Текст книги "Сделай, что сможешь - 1"

Автор книги: Андрей Лео

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Потом определились с ценой на меха. Их у нас не так чтоб много, спрос на зимний мех в середине осени приличный, будем продавать по максимуму. Старшим над торговлей назначили Машку, а я при ней так… подай-принеси. Какие-либо снижения цен хм… "хорошим людям" лишь под чутким руководством главного босса – Софы.

Глава 4

К торгу приготовили два мешка пушнины и один со знахаркиными травками. Захватили также сушёных грибов, ну и пять бутылок бобровой струи. Наварили настойки от гнуса, аж четыре здоровых горшка. Я сшил под них из мешковины две авоськи, напоминающие ушастые целлофановые пакеты. Встали почти ночью. Как сестрёнка высказалась: "Черти в кулачки ещё не били'. Женская часть нашей компашки приоделась в новое и чистое. Я отправился в повседневном, другого-то нет. Только мокасины одел, недавно сшитые. Слегка перекусили, дверь палкой подпёрли и пошлёпали.

Вот что мне всегда нравилось в маленьких деревнях – и в той жизни у обеих бабок, и тут, так это отсутствие замков. Видят пришедшие, к двери какая-нибудь деревяшка приставлена, значит, нету хозяев, принять некому. Сиди на завалинке, дожидайся, или поворачивай туда, откуда пришёл. Кажется, здесь Сибирь, преступников сюда ссылают, бояться нужно. А люди живут спокойно. И ладно бы так поступали одни бедные, чего с них взять. Но и достаточно богатые ведут себя подобным образом. Иногда вокруг дома огромный забор от зверья выстроен. На работы в поле народ уходит, последний, самый шустрый, ворота и калитки на засов закроет и через забор вдогонку за всеми. И стоит с виду неприступная усадьба, а за забор заглянешь, дверь в дом по-прежнему палка подпирает.

Ну а уж если влез кто-то в дом без спроса, наказание от хозяев зависит. Умирал человек с голоду и взял необходимое, отпустят с богом, а поможет по хозяйству, и рады останутся. А с забравшимся из корысти разное может произойти. Своему, местному, наваляют звездюлей по самое не балуйся, вытрясут компенсацию за нанесённый ущерб и отпустят. С чужим же как получится: могут в полицию сдать, а могут и закопать под ближайшим дорожным кустом, ну, после звездюлей, разумеется. Как русскому человеку без них, тем более такой повод!

Софа заранее договорилась со знакомыми из соседней деревеньки вместе на торг поехать. И правильно, что не с кем-нибудь из деревни отчима, нехрен ему да остальным знать про наши торговые дела. Оставался шанс столкнуться с односельчанами на торгу, но тут уж как повезёт. Потёмки в лесу были ещё порядочные. И хоть изучил уже все тропинки в округе, но пока дошли, чуть ноги не переломал, охапку мешков неудобно нести.

Деревенька оказалась небольшой. Я насчитал шесть домов. В нашей с Машкой, Софа говорила, дюжина. Вообще соседние деревеньки у нас, считай, самые маленькие в районе: в этой сорок два человека живёт, в той – семьдесят три. И это с детьми. Мне такое положение, естественно, выгодно, всё же меньше народа по лесу бродит. Вон за время охоты пятерых грибников встретил.

Причём с первым, пацаном моих лет, столкнулся нос к носу. Он тихонечко за деревом сидел, сразу и не заметишь. Меня узнал, по имени поприветствовал, а я, как дурак, встал столбом и сообразить ничего не могу. В голове, словно в зависшем компьютере, медленно перебираются варианты неподходящих в данной ситуации приветствий: адьёс мучачос, здоровэньки булы, ассалам алейкум, и вам не хворать, бонджорно, чувак.

Но наконец-то заклинившая в мозгу шестерёнка провернулась, я улыбнулся и просто сказал: "Здравствуй". Мы с ним всего минут десять поболтали и разошлись, а рубаха на спине мокрой стала. Теперь стараюсь, если кого замечу, обходить стороной. Ну его на… хм… от греха подальше.

Поехали довольно быстро. Я успел лишь чуть-чуть по сторонам поглазеть, и меня позвали. Оказывается, наша ведунья, живя у лекарки Галины, с местными часто встречалась. Перед выездом договорились о покупке у них трёх мешков крупы и, сняв их с телеги, отнесли в сарай. Во мне корячиться-то придётся, оттаскивая всё к нам на фазенду! Знахарка один горшок настойки в деревне оставила. Выяснилось, они козу продают – ну и отлично, цена гуманная. Как я понял, Софа с ними расплатится в основном травами, а приедем с торга, денег добавит.

Отправились на двух телегах в компании говорливого дедка, угрюмого мужика и двух тёток. Сестрёнка их всех знала, бывала здесь раньше, ну а меня знакомить никто и не собирался, мал ещё. Видок у всех принаряженный – мужчины в сапогах, женщины в сапожках. Хм… мои самодельные мокасины как-то на этом фоне не смотрятся. Про остальную одежду просто молчу. Одна только ярко-алая рубаха деда чего стоит, прям революционер, блин. Поясной ремень неплохо сделан, и пиджачок с виду новенький. Мда… сразу видно, не бедствуют люди.

Деревенька была, похоже, из сибирских старожилов, говорок уж больно специфичный. Всякие знам, ажно, нету-ка, помогчи. Мне в прошлой жизни довелось немножко с ними пообщаться. В целом понятно почти всё, отдельные слова переиначены, о смысле большинства можно догадаться, но есть и такие, которые без переводчика не поймёшь. Например, числа точно не из России: ну "един" очевидно – "один", "пара" – "два", а "по-пусту" – ну никак не скажешь, что "семь". "Ерахты" – "три', "барахты" – "четыре", "чивильды" – "пять". Машка мне это неделю старательно вдалбливала в голову. Что-то в ней отложилось, но запомнить надо ещё ооочень много.

Вообще-то мой разговорный явно не деревенский, и Софа, и малявка часто на произношение указывали. Так, как я, тут говорят, наверно, исключительно дворяне, и то где-нибудь в Москве или Питере. С одной стороны, конечно, здорово – легче потом сложится общение с сильными мира сего, а с другой – сейчас-то выделяться не следует. Вот и молчу теперь на всякий случай на людях, зато усиленно слушаю.

Когда сестрёнка припёрла к стенке, мол, чё-то я после болезни не такой, как всегда, пришлось сочинить душещипательную историю о том, что во время болезни на меня снизошло… ммм… ну, много чего снизошло… эээ… и вошло. А часть старого вышла, места в черепушке на всё не хватило. И нынче в моей голове каша… ээээ… в смысле, куча новых никому не ведомых знаний. И от этого я лишился части своей памяти, ну заодно и речь изменилась. Воооот!

Наша знахарка, слушая эту ахинею, сначала офигевала, а потом давилась от смеха. Но оставшись со мной наедине, высказала все свои ехидные соображения о моих умственных способностях. Да я и сам обалдел от своей "великой фантазии", очень уж неожиданно Машка наскочила. Ну что скажешь девятилетней девчонке о брате, который ничего не помнит из прошлого, знает массу нового и говорит как неродной?

Софа весело болтала с дедком и даже выглядела помолодевшей. Мне, не слишком привычному к сибирскому говору, было забавно наблюдать за их разговором. Знахарку я понимал полностью, а дедок периодически вставлял незнакомые слова и фразы. В результате беседа на слух воспринималась несколько странно. Но судя по всему, трудностей в общении меж собой они не испытывают. Удивительно: Софа, столько прожив в глуши, не говорит как местные. Сестра вон живет в деревне не из старожилов, а словечек уже нахваталась. Зимой замаюсь переучивать.

Я сидел на трясущейся телеге, прислушиваясь краем уха к болтовне, и размышлял о нашем дальнейшем житье-бытье. Оставаясь крестьянами, нам к лучшей жизни трудно будет пробиться. Надо как-то дворянством обзаводиться. Эта мысль не раз меня посещала после рассказа ведуньи о княжеском семействе Воронцовых. Для дворян сейчас открыто больше дорог, чем для остальных. Само собой, добыть бумаги, подтверждающие благородное происхождение, тяжело, но, думаю, всё же возможно. А что, переедем в город – слишком уж нас здесь хорошо знают – и займёмся "облагораживанием". Ну, а дальше посмотрим.

Стоит попросить Софу взяться за наше обучение зимой, и в первую очередь это касается разговорной речи и манер, ведь многое должна помнить из своей гувернантской жизни. Она, кстати, рассказала про мальчика Натальи Воронцовой. Он всего на пару лет раньше Мишки родился. Воспользоваться этим, что ли? Звали его Александр – как меня в той жизни. Знак свыше, однако. Машку сюда, естественно, только за уши сможем притянуть. Но уши у неё длинные, почти эльфийские, выдержат. И знахарка, надеюсь, поможет, она же до конца оставалась с умирающей. Объяснит в полиции: выжил, мол, Александр Воронцов и вся недолга.

Я порасспросил её о последнем приходе в Красноярскую усадьбу. Так персонал там был уже не тот, что ранее. Приезжала какая-то шишка от старших Воронцовых и всю старую обслугу уволила. Рассчитала, как тут говорят. Оставила нового управляющего, который судьбой ребёнка не интересовался, а услышав о смерти Натальи, захлопнул ворота, ничего не сказав.

Разумеется, всё, что я задумываю, для этой эпохи некрасиво и неблагородно. Но я жил в другое время, и моя совесть молчит. Ммм… Хотя нет, даже рада семейке Воронцовых пакость сделать. Если они забыли о своём благородстве по отношению к дочке, то почему я должен быть благородным по отношению к ним? Нарываться на неприятности я не собираюсь – о происхождении станем говорить тихонечко и в крайнем случае. Хмм… Ох чует моя задница, мексиканских страстей всё равно не избежать. Да и у Софы, боюсь, возражения возникнут. Опять же смерть ребёнка могли официально зарегистрировать.

Можно и с матерью поговорить, вдруг от папани нам какие бумаги о дворянстве достались. Тогда вообще всё в кайф. Правда, отдаст ли она их нам, неизвестно, маловаты мы для самостоятельной жизни. Эх, паспорта – вот головная боль, или что здесь сейчас вместо них?

Пока я размышлял о будущем, дедок успел пересказать Софе все местные новости и теперь травил какие-то байки из прошлого. А мимо тихонько проплывала просыпающаяся тайга. Я так и задремал на мягких мешках под монотонный сибирский говорок, несмотря на тряску. Разбудили меня, уже когда подъезжали.

В село мы прибыли часа за четыре до полудня. Называлось оно Устьянское. Довольно здоровое, уж точно больше сотни домов. Торг найти было нетрудно: наша дорога выходила как раз на окраину, где на берегу реки и скопилась вся толпа торгующих. По моим прикидкам, человек двести – двести пятьдесят.

Перед въездом в эту кучу малу наш дедок встретил старого приятеля.

– Здраствуй, часом братан!

– И тебе, братан, поздорову!

– Чево нонча поздно?

– Дык, глико, чё деется, Софа матушка нас порадоват.

Похоже, ещё один знахаркин знакомец. Раскланялись, разговаривать стали. О как землю-то оба копытом бьют перед нашей хозяюшкой! Блин, ну просто пара гнедых рысаков… нее… седых рысаков.

Нас с телегами отправили поближе к стоянке приятеля деда. Я впервые в прошлом столкнулся с таким количеством людей и немного растерялся. А ведь чуть более двадцати дней назад по многолюдному Питеру бродил. Оглядываясь кругом, никак не мог избавиться от ощущения массовки из исторического сериала. Весь народ принарядился, пестрота одежд бросается в глаза. Порядка, правда, никакого нет. Большинство торгует прямо со своих телег. Продают всякую всячину – от зерна и картошки до стеклянных бус и платков. Некоторые ходят с лотками свежеиспечённых, вкусно пахнущих пирожков, караваев и пряников, некоторые – с корзинами леденцов разнообразных форм и размеров. Ээх… да чего тут только нет! Желудок сразу потребовал попробовать увиденное и побольше, побольше.

И меж всего этого бурного безобразия ходят покупатели. В основном крестьяне, но попадались и одетые иначе, в исторических фильмах примерно так купцы и лавочники одевались. Были и казаки, и азиаты в халатах.

Порадовало, что рядом бесплатные общественные туалеты поставлены и денег за торговлю никто не спрашивает. Дедок разрешил нам расположиться на его телеге, свои мешки они перекинули на другую. Горшки с настойкой второй дедок забрал. Машка, взобравшись на облучок, начала размахивать шкурками, звонко их расхваливая. Знахарка присоединилась, но уже без крика, степенно так. Я в торговлю не вмешивался, они это делать умеют лучше, цены все заранее обговорили. Поэтому я старался просто присматривать за вещами, ходил вокруг, рассматривал окружающих.

От одного просто оторопел. Ходит плюгавенький мужичонка с ворохом белья и в женских кружевных панталонах, одетых поверх штанов. Я даже глаза протёр: эт чё, местный рекламный ролик? Дилер и промоутер в одном флаконе, ё-моё… Хм… а мужское бельё у него есть? Наверно, есть, э… мужик, стоять, казбек. Меня немного достало спать голышом с голой Машкой и ходить без подштанников. А ещё у Мишкиного тельца могут поллюции начаться, шкуры потом отстирывай. Ну я и сторговал кучу нижнего белья и ночнушек, себе и сестрёнке, в обмен на шкурки.

Торговля у нас шла неплохо. Считай, полдень едва подошел, а треть шкурок распродали. Софа тоже молодец, одну бутылку настойки сбагрила. Интересно она это делала. Поздоровалась с проходящим мужиком, поговорила как бы ни о чём, заикнулась о травках и настоях, предложила кое-что из своих средств и заодно мимоходом бобровую струю упомянула. Мужик заинтересовался, а дальше знахарка бешеный пиар развела, я аж офигел. Она, оказывается, порядком поворожила над настойкой и усилила все её целебные свойства почти до небес. Я, слушая, и то уши развесил, захотелось крикнуть: "О безумная, не продавай эту волшебную амброзию!" Ага… "такая корова нужна самому". Еле сдержался.

Мужик под жёстким прессингом долго не выдержал, отслюнявил тридцать рубликов и ушёл, довольный. А ведь, судя по всему, действительно наворожила, не будет она в таких вопросах лапшу на уши вешать. Вспомнилось, как недавно проснулся под утро по малой надобности. Открываю глаза, а над нашей с Машкой постелью тёмный силуэт медленно руками водит. Я едва не обо… ээээ… короче, все дела чуть не сделал, не вставая. Ох не дай бог ещё подобные впечатления получить! После уж выяснилось – это Софа колдовала. Как понял из объяснений, нас чистили от всякой хрени. Чтоб, так сказать, аура засверкала всеми цветами радуги, ээээ… или прозрачная стала, как хрусталь, хм… ну я так думаю.

Деньги за настойку попытались мне всучить. Задал простой вопрос: "Ты с нами?" Меня окинули долгим взглядом. Ха… молчание – знак согласия. Вот и прекрасно, раз с нами, то деньги общие и пусть остаются у старшего. Она, ничего не ответив, пошла торговать дальше.

Потом к нам подгребли какие-то бабки и разобрали полмешка травы. Тут Машка замахала ладошкой, подзывая. Надо за солью сходить. На торг прибыли две телеги с Троицкого солеваренного завода, он здесь недалеко находится. Самая дешёвая соль, однако, стоит воспользоваться. Понятно, не Софе же всё тащить, когда такой костлявый качок под боком имеется. Купили полуторапудовый мешок, на всю зиму должно хватить.

Придя обратно, увидел хмурую сестрёнку, что-то втолковывающую двум парням. Ведунья шепнула: один – мой средний брат Федор, второй – его приятель. Блин… принесла нелёгкая, разборок нам не хватало. Поздоровкались. Оказалось, нас "приглашают" торговать отцовским зерном и картошкой. Ага, разбежались. Хрен вам, ребята, по всей морде! Ласково, но твердо послал их подальше. А что такое: мы отрабатываем мое выздоровление, да и кормежку тоже. Машку отдать? Извини, братан, один не управлюсь – болезный я, потому отец мне в помощь её и отправил. Отец где? Дома остался? Ну, тогда прощевайте.

Парни ушли злые. Братик напоследок ляпнул:

– Ну, дома ешшо поздоровкамся. Готовься, братан.

Когда эта шантропа свалила, малявка стала испуганно рассказывать:

– Они как наскочут! Давай требоват им помогчи. Им, вишш, лень самим продават, хотют по селу гоголем походить, девок позадират. А сами на шкурки посматриват. Ой, а тебе, Мишка, нельзя теперь домой: побьют сильно, и батя тожж. Больно зубатил ты брату.

– Ну, отец меня как ломоть отрезал, поэтому я к ним в деревню не собираюсь возвращаться. И тебе нужно свыкнуться с мыслью – следующим летом уйдём мы отсюда.

Машка прикрыла рот ладошкой и испуганно распахнула глаза. Затем перевела взгляд на Софу, стоявшую рядом. Решил ответить на немой вопрос:

– Да Софья Марковна с нами пойдёт, чего ей одной тут куковать, – знахарка промолчала, но взгляд явно потеплел. Я последнюю неделю прекрасно видел, насколько ей хочется об этом поговорить. Ладно хоть не наезжает, что за неё решения принимаю.

– Ой, баба Софа, я так рада, так рада! Вы ж нам как родная. А куда мы пойдём? – затараторила сестрёнка. Ну слава богу, уход воспринимает спокойно. Правда, потом, боюсь, обязательно задумается и про мать вспомнит… мдаа… тяжёлый разговорчик предстоит.

– Куда пойдём, пока не знаю, подумаем, – уточнил я. – Маш, отныне на людях будешь обращаться "тётя Софа" или "Софья Марковна", молода наша ведунья.

Софа покраснела и постаралась перевести разговор:

– Хватит болтать, торговать надо. Снедать уж скоро.

До обеда успели продать почти все меха и траву, а также ещё одну бутылку настойки. Пришедший дедок пригласил вместе отобедать. Я успел у Машки выяснить, что деревенские зовут его меж собой Ходок, но официально принято к нему обращаться Елисей Кондратич. Хм… любопытно… если ходоком назвали за то же, за что и у нас называют, становится понятно его внимание к Софе.

Компашка у них подобралась довольно весёлая. Даже хмурый мужик, который с нами ехал, сидел и улыбался.

– Пушшай картошку горячу пожaбат, – хозяйка стола сразу окружила нас заботой и вниманием.

С Софой они меж собой на "Вы" разговаривают. Здесь старожилки только так и говорят. Народу собралось двенадцать человек: двое ребят примерно нашего с сестрёнкой возраста, один паренёк лет шестнадцати, три мужика, четыре женщины и пара неугомонных дедов.

Кроме нас, все уже поели и сейчас травили какие-то байки об охоте. Я прислушался к рассказу.

– На том годе лес-то! По косачaм ходили. Их тьма была, сидят, хоть за хвост их имaй, оне сытые, аж лететь не могут.

– Дааа… лонись досыть было. Да и сегоду рясный буде.

– А как на Ангаре-матушке поживат?

– Осенесь худо вышло. А нынше-то речь наша рыбиста.

– Евон чё.

Все присутствующие сибирские старожилы и, видать, старые знакомые. К счастью, не старообрядцы, ну да те бы с нами и не поехали, уж очень жёстко там регламентировано общение с незнакомцами. Хотя, конечно, и у этих людей есть свои незыблемые традиции. Знахарка рассказывала, попробуй какой малец не перекреститься перед едой, ложкой по лбу с ходу получит. А чтоб местный взрослый не перекрестился, она даже представить себе такое не может. Тут простые люди крестятся везде, всегда и по любому поводу. Крестят себя, других, рот, живот, больные места, еду, дома, деревья, воду. Хм… как там Софа говорила: "Посыл отдают". Дааа… Это ж рефлекс, и движение отработано до автоматизма.

Где-то читал, в русско-турецких войнах разведчиков турок зачастую вычисляли именно по отсутствию автоматизма. Вроде и крестится, но как-то не так, и опытному взгляду русского солдата это сразу бросается в глаза. Я сестрёнку и знахарку попросил обязательно поправлять меня, если заметят какие-нибудь неувязки.

Из разговоров понял – один мужик откуда-то с Ангары приехал. Интересно зачем? Тут напрямки не добраться, ну разве что пёхом сквозь тайгу, но получится долго. И вкругаля тоже замаешься ползти. Видимо, человек не просто в гости выбрался, а по серьёзному делу прибыл.

– Не поморгуйте шаньгой, – это уже ко мне обращались.

Молодая девчонка протягивала здоровую ватрушку с творогом. Поблагодарил от души, но поскольку почти наелся, половину отдал Машке. Ммм…. а вкуснюшка-то какая, аабаалдеть! Стрескал свою половину и с сожалением посмотрел, как сестрёнка доедает свою. Ммдя…

Краем уха услышал, что дед Ходок любопытствует, где мы шкурку бобра взяли. Софа молодец, свалила всё, как и договаривались, на заезжих охотников. Мол, с собой принесли и расплатились за зимний постой.

К нам с Машкой подсел парнишка, наш ровесник. Стали знакомиться. Зовут Федот, приехал с отцом из деревни Абанской, впрочем, и вся встреченная здесь компания оттуда же. Я старался по возможности поддерживать разговор, украдкой поглядывая на сестрёнку, вдруг глупость сморожу. Но, кажется, пронесло, да и она помогала – тараторила за двоих. Выяснили, зачем мужик с Ангары приехал. За невестой.

Во блин, у них жениховские туры! Он бы ещё в Подмосковье скатался. Неужели в соседних селах никого не нашёл? Хм… ааа… это они случайно прошлой весной в Канске познакомились. Один рыбу доставлял, другая с роднёй торговала. В церкви встретились, стояли рядом, считай, любовь с первого взгляда.

Шустрый товарищ – за пару дней и девчонку успел окрутить, и с роднёй её договорился. Через год приехал, выдержала любовь проверку временем. Вообще-то необычно для здешнего крестьянства. Тут все стараются создавать семью с теми, кого давно знают. Смотрят как работает человек, как ест, здоров ли, характер каков, и, исходя из этого, подбирают кандидатуру.

Немного послушали разговоры и пошли с сестрёнкой продавать остатки. Софа сторговала следующую бутылку. Покупал невысокий мужичок в красивой нарядной жилетке, которая не сходилась на его огромном пузе. Торговались долго. Настойку и нюхали, и даже пробовали, но всё же уступили знахаркиному давлению. И ведь тоже жучила – не забыл поинтересоваться, где бобра взяли. После этого знахарка объявила: больше здесь такую дорогую вещь продавать некому. Оставили Машку с остатками шкурок и пошли закупать зимние вещи.

Набрали ворох одежды и обуви, особенно зимней, и нашей хозяйке в том числе. Она сначала немного покочевряжилась, но я опять задал простой вопрос: она с нами? Ничего не ответив, стала разбирать шмотки. Замечательно! Далее мы купили кое-что из посуды, а также кирку и деревянную лопату с окованным железом лезвием. Хотел лоток для промывки золота взять, но Софа, услышав про мою задумку пошарить на волчьем ручье, отговорила. Слишком приметно. В результате взял у кузнеца большой набор инструментов для обработки дерева, наконечники для стрел и четыре хороших ножа – пару больших охотничьих и пару для метания. Теперь серьёзно займёмся тренировками с ними, а то на фазенде у нас не нож, а какая-то ковырялка в зубах. Потом я увидел толстую кожу и выбрал несколько кусков. На подошвы пойдёт, ремонтировать обувь зимой обязательно придётся. Охо-хо, привезли четыре мешка, а увозим пять. А грузчик кто?

Надеялся решить ещё одну нашу проблему, но что-то не получалось. Собака нам нужна. В той жизни я привык обходиться без четвероногих помощников. Ну зачем они, я же постоянно в разъездах. А охотиться мне и с одним ружьишком хорошо было. Но когда живёшь в лесу, собака становится необходимой.

Жаль продают тут сейчас одних щенков, а они не нужны. Как там дальше всё сложится, пока неизвестно, а зима может быть тяжёлой. Нам требуется взрослый пёс. Софа говорила, бывает, и таких выставляют на продажу, редко, конечно. Домашних охранников, понятно, продавать никто не станет, их к одному хозяину приручают. А вот натасканных, в основном на охоту, могут. Естественно, старого опытного пса не продадут, но некоторые занимаются воспитанием молодых и в годовалом возрасте отдают. Нам такой вариант в самый раз. Но, к сожалению, ни у нас в деревнях, ни на торге так ничего и не нашлось.

С опушки леса раздались выстрелы. Сначала все встрепенулись, но выстрелы раздавались равномерно, а народ, стоящий там, не выказывал признаков беспокойства. Я заинтересовался, как-никак первый револьвер в этом времени. Так часто лишь из него палить могут. Ранее здесь два ружья продающихся видел. Огроменные и тяжеленные дуры. К ним колёса приделать, и пушки получится. Впрочем, такие впечатления могли возникнуть и потому, что сам маловат. Видел, там один жлобина их в руках вертел, так рядом с ним они вроде нормально смотрелись. Оставил девчонок с вещами у телеги и пошёл посмотреть.

Оказалось, какой-то купец действительно револьвер продаёт. Его опробовал мужик, по виду недеревенский. О, да он у нас бобровую настойку утром брал! Тут я рассмотрел оружие. В душе поднялась волна тепла, трепета и ещё чего-то необычного. О-па… пришёл привет из прошлого-будущего. Во меня накрыло-то! Никогда не считал себя оружейным фанатиком, и на тебе. Хотя… если взглянуть на мою прошлую жизнь, то можно сказать, это её частичка. Я каждую неделю минимум сто патронов сжигал. А сколько раз заходил в оружейку, просто чтоб взять и подержать пистолет или ружьё, разобрать-смазать! Тогда полагал это нормальным и обыденным. Живешь так, живешь, ничего не замечаешь, а стоит вырваться из привычного окружения, и наступает озарение. Да, Саша, маньячок ты!

Я протиснулся через наблюдавшую за стрельбой ребятню. Блин, чувствую себя влюблённым юнцом на первом свидании. Спокойствие, маньячишко, только спокойствие. Разглядеть нелегко, но, кажется, это английский "Adams". Для данного времени новьё. Был у меня такой дома, даже стрелял из него. Так себе машинка. Где купец его достал? Ведь в свободную продажу они в первые годы не поступали, а тут в глуши, в Сибири. Правда, могу и ошибаться. А дыму-то… ох и замаешься после оружие чистить. Мдя, пора "изобретать" бездымный порох.

– Дак как, Михаил Валерьянович, удовлетворил-с вашу душу сей пистоль-с? – подошедший купец лучился довольством.

– Да, дорогой Степан Варфоломеевич, угодили вы мне, сударь. Несказанно угодили! Не ожидал, знаете ли, от англицких оружейников такого. Не ожидал! Ладный пистоль вышел. Беру.

– Хорошо-с, хорошо-с, – купец потер ладонь о ладонь. – Ну а Смит-Вессон Вы уж по приезду в Красноярск в лавке-с посмотрите.

– Да-да, зимой непременно буду.

Эххх… Револьверчик прикупить бы… эхэ-хэ… нее… пока лучше не стоит. Не здесь, во всяком случае. Слишком много глаз, запомнят. Не нужно нам светиться раньше времени. В Канск поедем, там Софа в магазине купит, вот и наиграемся. А мужичка-покупателя желательно запомнить, тоже, видать, любитель оружия, может, встретимся как-нибудь. И порасспросить у Софы про него не помешает.

У телеги с Машкой болтала давишняя девчонка, что ватрушкой угощала. Звали её Полина. Рассказал о стрельбе. Угостил купленными по дороге леденцами. Один вообще-то себе брал, но для такого человека не жалко. Они, видимо, уже подружились и собирались перед отъездом пойти искупаться в местной речке. Предложили и мне присоединиться. Мысленно почесал затылок. Интересно, как они себе это представляют? Не, ну Машка со мной голышом без стеснения купается. А эта девица? Она ж моего возраста. И кстати, я что, в штанах в воду лезть должен? Моё недоумение, наверно, отразилось на лице – девчонки стали хихикать в кулачки. Выяснилось: выше по течению реки есть мысок, и местные его используют в качестве общественной купальни, только мальчики – налево, девочки – направо. Каждый купается на своей стороне мыса, а по центру зачастую сидят деды да бабки – надзирают, однако. Решил пойти, жарко всё же, и Софа подошла.

Водичке было далеко до парной, но терпеть можно. Мужиков немного, купались все голышом. Местечко неглубокое, я с удовольствием поплавал и понырял. Когда вылез, увидел братца с приятелем. Уселись, поганцы, около моей одежды с довольными рожами, чёёрт. Как бы чего не сперли или иную пакость не придумали. Оглядел берег – взрослых всего лишь двое, и те собирались уходить. Надо поспешить, не хватало ещё разбираться со всякими придурками без присутствия старших. Я бодрой трусцой ринулся к одежде.

– Чё побег, как укушенный?

– Дак можа яму рак вислы пощупат. Ха-ха!

– Не отхватил ли чё? Хозяйство шибко маленько.

Блин, загадка природы: козлы, а ржут как кони. Рубаху не вырывай, а то мерином станешь. Приятель брата попробовал сделать подсечку, но я отскочил.

– Глядь-ко, Фёдор, не уважат тя братко-то.

– Этко он по мордасам давно не получат.

– Ты драться собрался? – я постарался прояснить обстановку. Братец с явным неудовольствием посмотрел в сторону всё не уходящих мужиков и сплюнул.

– Да больно надат говно месить.

– Ну прощевай тогда, – я, не надевая мокасин, скорым шагом двинулся на торг.

Чёрт… ну гады, чуть не вляпался. Поздравляю, Саша, ты обзавёлся первыми врагами в этом времени! Теперь нужно всегда быть начеку. Не успокоятся они, пока тебя не отметелят. Ребята здоровые, могу и не отмахаться. Безусловно, я ждал конфликта с отчим домом, но действительность превзошла мои самые смелые ожидания. И это я ещё отца не видел! Что там предстоит, ууу… Плохо чувствовать себя маленьким и слабеньким. На тренировках пора начинать отработку ударов, и работу с палкой вспомнить не помешает. Я их научу младших уважать.

Массовка у села уже наполовину разбежалась. Наша компания начала собираться в дорогу. К нам в телегу подкинули пару мешков непонятно чего. На ощупь куча железяк. Мы со всеми тепло попрощались и двинулись по домам. Хорошие люди нам здесь встретились, хм… многие не забыли меня по загривку потрепать, мол, держись, пацан, атаманом будешь. Ну… честно говоря, я рад появлению таких знакомых. А если о торге в целом, то в познавательных целях местный сходняк, конечно, интересен, он даже развлёк, но, безусловно, не впечатлил. По телику подобные сцены гораздно лучше смотрелись, и запах отсутствовал. А количество народа… в Питере, помнится, иногда чтоб в метро войти, больше собирается.

Зато сестрёнка была полна впечатлений и рассказывала вполголоса обо всём увиденном. Подремать на обратном пути она так и не дала. К тому же неудобно стало: мягкое продали, мешки с купленной одеждой Машка себе под попу прихватизировала. Приходится лежать на голых досках, а дорога-то сплошные кочки.

За монотонным бубнежом сеструхи чуть не упустил интересные подробности – оказывается, мною заинтересовалась Полина. Всё расспрашивала Машку, где живём да как повидаться с нами можно. Вот, значит, почему мне глазки строились, а я всё не мог понять, что с ней творится. Как-то отвык в свои почти полста от детского заигрывания. Да и вообще не ассоциируется её возраст с каким-либо сексуальным общением. Ей хотя бы лет пять добавить. Мда… видел я на торгу парочку сибирячек. Эхх… кровь с молоком: и бюст, и личико, и фигурка просто заглядение. Многое за свою жизнь повидал, но тут и у меня кое-что зашевелилось… эээ… в душе. Но надо признать, у Полины есть все шансы стать такой же сексуальной бомбочкой, как повзрослеет… И мордашка у неё симпатичная. Блин! Куда-то не туда мысли понесли. Скоро, похоже, возникнет ещё одна проблема с этим тельцем – сексуальная.