Текст книги "Тень города (СИ)"

Автор книги: Андрей Уткин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

И вот, он ключ уже вытаскивал, кабинную дверку радостно захлопывал и… подносил к шине заранее заготовленную заточку для протыкания. И абсолютно не ожидал, что сзади него в это время кто-то будет стоять и врежет ему хороший подзатыльник.

Когда он резко обернулся, так и не успев продырявить колесо, то обратил внимание, что за спиной у него стоял всё тот же дальнобойщик.

– Ты чё, совсем уже охренел? – просипел ему мордоворот.

– Что значит «совсем уже»? – не замедлил спросить его Серый, – если Вы видите меня в первый раз!

– Ты чё, блин, дебил? – схватил совсем уже взбешённый дальнобойщик Серого за шкварник. – Да я тебя, пса, видел ещё там!

– Где – там?!

– Там, где ты, щенок, отпиливал в это время голову моему близнецу-брату! Чё, хочешь сказать, что память отшибло и совсем уже ничего не помнишь?! Но я-то видел! Хоть и претворялся спящим, но всё прекрасно видел.

– Да ладно привирать! – решил сделать Серёга вид, что совершенно ничего не боится. Конечно, у этого типа на лбу было написано, что он врёт, потому что, если он действительно видел того, кто отпиливал голову «его брату», то не должен был и проглядеть второго такого же (то есть, чтобы не спутать его с первым). То есть, ситуация явно настораживала, но Серый всё равно старательно показывал в себе какое-то отчаянное бесстрашие, хоть и прекрасно осознавал, что разговор ему предстоит по-настоящему суровый (банальным словом «серьёзный» не обзовёшь подобный разговор). – А что ты за руку меня не поймал, дядя! А вдруг это кто-то загримировался и переоделся мной, специально, чтобы меня подставить! Самому сделать какую-то хрень, а я – за него отвечай.

Он, конечно, отдавал себе отчёт в том, насколько наивно и «школярски» звучат любые его оправдания. Если уж кто и решил его подставить, то, на его взгляд, на самом деле всё выглядело следующим образом: Вместо дальнобойщика на асфальте лежал манекен, а кровь была в виде краски, и ясень-пень, что эти двое (дальнобойщик с подростком) находятся в сговоре. Плетут против него (Серёги) интриги, хотя Серый ни разу в жизни и не опускался до паранойяльных умозаключений.

– Спрашиваешь, почему не поймал на месте? Да потому, что мне эта фура дороже, чем моя паршивая шкура! Мне надо было отогнать её сюда. Туда, где ей и положено находиться. А если бы я выскочил в то время, как вы сопляки мочите моего братана, то…

– Что значит, «вы»!

– Да то, что ты там наверняка не один был. Вам же фура моя нужна! Вы же пешком перебираться не сможете?… Ха-ха-ха… – посмеялся он над «их» ленивостью и убогостью.

– Не понимаю, что в этом такого смешного! Существует способ «переброски». Хотя, ты наверно деревенщина и не знаешь, что такое телепортация. Поэтому перед кем я распин…

– Сосунок, – нежно, но очень холодно проговорил тот, – я знаю даже такое, чего тебе и не снилось! Только ты не знаешь… Ну, каких-то совсем уже простеньких вещей не понимаешь! Например того, что за паршивую телепортацию с тебя слупят столько-то времени увиденного тобой сновидения и даже не спросят, как фамилия (молча выдернут из твоей никчёмной головёнки все твои неисчерпаемые возможности смотреть радужные детские сны, и ты даже боли не почувствуешь; даже не почувствуешь такую мизерную боль, как укус комарика). Правда, я не буду тебе уточнять, сколько конкретно времени тебе придётся потом потерять, а то ты покрутишь пальцем у себя у виска, чего хорошего.

– «Просмотренного сновидения»? – странно повторил Серёга это словосочетание, наконец-то заподозрив его в откровенном вранье. – Но хорошо. Допустим, что я тебе верю, но всё равно это не твой брат там был. То есть, не его, как ты выражаешься, «мочили». У тебя, скорее всего, нет братьев, а ты просто лапшу вешаешь мне на уши…

– А кто же это был, по-твоему?!

– Двойник… – неуверенно произнёс Серый, хоть и не хотел всего этого говорить, поскольку не верил собственным словам. – Да, скорее всего именно двойник. Именно это он и был.

– То есть, ты хочешь этим сказать, что мочил не ты, а твой двойник?

– Не это, а то, что сейчас ты или твой двойник лежал в кабине за ширмочкой и «претворялся спящим». Поэтому фиг ты меня надуешь! Надо же – отомстить он мне хотел за брата и побеспокоился о том, чтобы пригнать сюда грузовик-приманку! Вот давай сейчас залезем к тебе в кабину и посмотрим, кто там «храпит», ты или не ты?! Конечно, «ты» храпишь! Ну, как к бабке не ходи! Давай, добряк?! А то у меня даже и ключики вон есть, – затряс Серый связкой ключей.

– Да у меня тоже есть такие, – хихикнул дальнобойщик.

– Что?… – совсем уже запутался Серый.

– Ну, а ты сам подумай: если я перегнал сюда свой «грузовик-приманку», как ты выражаешься, то неужели не догадался бы обзавестись копией ключей? Ась? Или в твою малохольную голову ещё не пришло, что у нас с братом не единственные ключики одного и того же грузовика? Ась? Так вот, если ты такой тугодум, то позволь, я тебе всё доходчиво объясню? Когда ты и твои щенки «грохнули» братца, то не утащили его далеко, чтобы кто-нибудь не нашёл (судя по тому, что здесь никого нет и никогда не бывает), а бросили прямо посреди дороги. Мол, клюйте вороны (хотя, и ворон здесь у нас не существует тоже, не только…), а всё потому, что вам лень тащить его. Не так ли?… Ну, подтверди! Правильно ли я угадал? – всё время лыбился этот тип и весело подмигивал Серому. – А я в это время, не будь дураком, бросил его тело в рефрижератор, соскоблил с асфальта мозги, которые ты, сопляк, постарался как можно площе размазать по нему задним колесом. Мозги я покидал в рефрижератор тоже! Но… гм… не забыл перед этим полезть в братов кармашек и изъять оттуда связку ключей. Теперь понял или нет, как я высвободился из кабины, которую ты, наивняк, закрыл якобы на ключ?

– Гм! Ты, паря, так складно рассуждаешь, как будто и в сам деле всё видел. Но ведь не видел! Потому что твои разглагольствования не сходятся с логикой тобой же рассказываемого. Ну, вот смотри сам: помнишь, ты мне плёл, якобы ты побоялся выйти из кабины и прибить маленького гадёныша, который отпиливает голову твоего брата, потому что, как ты выразился, для тебя «фура дороже, чем твоя никчёмная шкура»? Наверняка ведь помнишь! Но почему же, в таком случае, если, как ты выражаешься, нас было несколько человек (остальные в кустах прятались), то мы не угнали твою фуру? И почему побоялись её исследовать, на предмет того, что в ней может кто-нибудь ещё прятаться? А всё потому, что подросток, который отпиливал голову (может, хотел сделать себе пепельницу из черепа), был не один. Вот этого ты, ну никак не видел. Потому что ты сказал, что он один был. А их там двое было! Одинаковых, как вы с братом.

– В сам деле?

– В сам деле.

– Я понял тебя, старик. Но, боюсь, что сам ты не фига из того, что я тебе перед этим рассказал, не понял.

– Да понял я ещё до того, как ты мне чушь эту всю «разжевал». Только вопрос не в том, понял – не понял, а в том – поверил – не поверил!

– Почему «чушь»?! Ты за языком-то следи!..

– А как можно назвать чью-то брехню правдой?… Ведь, с таким же успехом, ты мог спрятать сейчас напарника «куда-нибудь», а мне наплести про…

– Что значит, «спрятать»! – побагровел уже тот. – Ты за словами-то следи…

– А это значит то, что, если мы сейчас поедем туда, где, как ты говоришь, соскрёб с асфальта мозги и проверим, то нет никакой гарантии, что ты их соскрёб!.. Но, так что, поедем? Как говорится, доверяй, но проверяй… И ты ручёнку-то от моего воротничка отпусти? А то ткну сейчас тебя, пидаря, этой штукой, – имел он в виду свою заточку, – а потом займусь всё-таки колесом: продырявлю уже его.

– Поехать-то можно съездить, да только я не знаю серьёзность того, с которой ты относишься к моим словам по поводу сновидений. Это же ты сказал сейчас только что – доверяй, но проверяй?

– Нет, не я. Видимо, тебе послышалось.

– Но, раз так, то тогда хорошо, раз послышалось. Тогда можно нам сейчас поехать и съездить. Самим во всём убедиться… Ты как предпочитаешь, ехать внутри рефрижератора? – опять подмигнул ему этот противно лыбящийся тип.

– Это ты к чему сейчас съязвил? К тому, что ехать неохота?! А охота, чтобы я поверил тебе на слово?…

– Да нет. Просто, когда залезешь ко мне в рефрижератор, то можешь в любой момент свинтить. Ведь ты же понимаешь, что там как бы не парилка? Поэтому я тебя и спросил: как ты относишься к тому, что за каждую малейшую телепортацию, ты потеряешь массу энергии, которая дарит тебе видения в процессе сна. Ну, из тебя высосут эту энергию, и ты даже не почувствуешь! Так как, нормально относишься?…

Всё-таки, решили ехать в кабине, а не в «не-парилке».

11

Когда они приехали на то же место, которое дальнобойщик, как ему казалось, очень хорошо запомнил, то у водителя данного передвижного средства едва не вылезли глаза на лоб от увиденного. Хотя, чего его, это место, запоминать? Если бы Серёга в прошлый раз ехал не внутри рефрижератора, то даже тогда он в точности был уверен, что на всём протяжении проделанного дальнобойщиком пути не нарисуется никакой развилки или какого-либо паршивого перекрёстка. Просто топи педаль, гони на превышенной скорости, поскольку дорога пустынна да одинока как перст (а ещё она настолько пряма, что, если бы можно было подняться, чтоб посмотреть на неё с высоты птичьего полёта, то она так странно будет оттуда выглядеть, словно бы её начертили под линеечку) и не сбавляй скорости до тех пор, пока не увидишь точно такую же фуру на горизонте. Кстати, именно это, то, что дальнобойщик увидел именно такой, как две капли воды похожий, вид фуры, и привело его в такой неописуемый шок. Дело в том, что при виде этой фуры он чуть не вырубился и грузовик чуть не потерял управление. С точки зрения дальнобойщика, вторых таких же фур (вообще, любых передвижных средств) во всём этом мире днём с огнём не сыщешь. Именно поэтому, как ему казалось, «шпана пыталась завладеть его фурой, наивно полагающая, что, кроме его брата, в кабине никого больше нет». И Сергей хотел ещё раз, повторно спросить у него, почему, если «шпана» действительно так считала, то не угнала его фуру, но не стал повторяться, поскольку у него назрел совершенно другой, ещё более важный вопрос.

– Ты сказал: во всём мире? – прервал его Серёга, пока вдвоём они подъезжали к фуре.

– Да, я так мать твою сказал, – харкнул дальнобойщик в окно. – Конечно, если тебе не послышалось, что я говорю про голых баб! Вам ведь в этом возрасте во всём слышатся разговоры про голых баб…

– Нет, не про… тьфу… Ты говорил про весь мир так, как будто бы имеешь точное представление о том, про что говоришь. Вот я и подумал: Может, ты так же хорошо знаешь и о том, что это за мир?

– Га-га… – опять заржал дальнобойщик над его неосведомлённостью. – Хочешь сказать, что ты один всей этой галиматьи не знаешь?! Вот уж в жизнь бы не поверил…

– Если бы знал, то не спрашивал.

– Тебя откуда «перебросило» сюда? С Земли? Если ты скажешь, что с Луны «упал», то я тебе зубы выбью! И не посмотрю на то, что карапуз…

– С Земли, конечно…

– Вот и я тоже думаю, что с Земли… А что это по-твоему, как не Земля? Какая ещё может быть планета, если, конечно, ты видел здесь свой городишко, в котором у тебя имелось укромное местечко, в котором можно спрятаться от посторонних глаз и помастурбировать вдоволь.

– Твой «брат» точно такое же говорил про «тебя». Но я не хочу сейчас переходить на личность. Я просто интересуюсь… Это что, какая-то копия Земли, которая затеряна где-то глубоко в космосе? Извини, что я именно об этом у тебя спрашиваю, а не о голых бабах. Извини, если у тебя челюсть вывихивается от зевоты – говорить со мной о такой невообразимой ерунде. Ну, о том, что, как тебе кажется, даже ежу понятно. Но я именно про другие планеты спрашиваю не просто так, а только потому, что сам пользовался такой штукой, как «телепортация»…

– Сынок! – высокомерно прогудел Серому водила. – Это не «черепольтация», или как там называется эта хрень… В общем, это не трепанация, а перемещение в другое измерение, дятел! Теперь хоть дошло?

– Не очень. Какое ещё блин измерение…

– Измерение… – Объясняю специально, как для особо сообразительных… – это граница между разными временами! Ну, например, при «переброске» ты можешь перенестись на полсекунды назад или на пол– вперёд, неважно: можно даже на несколько секундных делений переместиться, но это всё равно будет уже совсем другое время, другой мир, то есть, как ты сам понимаешь, то никого, кроме своей одинокой тусовки (к примеру, вы «перебросились» вместе с твоими «девочками») не увидишь, как не напрягай зрение. Даже самого паршивого насекомого не найдёшь! Не только…

– Это что же, ты, получается, мне лепечешь какую-то банальщину про машину времени? Ещё ты намекал на то, что за «переброску» эта «машина» высасывает из меня какую-то энергию… Вспомнить точно, энергию, которая приносит видения всякому заснувшему живому организму.

– То есть, ты мне не веришь? – опять загоготал этот краснобай, который во время поездки слишком часто закладывал за воротник. – Ну, я так и предполагал. Ты не не веришь, а тупо не понимаешь. В твоём сопливом возрасте ещё нельзя верить, либо не верить. Можно только принимать к сведению и учиться; слушать, что буровят тебе старшие и запоминать.

– Но, может, объяснишь? Почему это ты так легко отсёк мою версию с…

– С другой планетой? – договорил за него дальнобойщик. – Ну, дружок, это очень просто проверить. Конечно, если у тебя есть ассоциативное мышление и ты умеешь понимать в том случае, когда тебе приводят банальные примеры. Вот представь себе, видел или не видел ты одинаковые человеческие лица? Ведь не бывает же такого, правильно? Причём, я тебе скажу, что за всю историю существования человечества не было идеально похожих людей, но только ты не перебивай, а дослушай предельно внимательно. Я тебе просто хотел сказать, что природа – это часть космоса, поскольку «работает» она не на бензине, а на простой воде. То есть, если космос – это зона вечной мерзлоты, то тебе, надеюсь, понятно будет, что происходит при таянии льдов. Если нет, то объясню крайне доступно: происходит «работа» природы нашей чёртовой планеты. И вот, если ты сейчас понял, что я тебе здесь набрехал, то ответь мне, будь так добр, почему, если на Земле ничего одинакового не существует, должно существовать в космосе? Разве Земля – это не часть космоса?… Или она чем-то таким должна отличаться, мать её?… Если ты понял, про что тебя спрашивают, то конечно скажешь «нет»: «нет, не должна».

– Ну да, – согласился Серый со слишком уж убедительной (убедительной настолько, что прямо подозрительно) речью дальнобойщика. – Но, ведь, и в это, не только в то, что сказал ты, до этого, тоже верится с очень большим трудом. И не просто «не верится», а кажется невообразимой ерундой, от которой, как я давеча сказал, зевота вывихивает челюсть – такая тоска зелёная берёт, когда её слушаешь, что лучше бы вместо всей этой чепухи поболтать про твоих любимых голых баб…

Только сейчас Серёга понял, в чём дело: этот тип приводит изумительные аргументы только тогда, когда говорит о чём-то отстранённом (например, о космосе или обо всей природе Земли-планеты), но стоит только ему начать разговаривать о себе-любимом, как из его уст тут же доносится невозможная хрень. Например, то, что он сам не верит в то, что «шпана» собиралась угнать его фуру.

– Дак ты просто не слушай, – ответил ему дальнобойщик, – ты смотри. Например, тебе не кажется столь изумительным то, что, где бы ты ни появился, везде – одна сплошная пустынная планета – и ни единой живой души… О, вот мы уже и подъезжаем. Готовьтесь на выход, мой юный друг… Потому что я выйду тоже, а не только останешься в кабине один ты… В общем, объясняю, как для тугодумов… Ого?! – воскликнул дальнобойщик, увидевший то, что в том месте, где, по его собственной логике, лежал брат-близнец, нет не только одного его туловища, но и следов «размазанного по асфальту головного мозга», который, как ему представлялось, до этого он соскрёб лопаточкой с асфальта. То есть, по логике вещей, хоть какие-то следы от «недоскреблённого» присутствовать, но должны. А их нет! Ветром что ли сдуло?… Дальнобойщик опять встал в позу фомы неверующего – не доверял тому, что видит. Но злорадный Серёга однако в это же время противно хихикал, но не из-за проигрыша дальнобойщика в споре, а из-за кое-чего совсем-совсем другого.

– Ну ты-то хоть не смейся! Понимаешь же, что мне сейчас не до твоего смеха!

– А что тебя так огорчает?…

– Да поганцы эти все… шпана вся эта ваша паршивая!

– Опять что ли старая песня? Я же говорю: на тебя я могу точно таких же собак, как и ты на меня, навешать! Неужели ты хоть этого не понимаешь? Зациклился на какой-то шпане и повторяешь всё время одно и то же, как заведённый. Не достало чай ещё?

Серёга конечно понимал, что это такая патовая ситуация, каждый участник которой желает остаться при своём мнении, но продолжал имитировать слишком уж насмешливое состояние духа. А, с другой стороны, что же ему теперь – плакать?

– Но ведь фура, – выскочил дальнобойщик, даже не пригласив Серого последовать его примеру (он наверно так опешил, что у него даже из головы уже вылетело), – в точности моя с братаном! Я даже залезу сейчас в её кабину…

– Да-да! – теперь уже по-настоящему весело хохотнул Серый, стремглав перескочив на его водительское кресло, хоть и знал, что это дурная примета – не выйти из машины и не обойти её для этого стороной, – и погоняешься за мной на этой его фуре!

Серёга был не просто так самонадеян, а только потому, что нисколечко не сомневался в том пареньке, которого он оставил отпиливающим «данному бугаю» голову. Он был уверен, что паренёк выкачает весь бензин из бака тягача, перевозящего фуру. Выкачает и выльет где-нибудь недалеко в лесу. Для чего сделает именно это? Наверно для того, что, если этот гад, по предположению Серого, постепенно становящегося ушлым, покуда живёт здесь, в этой «вселенной» (если можно её так назвать), является кем-то вроде бессмертного, – то есть, если он за то время, пока паренёк его разделывал, каким-то образом успел уже воскреснуть и начать разыскивать свою вторую ипостась, так как у типа – явно налицо раздвоение личности, – то, чтобы не успел оседлать кресло своего грузовика, а вытащил из него канистру и спокойненько почапал пешочечком по дороге, куда-нибудь в сторону бензозаправочной станции… Хотя, канистры одной явно не хватит!.. Так вот, если этот чудило туда пойдёт, то, как вообразил себе Серёга, паренёк материализуется из ниоткуда и… сделает так, чтобы фура этого типа взлетела на воздух. Серый полагал, что подросток умеет это делать. То есть, учить его или объяснять, как себя вести в той или иной ситуации, подростку не надо.

– О, чёрт! – влупил Серёга себе по лбу, когда отъехал от дальнобойщика на почтительное расстояние. – О самом главном-то я его так и не спросил: зачем и для чего они гробы крадут из кладбища или из того морга!.. А, наверно, из-за того, что у этого придурковатого дальнобойщика раздвоение личности. Больше не из-за чего. Он же псих? Вот и командует теми работягами, которые видимо считают его великим гением. Ну, многих умалишённых считают гениальными личностями… Кстати, и фуру я у него угнал не потому, что он не верит в то, что у «шпаны» навязчивая идея её угнать… именно её. А угнал я её только потому, чтоб этот идиот не «перебрасывался» на ней в нашу реальность и не выкапывал оттуда гробы только потому, что он сам не отдаёт себе отчёта в том, что вытворяет.

– Ты действительно считаешь, что у него раздвоение личности, так как он бессмертный, а не тупо потерял своего близнеца-брата?

Сергей чуть не проглотил язык… Рядом с ним, на соседнем креслице, сидел его двойник. Получается, что он сейчас говорил всё это вслух, а двойник в это время тихонько сидел и его слушал.

– А чё, ты не будешь этого дальнобойщика контролировать?… Ну, чтобы он не наделал каких-нибудь фортелей…

Но тот ему ничего не ответил. Так продолжал сидеть молча, пока Серый вёл этот грузовик. Только всего один раз он раскрыл свой рот, после чего уныло замолчать пришлось уже Серёге.

– Ты знаешь, кто спёр твои деньги?… Конечно же, я! А кто ещё, кроме тебя, знал о том месте, куда ты их занычешь. Но ты не обижайся. Просто ты проштрафился…

Ага, как будто он хочет сказать, что вернулся в прошедшее время (вернулся именно тем образом, о котором до него «философствовал» выпивоха-дальнобойщик) и спёр все его деньги! А спёр их не до того, как Серёга попал в это «измерение». Как будто трудно было спереть Серёгины деньги ещё до этого? Но Серёга не собирался с ним спорить.

12

Впервые ему в голову пришла такая мысль. О том, что надо попробовать совершить «переброску» не в какое-либо другое место внутри того ограниченного пространства, где он находится, а «телепортироваться» на другую планету. Причём, эта мысль ему в голову пришла не сразу, а только после того как он немало помотался по Земле и понял, что жители этой странной реальности материализуются только тогда, когда им самим что-то надо от Серого, а не наоборот. Например, если он проштрафится.

Конечно, он понимал, что «переброска» на другие планеты – это очень большой риск, но ничего не мог с собой поделать: здесь у него уже всё потеряно. Потому что в ту пещеру, куда он провалился, Свинцов вернуться больше уже не может. Дело в том, что этот мир, в котором Сергей находится, считается загробным, то есть миром смерти. А, как известно, доступ из мира мёртвых в мир живых закрыт, а открыт он только наоборот, поскольку в мир мёртвых попасть очень легко (способствуют любые попытки суицида), но невозможно оттуда выбраться. И неизвестно, с кем или чем надо договариваться, если тебе «посчастливилось» переброситься в этот мир посредством телепортации. Со жнецом, что ли? Но Серый не был точно уверен в том, что такое существо, как Жнец (или в просторечье, Старушка с косой), действительно существует. В противном случае Серёга может попробовать «переброситься» в самые дебри леса, где, согласно его воспоминаниям, стоит избушка на курьих ножках, чтобы сказать ей: «Избушка-избушка, повернись к Свинцову передом, а к лесу задом», а потом, когда из отворившей дверцы выползет старая карга, недовольная тем, что какие-то обалдуи пошевелили избушку и она (карга) проснулась (ведь карга так долго эту избушку муштровала, чтобы та приучалась игнорировать всяких проходимцев, но избушка такая же тупая и непослушная, как сама карга), то спросить у неё, где здесь кощей бессмертный, дескать мне надо в ту сторону «переброситься», чтобы проверить, что он существует действительно. То есть, мол, мне надо как-либо его застрелить, просто, от не фиг делать – чтобы удовлетворить своё любопытство, а искать яйцо, в котором игла с кощеевой смертью, мне и подавно некогда. – Естественно, что такого никогда не будет, поскольку запомненную Сергеем «каргу» играет артист по фамилии Миляр, и в связи с эти нет никакой гарантии, что у Серого хоть что-то получится.

Так же не получится, как удачная переброска на другую планету. Формально, конечно, «переброситься» можно, но нет никакой гарантии, что он там выживет. Даже несмотря на то, что Свинцов находится в загробной жизни, находится в ней он нелегально и, если на любой из инопланетных поверхностей будет только одно сплошное безвоздушное пространство и зона вечной мерзлоты, то Серёге придётся опять поискать где-нибудь поблизости какой-нибудь гробик, как там, внутри рефрижератора. Только тут есть некая разница: если Свинцов действительно пребывает в загробной жизни и попадает в ней в рефрижератор, то только один гроб его и согреет. Другая же планета не считается «загробной жизнью», поэтому, если к примеру вернуться в тот рефрижератор и прихватить с собой гробик (сунуть его подмышку), то нет никакой гарантии, что в зоне вечной мерзлоты гроб его спасёт и Серый успеет спрятаться в него и согреться, как, наверно, согревается в нём любой вампир. То есть Серёга рискует тем, что распадётся на молекулы, и собрать всё это дело назад будет некому: смести веничком и сгрузить в совочек. И никакие доказательства, мол он существует в загробной жизни и посему бессмертен, поскольку прятался в гробу как вампир, ему не помогут.

И он попробовал «переброситься». Только на самом деле он ничего не пробовал, потому что «телепортация» удалась у Серёги с первой же попытки. Ему казалось, что он очень хорошо запомнил то место, которое показывали по телеку, по поводу высадки на Луну американских космонавтов. Только, когда свинцов там оказался, на этом месте, которое он запомнил, то сильно удивился тому, что со всех сторон его окружали стены и лунной поверхности, как таковой, не было видно и в помине. Если это действительно была Луна, то, очевидно, на месте посадки астронавтов построили какую-то будочку, и Свинцов этого не учёл. Потому что в стене торчала дверь, которая открывается вовнутрь, и Серый несколько раз подёргал за ручку, да всё впустую. Дело в том, что, когда он за эту ручку дёргал, то слышал, что с обратной стороны бренчит навесной замок и бьётся о дверной косяк.

Серёга, что есть силы, заколотил в дверь и заорал; может быть, кто услышит и отопрёт. А то просидеть в этом пустом «гараже» Серёга может так же долго, как сидел бы в том рефрижераторе. Гаражик, правда, был не маленький, а довольно продольный, где-то сто или двести метров во все стороны; то есть, если считать Серёгиными шагами. Вместо того, чтобы паниковать, Серёга должен был радоваться тому, что его не разорвало на мелкие ленточки от давления; от прямого проникновения в космическое и безвоздушное пространство. Но сейчас ему было не до веселья, громко верещать «ура» он не собирался, поскольку не был в точности уверен, что находится именно на Луне, а не где-нибудь в зоне-51, где, по предположению многих, эти самые космонавты собственно и высаживались. Только непонятно, зачем именно над местом их высадки какие-то болваны надстроили эту невысокую, но прилично длинную будочку. Это что, получается как памятник? Наверно, с обратной стороны стен этого гаража написано пояснение, с какой конкретно целью его построили. Примерно такая надпись: «Здесь расположен кусочек лунной поверхности, специально пересаженный с луны. Его пересадили именно с того места, где в 1961 году на Луны высадились Нил Армстронг и группа остальных американских космонавтов».

Пока Серый долбился и вопил, то он не заметил, как дверь, в которую он ломится, переместилась на совершенно противоположную сторону гаражных стен. Он не слышал, как там забренчали с обратной стороны ключи, как щёлкнул замок и дверь открыло какое-то зелёное существо, формой строения тела похожей на человеческую, но с треугольной головой. Короче, существо выглядело в точности так, как на карикатурах рисуют «зелёных человечков» с антеннками.

– Эй, ты, – пропищало существо своим ужасным и режущим слух голосом гуманоида, – чего вопишь?

То есть, голос был настолько противен на слух, что не услышать его или пропустить мимо ушей было невозможно. Серёга тут же перестал барабанить в дверь и повернулся.

– Ну, чтобы меня выпустили.

– Дак для этого, – пояснило существо, – в дверь надо колотиться, а не в стену. Понимаешь же, где дверь находится?

– Эй, подождите, – неожиданно опомнился Серёга, – а как вы разговариваете?! Вы что, на всей Луне говорите только на русском? А то я мог бы тут у вас остаться. Я думал, что у вас воздуха не будет и меня тут разорвёт во все стороны!

– Что значит, воздуха не будет? Я тебя не понимаю.

– Ну, я с Земли! – радостно пояснил Серёга. – Видел в небе голубой такой шарик? Так вот, я оттуда.

Он сказал это только потому, что был в точности настроен на то, что гараж, в который он попал, стоит именно на Луне. Не на Марсе, не на Юпитере…

– На Земле не существует жизни! – безапелляционно ответило существо. – Только на одной нашей планете во всём космосе.

Ну да, так же, как тот дальнобойщик, который был уверен, что второй такой же фуры (или любого передвижного средства) не существует во всём этом мире, в котором он живёт. И именно из-за этого своего заблуждения он тронулся умом, когда переместился на внешнюю сторону загробной жизни и ему пришлось (видимо, из-за зависти) начать выкапывать гробы и похищать трупы из морга.

– То же самое думают и земляне про свою планету, – решил Серёга начать острить своему собеседнику. – Про то, что она одна в целом космосе. И то, что они ещё не разобрались, какая она по счёту «одиночка» – первая или последняя.

– Что-что? – начало существо подходить к Сергею всё ближе и ближе.

– Ну, я хотел сказать, – вежливо пояснил он, – что не разобрались, которая из обитаемых. Или Земля раньше всех зародилась, как «жилой дом», или все остальные планеты повымерли под бременем апокалипсиса, и очередь осталась только за одной Землёй.

– Всё равно я тебя не очень хорошо понимаю, мальчик…

– В каком смысле?

– В том, что ты городишь чепуху. Луна – действительно единственная из всех обитаемых. Это и ежу понятно, поскольку мы облетели все планеты, которые существуют.

«Облетели все планеты?! – Серого это очень сильно заинтересовало. – То есть, он имеет в виду, что облетели на своих летающих блюдцах? И то, что, чтобы точно в этом убедиться, любой может «оседлать» таковое блюдце и погайсать по планетам сам? Или они верят друг другу на слово?»

– Но как же, – возразил Серёга, – а разве я на инопланетянина не похож?

– Если тебя интересует моё собственное мнение, – проговорило ему на это существо, подошедшее теперь вплотную, – то я считаю, что ты вырядился, но сам инопланетянином не являешься.

Сергей начал пятиться от подошедшего назад.

– То есть, на слово ты мне не веришь, – произнёс он, – так как у вас тут на Луне никто не верит друг другу на слово.

– Вот видишь, – ухмыльнулся гуманоид, – всё-то ты знаешь. А говоришь, что инопланетянин…

– То есть, ты желаешь меня проверить? – не переставал пятиться от странного существа Серый. – Ну, там, содрать например шкуру с меня. Сдать на опыты. Мол, если в лаборатории покажет, что скелет чуждого вашей науке происхождения, то ты свыкнешься с тем, что был не прав.

– Как удивительно, – усмехался гуманоид, вперившийся в Серёгу взглядом, – ты прямо читаешь мои мысли, паренёк! Именно это, всё, о чём ты сказал, я собираюсь делать.

– А ты не возражаешь, если мы заключим сейчас с тобой маленькую сделку? Ну, так сказать, баш на баш.

– Да легко! – пожал плечами остановившийся гуманоид. – Почему бы и нет. Только я не знаю, о чём ты. Ты денег, что ли, хочешь мне предложить? Откупиться? – засмеялся этот «лунатик». – Думаешь, что если мне заплатишь, то я с тобой соглашусь и продам всю ту правду, в которую мы свято верим?