Текст книги "Шекспиру и не снилось!"

Автор книги: Андрей Жвалевский

Соавторы: Евгения Пастернак
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак
Шекспиру и не снилось!

Новый год в 7 «А»

7 «А» класс ввалился в холл, топая ногами, чтобы стряхнуть налипший снег и тут же устроил небольшую давку у гардероба. Девчонки, не переставая визжать и шептаться, оккупировали зеркало, мальчишки, вынужденные снять капюшоны курток, натянули капюшоны от баек и равнодушным видом стали вдоль стен, уткнувшись в телефоны.

– Все разделись? – громко спросила Полина Александровна.

– Угу, – вторил ей нестройный хор.

– Тогда пойдем наверх! – жизнерадостно воскликнула классная, и повела неорганизованную толпу на новогодний вечер.

Девчонки галдели, как вольер с попугайчиками.

– Ой, смотри, смотри, Кислицина на каких каблучищах…

– Интересно, медляки будут ставить?

– А зачем тебе медляки, Витечку своего будешь приглашать?

– Смотри, в чем Лопахина пришла! Юбка в звездочку, как в детском садике.

– Если опять будет музыка отстойная, как в прошлом году, пусть вернут бабки…

Мальчишки сурово и мужественно шагали по ступенькам, не поднимая глаз и не вынимая рук из карманов. В актовый зал ввалились все разом.

– Здравствуйте, дети!

7 «А» остановился на пороге, с недоумением уставившись на юную красавицу Снегурочку. Она стояла, лучезарно улыбалась  и переливалась разноцветными огнями в свете ярких прожекторов.

– Какие, нафиг, дети? – огрызнулся Радомский.

– Павел! – одернула его бдительная классная. – Следи за языком!

– Заходите, гости дорогие, – продолжала Снегурочка, – Дедушка Мороз уже в пути, а пока он едет, мы с вами поиграем!

Классная, одобрительно кивнув, скрылась в коридоре. Снегурочка ей явно понравилась.

– Они, чё, с дуба упали? – поинтересовалась Милка, глядя на Снегурочку, как на привидение.

Из колонок полилась радостная детская песенка, Снегурочка схватила за руку Полину, та схватила Лопухина, Лопух рефлекторно схватил Витьку, Витька Таньку… Семиклассники опомниться не успели, как оказались втянутыми в хоровод. На их лицах было ошеломление, смешанное с отчаянием.

Снегурочка, как  танк с неимоверной тяговой силой, тащила за собой всю цепочку. Она с удивительной проворностью вкручиваясь в толпу, заворачивая ее на манер серпантина.

– Ай, молодцы, ай, удальцы, – расхохоталась она, прилетев к сцене, – а сейчас мне нужны три сильных и ловких мальчика, которые не боятся трудностей.

Пацаны все, как один, сделали шаг назад.

– Я знала, что ты согласишься! – бодро вскрикнула Снегурочка и направилась прямо к Лопуху.

– Нет, – твердо сказал он.

– Испугался? – спросила девушка мимо микрофона.

– Нет, но…

– Кто первый участник нашего конкурса?

– Лопух! – заржал класс.

– Лопух! – радостно завершила Снегурочка.

Следующие две жертвы были вытянуты точно так же – быстро и ловко. За секунду у них оказались связанными руки, а перед носом появились яблоки, подвешенные на ниточке.  А еще через секунду – и на глазах очутились плотные повязки.

– Лопух! Лопух! – заскандировала Снегурочка в микрофон. –   Давай, давай!

Лопухов с удовольствием бы ушел, но… Очки у Снегурочки, глаза завязаны, направление неизвестно. Даже если содрать повязку, в темноте можно и в стенку впечататься  с разбегу! Лопух представил, как над ним покатывается весь класс, и остался на месте.

– Кирилл! Кирилл! – заорала Снегурочка.

«Чего это Кирилл, а не я?» – обиделся Лопух и принялся кусать.

Яблока было твердое, холодное. Оно противно било по носу и  выскальзывало изо рта.

– Лопух! Лопух!

Он приободрился и постарался ухватить с другой стороны.

– Репин! Репин!

Лопухов разозлился и открыл пошире рот.

– Кирилл! Кирилл! Девочки, давайте хором!

Это-то Лопухова и добило. Он вывернулся, ухватил яблоко за ножку и вгрызся в него зубами.

– Аааааа! – от вопля Снерурки он чуть не подавился, но удержал яблоко в зубах. – Лопух победил! Всем спасибо! Теперь конкурс для девочек.

Сняв повязку с глаз, Лопухов заметил, что беспощадная Снегурочка выволокла из угла Кислицыну и тащит ее за собой в центр зала. Он выплюнул надкусанное яблоко и принялся орать с остальными:

– Лопахина! Лопахина!

И тут же, поддерживая бодрую, как белка, Снегурочку:

– Демидова! Демидова! Ириша! Ириша!

Подогреваемая этими действиями помощница Деда Мороза зафиксировала трех упирающихся семиклассниц в центре круга.

– Конкурс танцевальный! – теперь Снегурка отложила микрофон и орала на весь зал. – Кто победит, объявляется королевой сегодняшнего вечера!

Три невольных участницы танцевального шоу ревниво переглянулись. Ириша третий год ходила на бальные танцы. Лера Демидова занималась фигурным катанием, где их каждую тренировку мучили хореографической подготовкой. Только у Тани Лопахиной не было в этом соревновании никаких шансов.

– Приготовились! – Снегурочка подбежала к стоящему в углу ноутбуку. – Начали!

И она ткнула в клавишу. Из колонок грянула «В лесу родилась елочка». Лера, Таня и Ириша замерли в ступоре. Остальные девчонки ехидно зашушукались. Сильная половина класса похохатывала в кулак. Снегурочка перекрикивала музыку:

– Неужели никто не хочет стать самой-самой? Никому не нужно звание Снежной королевы?

Первой не выдержала Ириша. Она хотела быть королевой и собиралась бороться за это звание. Раскинув руки, как учил тренер, она мысленно отсчитала («Раз-два-три-четыре… раз») – и принялась изгибаться в румбе.

Трудно представить себе более нелепое зрелище, чем бразильский танец любви, сопровождаемый словами «Трусишика зайка серенький под елочкой скакал…»

Грохнули все разом, даже Снегурочка хихикала, не скрываясь.

Ириша покрылась пятнами, но продолжала плавно покачивать бедрами и выводить замысловатые кренделя руками. Теперь казалось, что она отгоняет от себя мух. Лера, не рискуя разделить позор с подругой, бросилась из круга и укрылась за спинами одноклассников. В центре, рядом с судорожно «танцующей» Иришей осталась только Таня. Она еще полкуплета тормозила, но на словах «А в дровнях мужичок» неожиданно для себя самой испустила тоненький писк и принялась отплясывать нечто среднее между кадрилью, полькой и присядкой. Класс повалился от хохота.

– Ай, молодцы! – как ни в чем не бывало подбадривала Снегурочка. – Ай, умнички!

В Таню словно кто-то вселился. Он заставлял приседать и подпрыгивать, кружиться вокруг своей оси, а попутно еще и строить невозможные рожи.

– Круто! Прикол! – вопили одноклассники. – Жесть!

Ириша, сцепив зубы, держала ритм и ждала, когда эта мучительно долгая песня закончится. Но на  последних словах  Снегурочка заявила: «Победитель не определен!» и запустила «Елочку» сначала – к общему восторгу зрителей.

Это только воодушевило Таню. Она выделывала такие коленца, что сама удивилась бы, если бы видела себя со стороны.  А чего стесняться, если по приколу?

Ира закусила губу и уже собиралась покинуть поле боля, но к ней подскочил Радомский.

– По приколу! – заявил он и закружил Иришу в каком-то варварском танце.

– Прикол! По приколу! – подхватили остальные мальчишки, хватая визжащих одноклассниц.

– Танцуют все! – приказала Снегурочка…

И все принялись танцевать. Даже мальчишки, которые обычно подпирали стенки. Даже скромница Полина Ковалева. Даже угловатый Витька. А Никитос, вспомнив золотое детство, вскочил на стул и принялся декламировать:

– Однажды в студеную зимнюю пору…

– Препяхин!

Хотя хороводная музыка все еще гремела, семиклассники остановились, как вкопанные. В дверях зала стояла классная.

– Препяхин, немедленно слезай со стула! Лопахина! Что это за дикие танцы!

Наведя порядок, учительница сухо кивнула притихшей Снегурочке:

– Продолжайте…

…Остаток вечера прошел в тоске: пришел Дед Мороз, с фальшивой бодростью поздравил «ребят» (от этого слова многих передернуло)  с Новым годом  и рассовал подарки. Объявленные после этого танцы завяли еще до начала. Уже через полчаса семиклассники начали разбредаться. Снегурочка затаилась в углу, боясь открыть рот. Выражение лица Деда Мороза невозможно было разобрать под бородой.

На следующий день классная докладывала директору:

– Все прошло организовано.

– А как детям? Понравилось?

– А что дети, – учительница тяжело вздохнула. – Дети теперь пошли циничные, они совсем не верят в дедушку Мороза…

Два билета на последний ряд

Никита

Это было совсем не страшно.

Пара пустяков.

Просто подойти к Лопахиной и пригласить в кино. Типа: «Там крутой боевик в «Авроре»… Сходим?» Или: «Ты уже на три-дэ ходила?». Вообще ничего сложного.

Я сначала потренировался за углом, потом засунул руки в карманы и вальяжной походкой двинулся прямо на Лопахину. Она о чем-то трещала по мобильнику. Я остановился. Она болтала. Чувствуя себя идиотом, я сделал вид, что не останавливался вовсе, а так, притормозил. Пошел дальше, хотя понимал, что походочка у меня не вальяжная, а корявая. Завернул за угол и отдышался.

В другой ситуации я бы в пять сек убедил себя: «Ну и ладно! С Витькой сходим!», но сейчас эта отмазка не работала. И виноват в этом был я сам: похвастался Витьке, что Лопахину я в кино уже пригласил. И она уже согласилась.

Если я обломаюсь… Почетное звание «лох» мне до конца четверти гарантировано. А то и хуже – «лузер».

Значит, так… Позову на боевик… Или девчонки больше про любовь смотрят? О! Сейчас как раз идет один – там и про любовь, и про вампиров… Только как он называется? Как назло, из головы выскочило!

Почувствовав, что запутываюсь, я решил действовать, не приходя в сознание.

Выскочил из-за угла… и чуть не врезался в Лопахину.

– Э-э-э… – сказал я растерянно. – Танька, на «Шрека» пойдем?

Таня

Я была уверена, что Никитос задумал какую-то гадость. Подозрительно терся рядом, все время зыркал в мою сторону, когда я болтала по телефону, а потом спрятался за углом. Вернее он думал, что спрятался, потому что сопел, как паровоз, и это услышала бы даже самая глухая тетеря на свете.

– Подожди, сейчас я тут с Никитосом разберусь и тебе перезвоню, – сказала я Полине в трубку и двинулась за угол.

– Танька, в кино пойдем? – выпалил Препяхин и даже на секунду зажмурился.

– Что? – спросила я.

Вот уж чего-чего, а этого не ожидала! Если камнем по ноге, или там в грязь толкнуть, или, например, волосы скотчем к парте приклеить, это я понимаю. А в кино??? Как на это реагировать?

– Пойдем, – неожиданно для себя самой согласилась я.

Никитос буркнул себе под нос, что сеанс в «Авроре» в пять, и сбежал, пиная ногами все, что попадалось ему на пути.

– Полина, ты щас упадешь! – заявила я в телефон, глядя, как Препяхин перепрыгивает  через заборчик. – Прикинь, меня Никитос в кино пригласил.

– Реально? – оторопела Полина. – Точно втюрился. А как пригласил?

– Ну… Подошел и говорит, пойдем в кино, все дела…

– Что, так и сказал? Ну ващееее…

В голосе подруги было столько зависти, что я заметно приободрилась и приняла важный вид. Сумку перекинула через плечо и зашагала по школьному двору легкой походкой манекенщицы.

Никита

Все-таки женщины – это стресс. Папа так всегда говорит, пообщавшись с мамой и моей старшей сестрой.

Вот и после приглашения Лопахиной в кино я полчаса на скамейке сидел, в себя приходил. Есть у нас возле школы такая удобная скамейка, под ивами. Идеальное шпионское место. Ты всех видишь, а тебя – никто. То есть ноги-то твои, понятно, видны, но что такое ноги? По ногам шпиона не разоблачишь.

Вот, значит, сижу я, дрожу мелкой дрожью… Нет, не от страха! Просто от нервов! Дрожу и по сторонам поглядываю.

И тут – вышла!

В смысле, Лопахина.

Я бы раньше на нее и смотреть не стал, но тут такое дело… Короче, смотрю – и ничего понять не могу. Неужели она всегда так ходит? Она что, и в кино со мной так же пойдет? Может, отменить все, пока не поздно?

Но тут ко мне подсел Радомский.

– Слышь! – сказал он, не сводя глаз с Лопахиной. – А чего она задом так виляет?

– А я ее в кино позвал.

– Понятно.

И мы еще долго провожали взглядом Таньку – пока она о бордюр не споткнулась.

А под ноги смотреть надо!

Таня

Когда я пришла домой, настроение стало стремительно ухудшаться. Вместо радостного предвкушения романтического  свидания появилось, и быстро разрослось в душе, гадкое тревожное ожидание.

В чем пойти? Я вывернула весь шкаф, и удрученно уставилось на его содержимое. Джинсы? Грязные… Школьные штаны? Не обсуждается. Юбку, что ли, надеть…

Юбка у меня одна, зато очень красивая, коричневая с золотистыми звездочками. Правда,  с кроссовками выглядит не очень… Я вытрясла  из шкафа туфли на каблуках. Любимые. Жаль,  ходить я в них не могу. Но свидание – это серьезно, ради такого дела можно и потерпеть.

Теперь самое главное – прическа и макияж. Я вспомнила, как красиво выглядела Милка Кислицына, когда пришла на вечер 8 марта, и уверенно взялась за мамину косметику. Через полчаса я была чудо как хороша, местами даже красивее Милки.

Только мелкая Дашка чуть мне настроение не испортила, ее как раз бабушка из садика привела, а я прическу заканчивала делать. Она как заорет:

– Ой,  Танька, ты зачем  краской испачкалась? Или ты на дне рождении была? Ты клоуном будешь?

У меня чуть разрыв сердца не случился, когда я представила, что будет, если меня заметит бабушка, поэтому я быстро всунула Даше в зубы конфету, попросила помалкивать и тихо смылась из дома.

– Баааб, я гулять!

И дверью «хлоп». Если что –  позвонит. По телефону лица не видно.

Никита

Далее следовало решить финансовый вопрос. Карманные деньги у меня, конечно, были, но все они предназначались для интернет-кафе… Жертвовать партией в «Контру» ради похода в кино? Еще чего!

С отцом разговор вышел короткий.

– Пап! Дай денег!

– Зачем?

– В кино иду. С девушкой.

– Ага, конечно! Тебе на твой компьютерный клуб деньги выделили? Выделили. Нечего клянчить!

– Но я правда…

– Не выдумывай! «С девушкой» он идет! Кавалер!

С мамой все кончилось еще быстрее. Как только она услышала слово «деньги», тут же замахала руками:

– К отцу! К отцу!

Удача пришла, откуда и ждать не мог. В коридоре меня подкарауливала сеструха. С таинственным видом она уволокла меня к себе в комнату.

– Ты чего, реально с девчонкой идешь?

– Реально!

– С симпатичной?

– Нормальной.

– Покажи на фото!

Тут было два выхода: в очередной раз поругаться с сестрой или попытаться развести ее на деньги. Я выбрал второй путь – и не прогадал. Хотя душу она мне перед этим достала. Долго и придирчиво рассматривала на классном фото Лопахину; придиралась, что та якобы на полголовы выше; спрашивала, почему я Таньку в кино веду, а не Иришу. Пришлось отбрехиваться:

– Да нормальная Лопахина!.. И рост нормальный, я за лето ее обогнал, а фотография-то весенняя! А Ириша только на фото хорошо получается, а в жизни – ничего особенного.

Про Иришу я врал. Она и в жизни была очень даже. Первая красавица. Но Иришу я позвать не мог… Потому что… Ну… Не мог – и все!

Словом, не сразу, но удалось доказать сестре, что иду на самое романтичное в мире свидание. Вручая купюры, она строго приказала:

– Потом расскажешь, как все прошло! На тебе еще сто рублей, угостишь ее мороженным!

Таня

Поскольку из дома я убежала на полтора часа раньше, делать мне было нечего. Минут десять я пошлялась по двору, а потом набрала Милкин номер.

– Привет! Ты до…

– Ты, говорят, сегодня с Никитосом в кино идешь? – перебила меня Милка.

Я аж рот открыла от неожиданности. Ну, Полька, ну, трепло!

– Ну, иду, – равнодушно сказала я.

Типа, делов-то, с парнем в кино сходить! Типа каждый день хожу.

– Целоваться будете? – по-деловому спросила Милка.

– А надо?

Меня аж холодный пот прошиб, я чуть не забыла, что на свиданиях надо целоваться!

– Во даешь! – захихикала Милка. – А зачем он тебя, по-твоему, звал? Заходи, короче, буду тебя образовывать…

За час, который я провела с Милкой, я узнала больше, чем за всю предыдущую жизнь.

– Мил, – спросила я, – а откуда ты это все знаешь?

Милка кокетливо махнула челкой и хихикнула.

– А ты со многими целовалась?  – Я попыталась спросить так, чтоб было не слышно, что я завидую. Получилось плохо…

Милка как будто ждала этого вопроса.

– Я целовалась с Павликом, с Лопухом, с Киреевым, с Дробышевым… Ну и там… Короче, остальных ты не знаешь. Ну и еще пару, но они целовались не очень.

– Миииил, – округлив глаза, спросила я. – Слушай, а как ты определяешь, кто их них хорошо целуется, а кто нет?

Кислицына нервно дернулась.

– Ну, ты что вообще? Что ты дурацкие вопросы задаешь? Ну ты даешь…

А я посмотрела на ее розовые щеки и внезапно поняла, что всё она врет…

Никита

В очереди за билетами стояло всего два человека. Сначала какая-то тетенька долго выспрашивала, где лучше рассадить класс, чтобы все всё видели – и чтобы она всех видела. А прямо передо мной брал два билета хмурый молодой мужик. Молоденькая кассирша бросила на него быстрый взгляд и невинно поинтересовалась:

– На последний ряд?

– Не надо, – буркнул мужик, – я с женой.

Но идея мне понравилась. Когда мужик освободил окошечко, я чуть-чуть прокашлялся и сказал грубовато:

– А мне на последний! Я без жены!

Кассирша фыркнула, но билет выбила. Правда, не на «Шрэка», а на новый боевик, но я не стал спорить.

Уже выходя на улицу, я вдруг осознал, что случилось. Мы с Лопахиной окажемся на последнем ряду. В полной темноте.

И тогда…

У меня даже во рту пересохло, и я потратил часть сестринских денег на «Спрайт». Выдул всю бутылку одним залпом, но во рту мокрее не стало.

Таня

Хоть Милка мне и рассказывала, что вовремя приходить нельзя, я не выдержала. Честно стояла за углом минут пять, а потом пошла к кинотеатру.

Мне показалось, что если Никитос придет, и не найдет меня, то развернется и уйдет. А что я потом Милке расскажу? И Полине… И Анжеле с Пекаревой?

Я решила, что дойду до касс, и если Препяхина там нет, то развернусь, и уйду. И буду ходить туда-сюда, за угол и обратно, каждый раз делая вид, что только что пришла.

Препяхин был. Он посмотрел на меня мутным взглядом, нахохлился и отвернулся.

«Не заметил» – поняла я, приободрилась, выпрямила спину и двинулась прямо на него, мысленно проведя по земле прямую линию. Я дома перед зеркалом репетировала, очень изящно получалось.

Препяхин даже глазом в мою сторону не повел. Тогда я решила привлечь его внимание:

– Никитос! – проблеяла я странным, совершенно не своим голосом.

Испугалась сама, дернулась, зацепилась каблуком… Хорошо, что быстро восстановила равновесие!

А то Никита так за меня испугался!

Никита

Не успел выйти во двор, как на меня налетел Витька.

– Ты че, реально с Лопахиной в кино пойдешь?!

Я мрачно кивнул. Я бы уже и отказался, но – дело принципа.

– Да гонишь!

Я стал злиться.

– Забились? – я протянул руку Витьке. – На твою флэху!

Витька заколебался. Флешка у него была знатная, в виде пистолета.

– А с тебя что? – подозрительно спросил он.

– Мой «Колл оф дьюти»!

Витька торопливо схватил мою ладонь.

– Забились!

…У входа в кино я проклял все на свете: и свой длинный язык, и Витьку, который торчал с дружками в отдалении, и Лопахину, которая нагло опаздывала. Вокруг болтались какие-то люди, и они раздражали еще больше. Одна девица – явно старше меня – действовала на нервы больше всех. Постоянно бродила вокруг с видом лунатика и чуть на меня не натыкалась.

И вдруг это чучело накрашенное говорит человеческим голосом:

– Никитос…

Я чуть на стенку не полез от неожиданности. Приглядевшись, узнал Лопахину. И с ужасом понял, что она действительно на полголовы выше меня.

Она что, дура – такие каблучищи напяливать?

Одна радость: Витька все видел. Флешка – моя!

Таня

Когда я поняла, что сидеть мы будем  на последнем ряду, я даже испугалась. С одной стороны приятно, что Никитос ко мне так относится, а, с другой, я, похоже, еще не совсем готова к таким серьезным отношениям.

Препяхин сунул мне в руки стакан с попкорном и впился взглядом в экран.

Я решила простить ему и неприветливый прием, и эту грубость. Все-таки у нас первое свидание, понятно, что мальчик волнуется…

Мальчик волнуется…

Через десять минут фильма меня заколотило. Мы будем сегодня целоваться или нет? Скорей бы уж… Отмучалась, и можно кино смотреть…

Никита

Оставшееся до сеанса время я делал все, чтобы наша разница в росте не бросалась в глаза: бегал за попкорном, усаживал Таньку на банкетку, садился сам. Как только двери в зал открылись, сразу бросился к ним.

На заднем ряду мы оказались одни. В голову очень некстати полезли мысли. Очень всякие. Совсем всякие. Меня прошибло потом. Сунув Таньке попкорн, я принялся тайком вытирать ладони об обшивку кресла. Ведь первым делом надо будет ее за руку взять, правильно? А уж потом…

Что будет потом, я представлял смутно. Конечно, мы будем целоваться… Но как перейти от взятия руки к поцелую – я и представления не имел. Надо было у Радомского спросить. Он со своей Вероникой уже раза три в кино был.

Чтобы успокоиться, я решил пока сосредоточиться на экране.

Тем более что фильм был прикольный.

Таня

Фильм оказался ужасной нудятиной. Я так и не поняла, почему мы не пошли на «Шрека», там хоть поржать можно. А тут сплошные стрелялки, я запуталась в них мгновенно. Кто за кого? Кто хороший, а кто плохой?

Пыталась выяснить у Никитоса, а он только отмахивался и мычал:

– Круто!

Или:

– Ништяк они его замочили…

Поскучав полчаса, я поняла, что если хочу романтического свидания, то нужно брать инициативу в свои руки. Вытерев об кофту вспотевшую ладонь, я попыталась взять Никитоса за руку.

Получила второй стакан попкорна.

Съела.

До окончания фильма оставался еще час…

Никита

Это был реальный отвал башки! Там такие с этими выползли в конце, а потом наши на них из засады! А наш главный встал – и от живота из пулемета! Как он его только удерживал на весу?! И как только не оглох! Грохот даже в кинозале стоял такой, что уши заложило!

Правда, в самый неподходящий момент Танька чего-то от меня хотела, но я от нее попкорном откупился и спокойно досмотрел кино до конца. То есть не спокойно, а…а… а ваще!!!

Таня

Когда мы вышли из зала, я чуть не плакала от разочарования. Препяхин быстро проскочил вперед и ждал меня у выхода из кинотеатра, с отрешенным видом глядя в пространство.

– Ты домой? – спросил он.

Я воспряла. «Конечно, он оставил всю романтику на потом! – сообразила я, – И нечего было расстраиваться!»

– Ну не знаю, – ответила я томно, давая Никитосу возможность пригласить меня, куда он там напланировал.

– Ну не знаешь и ладно, – отрезал Препяхин, – А я домой.

И растворился в темноте.

Никита

Вечером на ступеньках школы меня уже ждал надутый Витька.

– Флешку гони! – заорал я еще на подходе.

Витька достал флэху из кармана, посмотрел на нее… У него даже глаза от слез заблестели. На секунду у меня возникла идея пожалеть его – но я тут же взял себя в руки. Нечего было спорить!

– А это точно Лопахина была? – спросил он, еще крепче сжимая свою драгоценность. – Не похожа ни фига!

– А кто?! Бабушка твоя?

Я требовательно протянул ладонь за трофеем. Витька отдал мне флешку, провожая ее страдальческим взглядом. Я принялся вертеть добычу в руках, не торопясь спрятать. Пусть помучается, провокатор! Следующий раз будет знать, с кем спорить!

– А как фильм? – Витька не отводил взгляд от флешки.

– Супер! Прикинь: там сначала такой из пещеры выползает…

Таня

Я пошла пешком, по дороге шмыгая носом и сбрасывая звонки от Милки. Не хватало еще, чтобы она услышала, что я плакала!

Дома пришлось долго  отсиживаться в ванной,  потому что эта дурацкая мамина тушь совершенно не отмывалась. Не может она себе нормальную купить, что ли…

Вода лилась небольшими водопадами из крана и из моих глаз. Я и не думала расстраиваться из-за этого придурка, просто… просто…

Дашка аккуратно пролезла ко мне в ванную.

– Тааань, – зашептала она, – ты что, плачешь?

– Нет, – буркнула я, – я умываюсь.

– Тань, – не унималась сестричка, – не плачь… Пожалуйста, а то я тоже заплачу!

У нее немедленно затряслись губы и глаза выросли размером со сливу. Мне стало так жалко ее, что я забыла, что нужно жалеть себя. Обняла Дашку и уткнусь в ее теплую, вкусно пахнущую макушку.

– Дашик, – тихо сказала я, – когда ты вырастешь большая, и мальчик пригласит тебя в кино…

Дашка шмыгнула носом, ожидая продолжения. А я в уме перебирала все возможные варианты мести.

– Ай, лучше не ходи, – решила я. – От этих мужиков сплошное разочарование.

Никита

Когда я закончил пересказ фильма, меня слушали уже и Радомский, и Лопух, и еще пару пацанов из параллели. Слушали, раскрыв рты. Что-что, а рассказывать я умею! В лагере всегда после отбоя такие истории заливаю! Все уже спят, а я еще до середины не дошел.

– Круто, – сказал Радомский.

И тут же испортил настроение:

– Я так понял, ты тупо на экран пялился? А чего Таньку с собой брал?

Это был удар под дых. Но я вывернулся:

– Ну… если честно… я не весь фильм рассказал. Мы с Лопахиной там пару раз отвлекались…

И я сделал значительную паузу. Мол, понятно, чем мы там отвлекались. Радомский не поверил.

– Ну-ну…

– Чего «ну-ну»?

– Да ничего.

– Ну и всё!

– И вообще, Таньку в кино сводить – не тема!

– А что тема?

– Ирку своди!

– Да легко!

– Забились?

Я в запале сунул Радомскому ладонь. Тот, зараза, тут же ее схватил, а Витька – зараза номер два – разбил, не дав мне опомниться…

…Ночью я никак не мог уснуть «А чего? – думал я. – И в первый раз было не страшно… А во второй еще проще будет… Наверное…»

Таня

– Ты чего трубку не брала? – заорала на меня Милка, когда на следующее утро я подошла к школе.

На крыльце меня встречала целая делегация.

– Занята была! – соврала я.

Милка прищурилась.

– Что, два часа после кино занята была?

– А ты что думала?

Я равнодушно пожала плечами, и зачем-то добавила идиотскую фразу, которую слышала от бабушки.

– Дело молодое…

Одноклассницы шумно втянули в себя воздух. Мне показалось, что на какое-то время они вообще забыли, что надо дышать.

– А о чем фильм-то был? – тихо спросила Полина.

– Понятия не имею, – совершенно честно ответила я. – Не до того было!

И я направилась внутрь школы счастливая, как и положено девушке после первого свидания.