Текст книги "Возвращение Цицерона"

Автор книги: Андрей Саломатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава 6

Под утро Алеша увидел сон, будто он один оказался на планете Анибур, и за ним гоняется целый отряд вооруженных анибурцев. Спасаясь от дикарей, Алеша забрался на самую верхушку высокого дерева, но тонкая ветка под ним обломилась, и Алеша кувырком полетел вниз. Когда до земли оставалось каких-нибудь пару метров, в его сон вторгся знакомый металлический голос:

– Доброе утро, Алеша. Хватит дрыхнуть, пора вставать.

Алеша испуганно открыл глаза, взглянул на письменный стол и моментально проснулся.

– Цицерон, – заулыбавшись, проговорил он. – Это ты.

– Я, – подтвердил робот. – Уже девять часов. Вчера Алексей Александрович попросил разбудить тебя к завтраку.

– А мы тебя искали целых два дня, – сказал Алеша. – Перепугались все…

– Да, – ответил Цицерон. – Мне тоже это купание не доставило удовольствия. Большая к тебе просьба, Алеша: не закидывай меня больше в воду.

– Не буду, – пообещал он и соскочил с постели.

Когда Алеша с Цицероном в руках спустился вниз, Светлана Борисовна уже накрыла на веранде стол для завтрака. Даринда помогала ей у плиты, Алексей Александрович сидел в кресле и читал газету, а Фуго плескался в ванной. На веранде слышно было его довольное фырканье и повизгивание.

– Доброе утро, – сказал Алеша и поставил Цицерона на шкафчик.

– Доброе, очень доброе, – ответила мама. – Погода, как на заказ. Последние дни лета, а тепло и ясно, словно май на дворе.

Фуго выбрался из ванной, когда все уже сидели за столом. Поприветствовав Алешу, он занял свое место, взялся за вилку, но заметил Цицерона с горящими фотоэлементами и воскликнул:

– О! Живой! Привет, Цицерон.

– Здравствуй, Фуго, – ответил бывший грузовой робот.

– Ты больше так подолгу в реке не купайся, – назидательно сказал Фуго, и всем показалось, что он сейчас погрозит Цицерону пальцем. – А то взял моду все время исчезать. То в лесу заблудится*, то в воду сиганет, а мы здесь волнуйся. Прямо не робот, а Красная Шапочка какая-то.

– Почему Красная Шапочка? – удивился Цицерон. – Она же никогда в реке не тонула.

– Откуда ты знаешь? – принимаясь за овсяную кашу, спросил мимикр.

– Я знаю эту сказку, – ответил Цицерон.

– Мало ли, что ты знаешь, – спокойно проговорил Фуго. – К твоему сведению, на следующий год, после того как охотники спасли её и бабушку от волков, Красная Шапочка упала в реку и чуть не погибла. Правда, в сказке этого нет.

Услышав эти слова, Светлана Борисовна замерла с ложкой в руке, Алексей Александрович посмотрел на мимикра поверх газеты, а Алеша сказал:

– Ну ты даешь!

– Уберите меня отсюда, – неожиданно попросил Цицерон. – Этот врун сочиняет такие глупости, что у меня контакты начинают окисляться.

– Подумаешь, – обиделся Фуго. – Спасаешь его, спасаешь и никакой благодарности.

Не успели они позавтракать, как зазвонил телефон. Алеша снял трубку и услышал уже знакомый голос Виталия Орлова с телевидения.

– Доброе утро, – поприветствовал его Орлов и тут же спросил: – Ну что, похоронили обезьянку?

– Какую обезьянку? – не понял Алеша.

– Я имею в виду собачку, – поправился Орлов.

– Собачку? – удивился Алеша.

– Ну попугайчика или морскую свинку. У вас же вчера кто-то утонул.

– А-а-а, – наконец сообразил Алеша и рассмеялся. – Это наш Цицерон тонул. Но теперь все в порядке. Папа почистил ему контакты, и он стал как новенький.

– Так Цицерон – это что, утюг? – спросил Орлов.

– Нет, это грузовой писатель, от которого осталась одна голова, ответил Алеша. – Но скоро мы подберем ему и тело.

На другом конце провода замолчали, очевидно Орлов пытался понять смысл сказанного. Затем он осторожно спросил:

– Так мы можем встретиться сегодня с инопланетянами?

– Можете, – ответил Алеша. – Речь они уже приготовили, так что приезжайте.

Фуго при этих словах сделал большие глаза, торопливо проглотил ложку каши и почти выкрикнул:

– Что, прямо сейчас?

– Нет, – положив трубку, ответил Алеша. – Пока они позавтракают, пока доедут, ты десять раз успеешь порепетировать.

В этот момент в дом вошла молочница тетя Зоя. Она пожелала всем приятного аппетита, отказалась от чая и села на краешек дивана.

– Я ваше объявление прочитала, – обратилась она к Фуго. – Лишней мебели у меня нет, а вот мешок картошечки могу подарить. Своей-то вы пока не обзавелись. Так что, заходите и забирайте.

– Вот спасибо, – обрадовался Фуго. – Вы настоящий друг. Жаль только, что у вас не растут апельсины и ананасы.

– Не растут, – согласилась тетя Зоя. – Зато в этом году кабачки на славу уродились. Так много, прямо девать некуда.

– Почему же некуда? – радостно спросил Фуго. – У нас с тетушкой такой большой дом, что поместится хоть тысяча кабачков, и ещё место останется.

– Тысячу я, конечно, дать не могу, но с десяток забирайте, – сказала молочница.

– Спасибо, – ещё раз поблагодарил мимикр. – Вот сейчас позавтракаем и обязательно заберем. Эх, жаль, от Цицерона одна голова осталась. Вот бы где его сила пригодилась.

– А кто это Цицерон? – спросила тетя Зоя, которая не принимала участия в спасении робота, потому что все свое время отдавала домашнему хозяйству.

– Это наш друг – робот, – ответил Алеша. – Вон он на шкафчике стоит.

Молочница подошла к Цицерону и осторожно потрогала его пальцем.

– Добрый день, – поздоровался робот.

– Так это радио, – сказала тетя Зоя.

– Нет, уважаемая, я не радио, – ответил Цицерон. – Я бывший грузовой робот, а теперь вот говорящая железная коробка. Но коробка мыслящая, а значит живая и разумная.

– Тогда хочешь молочка? – предложила тетя Зоя, которая почти всю свою жизнь поила молоком всех разумных и не очень разумных дачников и жителей Игнатьева.

– Нет, спасибо, – отказался Цицерон. – Я не пью.

– Какой удобный у вас друг, – сказала молочница. – Не пьет, не хулиганит. Я бы себе тоже такого друга завела.

Когда молочница ушла, Фуго быстро доел кашу, выскочил из-за стола и начал торопить Алешу:

– Пойдем за картошкой, пока она не передумала.

– Тетя Зоя не передумает, – ответил Алеша.

– Прямо сейчас и отвезем, а то мало ли что… – сказал Фуго.

– А что "мало ли что"? – спросил Алеша.

– Ну, вдруг мы потом забудем про нее, или она возьмет и испортится, ответил Фуго. – Картошка вообще овощ нежный. Ее следует сразу в дом увозить.

Алеша с родителями понимающе улыбнулись, и Алексей Александрович сказал:

– А уж кабачки какие нежные. Чуть что, у них сразу колеса отрастают, и потом лови их по всей деревне.

Везти грязный мешок с картошкой в своем маленьком элегантном автомобильчике Светлана Борисовна наотрез отказалась.

– Ничего, картошка – не мебель, с Алешей на своей новой тележке отвезете, – сказала она. – Вам, как будущим мужчинам, надо побольше заниматься физическим трудом. А то вы всю ночь валяетесь на диванах, а потом весь день – на пляже. Хорошо хоть ещё ходить не разучились.

– Так ведь эта тележка – тело Цицерона, – сказал Алеша.

– Тем более Цицерон должен радоваться, что его снова используют как грузового робота, – не отрываясь от газеты, проговорил Алексей Александрович. – Я бы, наверное, тоже так согласился: голова на тумбочке стоит и книгу читает, а тело в магазин за хлебом ходит. Так очень много можно успеть сделать в жизни.

– А тебе не будет обидно, если мы в твоей тележке отвезем картошку? обратился Алеша к Цицерону.

– Нет, – ответил робот. – Честно говоря, после того, как ты меня в ней покатал, мне совершенно не хочется туда залезать.

В тележку Цицерона поместился и мешок картошки, и десяток кабачков, да ещё тетя Зоя сверху набросала огурцов.

Поблагодарив добрую молочницу за подарок, Алеша с Фуго впряглись в тележку и покатили её по улице. Тетушка Даринда шла рядом и как могла поддерживала племянника с Алешей.

– Бедненькие, – искренне сочувствовала она. – Давайте я хотя бы один кабачок понесу. Все вам полегче будет.

– Не надо, тетушка, – мученическим голосом ответил Фуго. – Не женское это дело кабачки таскать. Разве что, парочку каких-нибудь не очень больших.

Ржавые колеса тележки скрипели так громко, что этот противный звук разносился по всей деревне. А когда они съехали на узкую тропинку, тащить тележку стало ещё труднее.

– Ничего, – пыхтя от натуги, проговорил Алеша. – Своя ноша не тянет.

– А мне почему-то тянет, – пожаловался Фуго. – Эх вы, земляне, уже давно на космических кораблях летаете, а картошку до сих пор на тележках возите.

– Надо было подождать, когда Игорь Михайлович Минеев с работы вернется. Он бы её на своем грузовике отвез, – сказал Алеша. – А ты сразу захотел.

– А ты бы отговорил, – проворчал мимикр. – Видишь же, что я сам не свой от радости: документальный фильм сегодня обо мне снимать будут, опять же продуктов надарили. Сказал бы, что давай, Фуго, подождем до вечера. Я бы сразу согласился. А ты обрадовался, какую-то дурацкую тележку подсунул…

– Ничего я тебе не подсовывал, – обиженно проговорил Алеша. – Хочешь, давай вернемся.

– Теперь уже поздно, – ответил Фуго. – Я уже привык тащить эту скрипучую таратайку.

Через час после того, как Алеша с Фуго и Дариндой ушли в Петрово, к дому снова подъехали два автомобиля с надписями "Телевидение", и из передней вышел Виталий Орлов. Он уверенно прошел в дом, поздоровался со Светланой Борисовной и спросил:

– Ну, где ваши инопланетяне?

– Они отправились к себе домой, отвозить овощи, – ответила Алешина мама. – Это рядом, в деревне Петрово, но на машине только в объезд.

– Понятно. Значит поедем снимать инопланетян в их родном именьице, пошутил Орлов. Он вышел из дома, сел в машину и скомандовал: – Заводи. Едем в Петрово.

С большим трудом Алеша с мимикром довезли картошку до дома. По дороге они часто отдыхали, а один раз тележка перевернулась, и они долго ползали по берегу, собирая раскатившиеся картофелины и кабачки. При этом Фуго громко охал и вслух страшно жалел, что принял у молочницы подарок.

– Все, – ворчал мимикр, – в следующий раз, если кто-то ещё захочет что-нибудь подарить, пусть сами везут ко мне домой. А то ишь, моду взяли, они дарят, а я на себе таскай.

Добравшись до дома, Алеша с Фуго перетаскали овощи на веранду и, немного отдохнув, поспешили назад. Когда же они вернулись в Игнатьево, Светлана Борисовна удивленно посмотрела на них и спросила:

– А что, телевизионщики не нашли вас?

– Так они уже приехали?! – воскликнул Фуго.

– Да, – ответила Алешина мама. – И уехали в Петрово. Сказали, что будут снимать инопланетян в родном имении.

– Нет, не надо в родном имении, у нас там бардак и мебель вся поломана, – испугался Фуго. – Мы сейчас вернемся. Тетушка, скорее в Петрово. Налегке мы их успеем перехватить. Эх, черт, не надо было связываться с этой дурацкой картошкой.

А телевизионщики, не застав инопланетян в их собственном доме, поскучали немного на крылечке, затем развернулись и укатили в Игнатьево, справедливо решив, что мимикры уже там. Когда они подъехали к Алешиному дому, Светлана Борисовна с Алексеем Александровичем лишь развели руками.

– Они только что побежали в Петрово, вас встречать, – сказала Алешина мама.

– Мда, – расстроился Виталий Орлов. – Вечно нам приходится снимать передачи о каких-то ненормальных. Ладно, будем ждать, пока они не вернутся.

– Да, конечно, располагайтесь, – сказал Алексей Александрович.

Затем Орлов распорядился, чтобы съемочную аппаратуру занесли в дом, и когда в гостиную потянулись его помощники с техникой, он задумчиво посмотрел на Алексея Александровича и проговорил:

– А посторонних я попросил бы удалиться.

– Я не посторонний, – возмутился Алешин папа. – Я здесь отдыхаю.

– Поотдыхайте пока в другом месте, – сказал Орлов. – Не видите, мы здесь работаем.

– Ну, знаете..! – только и сказал Алексей Александрович, но все же вышел из гостиной.

Прождав мимикров около двух часов, Виталий Орлов велел унести аппаратуру в машину, сказал Светлане Борисовне, что в жизни не видел таких бестолковых инопланетян и уехал. А через десять минут после их отъезда вернулись и Фуго с Дариндой. Фуго выглядел очень раздраженным, и ещё с порога закричал:

– Где эти сумасшедшие телевизионщики? Только не говорите, что они опять уехали в Петрово.

– Нет, они уехали в Москву, – едва сдерживая смех, ответил Алеша.

– Ну правильно, – процедил мимикр. – Мы сидим там как идиоты у калитки, вежливо улыбаемся каждому проехавшему автомобилю, уже сто раз прорепетировали речь, а они..!

– Речь – это, конечно, хорошо, – сказал Алексей Александрович. – Но почему меня каждый день так бесцеремонно выгоняют из собственного дома? А вечером ещё приходит этот милиционер, занимает мое место и пьет чай из моей чашки. Фуго, может вы будете сниматься у себя в Петрово?

– Можно и в Петрово, – сразу как-то сникнув, ответил мимикр. – Правда у нас там не так прилично. Неудобно же знаменитому космоплавателю сидеть среди этой рухляди.

– "Знаменитому космоплавателю" неудобно, – язвительно проговорил Алексей Александрович. – А меня значит выгонять и выпивать мой чай удобно?

– А давайте, пока нас будут снимать, вы поживете у нас в Петрово, а когда все закончится, вы снова вернетесь сюда, – без всякой надежды предложил Фуго.

– Ну вот, дожил, – всплеснул руками Алексей Александрович. – Хорошо хоть у него есть дом, а то бы он попросил нас пожить в лесной землянке или шалаше. Нет, Фуго. Я бы хотел отдыхать у себя на даче. Понимаешь, я к ней привык.

– Понимаю, – вздохнул мимикр. – А может, мы временно перевезем вещи из вашей гостиной к нам в Петрово?

– Э, нет, – сказал Алешин папа. – Ты не подумай, что мне жалко, но честно говоря… мне жалко. У нас один переезд приравнивается к двум пожарам. Или наоборот, два пожара к одному переезду. А я не хочу ни пожара, ни переезда. В общем, если уж тебе так хочется сниматься здесь пожалуйста, но ты заранее предупреждай меня о приезде этого Орлова. Я буду уходить гулять или в гости к соседям.

– Договорились, – обрадовался Фуго. – Ух, как я проголодался. Светлана Борисовна, что там у нас с обедом? Готов?

– Давно готов, – ответила Алешина мама и добавила: – Ну-ка, марш все мыть руки.

После обеда Алеша с Фуго решили сходить прогуляться к реке: посмотреть на лягушек, побросать в воду камни и поваляться на слегка пожелтевшей траве.

На берегу они не обнаружили никого, кроме Клубникина. Повязавшись цветастым фартуком, пенсионер что-то варил в огромной эмалированной кастрюле и больше походил на колдуна, чем на повара. Когда же Алеша с Фуго подошли ближе, Клубникин спросил:

– Хотите манной каши?

– Нет, спасибо, – ответил Алеша. – Мы только что пообедали.

– Жаль, – вздохнул Клубникин. – Я хотел всю игнатьевскую ребятню накормить кашей, но почему-то все сюда приходят только после еды.

– А вы сами поешьте, – посоветовал Алеша.

– Я тоже уже пообедал, – печально ответил пенсионер. – Четыре полные тарелки съел. Теперь год не смогу смотреть на эту манную кашу.

Алеша с Фуго пошли дальше по берегу, а Клубникин посмотрел им вслед и вдруг сказал:

– А у меня завтра день рождения. Семьдесят два стукнет.

– Поздравляю, – обернувшись, сказал Алеша, а мимикр тихо проговорил:

– Ему не завтра стукнет и не семьдесят два. Ему давно стукнуло пыльным мешком по голове.

Когда Алеша с Фуго возвращались, Клубникин уже отнес кастрюлю с кашей домой и стоял на улице перед своей калиткой с игнатьевской старушкой.

– А у меня завтра день рождения, – услышали Алеша с Фуго голос пенсионера. – Семьдесят два бабахнет.

– Ты, Клубникин, совсем ещё мальчишка, – сказала старушка. – Мне через два месяца девяносто шесть трахнет.

– Да, – подумав, согласился Клубникин. – Ты, Макаровна, наверное динозавров ещё помнишь?

– Нет, динозавров не помню, – ответила Макаровна. – А вот волки точно водились в наших лесах. И лоси тоже водились. Рогатые такие, прямо жуть. Сама видела.

– А я кроме мухоморов в наших лесах никакой живности не встречал, сказал Клубникин. – Видно, действительно не старый еще. Надо бы завтра за грибами сходить, может зайца увижу или крота, или даже червяка какого-нибудь. Буду потом через двадцать лет молодым рассказывать, что водились в нашем лесу подземные зверьки и букашки разные.

А вечером, перед самым чаем, когда пришли Владислав Валентинович с Ириной Константиновной, Алеша вспомнил о дне рождении пенсионера Клубникина и всем рассказал об этом.

– Давайте ему что-нибудь подарим, – предложила Светлана Борисовна.

– Это тот самый Клубникин, который на всех жителей деревни написал по несколько доносов, – сказал Владислав Валентинович. – Я бы ему гремучую змею или скорпиона подарил.

– Владик, – укоризненно проговорила Алешина мама. – Он же пожилой человек, совсем одинокий…

– Так вот я и говорю, что одинокий, – ответил писатель-фантаст. – А с гремучей змеей ему было бы намного веселее.

– У меня есть новая электрическая бритва, – сказал Алексей Александрович. – Я ею ни разу не пользовался. Давайте подарим её Клубникину, она мне совершенно не нужна.

– Значит на день рождения у вас на Земле принято дарить ненужные вещи? – спросил Фуго, и Алексей Александрович почему-то покраснел.

– Нет, – ответил он. – Это она мне не нужна, потому что у меня есть другая бритва. А Клубникину вполне может пригодиться.

– Вы думаете, у него нет бритвы, и он бреется кухонным ножом? – не унимался Фуго.

– Бритва у него конечно есть, – ответила Светлана Борисовна. – Но здесь главное внимание, а не сам предмет.

– Ладно, уговорили, – махнул рукой Владислав Валентинович. – Я этому склочному старикашке тоже что-нибудь подарю. У меня новый карманный радиоприемник лежит. Лет десять лежит и ни кому не нужен. Пусть слушает.

– А у меня почему-то нет ненужных вещей, – расстроился Фуго.

– Ничего, – успокоил его Владислав Валентинович. – Поживешь несколько лет в своем доме, обрастешь барахлом, а потом поймешь, что большая часть этих вещей тебе совершенно не нужна.

Садимся пить чай, – пригласила Светлана Борисовна, и все начали занимать места за столом.

На этот раз Алексей Александрович сел подальше от двери, по другую сторону стола. Теперь он был спокоен за свое место, и когда в гостиную вошел Иван Бурбицкий, Алексей Александрович даже улыбнулся ему и кивнул на приветствие.

– Как хорошо, что мы спасли Цицерона, – внимательно оглядывая стол, сказал сержант милиции. – Наконец-то можно послушать продолжение его истории. – Затем Бурбицкий пробрался к окну и из-под самого носа у Алешиного папы забрал чашку. – Простите, Алексей Александрович, это моя.

– Нет! – вдруг не выдержав, жалобно вскрикнул Алексей Александрович. Это моя чашка! Вот жена не даст мне соврать, и Алеша может подтвердить, я пью из неё чай уже больше десяти лет! Алеша, ну скажи же ему, что это моя чашка!

– Бабушка рассказывала, что подарила её папе, когда я родился, пришел Алеша на помощь отцу.

– Да? Жаль, – возвращая чашку на место, сказал сержант милиции. – Я тоже успел к ней привыкнуть.

Наконец пришло время слушать Цицерона. Все уже напились чаю, угостились свежими плюшками, а Фуго, после всех этих душевных переживаний и беготни даже успел задремать.

– Ну давай, Цицерон, – сказал сержант милиции. – Рассказывай, как там тебя по вселенной мотало. Мы уже готовы.

– Тогда слушайте, – ответил Цицерон. – Следующая глава называется "Юность".

"Моя юность закончилась так же быстро, как и детство с отрочеством. Университетов я не кончал, Достоевского не читал, я даже не знал, что такое дискотека, роликовые коньки и жевательная резинка.

Вся моя юность прошла в космическом корабле, где весь путь до планеты я должен был прислуживать хозяину, который меня купил. О, это был пренеприятный тип, и его имя говорило само за себя – Майкл Злопыхин. Он называл меня "железной болванкой" и все время был чем-то недоволен. В первый же вечер Злопыхин приказал подать ему кофе в постель. А когда я принес и, как он просил, вылил кофе на одеяло, Злопыхин чуть не разбил мне фотоэлемент пепельницей.

Я был ещё недостаточно опытен в житейских вопросах и, все, что мне говорили, понимал буквально. Когда хозяин приказал мне "слетать на камбуз и свистнуть что-нибудь поесть", я вышел в коридор и долго пытался взлететь, но у меня ничего не вышло. Затем я прошел на камбуз, достал еду и часа два просидел над ней – учился свистеть. Но и свистнуть у меня ни разу не получилось.

Когда через три часа я вернулся в каюту без еды и рассказал Злопыхину о своей неудаче, он снова едва не разбил мне фотоэлемент, но на этот раз молотком.

Мне никогда в жизни не было тяжело физически, потому что я очень сильный робот, но в эти первые дни своей жизни я страшно мучился от одиночества. Люди, с которыми мне приходилось иметь дело, не считали меня разумным существом, и мне не с кем было даже поговорить о жизни. Но однажды я нашел у своего хозяина книгу и быстро прочитал её. Это был детектив, но все равно, я очень много из неё узнал о людях. Я понял, что люди бывают хорошие и плохие, и тогда у меня появилась мечта – познакомиться с хорошим человеком.

С этого дня я начал украдкой читать все, что случайно оставляли в столовой, в кают-компании и даже брал книги в каютах членов экипажа. Когда мой хозяин засыпал, я пускался на поиски книг и журналов, а затем быстро прочитывал то, что мне удалось обнаружить.

Самой удачной моей находкой был большой энциклопедический словарь в каюте капитана корабля. Я попал в неё случайно. Злопыхин приказал отнести капитану топографическую карту, и с тех пор каждый день я тайно туда наведывался. Заодно я прочитал всю небольшую библиотеку капитана и даже несколько учебников по космической навигации*.

Но однажды капитан зачем-то вернулся в каюту раньше времени и застал меня у книжного шкафа с томом энциклопедии в манипуляторах. Он очень удивился, но не стал меня ругать, а только спросил: "Зачем тебе это нужно?" "Я хочу быть человеком", – ответил я. "Люди смертны, а ты фактически бессмертен, если конечно случайно не угодишь под пресс, – сказал капитан. Честно говоря, я даже тебе завидую". "Это неправда, – ответил я. – Вы мне не завидуете. И никогда не согласились бы поменяться со мной местами. А я хочу знать, почему я родился в железном ящике, а не как все люди". "Но ты же грузовой робот и всю свою жизнь будешь работать на заводе", – сказал капитан. "А разве грузчик не должен знать, откуда он взялся и как устроен этот мир?" – ответил я. "Из этих книжек ты не узнаешь, как он устроен, сказал капитан. – Здесь только сухая информация, а тебе нужны сочинения мудрецов. Их в моей библиотеке нет. Но если ты хочешь читать – пожалуйста, я не возражаю. Коль тебя сделали таким разумным, значит разум надо как-то использовать. Так что, учись".

Капитан даже разрешил мне брать книги с собой, и все свободное время я проводил за чтением в маленьком чулане, где хранились инструменты.

К концу полета я осилил библиотеку капитана и уже начал думать, что знаю абсолютно все об этом мире. И только позже, работая на заводе по переработке вольфрамовой* руды, я понял, что это не так. Настоящая жизнь выглядела совсем иначе.

Когда наш космический корабль наконец добрался до места, моя юность закончилась, и я вступил в следующую пору своей жизни, я стал взрослым".

Цицерон закончил рассказывать, и после небольшой паузы Алексей Александрович с чувством произнес:

– Здорово! Цицерон, неужели все так и происходило?

– Да, – ответил робот. – Почти так.

– И ты действительно тогда так думал? – спросил Алешин папа.

– Да, почти так же.

– Я снимаю перед тобой шляпу, Цицерон, – с восхищением проговорил Алексей Александрович и коснулся рукой головы, как будто у него там на самом деле была шляпа. – Если бы я знал, кто ты такой, давно произвел бы тебя в бригадиры грузчиков.

– А у вас же никогда не было бригады грузовых роботов, – заметил Цицерон. – Я всегда работал один.

– Значит ты был бы не только бригадиром, но и обыкновенным грузчиком, – ответил Алексей Александрович.

А Алеша сидел и размышлял о том, что наверное трудно живется тем, кто желает стать человеком и не может. Собакам, например, роботам или лошадям. "А вдруг все животные, насекомые и растения такие же разумные как и люди? с ужасом подумал он. – А нам кажется, что они ничего не понимают". Алеша представил, как к большому думающему дереву подходит человек и начинает его рубить топором. От этих мыслей ему стало страшно, и он решил больше никогда в жизни не обижать ни одно живое существо, будь то кошка, гусеница или куст сирени.