Текст книги "Письмо со свалки"

Автор книги: Андрей Иванов

Соавторы: Дмитрий Рубин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

6

Стояли спокойные солнечные дни бабьего лета. В такое время хочется выехать за город, забыть о делах и смотреть, как ушедшее лето сигналит прощальным светом из-за горизонта.

Однако капитану Ларину было не до лирики. Текущая работа отнимала много времени. Оперативник уже был не рад, что столкнулся с фотографией, на которой увидел похищенную картину. Однако привычка доводить любое дело до конца взяла свое.

Ларин связался с искусствоведом-маринистом Алексеем Вульфом и передал фотографию ему. Профессор попросил зайти через неделю.

В один из спокойных солнечных дней, неделю спустя после первой встречи, оперативник вновь на– правился в Военно-морской музей на встречу с Вульфом. На стрелку Васильевского острова Ларин пошел пешком. Он вышел из отделения, дошел до Невы и зашагал по набережной. Открывшийся пейзаж ласкал глаз оперативнику, настроение его было приподнятым.

Зайдя в музей Ларин прошел по главному залу и по коридору свернул в кабинет искусствоведа.

– Здравствуйте, Алексей Петрович,– сказал оперативник, войдя в помещение, где работал маринист, седой человек невысокого роста лет шестидесяти – шестидесяти пяти.

Вульф поднял глаза, оторвавшись от работы.

–  Здравствуйте, Андрей Васильевич,– ответил он.– Проходите, пожалуйста.

Ларин расположился в кресле напротив профессора.

– Хотите чаю? – предложил Вульф.

– Нет, спасибо,– ответил оперативник.

Он подумал о том, что лучше выпьет пива после встречи с профессором. Мешать два разных напитка ему не хотелось.

–  А я с вашего позволения выпью,– сказал Вульф.

Он встал, подошел к электрочайнику, стоявшему в углу кабинета, взял стоящий рядом стакан в подстаканнике, бросил в него пакетик чая и залил кипятком. Затем искусствовед положил в стакан кусочек сахара из стоящей рядом коробки и стал не спеша размешивать его чайной ложкой. Делал все это Вульф не спеша, движения его были по-кошачьи мягкими и аккуратными.

– Удалось что-нибудь выяснить? – спросил Ларин.

Маринист отхлебнул из стакана.

– Да, удалось.

Он поставил стакан на стол, подошел к книжной полке и снял с нее внушительных размеров том с репродукциями. Вульф открыл его на заложенной странице и положил перед Лариным. Затем он вынул из ящика стола фотографию из квартиры Михайловских.

– Вот, взгляните,– сказал Вульф.

Оперативник положил фотографию рядом с репродукцией. На цветном снимке, запечатлевшем свадьбу дочери Михайловских и на репродукции в альбоме была одна и та же картина.

– Это Айвазовский,– сказал профессор.– «Морской пейзаж в октябре». Написана в тысяча восемьсот семьдесят четвертом году.

–  То есть вы хотите сказать, что на этой фотографии – Айвазовский? – Ларин показал на снимок свадьбы.

Вульф вздохнул.

–  Андрей Васильевич,– сказал он,– по фотографии невозможно определить, подлинник это или копия. Но сами видите, они идентичны.

Ларин задумался.

– А что известно об этой картине? – спросил он. Моринист отхлебнул из стакана.

– До войны картина находилась в квартире профессора Львова,– ответил он.– Но во время блокады Львов умер. Дом разбомбили, и картина бесследно исчезла.

– А не могло так случиться, что она сохранилась?

Вульф пожал плечами.

– В те годы могло случиться все что угодно.

–  Скажите, Алексей Петрович, сколько может стоить такой Айвазовский? Если это, подлинник, конечно.

Вульф допил чай и поставил пустой стакан на стол.

– Недавно на аукционе в Сотби,– сказал он,– похожего Айвазовского продали за двести тысяч долларов.

Ларин не смог скрыть удивления.

– Ого! – воскликнул он.– Ничего себе!

Вульф улыбнулся.

– Но цена еще зависит от состояния картины.

– Что вы имеете ввиду? – спросил оперативник.

–  Картину выгоднее продавать в отреставрированном виде,– начал объяснять искусствовед.– Если картина в плохом состоянии, цена ее может быть ниже в два-три раза.

Вульф взял в руки фотографию свадьбы.

– В данном случае видно,– продолжил он,– что картину хранили неаккуратно. Состояние ее, скорее всего, оставляет желать лучшего. Перед продажей всякую вещь продавец старается привести в товарный вид. То же и в живописи. В таком виде продать ее очень сложно, поэтому я на месте владельцев перед продажей обязательно обратился бы к реставратору.

– А кто в нашем городе занимается реставрационными работами в живописи? – спросил Ларин.

Вульф задумался.

– Сейчас так мало серьезных специалистов,– вздохнул он.

– И все-таки.

– Пожалуй, есть несколько серьезных людей.

– Я могу узнать у вас их координаты?

– Конечно.

Искусствовед открыл ящик стола и вынул из него большую рукописную телефонную книгу.

– Может быть, все-таки чаю? – спросил Вульф.

– Нет, спасибо.

Профессор стал листать свой справочник.

– Так... Так...– приговаривал он,– реставраторы. .. Пожалуй вот этот вам подойдет...

В конце концов Вульф продиктовал Ларину адреса и телефоны всех реставраторов, которые, на его взгляд, могли бы всерьез заняться картиной Айвазовского.

7

Сегодняшний рабочий день капитан Ларин закончил в отделении милиции. Было много текущей работы. Когда на улице начало смеркаться, оперативник положил папку с документами в стол и закурил. В этот момент в кабинет зашел Соловец. Он взглянул на усталое лицо коллеги.

– Андрюха,– обратился к Ларину майор,– пошли ко мне сегодня ужинать. А то ты от холостяцкой жизни скоро загнешься.

Капитан улыбнулся.

– Спасибо, Георгич,– сказал он.– Мне нужно еще в три места зайти.

– В какие три места?

Соловец сел напротив Ларина. Он тоже вынул из кармана пачку сигарет и закурил.

– Понимаешь,– задумчиво произнес капитан,– сегодня днем поговорил с одним искусствоведом – маринистом.

– С кем? – не понял Соловец.

–  С маринистом, то есть со специалистом по морским картинам,– объяснил Ларин.

– Ну-ну– кивнул майор.

Пока Ларин рассказывал Соловцу о своей встрече с Вульфом, тот время от времени скептически морщился и вздыхал. Когда капитан закончил, майор потушил докуренную сигарету.

– Значит, ты все с этой картиной успокоиться не можешь,– сказал он.

Ларин пожал плечами.

–  Брось ты, Андрюха,– махнул рукой Соловец.– Чего ты суетишься? Вещи мы возвратили, потерпевшие довольны. Дело закрыто.

Капитан понял, что спорить с майором бесполезно, поэтому решил отшутиться.

– Должно же быть у мента какое-то хобби,– сказал он.– Считай, что у меня хобби – поиск этой картины.

– Хобби, говоришь...

Соловец встал.

– Завел бы лучше рыбок,– шуткой на шутку ответил майор.

Коллеги вместе вышли из отделения. Затем они простились до завтра, идти им нужно было в разные стороны. Первый адрес, данный Вульфом Ларину находился недалеко, на Васильевском острове. Оперативник направился туда пешком. Еще днем он созвонился с реставраторами и договорился с ними о встрече.

Стоял бархатный осенний вечер. Горожане разбредались по домам или коротали время в питейных заведениях. Из открытых кафе во все стороны разносились гастрономические запахи. Когда они достигали проходящего мимо Ларина, тот чувствовал резкие приливы голода. Нужный оперативнику дом находился на соседней улице.

– Ладно,– сказал себе Ларин,– на голодный желудок проще будет разговаривать.

Он решил перекусить после беседы с реставратором. Кружка пива, возникшая в воображении оперативника сделала предстоящий ужин еще более привлекательным.

Капитан зашел в подъезд угрюмого шестиэтажного дома. Поднявшись на третий этаж и отыскав нужную квартиру, Ларин нажал на кнопку звонка. Однако привычного жужжания или мелодичного мурлыканья не последовало. Звонок молчал. Чувство голода увеличило раздражение оперативника. Он нервно постучал в дверь. Безрезультатно. Ларин постучал громче. Уже когда капитан собрался спускаться вниз, за дверью послышалось шевеление. Наконец, на пороге возникла женщина неопределенных лет в очках с толстыми стеклами. Кутаясь в огромный платок хозяйка квартиры стала с интересом разглядывать возникшего перед ее дверью высокого молодого человека.

–  Здравствуйте,– сказал оперативник,– меня зовут Андрей Ларин, я из Уголовного розыска.

Капитан раскрыл перед лицом женщины свое удостоверение.

– Я звонил вам днем,– напомнил он.

– Да, да,– наконец, произнесла хозяйка.

Ларин отметил про себя, что вид у нее был какой-то всклокоченный.

– Проходите,– сказала она.

Пропустив вперед оперативника хозяйка закрыла дверь. Войдя в квартиру Ларин почувствовал целый букет запахов, из которых резче других выделялся запах нафталина. Пока владелица этих запахов, гремя замком, закрывала дверь, капитан осмотрелся в темном коридоре.

– Вы Виктория Петровна Архангельская? – сказал он.

Женщина закончив ковыряться с замком, проговорила:

– Совершенно верно,– сказала она. Архангельская показала рукой куда идти.

– Туда пожалуйста. Ларин пошел по коридору.

– Теперь налево,– услышал он за спиной. Оперативник последовал указанию хозяйки.

– Если позволите, поговорим на кухне,– сказала она,– у меня беспорядок. Не ожидала сегодня гостей.

Ларин и Архангельская вошли на кухню. Там помимо немытой посуды в раковине и остатков пищи на столе находилось немало предметов, характеризовавших род деятельности хозяйки. Стояли банки, в которых отмоками кисти. На стенах висели картины. Из-за холодильника выглядывали сложенные в ряд пустые рамы.

– Присаживайтесь,– предложила Архангельская.

Она указала рукой на стул возле кухонного стола. Ларин сел, хозяйка устроилась напротив него.

– Хотите чай? – спросила она.

Оперативник подумал о предстоящей кружке пива и решил отказаться.

– Нет, спасибо,– сказал он.– Виктория Петровна, я из Уголовного розыска. Меня зовут Ларин Андрей Васильевич.

Архангельская закурила.

– Вы знаете,– произнесла хозяйка,– я никогда не имела дела с вашей организацией. Мне больше приходилось сталкиваться с таможенными структурами. Вы не имеете к ним отношения?

– Нет.

– А жаль. У меня периодически возникают проблемы с вывозом картин за границу

– Увы, могу только посочувствовать.

– Вот-вот. Все вокруг меня только и делают, что сочувствуют,– пожаловалась Архангельская.

– Разве это плохо? Хозяйка махнула рукой.

– Бросьте вы!

Она глубоко затянулась и выпустила дым. Ларин решил приступить к делу.

–  Виктория Петровна,– сказал он,– я к вам пришел обратится как к специалисту в своем деле.

Такое начало польстило хозяйке.

– Кто вам меня порекомендовал?

– Вульф.

–  А... Старый бумажный червь. Еще помнит меня. Простите, как вас зовут?

– Ларин Андрей Васильевич,– повторил оперативник.

–  Так вот, Андрей Васильевич, вам правильно порекомендовали именно меня. Вы читаете по-французски?

– К сожалению, нет

– А жаль! Я бы показала вам одну статью, опубликованную в Париже. Она касается моих последних работ.

Ларин улыбнулся.

– Я вам верю на слово.

– Ну зачем же на слово! Архангельская вспеснула руками. – Я вам сейчас кое-что покажу.

Она затушила сигарету и направилась в комнату. Вместо нее на кухню вошел огромный пушистый кот. Он подозрительно посмотрел на Ларина. Оперативник поманил его рукой. Кот сделал пару шагов в сторону милиционера, но затем развернулся и выбежал из кухни. Через несколько минут Архангельская вернулась, неся в руках большой альбом в яркой обложке.

– Вот, взгляните.

Она положила альбом перед Лариным. Оперативник начал перелистывать его. Это были репродукции картин русских художников девятнадцатого века.

– Часть картин из этого сборника была отреставрирована лично мной. Кроме того, я составляла и редактировала этот сборник. Не одна, конечно.

Архангельская взяла альбом из рук Ларина и на последней странице показала список авторского коллектива, где имелась и ее фамилия. Оперативник оценивающе посмотрел на альбом.

– Наверное, это дорого стоит,– сказал он.

Архангельская поняла, что имеет дело с дилетантом.

– Что, собственно, вас привело ко мне? – спросила она оперативника.

Ларин вынул из кармана фотографию с картиной из квартиры Михайловских.

– Скажите, к вам не обращались с предложением отреставрировать эту картину?

Архангельская внимательно рассмотрела фотографию.

– Нет,– сказала она.

– Может быть, кто-то из ваших коллег этим занимается?

– Ничего об этом не знаю. Ларин вынул из кармана визитку.

– Я вас попрошу,– сказал он,– если что-нибудь об этом вам станет известно, позвоните мне, пожалуйста.

Архангельская взяла визитку, поднесла к самым глазам и стала внимательно ее рассматривать.

–  Ну что ж... Спасибо,– произнес оперативник.– Не смею вас больше задерживать.

Капитан встал.

– Не за что,– ответила женщина.– Если будут еще вопросы, заходите...

Милиционер вышел на улицу и с удовольствием вдохнул свежий осенний воздух.

8

Наконец у Ларина появилась возможность поужинать и выпить кружку пива. Он знал в этом районе одно небольшое кафе, часть столиков которого находилась на улице. Официантка принесла капитану кружку пива и тарелку с дымящимся куском мяса. Он с удовольствием принялся за еду.

Осенние сумерки были теплыми и тягучими. Хотелось думать о чем-то приятном. Ларин подумал о Маше. С тех пор, как она ушла от него, они иногда виделись, но встречи эти были краткими и не слишком радостными. Оперативник решил, что обязательно сегодня позвонит Маше и назначит свидание, на котором постарается всерьез обсудить будущее.

Однако сегодня Ларина ждал еще один реставратор. Он жил на Петроградской стороне, на Зверинской улице, недалеко от Зоопарка. Утолив голод оперативник направился туда. Через полчаса Ларин очутился возле нужного ему дома. Парадный вход некогда большого доходного дома был исписан и разрисован надписями и рисунками на любой вкус. Сказывалось соседство со средней школой, находившейся в доме напротив. Войдя в подъезд оперативник вызвал лифт и поднялся на нужный ему четвертый этаж.

Он позвонил в квартиру и стал терпеливо ждать возле двери. Минуты через три за дверью раздались шаги.

– Кто там? – послышался негромкий голос.

– Капитан Ларин, Уголовный розыск. Я звонил вам днем,– ответил оперативник.

Зазвенела цепочка, скрипнул дверной замок. В проеме двери появился худой высокий челокек лет сорока пяти – пятидесяти. У него было острое лицо, усталый взгляд и коротко стриженые волосы.

– Здравствуйте,– сказал Ларин.

Вместо ответа человек только сделал слабый кивок головой. Оперативник понял, что приглашения войти не последует.

– Простите за беспокойство,– сказал он.– Мне нужно увидеть Дмитрия Александровича Трофимова.

– Да, это я,– нехотя сказал реставратор.

– У меня к вам один вопрос, он связан с делом, которым мы сейчас занимаемся.

Ларин вынул фотографию картины из квартиры Михайловских.

–  Скажите, Дмитрий Алесандрович, кто-нибудь обращался к вам с предложением отреставрировать эту картину?

Трофимов взял в руки снимок. Взглянув на него он отрицательно покачал головой и протянул карточку обратно оперативнику.

– Может быть, вы знаете того, кто этим занимается?

– Нет.

Лицо Трофимова оставалось усталым и спокойным.

–  Спасибо,– сказал Ларин.– Если вам вдруг станет что-нибудь известно об этом, позвоните мне, пожалуйста.

Оперативник протянул реставратору визитку. Взяв ее хозяин квартиры также немногословно скрылся за дверью.

– Да...– сказал сам себе Ларин.

Было уже поздно. Завтра предстоял трудный день. Накопилось много текущей работы. Капитан решил отложить дальнейшие походы по реставраторам на завтрашний вечер. И он не спеша зашагал в сторону станции метро.

Придя домой Ларин включил телевизор и приготовил нехитрый холостяцкий ужин – чай с бутербродами. Утолив голод оперативник закурил и взял телефонную трубку. Он набрал номер квартиры машиной мамы Нины Степановны, где теперь жила его бывшая подруга. Трубку сняла Нина Степановна.

– Але,– сказала она.

– Здравствуйте, Нина Степановна,– как можно более вежливо произнес Ларин,– нет ли дома Маши?

– Нет, она еще не вернулась,– последовал ответ.– Передать что-нибудь?

– Нет, спасибо.

Оперативник положил трубку. Ему было неприятно узнать, что его бывшая подруга находится где-то в такое время.

«Где ее черти носят?»– подумал Ларин.

Оперативник вышел на балкон, выходящий на широкий двор. Ветра не было. Окна домов смотрели в поздний осенний вечер. Несколько человек в глубине двора гуляли с собаками. Где-то вдали грохотал по рельсам трамвай.

9

Один из молодых людей, ограбивших квартиру Михайловских, жил в Купчино в типовой двухкомнатной квартире, доставшейся ему от родителей. Звали его Кирилл Шерстобитов. Ему было около двадцати пяти лет. Хорошо сложенный, со вкусом одетый, с ухоженными волосами и дежурным набором анекдотов, Шерстобитов привлекал девушек и легко их добивался. Когда-то он учился в Университете, но был отчислен за неуспеваемость. С тех пор жизнь Шерстобитого стала подобна лодке, плывущей по воле волн без руля и весла. Все попытки устроиться на работу или обзавестись собственным делом терпели фиаско. Шерстобитов был слишком неусидчив. Он легко загорался, но так же быстро остывал. На личном фронте преобладали случайные связи.

Месяц назад от дяди, коллекционера старых писем, Шерстобитову стало известно, что в квартире Михайловских находится картина Айвазоского. Он предложил своему приятелю Сергею Ващенко совершить налет. Разведав обстановку подельники поняли, что серьезного сопротивления со стороны Михайловских они не встретят. Ващенко уверял товарища, что у него есть потенциальный покупатель. Когда-то подельник Шерстобитого закончил художественное училище имени Серова, худо-бедно разбирался в живописи и имел связи.

Завладев картиной подельники отдали ее на реставрацию, чтобы придать холсту товарный вид. По окончании реставрации Ващенко отправился на переговоры с покупателем Олегом Кривошеем, человеком, занимавшимся махинациями с живописью и ювелирными украшениями. Картина в это время находилась дома у Шерстобитого.

Сегодня, после переговоров с Кривошеем Ващенко должен был заехать к Шерстобитову, чтобы сообщить об их результатах. Кирилл ждал подельника лежа возле телевизора с сигаретой в руке и початой бутылкой пива на журнальном столике. Услышав звонок хозяин квартиры подошел к двери и впустил напарника в квартиру. В отличие от товарища Ващенко не обладал столь привлекательной внешностью. Он был немного лысоват и слегка склонен к полноте. Впрочем, обаяние молодости пока скрашивало эти недостатки внешности. Ему было слегка за двадцать. Ващенко держал в руках сумку, в которой позвякивали бутылки пива. Лицо его выражало радость от предстоящей удачной сделки. Он начал выкладывать на стол пиво и нехитрую закуску.

– Держи,– сказал Ващенко, давая бутылку приятелю.

Взяв со стола открывашку, он открыл пиво и сделал большой глоток.

– Есть повод. Меня навели на покупателя.

– Кто это?

– Один знакомый Кривошея. Некто Герман.

– Ты с ним знаком?

–  Несколько лет назад пересекались по одному делу

– Какова окончательная сумма?

– Без комиссионных Кривошея тридцать штук.

Шерстобитов с сомнением посмотрел на Ващенко.

– Мы же говорили о пятидесяти.

Ващенко выпил пиво и закусил орешком.

– Кира,– сказал он,– жадность порождает бедность. Лучшего варианта нам сейчас не найти.

Шерстобитов потушил сигарету.

– Когда? – спросил он.

– Сегодня вечером.

– Ну что ж,– произнес Кирилл,– когда все это закончится, можем махнуть на недельку на Средиземноморье. Догоним убегающее лето.

В глубине души Шерстобитов был сентиментален. Он открыл свежую бутылку пива и, сделав глоток, откинулся в кресле, как в шезлонге на средиземноморском пляже...

Вечером белая «девятка» Шерстобитова подъехала на угол Обводного канала и Лиговского проспекта. За рулем сидел Шерстобитов, Ващенко рядом с ним. Картина находилась в багажнике машины. У подельников в карманах имелись мобильные телефоны на случай связи друг с другом.

– Я пересчитаю деньги,– сказал Ващенко. Если все будет в порядке, позвоню. Но если, через двадцать минут меня не будет, уезжай.

– Удачи,– ответил Шерстобитов.

Его товарищ вышел из машины и направился во двор близлежащего дома. Он поднялся на третий этаж и позвонил в дверь. Дверь открыл плотный коротко стриженый человек с маленькими глазами-буравчиками.

– Я к Герману,– сказал Ващенко.

Человек пропустил его в квартиру Ващенко вошел в прихожую. Затем оглянулся. Коротко стриженый жестом показал ему на дверь в комнату. В комнате находились три человека. Двое стояли возле окон, один сидел в кресле. Сидящего Ващенко сразу узнал, это был Герман, остальные показались ему незнакомыми.

– Здравствуй, Герман,– сказал Ващенко.

– Добрый вечер,– кивнул Герман.– Присаживайся.

Вошедший сел в кресло напротив хозяина квартиры. Коротко стриженый встал возле двери.

– Давно не виделись,– произнес Ващенко, натужно улыбаясь.

– Давно,– холодно согласился Герман.

«Покупатель» посмотрел в глаза «продавцу».

– Ну,– сказал он,– где картина?

– Недалеко,– ответил Ващенко.– Где деньги?

– Посмотрим картину, будут деньги.

–  Сначала я должен проверить деньги. Тогда я позвоню, и картину принесут. Она рядом.

Герман кивнул двум своим подручным, стоящим у окна. Они молча вышли из комнаты. Затем он обернулся к Ващенко.

– Ты что, кинуть нас хочешь?

Ващенко проявил упорство.

– Я хочу посмотреть деньги,– сказал он.

Герман сделал знак рукой коротко стриженому, стоящему у дверей. Тот достал из кармана пистолет с глушителем...

В это время Шерстобитов сидел в машине. Он поймал на приемнике любимую радиостанцию и наслаждался звуками музыки, барабаня в такт пальцами по торпеде. Мысленно Шерстобитов вновь и вновь уносился на далекое Средиземноморье.

На набережной, недалеко от белой «девятки», ближе к дому Германа, стояло еще несколько машин. Когда двое подручных Германа вышли из подъезда, они заглянули в первую, и, убедившись, что в ней никого нет, пошли к следующей. Не замечая их Шерстобитов продолжал слушать музыку...

В квартире Германа повисла тяжелая пауза. Коротко стриженый держал в руке наведенный на Ващенко пистолет

– Вот что, Сережа,– сказал Герман,– либо ты звонишь своему приятелю, и он приносит картину, либо случится беда.

Оценив ситуацию Ващенко принял решение.

– Хорошо,– сказал он.– Где телефон? Герман подал гостю телефон. Ващенко набрал номер.

– Да,– раздался в трубке голос Шерстобитова.

– Сваливай! – крикнул Ващенко.

В ту же секунду он схватил со стола тяжелую пепельницу и метнул ее в стриженого. Однако тот успел увернуться...

Когда Шерстобитов получил сигнал об опасности от Ващенко, он инстинктивно оглянулся по сторонам и увидел двух подручных Германа, приближающихся к его машине. С одним из них он встретился взглядом. Холодная волна прокатилась по телу незадачливого грабителя. Он резко завел машину, включил скорость, нажал на газ и сорвался с места. Подручные Германа бросились за ним. На набережной было пустынно. «Девятка» Шерстобитого резко набрала скорость и скрылась за поворотом...

Между тем в квартире Германа происходила экзекуция Ващенко. Окровавленный продавец картины был пристегнут наручниками к батарее. Хозяин квартиры встал с кресла и, подойдя к окну, посмотрел на свою жертву.

– Зря ты это сделал, брат,– сказал он.– Картину вы нам все равно отдадите. Только так ты бы ушел отсюда сразу, а теперь тебе придется провести время здесь, пока твой друг картину нам не притащит.