Текст книги "Каменное эхо"

Автор книги: Андрей Имранов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

Город выглядел, как обычно. Я даже приободрилась: ну, не могут же эти Светлые быть настолько беспечно-самоуверенными. Если бы они всерьез собирались сцепиться с этим Темным, то если не весь город, но хотя бы центр уж эвакуировали бы. Не могут же они всерьез надеяться одной левой его прихлопнуть? Или могут?

На улицу Ткачей я вышла беспрепятственно, но до нужного дома дойти не смогла. Поперек улицы было выставлено заграждение из металлических решеток и какой-то быстрорастущей колючей дряни – видимо, натуралисты постарались. Заграждение, тянувшееся между двумя противоположными домами, наглухо препятствовало не только проходу, но и просмотру дальше по улице. Я потрогала внушительные шипы и заозиралась в поисках места, где эта зелень растет не так буйно, или дерева, по которому можно перелезть, лестницы на крышу дома или хотя бы двери. Дверь была, но в проеме стояла и безразлично меня разглядывала внушительного вида тетка в короткой тунике, штанах и при окованном железом ростовом посохе. Арданитка! Ну и ну, кого только Белый Круг не натащил на это представление. На хрена им, интересно, эти фанатики понадобились? Да и церковь Гора, помнится, на ножах с арданитами была до последнего времени. Или я что-то упустила?

– Кхм, – нарушила я молчание, – мне на ту сторону надо.

– Нельзя, – мощным грудным голосом отозвалась воительница и в подкрепление слов качнула посохом.

– Мне – можно, – убедительно заявила я, – у меня есть важная информация для Белого Круга.

– Нельзя, – не меняя ни тона, ни выражения лица, повторила арданитка. Вот гадюка!

– Где штаб Белого Круга? – попробовала я зайти с другого края. – Мне нужен ректор академии Тавин Рокард и… этот… главный принципал ОСС, милорд Мирна, вот!

– Там. – Черноволосая коротко стриженная голова мотнула в сторону колючего препятствия.

– Мне нужно к ним!

– Нельзя. – Тон ее стал слегка угрожающим, и она перехватила посох обеими руками. Тьфу, вот ведь дура непрошибаемая. Пожалуй, тут я ничего не добьюсь. Арданиты, они все такие – к их разуму взывать тщетно. Начни ей на голову небо валиться, все равно до последнего момента будет стоять и никого в дверь не пустит. Может, попробовать обойти дом?

– Ну и дура, – сказала я ей громко и развернулась.

С громким шлепком на середину улицы упала крупная рыба и осталась лежать, с нелепо выпученным глазом и открытым ртом. Под рыбиной расплывалось мокрое пятно неприятного вида. А я вытаращила глаза не хуже, чем у рыбы.

– Что за… – но договорить не успела. Улица вдруг наполнилась шумом и плеском. Сверкая под полуденным солнцем, на брусчатку сыпалась рыба. Мелко барабанили мальки, сочно шмякались рыбешки покрупнее, изредка гулко шлепались крупные рыбины. Несколько рыбешек упали мне на голову и плечи, но, замершая от удивления, я даже не обратила на это внимания. Но тут по уху меня огрело что-то более внушительных размеров, и я очнулась. Посмотрела в потемневшее небо – оно было наполнено быстро увеличивающимися в размерах мелкими точками и черточками. Я чуть опять не впала в ступор – на землю валилась не только рыба. Громадная, насколько я успела заметить, длиной в два-три человеческих роста, змея с солидным грохотом упала где-то на соседней улице. Что-то земноводное, истошно махая лапами и глухо завывая, шлепнулось на крышу соседнего дома. Еще что-то, я не успела заметить и сообразить – что именно, но не малых размеров, упало на крышу дома, возле которого столбом замерла я. На улицу посыпались обломки черепицы и прочий мусор. Гор всемилостивый, что же это творится? Надо в дом скорее, пока не зашибло!

Я, выхватив кинжал, молнией метнулась к двери. Ошарашенная, судя по исказившемуся лицу, не меньше моего, арданитка все же попыталась вспомнить о долге и преградить мне дорогу, выставив вперед дрожащий посох, но мне сейчас было не до политесов. Прошипев: «Катись к своему зверобогу, лахудра», я треснула ее рукоятью кинжала в челюсть. Рука аж онемела от удара, а эта пришибленная только покачнулась и захлопала глазами. Разряженная прямо ей в лоб связка Слова Сна не оказала никакого видимого воздействия… неудивительно, от него легко защититься. Выкрикнув пару бессвязных ругательств, я уже собралась перейти к более действенным (и более смертоносным) заклинаниям, но тут руки сами сложились в Клешни Фьомарни, и я, уже на автомате, припечатала ее Разделением, стараясь не думать о том, что буду делать, если и это на нее не подействует. Подействовало. Короткая вспышка красного света озарила помещение за спиной моей противницы, выражение ее глаз тут же стало тупым и бессмысленным, она выронила посох и бесцельно побрела куда-то в глубь здания. Я перевела дух. Свечение ожерелья потихоньку гасло. Хорошо, что у светляков сейчас и без меня дел по горло. Я сунула кинжал в ножны, быстренько поправила одежду, спрятала слабо тлеющее ожерелье под воротник, пригладила волосы и рванула в центр творящегося безобразия, молясь всем знакомым и незнакомым богам, чтобы не было слишком поздно.

К счастью, этот Шихаров дождь на улице почти кончился. Точнее, дождь как раз начался, но это был уже обычный дождь, и шел он, как и положено дождю, из невесть откуда набежавших тучек. Правда, кое-какие чудеса еще оставались, но мне они уже не сильно мешали. В самом деле, чего тут беспокоиться об облепившей одежду тине вперемешку с ряской и другими водорослями, когда вот-вот весь город может оказаться накрытым каким-нибудь Облаком Смерти… или еще чем похуже. Я вспомнила описание одного заклинания из лежащей в моей сумке книжки. Милого такого заклинаньица с романтическим названием Восход Антагора… интересно, какой кретин названия заклинаниям придумывает? Это еще что за троров?..

Последняя мысль (кажется, я выкрикнула ее вслух) относилась к перегородившей улицу здоровенной туше какого-то животного. Зеленочешуйчатая рептилия размером с дом лежала поперек дороги, массивным хвостом проломив стену одного здания и упираясь тупорылой башкой в противоположное. Несомненно, эта дрянь разлеглась тут совсем недавно, судя по всему рухнув с неба на манер всех остальных озерных обитателей. Кожа рептилии в нескольких местах лопнула, обнажая бугристое красное мясо с голубоватыми прожилками. Брусчатка вокруг чудища была черно-красной, липкой и вонючей. Пересилив отвращение, я попыталась перелезть через нее, но так и не смогла зацепиться – чешуя была мелкой, склизкой и противно пахла тухлой рыбой. Плюнув, я влезла в разбитое окно здания рядом с башкой твари, прошла по коридору, задержавшись у первого окна: за ощетинившимся осколками стекла проемом скалилась доброй тысячей разнокалиберных зубов жуткая харя дохлой зверюги.

«Ух», – сказала я и поежилась. Хорошо, что весь этот террариум (и аквариум в придачу) высыпался на город с большой высоты. Попади эта ящерка сюда в более живом состоянии, натворила бы она тут дел. Я мотнула головой, пробежала до конца коридора и уже собиралась выскользнуть за дверь, но меня отвлек тихий звук. Негромкое поскуливание слышалось из-за ближайшей двери, ведущей внутрь дома. Кляня себя за излишнее любопытство, я потянула ручку двери, клятвенно пообещав себе, что, окажись она запертой, я тут же продолжу свой путь. Но дверь легко открылась. Поскуливание тут же затихло, и мне почудилось легкое движение в темном углу. Я поморгала, привыкая к густому полумраку, и осмотрелась.

Небольшая уютная спаленка. Шкаф, две кровати, несколько картин, множество больших мохнатых игрушек и мягкий ковер под ногами. Зависть легонько кольнула меня под сердце – у меня в детстве таких игрушек не было… впрочем, там, где я росла, таких игрушек вообще ни у кого не было, и быть не могло. Общее очарование немного портили обширные прорехи в потолке и мусор на полу.

– Эй, – сказала я тихонько, садясь на корточки, – выходи, не бойся.

Из-под дальней кровати донесся едва слышный шорох – и все. С чего я взяла, интересно, что там человек? Это вполне может быть забытый хозяевами перепуганный пес.

– Где твои мама и папа? – спросила я. Тишина. – Я спешу. (Тишина.) Я сейчас уйду (тихий вздох), и больше сюда никто не придет. Никогда!

Из-под кровати стали отчетливо слышны всхлипывания, потом прерывающийся детский голосок произнес:

– Мама сказала мне, чтобы я не разговаривала с незнакомыми людьми.

Я улыбнулась.

– Меня зовут Ирси Нассен, я – маг. Вот теперь ты меня знаешь и можешь со мной разговаривать.

– Ой. – Под кроватью завозились, потом покрывало зашевелилось и явило моему взору взлохмаченную детскую головку. Похоже, под кроватью было довольно пыльно, потому что даже в полумраке комнаты были видны темные разводы на мордашке. Правда, глаза уже восторженно сверкали. – А ты не врешь? Ты правда маг?

– Небом клянусь, – кивнула я, – тут сейчас только маги и остались. А вот ты здесь что делаешь? Где твои родители?

Ребенок вылез из-под кровати и встал на ноги. Точнее, встала, потому что это явно была девочка лет пяти-шести. Плотненькая такая, явно злоупотребляющая сладким и мучным.

– Они ушли, – пробубнила она в нос обиженным голосом, – ушли, а Байку не взяли. И Ушку тоже не взяли. Поэтому я вернулась. Пусть их тоже возьмут, а то им будет скучно.

Я удивилась:

– А это кто? Твои друзья?

– Не-а. – Девочка мотнула рыжей головой. – Это вот! – Она ткнула пальчиком в сторону: – Это вот Вейка. Его так зовут. А это – Ушка, потому что у него ушки большие. Он – заяц!

Ага, теперь и я поняла. Ушка идентифицировался довольно однозначно, потому что больше ушастых игрушек в комнате не наблюдалось. Но на зайца он не тянул совершенно, даже с учетом темноты. Хотя вполне возможно, что в тех краях, где жил ремесленник, сшивший эту игрушку, все зайцы были именно такие – шестилапые, с длинными хвостами. И с небольшую лошадку величиной.

– Ага, – сказала я, – спасибо за уточнение. А… Вейку почему так зовут?

– Потому что это ее имя! Ты что, глупая?

И девочка обняла пушистую фигурку, на мой взгляд изображавшую мышь-переростка, беременную пивным бочонком. Вейка если и уступала шестилапому зайцу размерами, то ненамного. Ничего удивительного, что родители не внесли их в список вещей первой необходимости.

– Ладно, – сказала я. – Как же ты вернулась? Там же дорога перегорожена.

– А я не по дороге, – ответила девочка, – я за дворами пришла. Там проходы есть и дырка в заборе. Мы всегда там лазаем, когда играем. А потом с неба рыбки стали падать. Мне за шиворот упала, я домой зашла. А потом все ломаться начало, и мне страшно стало. – Девочка шмыгнула носом.

Я вздохнула и задумалась. Отвести ее за огражденную зону? Вовсе не факт, что там есть кому ее перепоручить; насколько я поняла, дождик этот полгорода как минимум захватил, и творятся там сейчас всякие разброд и метания. Это сколько ж времени я потеряю, прежде чем найду ее родителей в этакой суматохе? Очень ценного, кстати, времени… Вот послал Шихар головную боль. Хотя нечего Тьму винить, коль у самой мысль темна. Никто меня не заставлял лезть в эту дверь. Я вздохнула еще раз.

– Как тебя зовут-то?

Девочка почему-то смутилась.

– Не скажу!

– Какое интересное имя – «не скажу». Ты что, иностранка?

Девочка замотала головой и засмеялась:

– Ты точно глупая! Ты, наверно, врешь, что маг, маги умные. Меня не зовут «не скажу», я не скажу, как меня зовут!

Я улыбнулась.

– Не смейся, – строго сказала девочка, – ты смеяться будешь, поэтому не скажу.

– Не буду смеяться, – пообещала я, – чтоб мне треснуть.

Девочка глянула на меня искоса и сообщила:

– Белка.

– Чего? – не поняла я. – Где?

– Меня зовут – Белка.

Я улыбнулась и тут же была застигнута обвиняющим:

– Ты смеешься! А сама обещала!

– Я не смеюсь, – возразила я, – я улыбаюсь. Не улыбаться я не обещала.

Девочка насупилась, а я еле сдерживалась, чтобы не нарушить обещание.

– Вот что, Белочка, – сказала я, – посиди пока тут, а я сейчас твоих родителей позову.

– Нет! – крикнула она, замотав головой. И добавила тихонько: – Мне страшно. Я с тобой пойду.

Шрацблат! Еще чего не хватало. Я сделала очень серьезное лицо и возразила:

– На улице чудовища. Очень-преочень страшные чудовища.

– Ты опять врешь, – заявила Белочка, – специально, чтобы я с тобой не пошла. Если я останусь, придет Топишна.

– Кто? – Я подняла бровь.

– Топишна! Он страшный и живет на чердаке. Он уже почти пришел было, только ты ему помешала. Если ты уйдешь, он опять придет! А я пойду с тобой, и мы вместе найдем маму. И папу. – Она решительно подошла ко мне, вцепилась в рукав и подергала: – Ну, пошли скорее, мне тут надоело.

– А как же Ушка и Вейка? Они же без тебя скучать будут, – попробовала возразить я.

– Не-е-ет. – Белка замотала головой. – Не будут. Они же неживые, а ты точно глупая. Эх, хоть бы ты мне помочь смогла, а то вдруг у тебя ничего не получится. А, ну и пусть! С тобой не страшно будет, а маму я сама найду. Пошли! – И она потянула меня к выходу из комнаты.

Ну-ну. А как тебе это понравится?

– Вот ты мне не веришь, а там настоящие чудовища, – сказала я проникновенным голосом, разворачивая Белочку к окну, – смотри!

Легкие угрызения совести, появившиеся, пока девочка, вытянув шею, вглядывалась в открывшуюся картину, немедленно сменились чистым раскаянием, как только Белочка, отчаянно всхлипнув, развернулась и уткнулась лицом мне в живот. Я обозвала себя бездушной скотиной и сказала успокаивающе:

– Не бойся, оно умерло. Но там еще и живые могут быть, поэтому тебе лучше дома посидеть.

– Нет, – глухо ответила девочка мне в живот, оторвала лицо и повторила: – Нет. Я с тобой пойду. Если чудище выскочит, ты его убьешь, как этого. Ты же маг!

Я вздохнула и открыла рот, собираясь выложить еще кучу аргументов, но тут неподалеку что-то громко ухнуло. Задребезжали остатки стекол, по земле пробежала мелкая дрожь, а мимо окна со свистом пролетели какие-то ошметки. На улице заметно потемнело, а в коридоре наоборот – посветлело.

– Ух ты! – восторженно сказала Белочка. – Это что так грохнуло? Ух ты! – добавила она, глядя мне на грудь. – Красиво! А оно волшебное, да?

Я негромко выругалась и, сопровождаемая укоризненным «не ругайся», выбежала на улицу, таща упрямицу за собой.

– Ух ты! – в третий раз заявила девочка, и я была совершенно с ней согласна. Совсем недалеко, домов за десять, от земли до самого неба поднимался буро-серый лохматый столб дыма… нет, чего-то, похожего на дым. Столб медленно крутился, по нему, сопровождаемые мелким треском, пробегали сполохи мертвенно-белого света. Наверху он упирался в круглое облако, густо-серое, почти черное в центре и светлеющее по краям. Облако довольно быстро росло и закрывало уже полнеба. На улице стремительно темнело. «Что же это такое?» – мысленно взвыла я и бросилась бежать вдоль по улице. На Белку я не смотрела, но, судя по дробному перестуку каблучков и по возмущенному «подожди!», она бежала следом.

Я миновала первый поворот… сейчас, еще один изгиб улицы, и я увижу… что? Дымный столб был уже совсем рядом, он поражал своими размерами и вселял иррациональный ужас одним своим присутствием. Зловещий металлический шорох доносился от него, временами перекрываемый утробным урчанием и уже знакомым треском вспышек. «Стой! Тетя, стой!» – кричала мне Белочка, но я уже не обращала на нее внимания, уверенная, что опоздала. Что проклятый Проклятый уже привел в действие какое-то очень опустошительное заклинание и жить нам всем осталось считаные минуты.

Я вылетела за изгиб улицы, пробежала по инерции еще пару шагов и остановилась. Похоже, конец света откладывается. Такое, во всяком случае, складывалось впечатление при виде цепочки странных сооружений и спокойно прохаживающихся вдоль них людей в светло-серых балахонах. На груди у них поблескивали золотом какие-то значки, и мне не нужно было подходить ближе, чтобы опознать в них крылатые мечи. А ситуация-то, похоже, под контролем. Тут меня заметили.

– Эй, девка! – донеслось до меня сбоку, я обернулась и увидела спешащего ко мне светляка с жезлом в руке, направленным прямо мне в сердце, и угрожающим выражением лица. Терпеть не могу, когда меня так называют.

– Немедленно проводи меня в штаб, – выпалила я светляку в лицо, – у меня важная информация для милорда Мирны или милорда Тавина.

– Да стой же! – донеслось сзади, и мы оба обернулись, чтобы увидеть подбегающую Белку.

– Это еще кто? – неприязненно удивился светляк. – Это и есть твоя информация?

– Кретин, – ответила я, – это Белка. Зовут ее так, – добавила я, заметив недоумение во взоре светляка. – Короче, так: девочку – в укрытие, это вы ее прошляпили при эвакуации, она в доме пряталась. А информацию я передам только тому, кто имеет право ее получить.

– А где мама? – требовательно спросила Белочка.

Светляк слегка растерялся:

– Эвакуацию не я проводил, за этот участок Краст отвечает…

– Меня не волнует, – отрезала я, – сами разбирайтесь, кто за что отвечает и почему на опасном участке гражданское население, да еще и дети. Меня сегодня кто-нибудь проведет в штаб?

– Но… Мирна здесь… на линии… – совсем растерянно забормотал светляк.

– Хочу к маме! – громогласно заявила Белочка и приготовилась разреветься.

– А Тавин? – спросила я. Светляк затравленно кивнул и принялся тихонько озираться. Похоже, он подыскивал пути к бегству. – Веди, – скомандовала я, посмотрела на Белку и передумала. – Нет, не так. Покажи мне, где они, а сам останься здесь и займись ребенком.

– А… там… – Палец указал на группу людей вдали. Я молча развернулась и быстро зашагала к ним, не обращая внимания на начинающийся сзади рев и потерянное бормотание светляка. Так ему и надо, грубияну.

Теперь у меня появилась возможность рассмотреть дымный столб во всей красе. Как я и предполагала, рос он из того самого дома, целиком его накрывая. Но не было заметно, чтобы зданию это явление хоть сколько-нибудь повредило – стрельчатые окна с совершенно целыми стеклами довольно четко виднелись под клочьями серого дыма, словно камни под текущей водой в ручье. Земля вокруг дома была словно покрыта инеем, деревья в этой зоне потеряли большую часть веток и торчали эдакими обугленными головешками. Дом жрицы Сибелы, что стоял напротив, потерял почти полностью свой третий этаж и зиял черными провалами окон. В остальном улица выглядела более или менее прилично.

Я подошла почти вплотную, маги были слишком заняты своим делом, сосредоточенно разглядывая поверхность какого-то странного устройства, похожего на туалетный столик. Среди них я с удивлением опознала милорда Тавина. В корацине с начищенными до зеркального блеска пластинами, подпоясанный мечом и с закинутым за спину круглым баклером, он скорее походил на удалого ловца удачи, чем на уважаемого ректора академии, магистра Белого Круга и прочая, и прочая. А вот милорд главный светляк ничуть не изменился – все в той же бесцветной робе, все с тем же бесцветным выражением лица. До них оставалось шага три, когда они обернулись и заметили меня.

В глазах ректора мелькнуло удивление, он поднял голову, но я его опередила.

– Милорд Мирна, милорд Тавин, мое почтение. Замечательно выглядите, – не смогла я удержаться, чтобы слегка не съерничать. – У меня для вас важное сообщение.

Я потащила из сумки книгу. Ректор попытался что-то сказать, но главный светляк предостерегающе поднял руку, и милорд Тавин замолчал. Ага, похоже, светляк тут у них главный. Впрочем, неудивительно.

– Вот, – сказала я, протягивая книгу все же Тавину, а не светляку, – здесь все написано, сами поймете. Тот Темный, – я кивнула в сторону скрытого в сером столбе дома, – вовсе не Посвященный Тьме, а Вошедший во Тьму. И разница между ними – побольше, чем между Посвященным и Представленным.

Ректор молча взял книгу, открыл на первой странице, посмотрел и нахмурился. Но почитать ему не дали – главный светляк довольно-таки невежливо выхватил книгу из рук Тавина и принялся листать ее сам. Ректор проследил за ним взглядом и обернулся ко мне.

– И что это меняет? – спросил он.

– Как – что? – удивилась я. – Да все! Во-первых, он намного сильнее, чем вы полагали. А во-вторых, вы ждете, что после смерти он поднимется каким-нибудь личем или сумеречным зверем, но его канал намного шире, и он превратится в такую тварюгу, что тот червяк из Азы перед ним будет именно что червяк, и не более того!

Ректор нахмурился.

– Не говорите того, о чем не знаете, Нассен! Во-первых, вам следовало сообщить все это намного раньше или хотя бы вчера, тогда мы могли бы эту вашу информацию как-нибудь использовать с выгодой для дела. А во-вторых, в сущности, неважно, сколь широк канал, связующий его с Изначальной Тьмой. Потому что именно его мы и обрубаем сейчас. Видите ли, этот ваш Темный на сегодняшний день является фактически единственным средоточием Тьмы на нашей планете. И мы в силах просто перекрыть ему канал. Без доступа же к Изначальной Силе он будет просто магом. Весьма опытным и умелым, но не более того. Нас здесь достаточно, чтобы справиться с ним. Что же по поводу вашего беспокойства о его посмертен… Да будет вам известно, что последы остаются только от адептов Тьмы, убитых ненадлежащим образом. Мы же намерены сделать это как раз надлежащим образом.

Я помолчала.

– А с Локаем что будет? – спросила я, уже догадываясь об ответе.

Милорд Тавин смутился и опустил глаза.

– Мы… – неуверенно начал он, но его перебил главный светляк.

– Ничего плохого с ним не будет, – сказал он твердо и улыбнулся волчьей улыбкой.

Ну да, по-ихнему, самое лучшее, что может и должно случиться с любым Темным, – это внезапная смерть и погребальный костёр. Можно совместить.

– Очень интересная книга, – продолжил Светлый, тщательно выделяя каждое слово, – очень. Могу я поинтересоваться, каким образом она к вам попала?

У меня похолодели руки. Демоны и бесы! От светляка вдруг повеяло такой опасностью, что даже стоявшие рядом маги слегка отшатнулись, а я так просто прикладывала неимоверные усилия, чтобы сохранить самообладание. Наверное, так чувствует себя незадачливый охотник, скрадывавший куропаток и вдруг выползший в логово виверны.

– Э… – я сглотнула, – ее Локай нашел в библиотеке.

Светляк воткнул в меня буравящий взгляд совершенно звериных, без проблеска эмоций, глаз. Я пошатнулась, но взгляд выдержала.

– Вот как… И каким же образом она туда попала?

– Не могу знать, – ответила я. Самообладание потихоньку ко мне возвращалось. В самом деле, какую вину он мне может вменить, когда книгу взяли самым что ни на есть обычным образом в библиотеке академии? Пусть с библиотекой и разбирается. Да и вообще – ее Малек взял, с него и спрос. «Вали все на него, – гаденько посоветовал кто-то внутри меня. – Его, может быть, уже в живых нет, а если и есть, то вряд ли он эту заваруху переживет».

Последняя мысль меня саму порядком удивила. Чего это я?

– И почему вы решили напасть на него? – Я мотнула головой в сторону серого столба. – Неужели нельзя было решить дело миром? Он же ни на кого не нападал, жил себе спокойно…

Но светляк уже не смотрел на меня.

– Дорогой мой ректор, – сказал он, отходя в сторону, – займитесь, пожалуйста, своей ученицей. Я бы назвал довольно нелепой ситуацию, когда действия ордена и Белого Круга критикует какая-то пигалица без роду, имени и образования.

Я задохнулась от возмущения. Он думает, я критикую? Я еще даже и не начинала. «Молчи, дура, это же глава ОСС», – попытался вякнуть здравый смысл, но я отмахнулась от него, как от надоедливой мошки. Сейчас он узнает, что такое хорошая критика.

Преисполненная решимости, я набрала в грудь воздуха, отметив краем глаза нешуточный испуг на лице ректора, но сказать ничего не успела.

Резко обернулся светляк, выбросив руку в сторону столба, поглотившего дом Урса Ахмы, и одновременно с этим странный звук повис над улицей. Словно кто-то громадный, взяв приличествующий своему росту нож, с наслаждением водил им по немаленькому куску стекла. Я присела, сморщившись, и поэтому не совсем хорошо рассмотрела последовавшее явление. Полотнище мрака выметнулось из столба, плавным движением прошлось по округе и втянулось обратно.

Звук исчез. Так же, как деревья, забор, столбы и половина многострадального дома жрицы, оказавшиеся на пути этого полотнища. Я широко распахнула глаза. Там же вроде люди стояли? Людей не было… взгляд зацепился за какие-то лежащие на земле предметы, и, прежде чем быстро отвернуться, я успела их рассмотреть. Сглотнула, сдерживая рвотный позыв. Один из стоящих рядом магов сказал потрясенным голосом: «Как корова… языком слизнула» – и искренне рассмеялся. В поле зрения возник милорд Мирна, схватил мага за плечо, развернул к себе и с размаха влепил сочную пощечину.

– Быстро! – крикнул он. – Двенадцать марок во второй сектор, третьему – полная готовность! Активируйте кноты, и в укрытие! Хралан, Майес, уводите людей! Рок, Тарен, держать круг! Пока селезенка через уши не полезет, держать!

Его распоряжения перебил тот же уже знакомый звук, раздавшийся, пожалуй, даже громче первого. У меня перед глазами поплыли разноцветные круги, поэтому я даже не слышала, что мне орал в ухо стоящий рядом маг, и не сопротивлялась, когда кто-то потащил меня за руку в сторону.

В себя я пришла, когда звук немного схлынул, внутри ажурной беседки. Тут же стояло еще два человека, а рядом со мной, до боли вцепившись тонкими пальчиками в мои бедра и уткнув рыжую головку мне в живот, всхлипывала Белочка. Я машинально погладила ее по волосам, чем вызвала новый приступ всхлипываний и поскуливаний. С удивлением огляделась. Более странного сооружения мне видеть еще не приходилось, но иначе как беседкой его было и не назвать – аккуратный ажурный цилиндр из фигурной решетки, накрытый таким же конусом. Я перевела дух и потрясла головой – в ней все еще звенело.

– Что ж он творит, сука! – вдруг воскликнул с болью в голосе один из моих соседей, и я поняла, что звенит вовсе не в моей голове, – звенит снаружи беседки, только приглушенно. Проследив за взглядом говорившего, я почувствовала, как челюсть у меня сама собой отваливается, а волосы на голове встают дыбом.

Столб стал черным. И это уже был не столб, а скорее какое-то щупальце – оно дергалось, конвульсивно изгибалось и непрерывно выбрасывало в стороны различной толщины отростки. Эффект эти отростки производили мне уже знакомый, и благоустроенная центральная улица за считаные мгновения превратилась в руины. Постоянно что-то рушилось, в воздух поднимались тучи пыли. Вдобавок раскинувшееся почти на все небо облако стремительно темнело.

– Что это? – спросил кто-то каркающим голосом, и я не сразу поняла, что это мой голос. Но мне никто не ответил. А я уже и забыла про свой вопрос, потому что один из черных отростков потянулся от столба к нашему хлипкому сооружению, неумолимо приближаясь и увеличиваясь в размерах. «Все, – поняла я. – Все кончилось. Ты предвидела именно это, но ты где-то ошиблась, милая. Не знаю где, но фатально ошиблась». Мир вокруг залила чернильная тьма, но я даже не успела пробормотать первое слово молитвы, как она схлынула, а черный язык потянулся дальше.

Я с недоумением огляделась и поняла – похоже, беседка была тем самым укрытием, о котором говорил Мирна, поскольку она единственная уцелела из всего окружающего пейзажа, напоминающего теперь горелый лес.

Дымный сумрак наступал на город. Очень скоро чудовищный столб и окружающие его картины разрушения скрылись во мраке. За границами нашего хрупкого убежища порой что-то смутно мелькало, проносились порывы ветра, окатывая нас клубами пыли и кусками мусора. Белка после каждого такого порыва принималась чихать и кашлять – она была слишком легко одета для такой погоды, и моя куртка, в которую я ее завернула, несильно ее согревала. Впрочем, мы все были слишком легко одеты для такой погоды, и я даже не представляла себе, как должна выглядеть подходящая одежда.

Один из моих соседей, похоже, чувствовал себя в наступившем полумраке особенно неуютно, потому что не оставлял попыток создать какое-нибудь освещение. Но огонь моментально задувало ветром, а освещающие заклинания тоже задувало – уж не знаю, чем, но именно задувало: на мгновение Объемный Свет выхватывал из мрака наши бледные физиономии, но тут же начинал мерцать, рваться, и в следующее мгновение нас опять окружала темнота. Впрочем, не сплошная – когда мрак сгустился особенно сильно, стало видно какое-то свечение с той стороны, где когда-то стоял большой одноэтажный дом со стрельчатыми окнами, а что творилось сейчас – я и предположить боялась. Еще с той же стороны доносилось ритмичное пение и обрывки команд. Похоже, там еще продолжали действовать и бороться маги.

Истинное зрение не помогало, в нем было видно не больше, чем обычным взглядом, – сплошное мельтешение хаоса, от которого быстро начинала кружиться голова.

Несколько раз наше укрытие облизывали уже знакомые языки мрака – я стала их узнавать по наступающей вдруг на короткое время пронзительной тишине и еще более сгущающейся темноте. Но беседка, хвала Светлым, эти удары сдерживала. А неугомонный маг все продолжал и продолжал бесполезные попытки разогнать темноту. Я обняла девочку за плечи и села на землю, прикрыв глаза. Катись оно все к Шихару в… куда-нибудь. Будь что будет.

– Что это? – Дрожащий голос Белочки привлек мое внимание.

– Что? – спросила я устало.

– Вон, – ответил детский голосок, и девочка шевельнулась в моих объятиях, похоже, она куда-то показывала, – светится…

Я заозиралась и увидела дрожащий белый огонек, определенно приближающийся к нашему укрытию. Коротким восклицанием я попыталась привлечь внимание соседей к этому явлению.

– Вижу, – отозвался усталый голос из темноты, – я не знаю, что это.

Огонек приблизился, и в его свете стало видно чье-то лицо.

– Эй, есть здесь кто? – Стыдно признаваться, но я едва не расплакалась, услышав голос ректора.

– Да, – сказала я, – это я, Ирси. Со мной девочка и двое… людей.

– А… – сказал ректор, подошел вплотную, быстро оглянулся и толкнул решетку. В ней образовалась щель, сквозь которую тут же ворвался все тот же оглушающий, скрежещущий звук. Я зажала уши ладонями, ректор проскользнул внутрь, щель затянулась, и скрежет снова стих. Правда, погас и свет, сопровождавший ректора.

– Уффф, – облегченно выдохнул милорд Тавин, без сил опускаясь на землю, – а, ты здесь, Кнессет. Хорошо. Я думал, больше тебя не увижу.

– Я еще жив, – отозвался голос того самого мага, который все пытался зажечь свет, – но не уверен, что это затянется. Что творится, Рок?

– Чтоб я знал, – устало ответил ректор, – чтоб я знал! Это не заклинание, я уверен. Похоже, это все же прорыв Тьмы. Мы большей частью его блокируем, мы держимся, и продержимся еще долго, но… у меня такое впечатление, что никто нас особо и не убивает. Идет какой-то невообразимой мощности процесс, которому мы можем воспрепятствовать не больше, чем мышь – восходу солнца. Мы отсекли Темного от его силы, и поначалу все шло по плану… почти по плану; тот странный дождь для всех был сюрпризом… но то, что началось потом…