Текст книги "Преступившие"

Автор книги: Андрей Валентинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Фрол огляделся, но ничего подходящего вокруг не оказалось. Будь тут, к примеру, ломик или кусок трубы, проблем было бы куда меньше, но лестница была пуста и даже аккуратно подметена. Фрол нерешительно подергал замок рукой. На силу он не жаловался, но стальные дужки могла одолеть только ножовка. Внизу хлопнула дверь. Это мог быть кто-то из жильцов, но Фрол решил, что времени терять нельзя. Он еще раз дернул замок, затем, разозлившись всерьез, крутанул его что есть силы. Крепкие петли не поддавались, а тот, кто стоял внизу, что-то крикнул и начал быстро подниматься. Дхара охватила ярость, он закрыл глаза и вдруг почему-то вспомнил жуткие медвежьи лапы, мелькнувшие перед глазами на тихой кладбищенской аллее. Истинный лик! Его вновь захлестнуло однажды уже испытанное ощущение небывалой силы и уверенности в себе. Это продолжалось какую-то секунду, но когда Фрол открыл глаза, то увидел, что замок по-прежнему находится в его руках, однако дверные скобы вырваны прямо с шурупами. Чердачная дверь со скрипом начала приоткрываться.

Фрол вздохнул и, нырнув в темноту чердака, бросился к просвету окна, выходящего на крышу.

5. ПО СЛЕДУ

– Он не знает города, – нервничал Келюс, глядя в темное окно. – Какая муха его укусила? Что за, бином, дела такие?

– Может, дама? – предположил барон, прихлебывая остывающий чай.

Они сидели на кухне, дожидаясь Фрола. Был уже вечер, Кора прилегла отдохнуть, а Лунин и Корф все ждали, начиная волноваться весьма нешуточно.

– Мог бы и позвонить! – проворчал Николай. Да и откуда тут дама?

– Помилуйте! – запротестовал полковник. – Дамы попадаются, как правило, в самый неподходящий момент. И тогда, смею вас уверить, уже не до телефона.

– Ага! – прервал его Келюс. – Кто-то идет…

Через минуту в замке заскрипел ключ, и на пороге возник Фрол в измятой рубашке, порванных в нескольких местах брюках, со всклокоченными самым разбойничьим образом волосами.

– Слава Богу! – облегченно вздохнул барон, одним глотком допивая чай.

– Привет, мужики! – смущенно приветствовал честную компанию дхар. – Слушай, Француз, я тут твою рубашку взял… Ну и вот… Извини…

– По-моему, за сегодня это уже вторая, – уточнил Лунин. – Слушай, где тебя, бином, черти носили?

– А! – махнул рукой Фрол. – Чаю дадите?

Чай он пил долго, казалось, не вникая в вопросы, которыми засыпал его нетерпеливый Келюс. Наконец Фрол отставил пустую чашку и откинулся на спинку стула, всем своим видом показывая, что готов к беседе.

– Знаешь, воин Фроат, – покачал головой Лунин, – пока ты рубашки изводил, мы с его высокоблагородием делом, между прочим, занимались.

– По грибы, елы, ходили? – невозмутимо полюбопытствовал дхар.

– Именно, – обиделся Келюс. – Дисциплина у нас, честно говоря, ни в дугу. Ведь договорились же не разбегаться! Ну, слушай, герой дхарского народа… Мы прошлись по центру, мороженое слопали в «Космосе».

– Дрянь ресторанишко, – вставил барон. – Вообразите, Фрол, дамы приходят в ресторан, извините, в брюках! А еще говорят, что большевиков свергли!

– Ну, а после второй порции, – продолжал Лунин, – меня как шибануло…

– Без последствий для здоровья? – осведомился дхар, незаметно потирая ушибленное плечо.

– Без. Так вот, я прикинул, что мы знаем о Волкове? Адреса нет, нынешние его знакомые неизвестны… Как тут подступиться?

– А через гипнотизеров, – посоветовал Фрол.

– Тоже вариант, – согласился Келюс. – Но вначале можно попробовать через его командира – бывшего. Помнишь, этот Слуга Народа рассказывал – подполковник Фраучи! Ведь он должен что-то знать!

– Это не Слуга Народа, а его соседи рассказали, – поправил дхар. – Рыбу надо есть – память укрепляет. И что тебе этот полковник сообщил?

– Подполковник, – с удовольствием уточнил Лунин. – Морковь лопай – слух лучше будет. Мы с Михаилом пошли в горсправку. Фамилия редкая, есть еще только музыкант один… Так что нашли подполковника быстро. Ну и… Догадайся!

– Да чего там, – пожал плечами дхар. – Небось, сказали, помер. Похоронен где-нибудь на Головинском…

Лунин так и замер с раскрытым ртом. Барона хватило на то, чтобы проговорить: «Однако».

– Ну, чукча! – выдохнул наконец Николай. – Ты-то откуда знаешь? Постой, ты тоже в горсправку ходил?

– Чукча не знай, – скосил глаза дхар. – Чукча мало-мало думай…

– Шибко умный, бином, – согласился Лунин, успокоенный собственной догадкой об источнике информации. – Ну, ты только в справку заглянул, а мы к Фраучи домой сходили. Там уже другие живут, ни черта, понятно, не знают. Но соседи… Они его видели! Совсем недавно! Понял?

– Натурально, елы, – кивнул дхар. – Гипноз.

– Да иди ты! – вскипел Келюс. – Сам ты гипноз! Видели его сразу трое. Так что никакой он, конечно, не мертвый. Просто лег на дно, чтобы, бином, следы замести. Они ведь с Волковым не в детской аптеке работали! Группа «Бета» – это же убийцы! Они Кабул брали, Вильнюс резали… Вот и решили эти бандюги отсидеться. Прием старый… А где ты насчет кладбища узнал?

– Да, говорю, не знал, – вздохнул Фрол, чувствуя, что изрядно устал за день. – Догадался. Потому, Француз, что у Волкова на Головинском берлога. Была, елы. Ну, я и подумал…

– Постой-постой! – Лунин даже привстал. – Ты нашел базу Волкова? Так надо завтра же, бином…

– Шнурки погладить, – поморщился Фрол. – Ты, Француз, как ситро какое-то! Ну, шустрый, дальше некуда! Послушай лучше…

Дхар на мгновение умолк, пытаясь сформулировать как можно точнее.

– Значит, елы, так… Мороженого я не лопал, это первое. Волков и его бандюги прятались на Головинском, это уже второе. Сейчас его там нет…

– Третье, – не выдержал Келюс.

– …Но соваться туда опасно, – это четвертое. Ну и пятое, Француз… Генерала видел. Ищет он тебя, елы, извелся весь, мечтает орден тебе повесить, в карету его! Еле ушел, пришлось по крышам побегать, в карету его! Вот, видал брюки?

– Погоди, – растерянно пробормотал Лунин. – Значит, ты сунулся в Белый Дом… А про Волкова тебе что, Генерал рассказал?

– Не-а, – дхар устало потянулся. – От Кирилыча узнал. Встретил его, велел он всем кланяться…

– Так… – Келюс задумался. – Значит, Волков меня ищет… Генерал ищет… Но ведь у меня ничего ценного не осталось!

– Кроме вашей памяти, Николай, – подсказал барон. – Позвольте заметить, дело, как говаривал мой батальонный – полковник Ольденбургский – швах. Это называется – полное окружение. Пора думать о срочной эвакуации. Вести бой с многочисленным и хорошо вооруженным противником в таких условиях не рекомендует ни один устав, даже большевистский. Вы, Николай, что-то говорили о поездке в провинцию…

– Удрать можно, – рассудил дхар. – Фамилию твою Генерал еще не узнал, так что денек-другой у нас есть. Махнем ко мне, там тебя за сто лет не найдут. А с тобой что будет, Михаил? – повернулся он к барону. – С нами, надеюсь?

– Нет… – полковник нахмурился. – Увы, по ряду причин вынужден остаться здесь. Смею вам напомнить – скантр – это мое личное дело. Мы не в мушкетеров играем, господа! Какой из меня к черту офицер, если я буду подставлять ваши головы? Это не благородство – это правила войны. Я не могу уйти, вы – можете. И даже обязаны…

– Да, – согласился Келюс. – Фрол, ты уезжай.

Если что – хоть ты сможешь рассказать, коли нас накроют…

– Ага… Мемуары напишу, елы, – кивнул дхар. – Да за кого вы меня принимаете?

– За умного человека, Фрол, – твердо ответил полковник. – Рискну повториться: это не роман пера Дюма. А если из-за вашего гусарства первая пуля достанется Коре?

Келюс и дхар переглянулись.

– Вы правы, Михаил, – согласился Лунин. – Вот ей действительно надо уезжать, и как можно быстрее. Завтра же… А насчет лично меня…

Келюс задумался, вдруг вспомнив деда. Что бы решил старый большевик на его месте?

– Если бы меня искал только Волков, то, наверное, стоило бы удрать. Этих бандитов без нас ищут. Отсиделись бы пару месяцев, ну полгода, бином… Но тут дело похуже. Меня ищет Генерал. Он знает тебя, Фрол, а значит, легко вычислит твой адрес. Логично?

Никто не спорил. Лунин вздохнул и продолжил:

– Если меня хотят убрать, как опасного свидетеля, то тебя, воин Фроат, скорее всего могут прибрать, так сказать, за компанию. Я ведь мог тебе все рассказать – догадаться несложно. И наконец, вы, Михаил… Вы нарушили правила, так? Вы были обязаны лишь передавать пакеты, а успели узнать много сверх того. Что прикажет сделать тот же Генерал? Логично?

Корф кивнул, хотя подобная логика не доставила ему удовольствия.

– Поэтому безопаснее остаться здесь. По крайней мере, я дома. Кроме того, Столица – муравейник, здесь девять миллионов, затеряться, бином, легче. И наконец… Генерал нас еще не нашел, значит, надо быстрее разобраться с Волковым. Обороняться опасно, надо бить первыми. Майора нет в Столице? И хорошо, налетим на Головинское. У нас три ствола, бином! Да еще гранаты… Прижмем Фраучи…

– Ты прямо Ганнибал какой-то, Француз, – усмехнулся Фрол. – То, что бежать не надо, тут я, елы, согласен, а вот на Головинское идти нельзя. Опасно!

Келюс и барон переглянулись.

– Но если втроем, да с оружием, – задумался Корф. – Смелость города берет! Мне уже приходилось воевать в таких условиях, опыт есть…

– Нельзя! – повторил дхар. – Там никакое оружие… Да ты что, меня, елы, за труса держишь?

– Не за труса, – рассудительно ответил Лунин, – а за человека, подверженного суевериям. Ну, чего нам такого бояться, бином?

Фрол встал и, не сказав ни слова, вышел.

– Сходим без него, – решил Келюс, – раз он верит в эту… нечисть, нежить, нелюдь… Признаться, и мне вначале казалось…

– Мне тоже, – кивнул полковник. – Особенно когда сквозь дверь… Правда, если подумать – дело было под утро, нервы, а господин Волков, похоже, изрядный штукарь… Однако, Николай, вы бы видели, как Фрол крестил этих разбойников! Их дергало, как от гальванической батареи!

– Да у него биополе, как у Джуны! – махнул рукой Лунин. – Вот кто из нас действительно экстрасенс. И раны у него заживают мгновенно! Редкие природные способности – ему бы на эстраде выступать! А ему задурили голову с самого детства: упыри, вурдалаки, ведьмы с помелом, оборотни… Сказки народов мира…

Келюс вспомнил лужу крови в подъезде, и ему стало не по себе.

– Ну, ведьмочки – они разные бывают, – несколько игриво начал барон, но тут же смутился. – Пардон, о чем это я? Ах да… Хорошо бы действительно разведать, что к чему. Если на Головинском этих «черных» трое-четверо, так и говорить не о чем. А если дюжина? Эх, сюда бы мой батальон…

– Обратитесь в Союз Российского дворянства, – посоветовал злоязыкий Лунин. – Пусть ополчение кликнут…

– А что? – вскинулся Корф. – Рати, чтобы конно, людно и оружно, пожалуй, не соберу, но должен же здесь остаться хоть кто-нибудь? В Столице жила куча моих родственников! И семья… Ксения, дети… Леля и Вовка…

Последние слова он произнес совсем тихо.

– Какого они года? – сочувственно спросил Лунин.

– Леля – восьмого, Вовка – десятого… – прошептал Корф и надолго замолчал.

– Ну, а если спросить, узнать? – уже вполне серьезно предложил Келюс.

– Михаил, сходите-как в это чертово Собрание! Там всякие списки составляют… Главный, кажется, Андрей Голицын, художник – на которого Хрущев когда-то орал…

– Из каких он Голицыных? – очнулся от раздумий Корф. – Из петербургских или харьковских?

Лунин развел руками: таких подробностей он не знал.

– Наверное, из петербургских, – принялся вспоминать полковник. – Харьковские – княгиня Анна и ее сыновья – говорят, погибли еще в восемнадцатом… А что, Николай, пожалуй, схожу! Только… Кем я представлюсь? Да еще в этаком, пардон, затрапезе! Хотя… Скажу, что я из… гм-м-м… Новой Зеландии! Ведь там, наверное, тоже эмигранты живут.

Идея явно понравилась Корфу, и он принялся ее обдумывать со всей серьезностью, свойственной военному.

Фрол спал тревожно. Странные сны не давали успокоиться: кладбищенские кусты хлестали по лицу, медвежьи лапы тянулись к горлу, Кора – страшная, неживая – протягивала руки в кривыми ногтями к его сердцу. Одна рука уже коснулась груди, и ледяной холод обжег дхара…

Фрол открыл глаза – Кора стояла рядом. Он не успел даже испугаться по-настоящему. Девушка грустно улыбнулась и, приложив палец к губам, поманила его за собой.

Еще ничего не понимая, дхар быстро накинул одежду и поспешил в коридор. Тут только он сообразил, что Кора одета в свое старое, наскоро зашитое платье.

– Я ухожу, Фрол, – прошептала она. – Мне нельзя оставаться…

– Кора, – заспешил дхар. – Ты… Я тебе не сказал… Ну, в общем, Волков уже не может тобою командовать. Крестик видела? Теперь ты свободна…

– Я уже поняла… Почувствовала, – девушка вновь невесело улыбнулась.

– Значит, и на этого негодяя нашлась управа! Но я не хочу, чтобы Николай и Миша… Михаил Модестович… узнали, кто я такая. Посмотри…

Дхар всмотрелся и понял: от лица и рук девушки исходит бледное зеленоватое свечение, хорошо заметное в полутьме коридора. Глаза ее словно мерцали, но не кошачьим ярким блеском, а тихим, чуть дрожащим светом. Фрол поежился.

– Ты же видишь, – вздохнула Кора. – К тому же, я ничего не ем, мне очень больно, когда светит солнце… Они скоро поймут, а я не хочу…

– Куда… – начал было Фрол, но поперхнулся, сообразив, куда уходит девушка.

– Там спокойно, – вздохнула она. – Теперь Волков не сможет меня найти. Только, Фрол, пожалуйста, не пускай Николая на Головинское! Я все слышала! Он ничего не понимает, это страшно! Я отдохну и после позвоню. Береги себя, Фрол…

– А чего я? – удивился дхар. – Ты не бойся, все будет…

Он хотел сказать «хорошо», но прикусил язык. Девушка протянула ему ледяную ладонь, кивнула и шагнула к двери. Фрол хотел открыть засов, но Кора покачала головой и, пройдя прямо сквозь дерево, исчезла. Фрол, быстро перекрестившись, вытер со лба пот. Затем, подумав, отодвинул задвижку и повернул кнопку замка…

Исчезновение Коры наделало немалый переполох. Фрол, выждав, пока все выскажутся, «вспомнил», что девушка, якобы, говорила ему о своей тете, живущей где-то под Подольском, к которой она собирается уехать. Мифическая тетя имела связи в милиции и могла уладить все неприятности. Эта версия показалась всем убедительной, и Лунин лишь выругал себя за то, что не догадался дать Коре денег на дорогу. Корф казался весьма огорченным, и дхар несколько раз поймал его странный взгляд – полковник, похоже, что-то заподозрил. Фрол еще раз похвалил себя за выдумку с замком и задвижкой. Не будь этого, объясняться было бы куда сложнее…

После завтрака было решено еще раз пройтись к дому, где жил полковник Фраучи, чтобы как следует осмотреться и расспросить соседей. Внезапно зазвонил молчавший все эти дни телефон. Келюс взял трубку и удивился – к аппарату попросили барона. Тот внимательно выслушал, произнеся лишь одно слово: «Буду». Как выяснилось, звонил Прыжов, просивший полковника о встрече. Посему решили рискнуть и разделиться – Келюс и дхар направлялись на разведку, а Корф, повидав своего знакомого из Теплого Стана, выразил желание заглянуть в Дворянское Собрание…

…К дому, где жил Фраучи, добрались быстро. Келюс направился прямиком в подъезд, чтобы побеседовать с соседями, а дхар предпочел остаться во дворе. Он сразу приметил сидевшую под детским грибком компанию доминошников. Игра была в самом разгаре, и на Фрола, присевшего сбоку, не обратили ни малейшего внимания.

– «Балык», – резюмировал кто-то.

– Во, «козел»! – последовал ответ, после чего победитель сгреб себе горсть мелочи.

– Парень, играть будешь? – это уже относилось к Фролу.

– Да «козлом» оставите, – замялся тот, почесав затылок. – Вы же, елы, профи…

– Ставь рупь, оставим, – пообещали ему.

Фрол поставил рубль и проиграл.

– Ставь еще, – посоветовали «профи», – будешь дважды «козел».

– Полковника на вас нет, – проворчал дхар, доставая еще один рубль.

– Какого еще полковника? – поинтересовался какой-то плюгавый старикашка, мешая кости.

– Который помер. Из третьего подъезда, – сообщил Фрол, ставя «мыло» на стол. – Он бы вас всех в «козлы» обул, елы…

– Фраучи, что ли? – отозвался кто-то. – Так он разве играл?

– Как зверь! – кивнул Фрол. На этот раз ему везло. – Это здесь он был тихий, а вот на службе… Жаль, елы, помер.

– Все равно, мы бы его обули, – заявил другой пенсионер.

– Говори, дед, говори, – Фрол, ухмыльнувшись, сгреб выигранный банк.

– Еще по рублю, «козлы»?

«Козлы» не возражали, и битва продолжилась.

– Слышь, парень, – поинтересовались у дхара, – а ты чего, служил с Фраучи?

– А то нет! – лаконично ответил Фрол, сосредоточиваясь на игре.

– А от чего он помер?

– От смерти, – хмуро бросил дхар, но затем соизволил пояснить. – Он в Чернобыле полгода торчал – нахватался мирного атома. Быстро помер… Мне три кассеты видушные отдать не успел… И сорок баксов…

– Забудь, – посоветовал плюгавый старикашка, – согласно закону, имущество перешло к государству. Он, Фраучи-то, бобылем жил – ни жены, ни детей.

– А рыжая его? – возразил кто-то. – Он ведь, полковник, последние месяцы здесь, считай, и не жил, все у этой рыжей ошивался. Может, твои кассеты, парень, у нее. Баксы-то, понятно, плакали…

– Рыжая? – дхар сделал вид, что вспоминает. – Которая на Арбате?

– Не, то раньше, наверное, было, – опроверг его какой-то всезнайка. – Рыжая – с Малой Грузинской. Она в том доме, где Высоцкий жил. В соседнем подъезде. Я-то не видел, а дочка моя как раз там была…

– Да с Арбата рыжая, – гнул свое Фрол.

– Точно, где Высоцкий, – загорячился всезнайка. – Дочка мне говорила, что шла на выставку… Ну, там в подвале устраивают… Абстр…ционисты, тудыть их… А из подъезда как раз Фраучи с этой рыжей выходит. Запомнила дочка их, потому что полковник – мой сосед по площадке, так что нечего спорить…

– И не буду, – легко согласился Фрол, ссыпая в карман выигрыш. – Ну чего, «козлы», хватит с вас? Или еще вздуть?

– Вали-вали, – обиженно посоветовал кто-то. – Завтра Спиридоныча кликнем, вот тогда приходи. Поглядим, кто из нас «козел»…

Фрол, не став выяснять, в чем сила загадочного Спиридоныча, пообещал заглянуть еще разок и вновь обуть «козлятников», после чего двинулся навстречу Келюсу, как раз выходившему из подъезда.

– Три рубля выиграл, – сообщил дхар, позвенев мелочью. – «Козлы», елы, попались…

– Там тоже козлы, – Келюс махнул рукой, указывая на подъезд. – Ни черта, бином, не знают. Говорят, у Фраучи была знакомая. Где-то возле Белорусского вокзала…

– Малая Грузинская, – прищурился Фрол. – Дом Высоцкого знаешь? Там еще выставки какие-то бывают.

– Малая Грузинская, 24, – вспомнил Лунин. – Молодец, воин Фроат! А квартира?

– Ну, это уже совсем хорошо будет! Соседний подъезд от Высоцкого. Там их, кажется, два…

– Один, – поправил Николай. – Тот подъезд, где жил Высоцкий, как раз на углу; значит – следующий. Поехали?

…Дом на Малой Грузинской, как раз напротив разрушенного костела, был, как всегда, окружен любопытствующими. Большинство осаждало подъезд, где жил Таганский Гамлет, а наиболее ретивые пытались проникнуть внутрь. Швейцар привычно осаживал интересующихся, и те, немного потолкавшись, возвращались обратно или заходили поглядеть очередную выставку Клуба Столичных художников, которая постоянно действовала в обширном и глубоком подвале.

Келюс и дхар миновали подъезд с дежурной толпой любопытных и оказались у соседнего, нужного им.

– Зайдем, – предложил Лунин. – Там, правда, швейцар… Барона бы сюда!

– Ну да, – хмыкнул Фрол, – наскандалили бы, а после что? С ментами, елы, разбираться? Давай подойдем и спросим: мол, есть ли у вас такая рыжая?..

– Не скажет, – задумался Николай. – Они тут все из гэбэшников. Да и вспугнуть, бином, можем…

– Так чего, пост установим? – выдвинул идею дхар. – Посидим, в карету его, денек-другой…

– Смотри! – Келюс схватил его за руку. – Похож на военного?

Из подъезда выходил человек лет сорока пяти в легкой летней рубашке и светлых брюках. В руке он нес большой черный «дипломат».

– Похож… Ну и что? – дхар пожал плечами. – Не спрашивать же, не Фраучи ли вы, часом, товарищ? Стой!

Лунин непонимающе взглянул на разом побледневшего Фрола.

– Он… он ярт! Француз, это ярт, в карету его!

– Ну тебя! – отмахнулся Лунин. – Рожа у него от спирта красная. У всех вояк морды такие.

– Да при чем тут, елы… – дхар вздохнул. – Француз, ну ей-Богу!

– Знаешь, – озлился Лунин, – раз ты так уверен, иди за ним. Близко не подходи, проследишь – возвращайся. Я буду ждать тебя или здесь или на выставке – в подвале. Чтоб не скучать…

– Хорошо, – легко согласился Фрол и, не торопясь, пошел за человеком в летней, не по погоде, рубашке.

Человек с «дипломатом» двигался уверенной походкой военного, слегка отмахивая рукой каждый шаг. Дхар, стараясь не попадаться на глаза, следовал в некотором отдалении. У Белорусского вокзала неизвестный быстро оглянулся, и Фрол поспешил отвернуться в сторону ближайшей витрины. Человек, убедившись, что все в порядке, направился прямо ко входу в метро.

Тут Фролу довелось побегать. Толпа сразу же разъединила их, и дхару пришлось поработать локтями, прежде чем он снова приблизился к человеку с черным «дипломатом». Человек прошел подземным переходом и свернул к Свердловской линии.

Поезд уже отправлялся. Дхар еле успел вскочить в соседний вагон. На остановке он перебрался в следующий и с облегчением увидел своего подопечного. Тот стоял в проходе, глядя в темные окна, за которыми мелькали черные туннели.

Забившись в угол вагона, Фрол замер в ожидании. Станции проносились одна за другой, но подозрительный тип с военной выправкой все не отрывался от окна. Дхар взглянул на схему, висевшую тут же, и понял: до конечной остались две станции. Предпоследняя – «Водный Стадион» – была той, откуда путь вел на Головинское.

Человек с «дипломатом» вышел именно там. Фрол, уже не сомневаясь, подождал несколько минут, прежде чем подниматься по эскалатору. Выбравшись наконец, он посмотрел направо: знакомый силуэт двигался по Головинскому шоссе.

Фрол шел следом, чувствуя, как его начинает сковывать непонятная чужая сила. Вспомнились предупреждения Варфоломея Кирилловича и Коры, но он решил все же идти дальше. Следовало убедиться, что незнакомец действительно свернет на кладбище.

Дхар уже видел знакомую бетонную ограду. Давление усилилось, голову сжал колючий обруч, стало муторно, но тут неизвестный, внезапно нырнув в какую-то калитку, пропал. С чувством немалого облегчения дхар понял, что его подопечный отправился все же не на кладбище. Подождав немного, Фрол подошел к калитке и увидел табличку, гласившую, что здесь работает кооператив «Мемориал», изготовляющий памятники и мемориальные доски.

Прикинув, что незнакомец мог быть обычным заказчиком, Фрол, устроив неподалеку наблюдательный пункт, прождал минут сорок, но безрезультатно. Тогда дхар вновь вернулся к калитке и осторожно заглянул во двор. Нужный ему человек стоял у черного полированного обелиска и беседовал с каким-то старичком, который незадолго до этого прошел в ворота. Итак, незнакомец с «дипломатом», судя по всему, работал в «мемориальном» кооперативе.

Решив, что его задача выполнена, дхар быстро зашагал прочь. Находиться даже поблизости от Головинского совершенно не хотелось…

…Скамейка у подъезда оказалась занята двумя старушками. Лунин куда-то исчез. Вначале Фрол немного испугался, но, тут же вспомнив о выставке в подвале, направился туда. Пришлось купить билет. Дхар, редко бывавший на подобных вернисажах, спустился по узкой лестнице в обширное помещение с кирпичными стенами, где не без интереса осмотрелся. Увиденное его не вдохновило, а посему, пожав плечами и не обнаружив Келюса, Фрол прошел дальше, в следующий, куда меньший зал.

Там было почти пусто. У развешанных по стенам картин стояли лишь Келюс и невысокая симпатичная девица с распущенными волосами. Фрол потоптался с минуту, а затем деликатно кашлянул.

– А, воин Фроат! – обрадовался Лунин. – Ну-с, оцени живопись.

– Какую? – дхар бегло оглядел картины. – А, это? Да елы, не смеши! Какая это живопись!..

При этих словах девицу передернуло, она закусила губу и отвернулась.

– Чудик, – почему-то смутился Николай. – Это же авангард!

– Это у нас команда по баскетболу – «Авангард», – буркнул дхар. – Выдумали слов… Рисовать не умеют, в карету их, Репины…

Девица окончательно увяла и опустила голову.

– Ну вот, сконфузил барышню, – упрекнул незадачливого искусствоведа Келюс. – Это, между прочим, ее картины.

– Правда? – искренне огорчился Фрол. – Вот, елы… Ничего, сестричка, еще научишься… Я в третьем классе так же рисовал, а потом…

– Фрол, бином твою! – возмутился Лунин. – Прекрати!

– Не надо! – с дрожью в голосе сказала художница. – Пусть… Меня еще не поняли… Это все «совок»… Герасимовы, Серовы… Ненавижу…

– Ну вот, – вконец расстроился Лунин. – Чукча уральский.

– Ну, сестричка, – обратился Фрол к огорченной девушке, – не обижайся, ей-Богу. Я же тоже не умел, а потом стал учиться. Хочешь, покажу? У меня, говорят, получалось.

– А, Репин! – вдохновился Келюс. – Лидуня, выдайте этому Караваджо карандаш… Давно не смеялся…

– Оставьте меня! – воскликнула та, – идите в Третьяковку, смотрите своих Саврасовых…

– Ладно, сестричка, – извиняющимся тоном проговорил Фрол, – дай листок. И вправду, нарисую чего, посмеемся.

Девица хотела возразить, но поглядев на дхара, все-таки выдала ему пару отточенных карандашей и альбомный лист. Фрол пристроился за столиком, где лежала девственно чистая тетрадь отзывов, и сосредоточился…

– Ого! – оценил через несколько минут Лунин. – Даешь, чукча!

– Сейчас, – не отрываясь, пробормотал дхар. – Еще чуток…

Наконец он, удовлетворенно вздохнув, продемонстрировал лист девушке. Та неохотно скользнула взглядом – и тут же ахнула.

– Какое страшное лицо!.. Простите, у кого вы учились?

– У Марьи Николаевны, – охотно сообщил Фрол. – По рисованию у нас была… Че, хорош? Это, Лида, майор один. Волков его фамилия…

Рисунок действительно получился удачным. Лицо Волкова выступало из темной глубины, недобро щурясь, тонкий рот кривился усмешкой, глаза глядели пристально и холодно.

– Пригодится, – сморщил лоб Николай. – Вместо фотки, бином…

– Простите, вас зовут Фрол… – прервала художница. – Или как-то иначе?

– Фроат, – подсказал Келюс. – Он у нас нацменьшинство. А это – Лида, выпускница «Репинки». Это ее первая выставка, самородок ты уральский!

– Фроат, где вы учились? – повторила вопрос девушка. – Так… так просто это нарисовать нельзя…

– Ну, в школе. Учительница хорошая попалась, – развел руками дхар. – Потом в армии, в стенгазете, шаржи малевал. А, баловство это! Пойдемте-ка, перекусим лучше. Француз, тут какая-нибудь забегаловка есть?

– Там наверху есть кофейня, – сообщила Лида. – Горячие бутерброды готовят…

Они вышли из подвала и направились вверх по Малой Грузинской.

– Рыжая живет на четвертом этаже, – шепнул дхару Келюс.

– Этот, с «дипломатом», поехал на Головинское, – проинформировал в ответ Фрол. – В кооперативе работает, елы, – памятники рубит…

– Ага…

– О чем это вы? – удивилась Лида.

– В казаков-разбойников играем, – сообщил Лунин. – Знаете, Лида, давайте-ка лучше о живописи…

Корф прибыл ко входу на «Кропоткинскую» вовремя. Прыжов уже ждал его, переминаясь с ноги на ногу.

– Добрый день, Семен, – кивнул полковник, подавая руку, которую Прыжов, поспешив схватить, долго не отпускал. – Что случилось?

– Здравствуйте, ваше… Михаил Модестович, – задышал Сеня. – Очень рад… Давайте отойдем…

Они направились к скамейкам, где пассажиры коротали время, поджидая автобус.

– Видели Волкова? – поинтересовался барон.

– Нет, – громким шепотом ответил Сеня, – не видел. Но вчера я разбирал бумаги на работе. Там был ящик… В столе начальника охраны… У нас чего-то мебель решили перенести, ремонт, кажется… Вот… По-моему, это интересно…

Он достал из кармана большую записную книжку. Корф принялся за изучение. Первую страницу украшал большой вензель из двух сплетенных букв «В», стилизованных под старославянский шрифт.

– Наверное, «Всеслав Волков», – предположил Сеня.

– У подлеца недурной вкус, – заметил барон, разглядывая вензель. – Ну-с, что там дальше…

Страницы блокнота густо заполнял красивый ровный почерк. Но глаз сразу же улавливал некоторую странность: гласные и согласные образовывали настолько странную смесь, что любая попытка прочесть записи была заранее обречена.

– Шифр, – вздохнул Прыжов. – Вначале я думал, что на иностранном, только русскими буквами, но нет… Там дальше, Михаил Модестович, схема.

Корф перевернул несколько листков, написанных все той же абракадаброй. На одном из разворотов помещалась аккуратно вычерченная схема, слегка напоминавшая план пещеры с несколькими выходами. Предполагаемые выходы имели зашифрованные пометки, а посреди «пещеры» была изображена стрелка, указывавшая на некую точку, рядом с которой стояла единственная более-менее понятная надпись: «Карман».

– Однако, – барон принялся листать книжку дальше. – Снова шифр… Скажите, Семен, эта схема вам ничего не напоминает?

– Никак нет, Михаил Модестович, – покачал головой Прыжов. – Я признаться, ее перечертил и показал одному краеведу. Он тоже ничего не понял. Может, это не в Столице?

– Любопытно, любопытно, – бормотал полковник, разглядывая записи. – В нашей дивизии был когда-то отменный шифровальщик. Жаль, погиб еще в шестнадцатом… Семен, я могу взять это?

– Конечно, – с готовностью согласился Прыжов, – берите. Я еще погляжу, вдруг чего найду. Волков уходил быстро, мог кое-что оставить, кроме книжки… И еще, Михаил Модестович, один парень видел майора в городе, где-то в центре… В общем, если будет что-нибудь новое, я вам сразу позвоню.

– Буду весьма обязан, – кивнул Корф. – Только, Семен, Бога ради, будьте осторожнее…

Прыжов пообещал, после чего поспешил откланяться, сообщив, что торопится в Теплый Стан…

…День только начинался, и Корф решил последовать совету Лунина – съездить в Дворянское Собрание, дабы взглянуть на нынешнюю белую кость, а заодно поискать уцелевшую родню. Он, конечно, не надеялся, что родственники помогут ему в нынешних столь странных обстоятельствах, но упускать такую возможность все равно не хотелось.

Дворянское Собрание барон нашел не сразу. От Келюса он уже узнал, что «голубая кровь» собирается в том же здании, что и при царе-батюшке, но теперь Собрание занимает лишь несколько комнат, а остальные помещения сдаются внаем. И действительно, огромный дом, где прежде размещались различные большевистские конторы, был теперь оккупирован совершенно неизвестными барону организациями с дико звучащими названиями «МММ», «МАЛС», «Экорамбурс», а то и еще почище. Полковник незаметно перекрестился и приступил к поискам.

Дворянское Собрание обнаружилось в бывшей бильярдной. Здесь, в давние годы, молодой поручик Корф порою катал шары, обставляя своих партнеров в «американку». Теперь на месте бильярдных столов помещались конторские, заваленные разного рода документацией. Назойливо стрекотали пишущие машинки.