Текст книги "Пустой (СИ)"

Автор книги: Андрей Сомов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Часть 5 Отжимаем новый стаб.

****

Всегда лето, иногда дожди то короткие, то затяжные, но было всегда лето. Впрочем, различать времена года и рефлексировать по осени или зиме тут было не кому и некогда. День сменяется ночью, утро – вечером, погибает тот к которому ты успел привязаться и назвать своим другом. Поэтому и отношения между людьми, как это формулировалось ранее в анкетах, формально рабочие.

Постоянно тарахтел то один, то другой генератор в гараже. Вся электроника, после загрузки, выгорала начисто и что бы привести ее в чувство, требовалось перебрать все! От автомобиля – до магнитофона. Рукастые электрики были в цене. Да и механики тоже.

Маленькая проблемка была так же в том, что кто ни будь, более слабый чем ты, мог пустить тебе пулю в спину, затая обиду, при очередной вылазке в город. Поэтому конфликты, хоть и имели место быть, но были редки.

Выпустить пар помогала «Арена» и короткие контакты с женщинами во время налетов на магазины.

Бои в «Арене» стали чем-то вроде инициации в Базе. Бой должен был принять каждый новенький. На это представление сходились посмотреть абсолютно все жители стаба.

Перепуганный, на трясущихся ногах со взглядом побитой собаки новичок принимал неравный бой со старожилом. А желающих избить практически младенца, было хоть отбавляй. У новенького, не зависимо от его физической и боевой подготовки не было ни одного шанса закончить бой – хотя бы в ничью. Со временем, Стикс, благодаря своей атмосфере и, конечно, живчику удесятерял силы человека.

А на психику старожила негативно действовало пребывание в Базе, в мужском коллективе настоящих отморозков: грубых, трусливых, эгоистичных, равнодушных и взбешенных несправедливостью судьбы выдернувших их из привычного мира и погрузивших их в мир хаоса и насилия.

Избить новичка считалось удачей и честью, оказанной наиболее отличившимся грузчикам-носильщикам. Его били картинно и демонстративно. Разрывая и нанося удары в наиболее травмируемые органы. Лицо человека превращалось просто в кашу из кровавого мяса. Каждый наносимый удар встречался радостными воплями толпы. Если новичок умудрялся оказывать, хоть и незначительное сопротивление, то эта храбрость и отвага так же приветствовалась толпой.

Позже, после боя, а точнее избиения, старожил-победитель, картинно и демонстративно на руках нес избитого и рваного в клочья новичка в казарму и отдавал ему свой запас живчика. Имел право «крестить» его любым именем. Но если тот помирал, тоже не беда… Бывает…

Чаще всех на ринг выходил Шкаф. Он сумел стать из недотепы суровым гладиатором, авторитетом равным по значению Бугру. Все чаще и чаще, как бы невзначай тот словесно, что называется, «цеплялся языком» с местным «смотрящим» за казармой. То приказ начнет оспаривать, то еще как-то свой гонор покажет.

Всем было понятно, что Шкаф подсиживает местного лидера и занять его место, просто вопрос времени. Впрочем, что не говори, а мозгов Шкафу всё-таки не хватало. Но смеяться над ним открыто, как раньше уже никто не решался.

А Ботан…он так и оставался Ботаном.

****

В какой то задрыпанный и убитый временем бинокль я старательно рассматривал унылые стены ТОГО САМОГО стаба. Увидеть и заметить что то новое, я уже не рассчитывал. Просто старался оттянуть неизбежное. А неизбежным был штурм. Практически самоубийство.

Шкаф, мой план даже не дослушал, точнее он его даже и слушать не стал. Да он меня просто бесил последнее время! Кем он себя возомнил?

Тупой, тупой, тупой!

Глядя поверх моей головы, обратился к кому то невидимому за моей спиной, демонстративно перебивая меня на полуслове, развернулся и ушел. Как буд-то меня и не было рядом.

Ладно... Такое обращение к себе я уже видел. Все кончится очень плохо. Для него.

Карел выслушал меня более внимательно. Единственное, что его смутило это потеря не моей бесценной жизни, (погиб бы я, героически), а потеря броневика, который в любом случае не спасти.

Единственное, что я боялся при разговоре с ним, это то, что он почувствует себя лохом, которого разводит мошенник-неудачник. Почувствует, брезгливо отвернется и больше,я навсегда потеряю его доверие. И кому я тут буду нужен?

Стрелка, пустившего в меня автоматную очередь, я так и не установил. Может его и в живых то давно уже нет. Кого то постоянно не досчитывались на Базе. Набеги на город за продуктами все время расточительны, с точки зрения человеческих ресурсов то же. Кого то Стикс обязательно приберет к себе. Кого то тихо в расход пустят свои же. Как меня тогда пытались.

С Бугром я старался даже взглядом не пересекаться. Тот после последней нашей беседы со мной не разговаривал. Да я и не настаивал на дружеском трепе. А тут еще и Шкаф начал корону на голову одевать! Придурок!

Долго так продолжаться не могло и закончилось все очень бы плохо, прежде всего для меня, любимого и ненаглядного. Просто необходимо было расселить Базу. Сделать ее жиже.

Вся эта быдломасса мне мешала!

****

Стояние в подъезде могло длиться, еще Бог знает сколько. Но мне, курящему одну сигарету за другой, хотелось, что бы все это продлилось еще чуть-чуть. Так бывает, когда ждешь своего приема к стоматологу. И что бы побыстрее все это закончилось, с одной стороны, а с другой, ну ее все на фиг!

Напарник по оперативной работе, младше меня по возрасту, по званию и по опыту, испытывал те же самые чувства. Ну, наверняка.

Он, то прилепался задницей к стене подъезда, то на цыпочках, стараясь не шуметь, семенил по лестничной клетке. Им явно двигало желание свалить отсюда. И в этом желании я был с ним солидарен.

Кажется прошел второй час нашего торчания в на лестничном марше в «хрущевке» между вторым и третьим этажом. Обшарпанные и довольно убогие стены, я изучил досконально. Заплеванный пол, тоже.

Робкие и безмолвные соседи старались молча проскочить мимо нас. Не смотря нам в глаза и даже не касаясь нашей одежды.

Все, все понимали без слов. Наркоманы ждут барыгу.

А он там, скотина. В квартире за металлической дверью.

Да, мы ждали барыгу.

Наиболее опытный и старший товарищ, по борьбе со злостной наркомафией, недаром, в звании майора, быстро оценил ситуацию и понял, что дело долгое и торчать ему с нами двумя молодыми дебилами в одном подъезде не хочется.

– Как этот пидр дверь приоткроет, сразу же щемитесь во внутрь… Там мордой всех в пол… И ищем наши меченные деньги. Потом тащим всех в отдел…

И посмотрев на меня мутными глазами, пока еще не расфокусированными.

…– Нууу…иии… собираем материал.

Кто именно будет собирать материал, я, почему то догадался сразу.

– А сколько их там? – Скромно поинтересовался я.

– А я хуй знает?! Нессы...

Майор был отважен!

Далее, он, сославшись на крайнюю занятость и на то, что ему надо посовещаться, выпал из подъезда и уселся в служебный автомобиль, стоящий у входа в подъезд, допивать припасенное с таким же алкашем в погонах.

Через минут сорок, мой напарник начал меня просто бесить. Я старался молча пыхтеть себе род нос и вообще на него не смотреть. Он шепотом задавал сотню вопросов, ответы на которые и не пытался выслушать. Сколько там народа? Оружие у них есть? А сколько сейчас времени? А если там баба, где мы понятую искать будем? Ночью то…

Это была наша первая совместная делюга. Мне он поначалу даже нравился. Такой тихий. Сосредоточенный. Молчаливый.

А тут ты смотри, прорвало как… Это он со страху и от волнения.

Я должен всем своим внешним видом демонстрировать невозмутимость бывалого опера. Ну, еще бы… на год раньше на службу взяли.

Меня все это начало подбешивать. К тому же мы кидались вниз по пролету, на каждый как нам казалось, скрип и шерох замка входной двери. И каждый раз была ложная тревога.

И каждый раз, напарник умудрялся неведомым для меня способом оказаться сзади меня. С нескрываемым любопытством выглядывая из за моей спины.

На протяжении двух часов адреналин в крови то закипал, то садился на нет. Такой встряски даже космонавты не выдерживают.

Да блин… вы хоть за сигаретами в киоск сбегайте, утырки сраные! Ну откройте же дверь! Ну хоть чуть – чуть!

Я действительно не знал, сколько человек внутри квартиры, как они настроены, есть ли у них оружие да и в конце концов, будут ли они за кухонные ножи хвататься. Даже сколько комнат в квартире я не знал. Я вообще не хера не знал.

Запуганный и чмошный нарик, которого мы изловили утром, смылся быстро, молча, по английски. Выбежал из подъезда, допрыгал до нашей служебной машины где, испуганно пискнув, вручил товарищу майору в руку липкий от пота четок полиэтиленовой пленки с граммом героина внутри.

– Все?

–Угу.

–Деньги он взял?

–Угу.

–Нахуй отюда! Скачками!

И тот поскакал.

Либо тебя прикроют на пяток лет, либо ты ссученный и ментовской. Делаешь «закупку» у барыги? Ответ очевиден.

А нехера было обдолбанному по городу шарахаться и нам на глаза попадаться.

Меченные деньги у барыги на квартире. Теперь не надо позволить ему выйти на улицу. К пивку то потянет, благо, что магазин продуктовый в этом же доме.

Вот мы и ждем у закрытой двери, в обоссаном кошками подъезде.

Да какое там у них оружие? Тоже «Мара Сальватруча» мне… Обычный мелкий барыга, наркоман-лошарик.

Но все равно ссыкливо. Надо было «закупщика» по подробней расспросить. Хоть узнать, сколько их там?

Все быстрее, да быстрее… Вот и торчали бы тут в подъезде. Как же мне надоело быть «самым маленьким гномом».

Этот еще тут, перепуганный. Знал ведь куда на службу идет. Сидел бы дома.

Если бы не залетела эта паскуда, то женился я бы на той, с сиськами вразлет. У нее папашка коммерс, сейчас бы в каком нибудь теплом офисе секретаршу за жопу щупал.

А тут сидишь в подъезде, ждешь когда тебе барыга дверь входную приоткроет, что бы вломиться туда с гиканьем, по пути роняя всех на пол вместе с мебелью.

Тут еще придурок этот, дерганный. Да и дохлый он, какой из него боец? Майор хоть здоровый как горилла, по нему не промахнутся. А этот…

Да чтож мне так не везет то…?

За такой рефлексией не заметил как появился в парадной майор. Его уже начало штормить и выхлоп от него шел отменный.

–Все сидите…? – то ли рыча, аки медветь, то ли человеческим рыком пьяного мужика спросил он нас. И не дожидаясь ответа начал пудовым кулаком стучать в заветную стальную дверь.

То ли запасы топлива, то ли терпение подошло к концу.

Соседи по площадке притихли и приникли к дверным глазкам. Примерно на пятом ударе в дверь, она начала подавать признаки жизни и приоткрываться. Как только в щель смогли пролезть пальцы майора, они туда пролезли. Дверь полностью была распахнута и в коридор влетела туша старшего оперуполномоченного по особо важным делам.

Впрочем, он тут же споткнулся и упал ниц на кого то. Следом за ним влетел, сам я.

Наступал смело и отважно на спину старшего по званию, оставляя на спине отпечатки ступней сорок пятого размера.

В районе его ушей, я споткнулся то же, и так же феерически с криком: «айбля», рухнул вниз лицом.

Всей спиной, я почувствовал на себе стремительный пробег юного напарника, который так же, с диким матом врывался в квартиру ненавистных наркосбытчиков.

Он не споткнулся ни разу. Вот, что значит молодость!

Итак, входная металлическая дверь была надежно заблокирована нашими телами, и поток героина из нее иссяк.

Проклиная всех наркоманов на свете, я с кряхтеньем поднялся и попытался помочь встать на ноги и принять вертикальное положение своему начальнику. Тот издавал какие то звуки, доселе ему не свойственные.

При операции подъема, оказалось, что он лежит на бренном теле наркомана, которому стало любопытно, кто это потревожил его покой. Именно он издавал пищащие звуки. Майор грузно сел ему на живот, от чего тот едва не издох, фыркнул, и с размаху засадил кулаком по наглой и очень глупой морде.

Двух передних зубов как ни бывало!

Затем втащил за шиворот тушку наркомана в квартиру, где уже бесновался мой юный напарник, пытаясь изобразить из себя взвод спецназа, а именно, орал истошно матом, что бы все упали мордой лица вниз.

Но падать было уже не кому.

Двух комнатная квартира представляла из себя типичный бомжатник. Пол в окурках и смятых пачках сигарет, инсулиновые шприцы, вонь, как с помойки, мебель раздолбана, окна затонированы слоем грязи.

Вся наркомафия состояла из трех человек. Потерпевшего, который сейчас сидел на полу и глупо улыбался всем щербатым оскалом. Мадам, не понятного возраста с «закрытыми шторками» глаз.

– Ты кто?

– Зуф…зурф…зуфа…мля…

– Чё бля? Отчетлевей сука!

– Зууульфффийааа… – Промямлило существо женского пола не открывая глаз. По всей видимости оно совсем недавно накатило по вене.

– Ты не русская штоль?

– Кз…кыз…казааашкааа…

– Какой дозняк? Грамма три?

– Ийаа в пеервыый рааз…

– Ну, понятно все с тобой.

Третьим был парень, по имени Сережа, лет тридцати, субтильного сложения, который постоянно смотрел в пол и отвечал на вопросы тихим и пришибленным голосом.

По всем пояснениям «закупщика», продал ему героин, теперь уже беззубый дебил. Но его тащить в отдел в таком виде… сначала возникнут вопросы у дежурного по изолятору временного содержания, потом у следаков, потом у прокурорских… «Не такое нынче время, что бы бить в темя». Смятые сотенные купюры нашлись у него же в кармане грязных джинс.

Они сразу же перекочевали в карман тихого и забитого Сережи.

– Короче, чмошник, назначаю Эскобаром тебя! Будеш Паблой! – властно заявил я.

Тот, мотая башкой промямлил: « Я только с пол-года как откинулся…я больше не сяду…мне нельзя…я дернусь…»

Валить все на чурбечку? Где мы сейчас двух понятых девочек отыщем?

– Нее, Серег, давай – не давай.

– Я дернусь…

– Да и хрен с тобой. Потерпи только три дня, пока материал соберем.

Во время краткого и очень брезгливого осмотра помещения, средств, веществ представляющих оперативный интерес, обнаружено, конечно же не было. О чем был составлен соответствующий протокол, заверенный подписями двух незаинтересованных лиц, наших одногрупников и собутыльников по учебе. Понятые, готовые появиться даже среди ночи и терпеливо переносить допросы следаков и походы в суд – ценились на вес золота.

По их же настоятельной просьбе, крупным планом был сфотографирован местный унитаз. Который представлял из себя просто произведение искусства. Гигер, создатель монстра, из фильма Чужой, зашелся бы в нервном кашле, а может быть стал еще дурнее, чем был.

За время нахождения и осмотра места преступления, в квартиру робко постучали еще три – четыре страждущих, которые теперь безмолвно сидели в комнате на полу и тихо в пол голоса вели беседу о своей не легкой наркоманской доле.

Денежные средства, говоря протокольным языком, были ими добровольно отданы в фонд борьбы с наркомафией. В отделе, до утра, вместе с понятыми отмечаем удачно проведенную и очень опасную операцию.

Борьба – алкоголики против наркоманов – вечна и не порочна!

А Сережа, повесился в камере… До суда не дожил.

Такова «се ля ви», как говорят у них…

****

Я старался не думать о том, что я делаю. Тряска в броневике этому явно соответствовала. Ничего и никого не стесняясь нагло рассматривал своего напарника. Суетливый мужичонка, лет эдак... да хрен его знает сколько ему лет... Здесь все выглядят не на свой возраст. Ну, по характерным повадкам, примерно сорока лет от роду.

По началу, он даже не болтал. Хранил сосредоточенное молчание крутя баранку и дергая всякие рычаги и рубильники. Но чем ближе мы приближались к конечной и явно не счастливой точке нашего путешествия его словно прорывало на словесный понос. Начиналось все с нелепых возгласов матом на каждой кочке.

Затем он зачем то стал мне пересказывать всю свою жизнь в прошлом мире. Я даже не пытался изобразить интерес. Попеременно вставляя фрагменты из сегодняшней. Называя имена, фамилии и клички. Обращался он явно не ко мне. Разговаривал сам с собой, пытаясь себя успокоить пустопорожним разговором. Нес всякую чушь и околесицу.

Я такое уже видел и не раз. Но блин, мужик, ты же сам вызвался добровольцем. Ведь никто тебя за уши не тянул. Ты не был в патовой ситуации как я. Чего ты ломанулся геройствовать?

Но тот, то бормоча чего то себе под нос, выкрикивая целые слова и предложения гнал машину к чужому стабу.

Да и хрен с тобой. Лишь бы доехал и меня довез!

Сколько раз в своей никчемной и пустой жизни я видел таких людей? Да не сосчитать… Наверное у них и название какое то есть, что ни будь заумное по латыни или по английски… Откуда там все эти заумные психотерапевты и психоаналитики?

Настроение у них меняется быстро и непринужденно. От щенячьего радостного визга до мрачной угрюмости. И казалось бы без причин. Что у них в башке, они и сами не знают. Могут без причин начать разговор и так же на полуслове его прекратить. Остается стабильным в их поведении только одно. Абсолютная безразличность к человеку напротив. Да они это и не скрывают.

Да и ты мне тоже нахер не нужен.

То, что мы достигли крайней точки своего путешествия я понял только по тому как дернувшись замер на месте наш БТР. Водила сразу же заглушил мотор и не смотря на меня зашуршал рукой в кармане тряпичной и засаленной куртки. Вытащил он оттуда конечно же горсть жаренных семячек и начал их машинально лузгать распространяя в кабине прогорклую вонь.

Как же я ее ненавижу!

Я осмотрелся в триплекс, или как он там у них называется… Место для остановки этот дебил выбрал конечно же не самое удачное. Примерно в десяти – пятнадцати метрах от ворот чужого стаба. Прямо напротив. Стреляй—не хочу. А если у них гранатомет где нибудь завалялся? В нас даже целится толком то и не надо. Гранату можно вручную докинуть.

Говорить ему о том, что бы поменять место бесполезно. Я и не пытался. Знаю по личному опыту общения с такими деятелями, что это тяжелый случай. Тот, не оборачиваясь на меня, демонстрировал мне свой «римский» профиль, машинально щелкая семками и сплевывая их с сухих губ себе под ноги.

Ааааа…, кажется я понял. Это он меня лично считает виноватым в данной ситуации.

Ну, вообще-то так оно и есть. Идея то моя. Так ведь тебя сюда силком никто не гнал. Или гнали? Если так, то накосячил ты видать реально!

Выйти из машины и пальнуть вверх из ракетницы, да какой там ракетницы, дешевого китайского фейерверка, подав знак родному стабу о том, что мы добрались до места, я не спешил. Понимал, что мы все равно у них под присмотром. Где-нибудь, пара-другая «шпиёнов» наблюдает за нами с безопасного расстояния. А если честно, я понятия не имел, как и где открывается люк, или что там есть…

Спрашивать об этом у напарника, ну уж нет!

Ракет естественно оказалось несколько. Как в одну бумажную трубу можно засунуть такое дикое количество феерверков? И главное нафига? Ну да, ну да детишечкам на новый год настроение поднять. А я как дебил высунув руку из какого там люка, который едва открыл, держал в ней, руке, палку с плюющемся огнем, осталось только про джынгл-бэлс песню запеть. Вот рожи были у обитателей стаба, которые таращились на нас из за стены.

Захлопнув за собой люк, мысленно обругал себя еще раз. Накой черт я полностью салютовал? Пустил бы одну ракету и хорош. Выкинул бы дешевый китайский феерверк. Но нет же. Обезъяний рефлекс и врожденное слабоумие на первом месте. Ну чего уж там…

– Двигай вперед, дятел – скомандовал я.

Не успел я усесться на свое место, как обиженный жизнью водила завел машину и рвану вперед. Я естественно влепился своей головой об какую то железку. Нет, друзьями с ним теперь, нам точно не стать.

Набрав крейсерскую скорость с места, наш бронетрактор с размаху влетел в металлические ворота. Если ворота окажутся крепче, чем они выглядят со стороны или мы заглохнем, или нас подобьют или, или…

План был аферой чистой воды. Слишком много или.

К нашему счастью ворота стаба дрогнули и проломились внутрь. Так я решил, потому, как не видел ни хрена. По корпусу броневика застучали пули. Ну я так решил, что это пули, чему бы еще так барабанить? Мерзкий надо сказать звук.

Рефлекторно сжимая голову в плечи, я посмотрел на водителя. Тот, как и я, сидел скрючившись в кресле водителя и буквально шипел от всего происходящего.

А происходило следующее. Мы, два храбрых дебила, на трофейном БТР, проломили ворота вражеского стаба и заглохли посередине стены, между створок ворот.

Аборигены, возмущенные таки беспардонным поведением, весело и задорно обстреливали нас из автоматов, пугая нас, и без того находящихся в полуобморочном состоянии.

Вряд ли хоть кто-то из них сразу осознал, что именно произошло, и для чего мы тут к ним в гости заехали. Хотя наверняка и такие были. А что им еще оставалось делать? Стрелять в нас надеясь остановить бронированного монстра и прекратить возможный штурм стаба?

Вот только штурмовать его будем не мы. То есть не люди. Уже не люди.

****

Третьи сутки после перезагрузки, в городе все вкусной уже съедено. Ой, напрасно вы ребята шумите и из автоматов стрекочите. Да и фейерверк мой наверное не напрасным был. Зря я себяругал.

Кто то, особо одаренный начал стучать прикладом автомата по броне. Канонада стихла уже минут пять как. Крупнокалиберный пулемет, вместе с башней был демонтирован местными умельцами и нас просто сверху накрыли металлической плитой. Заварили ее на совесть, сам принимал работу. Возможно, это будет крышкой от моего гроба.

В родном стабе, никто ничего не понимал, что делают с техникой и зачем такие манипуляции, но Карел быстро угомонил любопытных. И о моем гениальном плане знали только несколько посвященных. К чему такие средства конспирации я не понимал, но осторожность лишней никогда не бывает.

Звук кстати, броня нашего трахтора, пропускается отлично. Мат стоял отменный. К одному прикладу прибавилось срезу же несколько. Нет, ну действительно дебилы…

А может они что то знают чего не знаю я? Если звук наша крепчайшая броня пропускает, то пропустит и пулю? Или ее просто надо уметь открывать? Или я в чем то ошибся?

Всё. Начал параноить. Про напарника я временно позабыл. Да и хрен с ним! Через некоторое время, может минуту, может час, может вечность я опять услышал выстрелы. Но пули уже не стучали по броне. Стреляли куда то, но не в нас. Автоматные очереди слились в общий хор. Мат кстати то-же. Никто и никогда не был так рад тварям как я.

И тут я услышал и почувствовал шаги по броне. Сначала единичные, судя по всему, их сшибали с брони автоматчики. Но автоматные выстрелы и человеческие крики уже раздавались в нескольких метрах от нас. А вот шаги по броне стали гораздо ощутимее. Со временем они слились общий топот.

Машина качалась на рессорах, или на чем она там была…

Начали раздаваться крики ужаса и боли. Дикие человеческие крики. Автоматные очереди становились все реже и реже. А вот топот усиливался. Кто то или что-то залазило на броню и спрыгивало с нее. Бежало буквально по нашим головам. Топтало нас своими уродливыми ногами и скрипело по броне когтями. Через некоторое время металлический лист прогнулся в корпус под двумя ногами. Я не знаю, и не хочу знать, кто или что это было. Но весила эта тварь явно как весь наш БТР. Воображение рисовало воистину жуткую картину происходящего. Люди, отстреливаясь и вопя от ужаса, убегают от кошмарных и разъяренных созданий. Те, догоняют их и на ходу. Не притормаживая начинают рвать и пожирать, вгрызаясь в них своими мордами. Ужасающие твари. Ужасная смерть.

Я буквально забыл как дышать, сидел на полу и, не моргая, смотрел на потолок по которому топали сотни ног.

Из ступора меня вывел мой напарник. Нет, он не отвесил мне пощечину как это делает в кино главный герой полуобморочной или истеричной барышне. Этот дебил начал открывать люк. Глаза его при этом вылизали из орбит, что то бессвязно бормотал как в бреду. Двигался то стремительно то как в кошмарном сне, то медленно, словно находясь в киселе. А может нормально он двигался, это я находился в не лучшем состоянии. И конечно плохо соображал.

Но как бы плохо я не соображал, я понимал, что покидать машину нельзя! И люк открывать нельзя! Внутри горела одна лампа, дающая свет как церковная лампада, не больше. Я проорал, что-то ему в ухо. Тот лишь нервно дернулся и отмахнулся то ли локтем, то ли плечом, я так и не понял. От этого отмахнулся, я отлетел от него, ударившись затылком об край другого борта и почувствовал кровь на разбитой губе. Этот дебил, дергал ручки двери не обращая на меня никакого внимания, при этом что то непрестанно бормоча себе какую то херь под нос. В полутьме и топоте по крыше я рванул к своему сиденью, на ощупь пытаясь найти автомат. Скорее нащупав его в темноте, чем увидев, я перевалился на другой бок, на автомате снял предохранитель и щелкнув затвором приставил ствол башке напарника.

Выстрел в замкнутом пространстве прозвучал не то что оглушительно, а у меня слов нет как. Но он привел меня в сознание. Морок бешеной паники спал, и началась просто паника.

Голова звенела, так как никогда. Запах пороха из ствола смешался с запахом человеческой крови, которая хлестала фонтаном из расколотого черепа.

Мои чувства, как мне тогда казалось, прояснились и обострились.

«Они услышат звук выстрела!» молнией пронеслось у меня в голове. Я как то ясно и четко представил как эта тварь, что вмяла крышу, как консервную банку вскрывает БТР и ко мне тянется ее когтистая лапа.

Так, спокойнее. Мне еще самому сойти с ума и выйти наружу не хватало.

Я лежал на спине, прямо на теплом трупе и с испугом таращился в крышу.

Через некоторое время я поймал себя на одном и том же действии. Я отплевывался, какими-то хрустящими косточками. Через некоторое время до меня дошло, что это мои зубы, которыемне выбил мой сошедший с ума напарник. Почему то эту новость я воспринял спокойно как само собой разумеющуюся.

Еще через какое то время, я провел кончиком языка но своими зубам. Нет вроде на месте все. Еще через некоторое время у меня в голове родился вопрос, чем же тогда отплевываюсь? Еще через некоторое время я понял, что это мелкие осколки черепа напарника, которые попали мне в лицо. Выстрел то был в упор. Всё это время лежал на трупе и таращился на лампочку на потолке. Сколько я так пролежал в нелепой позе с подогнутой под себя ногой, до сих пор не знаю.

Привел мня в чувство стук приклада по броне и чей то вопрос: «Вы там живые?».

****

Не помню, как я выбрался наружу, но стоял я на ногах твердо и уверенно. Правда, не долго.

Блевал я, дальше чем видел. Долго и старательно. Рядом со мной все это время стоял мой непосредственный начальник и безо всякого интереса наблюдал за этой процедурой.

Кое-как утершись и отдышавшись, я закончил процесс очищения кишечника и выпрямился.

Видок у меня был, наверное еще тот. Пройдя на трясущихся ногах пару шагов внутрь, теперь уже нашей, новой базы я огляделся. В воздухе стоял непроницаемый, почти физически ощутимый запах пороха и крови. Кругом были в беспорядке разбросаны по земле недоеденные остатки тел защитников и нелепые и от этого не менее ужасные тела нападавших. И всюду кровь, кровь, кровь…

–Ты его?

Обратился нехотя ко мне начальник, заглянув осторожно и с интересом внутрь раскуроченного броневика.

Я, молча кивнул. Тот не стал расспрашивать детали. Значит, было за что. И так все ясно. Значит, было за что.

–Он психанул... Выйти захотел.

Тот, молча и брезгливо отряхивал ладони рук, вытирая их об штаны камуфляжа, при этом равнодушно, но с деланным пониманием кивая головой.

Жизнь человека в «Стиксе» ценилась не дорого. Ровно на столько, пока человек нужен и с него есть, что взять, и есть чем воспользоваться. Впрочем, везде так…

Мы, не сговариваясь, двинулись вперед.

Где я выронил свой автомат, понятия не имею. Карел нес свой в руках, при полной боеготовности, со спущенным предохранителем, отдавая краткие приказы хаотично мечущимся туда и сюда подчиненным.

Обернувшись назад, я замер как вкопанный. Карел встал рядом со мной уже с интересом и ухмылкой разглядывая открывшуюся картину.

То, что осталось от броневика, намертво застряло в проеме между разбитыми и смятыми воротами. Остатки бетонных стен обрушились с двух сторон и сверху на машину, намертво придавив ее. Сам корпус был практически расплющен и вдавлен до самой земли. Как же я там выжил? И кто или что это были за твари, которые своими ногами так смогли вмять бронированный кузов?

Пока мой мозг переваривал и офигевал от увиденного, Карел, молча снял с подсумка флягу, взболтнул содержимое и протянул ее мне.

Я так же, молча ее взял и сделал глоток. Голова сразу же закружилась как у пятиклассницы на первой вечеринке без родителей. Какие же помои мы все пили стыренные из соц-магазинов. А это настоящий нектар, настоящий коньяк!

Но самое главное, что многие рядовые пехотинцы все это видели. Еще бы, такие знаки внимания и от самого Крела. Напоил самого меня из своей фляги! Вау!

Авторитет мой и без того был на высоте, и признаться я за этим внимательно следил, а теперь вознесся выше звезд!

Ну да ничего, я свое возьму и в том и в этом мире. Настанет время и с Бугом разберусь. Он конечно мужик хороший, но за родную кровь мне рано или поздно предъявит. А я совсем не намерен сдыхать тут, когда у меня еще столько дел появилось. Да и дар свой, которого ни для кого нет, раскрывать не намерен.

Мы, молча брели по местному «Бродвею», я крутил головой и глазел по сторонам. Довольно убогое зрелище, надо сказать. Но по сравнению с нашей Базой, конечно Лас-Вегас. Видимо тут за чистотой следили, подумал я, брезгливо переступая через куски тел, ошметки одежды и еще бог знает чего.

Территория, по квадратуре, примерно как наша База, только заканчивалась не болотом, а целиком обнесена бетонными блоками высотой примерно метров семь. Внутри, само-собой, строительные вагончики, переделанные под жилые, какие то нелепые самодельные домики в стиле, я его слепила из того, что было. Ангар автомобильный, вездесущий. Землянки какие то вырыты…

Вмонтированным в крепостную стену было четырех этажное здание сталинских времен. Точнее сказать, это стена произрастала из дома. Одна половина здания, выходящая окнами во внешний мир была, за стаб, начисто замурована и представляла из себя часть глухой крепостной стены, а другая, приветливо махала всем разбитыми окнами. Видимо местное административное здание, он же штаб. Выйти на стену и отправится в увлекательное путешествие вкруголя новой базы, можно было прямо с крыши здания.

Но привлекло мое внимание другое. Рядом стояла часовенка. Да-да самодельная, деревянная часовня. Причем, видно было, что ее посещают регулярно и часто. На нашей Базе в туалет ходили реже.

Как нелепо устроен человек. Здесь, не пойми где… Продолжает верить в потустороннее, лучшее, светлое, чистое. На что он надеется? К чему стремится? Куда хочет попасть после смерти? Да может он уже умер, и это ад? Кто знает, как он выглядит, этот АД? Каким богам там молятся? Или просто так человек устроен, что ему необходимо верить в потустороннее? В одном я точно уверен, что все просят Бога в своих молитвах, выбраться отсюда и попасть в прежний дивный мир. Где не безопасно, но все понятно и привычно. А я этого хочу? Теперь, даже не знаю…