Текст книги "Знак W: Вождь краснокожих в книгах и на экране"

Автор книги: Андрей Шарый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Все это было вопиющим враньем: Май не покидал пределов Саксонии. Нехватку личных впечатлений писатель компенсировал работой с источниками: он дотошно изучал географические карты, учебники истории и путеводители, работы по антропологии и лингвистике. Но главным залогом успеха романов Мая стало умение занимательно выдумывать и записывать эти выдумки быстрым легким пером. В ноябре 1881 года парижская Le Mondeначала публикацию переводов книг Мая на французский язык. Писатель с увлечением продолжал работу над “восточным” циклом, порой без энтузиазма относясь к другим обязанностям автора “газетных романов с продолжением”. Книги “Караван смерти” и “Приключения в Курдистане” о новых похождениях Кара Бен Немси превратили Карла Мая в респектабельного писателя. В том же году появилась еще одна реинкарнация его любимого героя – под именем доктора Карла Стернау в новой серии романов он отправил Олд Шеттерхэнда/Кара Бен Немси в Мексику…

Карлу Маю явно не нравилось жить в мире, где положение человека не совпадало с его представлениями о себе. Попытка юношеского бунта обернулась столкновением с репрессивной полицейской машиной и нормами морали, которым он не желал и не собирался следовать; безденежье годами закрывало ему доступ в те общественные группы, к которым он желал принадлежать. Только воображение оказалось сильнее границ и социальных условностей. Всех государственных сил упорядоченной, скучной бюргерской Саксонии не хватило для того, чтобы удержать полет его мысли. И Карл Май, никуда не уезжая, отыскал свой вариант эмиграции. Самой свободной страной на свете для него стали вовсе не дикие пространства североамериканского Юга, Мексики и Ближнего Востока, но выдуманная, изобретенная им самим территория мечты, где своей судьбой и судьбами других людей он распоряжался так, как ему только могло заблагорассудиться. Карл Май все-таки стал тем, кем хотел; на книжной странице он отыскал настоящую дружбу и подлинное благородство; росчерком пера он сам превратился в добро и наконец расправился со злом. В своих романах Карл Май самостоятельно дозировал объемы и параметры личного и общественного долга, обращаясь разве что к помощи Господа Бога. Именно так хотели жить миллионы, десятки миллионов людей, именно так хочет жить почти каждый. Неисправимый лгун Карл Май отыскал рецепт удачи для самого себя и для своих бесчисленных и благодарных ему за открытие этого рецепта читателей.

Случайная встреча в ресторане со старым знакомым, издателем Мюнхмайером, обернулась очередным выгодным контрактом: Май взялся писать романы с лихим сюжетом за солидный гонорар в 35 марок за каждый экземпляр и дополнительный бонус, если тираж превысит 20 тысяч. За пять лет он сочинил для Мюнхмайера пять романов, не оставляя работы для газет (в немецких еженедельниках опубликованы романы “В Дамаске и Баальбеке”, “На Диком Западе Северной Америки” и “Уланы и зуавы”). Его работоспособность поразительна, но с некоторыми заказами Май все же не успевал справляться, вызывая неудовольствие издателей и редакторов. “Дорогой доктор! Я напрасно ожидал Вас у себя с кипой рукописей. Это заставляет меня волноваться, поскольку речь идет о самом моем существовании, – писал Мюнхмайер в ноябре 1887 года. – Если Вы не поспеете с работой, я рискую потерять подписчиков, и это выльется в громадные финансовые неприятности. Наймите стенографистку! За ночь Вы надиктуете в четыре-пять раз больше, чем смогли бы написать, и это спасет меня”.

Однако отношение Карла Мая к сочинительству не было обязательным и трепетным. Май писал все, что ему заказывали, если не сказать откровеннее – он писал обо всем, что попадалось под руку, в том числе стряпал бесчисленные адаптации популярных за границей сюжетов для местных бульварных изданий. Сейчас такой метод творчества назвали бы плагиатом; в конце XIX века нравы были иными, Мая лишь поругивали за “моральную неразборчивость”. Он использовал десяток громких и диковинных псевдонимов – капитан Рамон Диаз де ла Эскосура, М. Гизела, Хоббл Фрэнк, Карл Хохенталь, Д. Ям, принц Мухаммед Лотремон, Эрнст фон Линден, П. Ван дер Левен, Франц Лангер. Самым оригинальным из этого списка следует признать имя его жены Эммы Поллмер, которая, как утверждал писатель, о таком заимствовании даже не подозревала. Сейчас все произведения Мая публикуются под его настоящим именем.

Новый продолжительный контракт Май подписал в 1891 году с издателем из Фрайбурга Фридрихом Фезенфельдом. Издательство Фезенфельда, с которым писатель сотрудничал до самой смерти, выпустило знаменитую в немецкоязычном мире “коллекцию романов о путешествиях” ( Gesammelte Reiseromane) Карла Мая в 33 томах. По цвету обложек это собрание сочинений, а оно до сих пор считается образцовым, называют еще “зеленые тома”. Теперь каждый томик репринта этого издания продается по цене 16 евро, а подарочный set в дорогих кожаных переплетах, для профессиональных поклонников таланта, оценен почти в две тысячи евро. К началу 1890-х годов “доктор философии Карл Май, писатель” – автор популярных и сегодня далеко за пределами Германии романов “Сокровища Серебряного озера” [1]1
  В русских переводах встречаются два варианта названия этого романа: “Сокровище Серебряного озера” и “Сокровища Серебряного озера”.


[Закрыть], “Дух Льяно-Эстакадо”, “Сын охотника на медведей”, “Караван рабов”. Новые договоренности принесли не только публикацию новых романов (“Из Багдада в Стамбул”, “В ущельях Балкан”, “Выстрел”), но и новые деньги и новую славу. В 1893 году Карл Май за несколько месяцев сочинил тысячестраничную трилогию о вожде апачей Виннету.

Дом своей мечты Карл Май купил в 1896 году в окрестностях Дрездена. Хозяин присвоил двухэтажному особняку имя самого знаменитого героя своих романов.

Май разбогател, но за полями книжной страницы счастья не было. Все более непростыми становились отношения с женой. В письмах друзьям Май жаловался на то, что из-за постоянных супружеских ссор у него портилось настроение, он раздражался и не мог работать, его обуревали черные предчувствия: “Я все чаще поглядываю на стену рабочего кабинета, на которой висит заряженный револьвер”. Май подозревал жену в намерении отравить его, даже отказывался от приготовленных Эммой блюд. Писатель становился все более одиноким – и все сильнее сживался с героями своих книг. Успех у читателей, очевидно, утвердил его в мысли о том, что выдумка имеет право на существование в реальности. В 1896 году Май купил в тихом городке Радебойль неподалеку от Дрездена просторный дом с тенистым садом. Особняк получил название “вилла «Шеттерхэнд»”, что засвидетельствовано соответствующей надписью на фронтоне здания. Вилла “Шеттерхэнд” – это два этажа буржуазных представлений о достатке: просторные комнаты с узорчатыми восточными коврами, мебель на оттоманский манер или в стиле бидермайер, с темно-матовой полировкой, с чеканкой и насечкой, с гнутыми спинками и ножками; книжные стеллажи длиною в стенной пролет. Жилище знающего толк в дальних опасных путешествиях человека – с ориентальнойсувенирной дребеденью на комодах, с охотничьими трофеями и диковинными экзотическими безделушками, с размашистыми географическими картами и пузатыми глобусами, с кувшинами и кальянами, с ятаганами и патронташами, даже с расшитым бисером седлом скакуна турецкого паши… Хозяин виллы продолжал организовывать вокруг себя дорогую выдуманную реальность: он заказал дрезденскому оружейнику Максу Фуксу два ружья, “Серебряное ружье” и “Гроза медведей”, из которых в его романах стреляли Виннету и Олд Шеттерхэнд. “Серебряное ружье” – действительно с круглыми серебряными заклепками на прикладе; “Гроза медведей” выглядит так грозно, что кажется, будто из этой двустволки можно завалить и слона. Из Линца к Маю приехал фотограф Алоиз Шиссер, чтобы сделать сотню фотографий, на которых писатель предстал в облике Кара Бен Немси и Олд Шеттерхэнда, со знаменитыми ружьями наперевес. Эти фотографии и столетие назад любой желающий мог приобрести на вилле “Шеттерхэнд”. Потом Май сочинил гимн Ave Maria! – тот самый, что умилял принявшего перед смертью христианство вождя апачей Виннету…

Дом Карла Мая в Радебойле – это жилище знающего толк в опасных путешествиях человека.

Любой развернутый авторский текст – зеркало и достоинств, и комплексов своего создателя. Оскорбленный столкновениями с правосудием Карл Май, так никогда и не признавший справедливость наказаний, которым его подвергало государство, заставлял героев своих произведений руководствоваться простыми правилами. Главное из них заключается в том, что мораль выше закона. Это мальчишеский мир, где добро непременно с кулаками, где равнозначны понятия “сила” и “справедливость”. “Такой уж у нас, в прерии, закон: кто первый нажал на спусковой крючок – за тем и победа”, – говорит один из героев романа “Сын охотника на медведей”. У Мая храбрый и благородный стреляет если не точнее, то быстрее трусливого и жестокого. Военные уловки Виннету и Олд Шеттерхэнда для писателя – всегда “хитрость”, уловки их недругов – непременно “коварство”. Трагедия Карла Мая в том, что он и в реальности пробовал (хорошо хоть, что без оружия) руководствоваться теми же принципами. Он и написал однажды: “Моя душа и мой ум таятся под обложками моих романов. Мои книги – единственное пристанище, дающее возможность живущим во мне людям говорить с моими читателями, быть услышанными и замеченными”. В книге “Доктор Карл Май по имени Олд Шеттерхэнд” исследователь творчества писателя Клаус Роксин заметил: “Это случилось. Выдумка стала реальностью. Он был Олд Шеттерхэндом, которого придумал, жизнью которого жил в своих книгах”. Андрэ Колер, сотрудник музея Карла Мая, с которым в саду виллы “Шеттерхэнд” мы рассуждали о том, почему сказка так настойчиво стремится стать былью, предложил еще более емкую формулировку: “Май всеми силами стремился превратить свою жизнь в приключение”.

Литературоведы обращают внимание на сходство истории Мая и англо-канадского писателя Арчибальда Белани, который под именем Серая Сова в 1930-е годы опубликовал несколько получивших популярность романов о североамериканских индейцах (“Люди последней границы’’, “Пилигримы дикого мира”, “Приключения Сахо из народа бобров”, “Сказки опустевшей хижины”, два последних переведены и на русский язык). Белани юношей в 1906 году приехал из Шотландии в Канаду, прибился к одному из индейских племен, дважды женился на индианках. Себя он выдавал за сына британского скаута и индианки из племени апачей-чикарилья, одевался как индеец, отпустил длинные волосы, затемнял кожу хной, обитал в хижине. Популярность писателя Серая Сова в Великобритании была столь велика, что члены королевской семьи удостоили его аудиенции в Букингемском дворце. Выдумку Белани разоблачили только после его смерти в 1938 году. Через 60 лет режиссер Ричард Аттенборо снял о Серой Сове фильм с Пирсом Броснаном в главной роли.

…В Саксонии Олд Шеттерхэнду было бы скучно. В 1897 году вместе с женой Карл Май отправился в трехмесячное путешествие по Германии и Австрии. Эта поездка стала триумфом: в Мюнхене, Инсбруке, Гамбурге, Лейпциге писателя восторженно приветствовали тысячи поклонников. “Университетские студенты, добивавшиеся автографа, собрались у дверей отеля в таком количестве, что перекрыли трамвайную линию, и полиция разгоняла их силой”, – сообщал Май издателю Фезенфельду. В феврале 1898 года самого знаменитого писателя Германии приняла австро-венгерская эрцгерцогиня Мария Терезия. Одну из своих книг немецкий литературный критик Клаус Фарин назвал “Карл Май, первая немецкая поп-звезда”.

Не всем такая сногсшибательная популярность Мая приходилась по душе. В патриархальной Германии его не только восторженно хвалили, но и яростно критиковали: за воровство и тюрьму, за претворение в жизнь легенды о Шеттерхэнде, за смешение выдумки и реальности; католическая церковь выражала неудовольствие мистическими поисками, которыми Май увлекся в поздних романах. Через двадцать лет немецкий философ Эрнст Блох так оценит это массовое недовольство чужой славой: “Он – один из лучших писателей-рассказчиков в истории нашей литературы и, не родись он в бедной, униженной пролетарской семье, оказался бы самым лучшим”. Ярым противником Карла Мая стал литератор и издатель национал-социалистической газеты Рудольф Лебиус, который считал писателя “прирожденным злодеем” и использовал в борьбе против него самые недостойные методы, скажем, развешивал в окнах дрезденских книжных магазинов дискредитировавшие недруга плакаты. Окончилось это все открытым в 1910 году, но так и не завершившимся из-за смерти писателя судебным процессом по поводу статьи Лебиуса “За сценой”, в которой Май обвинялся в том, что годами скрывался в лесу, возглавляя шайку бандитов; в том, что пытался реализовать нездоровый сексуальный интерес к девятилетней племяннице, какое-то время жившей у него в доме; в том, что задушил бабушку своей жены. Май, как мог, не оставался в долгу.

С конца 1890-х годов Май жил преимущественно на немалые гонорары от переизданий своих книг. Как сообщали немецкие газеты, в 1903 году его доходы составили 160 тысяч марок (вилла “Шеттерхэнд” обошлась в 37 тысяч марок). Сочинять он стал поменьше, зато больше путешествовал, отчасти для того, чтобы избавиться от назойливого внимания посетителей, почти ежедневно прибывавших на виллу. Май наконец отправился в вояж по тем местам, которые неоднократно описывал: весной 1899 года через Италию и Египет добрался до Ближнего Востока, откуда пароходом проследовал до Суматры. Поначалу в поездке его сопровождали жена Эмма и семейная пара друзей, Клара и Рихард Плон. Однако из-за болезни Рихарда им троим пришлось остаться в Генуе, куда Май вернулся в конце года, чтобы вместе с друзьями отправиться в новый круг поездки, по восточному Средиземноморью. Еще в начале турне, в Каире, писатель нанял арабского слугу Саида Хасана, следовавшего за ним повсюду подобно тому, как за Кара Бен Немси следовал хаджи Халеф Омар. В эти месяцы Май пережил серьезный эмоциональный кризис: то ли от экзотических впечатлений, то ли по психологическим причинам.

Поездка на Восток навсегда изменила писателя, отчасти, как считают биографы, еще и потому, что Май убедился: как ни старался он воссоздать реальность по книгам и чужим запискам, действительность оказалась бесконечно далека от самой блестящей литературной выдумки. Творчество Мая приняло новое направление: в 1901 году он выпустил признанный критикой крайне неудачным сборник романтических стихов, все больше увлекался идеями мистицизма и пацифизма. Одним из ключевых персонажей книг этого периода стала таинственная старуха Маара Дуриме. К 1909 году Май сочинил обширный опус “Ардистан и Джиннистан”, своего рода дневник о путешествии в выдуманные миры, наполненный пацифистскими и философско-религиозными рассуждениями о судьбах человечества. Эта книга считается мировоззренческим завещанием Карла Мая, своего рода итогом его творчества, причем, как уверены биографы и поклонники писателя, это сочинение до сих пор по достоинству не оценено ни широкой публикой, ни специалистами. “Философские” книги Карла Мая оформлял известный в Германии художник-мистик Саша Шнайдер, репродукции некоторых его картин – раздвоение душ, полет Героя к свету, день и ночь, бог и дьявол, тот мир и этот – украшают теперь виллу “Шеттерхэнд”.

Репутация писателя в глазах публики, ожидавшей новых захватывающих приключений Виннету и компании, пошатнулась. В имперской Германии начала XX века богоспасительные идеи оказались малопривлекательными. Юридические дела Мая пришли в беспорядок: писатель был недоволен действиями издателей и время от времени вступал в судебные тяжбы, в том числе с наследниками уже покойного Мюнхмайера. Книги Мая, прежде выходившие под псевдонимами, теперь без ведома автора печатались под его настоящим именем. Стали раздаваться новые обвинения в плагиате, а доказать свою правоту Маю удавалось не всегда, поскольку рукописи оказавшихся сомнительными произведений либо были уничтожены, либо находились у издателей. Процесс против Лебиуса казался логичным завершением этой долгой череды правовых споров.

Произошли изменения и в личной жизни Карла Мая. Отношения с семейной парой Плон становились все более интимными; после смерти Рихарда Плона в 1901 году его вдова Клара в качестве секретаря писателя превратилась в постоянную спутницу Эммы и Карла. Летом 1902 года разрыв Мая с женой стал неизбежным; они расстались. “Облегчение. Как если бы я вернулся к жизни после тяжелой болезни”, – описывал Май свои ощущения той поры. Одним из условий выплаты Эмме пожизненных “отступных” в три тысячи марок ежегодно стал ее отказ от жизни в Дрездене и окрестностях города. Эмма переехала в Веймар. Страдавшая душевным расстройством (как полагают биографы, ставшим одной из причин развода), она умерла в конце 1917 года в психиатрической клинике. Проблема отношений с первой женой долго тяготила Мая: в 1907 году он написал (но не опубликовал) большое эссе “Фрау Поллмер, психологический этюд”, в котором попытался расставить точки над i. Безуспешно.

Надгробье на кладбище Фридхоф свидетельствует о том, что здесь покоится самый славный житель Радебойля.

Менее чем через месяц после вступления в силу соглашения о разводе шестидесятиоднолетний Карл Фридрих Май обвенчался с тридцативосьмилетней Августой Вильгельминой Кларой Плон, урожденной Бейблер. Новобрачный выглядел как почтенный школьный учитель: в тирольской шляпе с пером, в позолоченном пенсне, с аккуратной бородкой клинышком. Через год после свадьбы супруги уехали в путешествие по Соединенным Штатам, хотя до Аризоны и Нью-Мексико, территории апачей, не добрались. Маршрут лежал из Нью-Йорка через Буффало и Ниагарский водопад в Массачусетс и Бостон. В США Май так и не стал популярным: в реальность его страны апачей американская публика не поверила. Вскоре после возвращения Мая из-за океана вышла четвертая часть эпопеи о Виннету.

Здоровье Мая ухудшалось. Он жаловался на бессонницу и потерю аппетита, нервное расстройство, боли во всем теле: “Я не могу сидеть и не могу стоять, я не могу лежать и не могу ходить, но все это мне, конечно, приходится делать. Лучше было бы умереть, но этого я не могу себе позволить: я не хочу смерти. Прежде я должен выполнить свое предназначение”. Работать писатель фактически уже не мог; в конце 1910 года он перенес сильное воспаление легких. Через несколько месяцев Май уехал лечиться на курорт в Богемию. Суд против зловредного Лебиуса проходил в отсутствие истца; с клеветника взыскали смехотворную сумму в 100 марок. В последний раз семидесятилетний писатель появился на публике за неделю до смерти. Для двух с половиной тысяч слушателей он прочитал в Вене пространную лекцию о жизни и литературе. “Высокий полет благородной души – вот за что должен бороться человек” – эти произнесенные с лекторской трибуны слова слышала и присутствовавшая в аудитории австрийская писательница-пацифистка баронесса Берта фон Зутнер, давняя знакомая Карла Мая и первая в истории женщина – лауреат Нобелевской премии мира.

30 марта 1912 года Карл Май умер на вилле “Шеттерхэнд”, в день годовщины свадьбы с Кларой Плон. Жена была единственным человеком, присутствовавшим при кончине писателя. Ее описание смерти Карла Мая выглядит патетическим: последними словами писателя была якобы фраза “Победа! Великая победа! Мир предстал передо мной в розовом свете!”. Биографы предполагают, что Май цитировал строки собственного стихотворения: “Жизнь – это борьба, / Смерть – это победа, / Я живу для борьбы, / Я умру для победы”. Врачи констатировали смертельное заболевание легких (бронхиальная карцинома). Писателя похоронили 3 апреля на кладбище Фридхоф в Радебойле. Биографическое предание гласит, что одной из первых иностранных делегаций, пришедших поклониться праху Карла Мая, стала группа североамериканских индейцев во главе с вождем по имени Большой Змей. По пышному надгробному памятнику любому посетителю сразу понятно, что это могила самого славного жителя Радебойля: в глубине беломраморного античного портика дева Скорбь ищет утешающего поцелуя ангела. От мавзолея раздумчиво шагаешь к выходу по тенистой липовой аллее. А городок за воротами кладбища, наверное, такой же, как и столетие назад: невероятно тихий, полусонный и в солнце, и в дождь, бережно лелеющий очарование своего провинциального запустения…

Клара Май пережила второго супруга на 32 года. До конца дней она оставалась рьяной пропагандисткой и защитницей его творчества. Вместе с издателем Фезенфельдом и юристом Эухаром Альбрехтом Шмидом вскоре после смерти мужа Клара Май основала издательство Karl-May-Verlag, до сих пор в широком ассортименте выпускающее книги только одного писателя и книги только об этом писателе. Клара и партнеры, со временем выкупившие или отсудившие все авторские права на произведения Карла Мая, ясно отдавали себе отчет, владельцами какого интеллектуального сокровища оказались. Очистить имя писателя от сомнительных предположений; заботиться о поддержании популярности “самого народного” литератора Германии – такие цели были поставлены, такие цели и были достигнуты. Причем на разных направлениях. В середине 1920-х годов хозяева Karl-May-Verlagприобрели у модного в Германии циркового артиста и антрепренера Эрнста Тобиса (известного под артистическим псевдонимом Пэтти Франк) собранные им в поездках по Соединенным Штатам экспонаты, рассказывающие о жизни североамериканских индейцев. К этому собранию добавили привезенные Карлом и Кларой Май из-за океана индейские маски, курительные трубки, образцы оружия… В саду виллы “Шеттерхэнд” построили двухэтажный бревенчатый дом, точно в таких жили во второй половине XIX века в Оклахоме и Аризоне охотники и старатели. В 1928 году в этой вилле Barenfett(“Медвежий жир”), названной в честь хижины персонажа романа “Сокровища Серебряного озера” Хромого Фрэнка, открылся музей культуры североамериканских индейцев, первым директором которого стал Пэтти Франк.

Параллельно шла работа над текстами знаменитого писателя. Еще в 1916 году Эухар Шмид издал книгу Карла Мая о Карле Мае под названием “Я”. Составной частью этого томика стала подправленная за счет сокращений “спорных” фрагментов автобиография “Моя жизнь и стремления”, запрещенная в Германии сразу после написания в 1910 году. Постепенно тиражи книг Мая увеличивались, а популярность их росла – еще и потому, что вдова писателя допускала литературную правку его произведений. Объемы и характер этой правки и, как следствие, аутентичность некоторых книг Карла Мая для поклонников и исследователей его творчества и сейчас остаются темами крайне болезненной дискуссии. Как заверил меня один из руководителей Общества Карла Мая ( Karl-May-Gesellschaft), Ханс Грюнерт, в основном редактура текстов сводилась к устранению фактических ошибок и длиннот, что позволяло удачнее “переводить” прежде публиковавшиеся в газетах романы в книжный формат. Такая работа велась на протяжении нескольких десятилетий: например, в третью часть эпопеи о Виннету изменения внесены только в 50-е годы.

Однако другие исследователи утверждают: тексты Мая корректировались и так, что отчасти менялась их суть. Один из сотрудников Karl-May-Verlag,католический священник Франц Кандольф, например, дописал незавершенный роман Мая “Вечность”. Спорные новации были связаны и с непростой политической обстановкой в тогдашней Германии. Хозяева издательства стремились, чтобы Карл Май и при национал-социалистах оставался любимцем молодых немцев. В 30-е годы в книги Мая поэтому вносились коррективы, смещавшие некоторые акценты в авторской позиции по вопросам религии и национальных отношений. “Автору следует умереть, закончив книгу, чтобы не становиться на пути своего текста”, – написал однажды Умберто Эко. Карл Май, отчасти по воле своих литературных наследников, в точности последовал этой заповеди.

Вдова писателя не скрывала симпатий к нацистам, в частности, публикуя свои статьи в газете национал-социалистической партии в Дрездене. “Но кто только тогда таких статей в Германии не писал”, – пожимает плечами Ханс Грюнерт. Однако, не будь Клара Май столь общественно активной, кто знает, может, клеймо любимчика Гитлера на имени ее покойного супруга не проступило бы так явственно. В недобрый час творчество Карла Мая оказалось связано с практикой национал-социалистов. Как и подавляющее большинство немцев и австрийцев, Адольф Шикльгрубер в юности зачитывался приключенческими романами о Виннету и Кара Бен Немси, интерес к этим книгам он сохранил навсегда. Известно, что в 1939 году фюрер получил в подарок только что вышедшее в Karl-May-Verlag65-томное собрание сочинений Мая. В свои выступления Гитлер иногда включал цитаты из книг Карла Мая. Вот что писал личный архитектор фюрера Альберт Шпеер: “Оказываясь в сложной ситуации, Гитлер на ночь листал книги Карла Мая о Виннету. Они давали ему ту же силу, которую другим дают философские трактаты или чтение Библии”. По распоряжению фюрера в 1943 году в фронтовые части вермахта для подкрепления морали отправили 300 тысяч экземпляров романов Карла Мая. Все это вызывало самые критические оценки в адрес писателя. В 1940 году литератор-политэмигрант Клаус Манн опубликовал статью под названием “Ковбой, учитель фюрера”, в которой, в частности, писал: “Олд Шеттерхэнд постоянно ссылался на Библию, якобы дававшую ему святое право истреблять представителей неполноценных рас, и Гитлер неоднократно высказывался в том же роде”. Манн, считавший Третий рейх “посмертным триумфом Карла Мая”, рассматривал воздействие его книг на умы немецкой молодежи как тлетворное: “Он отравил их сердца и души прославлением жестокости”.

Но мало ли кем восхищались Гитлер и нацисты? А что касается Мая, то среди его горячих поклонников – совершенно разные люди: Альберт Эйнштейн, Герман Гессе, Генрих Манн, Карл Либкнехт. Немецкий писатель Карл Цукмайер даже назвал свою дочь мужским именем Виннету. Так или иначе, но споры о жизни и творческом наследии Карла Мая не прекращаются и сейчас; утихнут они, судя по интенсивности этой дискуссии, не скоро. Слишком странную жизнь писатель прожил, слишком чудные истории писал, чтобы не оставить после себя целый список упреков: “прирожденный преступник”, маньяк, неисправимый лгун, сумасшедший, “учитель Гитлера”, мошенник и болтун. Слишком важной и слишком прочно вписанной в контекст новейшей истории Германии стала фигура Карла Мая. В 1974 году маститый западногерманский режиссер Ханс Юрген Зиберберг снял о Карле Мае двухсерийный фантасмагорический телефильм, в котором перенес автора “Виннету” в нацистскую Германию и предложил ему самому разобраться в отношениях с прошлым и будущим. Картина Зиберберга составила часть нашумевшей в ФРГ эпической трилогии о судьбах страны. Другие эпизоды назывались “Людвиг: реквием по непорочному королю” и “Гитлер: фильм из Германии”. Режиссер, таким образом, включил Карла Мая в триумвират ключевых персонажей немецкой истории.

Вторая мировая война потревожила если не прах – боевые действия и бомбардировки, разрушившие Дрезден, обошли Радебойль стороной, – то дух Карла Мая. После поражения нацизма Саксония стала частью социалистической ГДР. При налетах англо-американской авиации сгорели книжные склады и типографии Karl-May-Verlag.В ГДР возобновить деятельность издательства его владельцам не удалось, работу они продолжили в Западной Германии, в городе Бамберг. Не обошлось без раздела собственности с Фондом Карла Мая ( Karl-May-Stiftung), управлявшим виллой “Шеттерхэнд” и размещенным на ее территории “индейским музеем”. Клара Май занимала эту виллу до своей смерти в 1944 году. Еще через несколько лет издательству удалось отсудить библиотеку и кабинет писателя, которые стали основой устроенной в Бамберге музейной экспозиции.

В 1956 году виллу Barenfettвновь открыли для посетителей, однако о прежнем владельце поместья здесь мало что напоминало. В пору “прусского социализма” Карл Май как бы не существовал, хотя официального запрета на его книги не объявлялось. Власти ГДР переименовали третий по величине саксонский город Хемниц в Карл-Маркс-Штадт, а вот крошечный Эрнстталь (объединившийся еще в конце XIX века с Хохенштайном) назвать именем его самого знаменитого уроженца и не подумали. В Восточной Германии произведения Карла Мая не печатались, даже чтение их, как рассказывали мои немецкие собеседники старшего поколения, приводило к неприятностям. Время жесткого идеологического противостояния – через полвека после смерти Карла Мая – снова превратило его в политического бойца. В ГДР не показывали имевшие громадный успех в Западной Германии кинофильмы 1960-х годов о приключениях Олд Шеттерхэнда и Кара Бен Немси. Немцы из Восточного Берлина, Ростока, Лейпцига, Дрездена ездили смотреть эти картины в пражские и варшавские кинозалы. “Театр Карла Мая на открытом воздухе”, костюмированные представления, во время которых разыгрывались срежиссированные по мотивам романов о Виннету схватки индейцев и ковбоев, стали во многих городах ФРГ излюбленной детской забавой. Оставшаяся за Берлинской стеной такая же немецкая детвора о подобных спектаклях и мечтать не могла. В Гамбурге для изучения наследия писателя и пропаганды его творчества основали Общество Карла Мая, членами которого стали клубы поклонников Виннету и Шеттерхэнда из многих стран мира. В ГДР такие клубы если и действовали, то нелегально. В середине 60-х годов берлинская киностудия DEFAприступила к съемкам серии “своих” фильмов “про индейцев”, и у “западного” Виннету появились “восточные” аналоги в облике Ульзаны, Токей Ито, Зоркого Сокола.

Однако мир менялся. В начале 80-х годов в руководстве Социалистической единой партии Германии возобладало представление о том, что идеологическую узду необходимо ослабить: ГДР все больше уступала ФРГ не только в экономическом, но и в политическом соревновании, и спасение решили поискать в том числе и в более либеральной мировоззренческой модели. В частности, пересмотрели роль некоторых “запрещенных”, “нежелательных”, “забытых” деятелей национальной истории. В компанию “реабилитированных”, среди которых были, в частности, прусский король Фридрих II и первопечатник Иоганн Гутенберг, попал и Карл Май. Его книги, пусть и небольшими тиражами, стали печатать в Восточной Германии. С опозданием в 15 или 20 лет фильмы с Пьером Брисом и Лексом Баркером появились на кино– и телеэкранах, исполнитель роли Виннету с триумфом совершил первую поездку по ГДР. В 1985 году в помещениях виллы “Шеттерхэнд” открылся музей Карла Мая.