тонула девочка – его ровесница. Ушла уже по грудь.

  – Помоги! – закричала она, завидев Корди. – Только близко не подходи – сам потонешь!

  Ваннах попробовал дотянуться до бедняжки шестом, но он оказался слишком короток. Попытка подойти ближе ничего не дала – только ступня повторно ушла вниз. Чертыхаясь, Корди освободил ногу и забегал вокруг топи в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы помочь девочке. Росло тут еще одно деревце, побольше того, что ушло на шест, его длины должно было хватить, чтобы достать до тонущей. Но оно в то же время было гораздо-гораздо толще, перепилить его ножом не было возможности. Тогда Корди попытался его выворотить – сначала просто налег на него, потом начал бить его ногами... Но дереву хоть бы хны, а девчонка тонула...

  – Вот! – незнакомка погрузила руку в болотную жижу, пошарила там и с трудом вытянула наружу короткий меч. – Лови! Попробуй им! – и кинула оружие ваннаху.

  Корди поймал меч. К его удивлению, клинок оказался совершенно чистым, как будто из ножен сразу вылетел на белый свет, минуя болотную жижу. Мальчик успел мельком увидеть в отполированном металле свое отражение, прежде чем рубанул по стволу.

  Сталь вошла очень глубоко – даже топором так не надрубишь! – и Корди еле вытащил клинок обратно. Размахнулся и ударил повторно. А потом приложился к стволу плечом. Жалобно застонав, деревце упало рядом с головой девочки.

  – Аккуратней, спасатель недоделанный! – тонущая ухватилась за ствол и, перебирая руками, стала продвигаться к берегу. – Ты меня так убьешь раньше, чем спасешь!

  Корди протянул ей руку и помог выбраться на твердую поверхность.

  – Если бы не мы с Вьюрком, ты бы утонула...

  – Твоя правда, – девочка принялась соскребать с одежды грязь. – Спасибо. А теперь не мог бы ты развести огонь? Мне надо обсушиться.

  – Это запросто! – парнишка быстро наломал веток и нарвал сухой травы. – Кстати, я Корди. А тебя как зовут? Ты не из нашего народа – откуда же ты знаешь наш язык?

  – Мое имя Сагитта. И я много чего знаю. – Девочка уже сняла с плеч плащ защитной расцветки и повесила его на ближний куст, затем отстегнула перевязь с ножнами и теперь вытряхивала из них последние капли воды. – Мне вот тоже интересно: а что это мальчишка-ваннах забыл у нас на болоте?

  Одета она была в длинную плотную безрукавку, подпоясанную кожаным ремнем, а под ней – в светлую блузку; на ногах – изрядно перепачканные, но, похоже, все-таки красные штаны. За спиной длинный лук и колчан со стрелами. Корди перевел взгляд на лицо. Очень милое, цвет глаз – между серым и голубым, немножко вздернутый нос, рыжие волосы чуть ниже плеч.

  – У вас? – Корди чиркнул огнивом, высекая искры. Сухая растопка мигом вспыхнула. Ваннах не сводил изучающего взгляда с Сагитты.

  – У ведьм, – Сагитта подсела к костру и стянула с ноги легкий кожаный сапожок, чтобы вылить из него воду.

  – Ты из ведьм? – ваннах выронил огниво прямо в огонь. Эх, как же его доставать теперь? Не в пламя же лезть! Разве что ввести себя опять в транс... – Я, конечно, извиняюсь, но, по-моему, ты для этого слишком мала.

  – Что значит мала? – ведьмочка как ни в чем не бывало запустила руку в огонь (Корди испуганно икнул) и вытащила огниво. – По-твоему, если ведьма, то обязательно древняя старуха, которой за сотню лет?

  Она сняла второй сапожок и, с наслаждением вздохнув, придвинула босые ноги к огню.

  Ваннах все еще смотрел на ведьму, но уже удивленно – ведь она только что без вреда для себя сунула пальцы прямо в пламя, и даже ни в какой транс ей входить не понадобилось! Поэтому он не знал, что ответить.

  Вьюрк вертелся тут же, деловито обнюхивая мокрую обувь незнакомки, и даже попытался засунуть голову внутрь одного из сапожков.

  – А вообще, мне и так далеко за сотню, – продолжила Сагитта, не дождавшись ответа. – Если точнее, завтра мне исполняется триста сорок шесть лет... Но вернемся к тебе – что ты тут делаешь?

  – Ты... – северянин вытаращился на ведьмочку. – Ты... ты же выглядишь на четырнадцать! Тебе не может быть три с половиной сотни лет!

  Вьюрк согласно пискнул и вскарабкался на плечо хозяину. Секунду Сагитта смотрела на обоих друзей, а потом вдруг беззвучно ахнула, как будто ее внезапно что-то осенило...

  Корди хотел было спросить, чему она так удивилась, но тут ему стало не по себе: мальчик заметил, что ведьма пристально всматривается в него и зрачки у нее изменили форму – сделались вертикальными и узкими, точно у дикой кошки...

  Но Сагитта уже отвела взгляд.

  – На четырнадцать говоришь? Ну да... – она подтянула колени к подбородку и обхватила их руками, глядя на огонь. – Скажем так, ведьмы знают рецепт одного эликсира. Если его выпить, воздействие времени на тебя как бы затормаживается. Так, день для нас идет за... не знаю... пару часов или, может, даже минут... Но, послушай, я тебе про себя уже кое-что рассказала, теперь твоя очередь! Мне действительно интересно, что ваннах делает на Ведьмином Болоте!

  И Корди, немного смущаясь, рассказал ей, как они с Вьюрком сначала шли по берегу речки, а потом наткнулись на эти проклятые ягоды...

  – Вот оно что, – Сагитта понимающе кивнула. – Да, с заманикой шутки плохи. Удивительно, как ты вообще сумел сбросить ее чары. Иные, бывает, и по пояс в трясину уходят, а им все мерещится, что они ягоду собирают... – и она вновь пристально вгляделась в ваннаха – словно в самую душу заглядывала.

  У Корди даже холодок по спине пробежал. Но он решил не подавать виду и спросил:

  – А почему я дорогу назад не смог найти? Все объеденные кусты как сквозь землю провалились...

  – Вот именно, сквозь землю, – ведьма скорбно усмехнулась. – Заманика – растение коварное, оно может не только выпускать свои кустики где угодно, но и прятать их обратно... А вообще, это очень хорошо, что ты так вовремя ей подвернулся.

  – Почему? – не понял Корди.

  – Потому что в противном случае я была бы сейчас там, откуда не возвращаются, – и ведьма вновь пронзила его своим нечеловеческим взглядом.

  Паренек поежился: и чего она все время буравит его своими кошачьими зенками! Это уже начинало раздражать...

  – А ты-то сама с какого перепугу в трясину полезла, раз ты все тут знаешь? – бросил он язвительно.

  Сагитта вздохнула.

  – Бывают обстоятельства, которые не всегда можно вот так сразу объяснить...

  – А ты попробуй.

  Она помолчала, устремив взгляд в костер.

  – Начнем с того, что эта часть болота называется Мрачной Топью, – наконец проговорила ведьма. – Здесь случается всякое. Бывает, шагаешь по надежной вроде бы тропе, и вдруг всякая опора под ногами исчезает – и вот ты уже посреди топи. Там, где только что была твердь, возникла трясина. У нас говорят, что это Болотный Дух ворочается с боку на бок, перегоняет почву с место на место...

  – Так чего же мы тут сидим? – встрепенулся Корди. – Нужно сматываться отсюда подобру-поздорову!

  – А ты думаешь, идти по Мрачной Топи безопаснее? – Сагитта покачала головой. – Смею тебя уверить, сейчас мы меньше всего рискуем, потому что, как правило, два раза подряд в одном и том же месте перемещений почвы не происходит. А вот когда станем отсюда выбираться – тут надо будет глядеть в оба. Хотя теперь нас двое, так что будет не так опасно.

  – Трое, – хмуро буркнул Корди.

  Вьюрк коротко пискнул в знак согласия. Он уже опять покинул плечо хозяина и теперь облюбовал себе место на котомке.

  – А чего ради ты вообще забрела в эту Мрачную Топь? Что ты тут забыла?

  Ведьма усмехнулась.

  – А что сын вождя ваннахов забыл на южном берегу залива? Чего ему дома не сиделось?

  Корди помрачнел.

  – Я сбежал.

  Сагитта кинула на него быстрый взгляд.

  – От кого?

  Мальчик вздохнул.

  Рассказать ей или лучше не стоит? По правде говоря, ему и самому давно уже хотелось излить кому-нибудь душу. И он решил: расскажу.

  Начал с того, как пять лет назад его отец привез из морского похода необычного раба. Это был старик Заннус...

  Ведьма слушала внимательно и не перебивала, лишь изредка легонько покачивала головой.

  – Отец хотел сделать из меня свирепого и беспощадного воина, такого же, как мой старший брат Снорри. А Заннус учил меня совсем другому...

  Сагитта подивилась тому, что Корди, оказывается, умеет читать и писать по-саккадски – именно на этом языке были написаны большинство книг Заннуса, который и сам был родом из далекой южной Саккадии.

  – Это еще что, – сказал сын вождя, прямо-таки польщенный. – Я даже придумал письмо для своего родного языка. Ты ведь знаешь, что у нас, у ваннахов, отродясь никакой письменности не было. Мы только рисунками привыкли пользоваться. А я мечтал обучить всех соплеменников настоящей грамоте, чтобы у ваннахов появились свои собственные книги, были бы свои ученые и мудрецы...

  Только оказалось, что это никому не нужно...

  Отец вообще никогда не одобрял моих увлечений и интересов – он постоянно твердил, что я занимаюсь ерундой. И все надеялся, что со временем у меня «выветрится дурь из головы» и я стану таким, каким и положено быть «каждому уважающему себя юноше-ваннаху». Но мне хотелось стать таким, как учитель Заннус.

  И отца это раздражало все больше и больше. Чем дальше, тем хуже стал он относиться к моему учителю, но все-таки терпел его, потому что Заннус был незаменимым врачевателем и приносил нашему народу немало пользы, а моему отцу – немало богатства...

  Корди помолчал, потом через силу продолжил:

  – И вот несколько дней назад у нас в селении стали готовиться к празднику Осенний Охоты. Слышала о таком?

  Сагитта кивнула.

  – Это когда оленей в жертву приносят?

  – Ну да. Я никогда не любил этого кровавого обряда, но не присутствовать на нем нельзя. В общем, привязали трех оленей к жертвенным столбам на главной площади, а в полдень началась церемония. Обычно оленей приносит в жертву шаман, а ему помогает кто-нибудь из дружинников вождя. Но в этот раз отец решил, что пора мне, как он выразился, «становиться мужчиной». Думаю, он просто браги перепил... Короче говоря, берет он в руки нож, а мне велит держать жертвенную чашу. Перерезает горло первому оленю, а я стою с чашей, и в нее кровь горячая стекает. Второго оленя убивает мой брат, и я опять держу чашу, а сам все время в землю гляжу, чтобы страшной картины не видеть. А самого уже мутит.

  Но вот подходит очередь третьего оленя. Отец забирает у меня чашу и отдает ее Снорри, а мне вручает жертвенный нож.

  Я отступаю в ужасе, головой мотаю. Но отец и слышать ничего не хочет: совсем от запаха крови опьянел. И приказывает, чтоб я немедленно продолжал обряд, а иначе...

  У меня в глазах помутилось. Нож на землю швырнул, кричу: не стану этого делать!

  Отец рассвирепел, схватил меня за шиворот, в воздух поднял, стал трясти, кричать что-то. Я испугался, что он меня со всей силы о землю шмякнет...

  И тут слышу: голос учителя. Старик подбежал к отцу, схватил его за руку и умоляет успокоиться, отпустить меня. «Разве ты не видишь, что твой сын совсем не такой, каким ты хочешь его сделать! Пойми это и смирись!»

  И тогда отец просто обезумел. Выпустил меня и закричал страшным голосом: «Я сам знаю, каким должен быть мой сын! Не тебе, раб, мне указывать!»

  И тут я услышал страшный удар и короткий вскрик учителя...

  Поднял в ужасе голову от земли, вижу: лежит несчастный Заннус бездыханный, а отец стоит возле него, кулаки сжимает, дышит хрипло...

  Корди содрогнулся, вспоминая страшные мгновения.

  Сагитта сочувственно глядела на него.

  – Жестокий у тебя отец...

  – Он не всегда был таким, – вздохнув, ответил Корди. – Я помню, пока была жива мама, он был добрее... Бывало, даже играл со мной. Но мама умерла, когда мне было пять лет, и после этого отец стал сам не свой. А теперь...

  Теперь мой мир перевернулся. Моего дорогого учителя не стало, и оставаться в поселке я был уже не в силах. Как только Заннуса похоронили, я взял лодку и сбежал с полуострова, чтобы больше не возвращаться...

  – Тебя будут искать.

  – Ну, пока вряд ли, – смущенно улыбнулся Корди. – Я и раньше частенько уходил в лес – чтобы понаблюдать за животными или просто побыть одному, так как мне не слишком нравятся мои жестокие соплеменники.

  – Знаешь, а мы с тобой похожи! – засмеялась Сагитта.

  Корди непонимающе поднял брови.

  – Меня сильно бесят другие ведьмы, и поэтому я живу на отшибе. Бесят, в основном, из-за того, что постоянно требуют соблюдать строгую дисциплину, субординацию и прочую ерунду, которую я соблюдать не люблю и не хочу. В частности, наши правила требуют, чтобы ведьма, перед тем, как делать что-то по своему усмотрению, должна доложить об этом Старшим Ведьмам, и, только если они одобрят (ну, или хотя бы не будут иметь возражений), ведьме разрешается поступать так, как она задумала. Таким образом, всё «на свое усмотрение» исчезает почти полностью. А я пошла сюда, никому ничего не сказав, ибо мне решительно плевать на все эти идиотские порядки и законы... Но ты продолжай! Что с того, что ты часто удираешь в лес?

  – Меня не сразу начнут искать: подумают, что я опять ушел на пару дней, – продолжил объяснение ваннах. – А когда хватятся, то, скорее всего решат, что я пошел берегом, – лодка, которой я воспользовался, принадлежала мне, и я обычно держал ее в тайнике. Ни о лодке, ни о тайнике никто не знал, кроме Заннуса... – тут у него опять встал ком в горле. – Поэтому, увидев, что все лодки у деревенских причалов на месте, наши решат, что я ушел пешком.

  – А ты хитрый, – Сагитта запустила пальцы в волосы, убирая их с лица. – Еще что скажешь?

  – Да я в общем-то уже рассказал все, – развел руками Корди. – Может, теперь ты скажешь еще что-то, кроме имени и принадлежности к ведьмам? Например, что ты все-таки делала в этой... Мрачной Топи?

Глава пятая

  Сагитта опять подняла на мальчишку глаза. Но зрачки менять не стала: все, что она хотела увидеть, она уже давно увидела – например, яркую радужную ауру ваннаха, которая сильно заинтересовала ведьмочку. Ее одолевало два противоречивых желания – рассказать о видении и промолчать. Подумав, Сагитта все же решила, что пока говорить не стоит, потому как она сама еще толком не знает, что ей делать дальше: ну, нашла она его и нашла (то есть он ее), и что теперь-то? Возможно, для начала стоит узнать мальчишку получше. И эта аура... просто бешеная радуга какая-то! Ведьма никогда такого не видела. Похоже, ей все-таки придется поговорить со Старшими после пяти лет отсутствия всякого общения с ними. Вот только как его поближе узнать-то, не домой же вести! Хотя... а что такого? Там ведь, кроме нее самой, никого больше нет, если не считать чуток агрессивного по отношению к чужакам Аделия! Ладно бы она жила в центре поселка – тогда привести ваннаха было бы проблематично, поскольку ведьмы-сторожа просто не пропустили бы его. Это если бы вообще не подстрелили, едва завидев его безрукавку вдали. Не любили они людей...

  – Я так поняла, ты сам пока не знаешь, куда собираешься идти?

  – Ну да. Хотя, возможно, я на юг направлюсь. В Саккадию... – проговорил Корди. – А что, есть альтернативы?

  – Какие слова мы знаем! – засмеялась ведьмочка. – Сразу чувствуется рука учителя. Есть, кончено! Они всегда есть. Можешь ко мне заглянуть, – сорвалось у нее с языка, прежде чем она успела еще разок все взвесить. – Там я тебе и расскажу все во всех подробностях. Только Аделия моего не шугайся, он лишь поначалу такой будет, а потом привыкнет!

  – Какой – такой? – опасливо спросил Корди. – И кто он вообще? Имя мне, кстати, почему-то знакомым кажется...

  – А вот зайди ко мне и сразу все узнаешь! – лукаво улыбнулась Сагитта. – И про имя, и про то, кто он, и про то, какой он.

  «Эм... с каких это пор я так просто приглашаю незнакомых... ну, малознакомых парней к себе домой? Хотя... все однажды бывает в первый раз... Но если кто проведает из моих сестриц – меня пустят на удобрение для рассады...»

  Впрочем, последнее ее не слишком пугало. Как они узнают-то?

  – Ладно, я подумаю над твоим предложением, – осторожно ответил ваннах.

  Ишь ты – «подумаю»! Похоже, мальчишка ее опасается. А еще сын вождя!

  – Да не бойся ты! – она легонько пихнула его в бок. – В печке я тебя жарить не собираюсь, не принято у нас это. Так только в ваших сказках ведьмы с путниками поступают. А мы, если что – сразу стрелу в глаз, и всех разговоров. – Она ухмыльнулась, давая понять, что последняя реплика была шуткой.

  – А я и не боюсь, – с деланным безразличием ответил юный ваннах. – И вообще, я уже подумал.

  – Да ну? – Сагитта приподняла бровь. – И каков же будет ответ? Неужели «нет»?

  – Почему? Я согласен. Идем хоть сейчас.

  – Экий ты шустрый! – окоротила она его. – Ночь надвигается. А ночью через Мрачную Топь даже самый последний дурень не попрется.

  – И что ты предлагаешь? Ночевать тут, что ли?

  – А почему бы нет? У меня и одежда еще толком не высохла.

  – Так ты же сама говорила, что тут Дух этот или кто он там...

  – Тс-с! – шикнула на него Сагитта, вмиг посерьезнев. – Не упоминай о нем к ночи!

  На лице у парнишки отразился испуг.

  – Знаешь, чем это место губительно для ведьм? – продолжила она. – Здесь мы теряем свою силу. Не всю, правда, но значительную ее часть. Мы становимся почти как обыкновенные люди. Поэтому я едва тут не утопла. И по этой же причине ночью мы с тобой никуда не пойдем, а дождемся рассвета. Если, конечно, ты не самоубийца.

  – Ну, если ты считаешь, что здесь будет безопаснее... – пробормотал ваннах.

  – Уж можешь мне поверить.

  Потом, оглядевшись вокруг и поразмыслив немного, Сагитта хлопнула себя ладонями по коленкам и решительно встала.

  – Давай-ка, пока еще не совсем стемнело, соберем побольше топлива, – сказала она, обуваясь. – Только осторожнее, в трясину не свались.

  Они натаскали к костру изрядную кучу сухостоя.

  – Пожалуй, хватит, – одобрила ведьма. – Теперь можно и передохнуть. Я бы даже предложила тебе поужинать, но – увы! – моя сумка канула на дно трясины. А там была еда и еще кое-что полезное...

  – Погоди, у меня есть немного мяса, – оживился ваннах и стал развязывать котомку.

  Под руками у него сразу же завертелся Вьюрк – тоже, видно, проголодался.

  Корди поделился мясом со своей новой знакомой, дал кусочек зверьку.

  – Тут вот еще хлеб, только он совсем раскис, – и ваннах с извиняющимся видом извлек из котомки бесформенный комок.

  Сагитта отщипнула от вязкой массы небольшой кусочек и отправила в рот.

  – Да, вкус своеобразный... Но ничего, бывает хуже. Помню, мне как-то раз пришлось несколько дней личинками короедов питаться... Впрочем, не будем об этом. Если мясом заедать, то вполне сойдет... А вода у тебя найдется?

  – Конечно, – Корди с готовностью выудил из котомки две небольшие круглые фляжки.

  Сагитта взяла в руки одну фляжку, повертела в руках, хмыкнула.

  – С каких это пор ваннахи начали тыквы выращивать? Я отстала от жизни?

  Корди улыбнулся, но как-то грустно.

  – Это учитель мой тыквенные семена с собой привез, – пояснил он. – У него много разных семян было, он их для снадобий использовал.

  – Понятно, – проговорила Сагитта. – Мир его праху... – Она отхлебнула глоток и вернула флягу Корди.

  Они посидели еще немного, и Сагитта, оглядев быстро сгущающиеся сумерки, вновь встала.

  – Так, а теперь быстренько делаем все свои дела, потому что до самого утра от костра нельзя будет отходить даже на несколько шагов.

  – Какие еще дела? – уставился на нее Корди.

  – Ну что тут непонятного? – дернула подбородком Сагитта. – Мальчики направо, девочки налево.

  Корди опустил голову: было видно, как у него покраснели уши.

  – И не спорь, – добавила ведьма. – Времени нет.

  Когда они вернулись к костру, Сагитта вынула нож, опустилась на землю в паре шагов от ваннаха и принялась чертить круг, в самом центре которого оказался их костер.

  – Только не спрашивай, зачем это все, – сказала она, поднявшись с колен.

  – Да я в общем-то и сам догадываюсь, – пробормотал Корди.

  – Вот и хорошо. Значит так. До утра за круг не выходим. Ни в коем случае, что бы ни случилось! Это понятно?

  Корди судорожно кивнул.

  – И куница твоя чтоб тоже у костра сидела и не рыпалась. А лучше в котомку ее посади, от греха подальше.

  Парнишка покорно выполнил указание, предварительно вынув из котомки все лишнее. Вьюрку, правда, не слишком понравилась затея лезть внутрь, но Корди сунул ему туда кусок мяса, чтобы зверьку было не так грустно.

  – Все, спи, – сказал он и накрепко завязал горловину.

  – У тебя вроде нож был? – спросила Сагитта.

  – Даже целых три.

  – Три – это хорошо, – обрадовалась ведьма. – Давай-ка их все сюда.

  Корди вынул из-за пазухи метательные ножи и передал Сагитте.

  Ведьма добавила к ним свой собственный кинжал и поочередно воткнула все четыре клинка в землю там, где был начерчен круг, по четырем сторонам света.

  – А это зачем?

  – А тебе разве учитель не объяснял, для чего может служить нож? Так что не задавай глупых вопросов, а лучше тоже спать укладывайся. Куница твоя небось храпит уже.

  – А ты? – спросил Корди, немного обиженно.

  – Я еще посижу, присмотрю за костром. Попозже лягу.

  «Если все будет спокойно», – добавила она про себя.

* * *

  Ночью Корди внезапно проснулся с неприятным, тревожным чувством. Словно что-то его разбудило.

  Вьюрк жалобно поскуливал в котомке.

  Сагитта сидела у костра и поддерживала слабый огонь. Рядом в землю был воткнут ее меч, и в клинке отражалось дрожащее пламя, как бы усиливая свет костра.

  – Ты чего не спишь? – спросил Корди.

  Ведьма не успела ответить: где-то рядом, в непроглядной темноте болота, раздался громкий вздох. Или стон.

  – Что это? – вздрогнул Корди.

  – Тише, – шикнула на него Сагитта. – Он пришел...

  – Кто? – сипло выдавил парнишка. По спине загулял мерзкий холодок.

  – Молчи. Нам он ничего не может сделать. Главное – не выходить за круг. И огонь чтобы не гас...

  Корди громко сглотнул и стал затравленно озираться по сторонам. Но за пределами круга стояла кромешная тьма.

  Внезапно слева, где начиналась топь, раздался тяжелый чавкающий всплеск. Потом еще один, еще, еще – все ближе, ближе... Кто-то шел прямо по трясине, приближался к их костру!

  Корди помертвел. Широко распахнутые глаза невольно смотрели туда, откуда раздавалось зловещее хлюпанье.

  А оно звучало уже совсем близко. И вот уже не слышно плеска воды – только тяжелая поступь. Кто-то вышел из топи прямо к их костру!

  Корди вскочил, весь дрожа и не отрывая взгляда от темноты, скрывавшей неведомого пришельца.

  Еще пара шагов – и повисла жуткая тишина. Слышалось только приглушенное поскуливание Вьюрка.

  Сагитта даже не повернула головы, хотя тот, кто явился из болот, стоял у нее за спиной, в каких-то двух-трех саженях.

  А ваннах ощутил на себе чужой мертвящий взгляд, от которого цепенело все тело.

  И тут раздался голос Сагитты.

  – Уходи, – спокойно, но твердо сказала она, не оборачиваясь.

  Корди даже не понял сперва, к кому она обращается: к нему или к незваному гостю?

  Но Сагитта повторила, на этот раз громче:

  – Уходи. Здесь тебе нечем поживиться.

  За спиной у нее раздался недобрый утробный вздох.

   – Уходи, – в третий раз произнесла ведьма.

  И тут уши Корди пронзил жуткий, злобный смех пришельца. У ваннаха кровь застыла в жилах. Но спустя пару мгновений послышались тяжелые шаги, а потом вновь чавкающий плеск.

  Ночной гость уходил обратно в топь, зловеще похохатывая. Этот нечеловеческий смех еще долго слышался с трясины, но постепенно все-таки затих.

  Корди перевел дух.

  – К-кто... кто это был? – выдавил он.

  – Ложись спать, – ведьма подняла на него взгляд и устало улыбнулась. – И не бойся ничего.

  «Да я и не боюсь», – хотел было сказать парнишка, но понял, что не стоит понапрасну храбриться: ведьма все равно видит его насквозь. У него до сих пор дрожали колени...

  Остаток ночи Корди так и не мог заснуть: лежал и вслушивался в ночные звуки. Со стороны болота то и дело слышались всплески, какая-то возня, иногда доносилось чье-то невнятное бормотание, будто кто-то переговаривался то тут, то там. Больше всего пугали смешки, время от времени раздавшиеся над трясиной. А один раз прокатился такой хохот, что парнишку чуть в воздух не подбросило.

  Но Сагитта продолжала сидеть у костра и, казалось, не проявляла никаких признаков беспокойства. И Корди как-то стыдно было перед ней за себя и за свой страх...