Текст книги "Курьерская Служба. Хранилище (СИ)"

Автор книги: Андрей Скоробогатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Это я-то странно смотрю?

– Простите, есть такое чувство, называется на французский манер дежа вю…

– Oh, de Javu, oui, je sais!

– Ого, вы так хорошо знаете французский! Мы точно раньше никогда не встречались, Алла?.. Чёрт, простите, очень неловко, вы сходу запомнили моё отчество, а я ваше – нет.

– Алла. Можно просто Алла…

Её глаза светятся от счастья – а я не могу понять, почему? Что она нашла в уже немолодом доценте-бобыле, перешагнувшем сороколетний юбилей?

Масштаб проблемы

– Я с-сам, – сказал он и дёрнул за ручку.

Опять заикание – как некстати оно проявляется! Что поделать – он здесь в том числе для того, чтобы избавиться от этой проблемы.

Неприметная дверь на заднем дворе ремесленного техникума под серой табличкой «Клубъ Восточныхъ Единоборствъ» распахнулась с трудом. То ли изнеженному дворянскому плечу не хватило силёнок, чтобы открыть увесистое дверное полотно, то ли дверной косяк специально был подобран так, чтобы гость предпринимал усилие, чтобы попасть вовнутрь.

– Ваше…

Сопровождающий задержал его. Он был таким же высоким, одетым в такую же неприметную толстовку с капюшоном, вот только куда более плечистым, нежели юноша, открывший дверь.

– Т-тише, – сказал открывший. – Микифор. Зови ме-меня Микифор.

– Что за имя-то такое странное выбрли. Есть Никифор, есть Микола, а так, чтобы вместе…

– Луороветланский князь такой б-был. В последнюю русско-чукотскую, при Константине. Историю лучше учи, В-ваня. И зови меня на ты – хотя бы тут.

– Но ведь…

– Сейчас ни один крепостной на-ашего возраста своего д-дворика не зовёт на «в-вы», все тыкают. Хотите, чтобы вас раскрыли? Идём, Ванька.

– Что за слова такие… «дворик». Дворянин, – пробормотал Иван, но барина своего послушался.

Впереди оказался тусклый коридор, закончившийся двумя дверьми: с одной стороны раздевалка, с другой – зал с выцветшими плакатами, на котором изображались в разных позах не то самураи, не то ниндзя, не то плантаторы японской колониальной армии Великой Полусферы Южного процветания.

Из-за угла вышел мужчина – лет сорока, подтянутый, но какой-то затрапезный, как говаривала маменька, пока ещё была жива. «Микифору» подумалось, что фамилия ему совершенно не идёт, и что либо это любовь к алкоголю изменила черты его лица, либо обильное общение со студентами ремесленного техникума. В руке он держал электронную игрушку «Блоки», весьма популярную в начале 90-х.

– Барбарискин Сергей Сергеевич? – спросил Иван.

Тренер кивнул и уткнулся в чёрно-белый дисплей.

– И чего припёрлись? Тренировка завтра. Записывались хоть?

– По т-те…

– Чего ты там бубнишь⁈ – рявкнул тренер.

– По телефону, – подсказал Иван. – Я – Иван, и Микифор.

– А, те… Дворик со слугой своим, – сказал он и отвлекся от телефона.

– С камердинером, – поправил его Иван.

Барбарискин смерил взглядом обоих посетителей и вынес вердикт.

– И чего вы хотите? Ну ты-то нормальный, а вот этот? Сколько рост?

– М-метр девяносто.

– Я не знаю, как с этим работать, тут мышечную массу полгода восстанавливать. К тому же двориков я стараюсь не брать, извините. Если кого крепостной крепко поколотит – я потом не расплачусь.

– Мне ск-сказали, что вы сможете ве-верно оценить масштаб проблемы, – сказал назвавшийся Микифором. – И пу-пути решения.

– Масштаб проблемы… Ну, давай, скинь кужух, посмотрю на тебя.

«Микифор» стащил через голову толстовку, оставшись в дорогой кастильской футболке, спешно поправив амулет, висевший на шее.

– А это чего? – нахмурился Барбарискин. – С цацками нельзя. Неположено.

– Это не допинг, не ус-усилитель. Это «маска».

– Всё равно. Нельзя. Сними.

– Ни в коем случае, наше условие, что все занятии – строго с амулетом, – сказал Иван. – Поверьте, сударь, вам лучше не стоит видеть его истинное лицо.

Тренер оказался за спиной «Микифора» за доли секунды. Заломил руку за спину, нащупал цепочку на шее, дёрнул вверх и выругался. В пальцы ударило током, а руки обожгло защитным парализующим заклятием…

– Твою ж… – успел выругаться он, взглянув в лицо.

В следующий миг тренер уже лежал на полу, а болевой захват Ивана выдернул из его руки амулет и вернул «Микифору».

– Довольны? – спросил Иван.

– Ещё как, – сказал тренер, поднявшись с пола. – Если ты сам такой борзый, чего ж не тренируешь? Почему его эти ваши…

– Объяснять не умею, – признался камердинер. – Да и как мне бить… Пытался, но… А «эти ваши» против занятий, говорят, что негоже юноше физическими нагрузками заниматься, тело надо беречь.

Барбарискин сел на скамью, растёр потянутое запястье.

– Значит, сами решили. Значит, хотите тайно. Значит так, Иван, или как там тебя. Бить барина своего не хочешь? Ну и уматывай! Чтобы ноги твоей здесь больше не было!

– Не положено, – покачал головой Иван.

Тренер вздохнул:

– В коридоре стоять будешь, смотреть. А тебя… ваш…

– Зовите меня «Ми-иикифор», – повторил незнакомец.

– Так и быть, хрен с тобой. Займусь. Приходи с амулетом своим. Но будь готов, что бить тебя будут несчадно… Всякие люмпены, разного рода шваль!

* * *

Прошло три года. Вес «Микифора» с семидесяти килограмм поднялся до положенных восьмидесяти пяти – чистые мышцы и жилы. У него появилась пара верных друзей из тренажёрки – калмык Айрат и Георгий, наполовину африканец из суданской колонии, наполовину грузин. Появились навыки боевых искусств, владение клинковым оружием, рукопашкой и подножным инструментом. Стало всё лучше в семье, да и заикание заметно поубавилось.

А ещё появилась новая цель в жизни – очистить улицы родной столицы от разного рода ублюдков.

Они выходили втроём на дело ночью. Шли в самый хмурый заводской район, выслеживали воров и насильников, ловили и совершали правосудие.

Он ходил под маской, и эта маска ночного мстителя теперь была ему по душе.

* * *

В этот раз его снова поймали жандармы, отвели в участок, поставили к стенке.

– Назовитесь!

– Ми-микифор! И в-вы не понимаете масштаб проблемы, лейтенант.

– Ну-ка, Микифор, посмотрим сейчас твой масштаб, – расхохотался полицейский.

– Я требую допроса тет-а-тет с главой участка, – вздохнул Микифор.

Увы, оставалось последнее средство, и оно сработало. Они сели напротив друг друга в комнатке, толстый жандармейстер пробормотал:

– Что за цацка на шее? А ну снял быстро!

В следующий миг надменное полицейское лицо упало ниц, опрокидывая казённую мебель.

Ибо перед ним открывался лик Милостию Божию Николая IV, Императора Всероссийского, Польского, Финляндского, князя Новгородского, Суданского, и иных, и иных. Человека, который перешагнул через свои юношеские страхи и скрылся за странным псевдонимом, чтобы стать сильнее.

Ибо неважно, каков масштаб твоей проблемы – зло внутри себя и зло вовне обязательно должно быть побеждено.

Основной мир субветви 5.24.12.12

В наушниках надрывались «Кровавыя охотники за бюрократами», а жаркий ветер трепал длинные белые волосы.

– Хорошая группа, – сказала Марья и поставила на паузу. – Здесь всё как-то прям… круто.

– Не привыкай, – хмуро ответил Борис. – Скоро этого всего не будет. Просто очередной выходной в случайном мире.

– Ага. Лангусты по пятьдесят копеек. Колония на Фиджи. Охренеть, конечно. Название только города такое странное.

– Не привыкай, – повторил Борис.

Они сидели на прибрежном кафе в городе Назарьево Городище. Позади – был потухший вулкан, поросший зеленью, впереди – тихие воды моря Фиджи.

– Ты думаешь, у Эльдара всё выйдет?

– Время покажет, он ещё молодой. Процесс только начался, пока гормоны имеют большую власть, чем разум. Хотя, признаться, я ожидал несколько другого от нашего общения.

– Мне показалось, он тут… прирос прямо-таки. Нашёл какую-то девицу темнокожую. Красивая, кстати.

Борис неожиданно подобрел.

– Нилотки. Они почти европейцы. Да, красивая, и умная. Наверняка её и заберёт с собой. Ещё, возможно, смуглых детишек с ней настрогает.

– В смысле, с собой? – нахмурилась Марья. – Секаторам разве можно?

– Можно. Обычно так Секаторы и появляются. Какой-то предыдущий Секатор заводит семью в мире, который убивает, а затем берёт несколько детей, садит в лифт и отправляет в Бункер. Как-то так.

– Жесть. Не хотела бы я провести детство в Бункере.

Некоторое время Борис молчал, глядя на волны – вспомнилось своё детство и детство потерянного сына. Потом позволил себе небольшую слабость в общении с подчинённой:

– Расскажи… что ли, про своё детство. У нас ещё есть пара часов.

– Что именно? – насторожилась она.

Разговоры на подобные темы как минимум казались странными.

– Ну… что за мир был, кто были родители. Мы уже полгода работаем вместе, и никогда не обсуждали. Я только помню, что он тоже был магическим, как и этот.

Марья заметно погрустнела.

– Какая разница… Там…

– Твой мир наверняка уже уничтожен, это факт. Либо будет уничтожен. Тебе давно пора пережить это и забыть. Рассказывай, что помнишь.

– Прорыв магической парши. Вулкан какой-то магической шняги в Китае, – поморщилась Марья. – Энергия ци, кажется. В крупном городе, забыла название. Между Гонконгом и этим… на юге, в общем. У всех в радиусе десяти километров появились что-то вроде суперспособностей. И у потомков тех, кто жил рядом. Толкать предметы, единоборства… И пушки. Они перестали стрелять. Не представляю, как жить в городе без пушек.

– Как-как. Драться, – нахмурился Борис, а затем поменялся в лице. – И чего? Там, конечно, появились артефакты?

– Ну, да, вывозили что-то. Правда, там эта штука локальная была. И за пределами зоны заражения все магические способности гасли.

– Хм. Интересный эффект. Обычно когда магия попадает в мир…

– Вы серьёзно не читали об этом случае⁈ – удивилась Марья.

– Не читал. Марья, ты же знаешь количество Ветвей Древа, отправляемых на подрезку за десятилетие?

– Что-то около… десяти миллионов, так? Всегда забываю цифры.

– Больше. Сильно больше. Правда, большая часть обходится без Секатора и даже без Лифтёров. Секатора отправляют рубить только самые мощные ветви.

– Как эта?

Борис кивнул и отпил пива.

– И что… что было дальше?

– Ну, там каждый год лезет какое-то суперчудовище. Через этот фонтан Ци. Половина города его собиралась и гасила. Это были просто топовые видео в интернете! Там у них сеть была отключена в городе, периметр вокруг, ООН построило стены. Но репортёры кое-как пролезли, снимали…

– А известно, что там было, за фонтаном этим?

– Какой-то подземный мир. Империя какая-то. Я сказала Стефану Лавретьневичу, что у нас там был возможный выход в параллельное Древо, но он сказал, что это бред, и…

– Так. Нам пора собираться. Доедай.

А народ на пляже как-то сильно поменялся в лице. Кто-то кричал, указывая в горизонт, музыка на палаточных кафешках стихла.

– Что там? – Марья привстала, чтобы разглядеть поближе.

– Идём к лифту. Вон в той гостинице. Живо, – скомандовал Борис, нащупывая в кармане рубашки портальную капсулу.

Он не дал ей разглядеть силуэты двух исполинских драконов, летящих над поверхностью океана. Не дал посмотреть, как они сели на верхушке вулкана, распугав жителей десятка деревень и устроившись на пару дней для ночлега.

* * *

Вообще, у Бориса Петровича, Лифтёра-Бригадира команды 100.64, никогда не было доверия к своим подчинённым, да и к коллегам вообще. Старый контрабандист повидал многое и потерял многих, чтобы быть настороже.

А ещё у него была цель – найти сына, о которой знал только он сам. Но мысли о мире с фонтанирующим Ци весьма заинтересовали его, хотя некоторое время он продолжал не верить тому, что услышал. Быть может, какой-то инструмент из этого мира доступен и может оказаться полезен? Лишь спустя пару дней и смен в соседних мирах Борис, отоспавшись в мрачной бетонной келье, Борис всё же решил направиться к Хранилищу.

– Приветствую тебя, брат, – поклонился хмурый отрок в балахоне, стоящий у массивных дверей.

Оракул походил на копта или древнего египтянина, но кожа отливала каким-то серо-голубым цветом. Половину лица занимал кремниевый имплантат с кучей голограмм. Технология середины XXI-го века из Второго Суперствола. И откуда их набирают? Что за Ветвь, где сохранилась такая затейливая народность? Борис проработал в Бункере уже несколько десятилетий, но многих ответов до сих пор не знал.

– Как поживает Ирэна? – спросил он.

– В криосне. Ожидает вердикта Верховного, – кивнул Оракул. – У тебя другой вопрос. Я хочу получить номер мира, в котором фонтанировал Ци. Откуда пришла лифтёр Марья Сафронова из моей бригады. Остались ли какие-то артефакты после его уничтожения.

– Это основной мир субветви 5.24.12.12, – ответил после недолгого раздумья Оракул. – Мир не разрушен.

– Не… разрушен⁈ Но как? Там же… парша магии.

– Магия в данном мире не представляет угрозы для Древа и является предметом изучения Бункера. Уничтожение Ветви отложено на три десятилетия с момента бифуркации, то есть до две тысячи сорок…

– Как туда попасть? – перебил Оракула Борис.

– Никак. Уровень доступа «Бригадир» не предполагает доступа в Ветви, являющиеся предметом интереса Верховного Секатора, и поэтому…

Мост

Кровь из раны текла по рукаву, а рука медленно начинала неметь. После того, как он свернул голову последнему из своих преследователей – заветные двери лифта наконец-то открылись.

Да уж – первое сольное задание, и сразу так облажаться! Прожить в этой реальности три недели и не обнаружить слежку КГБ за своим двойником. Кто же знал, что двойник, которого Эд прикончил в первый же день задания, оказался агентом западных спецслужб?

Эду подумалось, что если бы он знал – то вряд ли стал убивать его после получения такой информации… Родная душа!

Двери открылись – и он запрыгнул в долгожданную кабину. Нажал на последний, девятый этаж. Пальцы совсем не слушались, поэтому вытащить портальную капсулу и налепить на стык дверей оказалось той ещё задачей. Но Эд справился: подходил уже второй месяц его стажировки в должности Лифтёра-Изменника младшего разряда, и определённая сноровка уже была.

Портальная капсула разлилась по периметру двери, затем по стенам, включился интерфейс, и Эд нажал на крупную красную кнопку: «Домой».

Двери в Бункер открылись, когда он лежал на полу, под дверями с табличкой «1987».

Его заметили – или сделали вид, что заметили – спустя минут десять.

– Помогите вытащить этот мешок дерьма, – послышался голос куратора.

Ему залечили раны, накормили традиционно-невкусной едой и отвели на ковёр уже через час.

Свет в лицо, бетонные стены, кривая табуретка – всё в лучших традициях.

– Ну что, Эд, ты облажался.

– Босс, а не пойти бы тебе нахрен? – прямо сказал Эд. – Почему вы не дали мне инфы, что местный Эдик работал на Запад? И что его пасла гэбня?

– Что, ты бы отказался? – усмехнулся куратор. – Я читал твоё досье. Любил ходить на митинги в юности, так?

– Насрать на митинги, босс. Я думал, вы честны со мной. А вы подвергли мою жизнь неоправданному риску! Ведь это важная инфа, очень важная.

Босс хмыкнул, закурил сигарету, цыкая зубом, затем подошёл и посыпал пепел на голову Эду.

– Ты хорошо понимаешь цели Службы Бункера?

– Я бы даже сказал «отлично», – отозвался Эд, приводя в порядок волосы.

– Ну и? Озвучь?

– Ну, типа, Ветви Реальностей растут во все стороны, если их не резать. Иногда требуется Секатор, если всё слишком плохо, и ветвь особо крупная. Но иногда приходим мы, Лифтёры-изменники, когда достаточно просто прирезать кого-то, чтобы не мешался.

– Ну и?

– Что «и»⁈ Я всё сделал! Я убил того учёного! В толчке на заправке, как и было просчитано стратегами.

И тут босс заорал:

– Так а хрена ли ты возмущаешься⁈ Ты вечно будешь мне предъявлять за собственные косяки⁈ Твоя задача – не выжить и вернуться целым и невредимым. Твоя задача – предотвратить ветвление! И ты её выполнил! Ты, Эдуард Эльдарович, мать твою, молодец! Тебе осталось одно задание. Последнее. В очень сложном мире.

– Так вы пришли меня похвалить, босс⁈ – тоже заорал Эд, а затем рассмеялся, закашлялся. – Что, кого я должен убить?

– Очень, очень важного человека. Человека-парадокса. Но на этот раз тебе даже не обязательно видеть его в лицо. Задание очень простое. Иди в Хранилище и запроси четыре Шайбы Рыбаченко.

– Что это за хрень?

* * *

В Хранилище, особое подразделение Бункера, он шёл в третий раз, и в третий раз не мог понять, из какого Пучка ветвей реальности могли прийти в Бункер хранители. Они были кем-то вроде слуг Анубиса из фантастических фильмов про древний Египет – с тёмной кожей, немногословные, без какого-то выражения на лице.

– Никак, – ответил хранитель. – Просто надеваешь куда надо, и он сам подстроится.

– Там взрывчатка, да? – спросил он. – С таймером? Как таймер заводить?

– Таймер заводить не нужно. Там то, что вы, технократы, называете искусственным интеллектом. Установщик остаётся навсегда связан с этими кольцами. Тебе достаточно будет лишь подумать о событии или человеке. Шайбы сами поймут, когда сработать.

– Взорваться? – попробовал спросить Эд.

– Направленное дезинтеграционное воздействие. Они просто одновременно перережут то, на что надеты. Все четверо, синхронно, как пиропатроны.

Круто! Вот о таких заданиях Эд и мечтал. Технологичных, неоднозначных, с крутым последствием. Уже не терпелось скорее отправиться на операцию в «заказанный» мир и установить эти шайбы.

– Ого! А когда я должен загадать?

– Об этом тебе скажет куратор, наверное, – ответил хранитель. – Обычно задание выдаётся в конверте.

* * *

Быстро не получилось.

Четыре месяца обучения на монтажника-высотника. Две попытки устроиться в строительную кампанию. Четыре убийства нужных, но не особо значащих для мира людей на пути к этой цели.

И вот – он на высоте в пятьдесят метрах, со здоровенным ключём в руке, мешком инвентаря, в люльке подъёмника устанавливает шайбы.

«Родные» шайбы, выданные бригадиром, отправились в глубокое погружение в воды неспокойного пролива под ногами. Первая шайба наделась на здоровенный вантовый трос с трудом.

Шайба озарилась неровным свечением, спрессовавшись до нужного размера и опустившись в гнездо. Наверх – здоровенную гайку, закрутить, опломбировать, а затем – на следующее место.

Установка продолжалась неделю – он не мог поставить все шайбы за одну операцию, потому что в остальные места приходилось устанавливать и нормальные, местные шайбы. Последнюю, четвёртую шайбу он установил на закате.

И тогда пришло время раскрыть помятый конверт, который он всё это время хранил в кармане.

«12.03.2035 года. Эльдар Матвеевич Циммер. Министр капитального строительства Российской Республики».

Именно этот момент – примерно через неделю после планового открытия моста, и именно этого человека он должен был теперь загадать, чтобы убить.

К тексту прикладывалась фотография. Фотография отца Эдуарда, того самого, которого он потерял ещё в детстве. Того самого, которого он вспоминал в числе прочих в день, когда шагнул в темноту открывшейся лифтовой шахты.

Именно того, из-за отсутствия которого родная реальность Эда показалась ему ужасной, отчего захотелось спуститься в ещё больший ад.

…И вот он стоит на недостроенных конструкциях моста без мыслей о том, как продолжать.

Он понимает, что всё то, чем занимается Служба Бункера – это разрушение и уничтожение. Что босс его мудак, и Верховный – тоже. И что стоит поступить так, чтобы этот ад закончился – хотя бы в отельно взятой Ветви Реальностей.

Он чертовски не прав – и был не прав, и сейчас ошибается, потому что будь он хоть немного умнее – решил бы всё по-другому.

Но его губы сами произносят:

– Эдуард Эльдарович Циммер. Сейчас.

(работа с конкурса «Рассказ за час» на Роскон-2024)